Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 82

часть бездействует, что и производит потерю способности хотеть. Согласно

излюбленному его уподоблению, корковое вещество мозга похоже на газовую люстру

со множеством рожков. Когда все они зажжены -это бдение; когда все привернуты,

но не совсем погашены - это сон; когда же все погашены, за исключением только

одного, который светит ночным блес-

См. несколько примеров у Сюлли, Illusions.

363

ком, потребляя весь газ,-это гипноз в своих степенях. Эта теория

"сосредоточенного внимания" не раз подвергалась критике50 и кажется трудно

приложимой ко всем случаям. Можно ли приписать ненормальному сосредоточению

внимания гипнотизм, вызванный у кур и у раков Кирхером, Чермаком и Прейером?

Несомненно, что гипнотизированный субъект хорошо подготовлен к моноидеизму; но

можно ли ассимилировать это состояние, искусственно вызванное внушением, со

вниманием в тесном смысле? Не приближается ли оно скорее к idee fixe?

IV

Идиотизм имеет ступени, начиная от полного отсутствия умственных способностей до

простого слабоумия, смотря по тому, на каком пункте произошла остановка

развития. Некоторые дурачки отличаются даже особенным талантом (к механическим

искусствам, рисованию, музыке, счету), который тем более поражает, что окружен

пустотой. Эти изолированные способности приравнивались к инстинкту животных.

Самые элементарные условия внимания отсутствуют или являются как проблески

молнии. Плохо развитые органы чувств передают лишь слабые впечатления. Высшие

центры не способны к их обработке и не могут связать их. Следует отметить

состояние двигательной способности, этого необходимого условия внимания. Оно

всегда представляет аномалии: параличи, конвульсии, судороги, эпилепсии или же

ограниченный автоматизм, выражающийся в бесконечном повторении одних и тех же

движений: постоянное раскачивание тела, сопровождаемое монотонным пением,

стучание в стены, безостановочное отпирание и запирание какой-нибудь мебели и т.

д. Полное отсутствие координирующей и контролирующей способности. "Дурачки и

идиоты,-говорит Эскироль,-лишены способности быть внимательными и потому

невосприимчивы к воспитанию; я часто производил над ними это наблюдение. Желая

снять гипсовые слепки с большого количества сумасшедших, я мог сделать это для

маньяков, меланхоликов и даже буйных; но я не мог добиться от дурачков, чтобы

они, несмотря на их добрую волю, продержали глаза закрытыми в течение времени,

необходимого для отлития гипса. Я видел, как некоторые из них плакали от

огорчения, что слепок не удался, старались несколько раз, но безуспешно,

сохранить позу, в которую их ставили, и не могли закрыть глаза более как на

С критиками можно познакомиться у Stanley Hall, в Mind, апрель 1885, и

Courney, ibid., октябрь 1884 г.

364

одну или две минуты"51. На самой низкой степени у них нет даже непроизвольного

внимания животного для самосохранения. Наименее строптивые все же мало поддаются

воспитанию. Сеген и другие добивались некоторых результатов благодаря терпеливой

дрессировке. Не вдаваясь в рассуждения о том, имеют ли социальное значение

громадные усилия, сделанные в этом направлении в течение более полустолетия, и

нельзя ли было с большею пользою приложить эту сумму труда, мы заметим, что

различные системы воспитания сводятся все к попытке составить несколько

преобладающих и регулирующих состояний, то есть известного рода внимание.

Начинают с действий до крайности простых. Так, например, в некоторых приютах

Соединенных Штатов для пробуждения внимания у идиотов их учат вколачивать

колышки в отверстия, повторять напев и ассоциировать слова с известными

фигурами32.

В итоге внимание есть известное состояние ума; я сказал бы: состояние

формальное, если бы это слово не было заезжено. Графически можно бы изобразить

совокупность его нормальных и болезненных проявлений с помощью прямой лилии,

раздваивающейся на обоих концах. Поставим в центре среднее непроизвольное

внимание. Следя за нашей воображаемой линией направо, в направлении возрастающей

интенсивности, мы получим непроизвольное внимание в сильной степени, затем

озабоченность, затем слабую idee fixe. Линия раздваивается для того, чтобы

представить две крайние ступени: ясно определившуюся idee fixe и экстаз.

Возвратимся к нашей точке отправления и направимся влево, в сторону убывающей

интенсивности. У нас получится произвольное внимание в форме организованной

привычки, потом в его средней форме, затем в форме колебательной и наконец

раздвоение, соответствующее двум крайностям: временному изнеможению и

невозможности внимания. Между каждою из этих форм и соседними с нею существуют

оттенки, которые я опускаю; но таким образом нам становится ясно общее

происхождение всех этих состояний и единство их состава.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ I

Мы пытались доказать, что необходимым и ближайшим условием внимания во всех его

формах служит интерес, т. е. естественные или искусственные аффективные

состояния, и что механизм

51 Esquirol. Maladies Tentales.

52 Seguin. Traite de 1'education des idiots, Paris, 1846.

365

его двигательный. Оно не есть способность или специальная сила, но умственное

состояние, преобладающее вследствие сложных причин, определяющих кратковременное

или продолжительное приспособление. Нам незачем возвращаться к роли движений, на

которой мы останавливались достаточно долго; но следует несколько заняться

изучением тех аффективных состояний, которые вызывают и поддерживают внимание.

До сих пор мы ограничивались указанием их роли, ничего не говоря об их природе.

Я не думал представлять читателю в беглой и эпизодической форме целую психологию

чувств. Я хотел только показать, что в силу одного факта постоянной зависимости

от аффективных состояний внимание предполагает in radice двигательные элементы.

Итак, наш основной тезис будет еще раз подтвержден новым способом.

Прежде всего придется отрешиться от весьма распространенного предрассудка, что

сущность аффективной жизни состоит в удовольствии или страдании. Как то, так и

другое только следствия, результаты, указания, знаки, свидетельствующие о том,

что известные вожделения, наклонности, стремления удовлетворены или встречают

противодействие. Они представляют собой только поверхностную, конечную часть

явления, единственную часть, доступную сознанию. Это стрелки, а не механизм

часов. Настоящие причины аффективной жизни следует искать гораздо ниже -в

тайниках организма. Первоначальный источник чувств, эмоций, страстей кроется в

растительной жизни. Первичным материалом чувствительности (matiere premiere de

la sensibilite) служит то, что исходит от сердца, сосудов, органов

пищеварительных, дыхательных, половых - словом, от всех внутренностей; точно так

же, как все, исходящее от внешних чувств, служит первичным материалом умственной

деятельности. Подобно тому как, в смысле физиологическом, животной жизни

предшествует растительная, на которой она зиждется, так, в смысле

психологическом, жизнь аффективная предшествует жизни умственной, для которой

она служит опорою. Состояния, указанные выше под названием потребностей,

вожделений, наклонностей, расположений, стремлений, желаний, суть прямые и

непосредственные следствия организации каждого животного. Они составляют

действительную сущность аффективной жизни. Мы скажем вместе со Спинозой:

"Вожделение есть сущность человека... Желание -это сознающее себя вожделение...

Из всего этого следует, что усилие, хотение, вожделение, желание не

руководствуются суждением о том, что известная вещь хороша, но наоборот- данная

вещь признается хорошей потому, что на нее направлены усилие, хотение,

вожделение, желание". Вначале удовольствия ищут не ради его самого, страдания

избегают не как такового, потому что очевидно нельзя искать и

366

избегать того, о чем не имеешь понятия. Только животное, способное научаться

опытом, т. е. способное запоминать и размышлять, может искать или избегать, ради

них самих, уже испытанные им приятные или неприятные состояния. Итак, психологи,

определяющие чувствительность как способность испытывать удовольствие или

страдание и считающие эти два явления необходимыми признаками, не находят

действительного источника аффективной жизни. Чтобы воспользоваться для

определения не следствиями, а причинами, нужно было бы сказать: "Это -

способность желать и, следовательно, испытывать удовольствие или страдание"53.

Даже более, эти потребности, вожделения, желания (для краткости мы будем

называть их общим именем -стремления) суть сами по себе следствия организации:

они суть непосредственное выражение ее состояний, постоянных или переходных.

Было бы некстати нагромождать здесь ряд фактов и аргументов в пользу того, что

удовольствие и страдание зависят от стремлений, в свою очередь зависящих от

организма. Для достижения результатов, в одно и то же время убедительных и

быстрых, достаточно небольшой экскурсии в патологию аффективных состояний. Мы

увидим, что приятное и неприятное изменяются совершенно так же, как и

стремления. Там, где нормальный человек с нормальными наклонностями найдет

удовольствие, человек ненормальный с наклонностями ненормальными встретит

страдание, и обратно. Удовольствие и страдание следуют за стремлением подобно

тому, как тень сопровождает тело.

Начнем со стремлений, связанных с основной функцией- питанием. Всякий слышал о

"прихотях" беременных. Вследствие недостаточного питания в течение первых

месяцев беременности у родильниц происходят расстройства пищеварения,

кровообращения, выделений, которые выражаются в странностях аппетита,

извращенности вкусов. Им доставляет удовольствие есть землю, солому, табак,

сажу.Те же стремления встречаются у некоторых истеричных, малокровных и

невропатов. В начале сумасшествия замечается иногда эксцентричный и

беспорядочный способ питания. Называют субъектов, которые охотно едят пауков,

жаб, червей. Еще ниже мы находим "копрофагию" и "скатофагию" (пожирание кала).

За одним больным приходилось следить, чтобы он не съедал содержимого

плевательниц в госпитальной палате54.

53 Я в данном случае употребляю их терминологию, хотя и не принимаю ее на

свою ответственность.

Campbell. Journal of mental Science, июль 1886.

367

Такие же извращения встречаются и в обонянии. Некоторые невропаты находят запах

роз неприятным и с наслаждением вдыхают валериану или ассафетиду.

Нужно ли долго останавливаться на уклонениях и извращениях полового инстинкта?

Примеров множество. Даже если мы значительную долю их уделим подражанию и

разврату, тому, что должно считаться скорее происхождения головного, нежели

чувственного, то и тогда нам представится обильная жатва. Всякий раз мы

неизбежно приходим к одному и тому же выводу: измените организацию, и вы

измените стремления, а также распределение удовольствия и страдания; поэтому

последние суть лишь явления симптоматические, знаки, свидетельствующие об

удовлетворении или неудовлетворении потребностей.

Если мне скажут, что перечисленные наклонности носят характер слишком

физиологический, то я могу воспроизвести группу неодолимых импульсов:

непобедимое влечение к пьянству, краже, поджигательству, убийству, самоубийству.

Для сознания эти импульсы не имеют причин, разумных мотивов, потому что их

действительная причина, условия их генезиса находятся вне сознания и до

последнего доходят только результаты бессознательной работы. Эти неодолимые

влечения происходят в формах весьма несходных. Самые ничтожные между ними так же

поучительны для психологии, как и наиболее зверские. Так, например,

"ономатомания" представляет странность, для общества весьма безобидную:

отыскание имени неизвестного лица, иногда случайно прочитанного в газете,

осаждает больного, причиняет ему бессонницу и тоску. Сколько имен забывает

каждый из нас, не заботясь об этом! Но здесь составилась ненормальная, нелепая

потребность. Пока цель не достигнута, она вызывает страдание; но раз результат

благоприятен, является удовольствие. Заметим также, что как только известный

неодолимый импульс, каков бы он ни был (к краже, к убийству), реализовался,

наступает момент отдыха и удовлетворения.

Эти болезненные проявления усиленно изучались в наше время; их рассматривают как

симптомы одной постоянной причины: вырождения. Таким образом, мы всегда

встречаем то же сцепление: аномалия в организации - аномалия в выражающих ее

стремлениях, аномалия в источнике удовольствия и страдания.

Раз мы допустили, что необходимое условие аффективной жизни заключается в

стремлениях сознательных или бессознательных (сознание играет здесь лишь

подчиненную роль), то каким образом следует представлять себе эти стремления? Мы

можем составить себе положительную идею о них исключительно только в том случае,

если будем рассматривать их как движения (или задержку дви-

368

жений), действительные или остающиеся в зародышевом состоянии. Таким образом,

они входят в область двигательных явлений; другими словами, всякая потребность,

предрасположение, желание всегда предполагают двигательную иннервацию в какой бы

то ни было степени.

Хищное животное, схватившее добычу и разрывающее ее зубами или когтями, достигло

своей цели и удовлетворило своим стремлениям с помощью значительной затраты

движений. Если мы предположим, что животное это еще не успело схватить свою

жертву, но видит ее и подстерегает, то весь его организм будет находиться в

состоянии крайнего напряжения, готовый действовать; движения не реализованы, но

самый незначительный импульс заставит их перейти в действие. При степени более

слабой животное рыщет, ища глазами и чутьем, не достанется ли ему случайно

попавшая в западню жертва; это состояние полунапряжения; двигательная иннервация

гораздо слабее и приспособлена с меньшей определенностью. Наконец, при степени

еще слабейшей животное покоится в логовище; в мыслях его проходит неопределенный

образ добычи, т. е. воспоминание о тех добычах, которые доставались ему раньше;

двигательный элемент обладает весьма слабой интенсивностью, находится в

зачаточном состоянии и не выражается никаким видимым движением. Ясно, что все

эти четыре степени напряжения связаны известной последовательностью, что везде

действует двигательный элемент, и разница заключается лишь в большем или меньшем

его участии.

Мы намеренно выбрали такой грубый пример ради большей ясности. Точно так же мы

могли бы остановить свой выбор на любви, на отвращении или страхе и, начав с

наиболее бурных форм, дойти через ряд последовательно спускающихся ступеней,

действительно встречающихся на опыте, до состояния чисто внутреннего, которое

представляет весьма слабую двигательную иннервацию, движение в зачаточном

состоянии. Стремление связано, таким образом, с явлением физиологическим,

которое дает ему плоть. Это не состояние души, носящее характер таинственный и

трансцендентный. Наклонности, предрасположения, желания -все эти слова вместе с

их синонимами означают движение, зарождающееся или неудавшееся, смотря по тому,

способно ли оно выдержать эволюцию до крайнего ее предела или же должно

подвергнуться задержке в своем развитии. Неважно, появляется или исчезает

соприсутствующее состояние сознания: стремление может быть сознательным и

бессознательным; но двигательная иннервация продолжается независимо от этого в

качестве основного элемента.

Итак, вот к какому заключению мы приходим: внимание зависит от аффективных

состояний, аффективные состояния сводятся

369

к стремлениям, а последние в основе своей суть движения (или задержки движений),

сознательные или бессознательные. Следовательно, внимание, как непроизвольное,

так и произвольное, связано с момента своего возникновения с известными

двигательными условиями.

Теперь нам остается сделать несколько замечаний касательно самого общего

физического условия внимания. Наблюдая людей, как они представляются в массе, а

не только умы дисциплинированные и образованные, как это почти всегда делают

психологи, мы легко убедимся, что внимание непроизвольное, а тем более

произвольное суть состояния исключительные. Прежде всего оставим в стороне

житейскую рутину, эту громадную массу привычек, которые двигают нами, как

автоматами, при неопределенных и перемежающихся состояниях сознания. Исключим

также те периоды нашей духовной жизни, где мы по преимуществу бываем пассивны,

так как порядок и последовательность наших состояний сознания даются нам извне,

и ряд их предписывается нам, как чтение посредственного интереса, механическое

или другое какое-либо занятие, предполагающее последовательность действий в

установленном порядке. Исключим и то состояние относительного покоя ума, когда

мы "ни о чем не думаем", т. е. когда состояния сознания не имеют ни

интенсивности, ни ясно выраженной определенности, короче -умственную лень и

мечтательность во всех их степенях. Исключим состояние страсти и сильного

волнения с их беспорядочным приливом и рассеянием движений. Если мы сделаем эти

исключения и, вероятно, еще некоторые другие, то все остальное можно будет

записать на общий счет внимания. В этом общем счету случаи непроизвольного

внимания составляют большинство; резкие же и ясно выраженные случаи

произвольного внимания -меньшинство; у многих они сводятся почти на нет. Мы

пытались выяснить психологические основания такого различия и отметили тот

обыденный факт, что в состоянии усталости или истощения внимание дается весьма

трудно, часто даже невозможно и всегда непродолжительно. Это зависит от того,

что оно более, чем какое бы то ни было умственное состояние, требует

значительной затраты физической силы, которая должна производиться в

исключительных условиях.

Напомним еще раз, что внимание существует только в силу сужения поля сознания

или, другими словами, что физически оно предполагает участие в работе

ограниченной части мозга. Решительно безразлично, представляем ли мы себе эту

часть в виде локализованной области или, что вероятнее, как нечто составленное

из раз-

370

личных элементов, разбросанных в массе головного мозга и совместно работающих

для исключения всех прочих. Нормальное состояние сознания предполагает диффузию

(рассеяние), связанную с разбросанной мозговой работой. Внимание предполагает

сосредоточение, связанное с локализованной мозговой работой. Когда мозг

переходит от нормального состояния к состоянию усиленного внимания, то это

явление аналогично с тем, что испытывает человек, если он вместо того, чтобы

нести тяжесть на плечах, должен поддерживать ее одним пальцем. Работа,

выпадающая всецело на долю известной части органа, может произойти только от

быстрого преобразования потенциальной или запасной энергии в действительную.

Всякая физиологическая работа имеет начало в химических процессах организма,

которые в свою очередь зависят от питания и окисления. Это производство работы,

являющейся следствием питания, далеко не постоянно. У расслабленных должен

неизбежно оказываться недостаток запасной работы и скоро наступать период

истощения. Даже у наиболее одаренных накопленный капитал расходуется быстро,

если внимание отличается силой и продолжительностью. Можно думать поэтому, что

конечное физическое условие, требуемое вниманием, состоит в том, что названо

физиологами динамогенией, т. е., согласно определению Броун-Секара, в

"способности известных частей нервной системы внезапно проявлять усиленную

деятельность вследствие чисто динамического влияния". Этот автор привел-11

Blog

Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М