Geum.ru

Пусть жизнь была как подвиг ратный, Который трудно повторить,- еще одну бы жизнь прожить, Еще вернуться бы обратно

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19

_ Проходи, милый, проходи, - со слезами на глазах и дрожащим голосом проговорила она, - садись-ка хоть на стул, хоть на скамейку.

Я присел на край скамейки перед входом в этот небольшой домик и заметил, что в палисаднике стоит маленький голубой «Запорожец».

- Что же случилось, бабушка?

- Счас расскажу тебе, милый. А вот что, - она села со мной рядом на скамейку и повела свой рассказ. Говорила она медленно, с мельчайшими подробностями и с удивительным спокойствием.

«Купили они, значит, машину, может, ты видал, она в палисаде стоит. Решили, как водится, ее обмыть. Сели за стол. Виктор – мой сын, Иван – мой зять, и этот грузин еще, я забыла, как его зовут, как-то не по-нашему. Купил Виктор эту проклятую машину у того грузина. Сели, значит за стол, водки у них было не то три, не то четыре бутылки. Пожарила я им яичницы, порезала колбаски. Сидят они, выпивают, закусывают. Опять налили. Затеяли они разговор, кто будет ездить на машине? Витя говорит, понятно, я, ведь я ее купил, а Иван ему перечит, куда тебе ездить, ты ее сразу же разобьешь, буду я на ней ездить. Спорили они долго, затем начали ругаться. Сой сынок говорит, что разве не я тебе помог деньгами купить этот дом, если бы не моя помощь, разве ты купил бы его. Слово за слово, схватились они драться. Грузин этот выскочил в окно в палисад, оно была раскрытым. Я пыталась их разнять, а что я сделаю со здоровыми мужчинами, да разве они пьяные меня послушают. Гляжу, деточка, а они уже на кровати валтузятся. Витя навалился на Ивана сверху, а Иван снизу достал из кармана нож и пырнул Витю в грудь. Только я услышала, как он сказал мне: «Мама», и обмяк сразу. Иван опомнился, побежал, вызвал скорую помощь и милицию. Скорая помощь приехала и увезла Витю в больницу, он там и умер, он и сейчас еще в морге, а Ивана забрала милиция».

Вот такую грустную историю рассказала мне эта маленькая старушечка. Все стало ясно для меня, что здесь произошло, и я выехал в управление. Рассказал все начальнику управления Маренкову Владимиру Васильевичу, Титов в это время уехал в милицию.

Вскоре состоялся суд, судили Ивана Титова, говорил какой-то фатежский судья и дали ему то ли 3, то ли 4 года общего режима. Затем сестра погибшего, жена подсудимого, она работала заведующей магазином «Культтовары», который расположен не улице Ольшанского, недалеко от моей квартиры, подала опровержение. Вновь состоялся суд, теперь Ивану дали девять лет строгого режима. Он пытался разыграть из себя «невменяемого», но ничего не получилось.

Вот теперь можно немного порассуждать, одно и то же дело, одни и те же бумаги, а как разнятся сроки, недаром же говорят, что «наш суд самый демократичный в мире». Ведь что получается, если первый судья неправ – накажите его, если второй вынес несправедливый суровый приговор – накажите его, но выходит, они оба правы, а может ли такое быть? И такие несправедливые вопросы неоднократно возникали в моей жизни, на которые я не находил ответа.

Инженером по технике безопасности в управлении был принят Панченко Леонид Семенович. Это был атлетически сложенный молодой мужчина, недавно освободившийся из мест заключения, до этого работавший в нашем управлении на этой же должности. Рабочие его уважали, а молодые ребята панически его боялись. Стоило Леониду Семеновичу выйти во двор управления или появиться на строительно-монтажном объекте, все рабочие, как по команде, надевали защитные шлемы и другие приспособления для производства безопасных работ. Работала у нас в бухгалтерии Позднякова Мария Афанасьева бухгалтером, у нее был сын, отцом которого и являлся Панченко Л.С. Вскоре они поженились, до этого мальчишка воспитывался в селе, у родителей Марии. Каждую весну Леонид выезжал со мной на мероприятия по дележке участка, выделенного для прополки и проверки сахарной свеклы. Его целью было заполучить свой участок рядом с участком Марии. Потом Маша, после обработки своего участка, переходила помогать соседу. Так продолжалось все годы. Работал Леонид на своем участке неплохо, но частенько отставал от остальных работников, и поэтому Мария приходила к нему на помощь. Панченко Л.С. был постоянным организатором и участником всех спортивных соревнований в управлении, ежегодно, а иногда и дважды в год (зимой и летом) спортсмены всех монтажных управлений собирались в Воронеже и вели борьбу за первенство в некоторых видах спорта. Зимой это были лыжные гонки, у мужчин и женщин. Здесь у нас не было равных, особенно, у женщин. В кулинарном училище работа руководителем физвоспитания мой старый товарищ, еще по медицинскому училищу Басов Павел Константинович, он то и выделял нам 2-3 девочек, лучших лыжниц училища, которые выступали за коллектив управления в Воронеже и постоянно занимали первые места.

По летним видам спорта, в частности, по футболу, наши, уже истинно наши спортсмены, выступали тоже неплохо. Активными участниками всех этих мероприятий были братья Трошины, работавшие в управлении в это время водителями – Владимир и Леонид. Большинство призов, разыгранных в Воронеже среди команд монтажных управлений треста «Юговосток техмонтаж», завоевывала наша команда. Часто мне приходилось выезжать в командировки вместе с Леонидом Панченко, он занимался вопросами техники безопасности, я – вопросами кадров, проверкой паспортов, военных билетов. Помню, как-то приехали мы на Щигровский монтажный участок, и при проверке паспортов выяснилось, что у электросварщика 6 разряда Бондарева Владимира Алексеевича нет паспорта. Вернее, он был, он его доставал из кармана в несколько приемов, выкладывая разорванные клочки, остатки от паспорта, передо мной на стол. Этот электросварщик, приблатненный малый, был родом из Белгорода, после отделения Белгородского монтажного управления, остался работать в нашем управлении, на участке города Щигры. Ему нужно было срочно получить новый паспорт, но это оказалось не так-то просто, в Щиграх отдел милиции направил его в Курск, утверждал при этом, что паспорт должны выдать ему в Курске, по месту нахождения управления. Потом я вместе с Бондаревым Владимиром в отдел милиции Промышленного района города Курска, он располагался тогда на Льговском повороте. Заходим к начальнику паспортного стола. Так как паспортистки без него не могли сами решить тот вопрос. Я рассказал невысокому симпатичному майору милиции суть нашего вопроса. Выслушав меня, он сказал, что паспорт получать надо по месту жительства, но, узнав, что там ему отказали, - то по месту рождения. Начиналась обычная бюрократическая волокита. Я очень возмутился по этому поводу и после разговора на повышенных тонах мы пришли к выводу, что документы на оформление паспорта он у нас примет, но даст запрос в Белгородский отдел милиции по вопросу личности Бондарева Владимира Алексеевича. Проходит недели две, раздается звонок из Промышленного отдела милиции, и этот самый майор суровым тоном требует, чтобы я прибыл в отделение милиции, в паспортный стол. По прибытии захожу я в кабинет начальника паспортного стола, и он, вместо приветствия, сует мне в лицо лист бумаги с криком: «Кого ты мне подсунул, кому ты хотел заставить меня выдать паспорт?» Я опешил, никак не пойму, в чем дело, в чем моя вина. Продолжал слушать дальше монолог майора.

- Я дал запрос в Белгород, и ты знаешь, что мне ответил Белгород? – продолжал кричать, раскипятившийся начальник, - он ответил, что Бондарев Владимир Алексеевич умер. Да, да, умер! И не смотри на меня такими удивленными глазами!

- Так вот в чем дело, - подумал я, - он уже похоронили нашего сварщика, - и высказал свои мысли вслух.

- Да, да, похоронили, вот справка, что он похоронен на Белгородском кладбище и номер могилки, - продолжил майор. Я взял листок бумаги, присланный из Белгорода, и стал читать, что действительно он - уроженец города Белгорода, стоит точная дата его рождения, действительно стоит дата смерти и указано место захоронения. Мне сразу вспомнилась та справка, когда я в молодости взял у председателя сельского совета села Лубянки Дмитриевского района Орловской области. То была шутка, а здесь на вид серьезная бумага, с подписью и печатью.

-Ну что ты на это скажешь? Что молчишь? Кому ты хочешь выдать паспорт? – не унимался майор.

- Что же вы мне много навешали вопросов, а паспорт я хочу получить на своего работника – Бондарева Владимира Алексеевича, а то, что вы вместе с белгородской милицией его похоронили, что это не имеет значения, - ответил я, - может, вы хотите его видеть живым и здоровым? Он пришел со мной.

- Давай, давай, пусть заходит, сейчас я разберусь, что это за Бондарев, - кричал он мне в спину, когда я выходил в коридор, чтобы пригласить пришедшего со мной электросварщика.

- Вот он перед вами - наш работник Бондарев Владимир Алексеевич, - представил я вошедшего человека.

Майор стал задавать вопросы, где он родился, с какого времени работает в Щиграх и ряд других вопросов и, получив утвердительные ответы, подняв на меня глаза, как бы спрашивал: «Что будем делать?»

- Товарищ майор, - обратился я к нему , - скажите, а может ли человек с того света высылать алименты своей бывшей жене в Белгород?

- Какие еще алименты? – растерянно произнес майор.

- Как какие, обычные денежные переводы, - уточнил я. Тут он схватил телефон и судорожно начал набирать номер нашей бухгалтерии. Убедившись, что на самом деле Бондарев на протяжении длительного времени платит алименты своей бывшей жене, проживающей в Белгороде, он неожиданно для меня быстро сдался и выдавил из себя: «А какого же хрена они написали такую бумагу?» Через 10-14 дней Бондарев Владимир Алексеевич получил новенький паспорт и приобрел вновь свое «гражданство».

Часто бываю дома, если еду в командировку в Белгород или из командировки, или еду в Медвенскую типографию за получением отпечатанных бланков, всегда заезжаю домой. Здоровье у родителей слабенькое, особенно волнует здоровье отца. Как-то я приехал домой, вместе с товароведом из отдела снабжения Тихонцовым Иваном Карповичем. Это был пожилой полноватый мужчина, участник Великой Отечественной войны. По приезду домой, как водится, родители усадили нас за стол, выпили, закусили и пошли разговоры о войне, о современной политике. Папа любил эти темы, вспомнил он с Иваном Карповичем и битву за Берлин, окончание войны. Когда мы на машине возвращались в Курск, Иван Карпович, обращаясь ко мне, сказал: «Василий Павлович, какой у тебя замечательный отец». Да, Иван Карпович, ты действительно не ошибся, отец у меня замечательный. Скромный, умный, рассудительный, я бы сказал, интеллигентный. Говорят, что интеллигентным может быть только высокообразованный человек, но это не всегда так. Сколько я в своей жизни встречал высокообразованных хамов, а вот отец имел четыре класса церковно-приходской школы, и по своему поведению, по отношению к людям, к семье, к детям ему не было равных. Никогда грубого слова, никогда необдуманного поступка, даже когда ему угрожали физической расправой, «будешь качаться на вот этой березке», он не согласился стать полицаем, сказал в лицо фашистским холуям: «У меня семья, ее надо кормить». Это какое нужно иметь мужество и твердость духа, чтобы так ответить. А такое количество медалей «За отвагу», разве не говорит о его большом ратном подвиге, но при этом сохранить такие черты характера, как доброе отношение к людям, ко всем живому, я не помню случая, чтобы отец зарубил даже гусенка, которых у нас было много ежегодно, этим делом занималась мама. А как он тайком смахивал слезы и прятал глаза, когда я с ним уводил со двора последнюю корову, когда родителям уже было не под силу держать большое хозяйство, а ведь родителям было уже по семьдесят лет, и я больше чем уверен, что сдача коровы на мясокомбинат еще больше подорвало морально не такое уж хорошее здоровье отца.

Старшая сестра - Антонина Павловна по-прежнему учительствует в селе, где год от года увеличивается число ее бывших учеников, и уже мало людей, которых она не учила, которые не прошли бы через ее заботливые руки и сердце.

Младшая сестра – Галина Павловна работает секретарем райкома партии в Медвенке. Этот трудоголик весь отдается работе, только ночью покидает закрепленную машину, а все дни проводит в разъездах по селам и деревням Медвенского района, который по показателям всегда находился в числе лучших районов области. В Медвенке ей выделили квартиру, она расположена рядом с красивым садом и прудом, где в мою бытность медвенцы часто устраивали массовые народные гуляния.

Ира ходит в школу, окончание каждого класса для нас праздник, она – круглая отличница, где, так приятно ходить на родительские собрания, где слышишь самые добрые слова о нашей дочери. Сын Павел подрастает, частенько бываем с ним летом в деревне. Посещаем с ним кинотеатры, особенно «Восток», где демонстрируют детские фильмы, музей Курской битвы и краеведческий, все ему интересно: от коллекции бабочек в краеведческом музее до оружия в музее Курской битвы. Растет сообразительным умным ребенком, надеемся, что и он будет хорошо учиться…

Встал рано утром, чтобы продолжить «свою писанину», как говорит Надя, потому что днем нет времени, приходится заниматься с внучкой Машенькой, которая по-прежнему не умолкает со своим вопросом: «А там?». Погода неважная, уже 22 января, а начиная с Нового года, нет зимы. Температура составляет 3-4 градуса тепла, снега нет. Выпал под Крещенье (19 января), вроде бы и температура понизилась до -5, но это продолжалось дня два, а затем снова снег растаял, и опять температура плюсовая. Нет зимы, природа бьет рекорды по плюсовой температуре, а ведь в это время раньше, помню я, стояла холодная зима с ее трескучими морозами и обилием снега. Как меняется климат на наших глазах, как тут не болеть людям.

Да и болеть им теперь не страшно, ведь с них с Нового 2005 года проявляет «большую заботу» государство. Как я и предполагал, монетизация (замена льгот деньгами) привела к волнению среди людей, особенно, среди пенсионеров. Происходят митинги, пикеты возле правительственных зданий во многих регионах России. Все началось с того, что в начале года проезд в городском транспорте стал платным, а «монеты» пенсионерам на руки не выдали почти не в одном регионе. Люди отказываются платить, идет ожесточенная борьба между пожилыми людьми и кондукторами. Уже имеет место несколько избиений пожилыми людьми кондукторов, которые, на самом деле, никакого отношения к ухудшению положения пенсионеров не имеют.

Правительство, потрясенное этими волнениями, ищет выход, чтобы успокоить население. Еще в конце декабря оно выплатило деньги тем льготникам, которые относятся к федеральному списку, в частности, инвалидам, к которым относимся и мы. Получили по 550 из 1000 причитающихся рублей, 450 рублей у нас удержали за социальный пакет, в который входит стоимость билета на пригородную электричку (которая не ездит на наши дачи) – придется пенсионерам прокладывать узкоколейку; стоимость лекарств, которые будут нам выдаваться и отпускаться бесплатно по определенному списку (посмотрим, как это будет на самом деле), и стоимость санаторно-курортного лечения (вдруг нам выдадут когда-либо путевку), а деньги уже начали удерживать. Вот так будет проводиться удержание по 450 рублей с каждого ежемесячно, за мнимые услуги, а к концу года это получится довольно кругленькая сумма. Боюсь, что и с лечением выйдет так же, как и с проездом. Льготники, которые относятся к региональным спискам (к ним относятся «Ветераны труда» и еще ряд категорий) из местного бюджета еще не выделили ни рубля из 200 причитающихся, не забыв поднять цены на коммунальные услуги и на многие товары первой необходимости. Так что эти средства, выданные льготникам, будут съедены повышением цен и инфляцией. Говорят, что пенсионеры обретут хорошую жизнь к 2027 году. Хочется верить, но только будет ли это когда-нибудь?

Волнения пожилых людей не прекращаются, они обращались и в парламент, где коммунисты и члены фракции «Родина» пытались отменить или, в крайнем случае, приостановить действие этого закона. Коммунисты собирают подписи в парламенте об отставке правительства, а несколько парламентариев из фракции «Родина» во главе с ее руководителем Рогожиным с 21 января объявили голодовку. Что будет дальше, одному Богу известно. Во что превратили народ, а особенно пожилых людей, которые в большинстве своем трудились всю свою жизнь, чтобы в старости «тянуть эту нищенскую лямку».Складывается впечатление, что правительство ждет не дождется быстрого избавления от пенсионеров, их быстрейшего вымирания, и это происходит в год, когда будет отмечаться 60-летие Победы в Великой Отечественной войне над фашистской Германией, действительно будет праздник «со слезами на глазах».

Наступил 1979 год, который принес много несчастий в нашу семью. 30 августа меня сбил мотоцикл на остановке «Завод КЗТЗ». Я обходил стоявший автобус сзади и попал под мотоцикл, который ехал с довольно высокой скоростью. Подкосил он меня подножкой по моей ноге, я через люльку полетел на асфальтовую дорогу. Немного смягчило удар то, что мои штаны зацепились за какой-то крюк, и только после того, как они порвались, я упал на асфальт.

Меня охватило чувство легкости, радости, ликования. Такого состояния я не испытывал никогда в жизни. Вижу себя, вернее свое тело, лежащее на дороге, затем мгновенно я очутился у себя дома, где плачущие дети стоят в зале, затем созерцаю сверху автомобиль ГАЗ-69, светло-коричневого цвета, на котором возвращается сестра Галина, едущий из Курска в Медвенку. Меня охватила такая легкость, невесомость, все это я наблюдал ясно и ярко. Затем меня подхватывает что-то наподобие вихря, и я с огромной скоростью влетаю в какую-то огромную трубу или тоннель, где-то наверху горит яркий свет. Несколько мгновений я лечу по трубе и попадаю в ярко освещенное пространство. Чувство легкости и я бы сказал, чувство свободы, радости не покидает меня. Передо мной вдруг появляется миловидный с большой седой бородой благообразный старик, который смотрит и листает здоровенную книгу, водя по каждой странице то ли рукой, то ли крылом. Долистав какую-то из страниц, он махнул опять же то ли рукой , то ли крылом, и я уже почувствовал свое тело, боль в ноге, видно рановато я предстал перед ангелом, или кто это был, я не знаю. Сразу же мелькнула мысль: «Что же это я лежу на проезжей части, ведь меня могут задавить машины, идущие по дороге». Я, пересилив боль, скатился на обочину. Проехав какое-то расстояние, мотоциклист развернулся, подъехал ко мне, кое-как я с его помощью залез к нему в люльку, и мы поехали в травмпункт, из которого машина «Скорой помощи» отвезла меня в 4-ю городскую больницу. Надя была в этот момент на дежурстве. Сделали рентген, оказался осколочный перелом большой и малой берцовой кости левой ноги. Мне оказали первую помощь, продели спицу и положили на вытяжение. Так меня промучали где-то около месяца, рассчитывали, что кости и осколки костей срастутся сами по себе без операции.

По истечении месяца мне все же сделали операцию, так как другого выхода не было, между костей попали мышцы и надежды на улучшение без операции не была никакой. Что можно собрали, положили на место перелома специальную металлическую пластинку, закрутили четырьмя шурупами, загипсовали и в этаком виде я пролежал в больнице еще где-то чуть побольше месяца. Затем мне еще сделали рентген и , убедившись, что дело идет на поправку, выписали домой, где я на костылях прыгал по квартире чуть ли не до весны.

17 ноября 1979 года умирает отец. Это событие меня очень потрясло, я, в связи с несчастьем, не мог съездить домой, и мне не пришлось повидать отца в последние дни. Ушел из жизни человек, которого я любил больше всего на свете. Да и теперь, спустя уже много лет для меня он служит примером доброго отношения к людям и семье. Для меня отец был идеалом труженика и солдата. Пройдя такие испытания, такие лишения в жизни: раскулачивание, ссылка (по-другому и не скажешь) на Донбасс, работа в шахте, на азотно-туковом заводе, возвращение с тачкой с семьей на Родину, оккупация, физическая угроза от местных полицаев, участие в военных действиях, вплоть до взятия Берлина – не очерствили его душу и сердце. Я испытывал часто чувство неловкость, когда говорил отцу «ты», так и хотелось обращаться к нему на «вы». На костылях я приехал на похороны отца, не мог я скрыть слез и долго, горько проплакал у гроба отца, оставшись один; даже сейчас, когда пишу эти строки, слезы застилают мои глаза.

Как тяжело расставаться с родителями, любимыми людьми. День похорон был хмурым. Дул сильный, холодный ветер, по небу плыли свинцовые облака, был небольшой мороз, снега не было. За машиной, на которой везли гроб, шло много односельчан, которые очень уважали отца. Пыльный ветер сопровождал похоронную процессию, но людей от этого не становилось меньше, а все присоединялись и присоединялись с хутора Останкова, с выгона.

Через некоторое время я привез и установил памятник из гранита, оградку, которую сделали на работе. Теперь мы часто посещает эти две дорогие могилки. Тоня по мере возможности ухаживает за ними.

Галя в это время работала в Медвенке секретарем райкома партии и как-то в разговоре она упомянула, что, проезжая в районе КЗТЗ, видела страшную аварию. Мотоциклист сбил мужчину, который упал на дорогу. Так что сомневаться не приходится, что я видел ее с машиной, проезжавшей мимо, только видел я все сверху. Весной с ноги сняли гипс, и я приступил к работе, первое время ходил на работу с палочкой, с которой и поехал в поле сдавать посевы сахарной свеклы во время руководства этим мероприятием Соколовым Виктором Андреевичем. Тогда-то и предложил мне в шутку председатель колхоза приобрести за его счет коляску с условием убрать Соколова с руководства коллективом.

Спустя некоторое время меня начала беспокоить место перелома в ноге. Появилась боль и краснота, было невозможно ходить с палочкой, хоть бери опять костыли. Я обратился в больницу, и мне врачи предложили лечь на операцию для удаления пластины, которой они скрепили кости, хотя до этого врачи уверяли меня, что с ней я могу ходить сколько угодно. Провели операцию и обнаружили, что один из шурупов покрылся налетом, напоминающим ржавчину. Объяснение было таково: он был не из этого комплекта, то есть был изготовлен не из того материала, по сравнению с пластиной. Поэтому он под действием биотоков видоизменился и вызывал периодически воспалительный процесс. Операция проводилась под общим наркозом, она по сложности не шла ни в какое сравнение с первой. В день операции я уже ходил на костылях по палате, а через несколько дней меня выписали из больницы, и я приступил к работе.