Петрович Тарасов «Большая игра»

Вид материала

Документы

Содержание Эмиссары имперской безопасности Линия связи Урал—Вена

Подобный материал:

• «Большая игра в Россию», 421.85kb.
• Игра «Пятнадцать» Игра «Реверси» Игра «Пять в ряд» Игра «Поддавки», 184.89kb.
• Игра по станциям (1 класс), 82.16kb.
• Стоимость программы при оплате Кол-во дней до 10 июня, 73.82kb.
• Творческая работа по теме: «Игра как средство активизации познавательных процессов, 168.93kb.
• Тема: Учебная игра на уроках биологии, 113.51kb.
• Петрович В. Г., Петрович Н. М. Уроки истории. 6 класс, 381.89kb.
• Описание «Последняя Большая Игра», 127.38kb.
• Игра в бисер Издательство "Художественная литература", Москва, 1969, 8794.91kb.
• Уроки с измененными способами организации, 139.22kb.

Эмиссары имперской безопасности


К Московскому железнодорожному узлу проявлял повышенный интерес не только Абвер, но и соперничавший с ним орган — ведомство Шелленберга, являвшегося начальником 6-го управления Главного управления им­перской безопасности фашистской Германии.

Так, в ночь с 20 на 21 июня 1943 года в районе Егорьевска Московской области были сброшены на парашютах агенты германской разведки Северов и Жилин, которые сразу же после приземления явились в органы советской контрразведки.

Северов оказался советским гражданином, внедрен­ным по заданию органов госбезопасности в фашистскую разведку, а Жилин — немецким кадровым разведчиком с довоенным стажем практической шпионской работы, завербованным Северовым для работы на советскую раз­ведку во время их совместного пребывания в разведы­вательной школе "Цеппелин-Норд".

Желая быстрейшего направления в Союз, Северов

и Жилин заявили руководству разведоргана немцев о возможности вербовки родственника Северова, занимав­шего якобы ответственный пост в НКПС. Их план был одобрен высшей инстанцией гитлеровской разведки, и обоих агентов вызвали в Берлин. Там они прошли спе­циальную подготовку, а затем были переброшены на самолете в район Москвы.

Северов и Жилин подробно рассказали о всех осо­бенностях и структуре известных им органов германской разведки и СД (служба безопасности), доставили 18 фо­тографий официальных сотрудников и агентов германской разведки, 9 оттисков печатей и штампов, используемых фашистской разведкой, образцы подписей руководящих работников разведки, а также сообщили данные о 130 агентах, подготовляемых гитлеровцами для заброски и уже частично заброшенных на советскую территорию.

От германской разведки они получили задание: осесть в Москве, разыскать и завербовать ответственного работника НКПС Л. и через него собрать подробные данные о железнодорожном транспорте Советского Союза. Кроме того, они должны были информировать о полити­ческом и экономическом положении в СССР, о состоянии московских промышленных предприятий, о выпускаемой ими продукции и т.д. Разведчики были снабжены пор­тативной коротковолновой рацией, действовавшей от пе­ременного тока электросети и ручной динамо-машины, советскими деньгами в сумме 100 тысяч рублей, фиктив­ными документами военного и гражданского образца, десятью пистолетами различных систем и патронами к ним, географическими картами районов Москвы и другим снаряжением. Срок их пребывания на советской территории ограничивался полутора — двумя месяцами, после чего они должны были вернуться через линию фронта,

предварительно согласовав этот вопрос по радио с отделом ЦЕТ-6 в Берлине.

Учитывая особый интерес фашистов к Московскому железнодорожному узлу, было решено начать радиоигру, которой дали условное наименование "Загадка".

Перед советской контрразведкой стояли две задачи: дезинформация противника и вызов на советскую сторону наиболее опытных фашистских агентов. В качестве ра­диста в игре использовался Жилин, В первой радиограмме было сообщено, что агентам удалось устроиться в Москве, но что Л., которого намечали завербовать, переведен на работу в Тбилиси. В связи с этим было высказано пред­положение о целесообразности поездки разведчиков в Грузию для привлечения к разведывательной работе Л., а, возможно, и его московских связей в НКПС. Противник согласился на поездку Северова в Грузию, а Жилину предложил оставаться на месте. По возвращении Северова из Тбилиси в Москву фашистам доложили о результатах его "поездки".

"С. вернулся из Тбилиси. Л. не верит в победу Германии, но убежден в изменениях в России под вли­янием союзников после войны, поэтому С. отрекомендо­вался как представитель разведки союзников. Л. согла­сился работать на союзников с условием гарантии сво­бодного проживания за границей после войны или в случае опасности и получения денег в устойчивой валюте (долларах). Л. очень озлоблен переводом в Тбилиси. Через свои связи добивается возвращения в Москву. Убежден, что это удастся. Нам нужны доллары, советские деньги, документы, запасные лампы для рации. Сооб­щите, когда ждать посылку, а мы укажем удобный адрес".

В ответ на это противник 24 октября 1943 года ра­дировал;

"Нужные вам вещи пришлем в ближайшую неделю. Укажите точно, какие документы и куда сбросить. Просим сообщить подробные сведения о положении в Москве и Тбилиси".

Спустя некоторое время противнику ответили, что необходима срочная помощь, так как "заболел" Жилин, а Северову трудно работать одному, кроме того, в Москву приехал Л., который подтвердил свое согласие работать на союзников, а поэтому ему нужно прислать американ­ский паспорт.

Сначала немецкая разведка дважды пыталась сбро­сить посылку на парашюте, но плохая погода помешала осуществлению ее намерений. Наконец, 29 февраля 1944 года гитлеровцы сообщили:

"Посылка прибудет с Гаммером. Точное время со­общим".

31 марта самолет сбросил в условленном месте со­трудника СД Гаммера, который и был там арестован. Немецкие разведчики прислали с Гаммером радиостан­цию, оружие, чистые бланки фиктивных документов, штампы и печати, военную и гражданскую одежду, 500 ты­сяч рублей и 5 тысяч долларов, предназначенных для осуществления вербовки. Но американского паспорта не обнаружили. Выяснили, что Гаммер получил указание работать под руководством Жилина и Северова. Амери­канский паспорт для Л. не выслан, потому что подделку паспорта легко обнаружить, так как фотография на нем прикрепляется механическим способом и должен иметься отпечаток пальца, но при необходимости Л. вышлют английский паспорт или вывезут его из Советского Союза на самолете.

После уведомления о благополучном прибытии Гам-мера и получения посылки немецкой разведке сообщили о состоявшейся "вербовке" Л.

"С Л. о работе договорились. Вербовал Северов от имени американцев. Вручил Л. 5 тысяч долларов и 20 тысяч рублей. На его вопрос о документах ответил, что паспорт он получит при необходимости бегства из СССР. Вначале Л. отнесся к этому с большим недоверием, но доллары и рубли сделали свое дело".

24 апреля 1944 года немецкая разведка сообщила о своем намерении вывезти на самолете за линию фронта Жилина для доклада о работе и попросила найти хорошую посадочную площадку. Перед советской контрразведкой встала задача, как и каким образом провести операцию по захвату самолета.

В районе Егорьевска была найдена и оборудована площадка, а немецкому разведоргану сообщены ее координаты. Однако он стал затягивать практическое осу­ществление своих намерений и перешел на пассивный радиообмен, оставляя ряд вопросов агентов без ответа. Чтобы вынудить фашистскую разведку ускорить посылку самолета, была легендирована реальная возможность пол­учения серьезных шпионских материалов о планах со­ветского командования, имеющих стратегическое значе­ние. Для выполнения намеченных мероприятий по за­хвату самолета 15 июля 1944 года была передана следу­ющая радиограмма:

"У Л. есть план воинских перевозок на июль, август, сентябрь, по которому можно определить направление потока военных грузов, их характер и размеры, основные перевозки войск и т.д. После долгих разговоров Л. со­гласился, чтобы мы в его присутствии сфотографировали эти материалы, но с условием вручения ему 15 тысяч долларов наличными и чека на 15 тысяч долларов в один из американских банков. План у Л. будет находиться до 19 июля, 20-го утром он должен возвратить его руковод­ству, и больше такой возможности может не предста­виться. Л. сказал, что по этому плану уже сейчас полным ходом идут работы. Немедленно пришлите нам доллары, чек, фотоаппарат для фотографирования документов, хи­микалии, пленки, тогда план будет в наших руках. Сбра­сывайте там же, где сбросили Гаммера. Сообщите время и сигналы. Ждем вашего решения. Слушаем вас в 19 часов".

Как и следовало ожидать, это сообщение заинтере­совало. В тот же день пришел ответ:

"Все затребованное было сегодня заказано в Берлине. Мы крайне заинтересованы".

А в ночь с 19 на 20 июля 1944 года был сброшен на парашюте связник Закорлюк, которого сразу же после приземления задержали. Закорлюк получил задание до­ставить разведчикам посылку, после чего выехать в Ярос­лавль для выполнения другого поручения. В посылке оказались: 50 тысяч рублей, затребованный чек на 15 тысяч долларов, 5 тысяч фунтов стерлингов, чистые блан­ки фиктивных документов, фотоаппарат и письмо для агентов.

Подтвердив получение посылки, противнику сооб­щили, что материал сфотографирован, и проба при проявлении дала положительный результат. Одновременно запросили, как поступить с человеком, доставившим по­сылку. Разведывательный орган дал указание отпустить его для выполнения другого задания.

В ночь с 14 на 15 августа 1944 года немецкие раз­ведчики посадили свой самолет на площадку в районе Егорьевска, чтобы вывезти агента Жилина и добытые им фотокопии документов.

Планируя захват самолета, руководивший операцией заместитель начальника Главного управления "Смерш" приказал устроить траншеи-ловушки по типу тех, кото­рые были применены в Калмыкии при захвате четырех­моторного Ю-290 (об этом будет рассказано дальше — Д.Т.). Расчет был на то, что самолет, застряв колесами в траншее, не сможет взлететь. Но на сей раз операция не удалась. Благодаря специальному устройству шасси, самолет благополучно проскочил по траншеям, а затем, усмотрев опасность, тут же взлетел и ушел на Запад.

Поэтому, чтобы рассеять возникшие у фашистов подозрения, легендировалось бегство агентов из Москвы по маршруту Рязань — Ряжск, Мичуринск — Воронеж.

17 августа 1944 года из Рязани было передано: "Находимся в Рязани. После приземления самолета мы услышали крики и были обстреляны. Самолет, вместо того, чтобы поддержать нас огнем, продолжал освещать прожектором. Потом пустил ракету, дал две очереди и улетел. Мы не думали, что из-за нескольких выстрелов нас бросят. Почему не было автоматчиков? Мы же про­сили их взять. Предполагаем, что нас могли выследить во время долгого ожидания самолета. Гаммср пропал. Возможно, захвачен. Я легко ранен в руку. Динамо-ма­шину, одежду, погоны, газеты, литературу, личные вещи бросили. Уходим на юг, так как боимся оставаться близко от Москвы. Из-за отсутствия динамо-машины вынуждены работать в городах, что без надежных документов крайне опасно. Постараемся доставить фотодокументы сами, хотя бы для того, чтобы доказать их ценность. Просим при­слать бланки красноармейских книжек, справки о на­хождении в госпитале после ранения или контузии и направлении в запасной полк, требования для поездок по железной дороге, продовольственные аттестаты, крас­ноармейское обмундирование, несколько аккуратно вскры­тых русских индивидуальных пакетов и клей для упа­ковки материалов. Намереваемся проникнуть в части и перейти фронт. Ответ ждем в 17 часов или в крайнем случае завтра в десять часов, так как долго оставаться здесь не можем. Вместе с позывными сообщите, есть ли радиограммы, тогда вступим в связь. Измените позывные, частоту волн и время. Шифруйте радиограммы нашим запасным шифром. Мы тоже будем шифровать. Прилетел ли самолет и нет ли жертв среди экипажа?".

21 августа 1944 года установили связь из Ряжска. От него была получена следующая радиограмма:

"Признательны за осторожность и наблюдательность. Хотим сбросить документы, деньги, рацию, продукты. Какие документы? Что еще? Назовите место сброски".

Позднее немцы подтвердили свое намерение забрать агентов и 30 августа 1944 года сообщили:

"Есть два варианта: или мы вам сначала окажем помощь или сразу же заберем, без оказания помощи. В любом случае вы должны попытаться всеми средствами продвинуться вперед, то есть пройти приблизительно 250 км к северо-западу, иначе мы не сможем вам помочь. Для посадки самолета наиболее удобный район — от Орла до Смоленска. Подыщите площадку, размеры те же. Если потребуется немедленная помощь, выбирайте место сбро­ски, но не восточнее Орла. Привет".

12 сентября 1944 года была получена посылка, со­держащая около 100 тысяч рублей, фиктивные докумен­ты, радиостанцию, оружие, патроны, гранаты, обмундирование, продукты питания и другие вещи. Было ясно, что германская разведка продолжает доверять агентам.

Воспользовавшись тем, что последняя посылка была сброшена в стороне от условленного места, гитлеровцам сообщили, что она не найдена. И получили ответ, что сбросят другую посылку, и предложил выехать для этого в Брянск. Однако из-за нелетной погоды сброска снова затянулась. Только с 3 на 4 февраля 1945 года немцам удалось осуществить задуманное и с самолета в районе Смоленска сбросить 5 тюков. 3 них оказалось около 95 тысяч рублей, оружие, фиктивные документы, две ра­диостанции и продукты питания. Одновременно с этим агенты получили приказ направиться в Москву и ждать указаний по дальнейшей работе. Однако указания по­ступили только 7 апреля 1945 года и сводились в основном к требованиям передавать сведения военно-разведыва­тельного характера и, в первую очередь, о подготовке новых наступательных операций Советской Армии. Вско­ре радиоцентр противника, видимо, в связи с приближающимся окончанием войны прекратил свою работу, и радиоигра "Загадка" была закончена.


"Дуэт" из Брайтеифурта


Вскоре после того, как Советская Армия сорвала расчеты гитлеровцев на успех блицкрига, и война при­няла затяжной характер, политическое руководство фа­шистской Германии во главе с фюрером и его Генераль­ный штаб предъявили серьезные претензии к руководству своих разведывательных служб, обвинив их в неспособности дать объективную информацию о вооруженных силах и военно-промышленном потенциале Советского Союза. Шеф Абвера — адмирал Канарис заверил Гитлера в том, что положение с добычей достоверной информации о военно-промышленном потенциале СССР, особенно в районах Урала, Сибири и Средней Азии, имеющих стра­тегическое значение, в самое ближайшее время будет коренным образом изменено.

При этом Канарис, видимо, возлагал большие на­дежны на созданную Абвером разведывательную школу в Брайтенфурте (близ Вены), специализировавшуюся на подготовке шпионских кадров, главным образом для рай­онов Урала, Сибири и Средней Азии, куда были эваку­ированы основные оборонные предприятия из западных районов Советского Союза, и где успешно работала со­зданная за годы Советской власти тяжелая промышлен­ность. Гитлеровцев интересовали все отрасли промыш­ленности и в первую очередь авиационные, танковые и артиллерийские заводы.

К агентуре, направляемой для сбора шпионских све­дений об оборонной промышленности, германская разведка предъявляла особые требования. Так, каждый агент должен был свободно разбираться в технических вопросах.

Поэтому кандидатов для учебы в Брайтенфуртской школе вербовали преимущественно из числа военнопленных, имевших специальное образование и работавших ранее на предприятиях оборонной промышленности в качестве инженеров и техников или служивших в специальных частях Красной Армии.

Обещание фюреру заставило Канариса форсировать подготовку "брайтенфуртцев", и осенью 1942 года выпу­скники этой школы были включены в строй действующих шпионских резидентур...

В ночь на 27 сентября 1942 года в районе деревни Долшнино Рязанской области были сброшены два первых выпускника Брайтенфуртской школы Кедров и Сагайдачный, снабженные двумя коротковолновыми агентурными рациями, деньгами в сумме 200 тысяч рублей, личным оружием и фиктивными документами на собст­венные имена гражданского образца с указанием в них об освобождении от военной службы по состоянию здо­ровья. Они имели задание:

- создать базу для разведывательной работы в г. Уральске или Сарапуле с предварительным заездом Кед­рова в Москву для сбора сведений о работе авиапромыш­ленности;

- установить заводы авиационной промышленности и предприятия, связанные с выпуском самолетов, выяснить типы самолетов и авиамоторов, создаваемых этими предприятиями;

- собирать сведения о формировании и дислокации частей Советской Армии и аэродромов, о передвижении воинских грузов по железным и шоссейным дорогам;

- выяснять количество и типы вооружения, прибы­вающего из США и Англии;

- выявлять политико-моральное состояние частей Советской Армии и населения.

Благополучно приземлившись, Кедров и Сагайдачный добровольно явились в управление НКВД Рязанской области и были доставлены в Москву. В процессе работы с ними выяснилось, что они, будучи патриотами Родины, согласились на сотрудничество с вражеской разведкой исключительно из побуждений как можно быстрее воз­вратиться на родную землю и принять участие в борьбе народа против фашистов нашествия.

В ответной радиограмме от 7 июля 1943 года сооб­щалось:

"Стремлюсь послать вам нужные вещи. На это по­требуется не меньше месяца. Нуждается ли Кедров также в документах или же только вы? Какой город предвидите? Как думаете насчет возвращения к нам?"

Выяснив таким образом, что немцы не имеют воз­можности немедленно прислать курьеров, было легендировано, что медкомиссия признала разведчиков годными к военной службе, и их мобилизовали в армию. Сагайдачный выехал в г. Чкалов и определен в училище зе­нитной артиллерии, а Кедров остался в Уральске, перейдя на казарменное положение.

В отправленной радиограмме Кедров попросил при­слать радистку, которую он мог бы надежно укрыть. Не желая подвергать агентов риску, говорилось в ответ, послать в настоящее время радиста нет возможности.

Убедившись, что дальнейшую радиоигру из Уральска проводить бесполезно, 2 августа 1944 года от имени Кед­рова противнику радировали:

"Меня, как специалиста по авиации, направляют в Москву в распоряжение НКАП, дальнейшее неизвестно. Выезжаю на днях. Если будет возможность, радиостанцию захвачу с собой или перешлю Сагайдачному в Чкалов. Удастся ли установить связь, утверждать не могу. Все будет зависеть от обстановки. На всякий случай прошу меня вызывать. Очень сожалею, что не прислали радиста. Все было бы нормально".

31 октября 1944 года, снова установив связь с ради­оцентром противника из Москвы, Кедров сообщил о на­дежном устройстве в столице и приобретении связей среди работников авиационной промышленности. Одновременно с этим, с целью заинтересовать противника, сообщалось о знакомстве с конструктором новых скоро­стных истребителей. Кроме того была передана радио­грамма об имеющейся возможности сфотографировать чертежи этого самолета.

Противник проявил интерес к этим сообщениям, но довести игру до завершения намеченных нами мероприятий не представилось возможным, так как после взятия нашими войсками Вены вражеский радиоцентр работу прекратил.


Линия связи Урал—Вена


30 сентября 1942 года в районе железнодорожной станции Рузаевка противник выбросил с самолета на парашютах трех агентов: Федорова, Баранова и Бравина. Они оказались выпускниками Брайтенфуртской школы, как Кедров и Сагайдачный. Старшим группы был Фе­доров, а радистом — Баранов.

Агенты имели задание пробраться в г. Свердловск, обосноваться там на жительство и работу и приступить к сбору шпионской информации. Они должны были вы­яснить: противовоздушную защиту города, наличие зенитных батарей, прожекторных установок, аэростатов заграждения и истребительной авиации, число аэродро­мов, типы и количество базирующихся на них самолетов, летный состав, наличие английской и американской ави­ации, местонахождение и профиль работы вновь постро­енных и эвакуированных из западных областей заводов, численность, наименования и дислокацию воинских ча­стей вновь формирующихся войск, работу железнодорож­ного транспорта. Особое внимание обращалось на необходимость выяснения производственной мощности и но­менклатуры продукции заводов Уралмаш и Уралэлектромаш.

Собранные сведения агенты должны были передавать немцам по приданной им портативной коротковолновой радиостанции, работающей от электросети. Кроме рации агенты получили 200 тысяч рублей, револьверы системы "наган" и фиктивные документы военного и гражданского вариантов на каждого участника группы.

После приземления Федоров, Баранов и Бравин по договоренности между собой в тот же день явились с повинной в транспортный отдел НКВД ст. Рузаевка, от­куда вскоре были доставлены в Москву.

На следствии они дали подробные показания об известных им разведывательных органах противника, о Брайтенфуртской школе, заброшенной, подготовленной и готовящейся к выброске на территорию СССР аген­туре.

Учитывая добровольную явку агентов в органы гос­безопасности, их патриотическую работу в тылу противника, все трое были освобождены из-под стражи с пре­кращением дела об уголовной ответственности за сотруд­ничество с вражеской разведкой.

Одновременно было принято решение начать от име­ни этой группы радиоигру с задачей перехвата каналов связи германской разведки с ее агентурой, а также пе­редачи дезинформации по интересовавшим немцев вопросам.

В соответствии с этим Федоров, Баранов и Бравин были доставлены в Свердловск, легализованы по документам, полученным от немцев, устроены на жительство на частные квартиры, и от их имени начата работа на рации.

10 ноября 1942 года радист Баранов, установив двух­стороннюю радиосвязь с Веной, передал противнику первую радиограмму.

"Прибыли благополучно. Друзья живут в пригороде, я нашел комнату на улице Уктусская (указаны номер дома и квартиры — Д.Т.). Подыскиваю работу".

В дальнейшем передавалась военная дезинформация, рекомендованная Генеральным штабом Красной Армии. Для придания большей правдивости работы агентов в числе дезинформационных данных был передан ряд об­щеизвестных сведений, отвечающих действительности: адреса штаба Уральского военного округа, артиллерий­ских казарм, спецшколы, академии ВВС им. Жуковского.

В связи с заинтересованностью противника состоя­нием противовоздушной обороны города, были переданы данные, из которых следовало, что посылка бомбарди­ровочной авиации в данный район чревата серьезной опасностью.

С целью вовлечения противника в более активную игру в апреле — июне 1943 года было сообщено о переводе по службе Бравина в Нижний Тагил, а Федорова — в Челябинск. Предпринимая такой шаг, мы надеялись, что разведывательный орган проявит к этому интерес в плане создания новых радиоточек.

Однако вынудить его на решение указанной задачи не удалось, и радиоигра в конце 1943 года была прекра­щена.