Курс лекций по дисциплине история экономических учений москва 2008

Вид материала

Курс лекций

Содержание Лекция № 1 Предметом изучения 2. Особенности методологии истории экономических учений Метод логической (научной) абстракции Метод индукции Исторический метод Метод экономико-математического моделирования 3. Направления и этапы развития мировой экономической мысли Классическая политическая экономия

Подобный материал:

• Темы контрольных работ по дисциплине «История экономических учений» Методологические, 18.74kb.
• Курс лекций по курс "история экономических учений", 813.51kb.
• Курс лекций по курса "История экономических учений", 381.31kb.
• Курс лекций по курсу "История экономических учений", 530.45kb.
• Программа по дисциплине «история экономических учений» Москва-2004, 257.83kb.
• Вопросы для подготовки к экзамену для специальности «менеджмент» по дисциплине «история, 31.61kb.
• Краткий курс Москва 2002 Войтов А. Г. История экономических учений. Краткий курс, переработанный., 2357.11kb.
• Курс лекций по дисциплине история экономики москва 2008, 991.98kb.
• История экономики и экономических учений курс лекций для студентов специальности 080502, 1023.22kb.
• Методические указания по изучению дисциплины "История экономических учений" для студентов, 92.04kb.

ЛЕКЦИЯ № 1

ПРЕДМЕТ, МЕТОД, ЗАДАЧИ И СТРУКТУРА ДИСЦИПЛИНЫ

«ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ»


ПЛАН ЛЕКЦИИ:

1. Почему изучают историю экономических учений
   
2. Особенности методологии истории экономических учений
   
3. Направления и этапы развития мировой экономической мысли
   

1. Почему изучают историю экономических учений


История экономических учений – это неотъемлемое звено в цикле общеобразовательных дисциплин по направлению «экономика».

Предметом изучения этой дисциплины является исторический процесс возникновения, развития и смены экономических идей и воззрений, который по мере происходящих изменений в экономике, науке, технике и социальной сфере находит своё отражение в теориях отдельных экономистов, теоретических школах, течениях и направлениях.

Своё начало история экономических учений берёт со времён древнего мира, т. е. появления первых государств. С тех пор и до настоящего времени предпринимаются постоянные попытки сис­тематизировать экономические воззрения в экономическую теорию, принимаемую обществом в качестве руководства к действию в осу­ществлении хозяйственной политики.

Можно с уверенностью утверждать, что сегодня, как и в дав­ние времена, именно достоверность рекомендуемых экономистами теоретических изысканий предопределяет степень результативности реализуемой в данной стране социально-экономической стратегии. Однако для того, чтобы констатировать исчерпывающе полное осмысление закономерностей и осо­бенностей формирования теоретической экономики и признать наличие достаточного научного потенциала, позволяющего ориентироваться в её проблемах, экономисту требуется сумма специальных знаний, которые возможно приобрести лишь основательно изучив историю экономических учений. Изучая данную дисциплину, экономист, кро­ме всего прочего, повышает уровень своих исследовательских навыков, необходимых для выявления сущности объективных законов развития мировой и отечественной экономики, выработки творчес­кого подхода при обосновании и последующей реализации альтерна­тивных хозяйственных решений.

Следовательно, изучение истории экономических учений как одной из обязательных дисциплин в процессе подготовки и пере­подготовки специалистов экономического профиля необходимо, с одной стороны, в целях формирования у них общечеловеческой и профессиональной культуры, а с другой – для овладения ими на­ряду с социологическими и политологическими ещё и историко-экономическими познаниями, во избежание столь распространённых для недавнего прошлого нашей страны упрощённых вариантов и схем «подытоживания» достижений мировой экономической науки, представленной в творческом наследии учёных-экономистов раз­личных теоретических школ, течений и направлений экономической мысли. При этом в процессе изучения этой дисциплины следует, говоря словами нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмена, обращаться еще и к «автобиографиям и биографиям... и стимулировать его с помощью афоризмов и примеров, а не силло­гизмов (дедуктивных умозаключений) или теорем».

Научные теоретико-методологические дискуссии последних лет, посвящённые выявлению причин застоя, в котором оказались не только наше общество, но и экономическая теория, убедительно показали главную причину этого феномена – приверженность усто­явшимся безальтернативным канонам «марксистской науки». В соответствии с последними изложение любого научного и учебно-мето­дологического материала должно было базироваться на постулатах так называемой марксистско-ленинской методологии о классовой структуре общества и антагонизма классов, учениях о базисе и надстройке и общественно-экономических формациях, неприятии западного, т. е. буржуазного, типа прогресса и т. д.

Внешнюю схожесть подобного рода актуальных, казалось бы, дискуссий характеризуют давно набившие оскомину призывы о не­допущении консерватизма и догматичности в воззрениях с тем, чтобы изжить «косность и прямое невежество многих преподавате­лей, ...идеи русской исключительности, ...отказа от всемерного развития товарно-денежных отношений как единственно возможного пути решения наших экономических проблем». Однако, на самом деле, классовый анализ эволюции экономической мысли, судя по ряду недавних отечественных публикаций в этой области, пусть неявно, но продолжает ещё иметь место.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что идеи, господствовавшие в России на протяжении 1917-1990 гг., не могли не укорениться в психологии общества и едва ли не при­обрели характер установленных истин. Между тем, как предупреж­дал более 60 лет назад в своей знаменитой книге «Дорога к раб­ству» нобелевский лауреат Фридрих Хайек, когда наука поставлена на службу не истине, а интересам класса, само слово «истина» теряет при этом своё прежнее значение, поскольку, «если раньше его использовали для описания того, что требовалось отыскать, а критерии находились в области индивидуального сознания, то теперь речь идёт о чём-то, что устанавливают власти, во что нужно верить в интересах единства общего дела и что может из­меняться, когда того требуют эти интересы». Поэтому Ф. Хайек, несомненно, прав, утверждая, что «никакая группа людей не мо­жет присваивать себе власть над мышлением и взглядами других... И пока в обществе не подавляется инакомыслие, всегда найдёт­ся кто-нибудь, кто усомнится в идеях, владеющих умами его сов­ременников, и станет пропагандировать новые идеи, вынося их на суд других».

Едва ли не классическое значение в хайековской «Дороге к рабству» приобрели и такие его критические суждения по поводу классовой позиции в экономической науке, как: «В конечном счё­те, не так уж важно, отвергается ли теория относительности по­тому, что она принадлежит к числу «семитских происков, подры­вающих основы христианской и нордической физики», или потому, что «противоречит основам марксизма и диалектического материа­лизма». Также не имеет большого значения, продиктованы ли на­падки на некоторые теории из области математической статисти­ки тем, что они «являются частью классовой борьбы на переднем крае идеологического фронта и появление их обусловлено истори­ческой ролью математики как служанки буржуазии», или же вся эта область целиком отрицается на том основании, что "в ней отсутствуют гарантии, что она будет служить интересам народа"».

В этой связи уместно указать также на принципиальные позиции виднейшего французского экономиста, нобелевского лауреа­та Мориса Алле, который считает, что любая теория имеет науч­ную ценность тогда, когда она «подтверждается данными опыта» и если «она представляет собой сгусток реальности», а утверж­дения, считавшиеся в науке наиболее верными, всегда «под давлением фактов» уступают место другим, ибо «такова одна из тех закономерностей, которую с полной уверенностью можно экстрапо­лировать на будущее». Он убеждён в следующем: «Сомнение относительно собственного мнения, уважение к мнению других – вот исходные условия всякого реального прогресса науки. Всеобщее согласие или же согласие большинства не может рассматриваться в качестве критерия истины».

Далее при изучении истории экономических учений необходимо обратить внимание ещё на одно обстоятельство. Почти семь деся­тилетий рыночная экономика советским гражданином должна была восприниматься как неотъемлемая черта «капитализма», при кото­ром господствует «вульгарная буржуазная» экономическая теория. Поэтому у «нашего» читателя само понятие «капитализм», как бы по инерции ассоциируется с «эксплуататорским строем», альтернатива которому – «гуманное социалистическое общество».

На этом основании в российской экономической литературе, по меньшей мере, в ближайшие годы очевидно, нецелесообразно «присутствие» идеологизированной позиции, по которой происходит деление и науки, и экономики на «капиталистическую» и «социалистическую». Вспомним, в частности, одно из назиданий Ф. Хайека, в котором он подчёркивает: «И хотя термины «капита­лизм» и «социализм» всё ещё широко употребляются для обозначе­ния прошлого и будущего состояния общества, они не проясняют, а скорее затемняют сущность переживаемого нами периода».

Отсюда, для отечественных учёных-эконо­мистов и практиков в области хозяйственной жизни наиболее предпочтительными могли бы быть термины «рыночная экономика» или «рыночные экономические отношения» как антиподы понятиям «командная» или «централизованно-управляемая» экономика. При этом из многообразия трактовок «рыночная экономика», думается, не будет ошибкой рекомендовать следующие два оп­ределения. Одно из них содержится в книге Й. Шумпетера «Теория экономического развития» (1912), в которой он писал, что если мы «представим себе народное хозяйство, организованное на рыночных принципах», то им является «такое народное хозяйство, где гос­подствуют частная собственность, разделение труда и свободная конкуренция». Именно рыночная система, по Шумпетеру, создает почву для предпринимательства, осуществления инноваций.

Другое более пространное определение рыночной экономики принадлежит К. Поланьи. Согласно его определению рыночная эко­номика – это экономическая система, в которой организация про­изводства и порядок распределения благ «вменяются «механизму саморегулирования», и сама система «контролируется, регулирует­ся и управляется только рыночными законами»; в этой системе «человеческое поведение нацелено на максимизацию денежного дохода», «наличное предложение благ (включая услуги) по опреде­ленной цене равно спросу по этой же цене», «порядок в системе производства и распределения товаров обеспечивается исключи­тельно ценами».

Вместе с тем среди авторитетов в области современной эконо­мической мысли нет единого мнения о времени перехода человече­ства к рыночной экономике. Например, Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), характеризуя особенности рыночной экономики с использованием термина «ка­питализм», полагает так: «Мы имеем... в виду капитализм как спе­цифически западное современное рациональное предприниматель­ство, а не существующий во всем мире в течение трех тысячелетий – в Китае, Индии, Вавилоне, Древней Греции, Риме, Флоренции и в наше время – капитализм ростовщиков, откупщиков должностей и налогов, крупных торговых предпринимателей и финансовых маг­натов». Принимая из этого определения положение о «рациональ­ном предпринимательстве» как атрибуте рыночной экономики, ви­димо, невозможно согласиться с М. Вебером о существовании ры­ночных экономических отношений («капитализма») во всём мире в течение трех тысячелетий и в наше время».

По поводу характерных, прежде всего для советского периода, понятий типа «буржуазная западная» или «современная западная» экономиче­ская теория необходимо заметить, что они, безусловно, несостоя­тельны. Во-первых, едва ли вообще кому-либо известна, скажем, «северная» или «южная» экономическая наука или теория. Во-вторых, если предположить, что «незападная» экономическая мысль «дислоцируется» в России или в странах бывшего СССР, то вряд ли удастся обозначить хоть какие-то критерии в пользу тако­го обозначения границ «восточной» экономической теории. И, в-третьих, даже если допустить, что «восточная» экономическая мысль – это все же теории российской экономической науки, то тогда справедливым будет возражение о том, что практически все «первые звезды» в области экономической теории и особенно те, с чьими именами связывают становление и развитие науки о рыноч­ных экономических отношениях, загорелись, увы, не на «восточном», а на «западном» небосклоне.

В завершение приведем некоторые ставшие популярными в научном мире высказывания известных английских авторитетов XX столетия в области истории экономической мысли и экономической теории – Марка Блауга и Джоан Вайолет Робинсон.

Первый из них опубликовал выдержавшую ряд изданий знаменитую книгу «Экономическая мысль в ретроспективе» (1961). Выделим из ее со­держания два суждения. В соответствии с первым утверждается следующее: «Между прошлым и настоящим экономическим мышлением существует взаимодействие, потому что независимо от того, изла­гаем мы их кратко или многословно, каждым поколением история экономической мысли будет переписываться заново». В соответ­ствии со вторым излагается положение о том, что «история эконо­мической мысли – не что иное, как история наших попыток понять действие экономики, основанной на рыночных отношениях».

Что же касается Дж. Робинсон – автора «Экономической теории несовершенной конкуренции» (1933) – то ее весьма меткое и рас­пространённое ныне изречение американский экономист Дж. К. Гэлбрейт использовал даже в качестве эпиграфа ко второй главе своей книги «Экономические теории и цели общества» (1973), а именно: «Смысл изучения экономической теории не в том, чтобы получить набор готовых ответов на экономические вопросы, а в том, чтобы научиться не попадаться на удочку к экономистам».


2. Особенности методологии истории экономических учений


История экономических учений, как и другие отрасли экономи­ческой науки, опирается на совокупность прогрессивных методов экономического анализа. К их числу можно отнести методы: истори­ческий, индукции, логической абстракции, каузальный, функциональный, математического моделирования и др.

Весь ход эволюции экономической мысли свидетельствует о том, что методология экономической науки, несмотря на неодно­кратные попытки обновления и расширения методов анализа и даже учитывая итоги имевших в ее истории место «революций» (будь-то «маржинальная», «кейнсианская», «институциональная», «чемберлианская» и т.п.), не гарантирует восхождение по пути рационального развития, то есть не обеспечивает ей «однонаправленное продвижение к истине». И как полагает в этой связи видный совре­менный историк экономической мысли Т. Негиши, «ныне влиятельная теория не обязательно во всех отношениях превосходит предыдущие, отрицаемые в данный момент, ...так что возможность ...возвраще­ния старых идей нельзя понять, лишь изучая новые».

Экономическая наука располагает достаточно широким спектром методов изучения (познания) хозяйственных явлений. Наиболее попу­лярными и известными в их числе являются логическая (научная) аб­стракция, анализ, синтез, индукция, дедукция, исторический и логиче­ский методы, аналогия, экономико-математическое моделирование, экономический эксперимент и др.

Метод логической (научной) абстракции (по-латински «аbstractiо» означает отвлечение) предполагает намеренное отвлечение исследова­теля от частных или, как принято говорить, второстепенных моментов и сторон определенного явления ради выявления в нем того, что имеет существенное значение и постоянно повторяется и позволяет раскрыть суть экономического явления в таких наиболее общих понятиях (категориях), как производство, деньги, обмен, потребность, распреде­ление и др.

Анализ, как один из методов познания, основывается на много­ступенчатом, многоходовом процессе мысленного расчленения изучае­мого явления, то есть целого, на составные части для последующего от­дельного исследования каждой из этих частей. В свою очередь синтез – это такой метод познания, с помощью которого обеспечивается вос­создание единой (целостной) картины, соединение отдельных частей в единое целое.

Однако если в процессе исследования экономической системы ме­тод анализа применяется в отрыве от возможностей метода синтеза в части выявления взаимозависимости элементов и составных частей этой системы, то правомерно вести речь уже о каузальном, то есть при­чинно-следственном методе анализа. Подобного рода ситуация была достаточно очевидной в ранние периоды эволюции экономической мысли (меркантилизм, классическая политическая экономия), когда ис­следователи из всего многообразия методов предпочтение отдавали каузальному, сводя свои изыскания к бесплодным сентенциям о том, что первично и что вторично и какая категория или сфера является основополагающей и т. п.

Поэтому в действительности анализ и синтез – это две стороны одного и того же процесса и должны применяться экономической нау­кой в единстве.

Между тем исследование принципов организации рыночного хо­зяйства на основе объединения результатов анализа имеет относитель­но непродолжительную историю. В частности, лишь во второй полови­не XIX в. благодаря немецкой исторической школе была впервые обос­нована взаимозависимость (функциональная связь) как экономических, так и неэкономических факторов и элементов с учетом их влияния на экономическую систему. И только в конце XIX века с завершением «маржинальной революции» и возникновением неоклассического на­правления экономической мысли функциональный анализ утвердился в части выявления взаимосвязи сферы производства и сферы обращения и характеристики равновесия в экономической системе.

Становление в экономической науке функционального метода, то есть единства методов анализа и синтеза, в значительной мере связано с творчеством А. Маршалла. Так, в своих «Принципах экономикс» в специальном приложении под названием «Предмет и метод экономи­ческой науки» он писал: «Если экономист быстро и, не задумываясь, делает выводы, он будет неправильно выявлять взаимосвязи на каждом этапе своей работе», поскольку «...объяснение прошлого и предсказа­ние будущего – это не различные операции, а одна и та же деятельность, осуществляемая в противоположных направлениях; в одном случае – от результата к причине, в другом – от причины к результату».

По мысли этого ученого, следует всегда помнить, что наблюдение или история не могут с точностью сказать нам какое из двух событий является первым и выступает причиной второго и «никакие два эконо­мических события не являются во всех аспектах идентичными». Он также предупреждает, что «какой бы тесной ни была аналогия между двумя случаями, мы должны решить, можно ли пренебречь различиями между ними как несущественными, это может оказаться нелегким де­лом, даже если оба случая относятся к одному и тому же месту и времени».

Отсюда становится вполне понятным известное на­зидание А. Маршалла будущим исследователям: «И как это случается в экономической науке, ни те результаты известных причин, ни те причи­ны известных результатов, которые наиболее заметны, не являются в целом самыми важными. "То, что невидимо", зачастую более достойно изучения, чем-то, "что видимо"».

Метод индукции (или наведения) основан, как известно, на умоза­ключениях от частного к общему, обеспечивающих переход от изуче­ния единичных фактов к общим положениям и выводам. В свою оче­редь метод дедукции (или выведения), напротив, опирается на умоза­ключения от общего к частному, позволяющие перейти от наиболее общих выводов к относительно частным. Оба эти метода, равно как методы анализа и синтеза, применимы только в единстве, так как в эко­номической науке не существует постоянного набора аксиом, не под­вергающихся сомнению. Ведь как показывает ее история, «положения, считавшиеся фундаментальными и аксиоматическими, ...постоянно подвергаются сомнению».

К примеру, на чрезмерную приверженность классиков, в том чис­ле Дж. С. Милля, дедуктивному методу наряду с такими противниками либеральной экономики, как С. Сисмонди и П. Прудон, указывали и их преемники, то есть неоклассики и особенно А. Маршалл. Последний, в частности, писал: «...когда мы знаем об отдельном воздействии двух экономических сил – как, например, увеличение заработной платы и снижение тягости труда в отрасли будут по отдельности оказывать влияние на предложение рабочей силы в этой отрасли, – мы можем до­вольно точно предсказать результаты их совместного воздействия, не дожидаясь приобретения специфического опыта... Милль (Джон Стю­арт) преувеличивал масштабы, в которых это может быть сде­лано, и поэтому он переоценивал роль дедуктивных методов в эконо­мической науке».

В широком спектре методов изучения, которыми располагает экономическая наука, не менее важное место занимают исторический и логический методы. Эти методы также как анализ и синтез, индукция и дедукция применяются в единстве и не противостоят друг другу.

Исторический метод позволяет исследовать экономические явле­ния и процессы, экономические идеи и концепции в той последователь­ности, в которой они возникали, развивались и сменялись одни други­ми. Кроме того, с помощью этого метода исследователь получает воз­можность выявить и сравнить особенности различных экономических систем, опиравшихся на теории соответствующих направлений, течений и школ экономической мысли, выделить в числе многообразных явле­ний хозяйственной жизни и экономических теорий такие, которые еще не достаточно изучены, определить ориентиры логического восхожде­ния от простого к сложному.

В данном контексте исторический метод тесно переплетается с ло­гическим методом, с помощью которого, в частности, в различных ис­точниках учебной литературы по экономической теории дается обосно­вание того, какой ее раздел следует изучать сначала – микроэкономику или макроэкономику и т. д. При этом, как полагает А. Маршалл, рассматривая отношения экономической науки к фактам отдаленного прошлого, «специалист по экономической истории может расширить границы наших знаний и выдвинуть новые и ценные идеи, даже если он довольствуется наблюдением тех совпадений и причинных связей, ко­торые лежат близко от поверхности».

В качестве метода познания хозяйственной жизни аналогия ис­пользуется в экономической науке по существу на всех главных этапах ее эволюции. Благодаря этому методу свойства известных явлений в различных сферах познания человека переносятся на неизвестные явле­ния и в том числе в сфере функционирования экономики. Например, при обосновании важнейших положений одним из центральных в экономической науке является понятие «теория», которое было заимство­вано по принципу аналогии из физики. К числу других примеров ана­логии из физики можно отнести и такие распространенные ныне в эко­номической науке понятия, как «эластичность», «равновесие» и др. Не мало в экономической науке аналогий и из сферы медицины, с по­мощью которых стало традицией объяснять закономерности функцио­нирования экономики на макроуровне, словно речь идет о функциони­ровании человеческого организма, и т. д.

Метод экономико-математического моделирования, как один из системных методов исследования, опирается на приемы и средства, по­зволяющие выявить количественную сторону явлений и процессов хо­зяйственной жизни и их качественное обновление посредством форма­лизованного отображения причин изменений экономических показате­лей, что делает реальным прогнозирование экономических процессов. Этот метод, как известно, возник в результате так называемой «маржинальной революции», произошедший в экономической науке в конце XIX в., но широкое распространение получил в XX столетии. Его основу составляют дифференциальные и интегральные исчисления, начало которым в области экономической теории положили такие из­вестные экономисты, как О. Курно, У. Джевонс, Л. Вальрас, В. Парето, А. Маршалл и др.

Однако, сами по себе математические приемы, в какой бы форме они не были представлены, не должны быть самоцелью в экономи­ческом анализе, где, говоря словами М. Алле, в самом деле, существует «проблема лавирования между «литературной теорией» и «математическим шарлатанством». И, к сожалению, нельзя не согласиться и с Р. Коузом в том, что «...если глупость слишком вели­ка, чтобы быть высказанной вслух, ее можно спеть. В современной же экономической теории ее можно облечь в математическую форму».

Вместе с тем, сегодня ни у кого не вызывает сомнений мысль А. Маршалла о том, что «...подготовка в области математики полезна тем, что она позволяет овладеть максимально сжатым и точным языком для ясного выражения некоторых общих отношений и некоторых ко­ротких процессов экономических рассуждении, которые действительно могут быть выражены обычным языком, но без равноценной четкости схемы».

Наконец, важное значение придается в экономической науке та­кому методу изучения, как экономический эксперимент, хотя вероятные результаты последнего далеко не всегда можно предвидеть. Этот метод предполагает целенаправленное искусственное воспроизведение (имитацию) экономического явления или процесса с целью его изучения и подтверждения и (или) изменения гипотез, сформулированных ранее. В истории экономической мысли попытки сознательного массового экономического экспериментирования связаны с именами таких лично­стей, как Р. Оуэн, П. Прудон и др. в XIX в., Ф. Тейлор, Г. Форд, Дж. М. Кейнс, М. Фридмен, Н. Хрущев и др. – в XX в.


3. Направления и этапы развития мировой экономической мысли


Преодолеть тенденциозный подход анализа эволюции экономических доктрин – означает, прежде всего, признать ошибочными идеи классификации экономической теории по классоформационному принципу (теория «буржуазная», «мелкобуржуазная», «пролетарская» либо «капиталистическая» и «социалистическая»), в том числе надуманной идеи противопоставления экономической тео­рии по географическому принципу («отечественная теория» и «за­падная теория»). В данном контексте речь идет о том, что структу­ризацию экономической мысли по основным направлениям и эта­пам ее эволюции целесообразно осуществлять с учетом лучших со­циально-экономических достижений мировой цивилизации и совокупности, обусловливающих обновление и изменение экономи­ческой теории факторов исторического, экономического и социаль­ного свойства.

Структура курса истории экономических учений, предлагаемая ниже, состоит из трех основных разделов. Ее новизна в отличие от изданий советского периода и даже ряда работ последних лет за­ключается, прежде всего, в отказе от критерия классовых обществен­но-экономических формаций (рабовладельческий, феодальный, капиталистический) и в выдвижении на первый план позиции кон­кретных качественных преобразований в экономике и экономиче­ской теории со времен дорыночной экономики до эпохи либераль­ной (нерегулируемой), а затем и социально ориентированной или, как еще нередко говорят, регулируемой рыночной экономики.

Соответственно это следующие основные структурные единицы курса:

1. раздел экономических учений эпохи дорыночной экономики;
   
2. раздел экономических учений эпохи нерегулируемой рыноч­ной экономики;
   
3. раздел экономических учений эпохи регулируемой (социаль­но ориентированной) рыночной экономики.
   

Здесь, однако, следует пояснить два обстоятельства. Во-первых, эпохи дорыночной и рыночной экономики предполагается различать по признаку преобладания в обществе натурально-хозяйст­венных либо товарно-денежных отношении. И, во-вторых, эпохи нерегулируемой и регулируемой рыночной экономики необходимо различать не потому, присутствует ли государственное вмешатель­ство в экономические процессы, а по тому, обеспечивает ли госу­дарство условия для демонополизации хозяйства и социального контроля над экономикой.

Охарактеризуем теперь коротко последовательность и суть на­правлений и этапов развития экономической мысли в рамках на­званных выше разделов курса.

1. Экономические учения эпохи дорыночной эко­номики. Эта эпоха включает в себя периоды Древнего мира и сред­невековья, в течение которых преобладали натурально-хозяйствен­ные общественные отношения, и воспроизводство было преимуще­ственно экстенсивным. Экономическую мысль в эту эпоху выражали, как правило, философы и религиозные деятели. Достиг­нутый ими уровень систематизации экономических идей и концеп­ций не обеспечил достаточных предпосылок для обособления тео­ретических построений того времени в самостоятельную отрасль науки, специализирующейся сугубо на проблемах экономики.

Данную эпоху завершает особый этап в эволюции и экономики, и экономической мысли. С точки зрения истории экономики этот этап в марксистской экономической литературе называют перио­дом первоначального накопления капитала и зарождения капита­лизма; по неклассоформационной позиции – это период перехода к рыночному механизму хозяйствования. С точки зрения истории экономической мысли этот этап называется меркантилизмом и трак­туется также двояко; в марксистском варианте – как период зарож­дения первой школы экономической теории капитализма (буржу­азной политической экономии), а по неклассоформационному варианту – как период первой теоретической концепции рыночной экономики.

Зародившийся в недрах натурального хозяйства меркантилизм стал этапом широкомасштабной (общенациональной) апробации протекционистских мер в сфере промышленности и внешней тор­говли и осмысления развития экономики в условиях формирую­щейся предпринимательской деятельности. И поскольку отсчет сво­его времени меркантилистская концепция начинает фактически с XVI столетия, то и начало обособленного развития экономической теории как самостоятельной отрасли науки относят чаще всего к данному рубежу.

В частности, на заре своего исторического восхождения эконо­мическая наука, базировавшаяся на меркантилистских постулатах, пропагандировала целесообразность государственного регулирую­щего воздействия посредством экономических мотивов и сделок с тем, чтобы «новые» отношения, получавшие впоследствии наиме­нование то «рыночных», то «капиталистических», распространились на все аспекты общественных отношений государства.

2. Экономические учения эпохи нерегулируемой рыночной экономики. Временные рамки этой эпохи охваты­вают период примерно с конца XII в. до 30-х гг. XX в., в течение которого в теориях ведущих школ и направлений экономической мысли доминировал девиз полного «laissez faire» – словосочетание, означающее абсолютное невмешательство государства в деловую жизнь, или, что одно и то же, принцип экономического либерализма.

В данную эпоху экономика благодаря промышленному перево­роту совершила переход от стадии мануфактурной к так называе­мой индустриальной стадии своей эволюции. Достигнув своего апогея в конце XIX – начале XX в., индустриальный тип хозяйст­вования также подвергся качественной модификации и обрел при­знаки монополизированного типа хозяйства.

Но именно обозначенные типы хозяйства, обусловленные пре­обладанием идеи саморегулируемости экономики свободной кон­куренции, предопределили своеобразие постулатов и исторически сложившуюся последовательность господства в экономической на­уке данной эпохи вначале классической политической экономии, а затем неоклассической экономической теории.

Классическая политическая экономия занимала «командные высоты» в экономической теории практически около 200 лет – с конца XVII в. по вторую половину XIX в., заложив, по существу, основы для современной экономической науки. Ее лидеры, во мно­гом правомерно осудив протекционизм меркантилистов, основа­тельно противостояли антирыночным реформаторским концепци­ям первой половины XIX в. в трудах своих современников как из числа сторонников перехода к обществу социальной справедливос­ти на базе воссоздания ведущей роли в хозяйстве мелкотоварного производства, так и идеологов утопического социализма, призывав­ших к всеобщему одобрению человечеством преимуществ такого социально-экономического устройства общества, при котором не будет денег, частной собственности, эксплуатации и прочего «зла» капиталистического настоящего.

Вместе с тем «классики» совершенно неоправданно упускали из поля зрения значимость поиска взаимосвязи и взаимообусловлен­ности факторов экономической среды с факторами национально-исторического и социального свойства, настаивая на незыблемос­ти принципов «чистой» экономической теории и не принимая всерьез достаточно успешные наработки в данном направлении в трудах авторов так называемой немецкой исторической школы во второй половине XIX в.

Сменившая в конце XIX в. классическую политическую эконо­мию неоклассическая экономическая теория стала ее преемницей, прежде всего благодаря сохранению «верности» идеалам «чистой» экономической науки. При этом она явно превзошла свою предше­ственницу во многих теоретико-методологических аспектах. Глав­ным же в этой связи явилось внедрение в инструментарий эконо­мического анализа базирующихся на математическом «языке» мар­жинальных (предельных) принципов, придавших новой (неоклас­сической) экономической теории большую степень достоверности и способствовавших обособлению в ее составе самостоятельного раздела – микроэкономики.

3. Экономические учения эпохи регулируемой (социально ориентированной) рыночной экономи­ки. Данная эпоха – эпоха новейшей истории экономических уче­ний – берет свое начало с 20–30-х гг. XX в., т. е. с тех пор, когда в полной мере обозначили себя антимонопольные концепции и идеи социального контроля общества над экономикой, проливающие свет на несостоятельность принципа lаssez faire и нацеливающие на многообразные меры демонополизации хозяйства посредством государственного вмешательства в экономику. В основе этих мер лежат значительно более совершенные аналитические построения, предусмотренные в обновленных на базе синтеза всей совокупнос­ти факторов общественных отношений экономических теориях.

В этой связи имеются в виду, во-первых, новое, сложившееся к 30-м гг. XIX в. социально-институциональное направление эко­номической мысли, которое в обозначившихся трех его научных течениях часто просто называют американским институционализмом, во-вторых, появившиеся в 1933 г. доказательные теоретиче­ские обоснования функционирования рыночных хозяйственных структур в условиях несовершенной (монополистической) конкурен­ции и, наконец, в-третьих, зародившиеся также в 30-х гг. два альтернативных друг другу направления (кейнсианское и неолибе­ральное) теорий государственного регулирования экономики, давшие статус самостоятельного еще одному разделу экономической те­ории – макроэкономике.

В результате на протяжении последних семи-восьми десятиле­тий завершающегося XX в. экономическая теория смогла вынести на суд общественности ряд принципиально новых и неординарных сценариев возможных вариантов (моделей) роста национальной экономики государств в условиях переживаемых ими небывалых прежде проблем, вызванных последствиями современной научно-технической революции. Экономическая наука наших дней как никогда близка к выработке наиболее достоверных «рецептов» на пути к стиранию социальных контрастов в цивилизованном обще­стве и формированию в нем действительно нового образа жизни и мышления.

К примеру, теперь ученые-экономисты многих стран в обозна­чении прошлого и будущего состояния общества не прибегают более к противопоставлению друг другу (во всяком случае, явному) быв­ших антиподов экономической теории – «капитализма» и «социа­лизма» и соответственно «капиталистической» и «социалистичес­кой теории». Вместо них всеобщее распространение в экономиче­ской литературе получают теоретические изыскания о «рыночной экономике» или «рыночных экономических отношениях».

Наконец, следует отметить, что посредством неклассовой структуры курса истории эко­номических учений преследуется решение двуединой задачи, а имен­но – обосновать, что необходимы деидеологизированные прин­ципы периодизации направлений и этапов эволюции экономичес­кой мысли как времен предыстории рыночной экономики и рыноч­ной экономической теории, так и сегодняшних реалий в теории и практике регулируемого (социально ориентированного) рынка и что критерием прогресса науки и истины никогда не должны быть ни «всеобщее согласие», ни «согласие большинства».