Развитие личности в контексте традиций игровой культуры 19. 00. 13. психология развития, акмеология

Вид материала

Автореферат

Содержание Архаический этап Этап Средневековья и Возрождения Этапы новой и новейшей истории Характер и содержание детских игр. Игровые территории. Игрушки и игровое оборудование. Способы и формы трансляции игровых традиций Глава 5, – «Развитие и бытие личности в контексте традиций игровой культуры» Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих предметную реальность. Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих образно Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих природную реальность. Развитие личности в контексте традиций игровой культуры, отражающих социально-нормативную реальность.

Подобный материал:

• Темы рефератов для допуска к вступительному экзамену в аспирантуру по специальности, 119.66kb.
• 19. 00. 13 Психология развития, акмеология, 138.55kb.
• Развитие нравственной сферы личности дошкольника 19. 00. 13 психология развития, акмеология, 809.53kb.
• Идеи джекоба леви морено в контексте развития западноевропейской и североамериканской, 2778.41kb.
• Психолого-педагогические условия развития автономии личности в процессе подготовки, 406.55kb.
• Программа вступительного испытания по предмету «Психология», 304.02kb.
• Связь направленности личности с выбором профессии в юношеском возрасте 19. 00. 13 психология, 431.97kb.
• Развитие мужской идентичности на этапе перехода от подростничества к ранней взрослости, 580.8kb.
• Программа по факультативной дисциплине по специальности 19. 00. 01 Общая психология,, 180.32kb.
• Программа кандидатского экзамена по специальности 19. 00. 13 Психология развития, акмеология, 346.45kb.

Глава 4, – «Традиции игровой культуры в исторической ретроспективе и на этапе современности», – посвящена теоретической реконструкции этапов развития игровой культуры с позиций анализа исторического контекста игровых традиций как условия развития личности, охарактеризована современная ситуация бытования игровой культуры и соответствующих ее традиций.

Приведены результаты теоретической реконструкции этапов развития игровой культуры – архаического этапа, этапа Средневековья и Возрождения, этапа новой и новейшей истории в контексте анализа социального пространства игрового взаимодействия, истории освоения предметного мира игровой культуры, анализа функций, закрепляемых за игровой культурой. В данном ракурсе рассмотрения определены потенциальные возможности развития личности в традициях игровой культуры.

Архаический этап. Игра, вплетенная в синкретичную родовую традицию, развивалась в непосредственном родстве с трудовой практикой, мифом, ритуалом, танцем. В игровом пространстве родовой человек решал комплекс магических, ритуальных, развлекательных задач. В многопоколенном социальном пространстве в условиях непосредственных контактов в совместных видах социальных практик – бытовых, праздничных, обрядовых, ритуальных обеспечивалась сохранность и передача социально значимой информации в форме многократно повторяемого практического знания. Существование игровой традиции предполагает именно такую схему. Сообщество, не ограничивая возраст участников игрового действа, ориентировано на прямую передачу социального опыта от одного поколения к другому и сохранение его в практически неизменном виде. Границы развития каждого отдельного человека в таких условиях были регламентированы необходимостью неукоснительного повторения опыта группы в его ставшей форме.

Для родовых культур характерно двойственное отношение человека к функциональному назначению предмета. В отличие от теории пережитков (Э. Тэйлор, М. Элиаде), объясняющей «спускание» в сферу детского пользования предметов взрослого мира в связи с утратой ими утилитарных и сакральных функций и трудовой теории (Г.В. Плеханов, Д.Б. Эльконин), согласно которой возникновению игрушек предшествовало изобретение человеком орудий труда, закон партиципации (соучастия), открытый Л. Леви-Брюлем подчеркивает тип связей примитивной логики, согласно которой один и тот же предмет (вещь) может соучаствовать в нескольких совершенно различных формах бытия (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия). Нерасчлененность символических и утилитарных функций предметов (А.К. Байбурин), их двойственная функциональность (Л.А. Динцес), функциональная вибрация (Б.М. Бернштейн) обеспечивали родовому человеку возможность использовать архаические игрушки (погремушки, волчки и др.) в сакральной практике и параллельно с этим адресовывать детям в совокупности забавляющих, тренинговых, социализирующих и адаптационных функций.

Этап Средневековья и Возрождения. Вычленение игры из синкрета и приобретение статуса особого рода деятельности функционально расширили жизненное пространство человека играющего. Распад многопоколенного социального пространства, уход игровой культуры в частный быт (М.М. Бахтин), уход семьи с улицы способствовали «спусканию» игровой культуры в сферу детского пользования. Использование игры в дидактических целях способствовало поддержанию игровых традиций, ориентированных на обогащение онтогенеза развития. Этап Средневековья характеризуется и обогащением функционального назначения предметов игровой культуры. Игрушки, игровое оборудование используются в комплексе дидактических, развивающих, рекреационных, тренинговых функций, о чем свидетельствуют дневниковые, литературные и иконографические источники анализируемой эпохи: знаменитый список игр юного Гаргантюа в описании Франсуа Рабле (1535); дневник доктора Эроара об играх и игрушках дофина Франции, будущего короля Людовика XIII (XVII век); иконографические сюжеты П. Брейгеля «Детские Игры» (1559); Якоба Хейдена «Детская игра или зеркало нашего времени» (1632). В эпоху Средневековья детские игрушки впервые становятся зеркалом социально ценностного отношения. У крестьянских детей – немногочисленный игрушечный аппарат (Е.А. Покровский, Д.К. Зеленин), в то время как у детей аристократической элиты, предъявлявшей высокие требования к детской игрушке, – роскошные фамильные игровые раритеты. Картина социальной дистанцированности детских игрушек отражена в русской и европейской живописи XVI-XIX вв. (Ф. Гойя, И. Остаде, У. Хогарт, М.-В. Шардон, К. Эккерсберг, С.В. Малютин, В.Е. Маковский, П.Н. Орлов, и др.)

Этапы новой и новейшей истории характеризуется включением исконно традиционных игр, отражающих этику, эстетику, менталитет народа в цивилизационный процесс, стирающий грань между этнически самобытным и универсальным (общечеловеческим). Однопоколенное социальное пространство изменило способы передачи игровых традиций, основными носителями и «хранителями» которых стали дети; формы обмена игровым опытом, когда прямые и живые игровые контакты, продолжающие существовать в локальной традиции заменены виртуальными, исключающими непосредственное общение играющих.

На этапе промышленного (индустриального) и постиндустриального производства игра культивируется взрослыми в соответствии с воспитательными задачами общества и возрастными особенностями детей (Д.Б Эльконин, А.В. Запорожец, Г.П. Щедровицкий) в условиях жесткого социального контроля со стороны родителей и учителей (Бр. Саттон-Смит). Игра как атрибутивная характеристика детства переводится в ведущую сферу деятельности взрослых, создающих современную «игровую цивилизацию» (В.В. Абраменкова). Институализация игры как средства образования смело названа Е. Басик наиболее разрушительной акцией в отношении к традиционным детским играм, их естественному развитию. Использование исконно традиционных детских игр во вполне схоластической манере признается наиболее негативной, конечной формой их деформации (И. Ивич).

Взрослые, создавая игрушечный мир для детей, количественно, содержательно, функционально и идейно расширяют и педагогизируют ассортимент игрушек. Вместе с тем, детская игрушка продолжает быть зеркалом взрослого идеала, результатом взрослых интерпретаций детских фантазий и стремлений детей (Ж.П. Росси). Негативные тенденции «захвата» взрослыми предметного мира игровой культуры основаны на идеях глобального многонационального развития (Д. Хиллиард); коммодификации детства (от англ. сommodity – товар, продукт) взрослыми как хозяевами рынка (М. Брэдфорд, Дж. Мак-Кендрик, А. Филдер). Организация производства и продаж игрушечных брэндов, ориентированных на детей как потребителей товара таят в себе опасность «заражения» неофилией, измененным отношением к предметам внешнего мира, сопровождающимся тем, что дети и подростки безудержно хотят владеть все новыми и новыми игрушками, а обладание ими рассматривается как символ престижа. Игрушка приобретает статус вещи, регулирующей отношения в группе сверстников, становится значимым для поддержания чувства самодостаточности.

Далее приведены результаты анализа ситуации бытования игровой культуры современного детства.

Существенное влияние на состояние игровой культуры современного детства оказали цивилизационные, социальные, социально-педагогические факторы: индустриальная революция, урбанизация, капиталистический тип социальных отношений, ориентация на индивидуальные ценности, демографические изменения, включая миграцию в города, новые информационные технологии.

Ситуация кризиса детства и игры в связи с утратой форм участия детей и взрослых в жизни друг друга (Б. Д. Эльконин) ограничила возможности сочетанного воздействия на ребенка двух больших социальных общностей – мира взрослых и мира детей (В.В. Абраменкова, М.В. Осорина, И.С. Слепцова). Изменилась игросфера как одна из ценностей не желающего деградировать общества (С.В. Григорьев).

Ситуацию игровой деятельности детей в условиях образовательных учреждений ученые характеризуют как кризис игровой культуры, сопровождающийся распадом сюжетно-ролевой игры, стереотипизацией игр в ролевых зонах, замыканием игры в рамках жесткой игровой традиции, снижением игровой инициативы детей, часто сводимой к бессюжетному манипулированию игрушками (Е.И. Касаткина, Н.А. Комарова, Е.О. Смирнова, В.С. Собкин, Л.И. Эльконинова). Игровая деятельность современных детей в семье жестко задана набором игрушек и игрового оборудования, не всегда отвечающего психолого-педагогической направленности (Н.Э. Гринявичене, А.С. Саар).

Сходную ситуацию бытования игровой культуры в образовательных учреждениях и в семье констатируют ученые Европы и США. В Великобритании многие дети стеснены в возможностях для игр. Возможности игры ограничены опасениями взрослых за безопасность детей: сокращается количество доступных мест для игры, свободная игра заменена услугами помощи детям (childcare). Дети с проблемами в развитии, дети афроамерканцев, этнических меньшинств, дети из семей с низкими доходами, дети, проживающие в сельских районах, дети мигрантов и беженцев часто имеют меньше возможностей для игр, чем их более благополучные сверстники¹. Негативные последствия образовательных реформ в США, – введение программ раннего образования для детей дошкольного возраста, ориентация на высокие академические показатели, отмена школьного перерыва, более структурированный и/или более пассивный досуг, недооценка педагогами возможностей игры, – лишили детей возможности для положительных опытов игры в условиях детского сада и начальной школы; способствовали утрате значения свободной игры, благодаря которой детские игры и ритуалы передавались от старших детей к младшим (М. Гаддеми, Т. Джэмбор, М. Пэтти).

Претерпели значительные изменения характер и содержание неинституализированных – свободных форм игровой деятельности детей и подростков вне образовательных учреждений и вне контроля взрослых. Анализ материалов исследований, проведенных в России (В.В. Абраменкова, 2000; М.Л. Бутовская , О.Ю. Артемова, О.И. Арсенина, 1998; М.В. Осорина, 2004; Е.С. Новикова, 2005; И.С. Слепцова, 1995; А.В. Фролова, 2002) и Европе (М. Келар-Турска, Польша, 1995; А. Марьянович, Дж. Никич, Л. Хорват, Югославия, 1986; Н.Э. Гринявичене, Литва, 2000; Т. Прелвитц, М. Тамм, Швеция, 1999; А. Висел, Эстония, 1994) позволил выделить комплекс признаков, характеризующих ситуацию бытования неинституализированных форм игровой культуры. Наиболее значимы среди них: характер и содержание детских игр и сопровождающих игру феноменов, включая игровую терминологию, символику, формы детского игрового фольклора: традиционные игровые зачины, считалки, розыгрыши, рифмы, заклички, песенное сопровождение (во что играют дети); игровые территории (где играют дети); игрушки и игровое оборудование (с чем играют дети); способы и формы игрового взаимодействия (как играют дети); способы и формы трансляции игровых традиций.

Характер и содержание детских игр. Игровой репертуар современных детей и подростков характеризуется как обедневший. Традиционные игры обнаруживают тенденцию к стремительному исчезновению. Под влиянием масс-медиа изменились характер и содержание ролевых игр, сократился репертуар обрядовых игр, исчезли дворовые игры, уменьшилось количество игр с правилами, подвижных игр. Они вытеснены дидактическими и компьютерными играми или телепередачами. Большое место занимают игры, являющиеся изобретением сегодняшних детей: квазиигры с преобладанием физической агрессии. Практически исчезли из детского репертуара традиционные элементы игр, такие как зачины, считалки, утрачиваются или деградируют традиционные формы и тексты детского фольклора.

Игровые территории. Высоко урбанизированная современная жизнь вытеснила объекты природного ландшафта, ограничив места для игр детей высоко функциональными школьными, дворовыми, спортивными площадками с однотипным игровым оборудованием, территориями детских садов, стадионов, скверов, новостроек, пустырей, чердаков, подвалов, подъездов, мест для стоянки автомобилей, вестибюлей общественных учреждений.

Игрушки и игровое оборудование. Самодельные рукотворные игрушки вытеснены коммерческими игрушками глобального игрушечного рынка.

Способы и формы игрового взаимодействия тяготеют к более гомогенизированным по возрасту и полу, снижаются непосредственные контакты, наблюдается тенденция к предпочтению одиночных игр.

Способы и формы трансляции игровых традиций. Современные условия жизни, семья, тяготеющая к нуклеарному типу снизили естественные способы передачи традиций от старшего поколения к младшему; игровые традиции преимущественно передаются в пределах поколения детей.

Следует отметить, что анализируемые тенденции, характеризующие ситуацию бытования неинституализированных форм игровой культуры, вряд ли можно считать новыми. По мнению J. Bishop, М. Curtis, беспокойства, разделяемые современными учеными о том, что дети не знают больше, как играть, традиционные игры исчезают, а современные полны агрессии, сходны с теми, которые были отмечены в прошлом. А. и П. Опи приводят примеры документов Средневековой Европы, датированные XVI веком о плохом состоянии детской игры, ограниченности игрового репертуара, отсутствии надлежащего простора для игр. Е.А. Покровский, А.М. Дорман (конец XIX в.) свидетельствуют о предпочтениях не русских народных, а заимствованных, отчасти английских, преимущественно немецких. Д. Говард (Австралия, 1954 – 1955 гг.) отмечает, что вмешательство взрослых в досуг детей сократили время для независимой игры, ограничили игровые территории специально отведенными для игр местами, вследствие этого к середине 1950-ых многие старые игры практически полностью исчезли.

Анализируемые материалы свидетельствуют об исторически объективном процессе развития игровой культуры, о его включенности в социокультурный контекст. Современная ситуации бытования игровой культуры качественно влияет на характер и содержание игровых традиций. С этих позиций проанализированы особенности традиций игровой культуры современного детства.

В современных условиях дети становятся носителями и творцами традиций игровой культуры. Детские игры являются столь же живыми и разнообразными сегодня, как и когда-либо прежде (Дж. Бишоп, Дж. Куртис). Современная детская традиция, ориентированная на ускоренное воспроизводство и быстрое увеличение способствует тому, что дети, передавая игры от одного поколения к другому, приспосабливают их к потребностям меняющейся окружающей среды. (Д. Говард). Дети задумывают новый дух времени и пробуют выразить его в новых играх, которые затрагивают интерес, волнуют, бросают вызов и предлагают возможности для развития. Дети лояльны к традициям и в то же самое время обладают талантом для того, чтобы создать новое, чтобы сделать их культуру живой (A. Энерштвед). Через традиции игры дети способны жить вне времени, здесь и теперь, вне статуса ограниченности, слабости, невежества и бессилия. Игровой фольклор детства функционирует для детей так же, как искусство для взрослых, упорядочивая непрерывный поток и хаос жизни, придавая им форму, образ и значение (Дж. Фэктор). Традиционная детская игра тесно связана с конституцией субъективности, обеспечивая развитие, которое стремится к взаимопроникновению ребенка и социальной окружающей среды через формы поведения, которые должны быть приняты и персонализированы (А. Maрьянович).

Анализ эмпирических материалов показывает ситуацию бытования в субкультуре современного детства игровых традиций разного исторического возраста.

Во-первых, это игры, традиции которых не утрачивают своей актуальности на протяжении нескольких веков, оставаясь практически неизменными. Факт неизменности отдельных игровых традиций, поддерживаемых в детских игровых коллективах отмечают исследователи, практики, коллекционеры игры: автор энциклопедии средневековой культуры Э.Э. Виоле-ле-Дюк, а также Е.А. Покровский, О. Гейфельдер, К. Хоуп, Р. Клементс.

Сравнительный анализ списков игр и игрушек позволил выделить сохранившиеся как традиции в детском игровом репертуаре, начиная с эпохи Средневековья и по настоящее время следующие групп игр: 1. – игры с правилами (прятки, жмурки, салки, латки, догонялки, классики, «Ручеек», «Бояре, а мы к вам пришли» (и более поздние варианты игры «Кого вам», «Чью душу желаете», «Разрывные цепи», «Цепи кованные»), «Козел (чехарда)», «Царь горы», резиночки, «Камень, ножницы, бумага, раз, два, три»; 2 – предметные игры с правилами («Колечко», игры с камешками, шариками, палочками («Клек», «12 палочек», в том числе игры с мячом – мяч об стенку, подбрасывание и ловля мяча и т.д.); 3. – спортивные игры (футбол, хоккей, городки, керлинг, пинг-понг, кегли); 4. – сюжетно-ролевые игры, которые при сходстве тематики (семья, домашнее хозяйство и т.д.) обнаруживают отличия в содержании, изменяющиеся в соответствии со временем; 5. – игры-экспериментирования с природными объектами и материалами (песком, водой, глиной, листьями, плодами растений); 6. – игры-забавы с йо-йо, трещотками, свистульками, меленками, вертушками; жужжалками, фурчалками, мыльными пузырями и др.

Во-вторых, это игры, традиции которых, переходя «по преданию» от более старших детей к более младшим, сохраняют свою актуальность в пределах одного или нескольких поколений детей. Такие игры – феномены современной детской субкультуры. По данным А. и П. Опи каждые шесть лет в обычной школе появляется новое поколение детей, которые обновляют игровые традиции. Традиционный репертуар игрового фольклора английских школьников складывается из множества источников: от родителей, других детей, печатанных источников и некоторых сборников. Дети полагаются на память небольшого коллектива, который следит за сохранением традиций (N. Kelsey).

В России в репертуаре поколения детей и подростков 50-х годов двадцатого столетия были популярны предметные игры с правилами «Маялка», «Жестка», «Расшибалка», «Бутса», «Стеклышки», «Черепки», «Пробки», «Под пробки», «Пуговицы», «Испорченный телефон», «Кис, брысь, мяу», «Выбивной» (Выбивало, Вышибала), «Халихало, стоп», «Бутылочка». В 60-90-х сохранили свою популярность: «Пробочки», «Кис-мяу», «Лянга» (аналог «Маялки»), «Халихало, стоп», «Бутылочка», «Часы пробили», «Калека-малека», «Колдунчики», «Сифак», «Горячая рука», «Съедобное-несъедобное» (в более ранней традиции – «Вам прислали сто рублей», «Черное и белое не называйте»); игры с мячом «Горяной мяч», «Масляной мяч», «От мяча», «Стой», «Выбивной» и их варианты «Картошка», «Штандер-мандер». Они по существу не знали границ, были известны детям и подросткам разных регионов.

В пределах одного поколения детей и подростков поддерживается интерес к определенным игрушкам: 1. – спортивные игрушки и игрушки – транспортные средства. В 1960-1980-е годы были популярны санки, лыжи, коньки, в настоящее время – ролики, скейт, самокат, велосипед, ледянки; 2. – брэндовые игрушки. В 80-годы игрушечным брэндом был кубик Рубика; в 90-е – пружинки-слинки, лизуны, фишки, роботы-трансформеры, сокс, покемоны, телепузики. В новом веке с еще сохраняющими свою привлекательность конструкторами Лего, куклами Барби и их новыми версиями – лего-биониками, Братсами, Бэби бонами, а также монстрами, Вatmenами, Spidermenами (человек-паук), Spawnами (мразь) конкурируют последние достижения игровой индустрии – интерактивные игрушки; 3. – настольные игры. В 60-е годы были популярны хоккей, футбол, шахматы, шашки, бильярд, настольный теннис; дартс, в 80-е – «Бизнес», «Банкир», «Монополия»; в 90-е – плоскостные и объемные паззлы; 4. – компьютерные игры и игрушки.

В-третьих, это игры с «короткой традицией» (в определении А.Н. Леонтьева), возникающие в дворовых, школьных, уличных игровых сообществах. Существование игр с короткой традицией поддерживается посредством обогащения игрового репертуара местными вариантами и правилами известных игр. Некоторым локальным вариантам игр приписывается несуществующая родина: «немецкие», «московские» резиночки; «немецкие салочки»; «американский мяч», «московские кулика».

Капсулирование игровой культуры в пределах поколения детей обусловливает новое качество игровых традиций. Быстрая обновляемость игрового репертуара, ориентация на умножение количества игр и их вариантов, интерес к новым игрушкам, нестабильность детского игрового сообщества, переход к персонифицированным формам игры в ситуации опосредованного общения с партнером в виртуальном мире приводят к неустойчивости и недолговечности игровых традиций.

В каждый исторический момент ситуация бытования игровой культуры характеризуется направленностью на развитие личности. Игровые традиции, представленные историческим многообразием игр, игрушек, игрового материала, форм игровой активности, создают условия для творческого присвоения личностью совокупного опыта игрового освоения человеком мира.

Проведенный нами анализ исследований игровой культуры в сложном многообразии аспектов ее изучения в рамках подходов смежных дисциплин, заинтересованных в развитии человека как личности побуждает к новому концептуальному подходу к этой проблеме. Мы полагаем, что сегодня стало возможным сконцентрировать многообразие подходов к пониманию значения игры для развития личности через контекст теоретической реконструкции традиций игровой культуры как условия развития личности.


Глава 5, – «Развитие и бытие личности в контексте традиций игровой культуры», – посвящена описанию результатов теоретической реконструкции условий развития личности. Концепция В.С. Мухиной относительно условий развития личности стала ключевой идеей нашего исследования. Мы принимаем исторически обусловленные и явленные человеку в качестве условий его развития реальности предметного, образно-знакового, природного, социально-нормативного мира в качестве формата, задающего логику анализа условий развития личности в контексте традиций игровой культуры. Для нас важными выступили следующие положения концепции В.С. Мухиной:

• В основе освоения личностью предметного мира в его функциональном назначении и символической функции лежит объективно заложенное в предмете свойство обратимости – от бытия в реальности обыденной жизни к реальности свободного замещения назначений и функций.
  
• Условия игры идеально способствуют отработке в сознании человека всего многообразия образов и знаков культуры, вошедших в поле общественного сознания.
  
• Соприкасаясь с явлениями и предметами природы, играя, мифологизируя и практически используя природу, человек как существо историческое и онтологическое приближается к постижению ее сущности.
  
• Человек постигает сущностные особенности социально-нормативного пространства через разнообразные способы присущей ему активности: игру, фантазирование, искусство и опыт обыденной жизни¹.
  

В своем исследовании мы рассматриваем личность как продукт индивидуально-психического развития, основной формой которого согласно Б.Г. Ананьеву, выступает онтогенетическая эволюция.

Анализ всей совокупности эмпирического материала, характеризующего традиции игровой культуры в исторической ретроспективе и на этапе современности позволил осуществить теоретическую реконструкцию условий развития личности в традициях игровой культуры.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих предметную реальность. Предметный мир в традициях игровой культуры представлен специально изготовленными в игровых (неутилитарных) целях игрушками и приспосабливаемыми для игры предметами. В диссертации проводится теоретическая реконструкция условий развития личности в связи с освоением предметной реальности игровой культуры. Согласно результатам проведенного теоретического анализа в освоении предметной реальности решающая роль принадлежит следующим направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений три.

Первое – овладение манипулятивно-игровым способом действия осуществляется в играх-манипуляциях с предметами и материалами, которые создают условия побуждения к действиям ориентировочно-исследовательского типа. Сюда же входит арсенал архаических игрушек (кубарь, волчок, юла, вертушка, мяч, обруч, погремушка и др.) и их современные механические, электронные, электрические аналоги.

Функциональное назначение игрового предмета осваивается в условиях неспецифических действий, зависящих от архитектоники естественных телесных движений, прежде всего, движений руки. Неспецифические действия переносятся с одного предмета на другой. Хотя эти движения не связаны с особенностями предмета, тем не менее, они ориентируют ребенка в различных качественных особенностях предметов и тем самым обучают и развивают его.

Второе – овладение системой предметно-специфических и предметно опосредованных (орудийных) действий осуществляется в традиционных играх с предметами: палочками, камешками, косточками, стеклышками, черепками, пробками, пуговицами и т.д. Акциональный анализ, детализация двигательного состава предметно-специфических действий в играх с мячом, «выходах» с мячом с двумя, семью и четырнадцатью фигурами (к анализу привлечены материалы сборника Я.И. Душечкина, 1903) и предметно-орудийных действий в традиционных играх с палочками: русских (Л.Г. Дайн), обско-угорских (В.М. Кулемзин), донских (записаны автором в 1996 г.) позволяет сделать следующие выводы. Тот факт, что игры с предметами не единичны, а множественны, включая их варианты и этапы игры (или игровые туры), дает возможность говорить о целостном игровом поле, в котором развитие каждого последующего (усложняющегося) уровня действия идет по пути генерализации. Каждый новый акт отрабатывается для того, чтобы быть включенным в действие более высокого порядка. Анализируемые игры представляют собой программу овладения пространственными ориентировками и сенсо-моторными координациями, захватывающими весь комплекс телесно-мышечной и нервной систем: глаз – предмет, глаз – предмет – рука, глаз – рука – предмет; реципрокные координации левой и правой частей тела; проксимальные и дистальные мышечные группы плеч, кисти, руки. Строгое соответствие выполняемых предметно-специфических и предметно-орудийных действий игровым правилам выступает условием освоения эталонного способа действия, зафиксированного в правилах. Смысловое восприятие и расчленение пространства, от ориентировки в трехмерном пространстве с учетом траектории движения своего тела и логики предмета и/или орудия к построению образа пространства, обеспечивающего скоординированность системы действий «субъект – объект» и «субъект – объект – субъект» способствуют тому, что образ пространства приобретает субъективное значение картины мира. Смысловое пространство – это уже личностное образование.

Третье – овладение предметом как средством символической деятельности осуществляется в играх с предметным замещением. В традиционной культуре первый опыт игрового замещения ребенок получал от взрослых, приспосабливавших для игры в соответствии с местной традицией непритязательные бытовые предметы, природные материалы растительного и животного происхождения. Проводится сравнительный анализ этнографических данных об играх с предметным замещением у обско-угорских (Р.Г. Рейнсон-Правдин), башкирских (И.Г. Галяутдинов), хакасских (Ю.Г. Кустова), чукотских, ненецких, эскимосских (А.Н. Фролова), монгольских (Б. Сарантуяа) детей, детей индейцев племени Сиу (Э. Эриксон). Анализируются материалы Е.А. Покровского (1895), Ст. Холла (1925), Ж.П. Росси (1970 – 1990-е гг.) об используемых для изготовления «простых» кукол предметах и материалах, имеющих, по мнению Ст. Холла, то преимущество, что дают толчок воображению, открывая ему больший простор, чем вполне законченная иконическая кукла. К анализу привлечены также сведения о традиционных играх с «простой куклой» австралийских (В.Н. Харузина), ненецких (Л.В. Хомич), якутских (В.И. Дьяченко), киргизских (Т.В. Панкова), узбекских (М.А. Нарбашева) девочек. Ситуации, когда нейтральный предмет, вводимый в игровую реальность в соответствии с реализуемым игровым замыслом наделяется значением в смысловом поле игры, способствуют «открытию» потенциально заложенной в предмете символической функции. Символические или условные действия, для которых предмет является уже не непосредственным объектом, а вспомогательным средством, освобождают ребенка от консервативной привязанности к функциональному назначению предмета, допускают выраженную свободу замещения. Таким образом, в игре идеально отрабатывается онтогенетическая тенденция развития отношения к предмету от натуралистически-предметного его бытия к символическому значению, от освоения предмета в его функциональном назначении к освоению потенциально заложенной в предмете символической функции. Эта тенденция развития отношения к предмету идеально отрабатывается именно в игровой деятельности, допускающей выраженную свободу замещений.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих образно-знаковую реальность. Анализ осуществлен с опорой на общепринятую типологию знаковых систем, включающую естественные, образные и языковые знаковые системы¹ и на психолингвистическую концепцию знака как психологического феномена, средства внутренней деятельности, основанной на специфических знаково-символических действиях, определяющих языковую личность (К.Бюллер, Л.С. Выготский, Р.О. Якобсон, Н.Г. Салмина).

Согласно результатам теоретического анализа в освоении образно-знаковой реальности решающая роль принадлежит следующим направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений три.

Первое – овладение естественными знаковыми системами осуществляется через освоение базовой знаковой системы – схемы тела, жеста как обобщенного игрового знака и системы конвенциональных игровых знаков.

Постижению базовой знаковой системы – схемы тела способствуют телесные игры, построенные на единстве живого ритмичного движения (покачивания, поглаживания, подбрасывания) и нашептанного, напетого взрослым слова. Телесные игры, обращенные к маленькому ребенку в комплексе тренирующих, забавляющих, релаксирующих воздействий, как показал анализ игровых традиций русских (Е.А. Покровский И.С. Слепцова), европейских (К. Бюхер), народов Средней Азии (Т.В. Панкова), Северного Кавказа (К.У. Тайсаев, А.В. Портнов), Китая (Лю Цуньин) направлены на овладение с помощью взрослых средствами телесной (кинетической) выразительности; простейшими телесными выразительными движениями и позами (телесными знаками), обогащение тактильного опыта ребенка.

Овладение жестом как обобщенным игровым знаком занимает особую роль в освоении естественных знаковых систем, а впоследствии языка. Жест является знаковой формой кинетического поведения, невербальной коммуникации наряду с выражением лица (мимикой), позой, телодвижениями и манерами. П.П. Блонский указывал на промежуточную роль жеста в генезисе выразительных движений, которые развиваются от движений всего тела к движениям только руки и лица, и, затем к звуковым выразительным движениям. Жесты как семантические движения, носители определенного значения, согласно С.Л. Рубинштейну перерастают из выразительных движений лица и всего тела (мимики и пантомимики). Включенный в жестовый язык детской субкультуры игровой жест выступает для отдельного ребенка условием освоения специфических форм невербального игрового языка, обогащения способов выражения эмоциональных переживаний, санкционированных в детском сообществе. Игровой кинетический жест конвенционален – он устанавливается в пределах игрового пространства, его понимание и исполнение является обязательным для всех. Вместе с тем, игровой жест допускает свободу проявлений индивидуальных экспрессивных состояний.

Овладение условным языком игры предполагает ориентацию в системе естественных игровых знаков, принимающих в детском игровом сообществе характер конвенциональных знаков, относительно которых играющие договариваются заранее, строго следуя существующим в игровой традиции системам игровых знаков, или видоизменяя их. Посредством конвенциональных игровых знаков определяются или уточняются названия игры, ее варианты, туры, маркируются игровые предметы, места для игры, обговариваются способы выполнения игровых действий, жеребьевок, игровых зачинов, обсуждаются условия выигрыша и т.д.

Второе – овладение образными знаками связано с актуализацией совокупности образно-символических средств, изображающих сущность реальных событий и способствующих созданию особой игровой реальности. Возникшие в родовой культуре из необходимости воздействовать на происходящие в природе события образные действия, согласно Л.С. Выготскому участвовали в создании второго плана реальности, воссоздании картины реального явления с помощью образов. Совершаемые родовым человеком магические (драматические по своей сути) действия способствовали выработке миметических средств, благодаря которым человек овладевал способностью представлять события иным образом, нежели они происходили в действительности, переводя реально воспринятое в движение (М. Доналд). В актах драматической коммуникации с помощью миметических средств в образной форме фиксировались значимые события, которые родовой человек хотел повторить, прожить заново, либо предвосхитить желаемое посредством коллективно создаваемых образов. В традиционной культуре в драматических играх благодаря комплексу знаковых форм репрезентации проигрывались ситуации реальной жизни собирателя, земледельца, охотника, промысловика и т.д. В своей основе драматические игры, сопоставимые с развернутыми формами сюжетно-ролевой игры, направленной на создание «второго» плана реальности с помощью специфических образно-символических средств, являлись средством сохранения и передачи в обобщенной знаковой форме жизненного опыта последующим поколениям, служили целям психологической и физической подготовки. Во многих играх с правилом развернутые символические действия обнаруживают себя в редуцированном виде. Локус выполняемого в игре действия переносится с мотива на средства и на преобразование самого действия. Игровые действия становятся все более схематичными и обобщенными, они превращаются в знаковые жесты, выраженные свернутыми действиями. В данном случае имеет место движение от развернутого драматического действия к обобщению его в правило. Тем самым создаются условия для овладения правилом как формой образного знака, в котором подразумевается прежнее содержание, представленное в обобщенном виде.

Другой вид образных знаков – иконические знаки. Кукла как иконический знак человека (В.С. Мухина) занимает важное место в пространстве игровой деятельности. Сравнительный анализ традиций игр девочек с куклами, относящихся к разным историческим эпохам и культурам: традиционной (материалы J.P. Rossie об играх с куклой сахарских и северо-африканских девочек, 1999); европейской (материалы Н.Ф. Михайлова об играх с куклой в народном детском саду г-жи Брандт во Франции, 1924; материалы К. Эллиса, Ст. Холла об играх с «простой» куклой английских, шотландских, американских девочек, 1925; материалы Л.И. Элькониновой, М.В. Антоновой об играх с куклой Барби, 2002; материалы автора об играх с куклой Братц, 2005) свидетельствует о том, что игровые сюжеты отражают социально значимые смыслы идеализированной взрослой жизни, а образ куклы интерпретируется как знак человека, включенного в определенный социальный и культурный контекст. В то же время кукла выступает знаком, символом, образом, через которые ребенок «удваивает» реальность, наполняя ее индивидуальными значениями и смыслами.

Третье – овладение языковыми знаковыми системами, представленными традиционными жанрами детского игрового фольклора. Многие из них, бывшие некогда привилегией взрослых, перешли в сферу детского пользования. Заклички, считалки, призывалки, выкрики и прибаутки типа «чур, меня», санкционированы игровым сообществом как отражающие настроение и отношение детей к окружающему. Приобретая очарование тайны, заговора, сговора, сказочности, детский игровой фольклор служит целям обогащения индивидуального эмоционального опыта, отражающего субъективные эмоциональные переживания детей.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих образно-знаковую реальность, осуществляется в направлении от присвоения символических жестов и мифологических образов к принятию системы конвенциональных знаков и принципиально новых автономных образов, создаваемых свободным творчеством в смысловом поле игры.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих природную реальность. Природная реальность представлена в традициях игровой культуры системой игр, отражающих историю отношений человека с миром природы. Согласно результатам проведенного теоретического анализа в освоении природной реальности выделены следующие направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений два.

Первое – освоение системы представлений о явлениях, происходящих в природе. У оседлых земледельческих народов основное ядро составляют игры, связанные с земледельческой обрядностью, с циклами природы и миром земледельца. В русской традиционной культуре это класс детских игр, отражающих особенности земледельческой деятельности взрослых. У скотоводческих народов ведущее место в игровом арсенале занимают игры, отражающие реалии жизни скотовода. У промысловиков крайнего Севера выделяются игры, способствующие развитию навыков и представлений, связанных с охотой и рыболовством. Локальный характер игровых традиций отражает специфический жизненный опыт взаимодействия человека с природой, особые условия существования в рамках определенной локальной или этнической, шире – историко-этнографической области. Поднятие тяжестей, метание камней обнаруживают связь с охотой и имеет место в играх киргизов, казахов, народов Северного Кавказа. Метание гарпуна, аркана, бола, прыжки через нарты типичны для игр народов Севера: хакасов, коми, якутов, эвенов, хантов, манси. Разнообразные упражнения и игры с веревкой, пращой, рогаткой распространены у скотоводческих народов, рыболовов, охотников. Ходьба на низких ходулях, прыжки с шестом появляются из жизненной необходимости проживания в болотистой местности в то время как высокие ходули используют пастухи. В своей совокупности традиции игровой культуры создавали условия для освоения личностью представлений и понятий экологического порядка о явлениях, происходящих в неживой природе, жизни растений и животных: о росте и развитии растений и сельскохозяйственной деятельности взрослых по их выращиванию; о характерных признаках внешнего вида, повадках животных и птиц. Актуальность такого рода игр в традиционной культуре становится очевидной в связи с тем, что отражая особенности взаимоотношений с природой и хозяйственной деятельности взрослых, они вводили ребенка в систему значений экологического порядка, служили средством формирования динамичных представлений о явлениях, происходящих в природе. Речь идет о таком осознании ребенком действительности, благодаря которому он овладевает способностью оперировать системами обобщенных представлений о явлениях природы и их цикличности.

Второе – обогащение опыта эвристического отношения к природе. В традиционной культуре представлен класс игр с природными объектами и материалами – песком, водой, глиной, плодами растений, в которых отношения с природой раскрываются в двух уровнях. Явном, когда речь идет о конкретной ситуации, о реальных отношениях с природой и скрытом, когда существующая ситуация высвечивает целый спектр других, проблемных, поисковых, еще не открытых непосредственному восприятию явлений природы. Широкие возможности для экспериментирования представляют традиционные детские игры и игрушки, перешедшие в распоряжение детей от взрослых, первоначально «изобретенные» взрослыми как приемы продуцирующей магии, с помощью которой человек надеялся увеличить урожай. Частично или полностью утратив значения и смыслы, вкладываемые взрослыми, они стали простыми детскими забавами: качание на качелях и доске, один из приемов продуцирующей магии, представленной в земледельческой обрядности народов мира (Дж. Фрэзер, Е.В. Аничков, Д.К. Зеленин. В.Я. Пропп), игры с веревочкой и бильбоке у народов Северо-востока, запуск бумажных змеев и игра в волан у народов Востока. Такие игровые ситуации открывают перспективы самостоятельного поиска, генеририрования познавательных гипотез, самостоятельной исследовательской деятельности, в которой преобладают подвижные, незавершенные, находящиеся в процессе развития психические образования (Н.Н. Поддъяков); создают условия развития детской креативности, базирующейся на доминирующей роли собственной исследовательской практики над репродуктивным усвоением знаний (А.И. Савенков).

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих природную реальность осуществляется в направлении от антропоморфного отношения к природным объектам и явлениям к ценностному экологическому отношению к природе; от овладения системой знаний природных констант к эвристическому познанию природы.

Развитие личности в контексте традиций игровой культуры, отражающих социально-нормативную реальность. Согласно результатам проведенного теоретического анализа в освоении социально-нормативной реальности выделены следующие направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений два.

Первое – освоение социально-нормативных отношений, заложенных в специфичных для представителей этноса традициях игровой культуры, отражающих «этническую» тему, своеобразную «игровую биографию» этноса, его жизненную концепцию. Система глобальных социально-нормативных ориентиров обеспечивала отдельной личности причастность к реалиям этнического бытия, к жизни в этносе, к решению тех или иных жизненных задач в соответствии с изменяющимися историческими и культурными условиями. Ценностные этнические ориентиры обеспечивали высокий уровень социальной адаптивности личности, при котором мир воспринимался не как чуждый и противостоящий в своей объективности, а как непосредственно свой, мир собственного «Я». Освоению универсальных моделей социального поведения в житейских ситуациях, предписывающих определенный характер действий (свадьба, рождение, похороны, переход из одной возрастной группы в другую) способствовали игры, основная прагматическая функция которых – моделирование поведения человека в таких императивных ситуациях. Проводится анализ игр парного выбора: «свадебных» хороводов славян; башкирских весенних гуляний «Киске уйын»; свадебных юролов-благопожеланий ольхонских бурят; игр подростков-нганасан «иняку»; конных игр-состязаний татарской, башкирской молодежи, свидетельствующий о том, что в игровых традициях личность проходила систему социально-нормативных испытаний, проверку на зрелость и на соответствие общественным идеалам и ценностям, осваивала формы поведения молодежи в добрачный период, правила выбора партнера, которые, как правило, обсуждались или подвергались испытаниям в соответствии с притязаниями, принятыми в этнически родственном коллективе.

Второе – освоение социально-нормативных отношений в играх с правилами. Условные игры или игры с правилами, образуют, согласно Л.С. Выготскому и Ж. Пиаже, свод социальных правил, свод законов. На примере анализа игр с прятаньем предмета показано, что правила игры представляют собой модель решения типовых задач общения, в которых в коллективном опыте предшествующих поколений заложен эвристический потенциал, открывающий перед личностью возможность отработки индивидуальной стратегии социального поведения и межличностного взаимодействия в игровом сообществе. Идейное ядро состязательных коллективных игр – традиция социальной практики взаимодействия с противником. В таких играх моделируются жизненные ситуации, требующие максимального напряжения физических, волевых и моральных качеств для достижения коллективной победы, ориентирующие личность на принятие социальной позиции «мы – они». По характеру решаемых игровых задач состязательные игры можно условно разделить на три группы: 1 – игры, в которых членами каждой группы одновременно решаются задачи, установленные правилами игры для достижения коллективной победы; 2 – игры, в которых игровая задача выполняется по типу эстафеты; 3 – игры, в которых состязаются два противника. Традиции состязательных игр с различными вариантами действий противоборствующих команд, совершаемых в целях победы над противником, сложившиеся в русской культуре, сохранились в игровом репертуаре детей и подростков на протяжении XX века. Следует отметить, что в современной детской субкультуре игры, содержащие ситуацию противоборства с реальным противником практически вытеснены играми, в которых разворачиваются ситуации противоборства с виртуальным противником. В таком противоборстве межличностное взаимодействие микшируется, приобретает качества неаутентичности, неподлинности, играющий идентифицирует себя с экранным образом или невидимым партнером в Интернете или гипертерминале. В целом состязательные игры предусматривают соблюдение ряда позиций и соответствующих им действий, приобретая важность в развитии общества сверстников, через которые личность изучает характер социальной центрированности и социальной периферийности (обособленности). В играх с правилами происходит широкий социальный тренинг, обеспечивающий завоевание личностью социального пространства, приобретение знаний о тактике взаимоотношений в игровом коллективе, отработку навыков общения со сверстниками, способность оценивать себя и свои действия. Игры с правилами являются высшей школой игры. Они организуют высшие формы произвольного поведения. Личность в играх с правилами овладевает социальными нормативами, учится управлять своим поведением.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих социально-нормативную реальность, осуществляется в направлении от освоения социально-нормативных отношений, зафиксированных в игровых сюжетах к овладению тактиками общения в обыденной жизни и в проблемных ситуациях (рефлексией, социальной аттракцией, инициативностью, соревновательностью), личностными позициями социальной толерантности и жесткой центрированности (обособленности); от подчинения игровым правилам к способности произвольного управления своим и чужим поведением в реальных социальных ситуациях.

В данном исследовании обозначен принципиально новый подход к рассмотрению развития личности в контексте традиций игровой культуры, заключающийся в теоретической реконструкции условий, явленных человеку в исторически совокупном опыте игрового освоения реальностей предметного, образно-знакового, природного, социально-нормативного мира. Единство традиций игровой культуры и осваивающей их личности выступило ключевой идеей выбранного нами направления исследования, способствовало постижению истины о человеке как личности. Осуществленная в исследовании теоретическая реконструкция условий развития личности в контексте традиций игровой культуры высветила приоритетность многоуровневого подхода к анализу исторического и культурного контекста условий сложения игровых традиций.

Статус игровой культуры как условия развития личности делает возможным дальнейший научный поиск в этом направлении исследований, связанных с разработкой системы психологического сопровождения развития средствами игровой деятельности.


В заключении диссертации подведены итоги выполненного исследования, сформулированы основные выводы.

1. Традиции игровой культуры в единстве конкретно-исторического и этноспецифического воплощений выступают условием развития внутреннего психологического пространства личности, формируют ее уникальный потенциал.
   
2. Объективированный в традициях игровой культуры исторически обобщенный опыт игрового освоения человеком реалий предметного, образно-знакового, природного, социально-нормативного мира задает логику развития личности через контекст исторически складывающихся условий.
   
3. Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих предметную реальность связано с освоением предмета в его функциональном назначении и потенциально заложенной в предмете символической функции. Игровая деятельность, допускающая выраженную свободу замещений идеально способствует развитию отношения к предмету от натуралистически-предметного его бытия к символическому значению.
   
4. Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих реальность образно-знакового мира связано с освоением комплекса знаково-символических средств: базовой знаковой системы – схемы тела, жеста как обобщенного игрового знака, образных и языковых знаков. Принятие конвенциональных знаков способствует овладению принципиально новыми автономными образами, создаваемыми свободным творчеством в смысловом поле игры.
   
5. Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих природную реальность связано с формированием: антропоморфного отношения к природным явлениям и объектам, системы обобщенных экологических представлений, ценностного отношения к природе, способов эвристического познания природы.
   
6. Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих социально-нормативную реальность связано с освоением социально-нормативных отношений, зафиксированных в игровых сюжетах и правилах игры. Овладение тактиками реального межгруппового общения (рефлексией, социальной аттракцией, инициативностью, соревновательностью) способствует переходу от подчинения игровым правилам к произвольному управлению социальным поведением; от ориентации на социальные ожидания и нормативность к потребности быть как все и одновременно быть лучше чем все.
   
7. Традиции игровой культуры задают систему сопровождения человека на этапах его онтогенеза как социальной единицы и уникальной личности, социальная сущность которой раскрывается в историческом контексте многопоколенного и однопоколенного социального пространства.
   

8. В игровой практике в условиях групповых и индивидуальных взаимодействий личность овладевает идентификацией и обособлением как способами установления социальных отношений, выступающими условием развития и бытия личности.
   
9. Традиции игровой культуры упражняют специфические социально и личностно значимые функции (тренинговые, социализирующие, развлекающие, рекреационные, релаксирующие, психотерапевтические и мн. др.), создающие условия развития личности.
   

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Черная А.В. Традиционные игры Дона: этнопсихологический феномен. Ростов – н /Д.: Издательство РГПУ, 2003. – 121 с. (6 п.л.)
   
2. Черная А.В. Развитие личности в традициях игровой культуры. Монография: В 2 ч. Ч. 1. Методология и методы исследования. – М.: Издательство «Прометей» МПГУ, 2005. – 237 с. (15 п.л.)
   
3. Черная А.В. Развитие личности в традициях игровой культуры. Монография. В 2 ч. Ч. 2. Опыт эмпирического исследования. – М.: Издательство «Прометей» МПГУ, 2006. – 249 с. (15, 75 п.л.)