Тихоновский Гуманитарный Университет богословский факультет святитель Филарет (Дроздов) и миссионерское служение Русской Православной Церкви в его эпоху диплом
| Вид материала | Диплом |
- Проект утвержден решением Священного Синода Русской Православной Церкви, 162.15kb.
- Русской Православной Церкви «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской, 244.23kb.
- Тихоновский Гуманитарный Университет Исторический факультет Кафедра Истории России, 977.98kb.
- Тихоновский Богословский Университет Центр педагогических исследований «Покров» Возрастная, 7228.88kb.
- Канонические и церковно-правовые основы воссоединения Русской Православной Церкви Московского, 268.77kb.
- Православный свято-тихоновский гуманитарный университет богословский факультет Кафедра, 875.62kb.
- Русской Православной Церкви конкурс, 92.12kb.
- Русской Православной Церкви (п. 18); Уставом Владимирской Епархии Русской Православной, 87.67kb.
- История Русской Православной Церкви Преподаватель: Вера Михайловна Еремина, 67.55kb.
- Определение Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (2-4 февраля, 1684.9kb.
О религиозных диспутах.
«Для избежания встреч затруднительных и распрей бесполезных, православному духовенству нужно иметь осмотрительность, чтобы в непосредственные сношения с духовенством других исповеданий вступать только в тех случаях, где можно предвидеть миролюбивое соответствие и справедливое удовлетворение требований; а о случаях, в которых открывается или предвидится противоборство, православные священники должны представлять предварительно своему архиерею…».
Это правило всегда необходимо помнить православным проповедникам и миссионерам. К сожалению, известны современные нам случаи, когда представители той или иной секты предлагают провести диспут с православными не для того, чтобы узнать истину, а для того, чтобы таким образом создать себе рекламу или даже для того, чтобы сфотографироваться с православным священником, а затем рекламировать себя как организацию, с которой сотрудничает православная церковь.
Святитель Филарет говорит о том, что в православные приходы, смежные с неправославными, «с особенным вниманием определять должно таких священников, которые соединяли бы ревность с разумением истины, и наипаче с назидательностью жизни, кротостью и бескорыстием. Дверь слова отверзается временно: добрая жизнь служителя слова проповедует истину денно и нощно».
Это необходимо постоянно помнить всякому человеку, принимающему участие в той или иной форме миссии. По поведению миссионера, по тому, как он говорит, как он одевается, как он ходит, как он общается с другими членами миссионерской группы, люди делают выводы о верности или неверности учения Христова. Горе нам, если из-за нас будет хулиться Святая Церковь!
3. Роль государства в деле распространения и укрепления православной веры.
Святитель Филарет был не просто иерархом, он, безусловно, был и выдающимся государственным деятелем. Все его труды проникнуты не только заботой о благе церковном, но и о благе русского государства. В этом отношении святителя к государственной власти и ее целям вовсе не было угодничества, как обвиняли его некоторые недоброжелатели. Это была совершенно осознанная и глубокоцерковная позиция. Сейчас ведется много разговоров о степени допустимого участия государства в защите интересов преобладающего исповедания, о том, что этим ущемляются религиозные права других людей, даже о том, что искусственные строгие меры не служат пользе самого этого исповедания. В опровержение такой точки зрения святитель приводит обширные цитаты из блаженного Августина, правил вселенских и поместных соборов50.
Митрополит Филарет приводит слова блаж. Августина из письма к Викентию о том, что еретиков необходимо не только поучать, но и устрашать государственными законами, чтобы «к полезному страху присоединялось спасительное наставление, так что не только свет истины изгоняет мрак заблуждения, но также и оковы дурной привычки разрываются силою страха. Я сам, - говорит блаж. Августин, - прежде был того мнения, что не должно употреблять никаких внешних побуждений к единению с церковью и что надобно действовать только словом, побеждать доказательствами, чтобы не иметь нам ложных православных в тех самых людях, которые раньше были открытыми еретиками. Но это мнение мое оспорено было не словами, а фактами. Многие, убежденные очевидною истиною, давно хотели быть православными, но боясь своих, ежедневно откладывали свое обращение. Многих удерживала сила привычки или нерадение... Всех этих возвратили в лоно церкви законы (против еретиков изданные – митр. Филарет) и кого безопасность делала нерадивыми, тех обратила попечительность о них церкви и правительства, и теперь они же торжествуют обращение свое как самый светлый праздник. Итак, да служат цари земные Христу, издавая также законы в пользу учения Христа». Среди других многочисленных цитат из блаж. Августина, приводимых митрополитом Филаретом, повторим еще одну: «Если бы кто, видя врага своего в горячке и беспамятстве бегущего к пропасти, не схватил бы и не связал, а позволил бы ему бежать, то не воздал ли бы ему злом за зло? Сколько еретиков, по обращении своем, проклинали свою прежнюю жизнь и жалкие заблуждения, тогда как к сему спасительному сознанию приведены были строгими законами? Некоторым эти законы не послужили в пользу, но разве должно бросать лекарства оттого, что безумие некоторых неисцелимо».
Еще одна цитата из творений святого, приводимая московским святителем, является ответом и на существующее мнение о том, что не нужно запрещать, например, разлагающие нравственность телепередачи, а нужно воспитывать людей так, чтобы они их не смотрели (к сожалению, именно такое мнение было высказано президентом Российской Федерации В. Путиным на соответствующий вопрос прямого эфира): «Никто из здравомыслящих не дерзнет сказать царям, что им нет нужды до того, каковы их подданные, целомудренны или развратны».
Приводит митрополит Филарет и соборные правила, относящиеся к рассматриваемому им вопросу: 69, 71, 95, 120 правила Карфагенского собора призывает просить царей об искоренении остатков идолопоклонства, об истреблении идолов, разрушении капищ, воспрещении языческих пиршеств и вообще обо всем, что усмотрят полезным против еретиков и эллинов и против суеверий их. Пятьдесят девятым правилом того же собора, 23 правилом VI вселенского, 5 и 11 правилами антиохийского, 9 правилом константинопольского постановлено: «нарушающих церковное устройство удалять и неволею из царствующего града; производящих в церкви возмущения и крамолы и не хотящих покоряться кроткому увещанию церковных пастырей обращать, как мятежников, к порядку светскою властию». Ссылается святитель и на 104 правило карфагенского собора, по которому обращались к императору с просьбой взыскивать штраф с рукополагаемых и рукополагающих еретиков, а также запретить для еретиков возможность передачи имущества по наследтсву.
Вопреки утверждению о том, что гонения способствовали распространению христанства, святитель Филарет говорит о том, что христианство в первые века распространялось не посредством гонений, а вопреки им51. Но и тогда промысел избирал своим орудием некоторых из них, которые миролюбивым расположением ко христианству немало способствовли его успехам. Напротив того, гонители хотя и не могли истребить веры Христовой, но нередко и весьма значительно останавливали ее распространение. Затем, во время царствования Константина Великого, все силы власти, направленные ранее против церкви, обращаются к защите внутреннего и внешнего ее благоденствия, борьбе с остатками идолопоклонства и еретиками. Когда же случалось, что ереси находили покровителей в самих царях, тогда они разрастались до неимоверных размеров, так что в Константнополе оставалась только одна православная часовня. Обращаясь к усиливающемуся в его время отторжению от церкви под действием проповеди ее врагов, митрополит Филарет задается вопросом, не является ли это прямым следствием усилившегося послабления раскольникам от низших властей при равнодушии и недостатке покровительства вере и со стороны властей высших. Святитель подробно останавливается на законах, принятых против язычников и еретиков Константином Великим и его благочестивыми приемниками. Не только у жрецов отнимаются все привелегии, но и вообще всем язычникам закрывается доступ к высшим почетным и придворным должностям, могущим увеличить их влияние на народ; языческие обряды строжайше запрещаются, храмы уничтожаются. Строгость этих мер вызывается ясным сознанием того, что без них невозможно было бы избавить верных от постоянного соблазна.
«Лишь один император под предлогом, что вера не терпит принуждения, отменил все законы против еретиков, возвратил сосланных и сравнял в правах с православными. То был Юлиан Отступник»52
Строгость мер, предпринимаемых государством для охранения правоверия, должна, по словам митрополита, сочетаться с постоянной душепопечительной работой православных пастырей.
В строгих внешних мерах видится также и специальное средство, «силою страха» разрывающее «оковы дурной привычки».
В правилах Карфагенского собора святитель обращает внимание на статьи, в которых христианские императоры призываются искоренять остатки идолопоклонства, изгонять еретиков, взыскивать по 10 фунтов золота с еретиков, рукополагающих и рукополагаемых, а также запрещать еретикам передавать или получать что-либо по наследству.
Стоит отметить то, как митрополит Филарет относился к разрешению, данному инославным миссионерам, обращать в христианство языческие народы. Сейчас иногда приходится слышать, что пусть лучше люди будут католиками или протестантами, чем совсем не будут знать ничего о Христе. В 1860 г. было дано разрешение католикам и англиканам обращать в свое исповедание язычников, проживающих на Кавказе. Этот факт вызвал резкое осуждение митрополита, был назван им актом «безверия и потрясения государственных и духовных законов».
Подводя итог всему сказанному, митрополит Филарет убеждает не смущаться мыслью, будто бы пример Европы обязывает во имя веротерпимости не предпринимать ничего против раскольников, напоминая, что и в самой Франции допускаются только признанные вероисповедания, не угрожающие общественному порядку, а в Швеции кроме протестантов никто не имел права на общественные должности.
Необходимо еще раз отметить, что в Российской империи далеко не всегда реализовывались принципы государственной поддержки православия. Особенно это относилось к царствованиям Екатерины II и Павла, при которых, зачастую, государственная власть была склонна больше поддерживать неправославных, и даже нехристиан. При Екатерине деятельность всех православных миссий была приведена в упадок, иноверному духовенству (муллам и ламам) назначались казенные средства содержания, каких не имело даже и православное духовенство. Мусульмане получили право строить мечети и школы. Правительство даже само строило мечети, например, в Оренбургском крае для киргизов, которые тогда еще переживали период двоеверия и не были утверждены в исламе, и которых утверждать в нем было вовсе не дело православного государства. Исламу была дана правильная и крепкая организация53.
Такая же организация была дана ламству. В дальнейшем, эти меры были только подтверждаемы. Так в 1853 году вышло целое специальное законодательное положение о ламском духовенстве. В качестве служителей религии и муллы и ламы получали свободу от податей, как православное духовенство. Такая же антиправославная политика проводилось Екатериной и на западных землях. Так, она дала Белоруссии особого католического архиепископа, положив его содержание в 60 тыс. руб., при том, что православный белорусский архиепископ получал не более 6 тыс. руб. Были учреждены 3 новых католических епархии, католические монастыри сохранили все свои владения, в то время, как имения православных монастырей были секуляризированы.
Из рассмотренных мнений митрополита Филарета видно его убеждение в необходимости активного участия государственной власти в деле распространения и укрепления православной веры, однако сами служители церкви, по его словам, должны «действовать на заблуждающих словом убеждения», оставляя употребление власти и суда правительству и чиновникам54.
III. Реализация принципов и методов миссионерского служения по отношению к разным группам населения.
В предыдущем разделе работы мы постарались обобщить принципиальные мнения митрополита Филарета об организации миссионерского служения и подготовке миссионеров. В данной части мы постараемся на конкретных примерах показать, как происходила реализация принципов и методов миссионерского служения по отношению к разным группам населения.
1. Миссия среди православного народа.
Святитель Филарет хорошо понимал, что русский народ нуждается в очень тщательном попечении со стороны Церкви для укрепления в нем сознательной а не формальной, обрядовой веры. Для того, чтобы помочь простому русскому человеку больше узнать о христианской вере, свт. Филарет призывал приходское духовенство ревностнее относиться к делу церковной проповеди. Он требовал, чтобы священники говорили проповеди, связанные между собой общим порядком, направленные к воспитанию подлинно христианского духа в народе. Требуя такое планирование проповедей, свт. Филарет находил время для рецензирования этих планов. Сохранилось более 60 резолюций святителя на планах проповедей. В них очень часто обличается в священнослужителях желание "говорить остроумно и красиво", с использованием "сухих, школе свойственных, подробностей" и требуется, чтобы "понятия сухой учености... были сокращаемы и отсекаемы, и чтобы изложение учения, сколько можно, было вразумительно и направлено к деятельности".55
Митрополит Филарет показывает в своих резолюциях то соотношение образованности, с одной стороны, и умения говорить просто и понятно, с другой стороны, о которых говорилось в разделе о принципах православной миссии.
Владыка советует "не мудриться излишне или доверять своей мудрости, а прилежнее прибегнуть к пособию доброго чтения и к совету с опытнейшими, дабы научиться учить простых просто, с истинною пользою".56
В то же время, святитель категорически протестовал против снижения духовного и культурного уровня проповедей. Ратуя за доступность и понятность простому народу, он вовсе не призывал примитивизировать христианство, «опускать» его до уровня популизма: «Говорят: это популярно; да, популярно в том случае, если, вместо прогресса от необразованности к образованности, хотят вести народ попятным движением от образованности к необразованности. Этот антипрогресс начал было являться даже на церковной кафедре в одной из епархий, и, к оскорблению не только вкуса, но и нравственного и благочестивого чувства, в печатной проповеди… Можно говорить понятно для самых простых людей с сохранением чистого и правильного языка, без обиды грамматике и логике. Когда писатель или наставник говорит простолюдинам языком правильным и степенным, они чувствуют себя ниже его, и располагаются к вниманию и уважению. А когда он подделывается под их грубое изломанное наречие, тогда они видят его ниже себя, потому что подражатель естественно ниже подражаемого, и вниманию их представляется не возвышенная идея наставника, а пошлый вид актера, представляющего их быт»57.
Эти слова звучат актуально в наши дни, когда довольно часто можно встретить проповедника, обращающегося, как правило, к молодежной среде, с использованием молодежного «слэнга».
Святитель Филарет, всегда ратовавший за перевод богослужения на язык того народа, в среде которого проповедовалось христианство, выступает против даже распространения мысли о возможности изменения формы богослужения, говоря, что это не приведет к добру «в веке, который стремится к своеволию действий и произволу распоряжений»58.
Эти слова стоит помнить всем, стремящимся к псевдообновлению православия. Если митрополит Филарет так характеризовал свое время, то что можно сказать о нашем?
Московский святитель призывал православное духовенство заниматься с детьми поселян в домашней обстановке59, обучая их не только христианскому благочестию, но и арифметике, чтению и письму, поскольку это будет способствовать их возрастанию в верных чад православной церкви.
Митрополит Филарет очень трезво и критически относился к многочисленным брошюрам, журналам и книгам духовного содержания, издававшимся в его время. Когда требовалось его мнение по поводу издания нового религиозного журнала, он не стеснялся говорить о том, что из огромного числа изданий религиозного содержания, большинство совершенно не интересны как для простого читателя, так, тем более, и для читателя образованного, поэтому умножать подобные издания он не видел никакого смысла. Святитель, видя несоответствие между церковной проповедью и литературой, обращенной к людям, и состоянием русского общества, восклицает: «Поучений слишком много печатается в повременных изданиях и епархиальных ведомостях, и едва ли не большею частью такие, которые неохотно дочитываются. Есть ли способ писать поучения по нынешнему времени, по людям, к сердцу? О, если бы нашли и употребили!».60
Обосновывая принимаемое решение той или иной проблемы, касающейся самых разных областей народной жизни, свт. Филарет всегда действовал с позиции мудрого миссионера, старающегося все происходящее в своем Отечестве связать с делом укрепления и распространения подлинно христанского духа в народе,
2. Миссия среди раскольников.
В трудах святителя Филарета особое место занимает вопрос отношения к старообрядческому расколу. Это связано как с тем, что московские рогожское и преображенское кладбища были своеобразными раскольничьими центрами, борьбе с которыми московский митрополит уделял очень много внимания, так и с тем, что проблема раскольников осознавалась святителем как одна из глубоких проблем русского государства и церкви.
Время предстоятельства митрополита Филарета на московской кафедре было временем реформ государственного масштаба, главной из которых стала отмена крепостного права в 1861 г., высочайший манифест о которой был написан святителем. В связи с этим возникали предложения реформирования церковного устройства и богослужения, а также изменения принципов отношения к инославным и раскольникам. (В качестве примера можно привести письмо некоего архимандрита А. о разностях между церквами греческой и российской, на которое в 1859 г. дает свое мнение митрополит). Святитель Филарет проявляет в этих случаях предельную трезвость и понимание проблемы. В частности, когда возникают разговоры о том, что стеснение сект никогда не останавливало их успеха, а, напротив, способствовало их распространению, митрополит Филарет подробно высказывает свою позицию по данному вопросу61. Он говорит о том, что усиление сект в ответ на стеснительные меры имело место лишь в тех случаях, когда применяемые меры были не тверды, а подвергались изменениям. Нельзя сравнивать распространение христианства несмотря на гонения с распространением сект. В первом случае успех христианства был обусловлен не фактом гонений, а действием всесильной благодати Божьей. Распространение же старообрядческого раскола напрямую связано с потаканием местных властей и проникновением богатых старообрядцев на значимые государственные должности. Строгость мер по отношению к старообрядческим агитаторам не противоречит для свт. Филарета духу христанской любви, поскольку исходит из любви к большинству простого христианского народа, невысокий уровень церковности которого легко поддается на соблазны обрядоверия и мнимой старины.
Святитель Филарет в вышеуказанном мнении подробно объясняет разницу, которая, по его мнению, есть между старообрядческим расколом и другими исповеданиями, терпимыми в России. Действия терпимых исповеданий не скрываются от правительства и не касаются коренного русского населения, тогда как раскольники «по духу своего прозелитизма никогда не разграничатся с православными». От этого существовало большое число колеблющихся между расколом и православием (порядка 600 тыс. человек).
Строгость отношения к раскольникам закоренелым и не желающим вернуться в лоно Матери-Церкви сочетается у святителя с чуткостью и вниманием к раскольникам, сомневающимся в правильности старообрядчества и стремящимся к истине. В частности, митрополит Филарет всячески поддерживает единоверческую церковь, но только до той поры, пока в ней остается стремление к тому, чтобы быть частью православной церкви. Когда же возникают попытки отделить единоверие от православия, например, учредить специальных единоверческих епископов, то святитель выступает категорически против этого.
Наиболее значимым в этом смысле был проект священника Никольской единоверческой церкви в Петербурге И. Т. Верховского, который продвигал староста единоверческой церкви в г. Казани купец А. Петров.
Проект предусматривал упразднение правил митрополита Платона (Левшина), признание правительством и Синодом православным христианином всякого раскольника, верующего в Церковь и признающего правила святых отцов, Вселенских и поместных соборов, «к какому бы толку он не принадлежал»62. Автор проекта также предлагал учредить отдельную всестарообрядческую иерархию от православных епископов, которая впоследствии существует совершенно независимо от Синода и с православной иерархией не сообщается.
Проект имел хождение и в виде всеподданейшего письма, причем в таком виде имел некоторые особенности. Так, если в первоначальном проекте автор просит о даровании епископов «всем обществам старообрядцев, называемых ныне едиоверцами, кои о том просить будут», то во всеподданейшем письме слова «называемых ныне единоверцами» опущены63 Это свидетельствует о том, что проект предполагал очевидную легализацию раскола не только с государственной, но и с церковной точки зрения.
Следует также учесть, что в начале 60-х годов министр внутренних дел П. А. Валуев в духе своей политической программы последовательно лоббировал интересы раскольников. В этом вопросе министр даже нашел себе единомышленника среди архиереев – Рижского архиепископа Платона (Городецкого).
«Замечательные документы - охарактеризовал вышеупомя-нутый проект министр внутренних дел после встречи с А. Петровым, - ненависть к нашим епископам дышит в каждом слове»64.
Святитель Филарет узнав о проекте от обер-прокурора А. П. Ахматова, сразу охарактеризовал его как раскольнический, причем «в нем прокрадыватся действие скрытых орудий подземной европейской революции, которая, как покушается расстроить и разделить Россию отторжением Польши, Малороссии и проч., так покушается более и более расстроить в России единство религиозное, которое препятствует ее разрушительной работе»65.
В своем письме к Валуеву митрополит Филарет отмечал, что купец Петров старается пропагандировать свой проект и соблазиить им единоверцев «прельщая их мыслью о епископе»66. Следует отметить, что опасения Святителя были небезосновательны. Так в архиве есть письмо екатеринбургского единоверца Г. Казанцева к некоему Ивану Ивановичу от 13 апреля 1864 года. В этом письме Казанцев свидетельствует о том, что все единоверцы Екатеринбурга с нетерпением ожидают исхода прошения Петрова67
Такая твердая позиция святителя Филарета поколебала позиции П. А. Валуева, который сознавая, что «принять окончательно подобные бумаги будет невозможно», посему ограничился более скромным проектом легализации раскола68.
С сочувствием относится святитель к раскольнику Сидельникову, арестованному за совершение обрядов в собрании раскольников. Его искреннее раскаяние и желание присоединиться к православной церкви, чуждые характерного для раскольников хитрословия и упорства, показанные при личной беседе с московским митрополитом, побуждают последнего просить прекращения делопроизводства и освобождения заключенного. Интересно, что доказывая искренность намерений Седельникова, св. Филарет ссылается на его "особенные признания, сделанные в виде исповеди перед духовным лицом", не подлежащие по этой причине разглашению69. Если же чувствовалось желание использовать преимущества господствующего вероисповедания, митрополит призывал действовать жестко. Примером может служить рядовой из евреев Гертнер, дважды принимавший св.крещение, который был подвергнуть 12 летней епитимии70. Этот же принцип хорошо виден в том, как митрополит рекомендует относиться к