Составление, вступительная статья, указатели и примечания М. С харитонова

1 Известны различные сказочные сюжеты о соревнованиях за право получить руку невесты; если это царская дочь, одновременно испытывались способности будущего правителя. В связи с этим уместно привести замечание Дж. Фрэзера: «Очень возможно, что эти предания отражают действительно существовавший обычай соревноваться за невесту. (Фрэзер конкретно имеет в виду соревнования в беге, но в дальнейшем упоминает и другие состязания. — М. X.) ...Возможно, это было пережитком... древнего брачного обычая, предназначенного испытать достоинства кандидата в мужья. С особой строгостью такое испытание должно было применяться к будущему царю» [13, 181 — 182].

1 Нзамби Мпунгу — божество, олицетворяющее небо, гром, тучи.

1 АаТh 653А. Чрезвычайно распространенный сюжет, восходящий к древнеиндийскому источнику. Наиболее типичная общая схема сюжета такова: снор возникает между несколькими (чаще всего тремя) соперниками, влюбленными в одну девушку. Наиболее распространенный вариант: один становится обладателем волшебного предмета, позволяющего видеть на расстоянии (зеркало — ногайск. [77, 27], шугнанск. [117, 34], язгулямск. [117, 44], белудж. [100, 49], Адыгейская [99, 24], абхазск. [17, 21], Казахская [60, 147]; очки — ганда [109, 170]), другой получает волшебное транспортное средство, способное мгновенно переносить в нужное место (ковер — ногайск. [77, 27], белудж. [100, 49], Адыгейская [99, 24], абхазск. (17, 21], Казахская [60, 147]; катапульту — ганда [109, 170], прядильное колесо — язгулямск. (117, 44], верблюда — шугнанск. [117, 34]); третий становится владельцем лекарства или волшебного средства, способного излечить больную и даже оживить умершую (яблоко — ногайск. [77, 27], абхазск. [17, 21], Казахская [60, 147], снадобье — ганда [109, 170], чаша с водой — шугнанск. [117, 34] и язгулямск. [117, 44], бисер — белудж. [100, 49], кубган — Адыгейская [99, 24], хлыст в приведенной сказке ашанти и т. п.). В других версиях соперники становятся обладателями не волшебных предметов, а волшебных качеств или просто искусными мастерами своего дела. Так, в таджикской сказке [127, 203] спорят гадальщик (узнавший о болезни), знахарь (вылечивший девушку) и мастер, сделавший волшебного копя; в ассирийской — искусный астроном, узнающий о болезни по звездам, инженер, верно определивший расстояние, и врач [57, 212]); ср. также Амхарская [22, 67].

Вопрос ставится так: кто из претендентов имеет право взять девушку в жены?

Сюжет, по существу, представляет собой загадку, ответ на которую иногда не дается, иногда дается в самом тексте. Эти ответы (решения, приговоры) бывают самые разнообразные и в совокупности демонстрируют возможность любых логических схем.

В казахской сказке «Как дочь хана выбирала себе мужа» [60, 147] девушка выбирает того, кто оживил ее яблоком, объясняя: «Ваши подарки (волшебный ковер и зеркало. — М. Х) я могу возвратить, а его — пет: яблоко я съела». Та же логика в абхазской сказке; здесь жених сам лукаво предлагает: «Я уступаю вам девушку... Только извлеките мое яблоко из невесты и целым дайте мне». Поскольку это невозможно, невесту присуждают ему. То же — в ногайской сказке [77, 27], в тувинской [131, 171]: выбирается тот, кто понес невозвратимый убыток, т. е. добывший лекарство. В шугнанской версии [117, 34] девушка выбирает сама: «Я люблю того, кто меня оживил». В язгулямской [117, 44] предпочтение также отдается обладателю целебного средства, но без объяснений, как само собой разумеющееся; то же и в таджикском варианте [127, 2011: естественным кажется присудить девушку знахарю. Между тем в других вариантах не менее естественными кажутся другие обоснования. Так, в сказке белуджей «Три чудесных подарка» судьи ссылаются на закон: «По закону девушка должна принадлежать тому, кто увидел ее в зеркале. Ибо он увидел ее в последний момент, когда женщины обмывали ее тело» (100, 50]. К этому же типу решений принадлежит приговор в ассирийской сказке «Три брата»: «Врач спас девушку, ему надо за это заплатить. Инженер верно определил расстояние, ему тоже надо за это заплатить. Но астроном предсказал, что, если врач вовремя не прибудет, девушка умрет. Следовательно, это он спас жизнь девушки и она должна принадлежать ему» [57, 214].

В казахской сказке «Спор братьев и решение Шуюте» [62, 86] мудрец решает, что вся сила — в верблюде, доставившем женихов к невесте; его решение расценивается как справедливое. Т. е. приговор выносится в пользу владельца транспортного средства. Если первое решение (в пользу владельца лекарства или целительных способностей) обозначить как логическую трансформу «а», то два других могут быть обозначены как «б1» и «б3».

Но возможны и другие логические решения (трансформа «в»): девушка должна принадлежать всем одновременно («b1») или никому («В2»). В сказке народности ганда «Очаг» [109, 170] девушка говорит претендентам:

«„Вы все трое меня спасли. Значит, мы не должны расставаться. Будем жить вместе. Я буду готовить вам пищу". — И только она это сказала, как превратилась в горшок, в котором готовят пищу, а трое юношей превратились в три камня». (Этиологическая концовка объясняет устройство очага.) В сказке народности налу (Бисау) невеста заявляет претендентам: «Если я выйду замуж за одного — поссорю его с двумя другими. Поэтому я вам всем буду старшей сестрой, а вы женитесь на трех моих младших сестрах» [111, 124]. Все очень довольны таким решением. В адыгейской сказке «Чья заслуга больше?» [99, 24] конфликт заканчивается тем, что, пока братья судились, девушка снова заболела и умерла. Ср. также .№ 51, где девушку делят на три части. Эта сказка предлагает вообще своеобразный вариант сюжета: девушку сначала оживляют, затем переносят с помощью волшебной циновки в другое место.

Наконец, приведенная в сборнике сказка ашапти демонстрирует образец трансформы «г» ~ сказку-дилемму. Как уже говорилось (см. вступительную статью), такие сказки рассказывались слушателям как загадки и в принципе могли закончиться любым приговором. Конечно, характер его зависит от религиозных и других представлении". Так, в индийских сказках важным для приговора является равенство или неравенство по касте (ср. Я° 45), представление о возможности других рождений и т. п.; у мусульманских и других народов, где принято многоженство, возможны своеобразные решения типа «в». Но и в сказках одного и того же народа возможны разные решения. Выше приводился пример таких решений в двух казахских вариантах. В либерийской сказке «Прекрасный юноша» [96, 10] четыре женщины оказывают услуги юноше и не могут решить, кто должен стать его женой. Сказка так и заканчивается вопросом. В другой либерийской сказке почти такого же содержания, «Браслет вождя» [143, 103], спора даже не возникает: все четыре женщины становятся женами юноши; лишь после его смерти сыновья, затеяв спор о наследстве, обосновывают свои преимущественные права особыми заслугами матерей.

1 Ануннаки у шумеров и вавилонян — духи земли, порожденные богом Аном и подчиненные старшим пятидесяти богам.

2 Дуку — дом богов.

3 Эпки — шумерский бог мудрости.

4 Полба — вид пшеницы.

1 Плавающие поля — поля, устроенные на небольших плавучих островках озера Пилей (очень распространены у народности инта).

2 Ананси — имя паука, популярного героя фольклора ашанти.

1 Сказка (позднего происхождения) отражает реальность колониальной эпохи, когда вожди не выбирались, а назначались колониальной администрацией.

1 Ср. AaTh 1332. Ср. узбекскую сказку «Два дурака» [38, 53$ непальскую «Кто глупее», а также кхмерскую «Четыре глупых жениха» [89, 286], где глупейшим признается тот, на чьем теле сохранились следы, подтверждающие историю о его глупости.

2 Муладева — популярный образ плута, выступающий во многих индийских сказках.

3 Бхутаваса — «жилище бхутов». Бхуты — злые духи, прислуживающие богу Шиве.

1 AaTh 653. Ср. сказку ашанти «Почему на небе есть луна» [109, 55]. Там шестеро братьев, обладающих разными чудесными свойствами («тот, кто умеет предугадывать беду», «строитель дорог», «умеющий осушать реки», «потрошитель дичи», «метатель камней», «лежащий на земле, как подушка»), спасают отца, который упал в реку, был проглочен рыбой, а затем унесен ястребом. В награду наиболее отличившемуся предназначалась луна. «Ньяма, бог неба, так и не мог решить, кто из них достоин награды. Он долго слушал спор. Наконец это ему надоело, он встал со своего места, поднялся на небо и унес с собой луну. Вот почему луна теперь на небе» (трансформа «в»). См. также .№ 68 и комментарий к нему.

1 Ср. либерийскую сказку «Хлыст из коровьего хвоста» [109, 164]. Там отец братьев пропадает без вести в лесу, и лишь много времени спустя самый младший, родившийся уже без отца, вспоминает о нем. Старшие, проявляя каждый свои чудесные способности, находят в лесу кости отца, собирают их, одевают мускулами, наполняют тело кровью, возвращают дыхание, наделяют силой движения и даром речи. Но награду наиболее отличившемуся, хлыст из коровьего хвоста, получает младший, который первым вспомнил о нем: «И до сих пор в тех местах можно часто слышать поговорку: „Человек жив до тех пор, пока о нем помнят"». Ср. также № 67 и комментарий к нему.

2 Разнообразные споры о превосходстве, особенно если наградой был трон, рука принцессы или другие привилегии, заставляют опять вспомнить «Золотую ветвь» Дж. Фрэзера (см. примеч. к № 50). «В некоторых случаях право па руку принцессы и па троп, видимо, оспаривалось в состязании. Ливийцы Алитемпия награждали царством быстрейшего бегуна. У древних пруссов претенденты на дворянство па копях скакали к королю, и тот, кто прибыл первым, получал дворянство. Самые первые Олимпийские игры, по преданию, были проведены Эидимиопом, который устроил своим детям соревнование в беге, а призом в этом соревновании сделал царство». И далее, говоря о смысле разнообразных спортивных испытаний при отборе претендентов, Фрэзер замечает: «Такое испытание должно было применяться к будущему царю, чтобы никакой телесный недостаток не лишил его возможности исполнять священные обряды, от которых, согласно поверьям, безопасность и процветание общины зависели больше, чем от исполнения гражданских и воинских обязанностей» [13, 181 — 182]. Возможно, какие-то отголоски этих архаических обычаев нашли отражение в сказочных сюжетах о состязаниях.

1 Знаменитый рассказ, имеющий много соответствий в мировом фольклоре. Ср. кхмерскую сказку «Взял топор — верни топор, взял горшок — верни горшок» [89, 315]. Ср. АаАн 613.

2 Кар — область, принадлежавшая египтянам, на крайнем юге их владений в Нубии.

3 Эннеада — боги города Гелиополя: Ра-Атум, породивший бога воздуха Шу и его жену Тефнут, от которых произошел бог земли Геб и богиня неба Нут, и дети последних: Исида, Сет и Нефтида.

4 В сказке нашли свое отражение реальные правовые нормы древнего Египта, в частности тот факт, что «потерпевший должен был в своей жалобе указать как наказание, которое, по его мнению, полагается виновному, так и размер вознаграждения, которое он взыскивает» [8, 64].

5 Остров Амопа (Паиуамоп) — одно из названий центра XVII нома Нижнего Египта, современный Эль-Баламун.

6 Очевидно, имеются в виду горы, окаймляющие долину Нила.

7 Великая река — основное русло Нила.

1 Амон почитался в Египте как царь богов.

2 «На хранение в древней Индии отдавались самые разнообразные движимые вещи... В случае, когда принявший на хранение не возвращал предмета хранения добровольно, он допрашивался судьей, который при отсутствии свидетелей должен был проверить его честность... Принявший на хранение не отвечал перед собственником, если предмет хранения был украден или унесен водой. Он отвечал только тогда, когда брал что-либо для себя из принятых на храпение предметов» [8, ИЗ].

Ср. персидский вариант этого же сюжета в «Тути-наме» [50]. Здесь столяр похищает сыновей обманщика-ювелира и заявляет, что они превратились в медведей. На суде он показывает медвежат, предварительно выдрессированных; медвежата ласкаются к ювелиру; суд решает, что превращение действительно могло произойти; ювелир возвращает похищенное.

В другой персидской версии [102] помочь пострадавшему берется шут Бахлул. Он добивается назначения на должность «шаха мышей» и начинает преследовать мышей, «съевших железо». Для этого он велит землекопам подрыть сначала дом кадия, вынесшего абсурдный приговор, затем дом самого обманщика. И тот и другой, чтобы отделаться от Бахлула, письменно заверяют, что мыши железа не едят. С этими заявлениями в руках Бахлул добивается пересмотра дела в пользу пострадавшего.

Ср. также ассирийскую сказку «Когда мыши грызут железо» [57, 75]; здесь конфликтующие стороны выясняют отношения без суда.

1 В местности Мамаиссара, где был записан этот текст, круглые хижины имеют два этажа. Верхняя часть, поддерживаемая сваями, служит спальней, внизу располагается очаг, и па ночь сюда же, за ограду, загоняют скот.

2 В предыдущих историях это была обычная проделка Лая: коровы разбивали горшок с медом и хитрей в возмещение требовал от хозяина корову.

1 Ср. казахскую сказку «Старик и его дочка» [58, 193].

1 Как можно попять из дальнейшего, речь идет о изображении луны.

1 См. вступительную статью. Ср. близкий по смыслу рассказ, объясняющий происхождение русской пословицы «Вора выдала речь».

У митрополита Платона украли хомуты. Он распорядился созвать всех на молитву и, войдя, обратился к ним с вопросом:

— Усердно ли вы молитесь?

— Усердно, владыко.

— Все ли вы молитесь?

— Все молимся, владыко.

— И вор молится?

— И я молюсь» [9, 43].

Ср. также рассказ сенегальского писателя Бираго Диопа «Суд». Муж прогнал жену, потом захотел ее возвратить. Жена отказалась вернуться к человеку, который ее прогнал. Муж заявил, что не прогонял ее. Судья, к которому они обратились, после молитвы быстро спросил: «Где тот человек, который отказался от жены?» — «Я». — «Твой язык опередил твои мысли» [33, 16].

1 Ср. аналогичные анекдоты: узбекский «Волшебная палка» [53, 103], индийский «Вор» [54, 98].

2 Ср. ассирийскую сказку «Вор» [57, 242].

1 Подслушивание разговоров тяжущихся как прием следствия: ср. китайскую сказку «Чей зонтик?» [68, 182], кхмерские «Как один парень влюбился в чужую жену» [89, 289] и «О человеке, который ночевал в здании суда» [89, 307] и др. В сенегальской сказке «Мудрость Мадиакате Калы» [95, 223] человек, взявший на хранение деньги, отказывается их отдавать. Его и истца по очереди заставляют носить тяжелые погребальные носилки; спрятавшиеся в них люди подслушивают разговоры и устанавливают истину.

1 Ср. афганскую сказку «Мудрый судья» [107, 147], персидскую «Свидетель» [85, 50], казахскую «Верное решение» [62, 315], индийскую «Дерево-свидетель» [48, 200], узбекскую «Дерево-свидетель» [53, 88], турецкую «Показания дерева» [25, 238] и др.

1 Одна из популярных сказок, связанных с именем справедливого судьи Бао Чжэна, или, как зовут его в народе, Бао-гуна, господина Бао. В эпоху Сун в Китае действительно жил такой неподкупный судья, дела которого описываются в династийной хронике. Народные предания рисуют его как заступника обиженных и пострадавших. (См. также вступительную статью.)

1 AaTh 976, 976А. Ср. персидскую сказку «О туркмене, ларце с драгоценностями, слепом верблюде и судье» [87, 458], туркменскую «Три спорщика» [90, 327], непальскую «Кто вор» [46, 3331, кхмерскую «Как отшельник на золото позарился» [89, 270,] уйгурскую «Мудрый старец» [135, 247], казахскую «Суд бия Бальтепея» [62, 294]. В курдской сказке «Три Ахмада» [70, 68] находят не вора, а незаконнорожденного.

В Европе особую популярность сюжет приобрел благодаря Боккаччо, который использовал его в «Декамероне» (день десятый, новелла пятая). Мадонна Дианора, жена Джильберте, обещает месспру Ансальдо стать его любовницей, если тот создаст в январе цветущий сад. Ансальдо при помощи некроманта выполняет ее желание. Джильберте требует, чтобы жена исполнила свое обещание, по Ансальдо, узнав о великодушии мужа, отпускает Дианору, а некромант отказывается от платы за свое искусство. Слушателям предлагается решить, кто из них великодушнее. Этот вариант не связан с отысканием вора; тем не менее П. А. Грипцер связывает его с формой «казуса» (см. вступительную статью). Упомянув о других вариантах сюжета (шотландском, русском, турецком, арабском), он пишет: «У нас нет прямых данных, откуда непосредственно заимствовал содержание своей новеллы Боккаччо... но структура новеллы, композиция и форма сказки... все это указывает на то, что родину данного сюжета мы должны искать в каком-либо из литературных памятников древней Индии. Таким памятником оказываются „Двадцать пять рассказов Веталы", где мы н находим оригинал рассказа (Вет. Шив., 9; Вет. Джамбх., 10). Дочь купца обещала одному юноше, что в брачную ночь она придет к нему. Муж, которому она об этом рассказала, отпустил ее. По дороге ее захотел ограбить вор... по затем, пожалев, не тронул. Юноша также пощадил ее и сразу же послал обратно домой. На вопрос Веталы, кто самый великодушный, Викрамадитья в рецензиях Шивадасы и Джамбхаладатты дает разные ответы: в первой он называет вора, во второй — мужа. Здесь перед нами форма ..казуса" в чистом виде. Остальные восточные и западные версии и варианты, сохранившие его своеобразную структуру, тем самым бесспорно обнаруживают свое индийское происхождение» [6, 226 — 227].

Ср. также язгулямский вариант [117, 44], персидский [50, 101]. Интересен приговор в таджикской сказке «Красивая и умная Фариштамох». Если во всех других вариантах предпочтение отдается кому-то из мужчин, здесь женщина-слушательница замечает: «Вы очень узко мыслите!.. Вы забыли о преданности девушки. Ведь, чтобы остаться верной, она сделала все, что могла, и при этом проявила редкую храбрость. Разве прославляемая вами человечность в поведении девушки ничего не значит?» [127, 24 2]. В систанской сказке «Братья-прорицатели» аналогичную историю рассказывают трем братьям, спорящим о наследстве, чтобы рассудить, кто из них вправе претендовать на большую долю. Двое старших заявляют, что они тоже отпустили бы девушку. Иное дело младший. «Я никогда не отказываюсь от куска, который сам мне в рот лезет». — «Значит, ты и хочешь большую долю в наследстве, — говорит девушка (взявшаяся их рассудить. — М. X.). — Возьми вместо этого меня в жены» [101, 148]. Наследство, впрочем, поделили поровну.

Разнообразие суждений и приговоров как внутри одного сюжета, так и в разных его версиях особенно наглядно подтверждает мысль, как несходны могут быть у разных судей представления о справедливости, благородстве, человечности и т. п.

1 Ср. китайскую сказку «Умный крестьянин» [67, 229], персидский анекдот «Дровосек и прохожий» [85, 55] и др.

2 AaTh 655. Ср. персидский народный рассказ «О туркмене, ларце с драгоценностями, слепом верблюде и судье» [87, 458], сказку хауса «Владелец верблюдицы и три мальчика» [122, 58], таджикскую «Три мудрых брата» [127, 220], индийскую «Пропавший верблюд» [162, 28]. Особую проницательность проявляют герои язгулямской сказки «Три мудрых брата»: они узнают не только приметы пропавшего верблюда, но описывают женщину, сидевшую на нем. Этот мотив встречается сравнительно редко, поэтому стоит его привести:

« — Откуда же вы узнали, что на верблюдице ехала верхом женщина ?

Братья ответили:

— Один раз она слезала, чтобы присесть у кустика, а женщины делают это не так, как мужчины. Судья спросил: