Vii: Конец стратегической паузы
| Вид материала | Документы |
- Последовательность в предъявлении требований; Использование небольшой психологической, 183.03kb.
- Приказ 04. 04. 2011 n 151 Об итогах VII районной научно практической конференции проектных, 439.61kb.
- Анализ стратегической позиции на рынке, 81.01kb.
- Основные цели и задачи Управления Стратегической целью, 12.71kb.
- Итоги VII всероссийского конкурса учебно-исследовательских экологических проектов «Человек, 41.98kb.
- Тест 11. «Постоянные магниты. Магнитное поле Земли», 58.3kb.
- Стратегической планирование и стратегическое управление проектом: экономико правовой, 114.88kb.
- Урок истории в 6 классе. Тема: Арабы в VI-VII веках. Возникновение ислама, 86kb.
- Всероссийская олимпиада школьников по искусству (мхк), 177.17kb.
- Владимир Мартынов «Конец времени композиторов», 4485.55kb.
ГЛАВА VII: Конец стратегической паузы
«Было «до» и «после» 11/9, и это все, что вам нужно знать.
После 11/9 перчатки были сброшены».
Коуфер Блэк, ЦРУ
В 1972 году по результатам исследований, проведенных Римским клубом, вышла публикация «Пределы роста», в которой было определено «главное противоречие» эпохи: «Две пропасти, постоянно расширяющиеся, характеризуют современные кризисы человечества: пропасть между человеком и природой и пропасть между Севером и Югом, богатыми и бедными». Римский клуб сделал стратегический вывод: причина международных кризисов – нехватка жизненно важных ресурсов.
«Неужели, – писал А. Печчеи (1908-1984) крупный итальянский предприниматель и экономист, в течение ряда лет возглавлявший Римский клуб, – вслед за вооружением и нефтью продовольствие тоже превратиться в политическое оружие и средство политического давления, и нам из-за собственного безрассудства суждено в конце концов стать свидетелями такого «решения» проблемы, как возрождение феодального монопольного права сортировать людей и целые народы и решать кто получит пищу и, следовательно, будет жить».
Э. Янч (тоже член Римского клуба) в статье «Два типа мирового будущего» пишет, что исследования Римского клуба основаны на полном отрицании значения «глубоких целей и задач в жизни человека и человечества». Как отмечает биолог и социолог из ФРГ Э. Гартнер, «народы как действующая сила представляют собой для Римского клуба, для Киссинджера и для «Трехсторонней комиссии» только источник опасности, угрожающий их мировой системе».
Кого же подразумевает Гартнер под кратким местоимением «их»?
Ряд ученых и экспертов утверждают, что благополучная жизнь на Земле возможна только для одного миллиарда человек. Они формулируют этот тезис совершенно откровенно: «В грядущем новом мировом порядке будут и побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не предоставят. Они окажутся в загоне, будут задыхаться от отравленной атмосферы, а на них никто не станет обращать внимания из-за простого безразличия. Все ужасы XX столетия поблекнут по сравнению с такой картиной». В свете этого высказывания, интересны мысли А. Владимирова о разнице между войной и конфликтом, которые приводились в главе, посвященной теории войн.
Речь идет о так называемом «золотом миллиарде». Термин «золотой миллиард» приобрел широкое хождение и стал означать население стран «первого мира», входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития – ОЭСР (Organization for Economic Cooperation and Development – OECD). Сейчас в нее входят 30 стран – США, Япония, страны ЕЭС и т.д. Россия в этом клубе имеет статус наблюдателя, да и то не во всех структурах.
Миллиард жителей «первого мира» потребляет около 75% ресурсов и выбрасывает в окружающую среду около 75% отходов. Остальные 4,5 млрд. потребляют и выбрасывают в 3 раза меньше, то есть один бедняк загрязняет Землю в среднем в 10 раз меньше, чем житель благополучного Запада. Что касается парникового эффекта, то вклад 1 жителя США равен вкладу 1450 жителей Индии. Индия с ее 600 млн. населением составляет как бы 2% от населения США – несущественная величина.
Возникает вопрос, к чему клонят наши западные партнеры? В чем природа их страхов? Для ответа на эти вопросы нам снова придется обратиться к истории.
История с геополитикой
Прошлое столетие по праву войдет в историю человечества как один из самых драматичных ее эпизодов. Век ХХ, как никакой другой, обогатил человечество невиданными достижениями науки и техники, многие из которых, в свою очередь, обернулись для человечества невиданными дотоле бедствиями, самыми ужасными из которых стали постоянные спутницы человечества – войны.
Самые передовые достижения человеческой мысли ставились на службу военному Молоху, манившему сильных мира сего призраком мирового господства. Это касается не только новинок науки и техники, но и целых отраслей знания.
В 1916 году шведский ученый Р. Челлен, профессор истории, преподававший в университетах Гетеборга и Упсалы, в работе «Государство как форма жизни» ввел в научный оборот термин геополитика. Челлен наделил государства «инстинктом к самосохранению, тенденцией к росту, стремлением к власти». Он утверждал, что вся история человечества - это борьба за пространство, и делал вывод, что «великая держава, опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ».
Геополи́тика - политологическая концепция, согласно которой политика государств, в основном внешняя, предопределяется географическими факторами (положение страны, природные ресурсы, климат и др.)
Термин «геополитика» употребляется также для обозначения определенного влияния географических факторов (территориального положения и др.) на внешнюю политику государств (геополитическая стратегия и т. п.) (см.Российский энциклопедический словарь).
Еще в XIX веке К. Риттер (1779-1859), профессор, глава Берлинского географического общества разработал систему регионального деления мира в рамках единого глобального пространства. Он разделил Землю на две полусферы: водную (морскую) и сухопутную (континентальную). Во второй половине XIX века немецкий исследователь Ф. Ратцель (1844-1904) - основатель политической географии, предпринял попытку связать политику и географию и изучать политику того или иного государства исходя из его географического положения. Ведущий геополитик Германии Ф. Ратцель рассматривал пространство не просто, как территорию государства, а как атрибут его силы, пространство само есть политическая сила.
Эти идеи были не просто восприняты и взяты на вооружение англо-саксонскими элитами. В результате к концу XIX началу XX столетия англосаксы получили в свое распоряжение инструмент под названием геополитика, позволявший системно анализировать глобальные процессы, происходящие в мире и, с учетом этого, выстраивать политику на многие десятилетия вперед.
2 декабря 1823 года в послании президента США Дж. Монро Конгрессу была провозглашена новая внешнеполитическая концепция Соединенных Штатов, получившая название «Доктрина Монро». В качестве основополагающего принципа политики США в Западном полушарии новая доктрина провозглашала идею разделения мира на «американскую» и «европейскую» системы и предусматривала, что территории в Западном полушарии не должны рассматриваться «в качестве объекта для будущей колонизации любой европейской державой».
«Американские континенты, - заявил Монро,- в настоящее время не могут рассматриваться как объекты для будущей колонизации какой-либо державой».
Монро прямо указывал на то, что любую попытку вмешательства европейских государств в дела стран американского континента: «Соединенные Штаты будут отныне рассматривать как враждебный по отношению к ним политический акт».
Доктрина Монро явилась переломным моментом во внешней политике США: провозглашением доктрины Монро США присвоили себе право «охранять» единолично американский континент, т.е. по существу вмешиваться в дела латиноамериканских государств, превращая их в свои протектораты. Как уже отмечалось в предисловии, географическая и геополитическая изоляция США в этот период была частичной: т.е. ограничивалась рамками Западного полушария.
Первый этап развития доктрины Монро совпал с обоснованием принципов жизненного американского пространства, т.е. сферы американской гегемонии в Западном полушарии. Это ознаменовало начало установления экономического и политического господства США над странами американского континента. Говоря современным языком, Вашингтон создавал себе стратегический тыл, отрезанный от Европы и других развитых стран во всех отношениях, включая военное, и призванный обеспечить рост американской экономики.
Второй этап начался в 80-годах XIX века и заключается в утверждении американской гегемонии в Южной Америке. Латиноамериканские государства превращались в колонии США, лишенные всякого материального суверенитета, сохраняющие лишь его внешние, символические атрибуты. В марте 1895 года журнал «Форум» опубликовал высказывание сенатора Лоджа о том, что в будущем от «Рио-Гранде до Ледовитого океана должен существовать единый флаг и одна страна». На этом этапе в ходе войны против Испании в 1898 году США «приватизировали» ее колониальное наследство. У. А. Уайт писал, что «Когда испанцы сдались на Кубе и позволили нам захватить Пуерто-Рико и Филиппины, Америка на этом перекрестке свернула на дорогу, ведущую к мировому господству. На Земном шаре был посеян американский империализм. Мы были осуждены на новый образ жизни».
В этот период были сформированы принципы организации американского большого пространства, а также политические и юридические основы американского неограниченного господства на континенте.
Третий этап совпал с рождением идеологии универсализма президента Вильсона, с Парижской мирной конференцией, а после окончания Первой мировой войны, закончившейся Версальским мирным договором, с планами превращения Лиги наций в инструмент англо-сакского мирового господства и с первым поражением, которое Европа потрепела от США, по требованию Вильсона, положения доктрины Монро вошли в Устав Лиги наций. К тому времени Латинская Америка была уже окончательно колонизирована Соединенными Штатами. К. Шмитт заметил в своей работе «Большое пространство против универсализма» (Grossraum gegen Universalismus), что когда президент В. Вильсон 22 января 1917 года заявил, что доктрина Монро является универсальным принципом для всего мира и человечества, он провозгласил притязания США на установление мировой гегемонии. Доктрина Монро стала новым мировым порядком от В. Вильсона. Она выдвинула во главу угла расширение сфер влияния США и распространения их юрисдикции, - сначало на американском континенте, а затем и за его пределами, - в нарушение принципа суверенитета наций, являющегося основным принципом международного права. С возникновением Лиги наций начался распад принципов международного права, исторически сформировавшихся в период между Вестфальским миром в 1648 и Венским конгрессом в 1815 году.
Много лет спустя, в феврале 2007 года на международной конференции в Мюнхене президент России В. Путин открыто поставил вопрос о правомерности и законности таких притязаний Вашингтона.
Расстановка сил
Зародившись в Западной Европе геополитика в конце ХIХ - начале ХХ века стала едва ли не основным инструментом формирования государственной политики ведущих стран Запада. Британия постепенно слабела, в то время как Германская империя стремительно набирала силы и требовала своей доли «мирового пирога». За всем этим с западного побережья Атлантики наблюдали Соединенные Штаты.
Противоречия геополитических интересов мировых держав приближались к критической точке. Назревал новый передел мира – мировая война. В западных столицах это хорошо понимали и серьезно к ней готовились. Основной геополитической интригой в этой ситуации был вопрос о том, на чьей стороне выступят Россия и США.
До первых залпов Первой мировой оставалось еще довольно много времени, но мировая война уже началась – мировая война разведок.
Однако все по порядку. Основоположниками англо-саксонской или евро-атлантической геополитики можно смело считать сэра Альфреда Тайера Мэхэна (1840 - 1914), Хелфорда МакКиндера (1861-1947) и Николаcа Джона Спайкмена (1893-1943).
А. Мэхэм - американский военно-морской теоретик и историк, контр-адмирал, преподавал морскую историю и был почетным президентом «Naval War Colledge» в Нью - Порте. Он создал теорию «морской силы», считая, что именно морским силам принадлежит решающая роль в вооруженной борьбе, а завоевание господства на море - главное условие победы в войне. Его выкладки во многом определили всю последующую политику США в сфере национальной безопасности.
Доказывая первостепенное влияние ВМС на исход войн и судьбы государства, Мэхэн усматривал непосредственную связь между географическим положением государства, его процветанием и наличием морской мощи. Для анализа позиции и геополитического статуса государства им предложено 6 критериев:
1. Географическое положение государства - его открытость морям, наличие морских коммуникаций с другими странами, протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные районы и угрожать своим флотом территории противника.
2. «Физическая конфигурация» государства - конфигурация морского побережья, количество портов, гаваней, бухт, от наличия которых зависит процветание торговли и стратегическая защищенность.
3. Протяженность территории равная протяженности береговой линии.
4. Количество населения и способность государства строить и обслуживать корабли.
5. Национальный характер - способность к занятию торговлей, к основанию колоний, к мореплаванию.
6. Политический характер правления, - от которого зависит переориентация лучших природных и человеческих ресурсов на созидание мощной морской силы.
«Политика, - писал Мэхэн, - изменялась как с духом века, так и с характером и проницательностью правителей; но история прибереговых наций определялась не столько ловкостью и предусмотрительностью правительств, сколько с условиями положения…, то есть вообще тем, что называется естественными условиями». Мэхэм даже вывел формулу «морской силы» государства: военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морская сила.
Главными противниками США Мэхэн считал континентальные государства Евразии - в первую очередь, Россию и Китай, а во вторую - Германию. Для борьбы с ними Мэхэн предлагал применить тактику «анаконды», состоящую в блокировании территорий противника с моря и по береговым линиям, с целью его истощения. На глобальном уровне Мэхэн предлагал «душить» в кольцах «анаконды» континентальные страны, сдавливая их путем выведения из под контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам.
Для того чтобы США стали мировой державой, считал Мэхэн, необходимо:
- активно сотрудничать с Британией (европейской морской державой);
- препятствовать германским морским устремлениям;
- противодействовать экспансии Японии в Тихом океане;
- координировать с европейцами совместные действия против народов Азии.
На протяжении ХХ столетия, особенно в эпоху «холодной войны», когда противостояние США и СССР достигло глобальных, планетарных пропорций, США неукоснительно следовали его рекомендациям. В свою очередь, СССР тоже внимательно относился к идеям американского классика морской войны и строил ВМФ СССР на принципах асимметричных ответов.
Х. МакКиндер - английский профессор географии Оксфордского университета, директор Лондонской экономической школы, - опережая на четверть века П. Валери, провозгласившего в 1931 году начало «конечного мира», - писал в 1904 году: «...весь мир, вплоть до его самых удаленных и малознакомых уголков, должен рассматриваться как объект полного политического присвоения». Уже в то время он выдвинул идею «осевого региона мировой политики». С планетарной точки зрения, в центре мира лежит Евразийский континент, наиболее благоприятный плацдарм для контроля над всем миром. Маккиндер обратил внимание на исключительно выгодное положение России в центре Евразии.
В июле 1943 года МакКиндер опубликовал в американском журнале Foreign Affairs статью«The Round World and the Winning of Peace», ставшую его интеллектуальным завещанием, ее заголовок может быть переведен как «Шансы мира во всем мире». Победа над Германией и Японией уже не вызывала сомнений. Речь шла о том, чтобы рассмотреть вопросы послевоенного устройства в мире, в частности, вопросы будущих отношений между США и их союзником - сталинским Советским Союзом. Маккиндер точно определил геополитическую цель конфликта: она была та же, что и в Первую мировую войну - контроль над «сердцем мира» (hearland).
Речь идет о «Севере и центре Евразии, куда включены пространства от Арктики до пустынь Средней Азии, а западная граница проходит по перешейку между Балтийским и Северным морями. Эту концепцию нельзя обозначить более или менее четко на географической карте», поскольку для Маккиндера это пространство формируется из трех компонентов: самой обширной равнины Земного шара, самых длинных судоходных рек, устья которых впадают в Северный Ледовитый океан или во внутренние моря (Черное, Каспийское, Аральское), и огромной степной зоны, обеспечивающей абсолютную мобильность не только кочевым народам.
Вокруг «сердца мира» (heartland) пространственного центра, представляющего собой «цитадель сухопутной мощи», располагаются в виде концентрических полукругов различные типы пространств. В первую очередь следует выделить внутренний полумесяц (inner crescent), своего рода защитный пояс heartland, включающий в себя безлюдные просторы Сибири, Гималайский хребет, пустыню Гоби, Тибет и Иран, где имеется лишь одна серьезная брешь: евроазиатская равнина, простирающаяся от Атлантики до центра Азии. На периферии этого внутреннего полумесяца находятся coastlands прибрежные районы, полуострова, где сосредоточена большая часть населения Земли: Европа, Аравия (правда, этот полуостров довольно слабо заселен), Индийский субконтинент, прибрежные районы Китая. По границам coastlands располагаются острова внешнего полумесяца (outer crescent): Великобритания, Япония. Наконец, последний полукруг состоит из островов открытого моря (outlying islands): Северной и Южной Америки и Австралии.
Такое изображение мира превращает Земной шар в хорошо организованную сцену для соперничества великих держав, причем победителем станет тот, кто владеет heartland.
Главными угрозами Великобритании МакКиндер считал возможность того, что Германия, Россия или Китай в результате захвата господствующего положения в хартленд могут «обойти с флангов» морской мир. Основываясь на этом, Маккиндер сформулировал три своих знаменитых тезиса:
1. Тот, кто правит Восточной Европой, господствует над хартленд.
2. Тот, кто правит хартленд, господствует над Мировым островом.
3. Тот, кто правит Мировым островом, господствует над Миром.
Единственное спасение от союза России и Германии он видел в создании «разделительного яруса». В 1919 году МакКиндер занимал пост верховного комиссара на Украине, оккупированной странами Антанты. Участвуя в подготовке Версальского договора после завершения Первой мировой войны, он добился закрепления в этом договоре появления лимитрофных государств (Польша, Румыния, Чехословакия, Эстония, Латвия, Литва), которые разделили германцев и славян.
Данная идея Х. МакКиндера стала одной из основных геостратегических парадигм морского Северо-атлантического блока в ХХ - XXI веках.
Примерно в это же время над разработкой своей концепции англо-саксонской геополитики работал Н. Дж. Спайкмен (1893-1943). С 1913 по 1920 годы он побывал во многих странах Ближнего Востока и Азии в качестве журналиста. Затем он учился в Калифорнийском университете (1921-1923), а после его окончания остался там преподавателем политических наук и социологии. В 1925 году Спайкмен переходит на работу в Йельский университет; с 1935 по 1940 год он руководил Департаментом международных отношений и Институтом международных исследований.
Если в своих рассуждениях МакКиндер опирался на понятие heartland, то Спайкмен уделял особое внимание rimland, т.е. прибрежной полосе.
Rimland Евразии включает в себя широкую прибрежную полосу: берега Европы, пустыни Аравии и Среднего Востока, зону муссонов Азии. «Rimland должен рассматриваться как промежуточная зона между heartland и морями, омывающими материки. Таким образом, rimland представляет собой зону конфликтов между морскими и континентальными державами. Поскольку он располагается по обе стороны от береговой линии, то его защиту следует обеспечивать одновременно на суше и на море. В прошлом rimland должен был бороться как против континентального heartland, так и против морских держав периферийных островов: Великобритании и Японии. Его двойственная природа (суша - море) обуславливает специфические проблемы его защиты».
Спайкмен рассматривал геополитику, как важнейший инструмент конкретной международной политики, как аналитический метод и систему формул, позволяющих выработать наиболее эффективную геостратегию.
«В мире международной анархии, - писал Спайкмен, - внешняя политика должна иметь своей целью, прежде всего, улучшение или, по крайней мере, сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила, в конечном счете, составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии.
Территория государства — это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром (в современных документах США и НАТО - стратегической паузы - прим. авт.).
География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государства потому, что этот фактор — самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктатуры, но цепи гор остаются непоколебимыми».
Основой своей доктрины Спайкмен сделал геополитическое осмысление не места США как мировой «морской силы», а контроль береговых территорий Евразии: Европы, стран Магриба и Мишрака, Индии, Китая и т.д. во имя окончательной победы в дуэли континентальных и морских сил. Спайкмен считал, что контроль над римлендом со стороны морского блока приведет к окончательной и бесповоротной победе над сухопутными державами, которые отныне будут целиком подконтрольны.
Это было трансформацией тактики «анаконды», которую обосновывал Мэхэн, в стратегию, ставившую во главу мирового контроля господство в океане, по примеру британского мирового господства в викторианскую эпоху. Спайкмен геополитически разделил мир на две части: хартленд (СССР) и римленд (Западная и Центральная Европа, Турция, Иран, Саудовская Аравия, Ирак, Пакистан, Индия, страны Дальнего Востока, Китай).
Спайкмен так формулировал свои геополитические тезисы:
1. Тот, кто контролирует римленд, господствует над Евразией.
2. Тот, кто господствует над Евразией, контролирует судьбы мира.
Поражение Германии в войне с СССР увеличило популярность теории МакКиндера. После 1945 года мировое пространство сократилось до бинарной модели двух сверхдержав в начале «холодной войны», а модель «хартленд-римленд» предоставила возможность просто объяснить новую геополитическую ситуацию: враг (СССР) контролировал «крепость» - «Хартленд».
Авторы книги неслучайно начали эту главу с характеристики роли ХХ века в мировой истории. В течение одного столетия дважды (в 1914 и 1941 гг.) немцы и русские начинали войну на взаимное истребление, фактически во имя интересов американцев и англичан, о чем красноречиво свидетельствует приведенное выше высказывание Г. Киссинджера (см. часть 2, гл. 1). Уместно вспомнить знаменитое высказывание Г.Трумэна (33-го президента США, 1945-1952 гг.) в 1941 году: «Если мы увидим, что побеждают немцы, то будем помогать русским, если же будут побеждать русские, то следует помогать немцам. Пусть они убивают друг друга как можно больше». Хорошо бы политикам Германии не повторять в новом столетии старых ошибок.
Но вернемся к геополитике. В Германии тоже «не сидели сложа рук». Большая заслуга в разработке теории континентальной полусферы принадлежит профессору Мюнхенского университета, генерал-майору К. Хаусхоферу (1869- 1946), бывшему военному атташе Германии в Японии (1908-1910). Хаусхофер стремился к усилению политической мощи немецкого государства. Главными историческими противниками Германии он считал США и Великобританию.
Кадровый военный разведчик Хаусхофер создал в 1924 году в Мюнхене институт геополитики, в котором велась геополитическая подготовка германской политической элиты. Это был один из тех редких случаев, когда власть не только прислушивалась к разведке, но и училась у нее геостратегии - искусству защиты и продвижения геополитических интересов своей страны.
Хаусхофер разрабатывал теорию германского господства над Евразией (Мировым островом). С этой целью им была выдвинута концепция военно-политического блока Германия - СССР - Япония. Хаусхофер назвал его континентальным блоком. Это был единственный и адекватный ответ на стратегию достижения мирового господства морского блока во главе с США.
Германия - геополитический центр Европы, Япония в 30-е годы ХХ века контролировала Китай и всю Юго-Восточную Азию, а Россия – геополитическое ядро всего Евразийского пространства. Реализация геополитического проекта Хаусхофера была кошмарным давним сном для англо-саксонского мира! Три крупнейшие промышленные державы, обеспеченные колоссальными стратегическими природными и людскими ресурсами Евразии, словно стальными клещами охватывали бы США с Востока и Запада. Хаусхофер не сомневался в правоте американца Г. Ли: «Последний час англосаксонской политики пробьет тогда, когда немцы, русские и японцы объединяться».
К. Хаусхофер пользовался большим авторитетом у части германского руководства (М. Борман, И. фон Риббентроп, Г. Гудериан), был против войны с СССР и за союз континентальных держав против морского атлантического блока Англии и США.
Р. Гесс - аспирант и ученик профессора по Мюнхенскому университету, один из основателей НСДАП, представил К.Хаусхоферу А. Гитлера. Длительное время К. Хаусхофер оказывал большое влияние на Гитлера. После провала «пивного путча» Хаусхофер посещал Гитлера, заключенного в тюрьме Ландсберг, где читал лекции будущему вождю Третьего рейха. Но категорическое неприятие Хаусхофером войны Германии против СССР привело к тому, что в 1940 году их пути разошлись. К. Хаусхофер был убежденным сторонником идеи Бисмарка о недопустимости войны с Россией и предсказывал, что немецкая армия потерпит поражение, «если попытается проглотить обширные земли России».
Со всей очевидностью необходимо признать, что никогда ведущие страны Запада не видели в России равноправного партнера. Для Англии, США, Франции, Германии, для всей Западной цивилизации Россия и русский народ были, есть и будут разменной монетой, пушечным мясом в любом, в том числе междуусобном конфликте. Не взирая на все противоречия, все они были и остаются спаянными одной целью – господствовать над хартленд, господствовать над Россией. Ради этой цели они готовы были воевать между собой, но с одним условием: до последнего русского солдата.