Изучение современной церковной истории не столько увлекательное занятие для историка, сколько печальная необходимость для всякого, ищущего спасения души

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 28

Ересь сергианства

Один документ этого периода, приписываемый архиепископу Феодору Волоколамскому (79), отлично выражает все то отвращение, какое чувствовали исповедники веры к предательству митрополита Сергия.

Автор начинает с того, что приводит выдержки из своих дневниковых записей от 3/16 марта 1924 г.: "Может быть, скоро мы окажемся среди океана нечестия малым островком. Картина церковных отношений может видоизмениться, как в калейдоскопе. Обновленцы могут вдруг всплыть, как правящая в России "церковная партия", причем противников у нее может оказаться очень немного, если открытые обновленцы и скрытые предатели поладят между собою и совместно натянут на себя личину каноничности".

Следующий отрывок взят из его записей от 14/27 января 1925 г.: "Трудность настоящего времени для православного человека состоит в том, что теперешняя жизнь Церкви требует от него высокодуховного отношения к себе. Нельзя полагаться на оффициальных пастырей (епископов и иереев), нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться правовым отношением к делу, а необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дивьими зверями в овечьей одежде. Жизнь поставила вопросы, которые правильно, церковно правильно, возможно разрешить, только перешагивая через обычай, форму, правило и руководствуясь чувствами, обученными в распознавании добра и зла. Иначе легко осквернить святыню души своей и начать сжигание совести (I Тим. 4:2) чрез примирение, по правилам, с ложью и нечистью, вносимыми в ограду Церкви самими епископами. На "законном" основании можно и антихриста принять..."

Затем следуют его пояснения от 22 октября / 4 ноября 1927 г.: "Церковные события последних недель не являются ли подтверждением этих предчувствий? То жуткое, что предощущалось душой два-три года тому назад, не придвинулось ли к нам вплотную с вторичным вступлением митрополита Сергия в управление Русской Православной Церковью? Вызвавшее многообразные и вполне заслуженные отрицательные критики послание митрополита Сергия и его Синода не бросило ли возглавляемую им церковную организацию в омерзительные, прелюбодейные объятия атеистической, богохульной и христоборной (анти-Христовой) власти (80)и не внесло ли страшное нечестие в недра нашей Церкви? Заметьте: изошло это послание не от раскольников-обновленцев, а от законной, канонической, по-видимому православной иерархии; главные положения послания опираются на тексты (правда, иногда не без искажения их) Св. Писания и на, как будто однородный с настоящим, опыт древней Церкви. С другой стороны, послание стремится и надеется удовлетворить насущной потребности истомленных гонениями верующих душ, ибо сулит им мир и покой. И многие-многие, особенно из духовенства, сочувственно откликаются на обращение митрополита Сергия и его Синода.

В результате этой симфонии богоборной власти и православной законной иерархии получаются уже некие "благие" плоды: епископы (правда, далеко не высшего качества и не очень "виновные") возвращаются из ссылок (правда, не далеких) и поставляются на епархии (правда, не на те, с которых были изгнаны), при митрополите Сергии имеется Синод (правда, похожий скорее на обер-прокурорскую канцелярию) из законных иерархов (правда, большей частью "подмоченных", т. е. весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но увы! — имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и ее епископов, как гонимых, так и протежируемых, т. е. милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!), является нынешний обер-прокурор "Православной Русской Церкви" Евгений Александрович Тучков (81).

Всякому, имеющему очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно, что, вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз с государством. И с каким государством?! Возглавляемым властью, которая основной задачей своей поставляет уничтожение на земле всякой религии, и прежде всего Православного Христианства, так как в нем она видит — и справедливо — основную мiровую базу религиозной веры и первоклассную крепость в ее брани с материализмом, атеизмом, богоборчеством и сатанизмом (коему, как гласит народная молва, причастны неции из властей века сего)..."

Затем приводятся цитаты из Апокалипсиса (17:3,5,6; 12:6; 18:2) с последующим сравнением настоящей церковной ситуации с апокалиптическим повествованием о блуднице на красном звере. Положение особенно трагическое, замечает автор, поскольку "усаживается на зверя багряного с именами богохульными не самочинная раскольница, а верная жена, имущая образ подлинного благочестия. В этом главная, жуткая сторона того, что совершается сейчас на наших глазах, что затрагивает глубочайшие духовные интересы чад Церкви Божией, что неизмеримо по своим последствиям, не поддающимся даже приблизительному учету, но по существу имеющим мiровое значение, ибо с небывалой силой ополчаются теперь на Церковь силы ада. Как же нам быть в эти страшные минуты новой опасности, надвинувшейся по наущению вражьему на нашу Мать?"

Далее он цитирует Апокалипсис (18:1–2,4) о пришествии ангела и падении Вавилона и великой блудницы, но предупреждает своего адресата, что он не прилагает механически апокалиптические пророчества к современной реальности:

"Я только провожу пунктирную линию между образами Апокалипсиса и современными церковными событиями, которые невольно обращают мысль к этим пророческим образам, со своей стороны бросающим яркий луч света на данные события. "Можно неоднократно усматривать еще в Ветхом Завете, что одни и те же пророчества сперва исполняются в малом виде, а потом имеют еще другое, высшее и окончательное исполнение"... Ни самая широкая ученость, ни самый глубокий природный ум, ни самая утонченная естественная мистика не могут дать удовлетворительного разумения таин Божиих. А здесь мы соприкасаемся с тайной, великой и, в известном смысле, последней тайной земного бытия Церкви и человечества... По словам епископа Игнатия Брянчанинова, — ...кто не приял внутрь себя Царства Божия, тот не узнает антихриста; тот непременно соделается его последователем; тот не узнает приближающейся кончины мiра и наступающего страшного второго пришествия Христова... Омраченное своим плотским мудрованием человечество и вовсе не будет верить второму пришествию Господа...

Что господствующая ныне "власть темная" мыслит, рассуждает и действует в стиле этих ругателей, в том нельзя сомневаться. Но не сочтут ли и современные церковные деятели с "ругателями" века сего сочетавшиеся, не сочтут ли они "сумасбродством, достойным лишь презрения", тех дум, которые износит моя душа навстречу Вашей?

На днях один епископ, отстаивая ориентацию митрополита Сергия, запугивал своего собеседника тем, что несогласные с митрополитом Сергием останутся в таком меньшинстве, что явятся одной из множества существующих у нас мелких сект. Бедный епископ, прибегающий к такому бессильному аргументу в защиту народившейся "советской Православной Церкви"! Вспомнил бы множество апостольских предсказаний об оскудении веры и о умножении всякого нечестия в последние времена!

..."Множество" и "большинство" необходимы в парламентах и партиях, а не в Церкви Божией, являющейся столпом и утверждением Истины, независимо от этих категорий и даже вопреки им.

...Недели две-три тому назад я читал письмо, в котором приводились подлинные (в кавычках) слова одной небезызвестной "блаженной", сказанные ею на запрос о митрополите Сергии, причем вопрошавший, по-видимому, указывал, что митрополит Сергий не погрешил против православных догматов, что он не еретик. "Что ж, что не еретик! — возразила блаженная. — Он хуже еретика: он поклонился антихристу, и, если не покается, участь его в геенне вместе с сатанистами".

Все это вместе взятое заставляет живые верующие души настораживаться и внимательно всматриваться в развертывающуюся перед нами картину усаживания жены на зверя. Эти души чувствуют новую, небывалую опасность для Церкви Христовой и, естественно, бьют тревогу. Они, в большей части своей, не спешат окончательным разрывом с церковными "прелюбодеями" в надежде, что совесть их не сожжена до конца. Сбудется ли это чаяние? От души говорю: подай, Господи! Но в самой глубине его нахожу сомнение и, однако, пока не ставлю точки над i. Пусть поставит ее время, а точнее сказать, Владыка времен! Он же да сохранит нас, как от легкомысленной поспешности, так и от преступно равнодушной медлительности в том страшно ответственном положении, в которое мы поставлены Промыслом Божиим!" (82).

Русская Церковь Заграницей сочувствовала таким настроениям. 22 июля 1928 г. ее первоиерарх митрополит Киевский Антоний (Храповицкий) издал "вполне определенное заявление нашего Архиерейского Синода", в котором говорил о непризнании какого-либо церковного авторитета за сергианским Московским синодам, как заключившем союз с врагами Божиими, и называя его незаконной организацией отступников от веры, подобных древним "либеллятикам", которые хотя и отказывались открыто хулить Христа и совершать жертвоприношения идолам, но доставали у жрецов справки о своем полном согласии с ними (83).

К сожалению, остальные Поместные Церкви, за исключением Сербского и Иерусалимского патриархатов, не выказали особого сочувствия этой позиции...

79 М. Е. Губонин приводит данный текст как "письмо архиепископа Илариона (Троицкого) к Н. Н. по поводу Декларации митрополита Сергия (Страгородского) от 16/29 июля 1927 г."; письмо датируется предположительно ноябрем 1927 г. Принадлежность этого письма архиеп. Илариону наиболее вероятна. См. об этом: Е. Н., Патрологическое издание как зеркало экклесиологии... — Прим. ред.
80 Разнообразные эпитеты, прилагаемые мною к советской власти, я употребляю не в ругательном, а в существенном, строго определенном смысле. — Прим. автора письма.
81 Всего этого не осмелится отрицать митрополит Сергий, явившийся несчастным инициатором, вернее — орудием чудовищного замысла — осоюзить Христа с Велиаром. — Прим. автора письма.
82 Цит. по: ГУБОНИН, Акты... 524–529. См. также: POSPIELOVSKY, The Russian Church under the Soviet Regime... Vol. 1. 483–487; Bishop GREGORY (GRABBE), The Russian Church in the wilderness // Orthodox Life. Vol. 29, № 6 (November–December 1979) 33–35.
83 См.: Archpastoral Encyclical of the Synod of Bishops of the Russian Orthodox Church Outside of Russia, 1969 // Orthodox Christian Witness (March 8/21, 1982).

Плоды сергианства

Если митрополит Сергий думал ценой своей декларации купить себе и своим последователям немного мира, то опыт последующих пятнадцати лет показал, насколько он ошибся. Начало 1929 г. совпало с первым пятилетним планом, коллективизацией и новой интенсивной кампанией против всякой религии. В самом деле, коллективизация (которая, вместе с последовавшим искусственно созданным голодом, стоила, как утверждают, 14 миллионов жизней) видится, и не без оснований, попыткой подрыва религии в самой ее твердыне — в деревне, путем разрушения экономической базы деревни и принуждения всех крестьян вступать в колхозы, полностью зависимые от государства. В апреле государство выпустило законодательство, ограничивающее деятельность Церкви (оффициальной, советской) только богослужением. Антирелигиозная пропаганда, проводимая Союзом безбожников во главе с Ярославским (насчитывавшем к 1933 г. 17 миллионов членов), возрастала, тогда как всякая религиозная пропаганда считалась уголовным преступлением. К 1933 г. половина церквей в стране была закрыта или разрушена.

Верующие всех толков, безотносительно к политическим убеждениям их пастырей, ссылались в тюрьмы и концлагеря. Если истинно-православные христиане Катакомбной Церкви пострадали первыми, то вскоре же за ними последовали и предатели-сергиане; и к концу 30-х годов лишь четверо сергианских епископов на всю Российскую республику оставались на свободе. Не избежали сей участи и неправославные. Так, как подчеркивает Д. Поспеловский, протестанты, хотя и приветствовали революцию и тем избегли первой волны гонений, теперь подверглись тем же преследованиям, что и православные (84)...

Однако, это тотальное гонение не помешало митрополиту Сергию заявить в интервью ТАСС в феврале 1930 г., что "в Советском Союзе никогда не было и в настоящее время не происходит никаких религиозных преследований", что "церкви закрываются не по приказу властей, а по желанию населения, а во многих случаях даже по прошению верующих", что "священники сами виноваты, что не пользуются предоставленной им свободой проповеди", и что "Церковь сама не хочет иметь духовно-учебных заведений"85 . Это вызвало недовольство среди москвичей, только что видевших разрушение чтимой часовни Иверской Божией Матери. Они освистывали митрополита Сергия и бойкотировали его службы (86).

Религиозная жизнь, однако, не прекратилась, а скорее усилилась в подпольных условиях, в которых она только и могла существовать. Странствующие епископы и священники служили в разных потаенных местах по всей стране. В отдельных областях подпольная деятельность буквально кипела. Так, профессор Иван Андреев свидетельствовал, что вплоть до конца II Мiровой войны лично ему было известно около двухсот мест, где проводились богослужебные собрания Катакомбной Церкви в одной только Ленинградской области.

Особенно сильной подпольной сетью, просуществовавшей до самых недавних времен, отличалась, согласно исследованиям советских социологов, Тамбовская область. Другой областью, откуда продолжали вплоть до наших дней выходить катакомбные исповедники, был Урал. И другие горные края, такие как Кавказ и Алтай, продолжали давать убежище ревнителям православного благочестия (87).

Марк Поповский пишет: "Катакомбная или подпольная Церковь возникла у нас в конце 20-х годов. То один, то другой священник исчезал из своего прихода, поселялся в тайном месте и начинал опасную жизнь изгнанников. В скособоченных домишках на городских окраинах возникали тайные молельни. Там служили литургии, исповедовали, причащали, крестили, венчали и даже рукополагали новых священников. Тайком, передавая друг другу условный стук в дверь, стекались туда верующие из дальних городов и областей" (88).

В мае 1932 г. Сталин объявил о начале "безбожной пятилетки", к концу которой Имя Божие должно было быть забыто на всей территории СССР. Но перепись населения, проведенная в 1937 г., показала, что две трети населения в деревне и одна треть в городах все еще были готовы заявлять себя верующими. Эта впечатляющая цифра, учитывая условия, в которых она была получена, возникла отнюдь не благодаря сергиевскому соглашению с государством, которое скорее разделило верующих и дало атеистам дополнительное и весьма эффективное оружие против них. Более того, именно в 1937 г. гонение на духовенство достигло своего апогея. Согласно данным, недавно обнародованным правительством России, в том году было арестовано 136 900 человек духовенства, из которых 85 000 были убиты (89).

Что касается главы Катакомбной Церкви митрополита Петра, то возможность непосредственно влиять на события была для него чрезвычайно ограничена из-за удаленности места его ссылки в деревушке Хэ на севере Сибири. Епископ Дамаскин утверждал, что он связался с ним через посредство своего келейника, который доложил, что митрополит Петр выразил свое недовольство политикой Сергия. Так, 17 сентября 1929 г., священник Григорий Селецкий по просьбе архиепископа Димитрия Гдовского писал митрополиту Иосифу Петроградскому:

"Исполняю просьбу Высокопреосвященного архиепископа Димитрия и письменно излагаю те сведения, какие мне сообщил находящийся в ссылке еп. Дамаскин. Ему удалось наладить сношения с м. Петром, послать через верного человека полную информацию обо всем происходящем в Русской Церкви. Через этого посланного м. Петр устно передал следующее:

1. Вы, епископы, должны сами сместить м. Сергия.

2. Поминать м. Сергия за богослужением не благословляю.

3. Киевский акт т. н. "малого собора епископов Украины" об увольнении 16 епископов от занимаемых ими кафедр считать недействительным.

4. Письмо епископа Василия (рязанского викария) сообщает неправду (90)" (91). (Речь идет о фальшивке, сфабрикованной сергианами, чтобы показать, что митрополит Петр якобы признал митрополита Сергия.)

Более того, согласно И. Андрееву, двое священников посетили Петра в ссылке и после писали: "Он рассказал нам, как все то, что выполнил митрополит Сергий, предлагали ему, и что он рад, что остался на прямом пути" (92).

Согласно некоторым опубликованным недавно письмам митрополита Петра агентам ОГПУ, он не только отказывался уступить местоблюстительство, но также отвергал и право митрополита Сергия стать местоблюстителем после его смерти. Так, 11 марта 1931 г. он поставил И. В. Полянскому следующий вопрос: "Смена местоблюстителя не повлечет ли за собой и смену его заместителя. Возможно, конечно, что мой преемник, если бы ему не пришлось непосредственно осуществлять свои обязанности, оставит заместителем то же самое лицо, это его право; но то, по моему мнению, несомненно, что исполнение обязанностей этим заместителем должно прекратиться одновременно с уходом замещаемого им лица, подобно тому, как по заявлению митрополита Сергия с его уходом прекращает свое существование и учрежденный им синод; все это, равно и другие вопросы требуют всестороннего и авторитетного обсуждения и канонического обоснования" (93). Тот же аргумент митрополит Петр повторил и Менжинскому в том же месяце (94).

Согласно М. Польскому, митрополит Петр имел секретные связи с митрополитом Иосифом, находившимся в ссылке в Чимкенте. Польский говорит также о его краткосрочном освобождении в 1935 г. Этот факт подтверждается в парижской газете "Возрождение": "В 1935 г. окончился срок ссылки. По дошедшим из России сведениям, митрополит Петр вернулся в Россию и виделся с митрополитом Сергием. Последний хотел получить от него признание нового устройства церковной жизни и согласие на созыв Собора. Были и другие сообщения о том, что большевики, якобы, предложили ему занять патриарший престол, но при соблюдении ряда определенных требований. Митрополит Петр был непреклонен и ни на какие соглашения не шел. Вскоре он вновь был отправлен в ссылку" (95). Также и другая парижская газета, "Русская мысль", сообщала: "Митрополит Петр потребовал у митрополита Сергия передачи ему местоблюстительства. Но получив отказ, вскоре был снова возвращен в ссылку" (96).

Не все верили, что митрополит Петр умер в это время (97). Однако, свидетельства, полученные недавно из архивов КГБ, подтверждают, что он был расстрелян 10 октября 1937 г. Сергий же еще прежде этой даты неканонично присвоил себе титул митрополита Крутицкого и патриаршего местоблюстителя (98). Синод Русской Церкви Заграницей, получив известие о смерти митрополита Петра, начал поминать имя последнего остававшегося в живых местоблюстителя — митрополита Кирилла.

В докладной записке, поданной митрополиту Анастасию 11 апреля 1937 г. профессором С. В. Троицким, последний оправдывал поминовение Русской Зарубежной Церковью имени митрополита Кирилла следующим образом: "Что права заместителя прекращаются со смертью замещаемого, это юридическая аксиома, которую признал и сам митрополит Сергий. Поэтому со смертью митрополита Петра полномочия митрополита Сергия прекратились, и в должность местоблюстителя автоматически eoipso вступает митрополит Кирилл, которого и следует поминать за богослужениями. Против этого могло бы быть лишь одно возражение: митрополит Кирилл по всем данным не получит возможности выполнять свои обязанности местоблюстителя, а митрополит Сергий не откажется от функций временного возглавителя Русской Церкви, и потому, казалось бы, в целях сохранения административного единства Русской Церкви, следует признавать и поминать не митрополита Кирилла, а митрополита Сергия. Однако, такое возражение было бы ошибочным. Не обладание правом зависит от пользования им, а наоборот — пользование правом зависит от обладания им, и потому митрополит Кирилл является законным местоблюстителем, является первым епископом русского народа (Ап. 34), хотя бы он и лишен был возможности пользоваться этим своим правом. Нельзя во имя административного единства жертвовать законностью, и митрополит Сергий, объявляя себя местоблюстителем после смерти митрополита Петра, повторил бы ту же ошибку, какую он сделал раньше, признав власть Синода "Живой церкви", и в сущности взял бы на себя роль этого синода. Русская Церковь уже раз переживала подобное положение после высылки местоблюстителя митрополита Агафангела, и тем не менее, митрополит Агафангел не соблазнился возможностью сохранения административного единства ценой признания "Живой церкви", а дозволил всем епархиям временно управляться самостоятельно, то есть восстановить то устройство, которое существовало в Церкви во время гонений первых веков Христианства. Это его распоряжение должно будет воспринять всю свою силу и в том случае, если митрополит Кирилл лишен будет возможности фактически управлять Русской Цер- ковью. Однако и тогда поминовение его в качестве местоблюстителя остается обязательным" (99).

84 ПОСПЕЛОВСКИЙ, Подвиг веры... 233–234.
85 Цит. по: ГРАББЕ, Русская Церковь перед лицом господствующего зла... 78.
86 Священник СТЕФАН КРАСОВИЦКИЙ, Сергианский раскол в перспективе преодоления (М.: самиздат) 25.
87 См.: А. И. КЛИБАНОВ, Современное сектантство в Тамбовской области // Вопросы истории религии и атеизма VIII (М.: Изд-во АН СССР, 1960) 92–100; Л. Н. МИТРОХИН, Реакционная деятельность "Истинно-Православной Церкви" на Тамбовщине // Вопросы истории религии и атеизма: современное сектантство (М.: Изд-во АН СССР, 1961) 144–160; А. И. ДЕМЬЯНОВ, Истинно-православное христианство (Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1977); New Information on the True Orthodox Christians // Radio Liberty Research (March 15, 1978) 1–4; C. LANE, Christian Religion in the Soviet Union (London: George Allen C° unwin, 1978) Ch. 4; Registered and unregistered churches in Voronezh region // Keston News Service. march 3 (1988) 8.
88 Цит. по: ГРАББЕ, Русская Церковь перед лицом господствующего зла... 79.
89 См.: Service Orthodoxe de Presse 204 (Janvier 1996) 15. Согласно этому же источнику, между 1917 и 1980 гг. 200 000 человек духовенства было казнено и 500 000 сослано в лагеря или посажено в тюрьму.
90 Об этом митрополит Петр пишет в первом своем письме к митрополиту Сергию: "...мне пишут, что епископ Василий о делах от моего имени представил Вам доклад. Должен заметить, что ни ему, ни другому моему сожителю я не давал никаких поручений, касающихся церковных дел". Цит. по: ГУБОНИН, Акты... 682. — Прим. ред.
91 В. В. АНТОНОВ, Ложь и правда // Русский пастырь II (1994) 79–80.
92 Цит. по: Protopresbyter GEORGE GRABBE, The Canonical and Legal Position of the Moscow Patriarchate (Jerusalem: Russian Ecclesiastical Mission, 1971) 14–15.
93 ГУБОНИН, Акты... 880–881, 883.
94 Иеромонах ДАМАСКИН (ОРЛОВСКИЙ) приводит в своей книге (Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Т. 2 (Тверь: Булат, 1996) 361) отрывок из письма митрополита Петра, в котором последний объясняет свой отказ снять с себя сан местоблюстителя: "Прежде всего я нарушил бы установленный порядок, по которому местоблюститель остается на своем посту до созыва Поместного Собора. Собор, созванный без санкции местоблюстителя, будет считаться неканоническим и постановления его недействительными ... Далее, моя смена должна повлечь за собою и уход моего заместителя митрополита Сергия ... К такому обстоятельству я не могу отнестись равнодушно. Наш одновременный уход не гарантирует церковную жизнь от возможных трений, и, конечно, вина ляжет на меня. Поэтому в данном случае необходимо наше совместное обсуждение, равно как и совместное разъяснение вопросов в связи с моим письмом митрополиту Сергию, датированным декабрем 1929 года. Наконец, мое распоряжение, вышедшее из тюрьмы, несомненно, вызовет разговоры, догадки, будет истолковано как вынужденное, с разными нежелательными выводами ... Откровенно скажу, что лично о себя я не хлопочу: дней моей жизни осталось немного, да и, кажется, я уже потерял интерес к жизни, скитаясь в общем более восьми лет по тюрьмам и ссылкам. Я только опасаюсь, что распоряжением и деланием наобум могу нарушить свой долг и внести смуту в среду верующих".
95 Возрождение. 16 Ноября (1951). Цит. по: ГРАББЕ, Русская Церковь перед лицом господствующего зла... 68.
96 РЕГЕЛЬСОН, Трагедия Русской Церкви... 184.
97 Архиепископ Лазарь Тамбовский пишет, что Казанская церковь в Харькове "делилась пополам перегородкой — половину занимали православные (не путать с сергианами), половину — обновленцы. В 1937 г. пришли чекисты и арестовали его, пока довели его до тюрьмы, то все волосы вырвали. Поминали в этой церкви митр. Петра Крутицкого, вообще, его в катакомбах поминали до самого конца 50-х годов, т. к. не верили, что он скончался" (Владыка Лазарь отвечает на вопросы редакции... 7).
98 См.: А. НЕЖНЫЙ, Третье имя // Огонек. № 4 (3366) (1992) 3. Прим. ред.: В письме к митрополиту Агафангелу от 31 мая / 13 июня 1926 г. митрополит Сергий писал: "...Вы объявили себя местоблюстителем при живом законном местоблюстителе, т. е. совершили деяние, влекущее за собою даже лишение сана. ...усматривая в провозглашении Вами себя местоблюстителем при жизни митрополита Петра — нарушение правил Апостольских 34, 35, 31; Антиохийского Собора 9, 13 и др., ...я сделал 11/24 мая постановление о предании Вас суду архиереев" (Цит. по: ГУБОНИН, Акты... 479). Таким образом, Сергий сам теперь подпал под свои же собственные прещения.

Позиция митрополита Кирилла

Позиция митрополита Кирилла была не вполне однозначной. В отличие от некоторых других катакомбных иерархов, он не решался — во всяком случае, до 1934 г. — объявить Сергия совершенным отступником, а его организацию — лишенной благодати таинств. Причины тому были двоякими.

Во-первых, как он сам признавался в письме к некоему катакомбному архиерею, он был "чрезмерно осторожен", потому что, находясь в ссылке, он был не вполне осведомлен о церковной ситуации. И во-вторых, он находился в особенном положении, будучи единственным законным местоблюстителем, который обладал возможностью переписываться и дискутировать с Сергием. Посему он, естественно, сводил этот диалог к теме канонических прав местоблюстителей и их заместителей, обвиняя Сергия в узурпации власти первоиерарха.

Рассмотрение этого канонико-административного аспекта проблемы, без касательства еще более важного догматического аспекта подчинения Сергия безбожникам, неизбежно привело к менее серьезной оценке его греха. Тем не менее, внимательное изучение писем митрополита Кирилла к Сергию, написанных между 1929 и 1934 гг., доставит слабое утешение сергианам и их попутчикам. Так, в 1934 г. он писал, что хотя сергианские священники и совершают истинные таинства, но те христиане, которые, приступая к ним, знают об узурпации Сергием власти и о незаконности его синода, могут принимать их лишь себе в осуждение (100).

В своей переписке с Сергием митрополит Кирилл подчеркнул несколько моментов, весьма важных для оценки значения разных расколов, имевших место в Православной Церкви в нашем столетии.

Во-первых, это приоритет "соборности иерархической совести Церкви". Как он писал в 1929 г., "церковная дисциплина способна сохранять свою действенность лишь до тех пор, пока является действительным отражением иерархической совести Соборной Церкви; заменить же собой эту совесть дисциплина никогда не может" (101).

Во-вторых, это право епископа прерывать общение со своим собратом-епископом не только из-за ереси, но также и для того, чтобы не участвовать в братнем грехе. Так, хотя митрополит Кирилл и не считал Сергия погрешившим в вопросах веры, он был вынужден порвать с ним общение, ибо не имел "другого способа обличать согрешающего брата" (102). Если духовные лица придерживаются взаимно противоположных церковных воззрений, то их сослужение будет для обеих сторон "в суд и осуждение" (103) .

Так, в ноябре 1929 г., митрополит Кирилл отказался осудить митрополита Иосифа и его сторонников, порвавших общение с Сергием, и не согласился с сосланными в Ташкент архиереями — Арсением (Стадницким), Никодимом (Кротковым), Никандром (Феноменовым) и другими, — осудившими Иосифа, считая их надежды на созыв канонического Собора "наивностью или лукавством" (104).

В-третьих, хотя митрополит Кирилл не отрицал таинства сергиан, но это относилось у него только к тем священникам, кто был правильно рукоположен, т. е. несергианскими архиереями.

Четвертый момент, подчеркнутый митрополитом Кириллом, заключается в том, что даже в случае такого разрыва общения между двумя партиями, обе стороны остаются в Церкви, доколе между ними сохраняется догматическое единство. Но это сразу же ставит вопрос: погрешил ли Сергий только "административно", преступив каноны, как утверждал митрополит Кирилл, или же и "догматически" против учения о Церкви, как утверждал, среди прочих, архиепископ Димитрий Гдовский (105)? Этот вопрос продолжает волновать и разделять истинно-православных христиан в России, так же как подобный вопрос в отношении новостильников волновал и разделял истинно-православных в Греции. Поначалу это был действительно трудный для разрешения вопрос, особенно пока митрополит Петр был еще жив и, следовательно, раскол не был еще окончательно завершен, и пока еще оставались надежды на покаяние митрополита Сергия. Но с течением времени становилось все более очевидным, что неканоничные деяния митрополита Сергия были внешним, "административным" выражением его внутреннего нравственного и духовного подчинения воинствующему безбожию (106). Более того, после II Мiровой войны Московская патриархия приняла атеизм даже догматически, через свое "богословие мира" и "богословие революции", через свое "коммунистическое христианство" и экуменизм.

Митрополиты Кирилл и Иосиф были расстреляны вместе в Чимкенте в полночь с 20 на 21 ноября 1937 г. (107)

99 ГРАББЕ, Русская Церковь перед лицом господствующего зла... 65–66.
100 См.: ГУБОНИН, Акты... 700.
101 ГУБОНИН, Акты... 636.
102 Там же. 638.
103 Там же. 655. См. также: Экклесиология свт. Кирилла (Смирнова), митрополита Казанского // Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей. № 1 (1991) 12–14.
104 См.: В. В. АНТОНОВ, Важное письмо митрополита Кирилла // Русский пастырь II (1994) 76.
105 См.: ANDREYEV, Russia’s Catacomb Saints... 102–103. Этого взгляда придерживались также митрополит Иосиф Петроградский, архиепископы Феодор Волоколамский и Николай Владимiрский, епископы Алексий Воронежский и Виктор Глазовский.
106 Одно из последних писем митрополита Кирилла, не так давно впервые опубликованное, в определенной степени меняет устоявшиеся представления о церковной позиции владыки. До сих пор считалось, что митр. Кирилл принадлежал к наиболее "мягкому" по отношению к митр. Сергию течению оппозиции, что любят подчеркивать и сами сергиане. Однако, вот что пишет владыка Кирилл в письме от 23 февраля / 8 марта 1937 г.: "...десять лет тому назад я ...считал все сделанное м. Сергием ошибкой, которую он сам сознбет и пожелает исправить. К тому же среди рядовой паствы нашей было множество людей, не разбиравшихся в происшедшем, и нельзя было требовать от них решительного и деятельного суждения о событиях. С тех пор много воды утекло. Ожидания, что м. Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, но для прежде несознательных членов Церкви было довольно времени, побуждений и возможности разобраться в происходящем, и оч<ень>. многие разобрались и поняли, что м. С-ий отходит от той Православной церкви, какую завещал нам хранит Св. Патриарх Тихон, и следовательно для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу Сергианства. Спасутся ли пребывающие в Сергианстве верующие, мы не можем знать, потому что дело Спасения вечного есть дело милости и благодати Божией, но для видящих и чувствующих неправду Сергианства было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду и там искать удовлетворения духовных своих потребностей... С митрополитом Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской Епархии первый протест против затеи м. Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности". (Цит. по: История Русской Православной Церкви... 1917–1970... 982–983). Как видно из этого письма, к концу жизни митрополит Кирилл сблизился в своих взглядах с митрополитом Иосифом, одним из основоположников Катакомбной Церкви. По вопросу о ереси сергианства см. также: [В. ЛУРЬЕ,] Две Церкви // Вертоградъ-Информ. № 2 (47) (1999) 8–28. — Прим. ред.
107 См.: Схимонах ЕПИФАНИЙ (ЧЕРНОВ), Катакомбная Церковь на российской земле (Рукопись). См. также: Владыка Лазарь отвечает на вопросы редакции... 5–6.

Усть-Кутский Катакомбный Собор

После смерти последнего возможного dejure возглавителя Церкви митрополита Кирилла и ее главы defacto в последнее десятилетие (1928–37 гг.) митрополита Иосифа уход Церкви в катакомбы, начавшийся со смертью патриарха Тихона, завершился. Отныне, с разрушением внешнего административного церковного аппарата, каждому отдельному епископу (а иногда и каждому отдельному верующему) предстояло самому по себе хранить огнь веры, будучи связанным со своими собратьями-христианами лишь внутренними мистическими узами жизни во Христе.

Так же оценила происходящее и Русская Зарубежная Церковь на своем II Всезарубежном Соборе в 1938 г.: "Поскольку эпоха, которую мы переживаем, есть без сомнения эпоха апостасии, то само собой разумеется, что для истинной Церкви Христовой период жизни в пустыне, о котором говорит двенадцатая глава Откровения Св. Иоанна, не есть, как некоторые могут полагать, эпизод, связанный исключительно с последним периодом истории человечества. История показывает нам, что Православная Церковь неоднократно удалялась в пустыню, откуда воля Божия призывала ее назад на историческую сцену, где она снова воспринимала свою роль при более благоприятных обстоятельствах. В конце истории Церковь Божия уйдет в пустыню в последний раз, чтобы принять Того, Кто грядет судить живых и мертвых. Так должно понимать двенадцатую главу Откровения не только в эсхатологическом, но и в историческом и педагогическом смысле также: она показывает нам общие и типичные формы церковной жизни. Если Церкви Божией определено жить в пустыне Промыслом Всемогущего Творца, приговором истории и законодательством пролетарского государства, то со всей очевидностью следует, что она должна оставить все попытки добиться легализации, ибо всякая попытка достигнуть легализации во время эпохи апостасии неизбежно превращает Церковь в великую вавилонскую блудницу нечестивого атеизма. Ближайшее будущее подтвердит наше мнение и покажет, что наступило время, когда благополучие Церкви требует отказаться от всякой легализации даже приходов. Мы должны следовать примеру Церкви периода до Никейского Собора, когда христианские общины были объединены не на основе административных институтов государства, а одним лишь Духом Святым"(108).

Пожалуй, самым поразительным и буквальным примером бегства Церкви в пустыню явился поступок епископа Енисейского и Красноярского Амфилохия, который в 1930 г., после разрыва отношений с митрополитом Сергием, удалился (как свидетельствует митрополит Иоанн Снычев, он это сделал по совету митрополита Кирилла) в сибирскую тайгу, откуда не появлялся до самой смерти в 1946 г.(109).

Однако на случай, если соблазн внешней организации и открытых церквей (хотя к концу 30-х гг. их осталось совсем немного) будет искушать верующих признать лжецерковь, Божественный Промысл созвал Собор Катакомбной Церкви в июле 1937 г. в сибирской глуши. Схимонах Епифаний (Чернов) предлагает об этом следующее повествование:

"В 1937 г., в конце июля месяца, в Усть-Куте (на реке Лене, при впадении в нее речки Кута), в перегруппировочном отделении арестантского дома встретились вывозимые из Витима в Иркутск и везомые из Иркутска на север два митрополита, четыре епископа, два священника и шесть мiрян тайной Катакомбной Церкви. Такой полноты собрания единомышленных представителей Церкви трудно было ожидать в ближайшем будущем. Поэтому встретившиеся решили немедленно открыть "Освященный Собор" и вынести канонические решения по насущным вопросам Церкви.

Время Собора было ограничено четырьмя часами, после чего соборяне были развезены в противоположных направлениях. Председательствовал митрополит Иоанн, секретарем Собора был пересыльный по этапу на место жительства, сбежавший на прииски колхозник села Жигалева А. З. Постановления Собора не записывались: А. З. в свое время передал Церкви запомнившиеся решения; они были с его слов, под присягой, записаны и стали канонами Церкви.

Среди этих канонов есть и крайне нужные сейчас. Здесь они передаются, как передал их по памяти А. З., с сохранением точного смысла.

Господи, благослови!

1. Освященный Собор запрещает верным окормляться через духовенство, легализованное антихристианским правительством.

2. Освященному Собору открыто Духом, что клятва-анафема, положенная Святейшим патриархом Тихоном, действенна, и под силу ее поставлены и связаны все священнои церковнослужители, дерзнувшие мнить таковую как церковную ошибку или политическое средство.

3. Всем порочащим и отмежевывающимся от Освященного Собора 1917–1918 гг. — анафема.

4. Все ветви церковные, на стволе соборном находящиеся, — ствол же есть Церковь наша дореволюционная, — суть живые ветви Церкви Христовой. Благословляется молитвенное общение, сослужение Божественной Литургии всеми священнослужителями таковых ветвей. Освященный Собор запрещает в священнослужении всех, мнящих себя не ветвью, а самостоятельным древом церковным. Освященный Собор не находит необходимым административное единство ветвей Церкви, но единомыслие о Церкви вменяет в обязанность всем" (110).

Собор определил единство Катакомбной Церкви и ее отношение к советской церкви; отношение Катакомбной Церкви к советскому государству было выражено в другом катакомбном документе таким образом: "Как нужно смотреть на советскую власть, следуя апостольскому учению о властях? Согласно изложенному нами апостольскому учению, следует признать, что советская власть не является властью. Она есть антивласть. Она не является властью, потому что не учреждена Богом, а дерзостно сотворена совокупностью злых действий людей, укрепляется и поддерживается этими действиями. Если злые действия ослабевают, то ослабевает и советская власть, представляющая сгусток зла. Зло возникает, когда нарушается Воля Божия. Для человека это есть нарушение Божиих заповедей. Научает этому враг рода человеческого. Сатана ведет борьбу с Богом, а поле битвы — сердца человеческие. Эта власть утверждается, чтобы уничтожить все религии, просто искоренить веру в Бога. Сущность ее — борьба с Богам, поэтому корень ее — от сатаны. Советская власть не является властью, потому что она не может по своей природе исполнить в полноте закон, ибо существо ее жизни есть зло.

Могут сказать, что советская власть, осуждая разные преступления людей, может пока еще считаться властью. Мы не говорим, что отсутствует вообще правящая власть. Мы утверждаем лишь, что она есть антивласть. Надо знать, что утверждение реальной силы связано с теми или иными действиями людей, которым свойственен инстинкт самосохранения. Они же должны считаться с извечно присущими человечеству законами нравственности. По существу же эта власть последовательно совершает человекоубийство физически и духовно. Реально действует сила вражия, которая называется советской властью. Враг хитростью стремится заставить человечество признать эту силу как власть. Но апостольское учение о власти к ней неприменимо. Как зло неприменимо к добру и Богу, потому что зло вне Бога, а враги с лицемерием могут прикрываться известным изречением, что все от Бога. Эта советская антивласть и есть коллективный антихрист, богоборчество" (111).

А что же дальше? Какие надежды питают христиане Катакомбной Церкви в отношении своего грядущего избавления от этих страшных мучений?

Одни, как например епископ Максим Серпуховский, смотрели в будущее с пессимизмом, считая, что мiр переживает свои последние дни; другие предвещали пред концом возрождение Святой Руси, как например прозорливая старица Агафия из Белоруссии, которая была заморена властями до голодной смерти в 1939 г. в возрасте ста девятнадцати лет (112).

Однако, в конце 30-х годов все выглядело довольно мрачно. Е. Лопешанская пишет о катакомбном священномученике епископе Дамаскине: "Он зажег сердца многих, но масса, в которую обратился народ, осталась тем, чем она только и может быть, — пассивной и инертной, движущейся в любую сторону, в зависимости от внешнего толчка, а не от внутренних побуждений... Долгая изолированность епископа Дамаскина от советской жизни, оторванность от постепенного процесса советизации привела к недоучету им реального соотношения сил в окружающей его действительности. Оставаясь сам незыблемым, он просмотрел перерождение человеческой души в массе и ее опустошение. Эту душу переставили на другой путь — скользкий, оппортунистический, ведущий людей туда, куда их хотят привести смелые, ни перед чем не останавливающиеся, посягающие на все ценности, моральные и материальные, вожди мiровой революции. В репрессивных мероприятиях советской власти, помимо непосредственных результатов таился глубокий смысл. Между архиереями и священниками, томившимися в концлагерях и тюрьмах, и массой верующих, как бы твердо стоять в вере они ни старались, возрастала пропасть взаимного непонимания. Исповедники силились поднять верующих на более высокую ступень и приблизить их духовный уровень к своему. Масса верующих, отягощенная житейскими и семейными заботами, ослепленная пропагандой, наоборот, невольно опускалась. Призраками грядущего золотого века сытости, полной свободы от всяких внешних и внутренних ограничений, подчинения человеку сил природы, заманчивыми перспективами, в которых фантазия переходила в науку, ...большевики захватили в свои сети подавляющее большинство народа. Только отдельные личности могли сохранять приподнятость духа. Этим положением прекрасно воспользовался митрополит Сергий..." (113).

Другой катакомбный священномученик, епископ Яранский Нектарий (Трезвинский), писал из ссылки своей пастве:

"Из истории Церкви Христовой видно — почти все борцы за правду Христову погибли в борьбе, только после смерти их торжествовало то дело Божие, за которое они боролись. Так будет и в нашей борьбе с сергианством. Народ наш стал безразличен к церковным вопросам, а духовенство — это большей частью обрядоисполнители-жрецы, для которых лишь бы было чем кормиться, спокойно жить, а против нас, противников сергианства, не побрезгуют никакими силами, безнравственными мерами, как то: допросами, ложными слухами, подпаиванием водкой горланов на приходских собраниях и прочее. Так, про меня Сергий напечатал: я якобы посвятил в попы двоеженца, чего я и во сне не видел.

Словом, наша борьба хотя и свята, но бессильна. Я лично не надеюсь на освобождение, а скорее всего погибну, сгнию в лагерях, утешаясь обетованиями Христовыми. Блаженны изгнани правды ради... Нелегко страдать. Но другого выхода нет, выбора или разделения быть не может. Не колеблитесь, возлюбленные, для вас жизнь — Христос, а смерть — приобретение. Что нам делать? Как нам быть? Вопрошаете меня, ревнители Православия, лишенные своих пастырей и не могущие из-за чуткости совести молиться в сергианских храмах. Вполне понятны страдания ваших душ. Жить без церковной молитвы — это великое бедствие для верующих, а теперь ведь много городов и сел, где нет храмов, а если и есть, то обновленческие или сергианские. Объединяйтесь в мелкие группы и молитесь по домам, пойте церковные песнопения, читайте слово Божие, творите посильно милостыню, погребайте умерших без сергианских попов. Св. Тайны принимайте лишь от истинных пастырей, а таковых вы всегда найдете с помощью Божией" (114).

У Сергия было много апологетов. Некоторые утверждали, что он "спасал Церковь" для будущих поколений, когда шквал гонений стихнет. Это предположение не оправдалось, ибо к 1939 г. на свободе оставалось только четыре епископа и открытыми жалкая горстка храмов на всю страну. И если и можно сказать, что Церковь была "спасена человеками", то это следует относить не на счет Сергия, а на счет фашистов, чьи успехи, как мы увидим ниже, заставили Сталина сделать некоторые уступки оффициальной религии, или на счет Катакомбной Церкви, которая, как пишет В. Алексеев, "в некотором смысле спасла оффициальную Церковь от полного разрушения, потому что советские власти боялись безжалостным уничтожением загнать всю Русскую Церковь в подполье и тем самым потерять над нею контроль" (115).

Другие пытались оправдать Сергия, утверждая, что есть два пути спасения: один посредством открытого исповедничества или не менее трудного (в советских условиях) ухода в катакомбы, а другой посредством компромисса. Сергий, согласно этой точке зрения, был не менее мучеником, чем катакомбные мученики, только его мученичеством была потеря доброго имени. Однако, это воззрение близко подходит к ереси, что может быть спасение через грех — в данном случае через самую бессовестную ложь, пожертвование свободой и достоинством Церкви и Православия и предание на муки и смерть своих собратьев христиан (116).

Все апологеты Сергия делают свою главную ошибку, когда забывают, что спасает Церковь не человек, а Бог. В самом деле, они весьма близки к утрате веры в Бога — не столько, конечно, в Его бытие, сколько в Его Промысел и Всемогущество. Спасительная вера — это вера Авраама на горе Мориа, Моисея в Чермном море, Давида перед лицом Голиафа, Илии пред жрецами Ваала — это вера, что вся возможна Богови (Мф. 19:26). Это вера, которая взывает: Сии на колесницех и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем (Пс. 19:7). Это была и есть вера Катакомбной Церкви, которая, как основанная на камне, камень же бе Христос (I Кор. 10:7), преодолела врата адова. Но сергиева "вера" была иного, более "гибкого" рода, того, о котором пророк сказал: Яко рекосте: сотворим завет со адом, и с смертью сложение: буря носима аще мимоидет, не приидет на нас: положихом лжу надежду нашу, и лжею покрыемся. И положу суд в надежду, милость же Моя на мерилех, и уповающие вотще на лжу: яко не минет вас буря, и не отымет от вас завета смертнаго, и надежда ваша, яже ко аду, не пребудет. Буря идущая аще найдет, будете ей в попрание. Егда мимоидет, возьмет вас: яко по всяко утро преходити будет в день, и в нощи будет надежда зла: научитеся слышати утесняемии (Ис. 28:15,17–19).

108 Цит. по: A. GUSTAVSON, The Catacomb Church (Jordanville, 1960) 102.
109 СНЫЧЕВ, Церковные расколы в Русской Церкви... 345. См. также: РЕГЕЛЬСОН, Трагедия Русской Церкви... 501.
110 Схимонах ЕПИФАНИЙ (ЧЕРНОВ), Личное сообщение (1980). См. также: Важное постановление Катакомбной Церкви // Православная Русь. № 18 (1949).
111 ANDREYEV, Russia’s Catacomb Saints... 541–542. См.: Архиепископ АВЕРКИЙ, Современность в свете слова Божия. Слова и речи (Джорданвилль–Нью-Йорк: Свято-Троицкий монастырь, 1975) Т. 3. 593–595. См. также: Митрополит ИННОКЕНТИЙ, О советской власти // Архиепископ НИКОН (РКЛИЦКИЙ), Жизнеописание Блаженнейшего Антония... Т. VI. 168–172.
112 Цит. по: ANDREYEV, Russia’s Catacomb Saints... 422–423.
113 ЛОПЕШАНСКАЯ, Епископы-Исповедники... 65–66.
114 Послание из ссылки // Православный вестник. № 87 (Янв.–февр. 1996) 15.
115 W. ALEXEYEV, The Russian Orthodox Church, 1927–1945: Repression and Reviual // Religion in Communist Lands. Vol. 7. № 1 (Spring 1979) 30.
116 См.: Е. С. ПОЛИЩУК, Патриарх Сергий и его декларация: капитуляция или компромисс? // Вестник Русского Христианского Движения 161 (1991) 233–250. В целом, обвинения митрополита Сергия, что все катакомбные епископы были "контрреволюционерами", было достаточно, чтобы послать их на смерть.

Blog

Изучение современной церковной истории не столько увлекательное занятие для историка, сколько печальная необходимость для всякого, ищущего спасения души