Деятельность территориальных органов государственной безопасности СССР в сфере военной экономики. 1941-1945 гг. (на архивных материалах)

Вид материала

Документы

Содержание Структура диссертации Основное содержание диссертации Первая глава Во втором параграфе Во второй главе Во втором параграфе Третья глава Во втором параграфе В третьем параграфе В четвёртой главе Во втором параграфе

Подобный материал:

• Взаимоотношения россии / СССР с монголией / мнр в военной сфере (1911 1939 гг.), 635.92kb.
• План мероприятий архивных органов и учреждений Новосибирской области, посвященных 67-й, 403.36kb.
• Указ Президента Российской Федерации №82 "Об архивах Комитета государственной безопасности, 1590.1kb.
• Военная деятельность местных органов власти в великой отечественной войне 1941-1945, 353.49kb.
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 21.03kb.
• Подготовка пограничных командных кадров в СССР (1918 июнь 1941 гг.), 464.37kb.
• Становление и деятельность судебных органов на дальнем востоке СССР (1922 1939 гг.), 379.53kb.
• Формирование и реализация партийно-государственной политики СССР в сфере идеологии,, 497.54kb.
• Нп «сибирская ассоциация консультантов», 72.94kb.
• Беларусь в великой отечественной войне, 54.09kb.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в двух монографиях и 43 научных публикациях, общим объёмом 65,5 п. л. Полученные в ходе исследования результаты докладывались на межвузовских научно-практических и научно-теоретических конференциях в Академии ФСБ России, в Международной академии духовного единства народов мира, а также в ходе «Исторических чтений на Лубянке».

Результаты исследования использованы при разработке учебных и учебно-методических материалов по курсу «История отечественных органов государственной безопасности» в Академии ФСБ России и в Учебном центре Государственного комитета национальной безопасности Кыргызской Республики.

Достоверность полученных результатов подтверждена соответствующими актами о внедрении.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования. Диссертация, общим объёмом 411 с., состоит из введения, шести глав (16 параграфов), заключения, списка источников и литературы, содержащего 285 наименований, и приложения, включающего 19 таблиц, диаграмм и графиков.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность темы, раскрыта методология, сформулированы цель и задачи, определены объект и предмет диссертационного исследования, его теоретическая и практическая значимость, научная новизна. Введение содержит также сведения об апробации результатов исследования и наиболее существенных научных результатах, полученных лично соискателем.

Первая глава диссертационного исследования посвящена изучению историографических и источниковедческих вопросов.

В первом параграфе рассмотрена историография объекта и предмета исследования. Разработка избранной темы непосредственно связана с изучением истории советских органов государственной безопасности и экономики СССР в годы Великой Отечественной войны. Автор придерживается мнения, что историография данных вопросов, как и историография Великой Отечественной войны в целом, в своём становлении и развитии прошла два качественно разных периода – советский и постсоветский. Первый длился с 1941 г. до второй половины 80-х гг. XX в., и на всём его протяжении научный поиск осуществлялся в русле единого методологического подхода, в исследованиях господствовала официальная концепция, которая базировалась на марксистско-ленинской теории, на коммунистической идеологии. Второй период отечественной историографии берёт своё начало со второй половины 80-х гг. Именно в период т. н. «горбачёвской перестройки» по мере утраты КПСС своей властной монополии ослабевал, а вскоре совсем исчез прежний политический и идеологический контроль развития исторической науки. Процесс пересмотра позиций советской историографии стал активно развиваться после развала Советского Союза, когда в корне изменилась социально-политическая и экономическая ситуация, вследствие чего резко был отброшен принцип партийности в исторической науке и классовый подход в анализе исторических процессов. В исследованиях по истории Великой Отечественной войны и по истории советских спецслужб появилось множество концептуальных подходов, оценки и выводы перестали быть схожими.

В конце 80-х–начале 90-х гг. XX в. в нашем обществе повысился научный интерес к проблемам экономической безопасности, поскольку стали явно ощущаться внутренние и внешние угрозы. Различные аспекты экономической безопасности как в общетеоретическом, так и в прикладном плане разрабатывались такими авторами, как Л. Абалкин, С. Глазьев, В. Евстигнеев, В. Загашвили, Н. Косолапов, Б. Мильнер, А. Михайленко, А. Селезнев, В. Сенчагов, В. Тамбовцев, И. Фаминский и другими. Проблема участия спецслужб в обеспечении экономической безопасности СССР разработана на диссертационном уровне А. Шапкиным. Однако названные авторы не рассматривают проблемы обеспечения экономической безопасности в чрезвычайных условиях военного времени, исторический опыт остался за пределами их научных интересов.

Другая группа работ, хотя и не рассматривает вопросы экономической безопасности СССР в прямой постановке проблемы, но способствует более глубокому научному анализу объекта диссертационного исследования¹. Третья группа научных публикаций, которая использовалась автором при изучении общих вопросов военной экономики исследуемого периода, убедительно показывает, что после огромных потерь восстановление и развитие военно-экономического потенциала СССР в период войны в значительной мере опреде­лялись экономикой Урала, Поволжья и Сибири. Трудящимся этих регионов принадлежит ведущая роль в оснащении Красной Армии и создании материальной основы коренного перелома в ходе военных действий. Внимание диссертанта в связи с этим было сосредоточено в первую очередь на изучении материалов, отражающих работу территориальных органов государственной безопасности в названных экономических регионах².

После публицистических брошюр и статей 40–50-х гг. XX в., по мере накопления фактического материала, публикации директивных документов военного времени и статистических сборников, появились диссертационные исследования, монографические и фундаментальные многотомные труды, посвящённые изучению истории развития промышленности и сельского хозяйства, трудовых подвигов рабочего класса и колхозного крестьянства³.

Во второй половине 80-х гг. XX в. произошёл бурный всплеск общественного интереса к исторической проблематике, поднялась волна дискуссий о феномене большевизма, судьбе социализма в СССР. Автор отмечает, что именно деидеологизация исторической науки и приоткрытый доступ к некоторым ранее засекреченным архивным фондам способствовали развитию исторического знания, постановке новых проблем. Введение в научный оборот ранее неизвестных документов, интенсивный поиск новых подходов к анализу прошлого, право на выбор методологического инструментария позволили учёным-историкам получить множество новых результатов научных изысканий, заявить в материалах региональных научно-практических конференций о высокой цене, которую заплатил советский народ за достижение победы над Германией⁴. Ряд исследователей с новых позиций рассмотрели процессы военной перестройки экономики СССР и роль наркоматов оборонных отраслей промышленности⁵.

В литературе первого периода историографии Великой Отечественной войны и истории органов госбезопасности СССР изучение социально-экономического и политического состояния советского тыла, как утверждает автор, не соприкасается с проблематикой обеспечения безопасности экономического потенциала страны и советского политического строя. Эти направления исследований существуют независимо друг от друга, отличаются разной степенью разработанности. Историей органов госбезопасности СССР занимались преимущественно сотрудники этого ведомства, для других же исследователей данная область научных изысканий была закрыта в связи со строгой секретностью.

Однако потребность осмыслить опыт деятельности органов госбезопасности в годы Великой Отечественной войны возникла сразу же по горячим следам событий: уже в военные годы появляются первые статьи, лекции и даже учебные пособия, обобщающие опыт агентурно-оперативной работы в условиях военного времени⁶. В работах, опубликованных позднее, предприняты попытки проанализировать конкретную деятельность контрразведывательного аппарата в военное время⁷. Ценность публикаций 40-х–начала 60-х гг. прошлого века заключается в том, что значительная часть этих работ была написана сотрудниками, прошедшими боевую школу, имевшими личный опыт оперативной деятельности. Но слабая источниковая база тех лет и чисто прикладные цели разработок сужали возможности обобщения исторических фактов, формирования концептуальных подходов.

Развитие исторического знания в 50–60-е гг. XX в., введение в научный оборот новых документов⁸, повседневная работа исследователей – всё это позволило повысить качество и уровень научных работ: защищают кандидатские диссертации В.В. Коровин, В.И. Шибалин, Н.Ф. Воронин. Учёных привлекают новые аспекты деятельности органов государственной безопасности в годы войны: участие в осуществлении функции обороны страны, борьба с подрывной деятельностью разведки Германии на железнодорожном транспорте, деятельность оперативных групп органов госбезопасности в тылу противника, борьба органов военной контрразведки с германскими спецслужбами, использование радиоигр в контрразведывательной работе органов госбезопасности, создание и боевая деятельность истребительных батальонов.

Автор отмечает, что тенденция комплексного исследования деятельности территориальных и транспортных органов госбезопасности, органов военной контрразведки, проявившаяся в 60-е–начале 70-х гг., набрала силу в 70–80-е гг. XX в. Обилие статей по исторической тематике, научно-теоретические конференции, выпуск многотомного издания документов и материалов по деятельности органов госбезопасности в годы войны – всё это дало новый импульс научным разработкам⁹. По различным аспектам борьбы советских органов госбезопасности с подрывной деятельностью зарубежных спецслужб защищены ряд диссертаций, в которых показан характер устремлений германских спецслужб к СССР, рассмотрены основные задачи, организация и правовое регулирование деятельности органов государственной безопасности, сделаны выводы об их силах и средствах.

Предпринимаются первые попытки освещения деятельности территориальных органов госбезопасности по выявлению, предупреждению и пресечению шпионских, диверсионно-террористических и иных подрывных акций спецслужб Германии в годы Великой Отечественной войны. Во второй половине 90-х гг. прошлого века серия подобных публикаций, являющихся историческими очерками без научно-справочного аппарата, была продолжена¹⁰.

Важные сведения по избранному объекту исследования содержатся в статьях и обзорах, опубликованных в Трудах Высшей школы КГБ СССР и изданных отдельными книгами и брошюрами, а также в материалах научно-теоретических и научно-практических конференций, проведенных Высшей школой КГБ СССР в честь Великой Победы. С 1997 г. роль научных конференций по вопросам деятельности органов госбезопасности, в том числе в годы Великой Отечественной войны, начали играть ежегодные «Исторические чтения на Лубянке» с участием научных и практических работников ФСБ России, других силовых ведомств, представителей научных и учебных учреждений России, Белоруссии, Украины, Казахстана, архивистов, краеведов, публицистов, членов общества «Мемориал» и др. Накопление солидной базы исторических данных, издание документальных сборников и справочников «Лубянка», «Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки», обширный поток мемуарной литературы – всё это позволило исследователям с середины 90-х гг. XX в. выйти на уровень серьезных обобщений деятельности советских спецслужб в виде учебных пособий и диссертаций. По периоду Великой Отечественной войны защитили диссертации П.А. Смирнов, С.А. Овчинников, В.Е. Мартианов. Открытые диссертации по деятельности территориальных органов госбезопасности накануне и в годы Великой Отечественной войны стали важным событием, новым явлением в российской историографии.

Необходимо отметить, что начавшееся во второй половине 90-х гг. преодоление бюрократического барьера между ведомственной «историко-чекистской» наукой и отечественной историей, изучаемой в гражданских академических и учебных заведениях, благотворно сказалось на состоянии отечественной историографии. В последние годы начали появляться диссертационные исследования, посвященные анализу деятельности органов государственной безопасности, проведённые на высоком научном уровне в «гражданских» вузах¹¹. Подобное взаимодействие учёных обогащает их новыми идеями и концептуальными подходами к изучению темы деятельности органов госбезопасности СССР, в том числе и в годы Великой Отечественной войны, позволяет постепенно преодолевать «обвинительный» уклон, воспринимать советские спецслужбы как необходимый элемент государственного механизма, в силу субъективного фактора (руководящая роль партии) в конкретных исторических условиях чрезмерно усиливший репрессивную деятельность.

Развитие отечественной историографии постсоветского периода, значительное расширение источниковой базы исследований, преодоление ведомственной разобщенности позволили учёным-историкам вплотную подойти к всесторонней разработке темы «Деятельность органов государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны» с новых методологических позиций. Отмечая существенный вклад учёных в разработку данной темы, необходимо констатировать, что некоторые её аспекты остались практически не разработанными. Это в полной мере относится к вопросу о деятельности органов госбезопасности в тылу страны, несмотря на имеющиеся научные статьи по этой проблеме¹². На диссертационном уровне исследование деятельности территориальных органов государственной безопасности в сфере военной экономики СССР было начато автором данной работы в кандидатской диссертации¹³, затем продолжено исследователем А.И. Вольхиным¹⁴, который в одной из глав своей докторской диссертации рассмотрел роль органов НКВД-НКГБ СССР в защите и укреплении экономического потенциала урало-сибирского региона.

Таким образом, анализ отмеченных в историографическом обзоре исследований и других научных трудов, не вошедших в него, но использованных диссертантом, показывает, что несмотря на наличие крупных научных работ по основным проблемам обеспечения безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны, избранная тема диссертационного исследования в силу своей специфики остается на данный момент одной из наименее изученных.

Во втором параграфе даётся характеристика историческим источникам, на которых построено диссертационное исследование. Источниковая база исследования состоит из письменных текстовых документов и материалов, отражающих деятельность территориальных органов государственной безопасности в сфере военной экономики СССР с выходом на проблемы защиты и укрепления экономического потенциала советского тыла, его социально-политической стабилизации. В процессе диссертационного исследования соискателем были использованы следующие виды исторических источников:

• законы и подзаконные акты СССР и РСФСР;

• постановления Государственного комитета обороны и Совета народных комиссаров;

• ведомственные нормативные акты: приказы, указания, циркуляры (директивные письма);

• тексты публичных выступлений И.В. Сталина и других руководителей государства;

• материалы оперативной деятельности территориальных органов государственной безопасности;

• материалы следственной работы территориальных органов государственной безопасности;

• материалы областных комитетов ВКП(б) и ряда первичных партийных организаций территориальных органов государственной безопасности;

• материалы, отражающие производственную деятельность заводов и предприятий оборонных отраслей промышленности, а также объектов сельского хозяйства, главным образом, колхозов и совхозов;

• мемуары политических и государственных деятелей, руководителей промышленных наркоматов и организаторов производства.

В силу того, что в отечественной историографии тема деятельности органов государственной безопасности в сфере экономики в годы Великой Отечественной войны является одной из наименее изученных, автору пришлось обратиться к архивным материалам. Их поиск проводился в Центральном архиве ФСБ России, а также в архивах Управлений ФСБ России по ряду областей: Волгоградской, Нижегородской, Самарской, Свердловской, Челябинской и др. Предметом изучения стали приказы и циркуляры центральных и местных ор­ганов НКГБ-НКВД СССР, отчёты о работе, справки по итогам инспекторских и иных проверок. Эти документы позволили определить основные направления в деятельности органов государственной безопасности в сфере военной экономики, проследить динамику задач на различных исторических этапах военного периода, а также соотнести результаты проделанной оперативными подразделениями работы с требованиями и установками военно-политического руководства страны.

Информативными материалами оказались стенограммы совещаний руководящего и оперативного состава органов госбезопасности. Они наиболее отчётливо высвечивают глубину осознания сотрудниками проблем оперативной деятельности, характер первостепенных задач и механизм поиска путей их решения. Благодаря зафиксированным в стенограммах выступлениям имеется возможность более точно оценить политический и морально-психологический климат, сложившийся в стране к началу Великой Отечественной войны, проследить его влияние на мировоззрение и профессиональное сознание руководящего и оперативного состава, на их оценку оперативной обстановки и на принимаемые решения.

В качестве ценного исторического источника была привлечена переписка центральных и территориальных органов НКГБ-НКВД СССР. Спецсообщения, докладные записки, отчёты и справки, которые направлялись в высшие органы государственного управления, в центральный аппарат наркомата, в местные партийные органы содержат подробный анализ положения дел в сфере военной экономики, сведения о социальных процессах и политических настроениях среди трудящихся, отражают причины срыва выполнения программ производства военной продукции, а также результаты расследования по фактам взрывов, пожаров, аварий и других чрезвычайных происшествий. Особую по характеру и важную по значению группу исторических источников составляют дела оперативного учёта, следственные и уголовные дела. Содержащиеся в них материалы наиболее полно отражают формы и методы работы подразделений НКГБ-НКВД, конкретно раскрывают сущность карательной политики государства в военные годы. Автор оценивал эти материалы на основе критического анализа степени их объективности и достоверности. Опыт работы ведомственных комиссий КГБ СССР и ФСБ России по реабилитации жертв необоснованных репрессий свидетельствует о нарушениях законности, имевших место в исследуемый период. Они проявлялись в широко практиковавшейся фальсификации оперативных и следственных материалов, в применении незаконных методов ведения следствия для получения необходимых руководству показаний. Учёт этих и других особенностей оперативных и уголовно-процессуальных материалов как исторического источника позволяет в большей степени сохранить объективность при оценке содержащихся там выводов.

Отчасти по этой причине, но главным образом, в целях получения возможно более полной информации о предмете и объекте исследования, автором в дополнение к оперативным и следственным архивным материалам были изучены фонды местных государственных архивов Волгограда, Нижнего Новгорода, Самары, Екатеринбурга и Челябинска. Кроме того, в Российском государственном архиве социально-политической истории исследованы материалы заседаний бюро и пленумов комитетов ВКП(б) практически всех областей и автономных республик европейской части СССР, Урала и Западной Сибири, где в годы Великой Отечественной войны располагались важнейшие объекты военной экономики СССР. В результате такого фронтального поиска удалось обнаружить и использовать ценные для исследователя материалы. В Российском государственном архиве экономики в фондах наркоматов авиационной и танковой промышленности также обнаружились материалы, представляющие интерес для научной разработки избранной темы: нормативные документы, статистические сведения, данные о качестве и причинах брака выпускаемой на оборонных заводах военной продукции, обеспечении заводов сырьём, материалами и топливом – все эти и иные архивные данные существенно дополнили ведомственные материалы НКГБ-НКВД СССР.

Среди исторических источников по теме исследования важное место заняли законы и подзаконные нормативные акты, действовавшие в рассматриваемый период, которые позволили провести политико-правовой анализ деятельности органов советского государства, в том числе органов государственной безопасности СССР. При этом были учтены особенности нормотворчества и правоприменительной практики, обусловленные уровнем политической и правовой культуры общества и степенью профессионального правосознания сотрудников репрессивных органов того времени. С этой целью изучена теоретическая концепция и практика применения статей уголовного кодекса о контрреволюционных и иных преступлениях, имеющих отношение к разрабатываемой проблеме.

В совокупности с вышеупомянутыми были использованы в диссертационном исследовании и другие группы исторических источников, которые имеют важное значение для более глубокого осмысления роли военной экономики в обороноспособности государства. В частности, использованы произведения, статьи и речи высших руководителей ВКП (б) и советских органов власти, мемуары наркомов, их заместителей и других непосредственных руководителей и организаторов защиты и развития военно-экономического потенциала Советского Союза в период Великой Отечественной войны. При этом учитывалось время написания мемуаров, когда их авторы по идейно-политическим и иным соображениям не могли быть до конца объективными.

Именно по степени объективности из всех использованных исторических источников автором диссертации предпочтение было отдано архивным материалам. Попытка выйти на качественно более высокий уровень осмысления исторических фактов потребовала привлечения из архивов новых исторических источников и введения их в научный оборот в совокупности с уже опубликованными в сборниках документами и материалами НКГБ-НКВД СССР, отражающими деятельность органов государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны. Их содержание даёт возможность существенно повысить качество практически любого исследования по отечественной истории конца 30-х–40-х гг. XX в. Основной массив источников, использованных в ходе работы над диссертацией, составляют впервые вводимые в научный оборот, ранее не опубликованные документы из фондов центральных и местных архивов.

Во второй главе рассмотрена экономика СССР как основа обороноспособности страны.

В первом параграфе отражены наиболее важные положения советской концепции об экономическом базисе обороны СССР. Экономика СССР периода Великой Отечественной войны базировалась на достижениях в развитии народного хозяйства предвоенного времени. В свою очередь, стратегия развития народного хозяйства в 20-е–30-е гг. прошлого века определялась теоретическими разработками о войне и армии, об определяющей роли экономики, народных масс, науки и техники в войне и военном деле. Основные выводы по указанным вопросам состояли в следующем:

• Материальной силой войны является оружие. Количество и качество оружия теснейшим образом связаны с развитием промышленности, науки и техники. Успешное ведение войны зависит от уровня производства, от материальных средств, находящихся в распоряжении той или иной стороны, от экономической мощи в целом зависит обеспечение обороны страны, укрепление её вооружённых сил и их материально-технической базы. Повышение обороноспособности в мирное время связано с наращиванием темпов роста экономики в целом. Недостатки в сфере экономики неизбежно негативно скажутся на боевых действиях войск и деятельности тыла в условиях войны. Объекты экономики должны быть заблаговременно и всесторонне подготовлены к работе в условиях войны, если существует хоть малейшая опасность агрессии.

• Важнейшим условием обороноспособности в военное время является жёсткий централизм со стороны государства в переводе экономики страны на военный режим работы, в управлении народным хозяйством, в планировании работы промышленности и транспорта, в организации производства и материального снабжения. Во время войны страна превращается в единый военный лагерь, который представляет собой единство экономического и морально-политического потенциалов. Только при таком подходе достигается мак­симальная мобилизация и сосредоточение в руках государства всех людских и материальных ресурсов, их эффективное использование в целях обеспечения фронта.

• Победа в войне достигается совместными усилиями вооружённых сил и всего населения страны. В единстве фронта и тыла заключается один из главных источников военной победы. Без систематического и планомерного восстановления теряемой в боях военной техники не может быть успешно решён исход войны. Тыл рассматривается как один из основных факторов конечного результата отдельных военных операций и кампаний, всей войны в целом. Требуется высокая экономическая организованность тыла, обеспечивающая своевременное снабжение войск всем необходимым для ведения войны и достижения победы. Только при тесном сплочении всех трудящихся можно добиться необходимых результатов в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве, обеспечить материальное снабжение Красной Армии и успешно вести вооружённую борьбу с врагами Отечества. Малейшая распущенность должна быть пресечена по законам военного времени.

• В ХХ веке экономика стала не только материальной основой для ведения войны, но и объектом подрыва со стороны противника. При разработке стратегических планов войны большое значение придавалось всестороннему и глубокому изучению военно-экономического потенциала других стран, состояния их экономики, производственно-сырьевой базы, транспорта, связи, расположения и живучести важнейших промышленных объектов. Генеральные штабы государств предусматривали различные способы и формы подрыва экономики противника и дезорганизации его глубокого тыла, захват важных экономических районов. Появился новый способ ведения войны – прямое вооружённое воздействие на экономические объекты противника для подрыва его военной мощи и достижения полной победы. В этих целях уже во время Первой мировой войны использовались разведка и диверсии.

Во втором параграфе изучен предвоенный опыт работы органов госбезопасности в экономической сфере.

Уже в 20-е гг. прошлого века в общественном и профессиональном правосознании утвердилась концепция, согласно которой трудности, неудачи и провалы в экономике СССР, многочисленные аварии, пожары, взрывы и другие происшествия на объектах народного хозяйства объяснялись как результат саботажа, диверсий и вредительства со стороны внутренних контрреволюционных сил, действовавших в союзе с иностранными разведками. Исходя из этого, борьба с контрреволюционными преступлениями рассматривалась как залог успешного экономического развития СССР. Существенную роль в этом сыграло секретное Постановление Президиума Центрального исполнительного комитета СССР от 4 апреля 1927 г., которым небрежность и халатность на производстве, повлекшие разрушения, взрывы, пожары и прочие «вредительские акты», приравнивались к государственным преступлениям. С этого времени факты нарушений техники безопасности, бесхозяйственности, преступной халатности и другие подобные проявления в случае большого материального ущерба стали квалифицироваться как диверсии, вредительство или саботаж.

Проблемы развития военно-экономического потенциала накануне Великой Отечественной войны ставили сложные задачи, которые отчасти решались с помощью карательной политики государства. С новой силой это проявилось накануне Великой Отечественной войны: до последних мирных дней часть населения присоединённых к СССР государств и территорий насильственно переселялась в глубь России, где развернулось невиданное по масштабам промышленное строительство. Такая практика, как полагали её организаторы, должна была способствовать быстрому увеличению промышленного потенциала, но в действительности насилие над людьми и (вопреки логике индустриализации) необоснованные аресты многих ведущих конструкторов, инженеров, технических работников наносили стране непоправимый ущерб. Удары по высококвалифицированным научным кадрам, специалистам и организаторам производства подрывали экономический и научно-технический потенциал страны, отрицательно сказывались на её обороноспособности и безопасности. В атмосфере всеобщей подозрительности и недоверия, в условиях тяжёлого морально-психологического климата в трудовых коллективах карательные меры желаемого результата не давали. Наоборот, они сковывали инициативу, порождали пассивность и нежелание брать на себя даже незначительную ответственность. Производственная и технологическая дисциплина, качество изготовления боевой техники, несмотря на ужесточение законов, до предъявляемых требований не повысились.

Негативные последствия для органов госбезопасности имел затяжной характер разделения Наркомата внутренних дел СССР на НКВД и НКГБ, начатого в феврале 1941 г. В ходе преобразования были расформированы подразделения Главного экономического и Главного транспортного управлений НКВД СССР, а вместе с этим из компетенции органов госбезопасности выпала общая и противодиверсионная охрана важнейших объектов экономики. Такое положение отрицательно сказалось в первые месяцы войны при реализации задач, поставленных высшим руководством страны. В связи с началом войны даже, казалось бы, самые элементарные действия – оповещение руководителей территориальных органов НКГБ СССР – были проведены с большим опозданием. Архивные источники подтверждают, что планы первоочередных мероприятий на местах начали составлять и реализовывать лишь по получении дополнительных указаний из наркомата. Всё это позволяет утверждать, что территориальные органы государственной безопасности оказались не готовыми в полной мере к действиям в условиях военного времени.

По мнению автора, аналогичных оценок заслуживает и готовность к войне объектов оборонных отраслей промышленности и многих наркоматов народного хозяйства. Во-первых, мобилизационные планы серьёзно устарели и для практического использования оказались непригодными. Нескорректированные документы не учитывали существенные изменения в достигнутом уровне разработки и производства современных видов вооружения, а политическое недоверие к кадрам привело к сверхсекретности в ущерб обороноспособности страны. Во-вторых, вследствие ошибочных субъективных оценок не было своевременно развернуто производство отдельных видов боевой техники, противотанковых и зенитных орудий, автоматического стрелкового оружия, артиллерийских боеприпасов, самоходной артиллерии, миномётного вооружения. Резкое увеличение военного производства накануне войны дало лишь количественное насыщение вооружённых сил Советского Союза морально устаревшей боевой техникой, но по выпуску новых типов танков и самолётов СССР уступал Германии, хотя общая производственная мощность авиационных и танковых заводов была выше.

Перечисленное отражает основные особенности оперативной обстановки накануне Великой Отечественной войны и в момент германской агрессии, которые оказали определяющее влияние на деятельность территориальных органов государственной безопасности СССР по обеспечению безопасности и развития военно-экономического потенциала Советского Союза в годы войны.

Третья глава посвящена анализу экономического фактора германской агрессии против СССР.

В первом параграфе рассмотрены планы нацистского руководства Германии по колонизации европейской территории СССР, которым придавалось первостепенное значение. От исхода войны против СССР зависела реализация всех других замыслов по созданию так называемого «тысячелетнего рейха». Готовясь к мировой войне, нацистская Германия рассчитывала использовать материальные и людские ресурсы оккупированных ею стран в целях укрепления своего военно-экономического потенциала. Начав Вторую мировую войну, гитлеровцы одну за другой оккупировали европейские страны, захватывали их запасы сырья и промышленной продукции, устанавливали контроль над экономикой этих государств. Однако ресурсов завоёванных стран Европы с их высокоразвитой промышленностью и сырьём Германии уже не хватало. Она особенно нуждалась в нефти – высокомоторизированная армия требовала всё больше горючего. Выход из такого положения Гитлер видел в захвате ресурсов СССР.

План агрессии против СССР «Барбаросса», оформленный Директивой верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии № 21 от 18 декабря 1940 г., имел экономический раздел под кодовым названием «Ольденбург». Основные идеи этого раздела по экономической эксплуатации подлежащих оккупации территорий Советского Союза ещё задолго до нападения на СССР были детализированы в «Директивах по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях», более известных как «Зелёная папка Геринга». По своему содержанию – это подробная инструкция по организации разорения и опустошения СССР, порабощения и сокращения численности населения. Данный документ был разработан, принят германским командованием и направлен в качестве директивы в войска ещё в то время, когда действовал советско-германский пакт о ненападении, когда гитлеровское правительство уверяло об отсутствии у него агрессивных намерений в отношении СССР. Это обстоятельство еще раз подчеркивает несостоятельность утверждений некоторых авторов о том, что Германия будто бы вынуждена была начать военные действия, чтобы предупредить нападение СССР на Германию и устранить якобы нависшую над Европой «советскую угрозу».

Ряд положений «Зелёной папки Геринга» раскрывает разное отношение оккупантов к местному населению в зависимости от региона. Так, считалось, что в Прибалтике германским властям следует опираться на проживавших там немцев, а также на литовцев, латышей и эстонцев, а напряжённые отношения между ними и русскими следует использовать в интересах Германии. Наиболее радужные надежды оккупантов были связаны с Украиной и Кавказом: юг – это снабжение Германии продуктами питания, Кавказ – снабжение нефтью. Ввиду планов на максимальное использование экономического потенциала Украинской ССР, оккупационным властям надлежало установить возможно лучшие отношения с местными жителями. Как и в Прибалтике, возможное наличие противоречий между украинцами и русскими планировалось использовать в интересах Германии. Не менее хорошие отношения следовало поддерживать и с коренным населением Кавказа. Делалась ставка и на межнациональную рознь. В то же время население средней и северной России было обречено на смерть без притока извне хлеба и других продовольственных продуктов. Германское руководство шло на эти меры, полностью осознавая последствия, заранее зная, что вследствие ограничений потребления продовольствия многие десятки миллионов людей окажутся обреченными на голодную смерть.

Таким образом, резюмирует автор, в германской агрессии против СССР ключевую роль играл экономический фактор. «Директивы по руководству экономикой во вновь оккупированных восточных областях» («Зелёная папка Геринга») и связанные с ними другие документы – это циничный план подрыва экономического потенциала СССР, разграбления его материальных ценностей, разрушения производительных сил и геноцида.

Во втором параграфе рассмотрены устремления спецслужб Германии к военно-экономическому потенциалу СССР накануне агрессии.

Экономическое развитие СССР не оставалось без внимания правящих кругов нацистской Германии, так как их агрессивные намерения требовали постоянного пополнения разведывательных данных о военно-экономическом потенциале вероятного противника. Для анализа накапливалась самая подробная и, на первый взгляд, малозначительная информация. Интересовало практически всё: продукция промышленных предприятий, сырьё и материалы, состояние колхозов и жилищные условия, образ жизни и настроения людей, уровень заработной платы рабочих, рацион питания и как одеваются граждане СССР. Весьма благоприятные условия для реализации разведывательных устремлений с легальных позиций открылись перед германскими спецслужбами после заключения между Германией и СССР Торгово-кредитного соглашения (19 августа 1939 г.), Пакта о ненападении (23 августа 1939 г.), Договора о дружбе и границе между СССР и Германией (28 сентября 1939 г.). Эти и ряд других договоров и соглашений позволяли противнику иметь легальное прикрытие своей разведывательной и подрывной деятельности. Документы свидетельствуют, что в условиях значительного роста торговых и экономических связей с СССР на коммерческие и некоторые руководящие посты многих германских фирм назначались кадровые разведчики и опытные агенты, в ряде компаний были учреждены особые подразделения и должности для взаимодействия со спецслужбами Германии. Координатором их деятельности на территории СССР являлось германское посольство в Москве.

Непосредственная подготовка Германии к нападению на СССР началась с разработки плана «Барбаросса», распоряжение о которой Гитлер отдал в июле 1940 г. Выполняя заказ нацистского руководства, германские спецслужбы приступили к разведывательно-подрывному обеспечению будущих боевых действий. Особое значение придавалось экономической разведке. Её координатором стал специально созданный для этого штаб «Россия». Вся проходящая через него информация направлялась для дальнейшей обработки в Институт геополитики. Нацистское руководство в первую очередь интересовала оборонная промышленность Советского Союза в целом, а также конкретные предприятия, которые имели значительный экономический потенциал.

По мере подготовки окончательного варианта плана агрессии «Барбаросса» и приближения сроков его реализации, разведывательная деятельность германских спецслужб всё более активизировалась и с каждым месяцем нарастала. Разведывательное и подрывное обеспечение агрессивных намерений Германии требовало нацеленности спецслужб на районы предполагаемых военных действий. На этих территориях противник, в дополнение к сведениям о Красной Армии, выяснял места расположения заводов и предприятий, работавших на оборону, складов военной продукции и т. п. Рассмотренные материалы показывают, что накануне нападения на СССР разведка Германии, в том числе экономическая, сосредоточила усилия на решении задач информационного обеспечения разработки и реализации плана агрессии. Что же касается деятельности германских спецслужб по непосредственному подрыву экономики СССР, то, как отмечает автор, их устремления ограничились, в основном, пограничными регионами, обеспечивая, в первую очередь, интересы армейских подразделений. Соискатель полностью разделяет выводы учёных об очевидных просчётах нацистов в оценке военно-экономического потенциала СССР. В результате анализа материалов диссертант пришёл к убеждению, что делать правильные выводы противнику мешала ставка на молниеносную войну и сама порочность психологии завоевателей, заставляющая искажённо оценивать не только свои возможности, но и объективно складывающуюся обстановку.

В третьем параграфе даётся анализ изменений разведывательных устремлений германских спецслужб к военно-экономическому потенциалу СССР в ходе войны.

Уже в июле-августе 1941 г. верховное командование вооружённых сил Германии подошло к осознанию краха так называемой «молниеносной войны». Признаки затяжной войны заставили противника скорректировать деятельность своей разведки. Осенью 1941 г. начала создаваться дополнительная сеть разведывательных и диверсионных школ и курсов абвера. Главная стратегическая задача германских спецслужб теперь заключалась в том, чтобы определить мобилизационные и экономические возможности СССР к весенне-летней кампании 1942 г. Пока наступление вермахта шло успешно, разведывательные устремления к военно-экономическому потенциалу СССР могли быть реализованы тщательным опросом пленных красноармейцев, призванных в армию непосредственно с объектов оборонных и иных отраслей народного хозяйства. Поражение под Москвой, вынужденное отступление и переход к обороне лишили абвер этого важного источника разведывательной информации, и с марта 1942 г. началась заброска в глубокий тыл СССР агентов, специально подготовленных для этого в разведывательных и диверсионных школах и на курсах абвера. Изменились и приоритеты разведывательных устремлений германских спецслужб: теперь германская разведка уделяла повышенное внимание нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности СССР. Объектами первоочередных устремлений абвера стали следующие промышленные центры: Горький, Казань, Молотов, Нижний Тагил, Новосибирск, Саратов, Свердловск, Сталинград, Уральск, Челябинск и другие крупные города. Даже этот неполный перечень наиболее важных экономических центров показывает довольно широкую географию устремлений противника.

Агенты, которые обучались в разведывательно-диверсионных и диверсионных школах и курсах, засылались в тыл советских войск с заданиями устраивать взрывы на железных дорогах, ведущих к фронту, уничтожать военные и продовольственные склады, базы и другие стратегически важные объекты, а также совершать диверсии на крупных промышленных предприятиях. Ко времени начала забросок агентов-парашютистов в глубокий тыл СССР, т. е. к марту 1942 г., со всей очевидностью проявился авантюризм очередного германского «натиска на восток». Поражение под Москвой положило начало деморализации солдат и офицеров вермахта и не могло не отразиться на качественном составе и умонастроениях постоянного и переменного состава разведывательных и диверсионных школ и курсов абвера. Несмотря на меры повышения надёжности агентов абвера, их явка с повинной носила массовый характер. По подсчётам автора диссертации, в марте-апреле 1942 г. из числа первых заброшенных в глубокий тыл СССР и оказавшихся в органах госбезопасности агентов абвера 30,3% явились добровольно. К ноябрю того же года эта цифра составила 40%, а к апрелю 1943 г. выросла до 45,2%.

Среди агентов противника было немало людей, которые опасались отдавать себя на милость советских властей из-за страха высшей меры наказания. Их вербовка немцами была закреплена выдачей коммунистов, советских активистов и партизан, отбором антисоветских деклараций, фотографированием в обществе германских офицеров и т. п. Многие из таких агентов, попав на советскую территорию, проходили этап легализации, используя сфабрикованные немцами документы, устраивались на работу, обзаводились семьями, однако никаких мер по выполнению заданий германской разведки не предпринимали и бесследно для своих хозяев растворялись среди населения. С потерей значительного количества подготовленных агентов разведывательно-подрывная деятельность спецслужб противника на советской территории была парализована. Надёжных позиций в промышленных центрах и на железнодорожных коммуникациях СССР германской разведке к концу осени 1942 г. и в последующие годы создать не удалось. Ни разведывательные, ни диверсионные, ни иные подрывные устремления противник через своих агентов в полной мере реализовать не мог. Частичным подтверждением тому является успешное сосредото­чение крупных сил Красной Армии под Сталинградом к середине ноября 1942 г., которое для германского командования оказалось неожиданным. Передвижение войск, боевой техники и материальное обеспечение будущего контрнаступления проходило по железным дорогам Сибири и от Урала до Волги, включая практически все промышленные регионы СССР на огромной его территории. Несмотря на масштабность подготовительной работы, информация о ней к противнику не поступила.

В четвёртой главе проведён анализ участия органов госбезопасности в предотвращении захвата Германией экономических ресурсов СССР.

Деятельность территориальных органов госбезопасности в связи с эвакуацией производительных сил рассмотрена в первом параграфе.

Важнейшей составной частью обеспечения экономической безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны являлось перебазирование производительных сил Украины, Белоруссии, Прибалтики, Молдавии и ряда российских областей в Поволжье, на Урал, в Сибирь, в союзные республики, удаленные от районов боевых действий. Ключевым элементом этого перебазирования были мероприятия по эвакуации. Ответственность за их выполнение возложили на наркоматы и директоров заводов, однако приступать к демонтажу оборудования можно было лишь по указанию или с согласия Совета по эвакуации.

В течение первой недели войны Сталин пять раз вызывал к себе наркома государственной безопасности Меркулова и ставил органам НКГБ СССР задачи, которые нашли своё отражение в директивах руководителей наркомата, в том числе и по вопросам эвакуации. Во многих местностях, которым угрожала оккупация, фиксировалось отсутствие организованности и дисциплины среди местных партийных, советских и хозяйственных руководителей, паника среди населения. Органы госбезопасности начали наводить порядок со своих подразделений. Требовалось решительно пресекать малейшие проявления растерянности и малодушия среди оперативного состава; паникёры и трусы подлежали аресту. Никто ни в коем случае не мог покинуть оперативно обслуживаемой территории без специального разрешения вышестоящих органов госбезопасности. Эвакуироваться разрешалось только с последними частями Красной Армии, предварительно приняв исчерпывающие меры по уничтожению на занимаемой противником территории всего, что могло бы оказаться полезным врагу. Неисполнение этих мер и самовольная эвакуация, не вызванная крайней необходимостью, квалифицировались как невыполнение своего долга перед Родиной, и виновным грозило предание суду военного трибунала.

Анализ широкого массива архивных источников позволяет автору утверждать, что с самого начала войны руководству страны было известно, что сотрудники органов государственной безопасности если и покидали оперативно обслуживаемую территорию с приближением вражеских войск, то никак не раньше местных партийных, советских и хозяйственных руководителей. Несанкционированная эвакуация районных и городских руководителей расценивалась как преждевременная ликвидация советской власти. Их «панические отъезды» из прифронтовой полосы были чреваты весьма тяжёлыми последствиями, поэтому соответствующие санкции стали распространяться и на этих руководителей. Вопрос об их недостойном поведении предварительно обсуждался на заседаниях бюро обкомов ВКП (б). В кризисной ситуации того времени со всей очевидностью обнаружились низкие деловые и личные качества ряда руководителей, озабоченных собственными интересами в ущерб государственным. Факты злоупотреблений служебным положением становились известными трудящимся и служили катализатором негативных проявлений, которые приобретали политическую окраску. Стихийные митинги против таких руководителей, случалось, заканчивались драками, побоями должностных лиц, а иногда превращались в массовые беспорядки с прямой угрозой срыва мероприятий по перебазированию на восток производительных сил.

В результате анализа ситуации автор приходит к выводу, что в таких условиях требовались оперативные и решительные действия органов государственной безопасности. Для контроля и оказания помощи на места командировались руководящие работники НКВД. Неудовлетворительная работа партийных, советских и административных органов в связи с перебазированием производительных сил из прифронтовых областей СССР оборачивалась необходимостью использования органов государственной безопасности в целях предотвращения тяжёлых и социально весьма опасных последствий.

Таким образом, в связи с эвакуацией территориальные органы госбезопасности выполняли функции государственного контроля и повышения эффективности работы хозяйственных, советских и партийных органов. В этом качестве, заключает автор, подменяя соответствующих должностных лиц, сотрудники госбезопасности способствовали успешному решению важных задач по сохранению наиболее важной части военно-экономического потенциала СССР.

Во втором параграфе глубоко проанализированы архивные и другие материалы, отражающие участие органов госбезопасности в реализации спецмероприятий по уничтожению материальных ценностей на оставляемой врагу территории СССР.

В связи с вынужденным отступлением Красной Армии под мощными атакующими ударами вермахта республиканским партийным и советским организациям была направлена Директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. о мобилизации всех сил и средств на разгром германских захватчиков. В документе, в частности, говорилось, что всё ценное имущество, которое не успевали эвакуировать, подлежит уничтожению, а всех, кто своим паникёрством и трусостью мешал делу обороны, требовалось немедленно предавать суду военного трибунала. Участие органов государственной безопасности в подготовительной работе и непосредственном уничтожении на оставляемой врагу территории СССР материальных ценностей в документах того времени получило условное наименование «спецмероприятия». Подразделения НКГБ-УНКГБ должны были не только подготовить и полностью выполнить спецмероприятия, но и проверить, насколько тщательно уничтожены фабрики, заводы, склады, электростанции и всё то, что могло оказаться полезным врагу в его войне против СССР. Такой контроль нужен был для того, чтобы предать суду военного трибунала сотрудников, виновных в неисполнении спецмероприятий, не принявших всех необходимых для этого мер, проявивших трусость, малодушие, паникёрство и в силу этого не выполнивших своего долга перед Родиной.

Авторы ряда постсоветских публикаций утверждают, что с самого начала Великой Отечественной войны руководство СССР и Красной Армии взяло на вооружение «тактику выжженной земли» – тотальное уничтожение перед отступлением всего, что только можно было уничтожить, включая населённые пункты, в результате чего страдали, в первую очередь, свои же граждане. Однако на самом деле уничтожать материальные ценности, которые было невозможно эвакуировать, следовало только ввиду явной угрозы захвата противником конкретной территории. Вывозить или уничтожать продовольствие, необходимое для остающегося населения, категорически запрещалось. Как свидетельствуют документы военного времени, никакой тактики «выжженной земли» в ущерб своему населению советское руководство в самом начале войны не требовало. По мнению автора, отдельные элементы этой тактики стали практиковаться позднее и лишь на наиболее опасных направлениях главных ударов вермахта, как это имело место осенью 1941 г. в битве под Москвой. Следует подчеркнуть, что делалось это в таких масштабах впервые в истории русской и советской армии.

Ответственность за преждевременное уничтожение материальных ценностей была очень высокой. Такие факты особенно часты были в первые недели войны, когда многие местные партийные и советские руководители проявляли растерянность и были подвержены панике: некоторые из них бежали задолго до отхода частей Красной Армии, ускоряя тем самым и проведение спецмероприятий. По мере накопления органами госбезопасности опыта появляется больше организованности в подготовке и проведении спецмероприятий. Автор отмечает, что проведение спецмероприятий, которые в силу их секретности были для населения, как правило, неожиданными, отнюдь не способствовало нормализации обстановки, прекращению паники, если она уже появилась. В ряде мест властям приходилось применять жёсткие репрессивные меры против лиц, противодействовавших уничтожению объектов экономики и материальных ценностей. Всё это свидетельствует о том, что подготовка и проведение спецмероприятий проходили в сложных прифронтовых условиях, при быстро менявшейся оперативной обстановке. Тем более значимы результаты этих мероприятий, которые сыграли свою положительную роль в том, что немцам не удалось, как они рассчитывали, полностью захватить и использовать экономический потенциал оккупированных территорий СССР.