Литература
| Вид материала | Литература |
- Класс: 12 Зачёт №2 «Русская литература 1917-1941», 186.43kb.
- Литература 7 класс Зачетная работа№2 Содержание, 40.79kb.
- Литература Форш О. «Одеты камнем», 38.6kb.
- Литература английского декаданса: истоки, становление, саморефлексия, 636.47kb.
- Тема: «Библейские мотивы в творчестве Б. Пастернака», 211.88kb.
- Литература 11 класс Программы общеобразовательных учреждений. Литература, 331.28kb.
- Учебника. Учитель Кулябина Зинаида Григорьевна. Выступление на Краевой научно-практической, 48.58kb.
- Жиркова Р. Р. Жондорова Г. Е. Мартыненко Н. Г. Образовательный модуль Языки и культура, 815.79kb.
- Английская литература. , 57.37kb.
- Планирование курса литературы 8 класса по программе, 14.4kb.
Содержание.
Введение………………………………………………………………………2-4
Глава 1 Предложения и результаты индивидуальной психологии………5-22
Глава 2 Множественные “Я” информационные системы……………….23-33
2.1 Оральная система биовыживания……………………………...…..23
2.2 Анальная территориальная система…………………………...…..24
2.3 Семантическая времясвязывающая система…………….…..……26
2.4 Социосексуальная система…………………………………..….….27
2.5 Нейросоматическая система…………………………………….....29
2.6 Система метапрограммирования……………………………….…29
2.7 Порфогенетическая система………………………………….……30
2.8 Нелокальная квантовая система……………………………….…..32
Глава 3 Миграция рабочей силы…………………………………………...34-73
3.1 Общий анализ миграции рабочей силы……………………….…..34
3.2 Модели миграции в постсоветское время…………………….…..36
3.3 Статистика крупнейших мировых миграций………………….….42
3.3.1 Учет мигрирующего населения…………………………….……46
3.3.2 Миграционная подвижность и потенциальная миграция….…..48
3.4 Культурный шок и приспособление к новому культурному окружению…………………………………………………………59
3.5 Молдоване в Европе : новая миграционная сеть…………………63
3.5.1 Объемы трудовой миграции молдавского населения………….63
3.5.2 Основные направления трудовой миграции молдавских граждан…………………………………………………………....65
3.5.3 Основные способы проникновения на Запад……………….…..66
3.5.4 Современные объемы трудовой миграции в страны Европы.....67
3.5.5 Социальный портрет молдавских гастарбайтеров в западной Европе…………………………………………………………..…68
3.5.6 Гастарбайтер в социальном контексте страны приема и страны донора…………………………………………………………..…70
Выводы………………………………………………………………….……74-76
Литература…………………………………………………………………...77-79
Введение.
Известно, что миграция населения в далеком прошлом выступала в формах работорговли, кочевничества, военных и колониальных переселений. Однако с образованием мировой системы хозяйства возникла необходимость в огромных перемещениях людей, лишенных средств производства и ищущих свободных рабочих мест за пределами родной страны. Миграция охватила все континенты, весь мир и приобрела поистине глобальный характер. На начало последнего десятилетия XX века в мире уже насчитывалось более 45 млн. трудящихся-мигрантов. Небывалая масштабность мировой миграции трудовых ресурсов - важнейшая особенность современности. Этот процесс формируется технологическим прогрессом и развитием коммуникаций.
Если в 50-70-е годы передовая миграция шла в основном из развивающихся стран в индустриально развитые, то с 80-х годов идет и встречный миграционный процесс: перемещение иностранной рабочей силы из более развитых в менее развитые страны. Иллюстрацией к этому могут служить страны ОПЕК, новые индустриальные государства, в которые вслед за миграцией капиталов мигрировала и рабочая сила из стран Западной Европы, США и Японии.
Миграция рабочей силы распространилась не только на большие страны, но и на малые. Это можно проследить на примере Греции, в которой 300--350 тыс. работают без разрешения властей. Большинство "нелегалов" на греческом рынке труда - жители Албании, Польши, Филиппин и понтийские греки из бывшего СССР. Они не претендуют на хорошо оплачиваемые рабочие места на заводах, фабриках, учреждениях. Аналогичные миграционные процессы трудовых ресурсов имеют место и в Италии, где сотни тыс. человек из числа экономически активного населения в поисках работы устремляются из бедных южных провинций в индустриально развитые северные районы этой страны.
Такое же передвижение с юга на север совершает и чернокожее население США. Если в начале XX века оно в основном проживало в южных штатах страны, то теперь идет массовая миграция на север, где они надеются избежать сегрегации и найти лучшие рабочие места.
Внутренняя миграция рабочей силы стала мировым явлением. Чернобыльская трагедия генерировала эту форму миграции в Республике Беларусь
Трудовые миграции из развивающихся стран в развитые, по своей природе, предусматривают разнообразие участников — это могут быть семьи, отдельно мужчины и отдельно женщины.
Исторически сложилось так, что мужчины выглядели более мобильными, чем женщины: в послевоенный период и вплоть до середины 70-х гг. европейские страны, следуя потребностям работодателей, предпочитали принимать мужчин без иждивенцев, что позволяло снизить стоимость рабочей силы. В этой ситуации западные исследовательницы (еще 20 лет назад!) начали бить тревогу по поводу того, что и в науке, и в политике пренебрегают проблемами женщин-мигрантов (см., например, обстоятельный обзор «классика» изучения женской миграции Мирьяны Мороквасич с характерным названием («Женщины как перелетные птицы» (Моrokvasic 1984)).
С течением времени выяснилось, что женщины ничуть не менее мобильны, чем мужчины. При переходе иммиграционной политики ряда европейских стран (например, Голландии) к этапу «воссоединения семей», они стали более заметны в миграционных потоках как «сопровождающие своих мужей» (accompanying migration). Более того, женщины начали все активнее действовать на миграционной арене самостоятельно, переезжая в другие страны и на другие континенты в одиночестве или лишь в сопровождении детей. При этом степень их «самостоятельности» могла быть разной: весьма относительной в ситуации, когда женская миграция инспирировалась мужьями и/или другими родственниками-мужчинами как ключевой элемент семейной стратегии выживания; и действительно автономной деятельностью, когда речь шла о группах женщин, в принципе более мобильных, чем все остальные (в традиционных обществах это обычно одинокие женщины — вдовы, разведенные, страдающие бесплодием, статус которых ограничивает их доступ к ресурсам). Кроме подобных выталкивающих факторов, «автономную» женскую миграцию могли стимулировать и специфические «ниши» на рынках труда принимающих стран.
По контрасту с описанной ситуацией, репатриация, т.е. переселение на историческую родину на постоянное место жительства, предполагает гораздо более однородный состав «движущихся субъектов» — это семейная миграция (хотя ее технология не исключает временного разъединения семьи: один из ее членов, чаще мужчина, ездит «на разведку», в поисках жилья и работы; другие могут некоторое время оставаться в стране выезда, пытаясь продать дом или квартиру, и пр.). Под семьей здесь имеется в виду супружеская пара с детьми или без детей (согласно последней Всесоюзной переписи 1989 г., это самый распространенный в России тип семьи), нередко дополненная представителями старшего поколения. Старики двигаются вместе с «молодыми» чаще в тех случаях, когда у них нет в странах выезда своего, отдельного жилья. Как отмечается в Информационном бюллетене «Население и общество», возрастная структура вынужденных переселенцев не типична для обычных мигрантов, среди которых обычно преобладают молодые люди, а детей и пожилых сравнительно мало; «иными словами, в вынужденную миграцию вовлекается вся семья, а не только наиболее дееспособные ее члены, как это бывает обычно».
Миграция людей в другие страны - добровольно в качестве легальных или нелегальных иммигрантов, или не по своей воле в качестве беженцев - стала одной из наиболее сложных и весьма противоречивых проблем эпохи, наступившей после окончания "холодной войны".
Каждый 120-й житель планеты - мигрант. Все они оторваны от привычной жизни в своих собственных странах. Последнее легко понять, если проникнуться той реальностью, что наем одного рабочего на месяц в Германии обходится в 6575 немецких марок по сравнению с 662 марками в Венгрии, 401 маркой в Чехии и 367 марками в Польше. Не может не соблазниться и филиппинец, выехавший за рубеж, где он зарабатывает в 5-6 раз больше, чем он получил бы за аналогичную работу у себя на родине.
Миграция населения - это прежде всего проявление диспропорции между экономическим и демографическим развитием страны. Отставание экономического развития от более быстрого роста населения приводит, в конечном итоге, к образованию "перенаселенной пролетарской нации", в результате часть рабочей силы вынуждена эмигрировать в поисках работы.
Когда миграция носит массовый характер, - это свидетельствует не только о несоответствии междууровнем развития экономики и ростом численности населения, но также является и отражением внутренних противоречий общества, постоянно усугубляемых периодически повторяющимися кризисными ситуациями. В экономическом смысле миграция представляет собой перемещение собственно рабочей силы, т.е. "производительного богатства" страны, затратившей средства на профессиональную подготовку и обучение, в другие страны, которые используют эту рабочую силу, присваивая себе результаты ее труда.
Миграция рабочей силы, достигшая сегодня невиданных масштабов, - это не только особенность современного рынка труда, но и .определенная черта мировой экономики в целом.
В поисках лучших условий труда и более высокой его оплаты люди покидают родные места и ищут счастья в других странах. Это, как правило, экономическая миграция рабочей силы. Ее причина - высокая безработица, охватившая весь мир, и различия в национальных уровнях заработной платы и в условиях труда.
Глава 1 Предположения и результаты индивидуальной психологии
Ассоциацию Индивидуальной Психологии, которая постепенно распространилась по всей Европе, создал Альфред Адлер. Он подверг критике учение Фрейда за преувеличение роли сексуальности и бессознательного, акцентировал внимание на роль социальных факторов, в частности, подчеркивая социальную направленность влечений - основы человеческого характера. Выработал собственную концепцию психической болезни, в основе которой лежала идея компенсации чувства неполноценности т.е. психическая болезнь есть результат неосознанного стремления к превосходству, разжигаемого чувством неполноценности, которое связано с какой-либо телесной слабостью или недостатком. Идеи Адлера способствовали модификации фрейдизма, приведшей к возникновению неофрейдизма. В массовое употребление вошел введенный Адлером термин "комплекс неполноценности".Он пересмотрел фрейдовские положения о биологической детерминации человеческой психики и сформулировал теорию "индивидуальной психологии", согласно которой человек рассматривался не как биологическое, а как социальное существо. В противовес фрейдовскому постулату о "первичных влечениях" и юнговскому постулату о "комплексах" и "архетипах", которые, по их убеждению, мотивируют человеческое поведение, Адлер выдвигает на передний план социальные побуждения человека.
Казалось бы, это должно свидетельствовать о кардинально новых установках адлеровской "индивидуальной психологии". Но Адлер не совершает революционного переворота в психоанализе, ибо его понимание "социального" не выходит за рамки бессознательных влечений человека. Рассмотрение отношений между индивидами замыкается у Адлера на раскрытии якобы присущих каждому человеку бессознательных "стремлений к власти". Поэтому изучение социальных побуждений личности сводился, по сути дела, к расшифровке вытесненных желаний властвования, преобладания, превосходства над другими. "Воля к власти" - воспроизводит центральную идею Фрейда о врожденности бессознательных инстинктов человека. На место биологических бессознательных инстинктов подставляются социальные побуждения, которые также оказываются врожденными. В этом отношении адлеровское понятие "социальных стремлений" сродни фрейдовским представлениям о "первичных влечениях" и юнговским - об "архетипах".Почему личность в определенной социальной ситуации действует так, а не иначе? Для объяснения действий индивида необходимо знать конечную цель его устремлений; только она может объяснить поведение человека, “бессознательный жизненный план, при помощи которого он старается преодолеть напряжение жизни и свою неудовлетворенность".
Пытаясь ответить на вопрос, в чем же конечная цель, предопределяющая деятельность человека, Адлер долго не мог прийти к однозначном. Сначала конечной целью человеческой деятельности он объявил "стремление к власти", затем - "стремление к превосходству", которое уже не связывалось с престижем, главенством и другими социальными атрибутами могущества человека, а относилось к сфере завершенности, целостности и тотальности личности. Мы видим, например, что один прямолинейно движется к своей цели, почти не отклоняясь от своего пути, в то время как другой для того, чтобы приблизиться к ней, предпочитает окольные пути там, где он предчувствует столкновение с трудностями, а третий предпринимает столь длинный обходной маневр, что вообще не достигает желанного конца.
Таким образом, формируется довольно ясная картина ядра личности конкретного человека. Но эти линии поведения далеко не случайны. Мы не будем успокаиваться на том, что один не пасует перед трудными задачами и целеустремленно рвется к желанной цели, а, скажем, третий теряет общую
задачу из виду, придумывая себе бесконечные промежуточные финиши; будет справедливым предположить, что такие формы жизни должны иметь свои корни в прошлом, в предыстории и что здесь не может быть никакой случайности, а напротив мы имеем дело с частью жизненного плана, частью, основа которой была заложена с самого начала. Эту картину ложного движения мы снова и снова можем наблюдать также и в других отношениях у тех же людей.
Не слишком ли это смелые выводы, могут спросить себя многие? Однако если быть последовательным, то иной способ рассуждения ведет к недооценке симптомов. Например, при так называемых неврозах можно регулярно наблюдать ситуацию, когда человек, убаюканный надеждами, неожиданно наталкивается на какие-либо трудности, после чего в нем просыпаются сомнения. Немало людей, пытаясь решить какую-либо задачу и наталкиваясь на трудности, поддаются страху и, испытывая подобные потрясения, останавливаются на полпути к своей цели. При неврозе навязчивости часты случаи, когда индивид вместо того, чтобы решать свои жизненные вопросы, занимается совершенно иными делами, например, сложными манипуляциями с числами, которые, конечно же, никому не приносят пользы. Но из которых нам становится понятно: перед нами человек, уклоняющийся от решения своих жизненных задач, человек, ощущающий свою незащищенность, упавший духом, не верящий в себя, человек, в котором не осталось ни капли оптимизма. Он постоянно испытывает потребность спрятаться в кусты. То же самое мы наблюдаем и при всех остальных формах невроза.
Во всех этих уклоняющихся формах жизненного поведения, которые всегда обнаруживаются через пристрастие к бесполезным занятиям, мы находим некую знаковую игру, присущую таким людям. Эта знаковая игра показывает нам, что
они под любым предлогом стремятся устраниться от решения всеобщих задач.
Теперь надо выяснить происхождение таких свойств характера, как малодушие, склонность к сомнениям и т. п. и показать далее, что все эти явления обусловлены всем жизненным планом, целью, предносящейся человеку, что он, сталкиваясь с жизненными проблемами, не просто отступает перед ними, но переключается на бесполезные занятия. И все это происходит в силу внутренней установки на сохранение единства личности.
Таким образом, возникает необходимость исследовать истоки такой ситуации, что приводит нас к раннему детству. Можно утверждать, что мы находим жизненный план такого человека, его конечную цель, к которой он стремится, сформировавшееся единство его личности уже на втором году жизни. Причем ясно выраженными исключительно важным является то что, это единство личности существует, несмотря на то, что последняя еще не обладает сознательным мышлением и она не может критически к себе относиться. Эта личность возникла при обстоятельствах, которые не могут сохраняться вечно, но значение которых, при свойственных ребенку незащищенности и неприспособленности, а также вследствие вредных воздействий
окружения переоценивается и неверно понимается. Перед нами вырастает, следовательно, задача, во-первых, проникнуть в этот целостный жизненный план, а во-вторых, откорректировать его.
Педагоги подходят к трудновоспитуемым детям со следующей предпосылкой: все дело в таких случаях заключается в жизненном плане, построенном на ошибках, за которые ребенок не может нести ответственности, ибо ни один воспитатель до сих пор не указал на эти ошибки. Никому не приходит в голову, что надо направлять наказание на заблуждения и шалости и вести с ними борьбу. Мы имеем плачевный результат. Жизненный план остается прежним, т.е. конечная цель сохраняется, ребенок не осознает свои ошибки и не имеет возможности исправиться. А, следовательно, столкнувшись с трудностями при попытке найти свое место в жизни среди людей, он приходит в отчаяние.
Понять человека, то есть раскрыть смысл его жизни, значение его психических актов, по убеждению Адлера, возможно лишь в том случае, если индивид будет рассматриваться как стремящийся к "личному идеалу", к "совершенству". Конечной целью развития человека, по Адлеру, является, таким образом, "стремление к совершенству", стремление к "саморазвертыванию" своей сущности, к достижению "Самости". В этом смысле Адлер постулирует активный принцип человеческой жизни, акцентируя внимание не только на деятельности, но и на самодеятельности человека. Рассмотрение личности как продукта ее собственного творчества открывало дорогу к пониманию деятельной стороны субъекта, который не пассивно воспринимает мир, а творит его. Однако, оставляя без внимания взаимоотношения между личностью и обществом, Адлер лишь констатирует, что человек от природы является социальным существом.
Разумеется, одного этого недостаточно для понимания подлинных связей и отношений в общественной жизни. Поскольку раскрытие социальных детерминант человеческого поведения проводится Адлером на бессознательном мотивационном уровне развития человеческой психики, то и результаты такого рассмотрения страдают психологической ограниченностью. Тем не менее, именно от Адлера, который обратил внимание на социальные детерминанты человеческого поведения, начинается оформление и развитие "социологизированного психоанализа". Источник неврозов лежит в "оргазмной импотенции" и связанных с ней психических и физиологических нарушениях. Основной проблемой выявления и лечения неврозов становится раскрытие феномена оргазма, который является "центральной точкой проблем, возникающих как в области психологии, так и в области физиологии, биологии и социологии. "Биологическое ядро", состоит из "природно - социальных импульсов", излучая которые, человек предстает честным, трудолюбивым существом, способным на искреннюю любовь. Но, проходя антисоциальный слой (фрейдовское бессознательное) - представляет сумму "вторичных импульсов" - грубые, садистские, сладострастные порывы, "природно - социальные импульсы" преломляются и искажаются. Бессознательные отношения регулируют либо социальную жизнь (и тогда они составляют предмет этнологии), либо межличностные отношения (и тогда они представляют собой преломление общественных отношений в плоскости индивидуальной психологии). История организует свои данные по отношению к сознательным выражениям, а этнология - по отношению к бессознательным условиям общественной жизни. В бессознательных механизмах общественной жизни есть отличие между лингвистическими и другими социальными феноменами в том, что "первые никогда не доходят до ясного сознания, в то время как вторые, хотя и имеют такое же бессознательное происхождение, часто возвышаются до уровня сознательного мышления, порождая тем самым вторичные рассуждения и интерпретации.
Фиксация цели деятельности индивида, придание ей конкретной формы - должна происходить на раннем этапе жизни, во время формирующего периода детства. Характер прототипа или модели будущей зрелой личности начинает складываться именно в это время. Можно представить, как протекает этот процесс. Будучи слабым, ребенок чувствует свою неполноценность и находится в ситуации, которую с трудом может вынести. Однако в нем заложено стремление развиваться в направлении, определенном целью, которую он для себя выбирает. На этом этапе материал, служащий развитию, менее важен, чем сама цель, детерминирующая направление жизни. Трудно сказать, как фиксируется эта цель, однако ясно, что она существует и оказывает влияние на каждое душевное движение ребенка. Мы в самом деле знаем еще совсем немного о движущих силах, импульсах, причинах, способностях и их отсутствии в этот ранний период. Для их понимания все еще нет ключа, так как направление жизни устанавливается только после фиксации цели. Когда же мы видим направление, к которому склоняется человек, мы уже можем догадаться, какие шаги будут делаться впоследствии.
Ребенок в своем развитии заменяет эту цель на более конкретную и непосредственную. Он ищет самую сильную личность в своем окружении и делает ее своим образцом, а подражание ей - целью. Это может быть отец или мать, так как мы обнаружили, что даже мальчик может быть под влиянием матери, если она кажется самой сильной личностью. В дальнейшем ребенок может хотеть быть кучером, так как по какой-то причине верит, что именно кучер - это сильнейший человек. Когда ребенок представляет эту цель, он начинает вести себя, чувствовать и одеваться как кучер, он обретает качества, связанные со своей целью. Но стоит полицейскому пошевелить пальцем, и кучер становится ничем. Позже идеалом может стать доктор или учитель, ведь учитель наказывает детей, и поэтому к нему возникает отношение как к сильнейшей личности.
Один мальчик, которого спросили, кем бы он хотел быть в будущем, ответил: "Я хочу быть палачом". Его ответ указывает на недостаток социального интереса, ведь мальчик хочет быть хозяином жизни и смерти, - роль, которая принадлежит Богу. Он хочет быть могущественнее общества, и им движет идея бесполезности жизни. Быть врачом - это также цель, выстроенная вокруг идеи богоподобия в желании быть хозяином жизни и смерти, но в данном случае цель реализуется посредством служения обществу. Сначала для того, чтобы быстро без труда понять, что беспокоит пациента, мы спрашиваем, когда начались проблемы. Обычно причину видят в какой-то новой жизненной ситуации. На самом деле, новая ситуация не при чем, так как еще до того, как она сложилась, наш пациент-это мы обнаруживаем в ходе исследования - не был к ней готов. Пока он находился в благоприятных обстоятельствах, ошибки его прототипа не проявлялись: в каждой новой ситуации, реагируя согласно своей схеме апперцепции, созданной его прототипом, он вынужден экспериментировать. Его ответы окружающему миру уже не являются только реакциями. В них появляется элемент творчества, но при этом они все так же преследуют цель, которая доминирует на протяжении всей его жизни. Уже в ранних исследованиях индивидуальной психологии мы поняли, что нельзя рассматривать наследственность, как и любой другой фактор, изолированно от целого. Ясно, что прототип отвечает на жизненные ситуации в соответствии со своей собственной схемой апперцепции. Поэтому, чтобы достичь желаемого результата терапии, психологу необходимо работать именно с ней.
Если кто-то думает, что задачи и достижения индивидуальной психологии сводятся исключительно к описанию чувства И если кто-то считает, что индивидуальная психология-это только комплекс неполноценности, стремления к превосходству и компенсации их различных форм, то он ошибается. Речь идет о познании линий и путей внутри обширной области человеческой души, о том, чтобы научиться понимать сложные мелодии психики индивида, которые звучат подобно симфонии, сочиненной композитором. В этом смысле каждый человек является творцом, ибо он творит нечто из различных врожденных факторов и возможностей. По этой причине картина его душевной жизни составляет единство.
Этот тезис ворота в индивидуальную психологию, ее необходимая предпосылка. Нельзя добиться никаких плодотворных результатов в работе, если бы не представляли себе живо, о чем говорит нам каждое выражение душевной жизни. И также если бы мы сбились с пути в наших исследованиях, то могли бы обнаружить у человека две души или больше, а может быть, ни одной. Если бы человечеству не было свойственно единство, всякая попытка добиться ясности в этом смысле была бы безусловно обречена.
Ребенок приходит в мир, наделенный способностью к рефлексам и некоторым числом потребностей. Очень скоро он становится вынужден подчинять все свои движения какой-то ведущей идее; мы можем очень обще выразить ее, когда говорим: самосохранение, стремление к превосходству, необходимость защиты; но под этим мы понимаем: речь идет прежде всего об определенном шаге, который ребенок должен сделать. Его природные силы естественным образом следуют принципу самосохранения, создают возможности развития, когда набрасывается подобный жизненный план, однако при этом ребенок каждую минуту формирует свои собственные способности в тесном контакте со своим окружением. И это не случайное развитие событий: оно включено в общественную
связь, которая задает направляющие линии, которые, уравновешиваясь в душевной жизни ребенка, встраиваются в его жизненные планы и в его формирование. Если требуется понятие для того, чтобы ориентироваться относительно того, куда направлено это движение душевной жизни, скажем, что оно стремится к большему, к дополнению, к усилению, к могуществу, так как все это обещает ребенку некоторую защищенность и позволяет избежать крушения.
Эта ситуация создает некий порядок возрастания, свойственный не только ребенку, но и всему человечеству в целом. Такой эффект (его можно назвать также неудовлетворенностью) оказывает неотступное давление и порождает нужду в компенсации, в достижении состояния покоя, надежности.
Если посмотреть внимательнее, то обнаружится следующая закономерность, пронизывающая проявление любого душевного события: мы не способны думать, чувствовать, желать, действовать, не имея перед собой цели. Ведь никакой причинности не достаточно живому организму, чтобы преодолеть хаос будущего и устранить бесплановость, жертвой которой мы стали. Всякое деяние осталось бы на стадии ощупывания, экономия душевной жизни оказалась бы недостижимой: без целостности, физиогномики и личной нужды мы бы сравнялись с живым существом ранга амебы.
Нельзя сомневаться в том, что предположение о целевой установке в большей мере соответствует требованиям действительности. Прежде, чем делается первый шаг, уже имеется цель движения, которая отражается в каждом отдельном акте. Во всех душевных движениях можно обнаружить, что они получают свое направление благодаря поставленной ранее цели. Но все эти переходящие, осязаемые цели после кратковременного периода стабильности в психическом развитии ребенка оказываются подчинены фиктивным конечным целям, понимаемому или ощущаемому как fix финалу. Другими словами, душевная жизнь человека, словно созданный хорошим драматургом персонаж, устремляется к своему Y акту.
Этот логически безупречный вывод индивидуальной психологии приводит нас к одному важному тезису: любое душевное явление, если оно должно помочь нам понять человека, может быть осмысленно и понято лишь как движение к цели. Конечная цель у каждого возникает осознанно или неосознанно, но ее значение всегда неизвестно.
В какой мере эта точка зрения способствует нашему психологическому пониманию, проявляется прежде всего тогда, когда нам Так Т Так становится понятной неоднозначность вырванных из контекста душевных процессов. Представим себе человека с “плохой памятью”. Предположим, он осознал это обстоятельство, а проверка выявила низкую способность запоминания для бессмысленных слогов. В соответствии с прежней традицией психологии мы должны были бы сделать заключение: мужчина страдает врожденным или возникшим из-за болезни недостатком способности запоминать. Затем, однако, что при такого рода исследовании обычно получается вывод, который другими словами уже выражен в предположении, в данном случае, например: если у кого то плохая память, или: если кто-то запоминает несколько слогов-то он обладает низкой способностью запоминать.
Подход индивидуальной психологии здесь совершенно иной. Как только удается сделать определённый вывод об Индивидуальная же психология обязательно задаст вопрос, на что нацелена слабость памяти? Какое это имеет значение? Эту цель мы можем раскрыть лишь на основе интимного знания об индивиде в целом, потому что понимание части проистекает только из понимания целого. И мы обнаружили бы примерно следующее, что подходило бы к большему числу случаев: этот человек может доказывать себе и другим, что он по каким-либо лежащим в основе мотивам, которые не называются или не осознаются, но благодаря слабости памяти оказываются особенно действенными, должен остаться в стороне от какого-либо дела или решения-(смена профессии, учеба, экзамен, женитьба). В таком случае эта слабость памяти была бы разоблачена как тенденциозная, мы поняли бы её значение как оружие в борьбе против подчинения, и при всякой проверке такой способности запоминать мы ожидали бы, что выявится именно такой дефект, относящийся к тайному жизненному плану этого мужчины. Следовательно, эта слабость имеет функцию, которая становится понятной только из системы отношений всей жизни данной личности. Остаётся один вопрос, как создаются такие дефекты или недуги. Один “аранжирует” их, просто намеренно подчёркивая свои общие физические недостатки, считая их личным недугом. Другим настолько удаётся подорвать веру в свои способности, будь то через вчувствование в не ненормальное состояние или вследствие предвосхищения тревожных, пессимистических ожиданий и последующего психического напряжения, что они располагают тогда едва ли половиной своей энергии, внимания и воли. Продуцирование ими этой недостаточности и есть ”комплекс неполноценности“.Следует подчеркнуть, что обсуждаемая тут динамика душевной жизни равным образом обнаруживается как у здоровых, так и у больных. То, что отличает невротика от здорового, заключается в более сильной “защитной тенденции” больного, которой он оснащает свой жизненный план. Что же касается “целевой установки” и соответствующего ей жизненного плана, то здесь нет никаких принципиальных различий кроме одного, но крайне важного факта, состоящего в том, что “конкретная” цель невротика всегда находится на бесполезной стороне жизни.
Следовательно, можно говорить об общей цели людей. При ближайшем рассмотрении оказывается, что нам очень Легко понять разного рода движения души, признав в качестве самой общей их предпосылки то, что они имеют перед собой цель достижения превосходства. Многое из этого провозгласили великие мыслители, что кое-что каждый знает по собственному опыту, большая же часть скрывается в таинственном мраке и проявляется отчётливо только в экстазе или в бреду. Будь то художник, желающий быть первым в своём деле, или домашний тиран, беседует ли он с глазу на глаз со своим богом или унижает других, считает ли он своё страдание самым большим, перед которым все должны преклоняться, стремиться ли он к недостижимым идеалам или разрушает старых богов, старые рамки и нормы - на каждом участке его пути им руководит его страстное стремление к превосходству, его мысль о богоподобии, его вера в свою особую волшебную силу. В любви он одновременно хочет ощущать свою власть над партнёром, при выборе профессии это прорывается в преувеличенных ожиданиях и опасениях, и даже в самоубийстве, испытывая жажду мести, он видит победу над всеми препятствиями. Чтобы овладеть вещью или человеком, он может идти по прямой линии, властолюбиво, гордо, упрямо, жестоко и отважно приняться за дело; или же, наученный опытом, он предпочтет довести свое дело до победы окольными и обходными путями, через послушание, покорность, кроткость и скромность. Черты характера тоже не существуют сами по себе, они всегда соответствуют индивидуальному жизненному плану, представляя его наиболее важные средства борьбы. Тот, кто понимает эту цель богоподобия как реальную и личную, воспринимает её буквально, вскоре будет вынужден в качестве компромисса избегать настоящую жизнь, искать жизнь рядом с жизнью, в лучшем случае в искусстве, но чаще всего в неврозе или даже в преступлении.
У каждого человека существует три глобальные проблемы. Первой такой проблемой является отношение одного человека к другому, иначе говоря, проблема межличностной связи. И если кто-то полагает, что его это не касается, то он ошибается, ибо эту проблему приходится решать каждому, даже тем, кто пытается ее игнорировать. Эта установка также проявление отношения к другим. Пойдем дальше. Наше сегодняшнее понимание есть точка зрения развития, которую мы хотим довести до определенных границ. И мы ставим себе задачей освободить все силы человека для того, чтобы он мог двигаться вперед. Проблемы дружеских, приятельских и более широких межличностных отношений являются общими для всего человечества. И решить эту проблему способен каждый, ибо факт человеческой общности уже содержится в понятии человеческой жизни как предпосылка. Невозможно представить себе человека, который был бы лишен всякой связи с другими. Это касается даже Робинзона, ибо на своем острове он являлся своего рода представителем человечества, что подразумевает, конечно же, соотнесенность с другими людьми. Тому же, кого интересует, как сформировались в человеке эти социальные пружины, эта склонность воспринимать себя частью всего человечества, придется перейти в область биологии и довольствоваться тем простым фактом, что всякое живое существо, не наделенное от природы достаточной силой, вынуждено искать защиты, соединяясь с себе подобными в группы и стада. Лев, горилла могут жить в одиночку; но более слабые живые существа собираются в стадо, ибо в объединении они обретают защиту от угрожающих им природных сил и даже способны переходить в наступление.
Среди живых существ, с которыми природа обошлась особенно сурово в этом смысле, человек несомненно занимает первое место. Он лишен всякого оснащения, свойственного другим животным, которое бы позволяло ему вести борьбу с природой, и должен сам обеспечить себя всеми необходимыми средствами защиты. Вся наша культура представляет собой результат этих защитительных тенденций, обусловленный связанностью людей между собой, как обусловлены ею и все человеческие способности, которым мы приписываем ценность. Действие этой связанности обозначили понятием "чувство общности”.
Вторая проблема-вопрос о занятии как ты хочешь стать нужным человеком? - актуален в нашей жизни отнюдь не случайно. И не имеет значения то, что некоторые считают этот вопрос несущественным, как впрочем и первый.
Чрезвычайно редко случается так, что человек, выбрав себе профессию, становится нужным сразу для всего человечества. Для этого необходимо понимание хода развития человечества в целом. Возможно, существуют другие планеты, на которых людям не нужно работать. Но для нас вследствие нашей зависимости от земной коры работа необходимость и добродетель, поскольку все наши добродетели проистекают из необходимости, из решения жизненных вопросов. И у нас нет никакой другой меры, кроме чувства общности, ибо сохранение этой общности есть задача каждого и одновременно основа для развития каждого.И третья жизненная проблема - любовь. Нелепо закрыть глаза на факт существования двух полов. Некоторым это все же удаётся. Но их аргументы, направленные против того факта, что наша жизнь возможна только в сообществе, что наши способности реализуются лишь тогда, когда мы мыслим себя частью целого.
Cверхвысокая цель обнаруживается, пожалуй, у всех людей. Иногда она бросается в глаза в поведении и манерах человека, иногда выдает себя лишь в требованиях и ожиданиях. Иной раз ее след отыскивается в смутных воспоминаниях, фантазиях или сновидениях. Если всерьез попытаться ее выявить, то вряд ли можно об этом спрашивать. Однако физическая или духовная установка отчетливо свидетельствует о том, что она происходит от стремления к власти и содержит в себе некий идеал совершенства и безгрешности. В случаях, близких к неврозу, всегда будет обращать на себя внимание стремление сравнивать себя с окружающими и даже с умершими и героями прошлого.
Правильность этого положения можно легко проверить. Иными совами, если человек носит в себе идеал превосходства, что особенно часто наблюдается у невротиков, то столь же часто должны обнаруживаться действия, направленные на подчинение, принижение и дискредитацию других. Такие черты характера, как нетерпимость, несговорчивость, зависть, злорадство, самомнение, хвастливость, подозрительность, жадность — короче говоря, все качества, соответствующие состоянию борьбы, должны проявиться в значительно большей степени, чем это требует, например, инстинкт самосохранения или чувство общности.
Наряду с этим одновременно или сменяя друг друга, вслед за рвением и самоуверенностью, с которыми человек стремится к конечной цели, иногда появляются честолюбие, соперничество, отвага, желание помогать, одаривать и руководить. Психологическое исследование здесь должно быть настолько объективным, чтобы моральная оценка не заслонила собой перспективу. Следует также добавить, что разные черты характера, как правило, вызывают у нас симпатию или презрение. И, наконец, черты враждебности, особенно у невротиков, зачастую бывают настолько скрыты, что обладатель этих качеств справедливо удивляется и негодует, когда ему на них указывают. Старший из двух детей, например, оказывается в весьма неприятной ситуации, потому что он пытается узурпировать власть в семье, проявляя упрямство и своенравие. Младший же ребенок делает это умнее, ведет себя как образец послушания и преуспевает в этом настолько, что становится кумиром семьи, все желания которого исполняются. Когда же в нем пробуждается честолюбие и наступает неизбежное разочарование, то готовность к послушанию разрушается, возникают болезненные навязчивые явления, перечеркивающие любое распоряжение родителей, несмотря на все их усилия заставить ребенка быть послушным. То есть послушание устраняется сменившими его навязчивыми мыслями. Очевиден обходной путь, избранный для того, чтобы выйти на ту же линию, что и у другого ребенка.
Вся сила личного стремления к власти и превосходству заранее приобретает у ребенка соответствующую форму и содержание, тогда как мышление может поверхностно воспринять из этого лишь столько, сколько ему позволяет бессмертное, реальное, заложенное в физиологии чувство общности, из которого происходят нежность, забота о ближнем, дружба, любовь. Стремление к власти проявляется завуалированно и пытается утвердиться на “территории” чувства общности тайным и хитрым способом
Из плана данной работы следует, что наше исследование, как и лечение, идет в обратном направлении: сначала рассматривается цель превосходства, затем разъясняется состояние борьбы человека (особенно невротика) и только потом делаются попытки понять источники этого важного душевного механизма. Одну из основ этой психологической динамики мы уже раскрыли: она заключается в исходной склонности психического аппарата обеспечивать приспособление к реальности с помощью уловки, фикции и целевой установки. Я должен вкратце осветить, каким образом цель – богоподобное превосходство преобразует отношение индивида к своему окружению, делает его воинствующим и как в борьбе человек стремится приблизиться к цели путем прямой агрессии или по направляющей линии предосторожности. Если проследить за ходом развития этой агрессии до раннего детства, то, как правило, можно обнаружить фундаментальный факт, служащий ее причиной: в течение всего периода развития ребенку присуще чувство неполноценности по отношению к родителям, братьям и сестрам и окружающим. Из-за незрелости органов, неуверенности и несамостоятельности, в силу потребности опираться на более сильного и болезненно переживаемого подчиненного положения среди других у ребенка развивается чувство ущербности, которое проявляется во всех сферах его жизнедеятельности. Чувство неполноценности вызывает у него постоянную тревогу, жажду деятельности, поиск новых ролей, желание сравнивать свои силы с силами других, предусмотрительность, физическую и психическую подготовку. От чувства неполноценности зависит вся познавательная способность ребенка. Таким образом, будущее становится для ребенка краем, который должен принести ему компенсацию. Состояние борьбы также отражается на чувстве неполноценности ребенка, и компенсацией для него является только то, что надолго упраздняет его нынешнее жалкое положение и возвышает над всеми остальными. Таким образом, у ребенка возникают целевая установка и фиктивная цель превосходства, где его нищета превращается в богатство, подчинение — в господство, страдание — в радость и удовольствие, незнание — во всезнание, а неумение — в мастерство. Эта цель устанавливается тем выше и удерживается тем принципиальнее, чем сильнее и длительнее ребенок испытывает неуверенность в себе и чем больше он страдает от физической или умеренной умственной слабости, чем сильнее он ощущает, что его оттесняют на задний план.
Тот, захочет раскрыть эту цель, должен понаблюдать за ребенком во время игры, за его занятиями в свободное время или фантазиями о выборе будущей профессии. Постоянные изменения в этих устремлениях — это лишь видимость, в каждой новой цели он предвосхищает свой триумф. Необходимо указать еще на один вариант такого построения планов, часто обнаруживающийся у менее агрессивных детей (у девочек и особенно у тех, кто часто болеет): они научаются использовать свою слабость и тем самым заставляют других подчиняться себе. Такие дети и в дальнейшем будут постоянно пытаться это делать, пока их жизненный план и жизненная ложь не будут полностью раскрыты.
Внимательному наблюдателю открываеся особый аспект: характер этой компенсаторной динамики выдает неполноценность половой роли и стремление к сверхмужским целям. В нашей культуре, ориентированной на мужчину, от девочки, равно как и от мальчика, требуются совершенно особые усилия и уловки. Среди них, бесспорно, много полезных. Сохранить их, но при этом раскрыть и обезвредить бесчисленные руководящие линии, ошибочные и приводящие к болезни, является нашей сегодняшней задачей, выходящей далеко за рамки врачебного искусства, от которого наша общественная жизнь и система воспитания могут ожидать ценнейших ростков. Ведь целью этого жизненного воззрения является усиление чувства реальности, ответственность и замена скрытой враждебности взаимной доброжелательностью, чего можно добиться, лишь сознательного развивая чувство общности и сознательно разрушая стремление к власти.
Таким образом, мы приходим к следующим положениям:
I. Любой невроз может пониматься как ошибочная с точки зрения культуры попытка избавиться от чувства неполноценности, чтобы обрести чувство превосходства.
II. Путь невроза не ведет к социальной активности, он не направлен на решение имеющихся жизненных вопросов, а скорее упирается в малый круг семьи и приводит пациента к изоляции.
III. Вследствие аранжировки сверхчувствительности и нетерпимости большой круг общества оказывается полностью или в значительной степени исключенным. Поэтому в наличии остается лишь малый круг для уловок, способствующих достижению превосходства и проявлению соответствующих характерных особенностей. Тем самым становится возможной самозащита и уклонение пациента от требований общества и решения жизненных задач, как правило, при сохранении видимости его воли.
IV. В основном оторванный от реальности, невротик живет в воображении и фантазии и пользуется множеством уловок, которые позволяют ему уклоняться от требований действительности и добиваться идеальной ситуации, избавляющей его от работы для общества и от ответственности.
V. Привилегии, которые дает заболевание, заменяют невротику первоначальную, чреватую риском цель достижения реального превосходства.
VI. Таким образом, невроз и невротическая психика представляются попыткой уклониться от всякого принуждения со стороны общества путем внутреннего противодействия. Оно оказывается достаточно эффективным, чтобы успешно противостоять своеобразию окружения и его требованиям. По форме его проявления, т. е. по выбору невроза, можно сделать выводы, связывающие одно с другим.
VII. Внутреннее противодействие имеет характер бунта против общества, оно получает свой материал из соответствующих аффективных переживаний или наблюдений, заполоняет мысли и сферу чувств такими побуждениями и пустяками, которые пригодны для того, чтобы отвлечь взгляд и внимание пациента от своих жизненных вопросов. Таким образом, в зависимости от ситуации в качестве предлога могут продуцироваться навязчивые состояния и состояния страха, бессонница, обмороки, перверсии, галлюцинации, болезненные аффекты, неврастенические и ипохондрические комплексы, а также психотические состояния.
VIII. Логика тоже оказывается под диктатом внутреннего противодействия. Этот процесс может идти вплоть до ее устранения, как, например, при психозе, и установления вместо разума, здравого смысла - частной логики.
IX. Логика, эстетика, любовь, забота о ближнем, сотрудничество и язык проистекают из необходимости совместной человеческой жизни. Против них автоматически направлено поведение властолюбивого невротика, стремящегося к изоляции.
X. Лечение неврозов и психозов требует воспитательного преобразования пациента, коррекции его заблуждений и окончательного возврата в человеческое сообщество.
XI. Все действительные желания и стремления невротика находятся во власти его политики престижа, он всегда хватается за предлоги, чтобы оставить нерешенными жизненные вопросы, и автоматически противодействует проявлению чувства общности. То, что он постоянно говорит и думает, не имеет никакого практического значения. Стойкая направленность действий невротика проявляется только в его поведении.
XII. Если необходимость целостного понимания человека, познания его (неделимой) индивидуальности (к чему, с одной стороны, нас побуждают свойства нашего разума, а с другой стороны — выявленное индивидуальной психологией стремление к унифицированию личности) не вызывает сомнений, то сравнение, как основное средство нашего метода, помогает нам получить картину силовых линий человеческого стремления к превосходству. При этом противоположным полюсом для сравнения служат:
а) наше собственное поведение в аналогичной ситуации, например, когда пациент обременяет терапевта своими требованиями — причем терапевту необходим развитое умение вчувствоваться;
б) поведение и аномалии в поведении пациента в более раннем возрасте (прежде всего в раннем детстве), которые постоянно оказываются детерминированными позицией ребенка среди окружения, его ошибочной, как правило, генерализованной оценкой, углубившимся стойким чувством неполноценности и стремлением к личной власти;
в) другие индивидуальные типы, прежде всего явно выраженные невротические. При этом всегда обнаруживается обращающий на себя внимание факт: то, чего один тип достигает, например, с помощью неврастенических жалоб, другой добивается благодаря страху, истерии, невротической навязчивости или психозу. Черты характера, аффекты, принципы и невротические симптомы, сами по себе направленные на одну и ту же цель, но часто имеющие внешне противоположное значение, если их вырвать из контекста, предохраняют индивида от столкновения с требованиями общества – такими, как сотрудничество, забота о ближнем, любовь, социальная включенность, обязанности перед обществом, которых невротик в той или иной мере избегает.
Стремление к достижению превосходства проявляется настолько сильно, что при сравнительном психологическом анализе выявляется, что любой душевный феномен наряду видимым проявлением содержит в себе еще и другую черту — желание освободиться от чувства слабости, чтобы достичь высот, подняться “снизу вверх”, превзойти всех, используя свои уловки, которые часто бывает нелегко проследить. Чтобы создать педантичный порядок в мышлении и понимании мира и, тем самым, средства защиты, невротик хватается за разного рода правила и вспомогательные формулы, соответствующие по своей сути примитивной антитезной схеме. Так, он придает значение только чувственным ценностям, соответствующим понятиям “верх” и “низ”, и пытается — насколько я мог в этом убедиться — постоянно связывать их с реальным для него противопоставлением “мужское — женское”. В результате такого искажения осознанных или бессознательных суждений, словно с помощью психического аккумулятора, дается толчок к аффективным расстройствам, которые опять-таки всякий раз соответствуют индивидуальной жизненной линии пациента. Любым проявлениям своей души, воспринимаемым им как “женские”, всякому пассивному поведению, послушанию, мягкости, малодушию, воспоминаниям о поражениях, незнанию, неумению, нежности он пытается придать чрезмерную “мужскую” направленность и развивает в себе ненависть, упрямство, жестокость, эгоизм и стремится к триумфу в любых человеческих отношениях. Или же он резко подчеркивает свою слабость, возлагая тем самым на других людей обязанность оказывать ему услуги. При этом осторожность и осмотрительность пациента непомерно возрастают и приводят к планомерному уклонению от чреватых риском решений. Там, где пациенту кажется, что он обязан в разного рода борьбе, работе, любви доказать свои “мужские достоинства”, там, где он опасается в результате поражения потерять свою мужественность (что относится и к мужскому полу, и к женскому), он постарается обойти проблему. В таком случае всегда отыщется линия жизни, уклоняющаяся от прямого пути и пытающаяся проложить безопасные обходные дороги в вечном страхе ошибок и поражений. Вместе с тем здесь налицо искажение половой роли, в результате чего невротик как бы обнаруживает склонность к “психическому гермафродитизму” и даже, как правило, им обладает. С этой точки зрения можно было бы легко заподозрить сексуальную этиологию невроза. В действительности же в сексуальной сфере развертывается такая же борьба, как и во всей душевной жизни: исходное чувство неполноценности толкает невротика на обходные пути (в сексуальной жизни — на путь мастурбации, гомосексуализма, фетишизма, алголагнии, переоценки сексуальности и т. д.), стремится исключить любой эротический опыт, чтобы не потерять ориентацию на цель достижения превосходства. В качестве абстрактной и вместе с тем конкретизированной цели невротика выступает тогда схематическая формула: “Я хочу быть настоящим мужчиной!” Это компенсаторный выход для лежащего в ее основе чувства неполноценности, имеющего женский характер. Схема, по которой в данном случае осуществляется апперцепция и поведение, представляет собой полную антитезу. Из-за планомерного детского искажения она по своей природе является враждебной, и в целевой установке невротика мы всегда можем распознать две бессознательные исходные посылки:
1) человеческие отношения при любых обстоятельствах представляют собой борьбу за превосходство;
2) женский пол является неполноценным и в своих реакциях служит мерой мужской силы.
Оба этих бессознательных предположения, которые можно выявить у пациентов и мужского и женского пола, приводят к тому, что все человеческие отношения отравляются и уродуются, возникают неожиданные усиления и нарушения аффекта, а вместо желанного душевного спокойствия возникает постоянная неудовлетворенность, которая смягчается лишь иногда, чаще всего после усиления симптомов и удачного представления доказательств своей болезни. Симптом, так сказать, замещает невротическую, распаленную жажду превосходства и соответствующий аффект, а в эмоциональной жизни пациента обеспечивает ему внешнюю победу над окружением даже более надежно, чем, например, прямолинейная борьба, проявление характера и сопротивление.
индивид + переживания + среда + требования жизни = невроз
При этом предполагается, что индивид отягощен неполноценностью, или наследственностью, или “сексуальной конституцией”, аффективностью и своим характером, а переживания, среда и внешние требования тяжким бременем давят на него, вынуждая к “бегству в болезнь”. Такой взгляд очевидно неверен, его не спасает даже вспомогательная гипотеза: минус в исполнении желания или “либидо” в действительности компенсируется в неврозе.
Верная формула должна была бы звучать примерно так:
индивидуальная схема оценки (И + П + С) + Х = личностный идеал превосходства,
причем Х может замещаться аранжировкой и тенденциозной конструкцией переживаний, черт характера, аффектов и симптомов. Невротик не задает себе вопрос: “Что я должен сделать, чтобы приспособиться к требованиям общества и благодаря этому добиться гармоничного существования?” Его ключевой вопрос звучит так: “Как я должен организовать свою жизнь, чтобы удовлетворить свое стремление к превосходству, превратить свое постоянное чувство неполноценности в чувство богоподобия?”.
Иными словами, единственно установленный или зафиксированный в мыслях пункт — это достижение личностного идеала. Для того чтобы приблизиться к ощущению богоподобия, невротик предпринимает тенденциозную оценку своей индивидуальности, своих переживаний и своей среды. Но так как этого далеко не достаточно для того, чтобы вывести на его жизненную линию и тем самым подвести ближе к цели, то невротик провоцирует события и использует их в корыстных целях, чтобы найти им заранее намеченное практическое применение — ощущать себя оттесненным на задний план, обманутым, мучеником, чтобы создать близкий ему и желанный базис для агрессивности. То, что он сообразно со своими возможностями и реалиями создает разнообразные черты характера и аффективные установки, соответствующие его идеалу личности, вытекает из сказанного выше и подробно уже было мною описано. Подобным же образом пациент врастает в свои симптомы, которые формируются им в соответствии с опытом и психическим напряжением и представляются ему необходимыми и целесообразными для повышения своего чувства личности. В этом образе жизни, спроектированном и прочно закрепленном благодаря направляющей цели, которая возникает сама по себе, по-прежнему нельзя найти следа предопределенной, аутохтонной телеологии. Невротический жизненный план поддерживается только благодаря внутреннему стремлению к превосходству, заранее опробованному хождению по немногочисленным, строго очерченным направляющим линиям, предусмотрительному уклонению от кажущихся опасными решений и невероятно разросшейся по сравнению с нормой сети защит. И только теперь этот план обустраивается телеологически. В соответствии с этим теряет всякий смысл и вопрос о каком-либо сохранении или потере психической энергии. Пациент всегда будет развивать как раз столько психической энергии, сколько ему потребуется, чтобы остаться на своей линии, ведущей к превосходству, к мужскому протесту, к богоподобию.
Его взгляд на мир, его воззрения стали неверными. Цель достижения превосходства, продиктованная его чувством неполноценности, оттесняет все желания, мышление, чувства и поведение в чуждую объективности область, которую мы называем неврозом. Симптомы, аранжированные конечной целью, являются формами выражения господства его тщеславия. Поначалу оно находится позади пациента и гонит его вперед. После неминуемых поражений (разве может наша бедная земля удовлетворить ожидания невротика?) оно стоит перед ним и оттесняет его назад: “Если ты перейдешь Галис, то разрушишь великое царство” (царство своего воображения).