Geum.ru

Опубликовано в журнале «Евразийское сообщество», №2,2003г

Вид материалаДокументы

Содержание


Теории урбанизации, города и городской жизни в западной социологической школе.
Концепции роста городов и городского населения в развивающемся мире и культурах мусульманского Востока
Теория дуалистического развития городов Востока Клиффорда Гирца
Концепция зависимого развития городов Востока Теренса Макджи.
Фархад Каземи: иранцы в Тегеране
Подобный материал:
Опубликовано в журнале «Евразийское сообщество», №2,2003г.


Забирова Айгуль Тлеубаевна, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Евразийского национального университета, Астана*


Города как центры притяжения миграции в современном мире

Еще в конце девятнадцатого века всего лишь 5% населения Земли проживало в городах, а к числу городов-миллионеров принадлежал лишь один – Лондон. К концу двадцатого столетия в городах уже проживало более половины населения Земного шара. В экономически развитых регионах (Северная Америка, Европа и Австралия) городскими жителями являются более 70% населения. Наибольшие темпы прироста городского населения в этих регионах приходятся на рубеж девятнадцатого и двадцатого веков. Однако в последние десятилетия в этих странах наблюдается процесс контр урбанизации, означающий переселение жителей крупнейших городов в пригороды. Доля этих регионов в численности городского населения снижается, в то время как в развивающихся странах численность городского населения носит всё возрастающий характер. Так, из общего числа городов-миллионеров, а их на 2002 год насчитывается 200, 144 города-миллионера находится в странах развивающегося мира (1). При этом основной прирост городского населения происходит за счет сельско-городской миграции. Стоит отметить, что этот фактор является важнейшим на начальных этапах урбанизации. Иначе говоря, один из ключевых важнейших трендов современного мира составляет стремление населения всего земного шара мигрировать в города, которые не были столь притягательны в предыдущие времена. Сегодня города становятся центрами миграции: ежегодно около 20-30 миллионов человек в самых различных точках земли мигрируют в города, «…передвигая их пространственные границы, смещая центр тяжести на проблемы, связанные с экономическими и экологическими ресурсами, уже сейчас наблюдается несоответствие жилищных условий требованиям населения» (2). Что лежит в основе столь притягательной силы городов? Повышенная мобильность, с одной стороны, выступает следствием увеличения миграционных объемов в современном мире, с другой - города сегодня являются сосредоточием власти, денег, богатства и престижа. Мы являемся свидетелями беспрецедентного роста городов на протяжении всего двадцатого века, по всей видимости, этот тренд и в ближайшие десятилетия сохранит тенденцию к увеличению, поскольку концентрация населения, власти и богатства в крупных городах привела к формированию представления о мировой экономике, сконцентрированной исключительно в городах.


Статья подготовлена при финансовой поддержке программы «Центрально-Азиатская исследовательская инициатива» (CARI) Института "Открытое Общество" (Будапешт)

В современной науке интенсивно разрабатывается проблематика роста городского населения, увеличения его доли городского населения в общей его численности населения страны. В настоящей статье будут рассмотрены ключевые теории и концепции сельско-городской миграции в условиях как развитых, так и развивающихся обществ.


Теории урбанизации, города и городской жизни в западной социологической школе.


Вопросы возникновения, развития и функционирования городов и городского населения как больших социальных групп становятся предметом систематических исследований в начале 20 века и постепенно формируются в специальную отрасль социологического знания – урбансоциологию. В энциклопедическом словаре по народонаселению урбанизация определяется как «…исторический процесс повышения роли городов в развитии общества, который охватывает изменения в размещении производства и, прежде всего, в расселении населения, его социальной, профессиональной, демографической структуре, образе жизни, культуре и т.д. В более узком понимании, урбанизация – это рост городов, особенно больших, повышение удельного веса городского населения в стране, регионе, мире» (3). Здесь же мы находим определение города: «Город – населенный пункт, отнесенный согласно законодательству государства, к категории городов. Как правило, обладает значительной (по сравнению с сельскими поселениями страны) численностью населения, которое занято главным образом вне сельского хозяйства – в промышленности, торговле, сфере обслуживания, науке, культуре» (3). Исследование городов и городского населения составляет предмет изучения многих наук – географии, демографии, экономики, истории и социологии. В этих науках сложилось множество различных подходов в определении понятий города и урбанизации. Анализ практических и теоретических определений понятий «город» и «урбанизация» показывает, что города – это крупные сообщества, в которых происходит координация деятельности крупных масс людей, находящихся вне границ этого сообщества, а урбанизация есть исторический процесс возникновения, роста людности и числа городов, концентрации в них человеческой деятельности и экономического потенциала. Город – это усиленная подвижность, как физическая, так и социальная, изменяющая жизнь, гибкость социальных структур и институтов, учреждений. Город - это участие индивидуумов в большом разнообразии конфликтных, конкурентных пересекающихся групп с высокой нормой товарооборота, через который индивидуумы находят выражение для их интересов и реализуют некоторые из главных потребностей жизни. Социологические определения урбанизации, города и городской жизни носят либо расширительный, либо более узкий характер. Расширительное толкование явления урбанизации означает «…развитие городов независимо от специфики цивилизаций, общественных систем, исторического времени и так далее». (4) Более узкое понимание связывает урбанизацию с радикальными общественными изменениями, начало которым было положено промышленной революцией. Предполагается, что изменения в сфере производства и послужили основанием к появлению урбанизации, трактуемого в большинстве социологических работ как переход от сельского общества к городскому.

В исследовании городов как на раннем этапе изучения, так и в более поздние периоды, наиболее актуальным являлся вопрос о роли города в историческом развитии, о понимании города как частного выражения таких крупных систем как общество, государство, способы производства. Начало исследованиям города и его роста было положено в работах А. Вебера, М. Вебера, К. Бюхера. В работе «Рост городов в Х1Х столетии» (5) Альфред Вебер показал, что «быстрый рост городов и естественен и необходим, так как никакая промышленная организация невозможна без существования промышленных центров». Макс Вебер в своей работе «Город» (6) предлагает признаки, по которым его можно определить. К числу этих признаков социолог относит торговлю и промышленность, «многосторонность» промысла и «…наличие рынка, не в виде случайного, а постоянного товарообмена на месте поселения, являющегося существенной составной частью заработка и удовлетворения потребности населения» (6). Немецкий историк и экономист Карл Бюхер рост городов увязывал с изменениями функций городов, с развитием индустриального производства.

Классики социологии Фердинанд Теннис и Э.Дюркгейм уделяли большое внимание в своих работах проблемам города и городской жизни. Фердинанд Теннис говорил о городе как об обществе "...где преобладают общие условия Gesellschaft". Эмиль Дюркгейм, основоположник французской социологической школы, полагал, что "пока социальная организация является по существу сегментированной, город не существует".

Работы немецкого социолога Георга Зиммеля о городе могут рассматриваться как транзитная связь между концептуальными моделями города и городской жизни девятнадцатого столетия и исследованиями городской жизни Чикагской школы двадцатого столетия. Одну из ключевых проблем Зиммель видел в том, "как человек приспосабливается по отношению к внешним силам". Этот вопрос он находит наиболее существенным в социальной психологии городской жизни. По Зиммелю, основными адаптивными механизмами индивидуальной жизни в столице выступают эмоциональная устойчивость и рационально-критическое восприятие жизни. «Чисто рациональный человек безразличен ко всему индивидуальному, потому что индивидуальные отношения, с точки зрения логического разума, неисчислимы. Подобным образом монетарный принцип не принимает во внимание индивидуального характера явлений». (7)

Второй этап в развитии изучения города и городских отношений – исследования «Чикагской школы» 1920-1930-х годов. Чикагская школа, как известно, положила начало массовым эмпирическим социологическим исследованиям города и городской жизни. Особый интерес в контексте рассматриваемой проблемы – сельско-городская и межгородская миграции – составляют работы Роберта Эзра Парка.

Под влиянием идей Р. Э. Парка появилась социологическая традиция изучения городских зон сегрегации населения. Роберт Эзра Парк, рассматривая город как центральное явление современной жизни, полагал в качестве важнейшей его характеристики пространственную организацию: город – это совокупность районов, отличающихся друг от друга своими социальными характеристиками. Внешние пределы современного города, считает Р. Парк вслед за своим учителем Г. Зиммелем, постоянно изменяются и расширяются за пределы города. Парк предложил концепцию социальной экологии как науки об организации населения и институтов в пределах городского сообщества (8). В отличие от древнего города, который рос вокруг крепости, рост современного города обусловлен развитием рынка, при этом, по Парку, именно на территории рынка, делового центра города усиливаются концентрация и подвижность городского населения. Город определяется как мозаика социальных миров, которые касаются друг друга, но глубоко не взаимопроникают. Географическое соседство людей выступает основанием к социальным контактам и объединениям, из которых в конечном счете и развивается нормативный порядок общества. Во многом под влиянием идей Р. Э. Парка появилась социологическая традиция изучения миграционных потоков населения. В его известной работе «Город: предложения к постижению человеческого поведения в городской среде» (1915) была предложена одна из первых социологических интерпретаций пространственного поведения человека. Речь идет о том, что различные группы сельских мигрантов используют район своего проживания как инструмент идентификации с определенными группами. Иначе говоря, те или иные районы города могут быть идентифицированы в контексте их статуса и престижности, в свою очередь население городов всегда имеет представление о социально-пространственной организации города.

Другая известная концепция в изучении города и городской жизни Чикагской школы – концепция Уильяма Вирта (9). Для У. Вирта одним из индикаторов развития человеческой цивилизации является появление городских поселений. Понимая цивилизацию как переход от сельского общества к городскому, Вирт подчеркивал, что современные формы социальной жизни не способны вытеснить полностью предыдущие способы человеческого общежития. Это историческое влияние укрепляется тем, что население города рекрутируется в большой мере из сельской местности. Города господствуют вследствие концентрации в них промышленных и коммерческих, финансовых и административных средств, культуры, религии, образования, науки, прессы, религии. В свое время У. Виртом было предложено понимание города как относительно крупного, постоянного и плотно населенного типа поселения социально гетерогенных индивидуумов. Он выводит следующие признаки урбанизма: количество населения, его плотность и гетерогенность. Именно эти признаки позволяют, по Вирту, объяснять важнейшие характеристики городской жизни и различия между городами различных размеров и типов. Три сферы выделяет Вирт в структуре городов: физическая (население, технологии и экологический порядок), социальная (социальная структура, социальные институты, социальные организации и типичные образцы социальных отношений), а также система общественных отношений и идей, характеризующихся типичными формами коллективного поведения и подчиняющихся определенным механизмам социального контроля.

Особое место в исследованиях городов и городской жизни занимают идеи и работы американских социологов Флориана Знанецкого и Уильяма Томаса. Общая тема (Томаса и Знанецкого) – мотивация поведения человека, его поведение во взаимодействии со средой. Замысел знаменитой работы «Польский крестьянин в Европе и Америке» (10) состоял в моделировании внутреннего механизма адаптации и фиксации её количественных перепадов в различных группах с различными социальными характеристиками. Так, Флориан Знанецкий и Уильям Томас одними из первых пытались доказать, что организации «старого мира» – мигрантские общины – больше способствуют адаптации, «вживаемости» мигрантов в новую для них городскую среду. На примере исследования польских мигрантов Америки названные социологи показали, что глубина и скорость адаптации во многом зависят от того, насколько общество, его социальные организации заинтересованы в сближении различных культурных компонентов. В качестве основного метода исследования Томас и Знанецкий широко использовали изучение личных документов польских эмигрантов (переписка крестьян–эмигрантов с родными, оставшимися в Польше, архивы эмигрантских газет, материалы церковно-приходских общин). Один из важных выводов Томаса и Знанецкого заключался в объяснении «дикого» поведения мигранта отсутствием поддержки какой-либо «своей сильной» группы.

Проблематика исследований роста городов, высокой в них концентрации населения, различных видов деятельности приобретала в двадцатом веке всё более актуальное значение. Известный американский социолог Чарльз Тилли утверждал, что одно из основных измерений современного урбанистического «пространства» лежит между двумя точками континуума: первая точка – это города, организованные вокруг сложной, специализированной и явно выраженной урбанистской профессиональной структуры; вторая точка – это города, представляющие собой агломерации деревень или деревенских жителей. Все «настоящие» города имеют что-то и от того и от другого типов. Вместе с тем разница в соотношении между этими двумя формами социальной организации и социальной структуры городов, утверждает Тилли, выражается в крупных различиях между социальной жизнью в городах этих двух типов. Добавим от себя, что эти формы двух противостоящих во многом друг другу городов мы встречаем в городах Востока, эти формы наблюдаются в колониальных, либо постколониальных городах.

В истории урбанизации Запада наиболее важной составляющей роста городов и уровня урбанизации явилась сельско-городская миграция. Замена сельскохозяйственного производства индустриальным, повышение технологической производительности труда привело западные общества к концентрации населения в городах. Здесь урбанизация означала широкие социальные изменения в том смысле, что глубокие изменения пронизывали все поры общества: сельские общины сменялись городскими учреждениями и формализованными институтами, семья становилась меньшей, мононуклеарной, религия начала терять свое влиятельное положение, в социальной структуре западных обществ появлялись новые социальные группы и классы. Эти социальные изменения способствовали появлению нового способа и образа жизни - городского. Иначе говоря, город создавал современного человека, сегодня городское общество и национальное государство становятся синонимичными понятиями.

Существует множество теорий и концепций роста городского населения в обществах Запада. Одной из главных теорий является теория демографического перехода. Согласно этой теории прирост населения Западе может быть разделен на три стадии. Первая стадия, так называемая доиндустриальная, характеризуется как высокой рождаемостью, так и высокой смертностью. На второй стадии демографического перехода происходит уменьшение смертности, в то время как рождаемость остается высокой, что приводит к быстрому приросту населения. На третьей фазе демографического перехода происходит как снижение смертности, так и снижение рождаемости и это приводит к постарению населению и уменьшению источников роста населения, в том числе городского.

Вторая важная группа теорий городского роста сосредоточена вокруг теории экономического роста Берта Хозелица (11), где город выступает катализатором экономического роста. Согласно Б. Хозелицу, все города можно типологизировать на «ортогенетические» и «гетерогенетические». Так, ортогенетический город, в интерпретации Хозелица, означает города, несущие в себе традиционные культурные ценности, тогда как гетерогенетические города трактовались им как центры модернизации. Эволюция обществ, по Хозелицу, проходит под знаком трансформации ортогенетических городов в гетерогенетические.

Третья группа теорий городского роста акцентирует роль города в стимулировании социальных изменений общества. Города здесь выступают разрушителями традиционной жизни, они ослабляют традиционные социальные связи, нормы и ценности. Наиболее существенным явилось представление о влиянии города как социальной подсистемы на поведенческие паттерны тех, кто живет в пределах границ городов. В основании этой идеи находятся представления о сельско-городских различиях. Одной из ведущих теорий здесь выступает теория сельско-городского континуума Роберта Редфилда (12). В своей концепции «сельско-городского континуума» Роберт Редфилд предложил идеальные типы сельского и городского обществ. Оба типа обществ находятся в антагонистических отношениях друг к другу. Однако, как полагает Р. Редфилд, в реальности большинство обществ находятся в пределах этого континуума.

На протяжении 1950-1960-х годов процессы роста городского населения в развивающихся странах представлялись идентичными процессам, имевшим место в обществах Запада. В то же время феномен городского роста, получивший в развивающихся обществах беспрецедентное развитие, не сопровождался экономическим ростом. Потому и возникает проблема экстраполяции западной теории городского роста к практике развития городов в развивающемся мире. Возникает вопрос либо о возможности экстраполяции западных теорий урбанизации на процессы развития городов в развивающемся мире, либо о необходимости создания новых теорий урбанизации и городского роста в условиях развивающихся стран .


Концепции роста городов и городского населения в развивающемся мире и культурах мусульманского Востока

В шестидесятые годы двадцатого века начинают появляться теории городского роста, городов как центров миграции в контексте развивающихся обществ. В нашем обзоре теорий и концепций городов Третьего мира мы выделяем несколько групп концепций. Наиболее важными, признаваемыми большинством исследователей, известными и обладающими определенной эвристической ценностью, являются теории модернизации и развития, объясняющие процессы урбанизации в странах третьего мира дихотомическими отношениями современного и экономического секторов экономики, а также теория демографического перехода. Это работы и полевые исследования Б. Хозелица, Д. Лернера, У. Ростоу и других исследователей. В концепциях этих исследователей урбанизация предстает как процесс поступательного движения развивающихся стран по образцу и подобию индустриально развитых стран Запада. В контексте теории модернизации урбанизация понималась как одно из её условий. В рамках теории модернизаций как теории «догоняющих» обществ и была создана «догоняющая» модель урбанизации модернизирующихся (или пытающихся модернизироваться) обществ. В этой модели именно рост городов определяет процессы индустриализации, а города в такой ситуации растут преимущественно за счет массовой сельско-городской миграции. Вторая группа теорий городского роста в развивающихся обществах концентрируется вокруг теории зависимости, согласно которой капитализм есть универсальный образец развития, которому неизбежно следуют либо должны следовать все остальные общества. Однако развитие освободившихся стран, в особенности во второй половине 50-60 годов, показало несостоятельность как теорий модернизации и зависимости, так и теории «догоняющей» урбанизации. Теоретическая модель постепенного и последовательного вытеснения традиционных, сельских структур и ценностей современными структурами и ценностями не выдержала столкновения с реалиями обществ развивающегося мира. Развитие городов освободившихся государств, в отличие от городов Запада, в гораздо меньшей степени определялось ростом индустриализации. При этом отличие городов Востока заключалось не только в тенденции резкого снижения смертности, но и в сохранении тенденции высокой рождаемости. Иначе говоря, источником роста городов в странах Азии, Африки, Латинской Америки и стран Карибского бассейна, в отличие от городов Запада, являлись не только массовая сельско-городская миграция, но и естественный прирост городского населения. Поэтому теории модернизации сменились теориями неомодернизации, вслед за которыми появились теории анклавной модернизации, теории анклавной урбанизации, а также теории сверхурбанизации. Концепция сверхурбанизации объясняла скоростную урбанизацию развивающихся обществ отставанием темпов индустриального роста по сравнению со странами Запада периода промышленной революции. В концепциях сверхурбанизации городов развивающегося мира особое внимание уделялось концентрации в городах огромного количества населения, для которого были характерны высокая безработица, неполная занятость и невыносимые жилищные условия. Следует заметить, что понятие сверхурбанизации означает соотнесение друг с другом двух индексов: первый - процент населения, проживающего в городах, второй – индекс занятости, распределение всей совокупности рабочей силы в сельскохозяйственной и несельскохозяйственной сферах (13). В некоторых концепциях сверхурбанизация подавалась как позитивный аспект в развитии обществ, а негативными признавались только те воздействия сверхурбанизации на экономическое развитие страны, когда было возможным доказать, что ресурсы, вложенные в инфраструктуру города, могли быть использованы в другом месте более производительно (сельское хозяйство, перерабатывающая промышленность).

Третья группа теорий городского роста в развивающихся обществах представлена теорией дистрибутивных коалиций. Одна из главных идей этой группы теории заключается в понимании государства как главного актора урбанизации и развития общества как такового.

В предлагаемом обзоре концепции и теорий, имеющих предметом анализа и описания процессы роста городов на Востоке, особое внимание будет уделено концепциям городов и городского роста в странах мусульманского Востока. Все рассматриваемые ниже концепции (К. Гирц, Т. Макджи, Ф. Каземи), на наш взгляд, находятся в рамках теорий либо дуалистического, либо зависимого развития городов Востока.


Теория дуалистического развития городов Востока Клиффорда Гирца

Теоретический аспект феномена роста городов и городского населения на Востоке содержит много трудностей вследствие противоречивого характера развития городов современного Востока. Поэтому особое место в исследованиях городов Востока занимают работы известного американского антрополога Клиффорда Гирца (14). Клиффорд Гирц, в отличие от его предшественников создал концепцию дуалистической модели городских экономик стран развивающегося мира и не на основе априорных представлений, а обширных полевых исследований. В его знаменитой работе «Уличные торговцы и магнаты. Социальные изменения и экономическая модернизация в двух индонезийских городах» (15) была сформулирована идея дуалистической экономики городов Востока, составляющими которой явились «базарный» и «фирменный» секторы городской экономики. Структура экономики города была разделена, в понимании К. Гирца, на две части: фирменный сектор, где торговля и промышленность имеют форму безличных социальных учреждений, и базарный, означающий независимые действия высоко конкурентоспособных торговцев, взаимодействующих между собой посредством обмена. Это похоже в определенной степени на концепцию экономической и технологической двойственности Хиггинса, где фирменный сектор означает интенсивную экономику капитала, а базарный сектор экстенсивную экономику. Но Гирц указывает на их зависимое друг от друга существование. Наиболее очевидное различие между этими двумя секторами – количество занятости, которое они могут предложить. В капиталоемком секторе, где производительность высока, занятость носит ограниченный характер. Тогда как в базарном секторе условия занятости намного шире, несмотря на то, что доход здесь значительно меньше.

В работе «Социальная история индонезийских городов» К. Гирц предлагает ещё одно определение «дуализма» городов Востока – «…радикальная сегрегация современной и традиционной экономики, социальной и культурной систем…, контрастно организованных секторов… в результате активного влияния Запада и пассивного восприятия Востока…» (14, с.3) Рассмотрим более подробно характеристики этих контрастных секторов. «Базарный» сектор трактуется К. Гирцем в качестве трудоемкого, традиционного и эндогенного. Базар или традиционный рынок ученый определяет «…как экономическое учреждение и образ жизни, …общий модус коммерческой деятельности, пронизывающий все аспекты в жизни общества Моджокуто, самодостаточный социокультурный мир...» (14, с. 30). Экономика базара традиционна в том смысле, что его функционирование регулируется посредством обычаев, освященных столетиями непрерывного функционирования. Таким образом, базар на Востоке это не просто ряд навесов и платформ на определенной территории, это определенный мир, культура, слепок города. Базар также важен для торговца, как земля, сельское хозяйство для крестьянина, отмечает К. Гирц. Он устанавливает разнородный характер торговцев – участников «базарного» сектора городской экономики: от торговцев вразнос до крупнейших магнатов. На основе эмпирических наблюдений городов Азии Клиффорд Гирц делает вывод о практической невозможности «скачка» из низшей страты городского общества в высшую. В целом «базарный» сектор трактуется Гирцем в негативном свете, поскольку он консервирует традиционные формы хозяйственной деятельности, что неизбежно сказывается как на характере социальных организаций (доминирование «узких союзов»), так и на социальных отношениях (значимость кровных, земляческих отношений).

«Фирменный» сектор интерпретируется Клиффордом Гирцем в качестве устойчивого, капиталоемкого, современного и капиталистического. Этот сектор понимается как новый вид экономической деятельности в условиях городского общества Востока. В «фирменный» сектор, по Гирцу, рекрутируются те, кто способен работать аккуратно, быстро и эффективно. Другие требования к участникам «фирменного» сектора состоят в умении работать самостоятельно и быть независимым.

В исследуемом контексте большой интерес представляет концепция социальной структуры восточного города К. Гирца. Структурная организация индонезийского города далеко не однородна – это комплекс самых различных социальных классов, верх которого составляют крупные правительственные чиновники, лидеры политических организаций. Низший слой, являясь наиболее многочисленным, представлен устойчиво расширяющейся городской беднотой. Между этими двумя классами находятся самые разнообразные группы: от государственных служащих более мелкого ранга, школьных учителей, мелких бизнесменов до квалифицированных рабочих, мелких профессионалов, клерков и т.п. Одним из первых К. Гирц обозначил сложность отнесения бюрократии к той или иной страте в структуре городов Востока. Важность и сложность ответа, по К. Гирцу, определялась большой пропорцией занятых в секторе государственных служащих в обществах Востока.

Обобщая некоторые идеи известного исследователя необходимо отметить, что именно с его подачи «базарный» сектор стал восприниматься как пережиток прошлого и антитеза современному обществу, а «фирменный» сектор как «продвигающий» к современному обществу.


Концепция зависимого развития городов Востока Теренса Макджи.


Теренс Макджи одним из первых поставил проблему поисков новой теории урбанизации в Третьем мире. Одна из его работ имеет характерное название (16), здесь Т. Макджи показывает, насколько различаются между собой теория урбанизации Запада и реальность городов Третьего мира. Большинством исследователей, подчеркивает Т. Макджи, города Третьего мира понимаются либо как анклавы, окруженные большой сельской периферией, либо как центры модернизации, являющиеся катализаторами экономического роста не только города, но и сельской части общества, Совершенно справедливо замечание Т. Макджи об идеологическом подтексте подобного понимания городов. На взгляд Т. Макджи, ни первая, ни вторая интерпретация города в развивающихся обществах не отражает реальности городов Третьего мира. Т. Макджи, соглашаясь с фактом увеличивающегося населения в городах Третьего мира, указывает на факт все ещё значительного количества сельского населения. Анализируя компоненты демографического роста городов на Западе, он подчеркивает ещё раз, что самой важной составляющей здесь явилась сельско-городская миграция. Урбанизация сопровождала индустриальную революцию, что в сумме привело к радикальным социальным изменениям в жизни западных обществ. Основываясь как на собственных исследованиях, так и на исследованиях других ученых по городам Востока, в частности Индии и Египта, Теренс Макджи иллюстрирует неадекватность применения теории демографического перехода к городам Третьего мира в части сохраняющейся высокой рождаемости при снижении смертности. Речь идет о такой доминирующей составляющей демографического прироста городов Востока, как высокая рождаемость в городах Востока. Поскольку компоненты прироста населения на Западе и на Востоке различны, постольку процессы урбанизации на Западе и Востоке будут иметь отличное друг от друга содержание. Другой аргумент Т. Макджи о неадекватности теорий урбанизации Запада в приложении к странам Третьего мира связан с невозможностью развивающимися обществами копировать образцы урбанизации Запада. Речь идет, например, о среднем классе Запада как индикаторе городского и экономического роста, тогда как появление и рост среднего класса в городах Востока не выступает индикатором экономического развития города и его экономического роста.

Как заключает Т. Макджи в работе «Процессы урбанизации в Третьем мире» два бесспорных факта характеризуют большинство стран Третьего мира – беспрецедентный рост городов и увеличивающаяся в связи с масштабной сельско-городской миграцией безработица, неполная занятость, тяжелые жилищные условия.

Объект полевых исследований Теренса Макджи составляли города Юга и Юго-Востока Азии. Стоит отметить, что Макджи исходит из признания Юго-Восточной Азии как единого географического региона, но отмечает его разнообразие в религиозном, культурном и лингвистическом аспектах. В своих работах он справедливо подчеркивает, что в большинстве азиатских стран города представляют собой только маленькую часть государства (в территориальном и демографическом аспектах), в отличие от той роли, которую играли города на Западе. Действительно, доля городского населения в Азии пока относительно невелика и составляет 34%, в то же время это регион, в котором наблюдаются самые высокие темпы урбанизации, превышающие темпы роста населения (17). Теренс Макджи на основе собственных полевых исследований, следуя за Клиффордом Гирцем в части понимания дуализма экономической структуры городов Азии экстраполировал его выводы на все крупные города развивающегося мира. Однако самое важное, по Т. Макджи, в развитии городов Востока заключается не только в сохранении баланса между базарным и капиталистическим секторами, но и в динамике проникновения капиталистической системы производства в сельскохозяйственное производство. Как и К. Гирц, Т. Макджи интерпретировал концентрацию городского населения в традиционном секторе как негативное явление, препятствующее социально-экономическому развитию этих стран. Особое внимание в работах Т. Макджи уделялось оценке роли городов в Азии. Одна из его работ уже в своем названии содержит ключевую проблему городов Востока: «Роль городов в обществах Азии: катализаторы или раковые образования?» (18). Отвечая на этот вопрос, Макджи признает, что большинство городов Азии являются одновременно и катализаторами процесса перемен и раковыми опухолями общества, препятствующими процессу развития. Города Азии в этом смысле Макджи типологизирует как города, выполняющие преимущественно либо экономические функции, либо политические или культурные роли. В контексте рассматриваемой проблемы Макджи полагает, что роли городов в Азии во многом обусловлены успехом предпринимаемых усилий в социально-экономическом развитии.

В последующих своих работах Т. Макджи напрямую увязывает анализ процессов урбанизации в развивающихся странах с процессами взаимодействия экономик развивающихся стран с высокоразвитыми экономиками индустриальных стран. Полевые исследования в городах Куала-Лумпур и Гонконг позволили ему показать, что в результате колониального господства европейских держав к моменту обретения независимости в странах Востока (во всяком случае в Юго-Восточной Азии) складывается отличная от городских поселений Запада система городов. Постколониальный период, по мнению Макджи, больших изменений не принес, поскольку развивающиеся страны продолжают сохранять зависимое положение в мировой (сегодня-глобальной – прим. автора) системе капитализма. Поэтому, утверждает Макджи, города Востока, имея огромный традиционный сектор и играя по правилам экономики развитых индустриальных стран не могут быть катализаторами прогресса. Здесь в Азии возможна только «зависимая» урбанизация. Соответственно взаимодействие традиционного и современного секторов интерпретируется как зависимое. Речь идет о подчинении традиционных структур городов Востока современным капиталистическим экзогенным структурам.

В то же время в более поздних работах (19) Теренс Макджи уже не столь скептически оценивает перспективы урбанизации в данном регионе. Так, 1950-е годы в Юго-Восточной Азии характеризуются процессами псевдоурбанизации, что означает рост городов без экономического роста. Рост городского населения, не сопровождаемый экономическим ростом, приводит к образованию больших групп людей с низким доходом. Однако в 1960-е годы ситуация меняется: начинается период экономического роста городов Сингапура, Гонконга, на Филиппинах, в Таиланде и Малайзии. Развитие этих обществ и городов в основном было обусловлено ростом промышленности и туризма. В 1970-е годы городская система Юго-Восточной Азии начинает изменяться более динамично. Происходит быстрый рост капитала, увеличиваются иностранные инвестиции в регион. Это период, в эпоху которого средние и верхние классы городов начинают вестернизироваться и глобализироваться. 1980-е годы Макджи определяет как этап углубления глобализации и мегаурбанизации. Именно в этот период происходит деловая революция. Теряет некоторый смысл «центральность» места: фактор пространства уменьшает свое значение вследствие появлений новых технологий, информационных технологий, например, появление электронной связи. Для 1990-х годов характерны мощные технологические изменения и развитие человеческих ресурсов региона.

Теренс Макджи одним из первых обозначил проблематику применимости теории урбанизации Запада по отношению к обществам Востока. Его полевые обследования городов Юго-Восточной Азии продемонстрировали, что модель копирования образцов и стандартов западной урбанизации не приводит к адекватному осмыслению процессов урбанизации в развивающихся государствах. Теренс Макджи явился одним из создателей концепции «псевдоурбанизации» как объяснительной модели развития периферии мировой капиталистической системы. В контексте исследований сельско-городской миграции в Казахстане справедливым представляется вывод Теренса Макджи о зависимости развития большинства городов Азии и Африки от логики развития мировых капиталистических центров.


Фархад Каземи: иранцы в Тегеране

Исследования и работы по сельско-городской миграции Фархада Каземи (20) представляют собой обобщение результатов полевых исследований сельско-городской миграции в Тегеран и являются признанными работами по сельско-городской миграции в культурах мусульманского Востока. В работах Ф. Каземи впервые была поднята проблема и затем сформулирована концепция городской маргинальности в культуре мусульманского Востока. Феномен городской маргинальности Ф. Каземи увязывает с проблематикой политической устойчивости городов и общества в целом, подробно описывая историю городских бунтов Ирана, в которых основными участниками выступали так называемые городские толпы. Исследователь, вслед за Р. Парком, понимает маргинального человека как индивидуума, живущего одновременно в двух не просто различных, а антагонистических культурах. Феномен маргинальности в концепции Каземи имеет своим происхождением неравенство закрытой по своему характеру социальной структуры, в результате которой в обществе возникает ситуация мощной поляризации, где с течением времени различия между социальными группами не столько стираются, сколько усиливаются, увековечивая тем самым люмпенизированное и маргинализированное положение низших страт и групп иранского общества.

Рассматривая причины массовой сельско-городской миграции иранцев в Тегеран (1950-1970 годы), Ф. Каземи обращается к теориям «выталкивания» и «притяжения». Основным «выталкивающим» фактором стала земельная реформа Ирана 1962 года, в результате которой произошло ещё большее расслоение крестьянства. К числу богатых крестьян Каземи относит капиталистических фермеров, использование земли которыми было основано на найме рабочей силы. Мелких фермеров, чьи земли обрабатывались собственными усилиями, ученый классифицирует как крестьян среднего достатка. Бедных крестьян Ф. Каземи в свою очередь дифференцировал на две группы: первую составляли крестьяне, берущие землю в аренду у владельцев земель, вторую – так называемый сельскохозяйственный пролетариат. Это группа состояла из крестьян не имевших земли и не обладавших правом её аренды. К этой же группе примыкали так называемые несельскохозяйственные рабочие – кузнецы, плотники, сапожники и т.п. Обе группы бедных крестьян и составляли, согласно Ф. Каземи, основных «поставщиков» городского роста Тегерана и некоторых других крупных городов Ирана (Исфахан, Абадан).

К числу важных аттрактивных факторов Ф. Каземи в первую очередь относит различия между сельскими и городскими доходами. Например, в 1969 г. отношение городского к сельскому доходу в Иране было оценено как $4,6 к $1. Этот факт, полагает Ф. Каземи, привел к стимулированию миграции сельских иранцев в города. Гипотезу о «свете городов» и стремлении к городским удобствам он находит не состоятельной, поскольку большинство сельских мигрантов попадают в такие жилищные сектора Тегерана, где отсутствует какая-либо инфраструктура – школы, поликлиники, электричество, питьевая вода и т.п.

В своем исследовании Тегерана как города Среднего Востока Каземи показывает иной характер адаптации сельских мигрантов в городах. В отличие от мигрантов в других культурах, как развитого, так и развивающегося мира, иранцы, по наблюдениям Ф. Каземи, не ощущают себя в результате миграции в ситуации социальной изоляции. Речь идет о достаточно активных контактах как с родственниками, земляками, так и новыми городскими товарищами. Вслед за турецким исследователем Кемалем Карпатом, Каземи выделяет несколько этапов ассимиляции сельских мигрантов. Первоначально сельские мигранты принимают городскую одежду как символический признак готовности приспособиться к городским нормам. Затем они начинают пользоваться общественными продуктами и общественными средствами обслуживания; на следующем этапе происходит увеличение социальных контактов с горожанами и происходит переоценка традиционных норм и ценностей. Наконец, на заключительном этапе завершается процесс полной идентификации с городом и отказа от деревенских норм и ценностей. В этой связи Ф. Каземи справедливо отмечает, что первые три этапа ассимиляции применимы к мигрантам во многих культурах, однако заключительная стадия адаптации к городу в условиях Востока может оказаться растянутой не просто на несколько лет или десятилетий, а на несколько поколений.

Литература по сельско-городским миграциям в города Третьего мира всегда акцентировала проблему политического радикализма и экстремизма в среде сельских мигрантов как наиболее обездоленных и маргинальных групп городов. Ф. Каземи рассматривает проблематику складывающихся взаимоотношений между процессами роста городского населения и политического участия. Под политическим участием Каземи, вслед за Г. Алмондом, понимает стремление политизированного населения на участие в артикуляции и принятии политических решений. Ученый пытается понять: являются ли сельские мигранты потенциальными участниками политического насилия, организованных бунтов в городе? Его анализ сельских мигрантов Тегерана приводит к отрицательному ответу. Во-первых, полагает Ф. Каземи, политическое участие требует высокой грамотности, высокого дохода и вообще устойчивой социально-экономической позиции. Этими признаками обладают городские жители – ремесленники, мелкие торговцы, фабричные рабочие (они и есть потенциальные участники политического насилия). Во-вторых, сельские мигранты, по наблюдениям Ф. Каземи, практически не полагаются на помощь со стороны правительства, поэтому для них не имеет смысла выдвижение каких-либо требований к правительству. Кроме того, основные усилия мигрантов сосредоточены на поисках жилья (лучшего или постоянного) и занятости равно как для себя, так и для членов своих семей. Напряженная повседневная жизнь, считает Фархад Каземи, создает мало предпосылок для политической деятельности сельского мигранта в городе. Чаще, заключает Ф. Каземи, бедные мигранты не столько субъекты насилия, сколько его жертвы. Работы и полевые исследования Фархада Каземи находятся у истоков немногочисленных и по сей день исследований процессов сельско-городской миграции в культурах Среднего Востока. Как было показано выше, у Ф. Каземи одним из первых была сформулирована концепция городской маргинальности, а сельские мигранты исследованы в ключе потенциальных носителей городских бунтов в культурах Востока. Другой важный вывод Каземи заключался в понимании сохранения традиционных деревенских связей в городе как «смягчающих» механизмов вхождения в новую городскую среду.


Какие можно сформулировать выводы в результате предпринятого нами обзора?

1. Теоретический анализ процессов урбанизации в странах Востока начинает осуществляться в 1950-1960-е годы в рамках теории модернизации и социологии развития. Смысл этих концепций состоял в понимании движения развивающихся обществ в том же направлении, что и развитые страны Запада. Соответственно была создана концепция «догоняющей» урбанизации, означавшая повторение того же пути городами Востока, что и страны Запада. В этой парадигме города выступали как центры роста, в результате влияния которых прогнозировалась модернизация и сельской местности. Однако реалии и опыт городского развития во многих аспектах развивающихся стран оказались иными, нежели в развитых странах. Так, рост городского населения в странах Третьего мира, приводя к расширению традиционного сектора городской экономики, не сопровождался ростом и подъемом экономики. Помимо этого в результате сохранения высокой рождаемости в городах Востока происходило увеличение городского населения. Происходивший в большинстве обществ Востока слабо контролируемый рост городского населения в одном или двух городах государства получил название «ложной» или псевдоурбанизации. В последующем период господства концепций «догоняющей» урбанизации и сверхурбанизации сменяется критикой этих теорий и концепций.

2. В середине 1970-х годов в анализе городского роста стран Востока в части интерпретации дуалистической экономики городов обозначается новый подход, уже не трактовавший традиционную часть городского сектора в качестве отрицательного и консервативного. Например, в поздних исследованиях Т. Макджи и других исследователей проводятся идеи о дуалистической экономике городов Востока, а традиционный сектор подается как механизм адаптации вчерашних сельских жителей к новой среде обитания и понимается как средство использования местных ресурсов. Эти концепции трансформировали прежнее понимание дуализма противопоставленных традиционного и «фирменного» секторов к более гибкой интерпретации этих секторов как формального и не формального. В вязи с этим традиционный сектор всё реже противопоставляется современному, а в исследованиях процессов сельско-городской миграции в странах Востока объектом усиленного внимания становятся его социокультурные аспекты.

3. В то же время в конце 70-х годов со стороны теории зависимости, концепции «зависимой урбанизации» начинает подвергаться критике и дуалистическое понимание экономик городов Востока. Речь шла о невозможности независимого развития неформального сектора от формального, современного в условиях городских экономик Востока. В целом рост городского населения современного типа в обществах мусульманского Востока начался сравнительно недавно и имеет высокие темпы его прироста. В новейшем анализе урбанизации на Востоке высказываются идеи синтеза и постепенной трансформации неформального, традиционного сектора, а не его вытеснения современным. В то же время признается факт институционального и социокультурного отставания отдельных секторов городской экономики от современных изменений в материальной и социальной областях.


Список использованных источников

1. www.geo.1september.ru

2. Из выступления Блэр Рубла, директора Института Кеннана, США, на презентации его книги «Вторая метрополия» в Институте Социологии Российской Академии Наук, 23 января 2002г.

3. Город. \\ Народонаселение: энциклопедический словарь\Под ред. Прохорова А. М., 1994, с. 87-88.

4. Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999, с.153.

5. «Рост городов в Х1Х столетии» СП б., 1903

6.Макс Вебер. Город. М., 2001, с. 336.

7.Simmel G. Soziologie. Lpz., 1908

8.R. E. Park Human Communities. The City and Human Ecology. Glencol, 1952, p.14; The City. By R. E. Park, E.W Burgess and R. Mackenzie. Chicago, 1925.

9.Urbanism as a Way of Life. Louis Wirth, p.148-149.

10. Thomas W., Znaniecki F. The Polish Peasant in Europe and America. Boston, 1918-1920.

11. Hoselitz B.F. Generative and Parasitic Cities. - Economic Development and cultural Change. 1954, vol. 3, №3

12. Redfield R. And Singer M. The Cultural Role of Cities. – Economic Development and cultural Change. Chicago, 1954, vol. 3, №3

13.Sovani N.V. The Analysis of Overurbanization. – Economic Development and cultural Change. 1964, vol.12, №2

14. Geertz C. The Social History of Indonesian Town.

15. Geertz C. Peddlers and Princes Social Change and Economic Modernization in two Indonesian Towns. Chicago. 1963

16. T. C. McGee. The Urbanization Process in the third World. (Explorations in search of a theory). London, 1971.

17. www.vfengec.vbg.ru

18. McGee T. Catalysts or cancers? The Role of Cities in Asian Society. – Urbanization and National Development. P.157-181

19. T. G. McGee. Five Decades of Urbanization in Southeast Asia: a Personal Encounter// Urban Development in Asia. The Chinese University of Hong Kong, 1998

20. Farchad Kazemi. Poverty and Revolution in Iran. The Migration Poor, Urban Marginality and Politics. New York University Press. 1980.


Summary


The subject of article is the description of key theories and concepts of rural to city migration in less developed countries. The special attention in article is given to the analysis of concepts of rural to urban migration in the modern Muslim countries. The author describes the theory dualistic development of cities of the East (Clifford Geertz), the concept of dependent development of East cities (T.G. McGee) and concept of rural to urban migration in Muslim counties (Farchad Kazemi).