Как становились благотворителями семейная идиллия и семейная драма
| Вид материала | Документы |
- Б. Т. Лихачев преподаватель педагогики Московского педагогического колледжа, 3464.9kb.
- «мысль семейная» в «войне и мире» Л. Н. Толстого, 159.38kb.
- «Мысль семейная» в усадьбе Головлевых по роману, 28.8kb.
- Программа дисциплины Человеко -центрированный подход и современная семейная психотерапия, 505.06kb.
- Александр углов евгения чернова семейная драма в двух действиях, 549.71kb.
- Методические указания к практическим занятиям для врачей-интернов специальности «общая, 2036.3kb.
- Семейная викторина, 231.28kb.
- Семейная политика: принципы формирования и реализации, 1111.04kb.
- История русской литературы (вторая половина xixвека) для студентов 2 курса факультета, 20.21kb.
- Тематический план дисциплины специализации «Психология семьи и семейная психотерапия», 334.41kb.
Далее, с моей точки зрения, не так важно, как будет называться данное явление, - благотворительство, меценатство, или как-то иначе. Важно, чтобы эта форма была понятна в обществе. Для того, чтобы предприниматели стояли в очередь, хотели помочь обществу в развитии культуры, не только деньги являются главным и решающим фактором. Почему не учитываются формы морального поощрения людей, например, грамоты, медали, награды.
Думаю, нам нужен закон, который бы способствовал развитию меценатства, развитию культуры, всего того, чего нам так не хватает сегодня в обществе.
Е.Ю.ГЕНИЕВА - директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.И.Рудомино
У меня есть некоторые опасения, что из-за большого количества законов в конце концов те, которые принимают решения, кого облагать налогами, кого не облагать налогами, запутаются - кто благотворитель, кто меценат.
Одна из самых больших программ Института “Открытое общество”, это уже очень хорошо известная всей стране программа “Пушкинская библиотека”. На самом деле это просто массированное комплектование российских библиотек числом в пять тысяч на сегодняшний день. Мы могли бы делать и больше, но у нас просто не хватает не столько денег, а сил, у нас заявки поступили уже от восьми тысяч библиотек.
Но мы с самого начала решили это делать не как благотворительную акцию. Все было очень интересно продумано. В первый год Фонд Сороса оплачивал 75 процентов от стоимости книг, а это миллионы книг, которые перемещаются по России в любые библиотеки. Нам совершенно все равно, какие это библиотеки - национальные, региональные, библиотека приюта, которая находится где-нибудь в Магадане, нам все равно, главное, чтобы книги туда приходили.
А вот регион или библиотека, или местный спонсор, или меценат, кто угодно они должны были оплачивать 25 процентов. Но на сегодняшний день это уже 50 на 50 и у нас отбоя нет от этих заявок.
До чего додумались налоговые органы? Они додумались до того, что библиотеки облагают налогом не на 25 процентов, которые они заплатили, что можно было бы еще понять, они решили облагать библиотеки 100-процентным налогом. Почему? Потому что книг-то получено на 100 процентов, значит надо облагать 100-процентным налогом. Чем это закончилось? Кровавой борьбой.
Наш годовой бюджет 100 миллионов долларов, очень значительная часть идет на поддержку культуры по различным программам: культура, как таковая, музеи, библиотеки, архивы, театральное искусство, отдельная программа библиотеки, отдельная программа “Пушкинские библиотеки”, отдельная программа “Автоматизация”, “Интернет для провинциальных вузов и провинциальных библиотек” и так далее.
Я только недавно подвела финансовый итог нашей деятельности за этот год, мы привлекли треть к нашим ста миллионам. Я думаю, что это колоссальная цифра, особенно, если мы говорим о российской провинции. Но легко себе представить, что будь законы другими, то появились бы еще спонсоры, меценаты, которые захотели бы помочь культуре.
Я убеждена, что в раздел, подробно регламентирующий благотворительную деятельность меценатов и благотворителей, чтобы не было путаницы, необходимо четко прописать, о каких меценатах идет речь, отечественных или иностранных.
Считаю, что Правительству Российской Федерации необходимо предусматривать в международных соглашениях и договорах право осуществления международной меценатской деятельности. Не только право осуществления, но и те льготы внутри страны, которые здесь могут быть предоставлены.
Поэтому, чем скорее закон, кратко и ясно написанный, будет принят, с учетом практики из реальной жизни, тем будет лучше.
Мир-то все время существовал и существует неразрывно с благотворительной деятельностью. Свой первый экономический урок, как директор библиотеки, я получила в библиотеке Конгресса США. Там я попросила показать мне финансовые документы библиотеки. Просмотрев громадную папку, в которой с трудом что-либо можно было понять, я поняла только одно, что бюджет этого гиганта составляет от общего массива денег одну треть, а две трети - от фандрейзинга, то есть от привлечения внебюджетных средств.
Фандрейзинг так замечательно происходит в библиотеке Конгресса США потому, что тот, кто дает, не облагается налогом. И Сорос не облагается налогом на свою деятельность в поддержку культуры в Соединенных Штатах Америки.
В тех странах, где благотворительная деятельность не была прервана, существует огромное количество положений, дополнительных актов, разъяснений, которые называются профит-нон-профит.
Думаю, имеет смысл все-таки обратиться к международным актам ЮНЕСКО, Совета Европы, где все это давно разработано, там все написано, как должен действовать правовой механизм благотворительной деятельности.
Л.П.КУРАКОВ - председатель Государственного Совета Чувашской Республики
В последние 10 лет я издал очень много книг и заработал немало денег. Все эти средства я направил, не получая ни одной копейки, на строительство Дома знаний в деревне, где я родился и вырос. Построили трехэтажный дом. Там сейчас и клуб, и читальный зал, и медпункт, и современный компьютерный класс. Это в самой-то дальней, глубокой деревне Чувашской Республики. Туда вообще невозможно было проехать, кроме вертолета, никаким транспортом.
И когда этот дом построили, сдали, сразу же приехали правоохранительные органы и начали проверять: откуда деньги, как они расходуются и как облагать их или не облагать налогом.
Это принципиальный вопрос. В действительности, если мы хотим эту работу поставить на законную правовую основу, мы должны принять, возможно, не только поправки в уже имеющиеся законы, а надо принимать специальный закон, регулирующий правовые основы меценатской деятельности. Другого пути нет. Россия - очень богатая страна и имеет огромный исторический опыт в этом направлении.
Конечно же, как и в любом деле, не только меценатской деятельности, нарушители всегда были и будут. Но поверьте, пожалуйста, когда касается меценатской деятельности, мы все шиворот-навыворот переворачиваем. Там, конечно, тоже есть нарушения. Но, тем не менее, в средствах массовой информации мы об этом очень мало говорим. Если средства массовой информации относятся к культуре, то именно этим и надо заниматься: формированием общественного мнения, так как это та линия, которая способствует решению очень многих вопросов, не только с точки зрения финансовой поддержки культуры, но самое главное, формированию высокой духовности, высокой культуры, высокой нравственности.
Как экономист хочу сказать, что экономика очень тесно связана с нравственностью и духовностью. Почему Россия, такая богатая страна, а находится в таком положении? Из-за низкой нравственности, духовности наши богатства, созданные поколениями людей, превращаются в пыль. Вот что это значит. Поэтому формирование обсуждаемого направления деятельности приобретает особое значение.
Возможно, на первом этапе мы должны внести только какие-то поправки, какую-то главу в имеющийся закон, но в целом, если говорить об историческом опыте России, я стою на позиции разработки специального закона, регламентирующего все положения, связанные с меценатской деятельностью. Иного пути нет.
Также, думаю, мы в корне должны изменить отношение к процедуре освещения проблем культуры в средствах массовой информации. Если в Государственной Думе не могут этого сделать, то мы должны сделать в Совете Федерации. О культуре много говорят, но, к сожалению, мало что меняется. Давайте сделаем таким образом: будем инициировать в Совете Федерации решение конкретных проблем культуры и разворачивать вокруг них в средствах массовой информации положительное освещение. Как во время выборной кампании, сделаем так, чтобы это направление стало очень полезным и очень нужным шагом в современных условиях. Тогда, уверен, мы многие проблемы решим.
В.А.ГУЛЯЕВ - директор Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства
Тема парламентских слушаний “О меценатстве и других формах экономической поддержки культуры и искусства”. Меня особенно заинтересовала вторая сторона дела. Думаю, надо говорить не только о совершенствовании закона о благотворительности, вопрос нужно ставить шире.
Проблема, безусловно, безумно тяжелая, безумно сложная. Налоговые органы ощетинились и не дают ходу ни одному учреждению культуры, искусства, литературы. Но это преодолевать необходимо, иначе мы культуру погубим. И сегодня нельзя ограничиваться только вопросом о меценатстве. И как бы ни было трудно переделывать Налоговый кодекс, мы должны поставить этот вопрос в полной мере, иначе мы культуру погубим, это совершенно однозначно, потому что отдельные поправки к отдельным законам вопроса не решат.
Причем, вопрос вообще значительно шире. Льготы меценатам нужны? Нужны. Но нужны еще и льготы учреждениям культуры на многие другие виды деятельности. Скажем, на производственную деятельность. Ведь существует специальная номенклатура основных видов деятельности. Она ужасно путаная, ужасно несовершенная. Из нее ничего не поймешь. Поэтому в одном районе налоговая инспекция относит к основной деятельности музея одни формы работы и освобождает эти формы от налогов, а в соседнем районе, даже по Москве это происходит, соседний музей не освобождается от тех же самых форм деятельности.
Что такое музей? Это не просто выставка картин и произведений декоративного искусства, это просветительные учреждения. И если он показывает кино в просветительных целях, то это не относится к его основной деятельности. Значит он должен платить за это налог. Если он продает открытки с изображением своих экспонатов, какая-то инспекция примет это как его основную деятельность, а какая-то нет. Об этом можно бесконечно говорить. Но это нужно определять и определять законодательным путем.
Далее. Предпринимательская деятельность. Мы даем льготы нефтяникам, газовщикам, мы по российской традиции любое значительное достижение строим на льготах. Демидов свои заводы строил, пользуясь льготами. Так вот музей, библиотека, театр, в принципе, могут заниматься определенными видами предпринимательской деятельности. Может быть ресторан и при театре. Может быть ресторан и при музее. Чего боятся те люди, которые не дают возможности получать за это льготу. Естественно, это коммерческая деятельность, естественно, будут воровать. Но если будут воровать, на это есть Уголовный кодекс и есть органы, которые должны бороться с ворами. А те органы, которые должны защищать честных людей, должны их защищать и защищать законодательно. Вот так бы я поставил вопрос.
О.Л.СВИБЛОВА - директор Московского дома фотографии
Московский дом фотографии - первый государственный музей фотографии, созданный в России. Мы - молодая организация. Существуем 3,5 года. Делаем огромные фотофестивали в Москве, международный месяц фотографии “Московское фотобьеннале”. Мы тоже постоянно сталкиваемся с проблемой меценатства, с проблемой привлечения к бюджетным средствам внебюджетных фондов.
Я хочу сказать очень коротко. Первое. Я бы хотела солидаризироваться с высказанной точкой зрения о том, что когда мы принимаем сегодня поправки к закону о меценатстве, мы, безусловно, прежде всего должны смотреть на те модели, которые уже существуют в мире. И совсем не всегда нужно открывать велосипед, хотя понятно, что любая модель должна быть так или иначе адаптирована к нашим очень специфическим условиям.
Мы знаем, что при рассмотрении этого вопроса были представлены материалы законов, существующих во Франции. Известно, что, например, французская модель культуры, а французы - это наши партнеры, с которыми мы работаем очень и очень плотно и без которых мы вообще ничего не могли бы делать, и модель американская - две принципиально разные модели. Французская культура - это в основном культура, существующая на государственные дотации. И в этом смысле она крайне близка нам по организационным формам и по нормативно-законодательным актам.
В то же время американская культура - это культура, где, как минимум, три четверти средств, вкладывающихся в культурные и социальные программы, это средства благотворительных фондов и частных меценатов. Действительно, иногда в Америке дело доходит до смешного.
Я глубоко уверена, что любой закон может быть использован и честно, и нечестно, любой закон дает лазейки. Тем не менее то, что в США существуют огромные очень серьезные регламентированные нормы освобождения от налогов фирм и частных лиц, занимающихся благотворительностью, безусловно, дает свой эффект. Кроме того, известно, что аппетит часто приходит во время еды. И состояние души мецената часто не появляется просто так. Сначала он покупает фотографии для того, чтобы избавиться ими от налога, а потом становится истинным любителем фотографии.
Я считаю, что прежде всего мы должны иметь эти законодательные акты и посмотреть, какие из них годятся нам, а какие из них нам не годятся. Безусловно, что какие-то меценаты работают, потому что им лично этого хочется.
Кстати, в каждом музее Америки ты приходишь и видишь: висит экспонат, даже если это очень маленькая графика, там написано - кто подарил, когда подарил. Залы музеев названы именами меценатов. Это все публично представлено. У нас публично представить спонсора практически невозможно.
Мы очень много работаем со спонсорами. Я должна сказать, что каждый раз на проект мы лимитируем количество спонсоров, зная, что рекламно мы их не обслужим. Но при этом я заключаю жесткий контракт, сколько упоминаний имени спонсора, его роли в организации такого-то и такого-то мероприятия появится в прессе, на телевидении и на радио. А дальше начинается хождение по мукам. Если я официально заключаю такой контракт, это значит, что я занимаюсь рекламной деятельностью, и я плачу 80 процентов меценатских денег на этот рекламный контракт, а это уже абсурд. Значит мы должны научиться проводить этот контракт как непонятное теневое приложение, что, безусловно, не регламентируется никакими законодательными актами, которые должны быть о том, что меценатсткие деньги, попадая на ту или иную деятельность, культурное мероприятие, должны иметь возможность быть представленными в прессе. И это не рекламные контракты.
Дальше. Мы начинаем говорить с прессой, которая руководствуется своими законодательными актами, в которых говорится, что упоминание спонсора, это рекламная деятельность. Следовательно, мы получаем отказ.
Кроме того, нас уверяют в том, что спонсоры должны. А спонсоры ничего никому не должны, это чисто советское мнение, что нам кто-то должен, нам никто не должен. Компании это может быть выгодно, может быть интересно, а может быть у нее состояние души. Но в любом случае мы обязаны поблагодарить ее так, как это положено.
Это значит, что должна быть очень жестко артикулирована законодательная база: каким образом в средствах массовой информации представляется роль спонсора, мецената, благотворителя в организации того или иного культурного мероприятия.
На сегодняшний день мы работаем на чисто личных связях, мы каждый раз уговариваем главного редактора, шеф-редактора, объясняем, что, в конце концов, это они обязаны поблагодарить тех людей, благодаря которым у них есть материал, о котором пишут, а могло бы его и не быть.
Такие нормативные акты существуют везде, они существуют и в Соединенных Штатах Америки, и в Англии, и во Франции. Нечто среднее, адаптированное к нашим условиям, должно быть принято.
На сегодняшний день у нас нет даже возможности публично осветить то, каким образом используются спонсорские деньги. Между тем, посмотрите на Фонд Сороса, на Фонд Форда, на все крупнейшие фонды мира, загляните в Интернет, у них есть полный отчет о каждой копейке использованных ими денег и очень серьезные финансовые отчетности.
Иногда мы работаем с Фондом Сороса, это всегда головная боль по отчетности, но за то, когда ты ее делаешь, ты понимаешь, что ты отчитался правильно, и ты за это отвечаешь. Тогда не возникает вот этих всяких вещей, недоверия и социального недоверия к этой деятельности.
Я думаю, что нормативные акты, которые сегодня обсуждаются, должны в определенной степени регламентировать и форму отчетности не только за бюджетные деньги, мы же за бюджетные деньги отчитываемся перед комитетом, они должны регламентировать форму отчетности за спонсорские деньги, потому что сегодня это деньги, которые можно пустить по-разному, это зависит от твоей совести. А как известно, это вещь такая, она может завести далеко.
И самое последнее. Я солидарна с тем, что спонсорские деньги должны облагаться льготами, это, мне кажется, не вызывает сомнения.
Я принципиально против того, чтобы хозяйственная и коммерческая деятельность музеев облагалась какими-либо налогами. На это тоже существуют мировые акты, и ни один западный музей, который продает сувенирную продукцию, который имеет рестораны, который имеет бутики и так далее, налоговыми льготами не облагается.
Более того, у нас до сих пор в России существует абсолютно постыдная форма того, что музеи сдают свои пространства. Да, это вынужденная форма, когда у музеев нет ничего.
Мне кажется, что сегодня создается наше законодательство и наша культура, в которой и есть наше богатство, уверена, она должна жить по международным нормам.
Законодательная база российской культуры: проблемы и перспективы / Информационно-аналитическое управление Аппарата Совета Федерации ФС РФ. - 2000 . - стр. 62
3 Парламентские слушания “О меценатстве и других формах экономической поддержки культуры и искусства” состоялись в Совете Федерации 23 декабря 1999 года