Левоэсеровское движение: организационные формы и механизмы функционирования

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

Источниковую базу исследования составили разнообразные архивные и опубликованные документы и материалы. Не публиковавшиеся документы выявлялись в 19 архивохранилищах.^⁵⁸ Кроме того, в диссертации использовались отдельные документы из других хранилищ общероссийского значения^⁵⁹, региональных ведомственных архивов^⁶⁰, а также из двух зарубежных хранилищ^⁶¹. Таким образом, при работе над диссертацией привлекались документы в общей сложности из 32 хранилищ. Помимо этого, автор имел доступ к семейным архивам потомков некоторых эсеров и левых эсеров.^⁶²

Наибольшее внимание было уделено фонду ЦК левых эсеров в РГАСПИ, изучавшемуся целиком и полистно. Как удалось выяснить из дела фонда, он был образован в середине 1960-х гг., после поступления на постоянное хранение в тогдашний ЦПА (Центральный партийный архив) ИМЛ 28 папок с неописанными материалами из Центрального архива КГБ СССР.^⁶³ Эти документы, очевидно, представляли собой архив ЦК ПЛСР, изъятый чекистами при обысках в период Гражданской войны и НЭПа. Со временем ф. 564 пополнился присоединениями тематических материалов из других фондов ЦПА и после систематизации документов в настоящий момент насчитывает 24 единицы хранения. Стенограммы съездов ПЛСР и протоколы ЦК раскрывают механизмы функционирования партии в центре и на местах; директивные документы и доклады с мест на съездах дают масштабное представление об организационных формах движения, количестве членов и т.д.

Кроме того, из архивных материалов РГАСПИ привлекались документы из фондов 274 (ЦК ПСР), 282 (ЦК ПРК) и отдельные документы из состава не разобранной коллекции материалов неонароднических партий, не присоединенных пока еще к какому-то из названных фондов.^⁶⁴ В частности, в этих источниках отражен процесс размежевания левых эсеров с ПСР и раскола внутри ПЛСР.

Значительная часть документов левоэсеровского происхождения (газеты, листовки, программные и директивные документы, резолюции, копии перлюстрированной корреспонденции, переписка с руководящими органами компартии и т.д.) отложилась среди материалов ЦК РКП (б) в составе различных описей базового фонда 17 в РГАСПИ. На заседаниях Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) неоднократно разбирались вопросы об эсерах и выносились по ним постановления.^⁶⁵ В числе отложившихся подготовительных материалов к заседаниям находятся, например, просьбы и обращения руководящих органов левых эсеров и отдельных деятелей, принадлежавших к ПЛСР. Преимущественно эти документы встречаются в составе оп. 84 (Бюро Секретариата ЦК). В числе материалов, не использовавшихся ранее историками, можно указать, на проект программы ПЛСР, изданный в 1920 г. в Воронеже (вероятно, в связи с предполагавшимся к созыву, но не разрешенном Политбюро съездом левых эсеров в этом городе) и на декларацию Оргбюро революционно-социалистического народничества от 8 сентября 1919 г. В д. 235 по оп. 34 (учетно-распределительный отдел ЦК) находится группа анкет и автобиографий левых эсеров, присоединившихся к ликвидаторскому движению, в том числе подробная автобиография бывшего члена ЦК ПЛСР П.И. Шишко и нескольких других видных функционеров. Свыше 30 дел на лидеров ПЛСР, ставших членами компартии, было изучено автором по оп. 100 (личные дела на руководящих работников номенклатуры ЦК); изучались также личные дела в фондах Коминтерна (ф. 495) и Профинтерна (ф. 534). В анкетах и автобиографиях зачастую содержится отсутствующая в других источниках информация, отражающая структурные изменения органов левоэсеровского движения и распределение персональных ролей.

Большой массив левоэсеровских документов (инструкции, бюллетени для внутрипартийного пользования, листовки, удостоверения и мандаты, перехваченные письма и записки из тюрьмы, и т.д.) присутствует в виде «вещественных доказательств» в архивно-следственных делах (далее АСД), хранящихся как в ЦА ФСБ и региональных архивах ФСБ, так и находящихся на государственном хранении.^⁶⁶ В частности, автором изучались АСД в отношении таких видных левых эсеров, как Б.Д. Камков, И.Ю. Баккал, Я.В. Браун, Иванов-Разумник (Р.В. Иванов), И.К. Каховская, М.Д. Самохвалов, О.Л. Чижиков и ряд др. (всего около 400 дел). Этот значительный массив источников, отражающий все этапы левоэсеровского движения, преимущественно никогда не использовался исследователями. При этом без них невозможно реконструировать и полноценно осмыслить многие внутренние механизмы партийной жизни, а также стратегию и тактику движения.

Несомненный интерес в этой источниковой группе представляют дела «Особой следственной комиссии по расследованию мятежа левых с.-р. при Совете народных комиссаров» (ОСК), хранящиеся в ЦА ФСБ. Согласно первоначальной описи, они насчитывали 23 единицы хранения.^⁶⁷ Современное дело Н-2 о «мятеже» левых эсеров состоит из 19 томов, при чем, по сложившимся у автора представлениям, оно опубликовано в сборниках «Красная книга ВЧК» и «Левые эсеры и ВЧК» (по совокупности) не более чем на 5-10 процентов от общего объема. В диссертации был проанализирован ряд не публиковавшихся ранее документов. К эксклюзивным находкам относится архив нелегального Петроградского Секретариата ПЛСР за 1922 г., выявленный автором в одном из групповых дел, хранящихся в архиве Службы регистрации и архивных фондов УФСБ по г. Санкт-Петербургу. Среди этой подборки находятся не известные историкам протоколы и резолюции XIV Петроградской конференции левых эсеров и директивы членов ЦК (Б.Д. Камкова, А.А. Измайлович) из тюрьмы. Ценные документы, относящиеся к украинскому левоэсеровскому движению, были выявлены среди материалов ЦК КП(б)У в ф. 1 ЦДАГО Украины. В этом же архиве изучался фонд архивно-следственных дел (ф. 263), поступивших из Службы безопасности Украины. В числе обнаруженных в нем материалов оказались неизвестные письма М.А. Спиридоновой и Б.Д. Камкова из ссылки. Ряд левоэсеровских документов удалось обнаружить в фондах Воронежского, Курского, Нижегородского, Тверского губкомов РКП (б) в бывших партархивах этих областей. В этих же архивах были выявлены сводки чекистов о ПЛСР, направлявшиеся в губкомы, дающие представление, как о легальных, так и о подпольных формах движения.

В ГАРФ изучались также документы коллекции фондов партий эсеров, меньшевиков и энесов (ф. 9591), в составе которой были найдены документы издательства «Революционный социализм». Ряд полицейских дел (в отношении Б.Д. Камкова, И.К. Каховской, С.Ф. Рыбина, В.Е. Трутовского и др.) был поднят в фонде Департамента полиции (ф. 102). В двух из пяти описей ф. 533 (Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев) в ГАРФ исследовались личные дела членов общества, принадлежавших к ПЛСР. В числе не публиковавшихся архивных источников в ф. 1235 (ВЦИК) был изучен обширный анкетный материал левых эсеров – делегатов V Всероссийского съезда Советов; ряд ценных документов по истории противостояния с большевиками в июльские дни 1918 г. был выявлен по оп. 3 (информационный подотдел Отдела местного управления) фонда Р-393 (НКВД РСФСР). В мало исследованном ф. 8419 (Политический Красный Крест) находится большое количество «опросных листов» Московского Комитета Политического Красного Креста. При работе над диссертацией в ф. 6336 в ЦГАМО были найдены недостающие папки на буквы «Е-К» с «опросными листами» МК ПКК, отсутствующие в составе базового фонда в ГАРФ. В ЦГАМО также изучались переписка МК ПЛСР и анкеты левых эсеров – депутатов Моссовета, отложившиеся в фонде Моссовета (ф. 66).

Из немногочисленных личных фондов деятелей ПЛСР в диссертации используются фонды 1832 (М.А. Натансон) и Р-6148 (А.А. Шрейдер) в ГАРФ, 306 (С.Д. Мстиславский) в РГАЛИ, 79 (Иванов-Разумник) в ИРЛИ («Пушкинском доме»). Тезисы докладов Я.Г. Блюмкина и В.А. Карелина, посвященные событиям 6-7 июля 1918 г. были обнаружены в личном фонде историка Б.П. Козьмина (ф. 520) в НИОР РГБ. Ценные материалы о ПЛСР были выявлены в личном фонде Ф.Э. Дзержинского в РГАСПИ (ф. 76). В РГВИА изучались послужные списки и сопутствующие им документы в ф. 409 таких деятелей ПЛСР, как С.С. Ган, Н.Д. Ефремов-Курбатов, Г.М. Орешкин, А.Б. Чилингарьянц и др. Особо стоит отметить послужные списки М.А. Муравьева, корректирующие некоторые факты его биографии.

В исследовавшихся областных архивах были выявлены три небольших фонда левоэсеровского происхождения: фонды 1130 и 1131 (соответственно: Ржевская и Калязинская уездные организации ПЛСР) в ТЦДНИ^⁶⁸; ф. 2272 (Хамовнический райком Московской организации ПЛСР) в ЦГАМО. В фонде Ржевской организации ПЛСР были обнаружены важные резолюции I Совета ПЛСР (судя по всему, они размножались на гектографе и рассылались в качестве директивных указаний на места), отсутствующие в ф. 564 в РГАСПИ. Эти резолюции позволяют более четко прояснить позиции руководства ПЛСР сразу после июльских событий 1918 г.

Корпус опубликованных источников представляет собой извлечения из печатных изданий левых эсеров (книг и брошюр партийного издательства при ЦК «Революционный социализм» и ряда других партийных издательств), стенограмм Всероссийских и местных съездов Советов (речи и фракционные резолюции), газет и журналов. Левоэсеровская периодика составляет отдельную большую подгруппу источников.^⁶⁹ В периодике отражена хроника партийной жизни, содержится информация о центральных и местных структурах, персональном составе руководящих органов. Другую подгруппу источников составили мемуары таких левоэсеровских деятелей, как М.А. Спиридонова, И.К. Каховская, Б.А. Бабина (а также интервью с ней), Г.З. Беседовский, Иванов-Разумник, Г.Н. Максимов, С.Д. Мстиславский, Е.Ф. Муравьев, Г.Б. Смолянский, И.З. Штейнберг, А.М. Устинов и др. Из недавних публикаций был задействован очерк В.М. Чернова о М.А. Натансоне.^⁷⁰

Особого разговора заслуживает жанр тюремных мемуаров. В вышедшем в 1996 г. сборнике «Левые эсеры и ВЧК» были опубликованы многостраничные показания бывшего члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского, оформленные, по-видимому, задним числом в виде протокола допроса от 20 августа 1937 г. с разбивкой на «вопросы» и «ответы». Применительно к этим и подобного рода показаниям предлагается ввести новый источниковедческий термин «тюремных мемуаров». Конкретно «мемуары» Трутовского, безусловно, являются одним из ключевых источников по истории левоэсеровского движения, введенных в научный оборот в последние годы. Заслуживает внимания свидетельство вдовы Трутовского К.В. Поповой, которая вспоминала о своем разговоре со следователем: «Блинов разрешил В.Е. свидание со мной и продуктовые передачи при условии, что В.Е. будет писать «мемуары для истории». <…> О том, что В.Е. писал «мемуары», я слышала лично от него на свидании. Еще он добавил, что писал обо всем откровенно <…>».^⁷¹ Автору диссертации удалось выявить несколько подобных показаний (иногда собственноручных), подпадающих под определение жанра «тюремных мемуаров».

Для изучаемых в диссертации сюжетов заслуживают внимания сборники документов по истории ВЧК, первый из которых вышел вскоре после ХХ съезда КПСС и соотносится с началом нового периода в историографии.^⁷² Из других публикаций советского времени стоит выделить сборники «В.И. Ленин и ВЧК» и по истории деятельности чекистов на Украине. В последнем из них, например, было опубликовано несколько важных постановлений и информсводок о левых эсерах.^⁷³ В 1995 г. в Москве был републикован вышедший шестью годами раньше в США сборник «ВЧК-ГПУ», составленный Ю. Фельштинским по документам коллекции Б.И. Николаевского в Гуверовском институте. За последний период времени вышло сразу несколько новых «чекистских» сборников.^⁷⁴ Исключительный интерес представляет продолжающая выходить под ред. академика Г.Н. Севостьянова и Ю.Л. Дьякова многотомная публикация документов: «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.)». Не меньший интерес вызывает публикация спецсообщений Н.И. Ежова на имя И.В. Сталина на счет проведения операции НКВД по эсерам в 1937-1938 гг.^⁷⁵. Отдельные тематические документы встречаются в различных сборниках документов из центральных, петербургских, нижегородских, тверских и украинских архивов.^⁷⁶

Таким образом, используемые в диссертации источники условно можно поделить на пять основных групп: 1) источники левоэсеровского происхождения и других неонароднических партий и групп (ПСР, ССРМ, ПРК), 2) государственных учреждений и органов представительной власти, 3) партийных (коммунистических) органов, 4) полицейского и чекистского происхождения, 5) личные дела и анкетные материалы.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту

Левоэсеровское движение, достигшее пика своего развития к июню 1918 г., начало зарождаться в виде кружкового и межличностного сообщества задолго до конституирования партии (ПЛСР) в ноябре 1917 г. После исчезновения левых эсеров в качестве субъекта политической жизни сообщество продолжало существовать в виде фракций в политизоляторах и других местах заключения, «колоний» – в ссылках, и кружков идейных единомышленников на воле – вплоть до физической ликвидации эсеров в период т.н. «Большого террора».

Процесс размежевания единой эсеровской партии летом-осенью 1917 г. был гораздо более сложным, чем это принято считать. Партия колебалась перед выбором нескольких траекторий движения. При том неустойчивом положении, в котором находилась ПСР, даже небольшое колебание ее ядра в лице ЦК могло послужить началом движения в совершено ином направлении, которое имело шансы изменить весь ход исторических событий. Раскол ПСР был неизбежен, но он мог бы пойти по линии отсечения немногочисленного правого крыла, и тогда большинство партии имело шансы развернуться влево.
Относительно быстрые сроки партстроительства и значительные успехи левоэсеровского движения во многом вытекали из хорошо спланированной и организованной агитационно-пропагандистской компании. В первой половине 1918 г. в арсенале ПЛСР имелись издательства, более 20 газет, журналы, партийные клубы и курсы, школы пропагандистов.
Успеху левых эсеров поспособствовало достаточно широкое распространение романтической мифологии «скифства», провозглашаемой со страниц партийной печати участниками литературного объединения «Скифы» (в которое входили А.А. Блок, С.А. Есенин и другие представители творческой интеллигенции) во главе с левонародническим идеологом Ивановым-Разумником (Р.В. Ивановым).
Основная проблема партстроительства, с которой столкнулись левые эсеры, заключалась, по словам одного из лидеров ПЛСР В.А. Карелина, в «соотношении удельного веса к степени политической организованности». Причины организационной слабости заключались в медленной дифференциации левых и «правых» эсеров на местах и в том, что из-за чрезмерной загруженности работой в государственных и советских органах уделялось недостаточное внимание организации партийного аппарата. Уход левых эсеров из центрального СНК означал переход ПЛСР на платформу «конструктивной оппозиции», но не прекращение сотрудничества с большевиками, что демонстрируется многочисленными примерами.
В различных регионах события, последовавшие за вооруженным столкновением левых эсеров и большевиков в Москве 6-7 июля 1918 г., развивались не линейно, а в соответствии с семью вариантами (типовыми моделями): 1) попытка силового варианта со стороны ПЛСР и ответные меры большевиков; 2) вариант «информационной войны» и выдавливания левых эсеров с занимаемых постов; 3) немедленный, односторонний силовой вариант против левых эсеров; 4) выжидательная тактика со стороны левых эсеров с последующим удалением их из Советов; 5) временный компромиссный вариант; 6) комбинированный вариант; 7) соглашательский вариант (со стороны левых эсеров).
После июльских событий ПЛСР не была деморализована вследствие обрушившихся на нее репрессий и выхода части левых эсеров из рядов партии. Массовые аресты в начале 1919 г. нанесли ей серьезный урон, но также не означали окончательного разгрома левоэсеровского движения. В дальнейшем оно развивалось и действовало в двух формах – «надполья» (легальное существование) и подполья. В связи с организационным расколом и арестами цекистов функции руководства осуществляли органы-дублеры ЦК – Центральное оргбюро легалистов (позднее Центральное Бюро), Областной Комитет Центральной области (позднее Центральный Секретариат).
Левым эсерам и представителям родственных левонароднических течений (эсерам-максималистам и др.) была присуща постоянная тяга к интеграции. Летом-осенью 1919 г. переговоры между ними вылились в создание Оргбюро по объединению революционно-социалистического народничества (проект т.н. «Партии революционного социализма»). В дальнейшем был создан «Левонароднический блок», участвовавший в избирательных компаниях. Осенью 1922 г. союз между левыми эсерами и максималистами был скреплен созданием Объединения ПЛСР и ССРМ и избранием общего Центрального Бюро.
Окончательное отрешение левых эсеров от участия в Советах не означало немедленного исчезновения их в качестве фактора общественной жизни. Однако, превратившись из «парламентской» оппозиции во внесистемную, левые эсеры трансформировались в политических маргиналов. Исходя из многочисленных указаний в источниках левоэсеровского и чекистского происхождения, крайнюю планку существования левоэсеровских структур (кружков и групп) необходимо сместить как минимум на 1925 г.
Среди руководителей и активистов левоэсеровского движения (на всем протяжении его существования) по датам рождения и партстажу прослеживается семь генераций. Первая группа – это те, кто вступил в ПСР или присоединился к протестному движению в начале 1900-х гг. накануне Первой русской революции. Ко второй группе принадлежат те, кто сделал первые шаги в ходе революции в 1905-1907 гг. К третьей группе относятся те, кто встал на путь революционной борьбы в период т.н. «реакции». В четвертую группу входят представители следующего поколения, присоединившиеся к ПСР в годы I мировой войны. К пятой группе относятся те, кто оформил членство в партии после Февральской революции (т.н. «мартовские» эсеры). К шестой группе относятся те, кто вступил уже непосредственно в ПЛСР. Наконец, седьмая группа – это те, кто родился на заре ХХ столетия и примкнул к левоэсеровскому движению в начале 20-х гг.
Изучение разнообразных источников, касающихся репрессий в отношении левых эсеров, позволило автору вывести их периодизацию. Схематично их можно поделить на две волны спонтанных репрессий (в момент июльских событий 1918 г. и в связи с восстанием в Кронштадте в 1921 г.), несколько плановых операций и этапов системных преследований (в течение 1919 г., в 1922-1925 гг., в 1930-1933 гг. и в послевоенный период) и три фазы массовых спецопераций накануне и во время «Большого террора» 1937-1938 гг.
Во время невиданных ранее по размаху репрессий второй половины 1930-х гг. в общей сложности было арестовано около 40 тысяч бывших эсеров и левых эсеров. Дела в отношении многих из них были увязаны в единое целое конструкцией т.н. «Всесоюзного центра» с объединенным ЦБ ПСР и ПЛСР во главе. На поверку выясняется, что даже персональный состав данного «Центрального Бюро» в тех или иных случаях преподносился по разному, что является верным признаком получения противоречивой информации из центра. Фабрикация дел на местах была прерогативой региональных управлений НКВД.
Несмотря на фальсифицированный характер дел, единственным источником, по которому можно восполнить ряд эпизодов в истории левоэсеровского движения, являются «тюремные мемуары» (в тех случаях, где речь идет не о мнимых заговорах, а об исторической конкретике), написанные подследственными в конце 1930-х гг. собственноручно или записанные следователем. Одним из ключевых источников, введенных в научный оборот в последние годы, следует признать многостраничные «мемуары» члена ЦК ПЛСР В.Е. Трутовского. Автору диссертации удалось выявить несколько аналогичных показаний, относящихся к жанру «тюремных мемуаров». Критический анализ данного рода источников убеждает, что, невзирая на отдельные аберрации, в них содержится множество верных фактических деталей.
Физическая ликвидация левых эсеров путем вынесения расстрельных приговоров и больших лагерных сроков в годы «Большого террора» имела определенную логику и закономерность. Политическое руководство СССР и органы госбезопасности рассматривали их, несмотря на давний отход от политической деятельности, революционное прошлое, заслуги в Гражданской войне, социалистическом строительстве и даже принадлежность к компартии, как опасных государственных преступников, потенциальных террористов. Не принимая в расчет то, служили ли бывшие эсеры верой и правдой новому строю или продолжали придерживаться прежних взглядов и были изолированы с начала 1920-х, – все они без исключения подлежали уничтожению. Те из них, кто уцелел в лагерях, автоматически попали под последнюю «зачистку» в послевоенный период.

Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она представляет собой первое комплексное исследование структурной эволюции левоэсеровского движения и личных связей между его деятелями, начиная с момента возникновения в дореволюционное время и до гибели подавляющего большинства из них в период «Большого террора». При этом в научный оборот был введен большой пласт документов центральных, региональных и ведомственных архивов, многие из которых по разным причинам были не востребованы ранее, а часть – остается практически недоступными для историков.

В работе впервые показано зарождение в различное время нескольких групп единомышленников внутри партии эсеров, которые осенью 1917 г. составили ядро отделившейся от нее партии левых эсеров-интернационалистов. Привлечение малоизученных материалов из фонда ЦК ПЛСР в РГАСПИ (протоколы заседаний Центрального Комитета и других руководящих органов левоэсеровского движения, стенограммы съездов и Советов партии), не использованных ранее исследователями документов из ряда российских региональных архивов, ЦДАГО Украины, ЦА ФСБ России и архивов местных управлений ФСБ (включая обнаруженные резолюции I Совета ПЛСР, материалы центральных руководящих органов украинских левых эсеров, не вошедшие в «Красную книгу ВЧК» документы ОСК по делу о «мятеже» 6 июля 1918 г., архив подпольного Петроградского комитета ПЛСР и т.д.) позволило раскрыть многие неизвестные детали левоэсеровского движения.

Обращение к таким группам массовых источников, как делегатские анкеты участников Всероссийских съездов Советов, личные партийные дела бывших левых эсеров, перешедших в компартию, личные дела членов Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, анкеты из архивно-следственных и судебных дел, – открыло новые возможности для всестороннего анализа социального, возрастного, гендерного и национального состава левоэсеровского движения.

Одной из ключевых задач исследования была реконструкция персонального состава ЦК ПЛСР и других центральных и региональных руководящих органов на всем протяжении их существования. Большинство проблем, затронутых в разделе о левоэсеровском движении на Украине, вообще выдвигалось впервые, как в отечественной, так и в зарубежной, в том числе украинской, историографии. Также впервые, более или менее полно, оказались исследованы левоэсеровские структуры в Нижегородской и Тверской губерниях.

В диссертационном исследовании были разобраны различные варианты и сценарии взаимоотношений между левыми эсерами и большевиками накануне, во время и после событий 6-7 июля 1918 г., приведены примеры типовых моделей развития конфликта, как правило, подкрепленные новыми архивными источниками.

Впервые в историографии в работе были задействованы документы и затронут ход следствия по делам молодежных левоэсеровских организаций (таких, как группы «Студенческий Социалистический Союз» в Москве (1922), «Революционный авангард» (Москва-Калуга, 1925), «Поволжская группа революционно-социалистической молодежи» (Нижний Новгород-Казань, 1925), «Областной секретариат левонародников» в Орле (1925), левоэсеровские ячейки в Воронежском и Томском университетах, петроградских вузах). Это позволило сдвинуть верхнюю планку существования организационно оформленного левоэсеровского движения на конец 1925 г.

В диссертации была установлена периодизация этапов применения репрессий к участникам движения, исследованы механизмы фабрикации дел и подвергнуты разбору сценарии следствия и характер предъявлявшихся обвинений по нескольким крупным делам начала и середины 1930-х гг. В центре изучения всесоюзной операции НКВД по эсерам 1937-1938 гг. находились, прежде всего, «уфимское дело» (производство следствия в отношении четырех бывших членов ЦК ПЛСР М.А. Спиридоновой, А.А. Измайлович, И.К. Каховской и И.А. Майорова) и «архангельское дело», по которому проходил один из главных идеологов ПЛСР Б.Д. Камков и другой бывший член ЦК ПЛСР Я.Т. Богачев. Впервые в исторической науке была показана разветвленная конструкция дел НКВД в отношении эсеров, включая «военно-эсеровский заговор» в РККА; применение ее схем в регионах было продемонстрировано на примере дела «левоэсеровской террористической организации» в Калинине и нескольких дел т.н. Горьковского обкома «Всесоюзного центра».

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что в ней рассматриваются недостаточно или вовсе не изученные вопросы функционирования ПЛСР не только на стадиях формирования и деятельности в качестве массовой партии, но и в статусах полулегальной и нелегальной партии. В прямой зависимости от того или иного статуса находились все время меняющиеся организационные формы левоэсеровского движения. Кроме того, в работе затрагивается генезис левонароднического движения и аспект партийных попутчиков, разбираются механизмы функционирования левоэсеровских партий и организаций, внутрипартийные течения и их взаимоотношения между собой, и, наконец, этапы ликвидации сначала партийных и протопартийных структур, а затем и самого левоэсеровского сообщества. Тем самым диссертация является существенным вкладом в разработку нового направления в историографии российских партий первой трети ХХ в., характеризующегося всеобъемлющим изучением политических движений на всем протяжении его существования

В основу диссертации легла проведенная исследовательская работа по выявлению и анализу большого корпуса источников (включая подготовку фондовой публикации документов ЦК партии левых эсеров в РГАСПИ и значительного количества материалов, хранящихся в архивах ФСБ России), многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Практическое значение исследования заключается в том, что в нем внедряются приемы научной обработки таких источников, как «тюремные мемуары», «опросные листы» заключенных левых эсеров, заполнявшиеся сотрудниками Политического Красного Креста, «По губернский список членов антисоветских партий», изданный для служебного пользования сотрудников ВЧК. Применяемые методы могут быть использованы в научно-практической археографической работе.

Полученные результаты и основные положения исследования могут использоваться в преподавательской деятельности, в подготовке учебных курсов и программ, при написании учебников и учебных пособий по политической истории и управленческим дисциплинам, затрагивающих вопросы партийного строительства.

Апробация работы. Важной особенностью диссертационного исследования являлся его проектный характер. В 1998 г. автор был включен в коллектив ученых, ведущих работу по подготовке изданий серии «Политические партии России. Конец ХIХ – первая треть ХХ в. Документальное наследие».^⁷⁷ Им был подготовлен и в 2000 г. осуществлен выпуск первого тома сборника документов и материалов «Партия левых социалистов-революционеров. (Июль 1917 г. – май 1918 г.)» в издательстве «РОССПЭН»^⁷⁸, снабженный предисловием, археографическим введением и подробным научным комментарием. Одновременно автор диссертации принял участие в качестве члена оргкомитета в подготовке и проведении двух международных конференций «Иванов-Разумник. Личность, творчество, роль в культуре», посвященных видному деятелю «Серебряного века», идеологу «скифства», организатору и редактору левоэсеровской печати, и в подготовке к изданию тома мемуаров Иванова-Разумника «Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки», вышедшего в 2000 г. в издательстве «НЛО» («Новое литературное обозрение»).

Автор принимал участие в совместном с Бохумским университетом (ФРГ) исследовательском проекте, итогом которого стало проведение в 2001 г. международной научной конференции «Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев: Образование, развитие, ликвидация. 1921-1935; бывшие члены Общества во время Большого террора» и издание в 2004 г. трудов конференции и материалов к ним. Соискатель работал над составлением и комментированием трех томов сборника «Партия левых социалистов-революционеров» по исследовательскому гранту РГНФ.^⁷⁹ В итоге очередные тома этого издания, охватывающие период с июня 1918 г. по 1925 г., были предоставлены (исследовательский грант РГНФ № 04-01-00248а), представленные в настоящий момент в виде рукописи Центру по разработке и реализации межархивных программ документальных публикаций федеральных архивов РГАСПИ и готовятся к печати.^⁸⁰

Основные положения диссертационной работы были изложены в монографии «Скифы русской революции. Партия левых эсеров и ее литературные попутчики»^⁸¹, периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК, выступлениях на ряде конференций: в том числе на международных конференциях «Политические партии в российских революциях в начале ХХ века» в ИРИ РАН в 2003 г., «Политические партии и общественные движения в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества: Опыт уходящего столетия» в Омске, нескольких всероссийских и международных конференциях, посвященных столетию Первой русской революции (в Москве, Тамбове, Нижнем Новгороде, Италии), научно-практической конференции «Российский парламентаризм: прошлое, настоящее, будущее. (К 100-летию Первой Государственной Думы)» в МГУ имени М.В. Ломоносова, трех международных конференциях, посвященных С.А. Есенину, всероссийской конференции «Октябрь 1917 года: взгляд из XXI века», межрегиональной конференции «Революция 1917 г. в России: Уроки истории и политики» в Нижнем Новгороде, международной конференции «Исторический опыт социалистического сопротивления авторитаризму», ежегодной конференции Фонда Розы Люксембург в Берлине.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова.

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка источников и литературы.

Blog

Левоэсеровское движение: организационные формы и механизмы функционирования