Русская рок-поэзия

Вид материала

Документы

Содержание «партизан» и «превосходный солдат» Советские прецедентные феномены И это причина для всех оправданий! Общество «Память» Шашка сверкнула – кому-то п…ц, Штык

Подобный материал:

• Русская рок-поэзия 1970-х 1990-х гг. В социокультурном контексте, 1798.02kb.
• Русская рок-поэзия, 8716.24kb.
• А. А. Фет и русская поэзия первой трети ХХ века Специальность 10. 01. 01 русская литература, 488.33kb.
• Рок-поэзия как социокультурный феномен, 713.31kb.
• "Рок". Тем более,что рок считается молодежной культурой,потому что Нет! Пусть это будет, 373.74kb.
• Виа и рок музыка в троицке, 135.73kb.
• В. Г. Белинский Тема моего реферата: «Анакреонт и анакреонтика в русской поэзии»., 179.93kb.
• «Русская икона и герои жития», 22.22kb.
• Элизиум пресс-релиз, 32.85kb.
• Урок-Про-Рок, 1051.37kb.

А.С. НОВИЦКАЯ

Калининград

«ПАРТИЗАН» И «ПРЕВОСХОДНЫЙ СОЛДАТ»:

ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ ЕГОРА ЛЕТОВА 1985 – 1989 гг.


Лирический герой Летова существует в системе пространственных отношений, и рассматривать его в отдельности невозможно.

Жизнь, по Летову, – вечное движение из небытия в небытие через фазу телесного бытия. Эти категории имеют пространственное значение. Лирический герой Летова, появившись на свет, двигается сквозь материальный мир к неизбежной и долгожданной смерти, которая может принимать форму телесной – и тогда герой освобождается от материального, вернувшись «домой», «умерев восвояси», – либо форму духовной смерти – и тогда герой остаётся навсегда в материальном мире.

Основной категорией авторского сознания в художественном мире Егора Летова является многогранная категория смерти²⁹³, а прочие категории: логичности, физиологичности, семейности, гражданственности, – подчинены ей. Каждая из этих категорий так или иначе относится к одному из двух пространств: материальному или идеальному²⁹⁴. Первое обозначается в текстах как «здесь», второе – как «там». Ничто из существующего в этой системе мира не может находиться одновременно в материальном и идеальном пространстве; любой объект, упоминаемый Летовым, является атрибутом только одной из двух полярных сторон.

К пространству материи принадлежит всё, связанное с:

1) государством и властью;

2) бытом и семьёй;

3) религией (как ни парадоксально);

4) физиологией;

5) логичностью.

Всё перечисленное – разновидности категории смерти. Герой, имеющий отношение хотя бы к одной из указанных категорий, – мёртв духовно и не может принадлежать к идеальному пространству.

Материальное пространство – это сфера обитания тех, кто в текстах противопоставлен лирическому герою: «почтенных граждан», «серых униформ», «девушек… мечтающих о семейной смерти». Это персонажи, подчиняющиеся законам логики и отказавшиеся от движения в идеальное пространство в пользу материального. «Все вы могли бы, но перестали давно», – обращается к ним автор.

Коннотация как материального пространства, так и всех его атрибутов (телесных, бытовых, религиозных и т.д.) – однозначно отрицательная. «Я блюю на ваши дела» – эта строка появляется ещё в 1985 году. Лирический герой всегда стремится отделить себя от материального пространства, пользуясь различными путями выхода (перехода). Чаще всего таким выходом является смерть тела, несущая за собою духовное освобождение:


Муха отделяется от липкой бумаги,

Обрывая при этом свою бесполезную плоть,

Покидая при этом свою неказистую плоть.


Как противоположность, к идеальному пространству принадлежит всё, связанное с:

1) физической смертью, особенно с суицидом²⁹⁵;

2) безумием (см. тексты «Среди заражённого логикой мира», «Я иллюзорен со всех сторон» и др. Герой осознанно выбирает безумие, отказываясь от логического мировоззрения, потому что логикой «заражено» всё материальное пространство);

3) творчеством (в частности, музыкой)²⁹⁶: здесь уместно будет упомянуть песню «Моя оборона», где «пластмассовому миру» противопоставляется «ломтик июльского неба», т.е. деятельность «Гражданской Обороны».

Всё это – пути достижения абсолютной свободы, даруемой идеальным пространством. Отказ от них означает погружение в быт, смирение перед прессингом государственного аппарата и, как неизбежное следствие, духовную смерть.

Два пространства никак не пересекаются; более того, идеальное пространство даже не нарисовано автором; оно только обозначено, намечено несколькими штрихами. Именно в него попадёт Маленький Принц, вернувшись домой после многотрудного путешествия по небытию; однако Летов изображает только путь, но не цель. Лишь иногда он приподнимает покров и скупо, полунамёками, обрисовывает альтернативу:


Сапоги стучали в лицо

Виски лопнули пузыри

Нога выломилась углом

Рёбра треснули как грибы 

…

…по красному полю

рассветному полю

по пояс в траве

она побежала

она побежала

побежала-побежала-побежала…


В данном тексте – «Смерть в казарме» – переход осуществлён; но переход куда? Этого Летов не сообщает. В самом деле, как может выглядеть абсолютная свобода, какой атрибутикой она должна обладать? Летов не определяет этого – вероятно, именно в силу её недостижимости.

Таким образом, все события, изображаемые в текстах, происходят в пространстве материи; к нему принадлежат все персонажи, все реалии. Каким бы невероятным не казалось происходящее, оно материально.

Конечно, было бы большим упрощением утверждать, что летовское мироздание настолько схематично и состоит только из двух противоположных пространств, каждое со своими свойствами. В действительности, в этой системе постоянно действует элемент, увеличивающий энтропию. Данный элемент – единственный объект рассмотрения Летова, не принадлежащий ни к одному из пространств: собственно лирический герой. Следует несколько подробнее остановиться на нём.

Лирический герой Летова многолик, он принимает самые различные ипостаси; ипостаси эти можно свести к двум полярным типам, условно обозначенным как «партизан» (анархист, борец против госстроя, носитель авторской позиции) и «превосходный солдат» (смирившийся анархист). В первом случае он стремится к идеальному пространству²⁹⁷, во втором – его захватывает материальное²⁹⁸. При всём том герой является одним и тем же объектом, рассматриваемым с разных сторон. Летов подвергает его всевозможным экспериментам, как, например, в тексте «Поздно»:


Ослабели от славы колени

Да замени их на сухие ветви – пусть себе скрипят.

Опустели пугливые вены

Да замени их на стальные реки – пусть себе текут.


Или ещё пример – «Превосходная песня»:


Я становлюсь превосходным солдатом

С каждой новой соплёй с каждой новой матрёшкой

Медленно но верно

Весело и страшно²⁹⁹

Я становлюсь превосходным солдатом


Как мы видим, герой показан в процессе изменения и сам чётко указывает причины, вынуждающие его меняться. Лексемой «сопля» Летов обозначает слабость; матрёшка – атрибут чисто русской культуры – выступает здесь символом государства. Итак, давление власти и собственная слабость заставляют героя становиться «превосходным солдатом»³⁰⁰.

Есть и другие причины; они перечислены в тексте «Праздник песни вымирающих народов…», где Летов упоминает:


Пышные поминки по всем тем, кто устал, не посмел

Протрезвел повзрослел

Всем, кто взял бессрочный отпуск за собственный счёт.


Почему мы считаем, что это один и тот же герой в разных состояниях, а не несколько разных героев? Потому что в каждой ипостаси в нём сохраняется неизменное: причастность к борьбе; он либо борется против всего существующего, т.е. материального, либо боролся, но был сломлен и смирился. Тексты полны и других персонажей, но невозможно утверждать, что «почтенные граждане», «серые униформы» или «уверенные папы» – разные состояния того же героя. Лирический герой Летова оппозиционен всему, существующему в пространстве материи. Он выражает это совершенно ясно, заявляя: «Я всегда буду против». Отрицая атрибутику материального пространства, он неизменно стремится к противоположному – к безграничной и абсолютной свободе и изображён автором всегда в движении, на переходной границе между двумя сторонами, не принадлежа ни к одной из них. Буквально:


Одна нога в могиле

Другая на облаке.


Почему же Летов не помещает своего героя в какое-нибудь из пространств, оставляя посередине?

Очевидно, герой, существующий в пространстве материи, перестал бы быть оппозиционером, сразу превратившись в одного из «почтенных граждан». Даже в «Превосходной песне» он показан в процессе изменения, результат которого, хоть и не изображается, известен заранее.

Идеальное же пространство – это сфера полной свободы, которая, по Летову, является недостижимой³⁰¹. Приведём довольно часто встречающийся в текстах пример: герой лишается физического тела и, вроде бы, должен перейти границу, освободиться. Но здесь мы сталкиваемся с проблемой замкнутой памяти: умерший постоянно вспоминает обстоятельства своей гибели, т.е. его сознание находится по-прежнему в пространстве материального, как это происходит, например, в песне «Дембельская», где герой вспоминает обстоятельства собственной гибели:


Память моя память расскажи о том

Как мы помирали в небе голубом

Как мы дожидались как не дождались

Как мы не сдавались как мы не сдались.


Получается, что свобода тела от материального отнюдь не подразумевает свободы души и даже препятствует ей.

Отношение героя к миру может быть двояким. Иногда оно весьма агрессивно (это характерно для «партизана»):


Я ненавижу красный цвет

Уничтожай таких как я


В данном тексте мы наблюдаем прямой вызов; в других же случаях (и здесь герой выступает как «превосходный солдат») – противоположная ситуация: полное смирение перед происходящим, принятие реальности («Как листовка»):


Что бы ни случилось умоем руки

Что бы ни стряслось помолчим на небо

…

Как листовка – так и я.


К такому герою автор относится с явным презрением и раскрывает перед ним перспективы подобной покорности в тексте «Недобитые тела»:


Ты делаешь вид что стал послушным как все

Ты делаешь вид что стал хорошим³⁰² как все

Но тело твоё заменят на железобетон

И воробьи слетятся но нечего будет клевать


Здесь показан итог смирения: всё, что осталось от героя, – это памятник; перехода в идеальное пространство не произошло, т.к., лишившись тела, герой не освободился, а стал обременён «железобетоном», не приносящим не только метафизического блага, но даже практической пользы.

Достойно упоминания, что Г.Ш. Нугманова в своей работе о традиции «юродства» замечает: «Для лирического героя поэзии Егора Летова смирение абсолютно не свойственно (курсив мой. – А.Н.). Смирение – объект изображения, обличения, поэт отождествляет смирение с равнодушием, например, в песнях “Отряд не заметил потери бойца”, “Как листовка, так и я”, “Какое мне дело – я буду молчать”»³⁰³. Заметим, что Нугманова не только смешивает различные этапы творчества Летова, но и не принимает во внимание различие между типами лирического героя, что и даёт возможность сделать означенный вывод.

Несмотря на то, что отношение Летова к своему герою чаще всего сочувственное, иногда он просто издевается, зло смеётся над ним или уничижает. Это происходит именно в том случае, когда герой готов перейти в состояние «превосходного солдата» – так, например, в песне «Парадокс» автор предлагает герою:


Ты сделай вид, будто всё нормально

Мол ничего не случилось вовсе

Захлопни ставни поешь пельменей

Скрути верёвочку между пальцев


Упоминание бытовых подробностей полнее раскрывает отношение автора к собственному совету, ибо, как мы помним, всё, связанное с бытом, Летовым отрицается.

Итак, материальное и идеальное приобретают в текстах Летова пространственное значение. Между этими двумя пространствами находится лирический герой в перманентном и бессмысленном движении.

Герой всегда – субъективный идеалист, даже солипсист. В его представлении, «покончить с собой – уничтожить весь мир». Он бескомпромиссен, чётко делит всё, окружающее его, на чёрное и белое. Отвергая всё, что мешает ему достигнуть полной свободы, он, тем не менее, не имеет понятия, что эта свобода из себя представляет. Он не знает, за что борется с государством, так как сам заявляет: «История не знает, чтоб хоть раз была свобода». Очевидно, такое знание ему и не нужно. Смысл его существования в системе – бесконечное увеличение энтропии, бесцельное движение в несуществующее идеальное пространство.