Правильный способ преодоления кризиса (для желающих разобраться)
| Вид материала | Документы |
- Комиссия по экономическому развитию и поддержке предпринимательства резолюция слушаний, 79.95kb.
- Теоретические аспекты понятия экономического кризиса, 195.38kb.
- «Проблемы и перспективы инновационного развития экономики в контексте преодоления мирового, 409.23kb.
- Развитие pr-коммуникаций банка в условиях кризиса 2008 2010 гг. (2012) Содержание, 364.64kb.
- Социально-психологические особенности кризиса традиционного материнства в современной, 151.75kb.
- Россия в мировом экономическом кризисе: задача преодоления технической отсталости, 182.63kb.
- Теория перевода (для Лингвистов)– сга перечень тем курсовых работ, 22.08kb.
- Основы техники прыжков, 155.25kb.
- Проекта, 164.52kb.
- Дипломная работа тема: "Способы преодоления кризиса в работе опытных продавцов", 220.22kb.
ПРАВИЛЬНЫЙ СПОСОБ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА
(для желающих разобраться)
Мир, увязший в финансово-экономическом кризисе, не подозревает, что он всего в паре шагов от благополучия, прогресса и свободы. Причина – неприятие нетривиального.
- Куда торопитесь, мамаша?
- На рынок иду.
- Садитесь, подвезу.
- Некогда сидеть, идти надо!
1. Введение.
Этот эпиграф иллюстрирует следующую простую истину:
Любая проблема имеет два взаимосвязанных решения, привычное тривиальное и иное, навскидку отвергаемое рассудком, нетривиальное инновационное решение.
Вышеупомянутая мамаша мыслит тривиально. Для нее «идти» значит приближаться к рынку, а «не идти» (сидеть) – не приближаться к нему, терять время. Для нее существует единственный способ попасть на рынок – «идти». Следовательно, любое отрицание этого «идти» для ее тривиального сознания означает отказ от решения проблемы, неправильный способ поведения.
Глупая мамаша не подозревает, что среди множества способов «не идти» (посидеть попить чайку, посидеть отдохнуть на лавочке) есть один нетривиальный: - «не идти» сидя в едущей на рынок машине. Этот нетривиальный способ «не идти» (навскидку, по форме это обычное отрицание тривиального «идти») является не отказом от решения проблемы, а, напротив, способом ее рационального (правильного) решения.
Тривиальное сознание, отвергая это нетривиальное решение, полагает, что экономит время, действует рационально. Но объективно оно, напротив, поступает нерационально и теряет время. То есть, такое сознание, увы, катастрофически заблуждается относительно качества принятого им решения. И, как следствие, усложняет для себя решение проблемы, объективно усугубляет ее.
Тут следует пояснить, что по мере появления новых прогрессивных решений старые проблемы теряют свою остроту, то есть, объективно упрощаются, тогда, как обычные консервативные подходы оставляют их неизменно сложными. Поэтому, на общем фоне все упрощающихся проблем, эти старые неизменные проблемы объективно наращивают свой «вес», переходят в разряд более сложных. Значит, объективно они усугубляются.
Верно и обратное утверждение.
Неожиданное усугубление проблемы - это всегда результат применения объективно устаревшего тривиального решения, признак однозначной (т. е. упрощенной) трактовки проблемы. То есть, «внезапное» усугубление привычных проблем это индикатор того, что пришло время нетривиального подхода к заурядному, что налицо насущная потребность в иных (инновационных) решениях.
Наша мамаша трактует проблему однозначно: «чтобы попасть на рынок нужно идти на рынок, а все иное – от лукавого». В результате принимается нерациональное решение (со стороны оно выглядит как глупость). Мамаша доберется до рынка, когда все лучшее уже раскуплено. Значит, рынок покажется ей неожиданно убогим, деградировавшим. Хотя понятно, что эта «деградация» рынка, является неизбежным следствием ее пренебрежения инновационным решением.
Иными словами, если проблема не решается обычным тривиальным способом, если, более того, применение традиционного подхода только усугубляет ее, то следует отказаться от привычной однозначности и поискать нетривиальное решение.
2. Формальный анализ.
Попробуем применить этот вывод к анализу мирового экономического кризиса. Нам известно мнение экспертов о причинах кризиса. Оно состоит в том, что никто ничего не понимает. Это тривиальное объяснение общественного неведения. Из него следует, что нужно просто ждать лучших времен, «смягчая удары» кризиса традиционными методами.
Поскольку ситуация в мировой экономике только усугубляется, разумно взглянуть на ситуацию нетривиально. Прежде всего, следует дать иное, нетривиальное объяснение всеобщего «непонимания». Оно состоит в том, что люди, которые все понимают, есть, но общество просто не подозревает об их существовании. Это вполне логичное, хотя и нетривиальное объяснение общественного неведения.
Таким образом, мы имеем не одно общепринятое, а два объяснения сложившейся ситуации. Причем, нетривиальное включает в себя тривиальное как часть, обобщает его (большая часть общества действительно ничего не понимает, но есть и понимающие). Значит, держась нетривиального объяснения, мы фактически учитываем оба варианта. Поэтому, его следует считать взвешенным, правильным объяснением, а общепринятое – напротив, односторонним заблуждением.
Заметим, что в примере с «мамашей» имеет место то же самое. Предлагаемый ей нетривиальный, правильный способ попасть на рынок предполагает, что часть пути (от автостоянки до непосредственно рынка) придется все-таки пройти.
Итак, общество заблуждается, полагая кризис чем-то не поддающимся объяснению, беспричинным. При этом, оказывается, есть люди, которые не заблуждаются по поводу кризиса, которым, напротив, все понятно. Значит, такое положение дел устраивает этих «понимающих» людей и они просто не желают указать обществу на его заблуждение. Это тривиальный вывод.
Это, когда водитель обгоняет идущую на рынок мамашу, не предлагая ей помощи.
Нетривиальный вывод состоит в том, что эти «понимающие», напротив, желают переубедить общество, но не в состоянии этого сделать.
Когда, как в эпиграфе, помощь мамаше предложена, но отвергнута.
Почему же общество, заинтересованное в преодолении кризиса, в условиях свободы слова «не верит» тем, кто объективно способен ему помочь, и продолжает заблуждаться? Ответ следует из того факта, что нетривиальное всегда связано с тривиальным, так как содержит его в себе. В нашем случае, общество не поддается переубеждению потому, что часть «понимающих» (сторонники общественного заблуждения) успешно препятствует этому. А в рамках свободы слова, это невозможно без ведения ими активной пропаганды нужного им заблуждения, которое и «заглушает» правду.
Итак, некая часть «понимающих» пропагандирует «идеальный шторм», эффективно заглушая «спорное» нетривиальное, но, тем не менее, правильное объяснение кризиса.
Кто же эти все понимающие пропагандисты? Поскольку общество им доверяет, то это люди авторитетные, общепризнанные эксперты в сфере экономики и финансов, «гуру» реального бизнеса. Словом, это топ-менеджмент (далее ТМ), который сейчас, в условиях кризиса, единодушно заверяет общество, что «никто ничего не понимает».
Итак, ТМ говорит обществу «никто ничего не понимает», хотя выше мы показали, что, напротив, он все прекрасно понимает. Отсюда следует, что ТМ знает правду, но дезинформирует общество. Значит, он заинтересован в том, чтобы скрыть от общества подлинную природу мирового кризиса. Почему?
Вернемся к нашей мамаше. Зачем водителю, который не подвез мамашу на рынок, поддерживать ее в заблуждении, что на рынок можно добраться только пешком? Ему это нужно только, если он, во-первых, хочет гарантированно прибыть на рынок раньше нее и, во-вторых, «скупив со скидкой продать с наценкой» то, за чем торопится наивная мамаша. Она ведь уверена, что пришла первой, что цены самые выгодные (рыночные) и торговаться не станет. Значит, это мамашино заблуждение необходимо для получения гарантированного спекулятивного дохода (т. е. мошенничества). Но такие спекуляции неизбежно приводят к деградации, разрушению рынка (к кризису доверия). И, когда это «вдруг» случается, перекупщик, понятно, заинтересован в том, чтобы «никто ничего не понимал».
Аналогично, ТМ мешает разобраться в причине кризиса и дезинформирует нас, единственно, чтобы дезавуировать деструктивный (мошеннический) характер своей докризисной деятельности и, следовательно, уклонится от неизбежных обвинений в «нечестной игре». И, поскольку представители ТМ все вместе «ничего не понимают», то этот вывод логично распространить на каждого из них.
Конечно, отдельные случаи мошенничества, скажем, финансовая пирамида Эдварда Мэдоффа, стали известны обществу. Но, можно ли распространить подобное обвинение на всех? Тривиальный ответ – нельзя. Нетривиальный ответ – можно, если «нечестная игра» (мошенничество) узаконена и приносит значительно больший личный доход, чем традиционные способы ведения бизнеса.
Поскольку весь ТМ ощущает свою вину, то не некоторые, а все представители ТМ замешаны в «нечестной игре». А если замешаны все, то нечестная игра законна. Значит, «рыночная экономика», где «нечестная игра» (мошенничество) была преступлением, деградировала в «либеральную экономику», где она узаконена. Такое, выгодное всему ТМ, изменение «правил игры» оказалось, в итоге, губительным для мировой экономики.
То есть, ТМ мошенничал на вполне законных основаниях и, формально, неподсуден. Но, по сути дела (согласно принципам «рыночной экономики»), он виновен, поскольку из корыстных соображений скрывал от общества ущербность либеральной экономики.
Поэтому ТМ боится не суда, а разоблачения и потери общественного доверия. Ведь в этом случае увольнение неизбежно. А это – и утрата статуса «элиты» и потеря привычных «легких денег». Поэтому, современный ТМ объективно консервативен и, скрывая от общества истинное положение дел, тем самым блокирует разработку антикризисных мер.
В итоге, обобщая приведенные соображения, можно считать доказанным следующее утверждение:
- кризис мировой экономики обусловлен «неправильными» правилами игры, именно, либеральной моделью, реабилитировавшей финансовое мошенничество;
- мировую экономику контролирует консервативный ТМ, дезинформирующий общество ради сохранения, как самой либеральной модели, так и своего места в ней;
- общество, увы, заблуждается, относительно природы либеральной экономики и истинных целей ТМ, продолжает рассчитывать на консервативный (тривиальный, неправильный) выход из кризиса.
3. Развернутый анализ.
Это утверждение не противоречит реальности. Еще в докризисное время прирост ВВП зоны либеральной экономики неуклонно снижался. Это явный признак деградации инвестиционной деятельности в реальном секторе. При этом наблюдался «перегрев» в иных (внеэкономических) инвестиционных инструментах (недвижимость, драгоценности, произведения искусства и пр.). Что, в свою очередь, указывало на присутствие в обществе солидного «инвестиционного потенциала».
Значит, еще тогда обозначилось не отсутствие возможности, а, именно, объективное (но неосознанное) нежелание общества (боязнь?) инвестировать в свою экономику. Зато налицо было аналогичное желание (готовность) инвестировать в чужие (в зону БРИК). Поскольку «инвестировать в свою экономику» это, по сути, доверить свои деньги своему ТМ, то нежелание «инвестировать» означает, соответственно, недоверие к своему ТМ.
Иными словами, еще до кризиса «золотой миллиард» фактически (но неосознанно) предпочитал инвестировать во что угодно, лишь бы не доверяться своему собственному либеральному ТМ. Это скрытое общественное недоверие к ТМ не могло не сказаться на эффективности финансовой системы. Что, в свою очередь, привело уже к явному кризису доверия внутри самого ТМ, к разбалансировке экономики и экономическому кризису.
Но выше показано, что общественное недоверие к ТМ было вполне обоснованным. Это была закономерная реакция на формально законные, но, по сути дела, мошеннические действия либерального ТМ. Общество «почувствовав неладное» проявило осторожность. И этого оказалось достаточно, чтобы «затормозить» либеральную экономику.
На первый взгляд, мировое сообщество находится сейчас в безвыходном положении. Чтобы выйти из кризиса нужно изменить негодные «правила игры» в экономике. Однако, единственно кто способен реформировать эти правила (т.е. ТМ), сознательно саботирует все сколько-нибудь полезные изменения. Далее, поскольку ТМ силен, богат, авторитетен и является единственным доверительным советником властей, то необходимые обществу преобразования (причем, как «сверху», так и «снизу») возможны лишь по его просьбе и с его одобрения. Но кто же попросит «самого себя высечь»? Как результат - хроническое отсутствие конструктивных перемен, непреодолимый (перманентный) экономический кризис.
Это, хотя и логичный, но тривиальный вывод из приведенного выше утверждения. И значит, этот вывод следует квалифицировать как заблуждение, как односторонний, не адекватный взгляд на проблему.
Нетривиальное содержит тривиальное как свою часть. Значит, тривиальный вывод о перманентном кризисе справедлив не для всей мировой экономики, а лишь для ее части, именно, для экономики «золотого миллиарда», где налицо и либеральная модель и власть ТМ. Но есть и иная «весомая» часть мировой экономики, где, напротив, либерализм не в чести, а ТМ находится под жестким административным контролем. Это экономика Китая, в которой, следовательно, нет предпосылок для перманентности кризиса. Значит, кризис в этой части мировой экономики носит иной, временный, характер и будет преодолен. То есть, получается, что Китай выйдет из мирового кризиса раньше других. Всем остальным экономикам (в том числе и либеральной) неизбежно придется «догонять» этого нового лидера.
Поэтому, правильный, хотя и нетривиальный вывод из исходного утверждения такой:
- мировой экономический кризис это конечный процесс перенастройки мировой экономики под нового экономического лидера посредством вынужденной реформы либеральной экономической модели.
То есть, опережающее развитие Китая вынудит «золотой миллиард» изменить свое отношение к «затормозившей» либеральной экономике, заставит сломить сопротивление своего либерального ТМ.
В этой связи возникает естественный вопрос о том, кто будет вторым, кто из зоны либеральной экономики станет главным конкурентом Китая. Тривиальный ответ – США. Обоснование такой точки зрения известно. Если коротко, оно формулируется следующим образом: «США – лидер во всем и так будет всегда».
Но, с другой стороны, Китай выходит в лидеры ровно потому, по чему США должны остаться в аутсайдерах. Ведь Китай, как показано выше, выйдет из кризиса только потому, что там нет власти финансистов и ограничена либеральная экономика. Тогда как в США, чтобы преодолеть перманентный кризис необходимо «совершить невозможное», то есть, отнять у финансовой элиты гарантированный источник ее дохода – спекулятивную «либеральную экономику». Понятно, что подобное возможно или под жестким давлением вдруг «прозревшего» американского общества, или же - при полном коллапсе экономики США. А поскольку это маловероятно, то главным конкурентом Китая в ХХI веке будет не консервативные США, а более прогрессивный Европейский Союз.
4. Отступление.
Чтобы осмыслить такой нетривиальный вывод следует избавиться от целого ряда привычных (тривиальных) заблуждений. Во-первых, мир не является ни однополярным, ни многополярным. Мир всегда диалектичен, является продуктом сосуществования двух противоположностей (полюсов).
Это как семья, в основе которой - сосуществование двух людей противоположного пола, мужчины и женщины (мужа и жены).
Мир ХХ века был диалектичен. В нем сосуществовали, взаимодействовали, боролись за сферы влияния две противоположные политические системы, капитализм и социализм. Лидерами этих систем были, соответственно, США и Советский Союз, страны, у которых даже аббревиатуры были «противоположными» (US и SU).
Каждая из этих систем была конкретно исторической (во времени) геополитической (в пространстве) формой определенной, органически присущей большинству населения, ментальности. То есть, мир ХХ века был способом сосуществования противоположных, с субъективной точки зрения взаимно «противоестественных», ментальностей «западного» индивидуализма и «восточного» коллективизма. Так, если в капиталистической системе личные (индивидуальные) интересы ставились выше общественных (коллективных), то в социализме, напротив, было реализовано, «нелепое», противоестественное для «западной» ментальности, господство общественных интересов над личными.
Во-вторых, в диалектичной структуре по–своему благотворны и, значит, нужны обе противоположности.
В семье жена «рожает в муках» (воспроизводит род людской, воспитывает детей), муж трудится «в поте лица своего» (воспроизводит материальную базу существования семьи, кормит ее). То есть, и жена и муж, каждый по-своему, творят благо для семьи, они оба необходимы.
Соответственно, рассматривать ХХ век только как период борьбы «прогрессивного» хорошего капитализма с «исторически обреченным» плохим социализмом (или наоборот) является не более чем односторонним заблуждением, поверхностным или тривиальным взглядом на исторический процесс. Дело в том, что обе эти системы были несовершенны, ибо каждая из них представляла собой свое специфическое отклонение от «середины», от состояния баланса противоположных (общественного и личного) интересов (состояния социальной гармонии). Но, вместе с тем, каждая из этих систем внесла свой уникальный позитивный вклад в развитие цивилизации. Так, очевидной заслугой капитализма было «открытие» рыночной экономики, эффективного способа воспроизводства материальных благ (но, при несовершенстве их распределении). Социализм, с другой стороны, «открыл» принцип социальной ответственности государства, разработал механизм справедливого распределения тех же материальных благ (правда, при «архаичном» их воспроизводстве).
Далее, каждая из политических систем, специализируясь на развитии своей стороны экономики (воспроизводство или распределение), по возможности, внедряла достижения конкурента в противоположной сфере. Таким образом, обе системы двигались навстречу друг другу, находясь по разные стороны от середины (оставаясь противоположностями).
Поэтому, в-третьих, диалектичная структура имеет ограниченное время жизни. Достигнув равновесия, она трансформируется в новое качество, противоположные стороны синхронно исчезают взаимно «исчерпав» свою противоположность. Но мир диалектичен, и «новое качество» возникает в виде новой «дочерней» диалектичной структуры.
Так, в семье, муж и жена, уже вырастившие своих детей (то есть, «исчерпавшие» свой потенциал как отца и матери), одновременно отходят от дел, уступая право быть новыми отцом и матерью своим детям, носителям единства родительских генотипов.
Аналогично, рассматривать «развал» социалистической системы как победу лидера капитализма США над Советским Союзом или, напротив, нынешний экономический кризис как поражение капиталистического лагеря в борьбе с возрождающейся советской (Российской) империей, - значит мыслить тривиально, заблуждаться. Нужно исходить из того, что лидеры не вечны и, выполнив свою историческую миссию, синхронно «уходят» на второй план.
Значит, поскольку один из лидеров ХХ века, Советский Союз, «исчез», то неизбежен и «уход» из лидеров его визави США. Это соответствует тому, что новым экономическим лидером становится Китай. Кроме того, в современном политическом «генотипе» Китая, так сказать, скрещены «гены» русского социализма и американского либерализма. Значит, Китай – это, своего рода, родной сын «уходящей» пары лидеров ХХ века (сын дяди Сэма и матушки России). И именно он является их прямым наследником. Но, с другой стороны, есть Европейский Союз, объединяющий пост капиталистические и пост социалистические народы. В нем, пусть по-другому, смешаны те же противоположные «гены». Поэтому ЕС вполне можно считать родной дочерью вышеупомянутой пары, которая тоже имеет право на наследство. Следовательно, старое противостояние ХХ века между США и Советским Союзом исчезает, но взамен возникает иное новое (дочернее) противостояние ХХI века между выросшими наследниками, Китаем и Европейским Союзом.
Причем, Китай, как новый экономический лидер, унаследует мировой статус США, а Европейский Союз, в качестве нового гуманитарного лидера, примет на себя «тяжкий крест» Советского Союза. Соответственно, произойдет обмен геополитическими ролями между западной (НАТО) и восточной (сейчас, ШОС) ментальными зонами. Одновременно произойдет смена иерархии внутри каждой из них. То есть, США наследуя роль старого Китая, станет «младшим братом» ЕС, проведет «культурную революцию» (смену элиты). Россия же (точнее, ее европейская часть), будучи под «зонтиком» Китая, окажется в роли «старушки Европы» во времена господства США. Сибирь и Канада, по-видимому, просто обменяются своими «зональными» ролями.
Значит, исторический промежуток от «развала» СССР и до нынешнего кризиса – это агония старого миропорядка, процесс смены лидирующей пары, переполюсовка мировой геополитической системы.
.
5. Вывод.
Итак, экономический кризис это, с одной стороны, реакция мирового сообщества на «неправильные» правила игры в мировой экономике, признак насущной потребности в глобальной экономической реформе. С другой стороны, – это завершение процесса переполюсовки мировой политической системы. Выше показано, что переполюсовка означает достижение равновесия (снятие противоречия) между «уходящими» лидерами, выработка единого взвешенного взгляда на предмет противоречия. Значит, упомянутая экономическая реформа должна, прежде всего, затронуть предмет противоречия между капитализмом и социализмом, законодательно оформить качественно новое взвешенное, а, следовательно, глобальное (приемлемое для всего мирового сообщества) отношение к нему.
Этим «предметом», как известно, является отношение к собственности на средства производства. Поэтому нужная экономическая реформа это установление таких «правил игры», при которых совпадают, до этого противоположные, интересы личности (явного тривиального собственника конкретных средств производства, капиталиста) и общества (нетривиального скрытого собственника этих же средств, народа). Иначе, экономическая реформа должна снять противоречие между капиталом и народом – подлинными, хотя и нетривиальными совладельцами средств производства.
Сейчас посредником между капиталом и народом является либеральный ТМ. И, как показано выше, именно он мешает выявить общность интересов истинным собственникам средств производства, так сказать, разводит их. Поэтому, будет правильным не доверять ТМ, и, поскольку без него не обойтись, положить в основу новых «правил игры» простой принцип - презумпцию виновности ТМ. Иными словами, ТМ должен находиться под жестким контролем со стороны капитала и народа (совладельцев экономики) и на деле доказывать им свою лояльность.
В диалектике вывод о виновности во всем только ТМ является верным лишь от части (тривиальным). Правильным (нетривиальным) будет разделить эту вину (поровну) между собственно ТМ и теми, кто законодательно «оформлял» финансово-экономическую жизнь общества (власть, политический истеблишмент, ПИ). Иными словами, в кризисе виновны не только дельцы от бизнеса, но и управленцы от власти. Следовательно, презумпция виновности и требование доказать свою лояльность на деле распространяется и на ПИ.
Поскольку настоящий финансово-экономический кризис носит глобальный характер, то и выход из него, восстановление доверия мирового сообщества к управляющим элитам, будет связан с двумя глобальными изменениями, доказывающими обществу «лояльность на деле», соответственно, ТМ (в мировой экономике) и ПИ (в мировой политике). Суть этих фундаментальных изменений (инноваций) следует из более глубокого, сущностного анализа вышеизложенного.
6. Насущная финансово-экономическая инновация.
Единство.
Выяснить содержание экономической инновации можно, опираясь на представление «уходящих» экономических укладов в терминологии, данной нам еще древними греками. Социум они рассматривали как единство трех социальных слоев (аристос, демос и охлос). В русском языке это, соответственно, знать, народ и сброд.
Заметим, что охлос (сброд) это не «толпа», ведь «толпа» не является устойчивым элементом социума, социальным слоем. Охлос это реально недееспособный слой социума, находящийся на вынужденном содержании остальных, это - нищета и преступность. Например, в семье, то есть, единстве мужа (демос) и жены (аристос), недееспособный элемент (охлос) это их дети.
Итак, капитализм это власть капитала, финансовой элиты. То есть, формально (или тривиально) это аристократия (власть элиты). Но реально, «свободный рынок» неявно управляется массовым спросом (интересами демоса). Значит, оп сути (нетривиально) это демократия (власть народа). Короче, капитализм это по содержанию – демократия, но по форме – аристократия, или реальная демократия в форме аристократии. Поэтому в мировом общественном мнении капитализм неотделим от демократии.
Противоположный капитализму социализм позиционировал себя как народовластие. То есть, формально (тривиально) это демократия (власть народа). Но реально «народное хозяйство» было подчинено партийной номенклатуре (коммунистической элите). Значит, социализм это, по сути (нетривиально), реальная аристократия в форме демократии. Соответственно, в мировом общественном мнении социализм всегда ассоциировался с диктатурой, самоуправством местной элиты.
Далее, «снять противоречие» между этими противоположными системами, - значит «совместить» их, отбросив то, что в принципе несовместимо. Существует два способа сделать это. Во-первых, можно просто (тривиально) отбросить преимущества каждой из систем, «совместив», таким образом, их недостатки. Можно и наоборот (нетривиально) - соединить достоинства, избавившись от недостатков.
Содержание тривиального единства.
Тривиальным содержанием такого «соединения» (тривиального единства) является отрицание содержаний совмещающихся (или уходящих) систем. В соответствии с этим, содержание тривиального единства это не демократия и не аристократия, а единственное, что осталось – охлократия, реальная власть охлоса.
Для охлоса «снискать хлеб насущный» - значит отнять (грабеж), украсть (воровство), выманить (мошенничество) или, на худой конец, выпросить (нищенство) его. Характерно, что эти же «способы выживания» присущи и современному бизнесу. Это, соответственно, рэкет и «рейдерский захват» (грабеж), коррупция и «черные кассы (воровство), «сетевой маркетинг» и финансовые пирамиды (мошенничество), и, наконец, благотворительность и взяточничество (нищенство). Следовательно, бизнес, отчасти, является «средой обитания» современного охлоса. Более того, в современном бизнесе представлены и «легальные» аналоги вышеприведенной деятельности. Это - практика слияний и поглощений (грабеж), лоббизм и оффшорные зоны (воровство), чисто спекулятивные финансовые инструменты и инвестиционные фонды (мошенничество), и, как квинтэссенция нелепости, рейтинговые агентства и благотворительные фонды (нищенство). Значит, существующая бизнес модель такова, что в ней не просто «имеют место», а вполне легальны (узаконены) все «методы» охлоса. Тот факт, что именно все «методы» охлоса признаны законными, автоматически означает признание его идеологии, как господствующей, Это и есть реальная охлократия.
То есть, господствующая в докризисном мире «либеральная модель» была, по сути, проекцией охлократии в экономику. Но, фактически, либеральная экономика это реальная власть ТМ. Значит ТМ это и есть современный охлос
Заметим, что поскольку господствующей докризисной идеологией был либерализм, то либерализм это идеология современного охлоса (или ТМ).
Итак, мы убедились, что докризисное состояние мира (глобализм) было состоянием первичного (тривиального) единства капитализма и социализма. Причем, по содержанию глобализм это реальная охлократия.
Это негативный взгляд на охлократию. Но охлократия содержит в себе и позитивную составляющую. Дело в том, что охлос всегда был вне закона, считался изгоем. Тот факт, что сейчас он, пусть некритично (тривиально), но, все-таки, включен в законодательное поле и на деле признан субъектом социума, является глубоко прогрессивным явлением. С этого момента социум не видит в себе «плохих парней». Иными словами, охлократия это продукт, первичной (пока несовершенной, тривиальной) социализации охлоса. Это тот случай, когда социум просто, так сказать, «дал волю» охлосу. Но этот, по сути, гуманный акт обернулся для социума финансово-экономическим кризисом. Поэтому, социум сейчас стоит перед выбором или тривиально «отыграть назад», вернув охлос на прежнее место, или нетривиально разумно ограничить охлократию, предоставив современному охлосу (т.е., ТМ и ПИ) шанс на деле продемонстрировать свою дееспособность. Последнее, это отрицание тривиальной фазы единства капитализма и социализма (отрицание глобализма) в форме перехода его в следующую, нетривиальную фазу, в которой будут «совмещены» достоинства и «сняты» недостатки этих противоположных систем.
Форма тривиального единства.
Глобализм, по форме, представляет собой «совмещение» (единство) недостатков.
Можно показать, что главным недостатком капитализма являлось несправедливое распределение материальных благ (по богатству, а не по труду), монетаризм. А основным изъяном социализма был, навязанный всей экономике (госпланом), противоестественный критерий целесообразности или тоталитаризм.
Тут следует пояснить, что экономика не должна иметь цели, быть целесообразной.
Вот типичный пример. Мы строим дом. Поскольку у нас много друзей, мы включаем в план несколько гостевых комнат для них. Но, поселившись в новом доме, мы замечаем, что эти комнаты стоят пустыми. Их нужно содержать в порядке, обогревать и т.п., но в них никто не живет. Благая цель, разместить друзей, обернулась необходимостью содержать ненужные помещения. Заложенная в дом цель вынуждает нас нерационально расходовать свои, отнюдь не беспредельные, ресурсы. Получается, не дом служит нам, а мы - дому, вернее, материализованной в нем «благой» цели.
Социалистическая экономика, подобно этому «целесообразному» дому, вынуждала общество обслуживать, заложенную в ней, тотальную цель - обороноспособность. Но беда социалистической экономики была не в качестве цели, а, вообще, в ее наличии. Ибо истинная цель рациональной экономики это, подобно инструменту, не быть подчиненной какой-то конкретной цели, но быть максимально «гибкой», адаптивной к любым целям. Это - способность функционировать в условиях меняющихся целей, дееспособность.
Далее, при «совмещении» недостатков капитализма и социализма получается некая комбинация из монетаризма и тоталитаризма. Так, монетизированный социалистический тоталитаризм это монетизированная обороноспособность или, прекрасно известная нам, конкурентоспособность. А тотальный капиталистический монетаризм это, заложенная в мировую экономику, целесообразность приоритета «развитых» экономик над остальными, или, иными словами, признание их национальных денежных единиц в качестве меры (или резервной валюты). «Совмещение» одного с другим дает, в итоге, конкурентоспособность, измеряемую в валюте. Но валютная конкурентоспособность это, как раз, та цель, которой и была подчинена вся мировая докризисная экономика. Следовательно, глобализм - это подчиненность национальных экономик одинаковой для всех тотальной цели, валютной конкурентоспособности.
Глобализм, как единство недостатков «уходящих» систем, сделал эти недостатки глобальными. Так, если при социализме, львиную долю национальных ресурсов потреблял «раздувшийся» ВПК, то в рамках глобализма не менее солидную часть мировых ресурсов поглощает раскормленный «золотой миллиард».
Глобализм, подобно социализму и капитализму, представляет собой единство формы и содержания, в котором форма является отрицанием содержания. То есть, формально это не охлократия, но и не демократия, и не аристократия. Значит, по форме, это равноправие социальных слоев внутри социума. Нам эта форма известна как суверенная демократия.
В условиях глобализма главным принципом устройства национальных экономик был приоритет валютной конкурентоспособности предприятий над прочими национальными интересами. Этот приоритет «формировал» национальные экономики, являлся формой, в которой проявлял себя глобализм в этих экономиках. С другой стороны, наличие такого приоритета указывает на стремление государства к финансово-экономической, а, значит, и внешне политической независимости (государственному суверенитету). Следовательно, глобализм проявляет себя в форме внешней и внутренней независимости, то есть, в форме суверенитета. Поскольку глобализм охватывает всех, то каждое государство стремится к своему суверенитету. Получается, глобализм это реальная охлократия в форме парада суверенитетов (многополярного мира).
Сущность тривиального единства (глобализма).
При глобализме государства не обладают реальной независимостью, их суверенитет формален, а внутри государств отсутствует реальное равноправие социальных слоев, ибо всем заправляет охлос (ТМ и ПИ). Что же мешает формальному стать реальным? Ответ на этот вопрос существует.
Фундаментальной причиной «недоразвитости» глобализма является несовершенство меры стоимости, то есть, того, чем принято измерять конкурентоспособность экономики и дееспособность национального ТМ и ПИ. Иными словами, речь идет о несовершенстве валюты.
Основным изъяном «корзины» современных валют является, так называемая, «гонка девальваций» - непрерывное синхронное снижение их покупательной способности. Этот недостаток действующих валют проявляет себя в виде непреодолимой инфляции. То есть, объективно неизменные стоимости, будучи оцененными в валюте, непреодолимо (как бы, сами собой) растут в номинальном выражении. Но этот номинальный инфляционный рост принципиально неотделим от прибыли предприятия. В результате, ТМ, чей доход прямо пропорционален этой прибыли, становится невольным обладателем дополнительного, не заработанного дохода, так называемой, инфляционной ренты. Но источником этой ренты может быть или недополученная прибыль (для капиталиста) или спекулятивная надбавка к рыночной цене (для народа). Вследствие чего, у капиталиста складывается неадекватное представление о конкурентоспособности своих предприятий, народ получает искаженную структуру «рыночных» цен, а бизнес – неадекватное поведение капитала и «управляемый» спрос, то есть, противоестественный и спекулятивный рынок.
Примером тому служит вынужденный перенос объективно конкурентоспособной западной промышленности на восток.
Все это блокирует работу независимых рыночных механизмов, подчиняет экономику субъективной воле национального ТМ, то есть, реализует охлократию, делает равноправие социальных слоев формальным.
Необходимость поддерживать валютную конкурентоспособность своей экономики вынуждает ПИ девальвировать национальную валюту, «подрывая» тем самым, «валютно-непривлекательные» предприятия. В результате, национальная экономика «подгоняется» под международную «систему разделения труда», где «правят бал» эмитенты резервных валют. Управляя своей валютой для решения своих внутренних проблем, они невольно создают себе дополнительный источник дохода, условно, девальвационную ренту. Иными словами, эмитент резервных валют «золотой миллиард» для мирового сообщества, это то же самое, что охлос для социума. И, следовательно, в международных отношениях также нет реального равноправия, а суверенитеты стран - формальность.
Однако, следует подчеркнуть, что неравенство и формализм, присущие глобализму, не является продуктом некой злой воли, а представляют собой объективное следствие особенностей действующей мировой резервной валюты.
Мировой финансово-экономический кризис является точно таким же объективным итогом глобализма. Поскольку, его еще называют кризисом доверия, то, в сущности, это кризис доверия к той же мировой резервной валюте, кризис меры стоимости.
Переход к нетривиальному единству.
Следующая, нетривиальная фаза глобализма имеет противоположное, «обращенное» относительно тривиальной фазы, определение, в котором форма и содержание меняются местами. То есть, нетривиальный глобализм (неоглобализм) это реальный суверенитет в форме охлократии.
Заметим, что капитализм и социализм, имеющие противоположные определения, были разнесены в пространстве, но существовали одновременно, то есть, были едины во времени. Тогда как фазы их единства, глобализм и неоглобализм, которые тоже имеют противоположные определения, напротив, глобальны (то есть, едины в пространстве), но во времени – разнесены, следуют одна за другой.
Итак, ожидаемый неоглобализм это лишь формально охлократия, но по содержанию это реальный суверенитет. Неоглобализм - это сущностное преображение глобализма, то есть, переход к иной, новой мере стоимости. Как было показано выше, принципиальным недостатком современных валют является «гонка девальваций», непрерывное снижение их покупательной способности. Поэтому, новая валюта, как отрицание нынешних, не должна быть девальвируемой, ее покупательная способность должна оставаться неизменной при любых обстоятельствах. Иными словами, новая валюта должна быть объективной мерой стоимости, эталоном. При этом, обычные национальные валюты следует рассматривать как субъективные меры стоимости (зависящие как от интересов национального ТМ, так и от мировой конъюнктуры). Поскольку вся мировая экономика уже настроена на единую валюту (сейчас это доллар США), то переход к неоглобализму означает «естественный» переход мировой экономики к более совершенной объективной валюте. Это уничтожит инфляционную и девальвационную ренты, что, в свою очередь, обеспечит как подлинное равноправие социальных слоев (подлинную демократию) внутри государств, так и баланс интересов (реальную независимость наций) в международном разделении труда. В сумме, это обеспечивает нациям реальный суверенитет. Таким образом, переход к объективной валюте является необходимым финансово-экономическим условием для достижения реального суверенитета наций.
Неоглобализм это формальная охлократия. Это означает, что руководство останется то же, что и при глобализме. Но исчезновение пресловутой ренты (легких денег) вынудит его работать по-другому. ТМ, лишенный легкого спекулятивного дохода, будет вынужден обеспечивать прибыль исключительно инновационными методами, а ПИ, ограниченный в использовании «печатного станка», будет вынужден «решать проблемы» исключительно в рамках демократии, путем законодательных инноваций. То есть, при неоглобализме ТМ и ПИ будут заниматься именно тем, для чего они назначены или выбраны обществом, будут управлять, но не смогут властвовать.
Итак, обсуждаемая в этом разделе «насущная финансово-экономическая инновация» это переход к объективной валюте.
7. Доказательство истинности объективной валюты.
Критерием истины является практика. Поэтому необходимо доказать, что понятие объективная валюта не является пустой фантазией и применимо в рамках современной финансовой системы. Иными словами, нужно на фактическом финансовом «материале» показать наличие того, что мы назвали «объективной валютой», продемонстрировать его связь с известными финансовыми показателями.
Ранее мы определили объективную валюту, как объективную меру стоимости, как некий эталон, покупательная способность которого принципиально неизменна во времени и пространстве.
В этой связи предположим, что существует товар, цена которого, в начале (в октябре 2002 года) равная одному доллару США, затем ежемесячно увеличивается на 1,0547 %, то есть:
Цена = 1USD*Exp(0,010547*N), где N – номер очередного месяца.
Эта экспоненциальная зависимость изображена на рисунке зеленым цветом.
Поскольку связь EUR/USD известна, можно рассчитать цену этого же товара в Евро. Соответствующая кривая имеет красный цвет.
Первое, что бросается в глаза в поведении красной кривой, это ее «ступенчатый» характер. Действительно, с октября 2002 по февраль 2005, с декабря 2005 по июнь 2008 и, наконец, с ноября 2008 по май 2009 эта кривая колеблется около постоянных уровней (1,0 затем 1,3 затем 1,7 Евро, соотв.). А в промежутках март-ноябрь 2005 и июль-октябрь 2008 наблюдается быстрый 30 %-ый рост.
Возникает вопрос, что это за товар, цена которого в одной валюте экспоненциально растет, а в другой – годами «стоит на месте»?
Тривиальный ответ – товаров на свете очень много и цена каждого определяется местными капризами спроса и предложения.
Нетривиальный ответ – такую ценовую динамику может иметь только объективная (неизменная) ценность при условии, что в США «печатный станок» работает непрерывно, а в Европе его включают лишь время от времени.
Таким образом, поскольку существовали «промежутки стабильности», когда цена объективной ценности в Евро оставалась неизменной, то Евро в это время выступал как объективная валюта. Иными словами, финансово-экономическая система Евро зоны, в принципе, способна поддерживать покупательную способность своей валюты объективно неизменной. Это лишнее доказательство того, что ЕС выходит в лидеры.
С другой стороны, в качестве «ложки дегтя», заметим, что начавшаяся до кризиса 30-ти процентная девальвация Евро, не может не рассматриваться в качестве первопричины этого самого кризиса. То есть, выходит, кризис «пришел» не из Америки, а из Европы.
Что же касается доллара США, то эта экспоненциально «падающая» валюта никак не может претендовать на роль объективной. Девальвация 1,0547 % в месяц это более 12 % в год. Иначе говоря, если вы имеете меньше 12 % годовых в долларовых «инструментах», то вы объективно беднеете даже при номинальном росте капитала. Финансовая система США, размещая у себя капиталы всего мира, скажем, под 2 % годовых, просто «печатает» эти дополнительные 2 % для мира и, одновременно, еще 10 % - для себя. В этом и состоит незамысловатая сущность англо-саксонской либерально-экономической модели.
Из всего вышеизложенного следует простой вывод. Миру не нужна новая валюта. Мир нуждается лишь в гласной и объективной оценке уже имеющихся, действующих валют. Ибо только наличие такой оценки заставит эмитентов бороться за объективную привлекательность своей валюты. В результате, не одна, а все валюты неизбежно станут объективными, и мировая экономика благополучно выйдет из кризиса.
Следовательно, мировая финансовая система нуждается в механизме непрерывной объективной оценки мировых валют, то есть, в котировке мировых валют в объективной, но не действующей, условной валюте.
Эта валюта может быть рассчитана исходя из динамики рыночной стоимости того, что представляет для любого человека неизменную (объективную) ценность. Методика такого расчета будет представлена в другой работе. Отметим лишь, что приведенный в данном разделе показатель экспоненты для зеленой кривой, взят как раз из этой работы.
Итак, «объективная валюта» существует. Остается лишь разработать, обнародовать и утвердить методику ее расчета.
8. Насущная инновация в международных отношениях.
Сущность необходимых изменений в международных отношениях следует искать, рассматривая глобализм в контексте отношений между «уходящими» и новыми лидерами. Точнее, нужно, выявив типичные недостатки таких отношений, предложить оптимальный способ их преодоления. Это будет переход от фазы «единства недостатков» – глобализма, к состоянию баланса интересов «геополитических поколений» - неоглобализму.
Главными недостатками смены поколений являются, неблагодарность к матери и неуважение к отцу со стороны молодых.
В международных отношениях «неблагодарность к матери» выражается в практике скрытого насаждения и негласного поощрения русофобии у границ России со стороны «набирающего вес» Европейского Союза. Но, в роли явного (тривиального) «виновника» здесь выступают США. Смысл такой политики понятен – организация «чужыми руками» геополитической блокады России для внерыночного отчуждения ее природных ресурсов. Иными словами, ЕС считает себя вправе воспользоваться и не поблагодарить, получить и не расплатиться по рыночной цене.
Китай, со своей стороны, по сути, поощряет как нелегальный вывоз сырья из России, так и контрабандный ввоз на ее территорию контрафактной продукции. Значит, оба новых лидера ведут себя некорректно по отношению к «матушке России»
«Неуважение к отцу», то есть, противодействие политике США, выступает в форме антиамериканизма. В США, по-видимому, убеждены, что «идеологом» антиамериканизма в мире является современная Россия. Это поверхностное (тривиальное) суждение.
Дело в том, что мировое сообщество относится сейчас к США как к полицейскому, «отбывающему» последние денечки перед отставкой. Его и раньше не любили, (кто любит полицию?), но не смели прекословить, а сейчас, когда возраст берет свое... Поэтому, нетривиальной причиной антиамериканизма является объективная неспособность США поддерживать необходимый миропорядок и, что принципиально важно, явное нежелание новых лидеров, Китая и ЕС, учесть жизненно важные интересы «уходящего в отставку» дяди Сэма (нежелание назначить разумную компенсацию отставленному полицейскому). То есть, и здесь позиция «молодых» нуждается в известной корректировке.
Таким образом, США и Россия, обычно (тривиально) считающиеся противниками, одновременно ущемлены в своих законных правах одной и той же парой новых лидеров. В этом случае «уходящие» лидеры объективно (нетривиально) становятся союзниками, равно заинтересованными в ограничении амбиций «молодых».
Да, как США, так и Россия обладают достаточными военными потенциалами, чтобы с ними считались. Но угроза применения силы это тривиальный, дорогостоящий, и, что самое главное, не надежный «инструмент». Он не подходит к союзнику, и не гарантирует успеха применительно к противнику. Поэтому, США и Россия, для полноценной защиты своих прав, будут вынуждены использовать другой (нетривиальный) инструмент – свое место в Совете безопасности ООН (с правом veto). Значит, объективно, они союзники в укреплении статуса ООН.
То, что сейчас США недооценивают потенциал ООН, обусловлено двумя простыми причинами. Во-первых, США еще не поняли, что «о них вытирают ноги» их же союзники по НАТО и, во вторых, как в поговорке «что имеем, не храним, потерявши – плачем», они «путают» свой авторитет с авторитетом расположенной на их территории ООН. Значит, чтобы убедить американцев в объективной ценности ООН (и для них самих, и для всего мира), необходимо убрать штаб-квартиру ООН с территории США.
Понятно, что место, в которое нужно перенести ООН, должно быть, как того требует подлинная демократия, «равноудалено» от мировых центров силы, но и «равнодоступно» для людей. Именно таким местом является, стоящий на стыке Запада и Востока, Севера и Юга, «духовный центр мира» город Иерусалим.
Таким образом, обсуждаемая в этом разделе «насущная инновация в международных отношениях» - это решение Генеральной Ассамблеи о переносе штаб-квартиры ООН из Нью-Йорка в Иерусалим.
Тут следует сказать, что выход из нынешнего системного кризиса это компромисс. И каждому, волей-неволей, придется чем-то пожертвовать ради достижения всеобщей гармонии. В частности, США утратят мировое господство, Россия навсегда забудет про рост мировых цен на энергоносители, ЕС никогда уже не сможет получать обычной сверхприбыли за экспорт, а Китай окончательно распрощается с практикой демпинга. В таких условиях, и Израилю придется «испить чашу сию …», передать контроль над Иерусалимом в руки ООН.
Понятно, что предлагаемая международно-политическая инновация существенно поднимет авторитет ООН и резко ослабит политическую напряженность во всем мире. А потребность в строительстве инфраструктуры ООН на новом месте неизбежно повысит инвестиционную привлекательность всего Ближнего Востока, станет перво-толчком для опережающего экономического развития этого региона.
8. Заключение.
Политика это концентрированная экономика. В соответствии с этим, предложенная политическая инновация (размещение ООН на нейтральной территории) необходима для реализации экономической инновации (включения в мировую финансовую систему новой объективной валюты). Ведь объективную, независимую от национальных интересов, меру стоимости должен контролировать только наднациональный и экстерриториальный орган, каковым может быть только «перемещенная» ООН.
Для человека, не разобравшегося во всем вышеизложенном, обсуждаемая двуединая инновация покажется от силы косметической мерой, которая, по сути, ничего не изменит. Мол, какая разница в какой валюте измерять стоимость товара, лишь бы она признавалась во всем мире и, главное, чтобы ее, валюты, было в достаточном количестве. И какая, мол, разница, где расположена и каков статус ООН, ведь эта организация не более, чем ширма, демократический камуфляж, прикрывающий самоуправство «сильных мира сего».
Человек, рассуждающий таким образом, не понимает сущности правильных реформ, их принципиального отличия от тривиальной непопулярной модернизации.
Дело в том, что правильная (подлинная) инновация, обязательно сочетает в себе два, на первый взгляд, несовместимых свойства. Так, с одной стороны, она не только полезна, но и, что принципиально важно, интуитивно понятна для большинства (популярна). С другой стороны, она, хотя и проста по содержанию, но, что также важно, максимально эффективна по результату (реализуема). Поэтому, именно она является оптимальным способом решения проблемы. Это, явно не тривиальное, но, тем не менее, правильное представление о том, что есть истинная инновация, чуждо общественному мнению.
Мир, увязший в финансово-экономическом кризисе, не подозревает, что он всего в паре шагов от решения проблемы. Причина – неприятие нетривиального
Москва, 28 июня 2009 г.
Господа! Кто может, пожалуйста
переведите это для фрау Меркель
и товарища Ху Цзиньтао.