Комментарий к Авторскому подходу А. М. и Д. А
| Вид материала | Документы |
- Комментарий к главе 23 налогового кодекса российской федерации, 12024.81kb.
- Копытов Алексей Валентинович, майор юстиции, старший юрисконсульт юридической службы, 7332.18kb.
- Ю. А. Ленина Список литературы Власов В. И., Крапивин О. М. Комментарий к Закон, 119.64kb.
- Принят Государственной Думой 9 июля 2010 года Одобрен Советом Федерации 14 июля 2010 года, 1010.79kb.
- Альжева Наталья Ивановна, специалист по социальным вопросам гу "Центр социальной помощи, 2655.94kb.
- Тема: А. С. Пушкин «Уж небо осенью дышало», 55.99kb.
- Договор воис по авторскому праву, 218.25kb.
- Шульпина Ирина Юрьевна, старший преподаватель кафедры Калининградского пограничного, 5510.54kb.
- Программа Национального семинара по авторскому праву и смежным правам Четверг, 27 ноября, 22.35kb.
- ru, 4606.08kb.
Комментарий к Авторскому подходу А.М. и Д.А.Новиковых
Предисловие
Для меня уже стало традицией подвергать методологическому анализу небольшие по размеру, но важные по значению, работы методологов-классиков.
Пришла очередь и Авторскому подходу А.М. и Д.А. Новиковых. Тем более, что в данной статье («О предмете и структуре методологии») изложены по-настоящему методологические взгляды Авторов. В книге же «Методология» приведено много иллюстративно-фактического материала, который заимствован из других дисциплин и работ тех же Авторов, но не столь «методологичен».
Я неоднократно возвращался к тестам Новиковых, и у меня остались открытыми вопросы: а зачем нужна Методология? Какие у нее цели и задачи? Почему Авторское определение Методологии превратилось у них в главный методологический критерий и принцип? В чем действительно «сухой остаток» Авторского подхода?
Вот с такими вопросами я и приступаю к очередному прочтению и подробному анализу Авторского подхода А.М. и Д.А. Новиковых.
Источник: ссылка скрыта
А.М. Новиков, Д.А. Новиков
О ПРЕДМЕТЕ И СТРУКТУРЕ МЕТОДОЛОГИИ
(авторский подход)
Почему структура, а не цели и задачи? Методология уже состоялась и осталось только составить путеводитель в виде структуры? Или может Авторы предложат свой вариант сложной структуры Методологии?
И ни первое, и ни второе. Методология, как форма, очень тесно связана с содержанием конкретных теорий и практик. И в настоящее время как самостоятельная дисциплина еще не состоялась. И состоится ли вообще?
Что побудило авторов попытаться разобраться в вопросе: «Что такое методология?» Казалось бы, всем ученым это понятно, так как в каждой диссертации – как кандидатской, так и докторской – они говорят о методологических основах их исследования.
Очень важный исходный пункт.
Авторы профессионально занимаются учебной деятельностью: преподают, пишут учебники, принимают непосредственное участие в подготовке кандидатов и докторов наук. Это оказывает определяющие влияние на взгляды и предпочтения Авторов.
У наших Авторов «учебный» акцент. На Методологию они смотрят сквозь призму кандидатских и докторских диссертаций.
Ядром такого взгляда являются методические указания по диссертационным исследованиям (см. книги на Авторском сайте).
А.М.Новиков в книгах: «Как работать над диссертацией?» и "Докторская диссертация? Пособие для докторантов и соискателей ученой степени доктора наук" обобщил свой опыт учебной деятельности.
Книга «Методология» - результат очередного обобщения учебной деятельности обоих Новиковых: и А.М. и Д.А. Предмет исследований Д.А.Новикова - управление социально-экономическими системами (моделирование).
Разобраться в вопросе «Что такое методология?» Авторов побудило желание создать новую учебную дисциплину, обобщающую их собственный деятельностный (учебный) опыт.
На самом деле, во многих областях науки исследователи довольно часто проявляют удивительно малую осведомленность или вовсе девственную неосведомленность о науке вообще и о методологии в частности.
Хочу вступиться за «неосведомленных девственников».
В паре «порядок – хаос» ни одна из сторон не имеет абсолютного преимущества. Для стабильности, воспроизводства важен «порядок». Но для рождения нового необходима определенная доля «хаоса», при котором новое побеждает старое.
Если говорить об относительных дисбалансах, то для учебной деятельности важен «порядок», а для научной – «хаос». Учебная деятельность воспроизводит деятелей, она в большей степени консервативна. Причем иногда в учебный предмет вносят «порядок» (методологию) искусственно, в педагогических целях.
«Размышления о методе» отвлекают ресурс научного исследователя, отвлекают от основной задачи познания. В умеренных дозах и обеспечивающей функции методология полезна, в других случаях – это тормоз.
Есть деятели, которые по своему характеру «хаотичны» - им «порядок» в принципе противопоказан. Но именно они, мне кажется, более результативны, эффективны, чем некоторые «порядочные», трясущиеся над методологическими догмами.
Не заставляйте велосипедиста, думать о том, как он едет – упадет!
Убежден, что большая часть деятелей должна быть «неосведомленными девственниками».
Нередко бытует предубеждение против методологии, понимаемой весьма упрощенно – как некоторой абстрактной области философии, не имеющей прямого отношения ни к конкретным научным исследованиям, ни к потребностям практики.
Нормальное предубеждение. Это одна из форм защиты против «мертвой» методологии. Живая деятельность наивно, но культурно, относит часто встречающиеся бесплодные «методологические потуги» к области философии. Большая честь! Для «мертвой» методологии.
Недостаточный интерес исследователей к вопросам методологии объясняется также тем обстоятельством, что в самой методологии остается много неясного в ее сущности, в вопросах соотношения методологических и теоретических проблем науки, соотношения методологии и философии.
Научная деятельность и собственно наука настолько исследованы (распредмечены) и «исхожены» науками о науке - назову хотя бы Философию науки, - что Методологии очень трудно найти свободную нишу. Тем более, что Философия науки, благодаря западным исследователям, давно уже лишилась философского духа, а представляет собой скорее Методологию (метаметодологию) науки (объективную и субъективную).
Методология – «блудная дочь» Философии. Как и многие другие науки она пытается покинуть материнское лоно и стать самостоятельной. Если Методологией не овладевает гордыня, то все нормально: гносеология (теория познания) – теоретическая основа Методологии.
Ну а если все-таки гордыня? Если горячие головы «методологию» ставят выше всего на свете, и даже Золотая рыбка ей служит, то плохо – разбитое корыто. Тогда буйным цветом расцветает софистика: молодые люди (называющие себя «методологами») говорят заумно и о чем угодно.
Соотношение методологии и философии: изучай философию, вырабатывай мировоззрение, пробуй себя в методологических исследованиях. То что я отношу к методологической категории МИРОВОЗЗРЕНИЕ ДЕЯТЕЛЯ.
К сожалению, у многих «методологов» наблюдается несовместимость методологии и философии: и философию не знают, и мировоззренчески (философски) не самоопределились. Блуд, особенно в начале, легок и приятен. А методологические кружки предоставляют необученным молодым людям возможность интеллектуально блудить. Легко и приятно. Это путь в никуда.
Тем более туманной, неясной областью является методология для практических работников сферы производства, (мы рассматриваем производство в самом широком смысле – как материальное, так и духовное производство), для работников искусства и т.д. – то есть для всех специалистов, не занимающихся профессионально научной деятельностью.
Вообще-то у Авторов какое-то примитивное представление о других видах деятельности (кроме научного). Эта «песня» - один из основных принципов «схемы методологии» Новиковых.
Эти неясности имеют свои исторические причины. Чтобы понять их суть и происхождение, рассмотрим сначала современные общие энциклопедические определения методологии.
Значение определения «методологии» не надо ни недооценивать, ни переоценивать. Куда важнее «предмет». Особенно в научной деятельности.
«Методология (от «метод» и «логия») – учение о структуре, логической организации, методах и средствах деятельности» [4, 39].
Забегая вперед отмечу, из этого определения Авторы возьмут три слова: «учение», «организация» и «деятельность». Незаметно будет упущен «метод» в форме: структуры, логики, методов, средств.
Да и применение самого слова «учение» для «методологии» не так уж убедительно. Поскольку:
Логос (греч. λόγος) — термин философии, означающий «слово» (или «предложение», «высказывание», «речь») - в переводе с греческого языка и «мысль» (или «намерение») - в переводе с древнегреческого, а также — причина, повод. Логос - образ огня. Сравнивается с огнем - медленно возгорает и угасает по определенным законам (Гераклит).
«Методология – система принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности, а также учение об этой системе» [42].
Эти определения мы, пока условно, возьмем за основу и временно будем ими пользоваться. В том числе, с позиций этих определений проанализируем сложившиеся в литературе подходы.
Чтобы понять дальнейшую Авторскую критику других определений Методологии, озвучим и временное и постоянное Авторское определение:
«Методология – учение об организации деятельности».
Изначально Авторы выбирают очень определенное, без двусмысленностей, но в то же время очень ограниченное и узкое определение.
У меня вопрос: почему то, что предлагают Авторы, называется не «Организация деятельности», а «Методология»?
Во-первых, методология вообще долгое время рассматривалась дословно лишь как учение о методах деятельности (метод и «логос» – учение). Подобное понимание методологии ограничивало ее предмет анализом методов (начиная с Р. Декарта [7]).
Чтобы оценить насколько «узок» был подход первых методологов, дадим слово самому Рене Декарту («РАССУЖДЕНИЕ О МЕТОДЕ, ЧТОБЫ ВЕРНО НАПРАВЛЯТЬ СВОЙ РАЗУМ И ОТЫСКИВАТЬ ИСТИНУ В НАУКАХ»):
«Если рассуждение это покажется слишком длинным для прочтения за один раз, то его можно разделить на шесть частей. В первой окажутся различные соображения относительно наук; во второй - основные правила метода, найденного автором; в третьей - некоторые из правил морали, извлеченных автором из этого метода; в четвертой - доводы, с помощью коих он доказывает существование Бога и человеческой души, которые составляют основание его метафизики; в пятой можно будет найти последовательность вопросов физики, какие он рассмотрел, и, в частности, объяснение движения сердца и рассмотрение некоторых других трудных вопросов, относящихся к медицине, а также различие, существующее между нашей душой и душой животных; и в последней - указание на то, что, по мнению автора, необходимо для того, чтобы продвинуться в исследовании природы дальше, чем это удалось ему, а также объяснение соображений, побудивших его писать.»
Для меня позиция Р. Декарта, как методолога, кажется безупречной:
1) Декарт рассуждает, а не учит;
2) Предмет рассуждения Декарта - метод, т.е. методология;
3)Цель метода (методологии) Декарта – правильно направлять разум, отыскивать истину;
4) Сферы деятельности Декарта: наука, мораль, метафизика, физика;
5) Саморефлексия Декарта.
Поэтому мне больше нравится декартовское первоначальное определение методологии:
«Методология – размышление (рассуждение) о методе».
Этим должна быть восстановлена историческая справедливость по отношению к одному из первых методологов.
Этим определением Методологии я буду в дальнейшем пользоваться в качестве альтернативы Авторскому определению.
Отмечу, что слова «размышление» и «метод» не являются терминами какого-либо учения. Эти слова взяты из естественного языка со всеми неопределенностями и двусмысленностями, сужениями и расширениями.
Главное – определить «некое направление, плоскость», где можно задавать вопросы типа: как? каким образом?
И такое понимание методологии имело свои исторические основания: в условиях классового общества, разделения труда на труд умственный и физический (по К. Марксу), относительно небольшая группа людей «умственного труда» задавала цели деятельности, а остальные трудящиеся «физического труда» должны были эти цели исполнять, реализовывать. Так сложилась классическая для того времени психологическая схема деятельности: цель – мотив – способ – результат. Цель задавалась человеку как бы «извне» – ученику в школе учителем, рабочему на заводе начальником и т.д.; мотив либо «навязывался» человеку также извне, либо он его должен был сам себе сформировать (например, мотив – заработать деньги, чтобы прокормить себя и свою семью). И, таким образом, для большей части людей для свободного проявления своих сил, для творчества оставался только один способ: синоним – метод (подробнее это явление и его последствия разбираются в [31]). Отсюда и бытовавшее узкое понимание методологии.
Текст, по всей видимости, заимствован из давних работ времен социализма. А сейчас с приходом (возвратом) классового общества (капитализма) опять актуален. Только прошедшее время надо заменить на настоящее.
Добавлю. На современном этапе среди людей «умственного труда» появились разнообразные группы специалистов по «технологиям» и «методологиям». И они с удовольствием выполняют заказы правящих классов. В том числе и по оболваниванию трудящихся «физического труда» и «офисной плесени».
Действительно: в философском словаре 1972 года издания читаем: «Методология – 1) совокупность приемов исследования, применяемых в какой-либо науке; 2) учение о методе познания и преобразования мира» [41]. Такое узкое трактование методологии встречается и поныне: «Понятие «методология» имеет два основных значения: система определенных способов и приемов, применяемых в той или иной сфере деятельности (в науке, политике, искусстве и т.п.); учение об этой системе, общая теория метода, теория в действии» – «Основы философии науки» 2005 года издания [33].
Ну почему узко? «Метод» определяет сущность Методологии. Все остальное – атрибуты, периферия. Порицать стрелка, что он попадает в центр мишени и – это «узко», неразумно. И поэтому в определении Методологии обязательно должно присутствовать «метод», а вот дополнение (пополнение) другими: способ, средства, цели, формы и др. – это каждый по решаемой задаче.
Во-вторых, традиционно сложилось представление, что методология практически целиком относится к науке, к научной деятельности. Вплоть до того, что до последнего времени, когда звучало слово «методология» как бы неявно подразумевалось, что речь идет о методологии науки вообще или методологии какой-то конкретной науки – математики, химии и т.п. Но научная деятельность является лишь одним из специфических видов человеческой деятельности, наряду с искусством, религией и философией. Все остальные профессиональные виды деятельности человека относятся к практической деятельности. На все эти виды деятельности также должно распространяться понятие методологии, в том числе понятие методологии практической деятельности, методологии художественной деятельности и т.д., о чем мы будем говорить ниже.
Еще один очень важный момент.
Авторы начинают подменять, «расширять» предмет методологии от «метода» до «видов деятельности». При этом им приходится временно, на словах отказаться от принципа «приоритета науки». Ничего, когда «расширение» совершится, наука «воссядет на троне».
Забегая вперед скажу, что цель Авторов - незаметно, но «аргументировано», перейти от «рассуждения о методе» к «организации деятельности». И вот он очередной звонок.
В-третьих, в гуманитарных, в общественных науках в силу недостаточного уровня развития их теоретического аппарата в былые годы, да, в общем-то, и теперь, сложилась тенденция относить к методологии все теоретические построения, находящиеся на более высокой ступени абстракции, чем наиболее распространенные, устоявшиеся обобщения. Например, В.И. Загвязинский [9] так определяет методологию педагогики: «Методология педагогики – это учение о педагогическом знании и о процессе его добывания, то есть педагогическом познании. Она включает:
1) учение о структуре и функции педагогического знания, в том числе о педагогической проблематике;
2) исходные, ключевые, фундаментальные, философские, общенаучные и педагогические положения (теории, концепции, гипотезы), имеющие методологический смысл;
3) учение о методах педагогического познания (методология в узком смысле слова)».
В этой цитате, с позиций современного понимания методологии:
– пункт первый к методологии педагогики не относится, это предмет самой педагогики, в частности теоретической педагогики;
– пункт второй. Да, действительно, теория играет роль метода познания. Но лишь в том смысле, что предшествующие теории являются методом для дальнейших исследований, в том числе для построения последующих теорий. Но, раз здесь теории рассматриваются в этом смысле, в смысле метода, то пункт второй целиком поглощается пунктом третьим;
– пункт третий относится только к методам педагогического познания.
Начну с того, что под «позицией современного понимания методологии» Авторы подразумевают свой подход, который они еще не озвучили. При «псевдогенетическом» подходе приходится притворяться, что есть только Ничто, а Нечто рождается и развивается сейчас, у нас на глазах. Авторам правильнее (методологически) и честнее (человечески) начать с формулировки и обоснования своего определения Методологии. А затем уже переходить к критике существующих.
Попутно замечу, что я не только привел свой собственный взгляд на Методологию (усмотрев корни у Р. Декарта), но и озвучил Авторский. Иначе непонятны эти и дальнейшие рассуждения Авторов.
Итак. В основе Авторских рассуждений лежит один-единственный критерий: «методология – учение об организации деятельности».
Остановимся на, казалось бы, безупречном слове «учение».
Сейчас я попытаюсь противопоставить Авторскому подходу свое видение Методологии. Будем рассматривать отношения между понятиями «теория», «учение», «методология».
«Учение» в большей степени относится к «теории». «Учение» можно рассматривать как одну из форм «теории» (учебно-коммуникативную форму знаний).
Условно можно рассматривать «учение» в качестве результата деятельности в «методологии». А вот размышления о том, как построено данное «учение», можно смело отнести к «методологии».
Поэтому. Методология не может быть исключительно «учением». А там, где есть «учение», «методологии» уже (или еще) нет. Корректнее: «учение» методологически менее интересно как «слово о методе» (результате), чем процесс «до-учения» и «после-учения» как «размышление о методе».
По-моему, в определении методологии педагогики смешаны теория (учение) и методология (размышления об истоках и процессе педагогического познания). То, что размышление идет под педагогическим углом зрения, то это не только сужает методологию, а делает ее живой, конкретной.
Авторы же раскритиковали определение, потому что не узрели «организации деятельности».
Но, как уже говорилось, структура деятельности ученого-исследователя значительно шире, чем только методы.
Таким образом, в этом определении наличествует, с одной стороны, раздвоенность, неоднозначность предмета методологии. С другой стороны – его зауженность. А подобные подходы к определению методологии довольно типичны. Действительно, в недавно изданной «Методологии научного исследования» автор книги Г.И. Рузавин пишет: «Главная цель методологии науки – изучение тех методов, средств и приемов, с помощью которых приобретается и обосновывается новое знание в науке. Но, кроме этой основной задачи, методология изучает также структуру научного знания вообще, место и роль в нем различных форм познания и методы анализа и построения различных систем научного знания» [36]. Наличие союзов «и», слов «а также», «кроме того» лишний раз говорит о многозначности, неопределенности, расплывчатости предмета методологии в данном определении.
Я согласен с Авторами, что чем длиннее определение, тем оно хуже. В длинном определении исследователи применяют много слов (терминов) в скомканном «перечислительном» виде, а иногда какие-то смысловые куски, которые действительно многозначны, еще не определены, и поэтому расплывчаты и ничего не определяют.
Но, с другой стороны, краткое определение с четкими терминами не лучше. По-прежнему настаиваю, что Авторам следовало использовать название подхода и книги: «Организация деятельности» с подзаголовком: «Введение в описание организации видов деятельности». (Один из рабочих вариантов «переименования». Окончательный вариант в «Послесловии».)
Другой вариант раздвоения предмета методологии, тоже часто встречающийся – это попытки соединить в предмете методологии сознание и деятельность.
А вот это очень важный мировоззренческий вопрос.
Причем он затрагивает отношение Философии и Методологии.
Сначала повторюсь. Методология – «блудная дочь» Философии. Философская гносеология – теория методологии.
У Авторов ссылка на Философию как одну из основ Методологии практически не раскрыта.
«Основной вопрос» Методологии: что первично: деятельность или рефлексия? Делит методологию на «материалистическую» и «идеалистическую».
«Методология является дисциплиной об общих принципах и формах организации мышления и деятельности» [21]. «Методология – тип рационально-рефлексивного сознания (?! – уж, казалось бы, что вторая часть слова «методология» – логия – указывает, что это учение, а уж никак не какой-то тип сознания; А, Д. Н), направленный на изучение, совершенствование и конструирование методов … в различных сферах духовной и практической деятельности» [23]. «В сфере общей методологии методолог изучает и конституирует «законы» мышления и деятельности как таковые …» [23].
И определения, и реплика А.Д.Н. на одном уровне: слова теснятся и мешают друг другу. Словесная шелуха!
Кроме того, в физико-математических, в технических науках широко распространилось совсем уже упрощенное трактование понятия «методология» – под методологией стали понимать либо лишь общий подход к решению задач того или иного класса, либо путать методологию с методикой – последовательностью действий по достижению требуемого результата[1]. Обе трактовки имеют право на существование, но являются слишком узкими.
Что такое хорошо? И что такое плохо?
Вопрос: почему «широко, поверхностно и обо всем» однозначно и всегда лучше, чем «узко, глубоко и конкретно»?
А если серьезно. Принципы и критерии – важная часть методологии. Авторы активно пользуются своими методологическими критериями (озвученными и неозвученными). А в «схеме структуры» разместят на периферии. В «содержательной» характеристике деятельности. Напрашивается шуточный вопрос: А насколько «методологична» сама «Методология» (книга Новиковых)? Конечно, это шутка. Но то, что в голову приходят такие мысли, - это уже не шутка!
В-четвертых, некоторые авторы разделили методологию (имея в виду методологию науки) на два типа: дескриптивную (описательную) методологию – о структуре научного знания, закономерностях научного познания и т.д.; и нормативную (прескриптивную) методологию – прямо направленную на регуляцию деятельности и представляющую собой рекомендации и правила осуществления научной деятельности [17, 44 и др.]. Но такое разделение, опять же, ведет к раздвоению, неоднозначности предмета методологии. Очевидно, в данном случае следовало бы говорить о двух разных функциях – описательной и нормативной одного учения – методологии.
В-пятых. Для появления такой неопределенности и многозначности предмета методологии были свои причины. Дело в том, что методология как таковая, в первую очередь методология науки, в советские времена стала оформляться лишь в 60-е – 70-е годы прошлого века. До этого, да и в те времена, партийными органами считалось, что вся методология заключена в марксистско-ленинском учении, и всякие разговоры о какой-либо еще «методологии» вредны и опасны.
Категорически не согласен с оценкой «советского периода» методологии. Методология диалектического и исторического материализма была, есть и будет. Только вот современные «деятели» и «методологи» мне кажутся либо лилипутами, либо «иванами, не помнящими своего родства».
Значение диалектического материализма в формировании мировоззрения деятелей огромно и при этом искусственно преуменьшается.
Говорить о методологии в марксистско-ленинском учении (точнее: в диалектическом и историческом материализме) сейчас немодно. Сейчас модны идеалистические громкие песни.
Характерно признание одного современного автора книги о Карле Марксе: Теперь, когда мы победили мировой коммунизм, можно писать о Марксе объективно. Лилипуты подняли головы.
Что же касается вреда и опасностей «методологий», то это отдельный и серьезный разговор. Не все так просто.
Бесконечные игры в рефлексию, чистые формы приводят к появлению
бездельников, рефлексунов.
Несмотря на это, методология науки, благодаря трудам П.В. Копнина, В.А. Лекторского, В.И. Садовского, В.С. Швырева, Г.П. Щедровицкого, Э.Г. Юдина и других авторов стала развиваться. И в этом их огромная заслуга, поскольку они смогли противостоять идеологическому давлению.
«Идеологическое давление» идеализма сейчас не меньше, а больше, чем тогда материализма. Причем «давит» и через бытие, и через сознание.
Г.П. Щедровицкий утверждал, что он «всегда был идеалистом». Не от мира сего. Вне реальности окружающего мира. Будучи пограничным материалистом. А вот его ученик О.С.Анисимов – уже идейный гегельянец.
Если ты «противостоишь идеологическому давлению» диалектического и исторического материализма, то ты «открываешь двери разнообразным и симпатичным» течениям идеализма. Это надо понимать. По крайней мере стихийным материалистам.
Идеализм многолик и почти невидим. Самые простые примеры. Телевидение перемещает в виртуальный мир огромное количество граждан общества массового потребления. Интеллигенция по-прежнему падка на словесно-идейную жвачку «демократических ценностей».
Но, в то же время, они поделили методологию (рассматривая только лишь методологию науки) на четыре этажа (см., например, [20, 44 и др.]):
– философский;
– общенаучный;
– конкретно-научный;
– технологический (конкретные методики и техники исследования).
Это разделение методологии было признано практически всеми методологами и стало подобием «священной коровы» – оно не подвергалось сомнению.
Такое разделение логично, поскольку соответствует видам деятельности: философскому, научному, практическому.
Но такое деление привело к тому, что ученые должны были заниматься методологией или использовать ее в своих исследованиях лишь на каком-то определенном «этаже» – порознь. А единая картина? А единая методология? И эту путаницу в методологии мы имеем до сих пор.
Альтернатива сказанному Авторами.
На каждом «этаже» свои «слова о методе», свои «размышления о методе». Это соответствует общей тенденции на специализацию деятельностей. Вавилонская башня познавательной, преобразовательной и оценочной деятельности человечества усложняется и ветвится.
Даже на верхнем «этаже» философии нет «единой картины».
Действительно, судя по всему, верхние первый и второй этажи вышеуказанной конструкции строения методологии отведены для философов. Но философы сами конкретных научных исследований не ведут (за исключением собственно философских исследований). Они анализируют лишь наиболее общие результаты, полученные в различных отраслях научного знания в прошлых исследованиях, как правило – в прошлых десятилетиях, а то и столетиях. Их труды, поэтому, следует отнести, в основном, к гносеологии как науке о познании, логике науки и т.д., то есть к тем аспектам, которые связаны с наукой как со сложившейся системой научных знаний (прошлая деятельность умерла, остались лишь ее результаты).
Авторы говорят мимоходом о трудных вещах. Сочувствую и поэтому отношусь уважительно.
Сейчас влияние научных исследований на философию ничтожно. Попытки физикалистов вбрасывать в философию «физические сущности» типа энергии, синергии отбиваются и будут отбиты. После «исчезновения материи» предлагается «история неравновесного бульона». Так что лучше подождать пока синергетика займет в науке достойное, но скромное, место, т.е. «умрет».
Интереснее обратное движение. Изучение «слов о методе» философского «этажа» деятелями других «этажей». А здесь не все так просто.
Недавно прочитал «философию для юристов», где Г.П.Щедровицкий представлен как философ, с сама философия представлена в виде метатеории науки с явной антипатией к «метафизике» (т.е непроверяемому или нефальсифицируемому). Вот так формируется мировоззрение современных деятелей.
Не все в порядке на философском «этаже». Сама философия «разодрана» на множество «частных» (!) философских дисциплин. Идеализм господствует в философии через «философии науки», «социальные философии», «аналитические философии для юристов», «культурологии».
А ученым – представителям конкретных наук: физикам, химикам, педагогам и т.д. – нужна методология (как наука об организации деятельности – см. ниже) как оружие их собственной деятельности для проведения их собственных исследований, проводимых в настоящее время.
Авторы наконец-то озвучили свое определение методологии как науки об организации деятельности. Отдельной науки. Философии явно не хватает.
Кроме того, работы философов по проблематике гносеологии и методологии зачастую написаны настолько сложным, заумным языком, что для «простых» ученых они просто недоступны.
Какая забота о «простых» ученых! А может быть под «простыми» учеными Авторы понимают студентов (и школьников)?
Когда Авторы заявляют, что философия – одна из основ методологии, то я им не очень верю.
У философии свой категориальный язык, а не «заумный». Философские знания, перешедшие (переплавленные) в убеждения, являются стержнем мировоззрения деятеля. Убеждения (принципиальные взгляды) проявляют, реализуют и отстаивают в деятельности (целенаправленной человеческой активности).
Предлагать «простым» ученым кашку из «простых» элементов (эксперимент, анализ, индукция и т.д.), разбавленных формально-математическими моделями, - это и означает превращать методологию в «блудную дочь» философии. В этом случае методология удаляется от философии (где «заумно») и начинает «блудить» (где «просто»).
Далее, третий сверху «этаж» отведен как бы методологам конкретных наук – методологам физики, биологии, психологии и т.д. Но позиция, положение этих методологов «зависает» – они уже не философы, но и не собственно ученые, которые добывают новое научное знание.
«Знание о методе» не менее ценно, чем знания о конкретных научных фактах и теориях.
К сожалению, социального заказа на «знание о методе» нет.
Сейчас проблемы и с социальным заказом на научное знание вообще.
Эти методологи, как правило, в конкретные методики и техники научных исследований не вникают. Поэтому их результаты редко представляют интерес для исследователей в конкретных предметных областях.
А конкретными методиками и техниками исследований вроде как должны заниматься «простые» ученые (четвертый этаж), зачастую в значительном или в полном отрыве от верхних этажей такого строения методологии.
Авторы спроецировали проблемы трансляции знаний на методологию.
Проблема носит более общий и фундаментальный характер: отношения философия – наука – практика.
Подход непосредственного прагматического использования знаний верхних «этажей» слишком упрощенный.
Таким образом, подводя итог краткому вводному экскурсу в методологию научного исследования (методологию науки), приходится констатировать, что при всем большом объеме накопленных полезных материалов, в ней сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, многозначность ее предмета, с другой стороны – его зауженность.
У самих Авторов тоже наблюдается эта «парадоксальная ситуация».
«Зауженность» просматривается: 1) в «учении» («науке») – явное указание на учебно-научный вид деятельности; 2) «организация» – одна из функций управления, слабый «безликий» термин.
«Деятельность» (целенаправленная активность) «многозначнее» и мощнее «метода» (как? Каким способом?).
Альтернатива Авторскому подходу.
Отказаться от критериев однозначности, определенности и непротиворечивости при определении методологии. Следование этим критериям слишком обедняет предмет методологии. Что станет очевидно дальше.
В качестве альтернативы я буду пользоваться следующими определениями методологии.
Методология как «слово о методе».
Методология как «размышления о методе».
Данные определения многозначны, неопределенны и противоречивы.
В-шестых. В последние десятилетия, в первую очередь благодаря работам и просветительской деятельности Г.П. Щедровицкого [34, 43 и др.], стали формироваться группы специалистов, называющих себя «методологами» а свое научное направление «
системомыследеятельностной» методологией. Эти группы методологов (О.С. Анисимов, Ю.В. Громыко, П.Г. Щедровицкий и др.) стали в различных регионах страны проводить «организационно-деятельностные игры» с коллективами работников сначала в сфере образования, затем сельского хозяйства, с политологами и т.д., направленные на осмысление инновационной деятельности, что принесло им довольно широкую известность, хотя мнения об их деятельности, зачастую, бывают весьма противоречивы[2].
«Размышления о методе» Г.П.Щедровицкого (и ММК) и О.С.Анисимова (и ММПК) привели меня к следующим выводам.
Это игровое направление методологии – методологические игры (методология как «игра в метод»). Причем ОДИ здесь не играет особой роли. ММК – методологическая игра – и до ОДИ, и без ОДИ. По существу ОДИ – форма методологической игры со зрителями (активной частью), подпитка энергией и информацией из зрительного зала.
Меня немного удивило, что Авторы не смогли диагностировать вид деятельности этих «феноменов». Мои же сообщения на Авторском форуме о методологических играх были проигнорированы.
Нежелание (или неспособность) Авторов «рассуждать о своем методе» с другими меня озадачивает, но не смущает. Попытаюсь найти причину этого «методологического молчания».
Параллельно с этим в печати стали появляться публикации ученых, посвященные анализу и научному обоснованию инновационной деятельности – в образовании, в инженерном деле, в экономике и т.д. [2, 5, 6, 8, 10, 37, 38 и др.].
Кроме того, в последние годы среди программистов распространился термин «методология» совсем в новом «звучании». Под методологией программисты стали понимать тот или иной тип стратегии, то есть тот или иной общий метод создания компьютерных программ [1, 40].
Программистская «методология» - это технология. Поскольку в ее основе, как правило, новые программные средства, нацеленные на получение результата (либо непосредственно для конечного пользователя, либо для программиста как инструментарий).
Недостаток «размышлений о методе» и чрезмерная нацеленность на технологию тормозит прогресс в области программирования. Технологий много, а методологии мало. Рядом с господствующим в программировании системным подходом и поставить нечего рядом.
Так, по сути дела, наряду с методологией научно-исследовательской деятельности стало формироваться новое направление – методология практической деятельности.
«Размышление о методе» в практической деятельности возникло еще раньше, чем в научной. Так же как и наука выделилась даже не из практики, а из философии.
Результатом «размышления о методе» на практике являются технологии (совокупность методов, средств, исполнителей, знаний, умений, последовательности действий, обеспечивающих получение продукта).
А их, по мнению авторов, необходимо рассматривать в одном ключе, с единых позиций, а именно с позиций современного проектно-технологического типа организационной культуры (см. [22, 28, 29 и др.]).
Связь методологии с культурой (точнее культурологией – наукой о культуре) представляет интерес.
Но позиция Авторов неубедительна, если исходить из их же критерия «узко-широко». Почему так узко: 1) не вся культура, а только «организационная»? 2) почему только «проектно-технологический» тип, а не все? «Проект» как элемент «управления проектами» - очень узкий специализированный термин, не доросший до значимого культурного уровня (т.е. до классификационного признака).
Альтернатива Авторскому подходу.
Рассматривать все области культуры: духовную (мифология, религия, искусство, философия), социальную (нравственная, политическая, правовая) и технологическую (техника, наука, инженерия).
Предметная область методологии максимально широка: ничем не ограниченная возможность «размышлять о методе» во всех областях культуры.
В целом же, вероятно, основной объективной причиной появления различных неоднозначных толкований понятия «методология» является то обстоятельство, что человечество перешло в новую постиндустриальную эпоху своего развития, сопровождаемую такими явлениями как: информатизация общества, глобализация экономики, изменение роли науки в обществе и т.д.
Теперь, когда мы рассмотрели причины расплывчатости и неоднозначности предмета методологии, сложившиеся в литературе, перейдем к формулированию собственных позиций авторов.
Предмет методологии как «слово о методе» всех областей (духовной, социальной, технологической) культуры обширный и сложный.
Поэтому все попытки определения «методологии» кажутся «расплывчатыми и неоднозначными», «узкими и широкими».
Зададимся вопросом –