Лаак Я. тер Л01 Психодиагностика: проблемы содержания и методов

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   24
88

способны создать такой набор. Всегда соблазнительно ви­деть структуру или какой-либо план в случайных феноме­нах. В этом смысле случайные ошибки противоречат интуитивным представлениям.

Кроме того, в обыденном языке понятия надежности и валидности иногда отождествляются. Например, прогноз погоды называется надежным в том случае, если он соот­ветствует реальным событиям, а не тогда, когда различные радиовещательные компании дают одинаковую информа­цию. Лекарство считается надежным тогда, когда оно дает желаемый эффект, но не когда различные специалисты вы­писывают одно и то же лекарство в сходных случаях.

Любое руководство по теории тестов перечисляет множе­ство возможных источников случайных ошибок. В качестве таких источников могут быть названы: сам человек, коле­бания внимания и работоспособности, забывчивость, легко­мысленное отношение, импульсивность. Второй источник — это среда. Окружение различается объективно и субъек­тивно. Оно по-разному влияет на субъекта, работающего с тестом. Наконец, и сами методики, и процедуры, и даже сами исследователи могут быть источниками ошибок. В той мере, в какой можно учесть или устранить эти факторы, они не являются источниками «ненадежности» теста, но всегда остаются иные, неконтролируемые, ошибки. Существует ряд практических процедур, определяющих случайные ошибки. Теория «обобщаемости» («generalizability theory») Кронбаха, Глезера, Нанды и Раджаратнама (1972) наряду с другими может рассматриваться как система, упорядочи­вающая источники ошибок. Эта теория определяет различ­ные коэффициенты надежности применительно к той конкретной области заданий, показатели которой психолог хочет обобщить: например, относительно заданий (внут­ренняя согласованность), относительно времени (стабиль­ность) , относительно оценок разных экспертов (согласие между теми, кто производит оценивание). Дисперсионный анализ применяется для оценки всех источников (см., на­пример, Van der Kamp, 1976, De Gruvter & Van der Kamp, 1991).

Надо признать, что психологам, математикам и методо­логам не так легко представить себе, что же такое случай­ная ошибка «на самом деле». Но, может быть, к этому и не

89

следует стремиться. В математических моделях трудностей с понятием случайной ошибки не возникает, а практиче­ская ценность этого понятия доказана (личное сообщение Сниджерса, Амстердам, 20 декабря, 1994).

Исторически сложилось так, что надежность измери­тельного инструмента или процедуры измерения определя­ется с помощью двух конкретных показателей: ошибки измерения и коэффициента надежности. Первый отражает расхождение тестовых баллов, получаемых у одного чело­века. Если величина этого расхождения мала, то измерение может быть признано надежным. Стандартная ошибка рас­сматривается как стандартное отклонение в процессе боль­шого числа измерений на одном и том же человеке. Практически это недостижимо, так как невозможно много раз предлагать работу с одним и тем же тестом одному и тому же человеку. Выходом из этой ситуации стало введе­ние коэффициента надежности. Коэффициент надежности является выражением двух отношений: постоянства — не­постоянства и стабильности — нестабильности. Существу­ет несколько коэффициентов, описание которых можно встретить в любом руководстве по использованию тестов. В 1937 году Кьюдер и Ричардсон составили список этих коэф­фициентов. Хорошо известны предложенные ими KR-20 и KR-21.

Разработка первого коэффициента надежности припи­сывается Спирмену (1904). Если невозможно подвергнуть одинаковым тестовым испытаниям одного и того лее чело­века и не существует его двойника (ведь можно же подумать о монозиготных близнецах!), то, очевидно, нужно проявить некоторую изобретательность, чтобы создать «копию» это­го человека. Оригинальное решение Спирмена заключа­лось в том, чтобы сконструировать неких искусственных «двойников для разных целей», по выражению Уиттманна (1988, стр. 513). То же было сделано Фишером, отцом дис­персионного анализа. Он тоже создавал искусственных двойников, используя их в разных целых. Результаты ис­пытуемых внутри клеток матрицы двумерного распределе-ния представляют собой результаты «двойников», выбранных для оценки дисперсии ошибки. Это, конечно, не реальные, а статистически сконструированные двойники. Задания в тесте Спирмена — это «теоретические» двойни-

ки, потому что они представляют случайную выборку в одной из областей вопросов теста. Это было одной из причин определения надежности для параллельных тестов Гуллик-сена (1950). Блестящая идея Спирмена позволяет опреде­лить надежность в виде формулы: 1 минус отношение дисперсии ошибки к общей дисперсии (см. гл. 1).

У одного и того же теста могут быть различные коэффи­циенты надежности. Однако изначально нужно знать, ка­кой тип надежности подходит для тех или иных практических и исследовательских целей. Например, что является наиболее приемлемым — согласие ли между экс­пертами, между разными измерениями, между разными заданиями одного и того же теста или двумя частями одного теста. Пользователь тестов должен выбрать коэффициент, наиболее соответствующий его целям. Обратившись к спра­вочникам, можно определить, имеется необходимый коэф­фициент надежности или нет.

Понятие «надежность» используется для характеристи-.-ки тестов, методик и процедур оценивания. Под «надежно­стью» понимается повторяемость и согласованность результатов Тестирования. Концепция надежности предпо­лагает также оценку неизбежных случайных ошибок. Счи­тается, что расхождение между результатами тестирования в отношении какой-либо характеристики основывается на реально существующих, стабильных различиях между людьми. Допускается, что истинные результаты человека стабильны во времени. В основе лежит допущение, что од­нажды полученные показатели не изменяются (Feldt & Brennan, 1989, Wittmann, 1988, Nunnally & Bernstein, 1994). Это предположение присутствует в известных руко­водствах по теории тестов (Gulliksen, 1950). Следователь­но, можно говорить об «истинных» баллах (истинных в платоновском смысле, т.е. подлинных, идеальных сущно­стей) , в соответствии с которыми все изменения во времени являются только «видимостью». В настоящее время иссле­дователи уже не делают предположений о существовании неизменных истинных показателей, но требование надеж­ности тестовых показателей остается, поскольку истинные или надежные показатели рассматриваются как предпола­гаемая оценка многих независимых повторных процедур тестирования. Однако эти истинные или надежные баллы могут изменяться с течением времени.


90

91

Понятие надежности в психодиагностике специально разработано для характеристики тестов и других методик. Теоретическая основа заимствована из теории тестов. Но применительно к психодиагностическому процессу кон­цепция надежности обычно не рассматривалась. В каком смысле психодиагностический процесс может быть назван надежным и как можно оценить надежность процесса оце­нивания? Прямого ответа на этот вопрос не существует.

В первой главе приведено описание измерения случай­ной ошибки. Учет случайной ошибки позволяет обеспечить интервалы надежности для полученных баллов. Психоди­агност предпочитает иметь дело не с точечным оценивани­ем, а с интервальным, при котором существует 95-процентная вероятность того, что будут получены ис­тинные показатели человека. Кстати, синоптики, делая прогноз погоды, поступают примерно так же.

Невозможно не видеть ценность понятия случайной ошибки. Эти ошибки можно оценить с помощью некоторых искусственных конструктов («двойников» Спирмена). Од­нако они остаются чуждыми нашему интуитивному пони­манию. Представление о надежности на уровне здравого смысла иногда имеет сходство с психологической концеп­цией валидности. Отметим, что представляется достаточно соблазнительным рассматривать полученные результаты как стабильные. Однако такого условия нет в современной теории тестов. Классическое понятие параллельного теста базируется на скрытом допущении, что вещи никогда не меняются (см. также Wittmann, 1988). Следствием этого является то, что в теории отсутствуют средства понятийно­го описания и процедуры измерения феномена динамики и изменений. Слишком просто сказать, подобно Платону, что все изменения — это только «видимость» и что «ничто не ново под луной». Наннелли и Бернштейн (1994) с некото­рым сожалением приводят этот вывод в своем собственном руководстве, но это не больше и не меньше, чем следствие из классической теории тестов.

Подведем некоторые итоги. Концепция надежности яв­ляется важной и сложной. В руководствах по проведению психологичесого оценивания приводится описание различ­ных коэффициентов надежности. Их вычисление основано преимущественно на классической теории тестов. Концеп-

ция надежности развивалась внутри психологии, но она используется и в рамках других наук. Можно встретить замечания, что в психологии слишком много внимания уде­ляется ошибкам, потому что сами психологические концеп­ции содержат слишком много ошибок. Однако Наннелли и Бернштейн (1994) замечают, что проблемы коррекции ошибочного оценивания не чужды медицинским и естест­венным наукам. Так, например, при измерении давления может быть зафиксировано некоторое непостоянство, как и при измерении психологических характеристик (Lenders, 1988).

3.1.3. Проблема согласованности трех уровней психодиагностики при определении надежности

В предыдущем разделе описывались житейские пред­ставления о надежности и психологические концепции на­дежности, обсуждались различия между ними. Житейские представления о надежности можно углубить и дополнить положениями научной психологии о существовании слу­чайных ошибок, согласованности и повторяемости. Также возможна и обратная ситуация, когда представления из житейской психологии дадут толчок для разработки содер­жания понятия надежности.

Отношение между математическим определением на­дежности и содержанием психологических теорий нельзя назвать простыми и ровными. Леви (1974, стр. 21) крити­ковал классическую теорию тестов, отмечая, что «.. .теория тестов сильна своим практическим применением, но ее от­ношение к другим психологическим теориям сомнительно, неясно». Уиттманн (1988) делает замечание сходного ха­рактера, а Вуд (1989) считает, что то же самое может быть высказано и по адресу современной теории анализа ответов на задания теста (IRT).

Конечно, психометрики выдвигают аргументы в свою защиту, отмечая при этом недостатки содержания самих психологических теорий и говоря о том, что исследователи не понимают теории тестов. Например, Мелленберг (1980) приводит в качестве примера исследование клинических психологов, которые оценивают «адаптацию», рассматри­вая различия между показателями, полученными при ха­рактеристике «образа-Я» и характеристике «идеального


92

9?,

образа-Я». Клинические психологи были удивлены, не об­наружив корреляции этих показателей с другими индика­торами адаптации. Мелленберг отметил ненадежность показателей различий и вероятность того, что существует корреляция между двумя этими измерениями. В получен­ных результатах нет ничего удивительного, считает Мел­ленберг: они могли быть предсказаны исходя из определения надежности показателей различий в класси­ческой теории тестов.

Иногда происходит просто путаница. Автору этой книги предложили однажды высказать свое мнение о тесте, кото­рый оценивает способность детей воспринимать предмет, показанный с разных сторон, как тождественный. Методи­ка основана на концепции Пиаже о понимании необходи­мости учета точки зрения на объект. Пиаже использовал известный тест с тремя горами: детям предлагалось описать, что, по их мнению, видят те дети, которые смотрят на горы с другого места. Маленькие дети допускают ошибки при выполнении этого теста. Ошибки учитывались при начис­лении ребенку баллов за выполнение теста. Для детей раз­ного возраста был определен коэффициент согласованности. Данный показатель оказался ниже для старших детей и выше для детей из семей с низким соци­ально-экономическим статусом. Однако, это объяснялось той простой причиной, что показатели разброса для ма­леньких детей и детей из семей с низким социально-эконо­мическим статусом были больше. Указанный феномен является феноменом развития, т.к. более старшие дети де­лают меньше ошибок при решении заданий на понимание перспективы. Следовательно, при работе с этим тестом дол­жен быть использован другой индекс надежности. * Попытка связать психологию, занимающуюся разработ­кой предметного содержания, с психометрикой или со ста­тистической моделью может быть обнаружена при разработке теории аспектов (the facet theory). В рамках этой теории анализируются соответствующие и независи-. мые аспекты конструктов и идет поиск приемлемых спосо­бов их оценивания (см. например, De Groot & Medendorp,

1986).

Как показано в этой главе, взаимодействие между уров­нями протекает не всегда гладко. Временами оно ведет к

94

трениям между психологами, занимающимися разработкой предметного содержания, с одной стороны, и психометри­ками — с другой. Это противостояние имеет, вероятно, тот же характер, что и противоречие между клиническим и статистическим подходами (см. гл. 4). Однако это противо­стояние способствует также и лучшем пониманию концеп­ций надежности, повторяемости, внутренней согласованности и источников случайных ошибок, а также способов их оценивания.

3.2. Валидность

Представления о валидности существуют как на уровне здравого смысла, так и в форме психологической концеп­ции. Понятие валидности занимает важное место в каждой научной дисциплине. В психометрии понятию валидности уделяется не слишком много внимания по сравнению с кон­цепцией надежности. Концепция валидности относительно трудна для изучения и для математического определения. Теория анализа ответов на задания теста (IRT) может быть рассмотрена как специфический вклад психометрии в раз­витие концепции валидности. Кроме того, существует не­сколько различных моделей и статистических процедур, которые можно использовать при изучении валидности. Принято считать, что каждая процедура, помогающая от­ветить на вопросы, имеет отношение к валидности. В после­дующих главах приводится описание валидности на уровне здравого смысла, представлено философское понимание ва­лидности, в частности те аспекты, которые существенны для психологической науки. Эта информация приводится для того, чтобы определить, насколько ценным для психо­диагностики является житейское и философское понимание валидности. Далее рассматривается использование концеп­ции валидности в психологическом тестировании и экспе­риментальном (и квазиэкспериментальном) исследовании.

3.2.1. Представление о валидности на уровне здравого смысла

Валидность означает «быть валидным», т.е. действитель­ным, эффективным, имеющим реальное отношение к чему-то. О придании валидности говорят, например, в случае утверждения документа, результатов голосования, вступ-

95

ления в силу закона и т.д. О методике или процедуре гово­рят, что она валидна для определенных целей. Но невоз­можно сказать о человеке, что он «валиден» аналогично тому, как мы говорим о его «надежности». Представление о валидности на житейском уровне содержит отчасти и фило­софские элементы. Например, ответ детей на вопрос: «Как ты узнал, что другие дети говорили правду?» — содержит те же критерии, которые встречаются и в философских работах (Van Houdt, 1994). В своих ответах дети от 7 до 11 лет указывают на:
  1. связь между утверждениями человека и реальными со­бытиями;
  2. связь утверждения с предыдущими суждениями (связан­ность) ;
  3. тот факт, что проблема решится, если будет рассказано, что случилось (прагматическая полезность);
  4. согласие между независимыми наблюдателями (интер­субъектный консенсус);
  5. тот факт, что никто не отрицает истинность утверждения (ассенсус).

3.2.2. Житейские представления о валидности и понятие валидности в психодиагностике

Принцип корреспонденции и валидность. Понятие валидности используется для характеристики теста, процедуры или утверждения. Часто валидность оп­ределяется как теория (принцип) корреспонденции. В рам-ках этой теории определяются отношения между субъектом, познающим мир, и объективной реальностью. Существует несколько вариантов этой теории. До девятнад­цатого века наиболее распространенной была теория исти­ны. Первым исследователем формальной истинности объяснения, а затем и создателем теории корреспонденции был Аристотель. Вслед за ним Фома Аквинский попытался определить истину как соответствие (adequatio) процессов познания (intellectus) реальной действительности («реаль­ности вне языка») (res). В этих теориях центральным явля­ется отношение между суждением в той или иной форме (на уровне житейских представлений, на языке логики или ма­тематики) и реальным миром. Это очень старые вопросы о взаимоотношениях между объектом и субъектом, между

бытием и сознанием, между реальной действительностью и нашим представлением о мире, между нашими суждениями и реальным положением дел.

Эти вопросы являются важными и для психодиагности­ки, например вопрос о том, как соотносятся оценки, данные психодиагностом, и оцениваемые характеристики лично­сти. Точна ли оценка психодиагноста? Еще один случай проявления теории корреспонденции можно рассмотреть на примере теории когнитивного развития Пиаже, согласно которой развитие интеллекта ребенка проходит несколько стадий от сенсомоторного интеллекта до стадии формаль­ных операций, и только на последней стадии у ребенка возникает способность понимать основные свойства реаль­ности.

Теория корреспонденции допускает определенное рас­хождение мнений. Возникает вопрос: какой язык наиболее адекватен реальности — используемый в повседневном об­щении, логический или математический? Существуют по­пытки разрешения этого вопроса путем создания формализованного мета-языка (например, теория фор­мальной семантики Тарского, 1949). Представители фило­софии обыденного языка (например, Сирль (1969) изучают особенности используемого в повседневном общении язы­ка , при этом особое внимание уделяется рассмотрению фун­кций языка. Часто при описании исследований можно встретить термин «наивные реалисты», применяемый для обозначения людей, использующих обычный язык. «Наив­ностью» в данном случае называется представление чело­века о том, что его опыт, восприятие и мысли суть непосредственное отражение окружающего его реального мира. Логический и математический способы передачи ин­формации формальны и абстрактны. Они слишком далеки от языка повседневного общения. Другой дискуссионный вопрос — это вопрос о том, что, познавая мир, сам ли чело­век привносит в него что-то или же действительность при­вносит в «человека познающего». Что первично — законы нашего мышления или реальность?

Эти вопросы носят философский характер, но оказывают влияние и на психодиагностику. Например, относится ли данный вопрос к когнитивному развитию или же это про­блема адекватной операционализации конструкта? Имеет


96

4 Я.тер Лаак

97

ли гипотетический конструкт дополнительный смысл? Под этим понимается то, что конструкт не полностью покрыва­ется операциональным определением. Эти вопросы не ста-новятся предметом рассмотрения конкретных психологических исследований, поскольку велик риск того, что эмпирические исследования на данную тему увязнут в зыбкой почве философских вопросов, ответы на которые вряд ли могут быть найдены.

Критерий когеренции и валидность.

Валидность может быть рассмотрена как соответствие критерию когеренции. В этом случае какое-либо утверж­дение должно соответствовать не реальной действительно­сти, а другим утверждениям. В некоторой единой системе утверждения должны быть связаны между собой. Новое утверждение должно «подходить» ко всем остальным, не обнаруживая каких бы то ни было противоречий. В случае, если существуют какие-либо расхождения, возможно два варианта решений: либо новое утверждение должно быть отвергнуто, либо нужно отказаться от целой системы. Вто­рой вариант не менее вероятен, чем первый, поскольку вполне может быть так, что собранные воедино утвержде­ния не имеют отношения к действительности, а являются лишь «причудой» создателя теста. От такого положения дел в какой—то мере нас предохраняет то, что существуют не­которые общепризнанные представления об окружающей действительности, настолько очевидные, что нет необходи­мости их доказывать. Это так называемые «Protokollsatze»*, т.е. основополагающие утверждения, которые не противо­речат опыту. Логический позитивизм, играющий важную роль в психологии, имеет в своей основе несколько аксио­матических утверждений, напоминающих «Protokollsatze». Нейрат (1931) считал неверным сравнение высказываний с реальностью. Все знания принимают форму утверждений и последнее не должно противоречить другим утверждениям.

Критерий когеренции подвергается критике, и вопрос о нем вызывает споры. В каких именно случаях утверждение считается противоречивым? На этот вопрос обычно отвеча­ют формально. Такой ответ не подходит для утверждений.

* Protokollsatze (нем.) — протокольные выражения. Согласно теории Карнана, они описывают содержание непосредственного опыта или фе­номены, следовательно, простейшие познаваемые факты (прим. перев.).

где преобладает смысловое содержание. Психологи опери­руют смыслами, их конструкты не являются чисто фор­мальными; высказывания клиентов не понятны в формально логическом смысле. Другая линия критики ука­зывает на то, что возможна иная система связанных утвер­ждений, относящихся к той же области реальности.

Критерий когеренции важен для психодиагностики. При изучении описаний связанность отдельных высказываний о событиях, чувствах и поведении может быть критерием валидности этого описания или повествования. До сего вре­мени психодиагносты редко изучали повествования, пред­метом их рассмотрения являлись преимущественно анамнез, интервью и тестовые показатели. Наконец, тре­бование внутренней согласованности заданий теста может быть сопоставлено с критерием когеренции.

Критерий полезности и валидность.

Рассмотрим практическое значение (полезность) или функциональность критерия валидности. В данном случае речь идет не о соответствии аспектам реальности и не о соответствии другим утверждениям. Здесь подразумевает­ся прежде всего то, что утверждения (содержащие в себе некоторую информацию) и идеи дают человеку возмож­ность с большим или меньшим успехом взаимодействовать с реальной действительностью. Для определенных целей критерии являются полезными и функциональными. В пси­ходиагностике существуют нормативные модели (модели решения и исследования), которые максимизируют опреде­ленный критерий. Цель должна быть достигнута с исполь­зованием минимальных усилий. В главе 7 будут приведены некоторые примеры. Это Модель полезности ожидаемых последствий (the multy-attribute utility theory).

Споры ведутся и по поводу этого критерия. Все ли то, что полезно, истинно? Одинаково ли полезно это понятие для каждого? Или же то, что подходит одному человеку, ничего не дает другому? Или вообще является нежелательным для другого человека?

Критерий межличностного соглашения.

Критерий интерсубъектного соглашения иногда опреде­ляется как консенсус (Habermas, 1973). Подход Хабермаса к пониманию этого критерия содержит ряд конструктивных


98

99

элементов. Согласно его точке зрения, содержание или ма­териал, по поводу которого достигается согласие, считается понятным. Утверждения являются истинными в том смыс­ле, что они соответствуют реальным событиям. События и «факты», полученные в результате эмпирических исследо­ваний, требуют удовлетворительной специфической интер­претации, которая следует за «herrschaftfreie»* диалогом. Диалог понимается как коммуникативный акт, удовлетво­ряющий следующим требованиям. Истинными считаются утверждения, описывающие внешнее положение вещей. Утверждения истинны, если намерения, чувства, потребно­сти не скрываются, а открыто выражаются в процессе ком­муникации. Кроме этого, утверждения должны соответствовать нормам и ценностям общества. Имея такую информацию, слушатель принимает или не принимает ут­верждение.

В психодиагностике интерсубъектность выполняет не­сколько функций, одна из которых соответствует функции надежности.

Понятие консенсуса играло значительную роль в разра­ботке пятифакторной модели личностных свойств Хофсти (1992, 1994). Выбор этих пяти факторов основан на согла­сии мнений репрезентативной выборки, которая оценивала достаточно полный список прилагательных, описывающих личностные характеристики. Эта пятерка — наименьшее число прилагательных, необходимых для описания лично­стных характеристик любого человека. Если кто-то скажет, что использует другие, не входящие в состав пятифактор­ной модели прилагательные, то в этом случае Хофсти может ответить, что то, что этот человек называет «храбрым», является в соответствии с итогами исследования-референ­дума «высокомерным» и «самоуверенным». Таким образом каждый человек может вступить в противоречие с установ­ленным другими консенсусом.

Подведем итоги. Очевидно, что различные концепции валидности (в эпистемологическом понимании) являются значимыми для психодиагностики. В психодиагностике и в психологии не существует одного, превалирующего типа валидности. Хотя логический позитивизм оказал большое

* «herrschaftfreie» диалог (нем.) — диалог, «свободный от господства од­
ной из сторон» (прим. перев.). •

влияние на используемые критерии, валидность — это не просто понятие, заимствованное из эпистемологии. Более того, можно выделить различные уровни психологической теории (Snow, 1973). Это означает, что «Protocollsatze», в качестве аксиомы предпочитаемое логическими позитиви­стами, не является единственным уровнем теории. Сущест­вуют также таксономические теории и, наконец, простые рабочие гипотезы.

3.2.3. Как возникает представление о валидности?

Приобретение валидных знаний можно изучать как фе­номен развития. Специалист в области педагогической пси­хологии Перри (1970) изучал то, каким образом у студентов Гарвардского университета в процессе образования изме­няются представления об истине, валидности и ценностях. С помощью повторных интервью он провел исследование на 140 студентах. В полученных материалах он выделяет 9 позиций, которые можно объединить в три категории.
  1. Первая категория характеризуется пассивным приобре­тением знаний и восприятием преподавателя как несом­ненного авторитета с точки зрения знаний.
  2. Вторая категория ответов показывает понимание студен­тами того, что любое знание зависит от контекста и явля­ется относительным. Соответственно, и точка зрения пре­подавателя рассматривается как одна, произвольно выбранная, из множества возможных.
  3. Третья категория ответов студентов показывает, что они формируют свое собственное видение мира и ощушают необходимость действовать на основе собственных знаний и практически использовать их в конкретных ситуациях.

Перри (1970) показал, что представления об истине и валидности изменялись в процессе обучения в университе­те.

Китченер и Кинг (1981) заинтересовались тем, как мо-лодыелюдив возрасте 15 лет и старше представляют реаль­ность, как они понимают источники знаний о реальности и что они думают о природе знаний. Полученные результаты авторы разбили на 7 уровней — «шагов», последователь­ность которых можно рассматривать как отражение этапов развития. Первый «шаг» выявил представление о том, что знания находятся где-то «вовне» («out there»), чтоонисиль-