Geum.ru

И. М. Города-государства Шумера Создание упорядоченной ирригации в низовье Евфрата. Во вводной лекции

Вид материалаЛекции

Содержание


Государство Саргонидов.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Государство Саргонидов.


Лугальзагеси, покорив почти всю южную часть Нижней Месопотамии (Шумер), не попытался создать единое государство. Опираясь на традиционную верхушку храмовой и общинной знати шумерских номов, он довольствовался тем, что в каждом принимал из рук местных старейшин местные жреческие или правительские титулы. Борьбу со своими противниками он не довел до конца: победив Киш, он не уничтожил лугалей Киша, победив Лагаш, не сумел отстранить от власти Уруинимгину. Шумер при Лугальзагеси представлял собой нечто похожее на военные союзы номов времен Гильгамеша и Агги.

Между тем Лугальзагеси пришлось столкнуться с новым и совершенно неожиданным противником. Это был человек, который в исторической науке условно обозначается как Саргон Древний (ок. 2316—2261 гг. до н.э.); он происходил из жителей северной части Нижней Месопотамии, говоривших на восточносемитском языке; на этом языке он называл себя Шаррум-кен, что означает «царь—истинен». Как полагают историки, такое прозвание не было его первоначальным именем; он присвоил его, когда объявил себя царем.

Позднейшие древневосточные легенды единодушно считали Саргона Древнего человеком очень незнатного происхождения — нет основания сомневаться в достоверности этой традиции. Считали, что он был садовником и приемным сыном водоноса, потом стал личным слугой лугаля Киша, а после поражения, которое нанес Кишу Лугальзагеси, выкроил себе собственное царство(По легенде, Саргон находился под особым покровительством Иштар, богини битв.).

Саргон не связал своей судьбы с какими бы то ни было вековыми общинными или номовыми традициями; он возвысил почти неизвестный городок (где-то, по-видимому, на орошаемых землях, ранее принадлежавших Кишу). Этот городок назывался Аккаде. После падения династии Саргона город Аккаде был разрушен полностью; от него не осталось следов, и до сих пор археологи не могут обнаружить городища, под которым скрывались бы его развалины. Но он сыграл большую роль в истории, и впоследствии вся область северной части Нижней Месопотамии (между Евфратом и Тигром, включая нижнюю часть долины р. Диялы) стала называться Аккадом; восточносемитский язык с тех пор и в течение последующих двух тысячелетий тоже назывался аккадским языком.

Не имея корней в традиционных номах, не будучи связан с их храмами и знатью, Саргон, по-видимому, опирался на более или менее добровольное народное ополчение. Традиционной тактике стычек между небольшими тяжеловооруженными отрядами, которые сражались в сомкнутом строю, Саргон и его преемники противопоставили тактику больших масс легковооруженных подвижных воинов, действовавших цепями или врассыпную. Шумерские пугали из-за отсутствия в Шумере достаточно гибких и упругих сортов дерева для луков совершенно отказались от стрелкового оружия; Саргон и Саргониды, напротив, придавали большое значение лучникам, которые были способны издалека осыпать неповоротливые отряды щитоносцев и копьеносцев тучей стрел и расстраивать их, не доходя до рукопашной. Очевидно, либо Саргон имел доступ к зарослям тиса (или лещины) в предгорьях Малой Азии или Ирана, либо в его время был изобретен составной, или клееный, лук из рога, дерева и жил. Хороший лук — это грозное оружие, которое бьет прицельно на 200 м и более; из него можно делать 5—6 выстрелов в минуту при запасе стрел в колчане от 30 до 50; на близком расстоянии стрела пробивает толстую доску.

События, которые в Лагаше привели к перевороту Уруинимгины, показывают, что в обществе накопилось много недовольства существовавшими порядками, и Саргон, видимо, повсеместно находил поддержку. Беднейшая часть общинников была заинтересована в укрощении непомерно усиливавшейся номовой знати, а служба в войске Саргона давала многим надежду на социальное и имущественное продвижение, какое в предшествующие времена было таким людям недоступно; да и внутри персонала храмовых и правительственных хозяйств существовало достаточно сильное расслоение для того, чтобы и тут нашлись люди, готовые поддержать разрушение номовых порядков. Именно из таких людей происходил и сам Саргон. Объединение страны в единое государство казалось полезным для развития ее производительных сил: могли бы прекратиться бесконечные кровавые распри из-за каналов и перекройка ирригационных сетей; могла бы упроститься торговля.

Саргон начал, по-видимому, с того, что распространил свою власть на Верхнюю Месопотамию, возможно дойдя до Средиземного моря; затем он предложил Лугальзагеси породниться с ним путем дипломатического брака; Лугальзагеси отказал. Саргон перешел к военным действиям и быстро разгромил своего противника; Лугальзагеси был взят в плен и в медных оковах проведен в торжественной процессии через «ворота бога Энлиля» в Ниппуре. Затем его, вероятно, казнили, а Саргон в короткий срок завоевал все важнейшие города Нижней Месопотамии, в том числе целиком был завоеван и Лагаш; воины Саргона, уже побывавшие до того у Средиземного моря, теперь омыли оружие в Персидском заливе. Позже его войска совершали и еще походы—в Малую Азию («Серебряные горы») и в Элам.

Номы и при Саргоне сохранили каждый свою внутреннюю структуру. Но отдельные энси превратились теперь фактически в чиновников, ответственных перед царем. Они же объединили в своих руках управление храмовыми хозяйствами, которые также были подчинены царю. Представителей сохранившихся знатных номовых родов, особенно правительских, Саргон и его преемники держали при своем дворе на положении не то вельмож, не то заложников.

Саргон имел свое постоянное войско (причем воины были расселены вокруг г. Аккаде), а также опирался на ополчение. Поэтому он не нуждался в дружинах воинов, сидевших на наделах, которые выдавались от храмовых хозяйств, и они были распущены. Вообще Саргониды предпочитали выдавать работникам пайки и уменьшили число наделов, выдававшихся персоналу государственных хозяйств. Это позволяло повысить норму его эксплуатации.

Саргон ввел единообразные меры площади, веса и т.п. по всей стране, заботился о поддержании сухопутных и водных путей; по преданию, корабли из Мелахи (Индии) поднимались при нем вверх по реке до пристани г. Аккаде и среди диковинных товаров здесь можно было видеть слонов и обезьян. Однако этот расцвет торговли продолжался недолго.

Саргон всячески подчеркивал свое уважение к богам, особенно к богу-покровителю Аккаде (он назывался Абба или Амба) и к Энлилю ниппурскому, делал храмам большие подарки, стараясь привлечь на свою сторону жречество. Свою дочь(Звали ее Эн-Хедуанна; ей, возможно, принадлежит авторство ряда религиозно-поэтических гимнов.) он отдал в жрицы-эн, по-аккадски энту, богу Луны Нанне в Ур; с тех пор стало традицией, чтобы старшая дочь царя была энту Наины. Тем не менее отношения между жречеством и царями, особенно при потомках Саргона, видимо, были холодными. Саргониды во всем — в титулатуре, в обычаях, в художественных вкусах — порвали с традициями раннединастической поры; в искусстве место надчеловеческого и потому безликого образа божества — или жреца, предстоящего перед божеством,— заступает образ сильной индивидуальности, каким был Саргон и близкие ему люди, своими способностями пробившиеся к могуществу; в устной словесности центральное положение занимает героический эпос. Но только единицы смогли действительно пробиться из низов к власти, да и то лишь в начальный период правления Саргона—потом создалась-новая служилая знать, ряды которой не пополнялись; и хотя при Саргоне созывалось, по преданию, собранно его поиска, по собственно народные собрания, а также и советы старейшин потеряли всякое значение как органы чисто номовые, а не общегосударственные. В общегосударственном масштабе царь обладал теперь деспотической властью, т.е. не только его собственная власть не вручалась ему никаким другим органом — советом или народным собранием,— но и рядом с ним и в помощь ему не существовало никакой законной власти. Таким образом, народные массы, поддержавшие Саргона, мало выиграли от его победы, а в конечном счете много потеряли, потому что деспотически-бюрократический образ правления установился в Месопотамии на тысячелетия.

Народ это очень скоро ощутил и понял. По преданию, жители городов поднимали мятеж еще при самом Саргоне, причем он на старости лет должен был бежать и прятаться в канаве, хотя потом и одолел мятежников. А сыновья Саргона, Римуш и Маништушу, правившие друг за другом после него, встретились с единодушным и упорным сопротивлением по всей Нижней Месопотамии. Восставали энси городов и знать, причем теперь их поддержало множество людей разного социального положония; подавляя восстание, Римуш вырезал целые города своей страны, казнил многие тысячи пленников.

Заметим, что и тут, как и в Раннединастический период, мы не обнаружим этнической вражды. Часто называют династию г. Аккаде семитской в противоположность более ранним и более поздним, которые якобы были шумерскими. Правда, Саргон и его потомки принадлежали к той части жителей севера Нижней Месопотамии, которая говорила по-восточносемитски (по-аккадски), и естественно, что он в первую очередь возвышал своих земляков, среди которых тоже многие или даже большинство говорили по-аккадски. Однако семитоязычными были уже и некоторые гораздо более раниме династии; не только в Кише, но и в Уре восточносемитская речь была распространена по крайней мере с начала периода РД III, если не ранее; пожалуй, один лишь Лагаш оставался почти целиком шумероязычным. Но и при Саргоне, и при его потомках шумерский язык оставался официальным языком надписей и делопроизводства, и лишь на втором месте рядом с ним употреблялся аккадский.

По преданию, Римуша убила знать, закидав его тяжелыми каменными печатями; как видно, в присутствии царя не полагалось находиться с оружием. Однако брат его Маништушу продолжал ту же политику. Ему тоже пришлось жестоко подавлять мятежи в собственном государстве. Воспользовавшись тяжелым положением городов, опустошенных резней при его брате Римуше и при нем самом, и желая увеличить государственный сектор хозяйства, он принудительно скупал землю у их граждан за номинальную цену. Существенно, однако, что он не считал возможным просто отобрать эту землю, а проделывал все формальности, существовавшие для покупки земли частным лицом, и совершал сделку при свидетелях как со своей стороны, так и со стороны вынужденных продавцов, а в случае особо крупных массивов земли выпрашивал согласие на сделку у местного народного собрания. Из этого видно, что древние цари, несмотря нa деспотический характер их власти, не являлись собственниками всей земли государства и для приобретения земельных угодий должны были их покупать на общих основаниях; своим могуществом они пользовались лишь для установления крайне низкой, почти символической цепы.

Сделки Маништушу по скупке земли были по его приказу записаны на большом каменном обелиске, который дошел до нашего времени. Поскольку в эти сделки вовлекалось большое число людей, постольку текст надписи на обелиске Маништушу дает нам возможность установить структуру нижнемесопотамского общества XXIII в. до н.э. вне государственного сектора. Выясняется,что и в это время, как и в Раннединастический период, общинники жили большесемейными домашними общинами — «домами», включавшими от одного до чотырёх поколений и возглавлявшимися патриархами; каждая домашняя община владела своей землей, причем внутри ее индивидуальные семейные ячейки получали каждая свою долго. Продавать такую долю, всю или частично, можно было только с разрешения большесемейной общины в целом; продавец получал «плату», а его родичи — разные приплаты («подарки») в личную собственность. Продавать землю целой большесемейной общины, всю или частично, можно было соответственно лишь с разрешения всех родственных большесемейных общин, патриархи которых происходили от общего предка по мужской линии, причем «плату» получал патриарх продающей общипы, а приплаты и угощения — прочие родичи из всех заинтересованных «домов». Наконец, если продавалась земля сразу нескольких «домов», особенно если их мужчины принадлежали более чем к одному роду, требовалось согласие народного собрания территориальной общины пли всего нома. Пир народному собранию устраивал покупатель — царь.

Походы, которые еще Саргоп совершал в соседние страны (Сирию, Малую Азию, Элам), продолжали и его сыновья. По-видимому, цари считали единовременный грабеж соседних стран выгоднее для себя, чем те сборы и доходы, которые они могли получать с торговли. Маништушу совершал походы далеко на восток, как по морю, так и посуху; оп дошел до эламского города Аншана в глубине Ирана, около современного Шираза.

В Эламе в это время процветала цивилизация, весьма сход-пая с шумеро-аккадской раннединастической. Эламский язык был родствен дравидским языкам современной Южной Индия. Для него под известным влиянием шумерского письма еще в первой четверти III тысячелетия до н.э. было создано особое, пока не дешифрованное иероглифическое письмо, употреблявшееся для хозяйственного учета, по-видимому, тоже в храмовых хозяйствах, как и в Шумере. В целом Элам шел по тому же-пути развития, что и Нижняя Месопотамия. Однако область. эламской цивилизации охватывала не только наносную иловую равнину рек Карун и Керхе, в значительной мере семитизированную, но и горные местности вплоть до границ нынешнего» Афганистана и стран древнеиндийской цивилизации.

Царям Аккаде, несмотря на ряд походов, вероятно, не удалось по-настоящему покорить Элам, и племянник Маништушу царь Нарам-Суэн, в конечном счете заключил с эламитами письменный договор, по которому Элам обязался согласовывать свою внешнюю и военную политику с Аккадским царством, но сохранил свою внутреннюю независимость. Это первый известный нам: в мировой истории международный договор. Он написан по-эламски, но аккадской клинописью, которая с этого времени начала распространяться и в Эламе.

Нарам-Суэн (2236—2200 гг. до н.э.) был наиболее могущественным из потомков Саргопа; но и его царствование началось. с мятежа; граждане древнего Киша избрали одного из своей среды на царство, и к их восстанию присоединилось множество городов в разных частях обширного государства. Быстрые и решительные действия молодого царя привели его, однако, к победе над восставшими.

Мы относительно мало знаем о других военных событиях времени Нарам-Суэна; по-видимому, он воевал в Сирии, Верхней Месопотамии и в предгорьях Ирана. В Сирии он разрушил мощный ном-государство Эблу, населенную западными семитами а осуществлявшую в здешних местах гегемонию.

До нас дошел архив царя Эблы (носившего семитский титул маликум, а по-шумерски эн); этот архив содержал клинописные хозяйственные документы, эблаитско-шумерские словари и религиозно-литературные тексты. Судя по документам, Эбла имела также связи с востоком (вплоть до Мари и Киша), но с Египтом и Финикией сносилась через каких-то посредников. Эбла не была «империей», как сгоряча объявили ее исследователи, а обычным, хотя и весьма важным, городом-государством.

При Нарам-Суэне были доведены до конца перемены в государственном устройстве, начатые еще его дедом Саргоном. Он окончательно отбросил все старые, традиционные титулы и стал называть себя «царем четырех сторон света»; и в самом деле, столь обширного государства древность до него не знала. Он сохранил управление номами — и государственными хозяйствами в них — через энси, но на должности энси он назначал либо своих сыновей, либо своих чиновников; так, в Лагаше в качества энси он поставил простого писца.

Серьезные последствия имело то, что Нарам-Суэн поссорился с жречеством Ниппура; вероятно, это было связано, между прочим, с вопросами титулатуры; отказавшись от всех прежних титулов, он отказался от жреческого утверждения этих титулов. Жители Аккаде (несомненно, по желанию царя) на своей сходке признали его богом; был установлен прижизненный культ Нарам-Суэна (раньше цари почитались лишь посмертно — это было частью культа предков). Теперь же какой-нибудь незначительный энси должен был на своей печати обязательно указывать: «Бог Нарам-Суэн, царь четырех сторон света, бог Аккаде, я — такой-то, энси такого-то города, твой раб».

Социальная опора Аккадской династии к концу правления Нарам-Суэна максимально сузилась. Общинники были разорены войнами, карательными походами против городов собственной страны, принудительной скупкой земли; старая знать, видимо, была в большинстве своем физически истреблена; средний слой государственных работников лишен значительной части наделов и переведен на илотские пайки; а жречество испытывало недовольство, очевидно, по идеологическим соображениям. На стороне царя осталась только созданная Саргонидами служилая бюрократическая знать. Тут началось вторжение с Иранского наторья племени кутиев(Их неправильно называют также гутеями.) (видимо, родственного современным дагестанцам).