О. Г. Носкова История психологии труда в России Учебное пособие

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Глава IV. Идеи оценки и прогнозирования профессиональной пригодности людей Задание к § 21 § 22. Идеи учета субъектных факторов труда с применением некоторых процедур оценки профессиональной пригодности человека Задание к § 22 § 23. Идеи подбора - «приискания» - работы, профессии для человека Задание к § 23

Подобный материал:

• О. Г. Носкова История психологии труда в России Учебное пособие, 3443.22kb.
• Министерство Здравоохранения Украины Донецкий национальный медицинский университет, 1414.22kb.
• Г. В. Плеханова (технический университет) А. С. Соловьев, А. Е. Козярук история развития, 1301.37kb.
• Морозов А. В. М71 История психологии: Учебное пособие для вузов, 3214.19kb.
• Т52 Современная психология труда: Учебное пособие. — Спб.: Питер, 2005. —479 с: ил., 6713.2kb.
• Н. Г. Чернышевского гигиена труда учебное пособие, 887.49kb.
• С. С. Новикова история развития социологии в россии учебное пособие, 7011.71kb.
• Учебное пособие Челябинск Издательство юургу 2000, 565.58kb.
• Ю. В. Михайлов история соединенных штатов америки учебное пособие, 1843.26kb.
• Учебное пособие охватывает период с древнейших времён до начала ХХ века. Может использоваться, 3550.99kb.

Глава IV. Идеи оценки и прогнозирования профессиональной пригодности людей

§ 21. Идеи учета субъектных факторов труда при беспроцедурном подборе человека для работы

Развитие нетрадиционных форм труда, наиболее явно представленное в железнодорожном деле, в нарождающейся авиации, а также в наиболее сильно развивающихся направлениях промышленности и сельского хозяйства подняло со всей остротой вопросы взаимосоответствия человека и его ра­боты. Статистика всякого рода аварий, катастроф, увечий, несчастных случаев делала трудности развития мира труда совершенно очевидными, а соответствующие задачи - насущ­нейшими.

Сама по себе идея подобрать подходящего человека для дела давно порождена народным сознанием, отражена, как известно, в фольклоре и легко воспроизводится даже при рас­пределении функций в детском сообществе, занятом трудом. Вопрос поставим так: какое место в общей системе оптимиза­ционных мероприятий, направленных на область труда, при­дается селекции людей, отбору. Интересен и другой вопрос - как понимается структура соответствия человека и его рабо­ты (что чему должно соответствовать, что считается главным при оценке такого соответствия - психофизиологические ка­чества или качества личности, или то и другое в определенной степени и т. д.).

Так, крупный отечественный психолог Д. Ф. Лазурский от­рицательно относился к идее отбора людей для разных сфер деятельности, полагая такую задачу негуманной. Психология индивидуальных различий, по его мнению, должна содейство­вать развитию личности, а не выступать в качестве средства сортировки людей по способностям [99а. С. 11-12]. И можно думать, что Л. Ф. Лазурский основным ядром структуры соот­ветствия-несоответствия человека и требуемого занятия счи­тал способности. Но это было не единственное фактически су­ществовавшее понимание дела. В условиях роста забастовоч­ного движения по мере. развития капитализма в России и осо­бенно во время I мировой войны союзы работодателей состав­ляли «черные списки», в которые заносили политически не­благонадежных рабочих, зачинщиков стачек. Итак, имеешь социалистические убеждения - не пригоден работать на «наших» предприятиях. Это ведь тоже идея отбора подходя­щих - неподходящих. Но ядром структуры профпригодности здесь неявно полагаются политические убеждения, образ мыс­лей, идеалы, отношение к самодержавию и пр., то есть опре­деленные свойства направленности личности, а не способнос­тей или опыта.

В ряде документов, ориентированных на упорядоченье про­изводства, мы видим, что предусматривались и другие компо­ненты структуры соответствия - несоответствия человека и работы - здоровье физическое и психические, опыт, квалифи­кация, признаки пола и др. Задачи подбора подходящих ра­ботников И. И. Рихтер, как мы не раз увидим далее, не от­рывает от комплекса задач организации производства. Одна из ценных особенностей позиции И. И. Рихтера по вопросу отбора работников состоит в том, что он отнюдь не рассмат­ривает предприятие как нечто стабильное, к чему надо при­способить кадры. Нет, само предприятие, если оно плохо ор­ганизовано, может быть непривлекательным для человека. Более того, железнодорожное предприятие, он, по-видимому, не случайно называет «железнодорожной корпорацией», то есть сообществом людей, которое может быть организовано и хорошо и плохо [159]. Обратимся к документу «Обязательные постановления московского губернского по фабричным делам присутствия, касающиеся правил предупреждения несчастных случаев и ограждения здоровья и жизни рабочих при произ­водстве работ на фабриках и заводах Московской губернии» (приняты в 1896 г.). Здесь идея отбора подходящих работ­ников представлена как сама собой разумеющаяся:

«22. Для работы на машинах не должны допускаться эпи­лептики, страдающие головокружениями (по удостоверению фабричного врача) и глухонемые».

75. «Уход за привязами и передачами, сшивка и перешив­ка ремней, снимание и надевание ремней, а равно все опера­ции по смазке и содержанию приводов и передач в исправ­ности, могут быть поручаемы только опытным взрослым ра­бочим...» [136].

Иначе говоря, имеются в виду грубые нарушения психичес­кого здоровья, выражающиеся в нарушениях моторики, опыт и достаточный возраст (как гарантия упорядоченного поведения, саморегуляции, вероятно, а также гарантия ответствен­ности). В названном документе идеи отбора подходящих лю­дей сочетаются с требованиями к производственной среде и средствам труда, о чем речь пойдет в своем месте.

В опубликованном в 1899 г. документе, составленном В. И. Михайловским, - «Проект обязательных постановлений о ме­рах, которые должны, быть соблюдаемы промышленными за­ведениями для охранения жизни и здоровья рабочих во вре­мя работы и при помещении их в фабричных зданиях» [154] читаем:

«п. 42. Необходимо строго следить, чтобы рабочие в нет­резвом состоянии совсем не допускались в помещения, где проводятся работы...

п. 43. Необходимо наблюдать, чтобы лица, страдающие го­ловокружениями, судорогами, обмороками, падучей, а равно имеющие тугой слух и иные недуги и значительные телесные недостатки - не принимались на работы, при которых сии лица могли бы подвергаться опасности при обыкновенных ус­ловиях работы... (например, при механических станках, на значительных углублениях, на лесах, высоких подмостках, при передвижении тяжестей и т. д.)...

п. 45 ...рабочего допускать к самостоятельной работе толь­ко тогда, когда он вполне освоится с машиной...

п. 46. Необходимо следить, чтобы каждый рабочий был за­нимаем лишь на том станке или тою работой, которая ему поручена...

п. 47. ...малолетним не поручать накладывание ремней и прочее... и вообще те работы, где может произойти большая опасность от рассеянного или несерьезности в работе.

п. 48. Следует наблюдать, чтобы женщинам не поручались работы, где: а) родом одеяния стеснялась бы необходимая быстрота и ловкость в работе, или б) представлялась бы значительная опасность, или в) требовались бы значительные усилия.

п. 49. Необходимо все ответственные, трудные и требую­щие значительного навыка работы поручать лишь лицам взрослым, опытным и вполне надежным.

п. 91. Уход за машинами-двигателями может быть пору­чаем только лицам мужского пола, не моложе 18 лет... хо­рошего и трудового поведения и которые вполне ознакомлены с этим делом и сознательно и точно могут исполнять свои обязанности».

В этом документе по сравнению с первым видна большая детализация признаков, по которым оценивается приемле­мость работника, встречается даже указание на возможность «сознательного» исполнения обязанностей, указаны признаки и временных состояний (нетрезвое состояние), и устойчивых признаков человека «хорошее и трудовое поведение», подчер­кивается уровень квалификации («значительный» навык, «точное» исполнение, «вполне ознакомлены с этим делом», допускать к машине, когда «вполне освоился» с ней и т. д.)„ Проект не посягает на «род одежды» женщин, а делает его признаком отбора женщин для видов работ. Так же как предыдущий документ и даже в более разработанном виде, проект В. И. Михайловского сопрягает в один комплекс и вопросы отбора, сливаемые с вопросами расстановки кадров, и вопросы улучшения, проектирования условий и средств тру­да и взаимоотношений в труде, о чем ниже.

Поскольку речь шла об обслуживании практики, то ком­плексность подхода к делу задавалась (без всякого методо­логического «насилия») многосторонностью самих практиче­ских ситуаций, в то время как «рубежи» профессиональной компетенции специалистов (инженеров, врачей, юристов), за­нимавшихся делом рационализации сферы труда, не были еще ярко обозначены и не были, главное, укоренены в созна­нии их.

Идея отбора человека для работы предполагает пусть не явно выраженную, но хотя бы подразумеваемую психограмму работы - представление о том, какими личными качествами должен быть так или иначе наделен человек, чтобы соответст­вовать требованиям работы, деятельности. Наиболее развер­нутые психограммы мы встречаем по отношению к наиболее необычному роду деятельности - воздухоплаванию. Приме­чательно, что в этих психограммах можно усмотреть и тре­бования к познавательным процессам, и к моторике, к эмо­ционально-волевым и нравственным качествам личности.

Как видно из предшествующих документов, хотя идея от­бора, подбора человека для работы представлялась самооче­видной и даже многоаспектной (начиная от «ничьей» пробле­мы «рода одежды» или сугубо врачебной задачи оценки пси­хического здоровья и кончая проблесками упоминания о созна­тельности, свойствах личности), тем не менее часто идея про­цедур отбора не выделялась здесь как самостоятельная. Пред­полагалось, что врач знает, как. оценить здоровье, а органи­затор производства - опыт, «хорошее поведение», надеж­ность, рассеяность, несерьезность в работе и прочие качества субъекта труда.

Профотбор как таковой часто выглядит либо как беспро­цедурный, либо как стихийный, естественный, хотя эти терми­ны и не применяются. Так, например, И. И. Рихтер констати­рует некий симптом естественного, как теперь бы сказали, отбора - большой процент «ежегодной убыли служащих и крайне сокращенный период служебной их деятельности» [161, С. ЗЗЗ], констатирует факт «неустойчивости железнодо­рожной корпорации». Он отмечает в качестве причин - от­сутствие требований, определяющих квалификацию специа­листа при приеме его на службу и при смене должности (это как бы проблеск подхода к идее расстановки кадров), вмес­те с тем отмечает и такое условие, как «малую привлекатель­ность службы», обусловленную моральными и материальными причинами, отсутствием перспектив профессионального про­движения и недостаточным учетом опыта, деловых заслуг че­ловека при повышении его по службе. Надежды возлагаются на уменье и способность администратора проницательно ви­деть качества человека. Так, Д. И. Журавский, отчетливо сознавая важность задачи подбора подходящих кадров, в 1874 г. пишет: «...Выбор хороших деятелей требует от адми­нистратора даже совершенно особых способностей, в кото­рых техники не имеют надобности, требуется особый дар про­ницательности, который позволяет угадывать, оценивать лю­дей до предварительного выбора» [66. С. 164].

Задание к § 21

Ниже приведены отрывки высказывании профессио-психографического толка, сделанных людьми, имевшими отношение к воздухоплаванию (подъ­ем на аэростатах, управление аэропланами). Постарайтесь из этих выска­зываний выделить и упорядочить перечень психологических требовании к воздухоплавателю (по возможности, в терминах современной психологии), чтобы можно было представить и оценить, как в данном случае в рассмат­риваемое историческое время мыслится структура соответствия - несоответствия человека и требований деятельности; высказывания цитируются по [84].

М. А. Рыкачев (1882): «...Управление шаром требует тех же качеств, которые необходимы морякам: быстроты соображения, распорядительности, сохранения присутствия духа, осмотрительности, внимательности, ловкос­ти» [84. С. 23].

В. Д. Спицын (1884): «...Чтобы человек мог утилизировать искусство полета птиц для окончательного покорения воздушного океана и для своих быстрых перемещении, необходимо... постараться приучить организм экспе­риментаторов при безопасных для жизни условиях подчинять своей воле устроенный для летания снаряд. Для этого главным образом потребуется умение вовремя и по нужному направлению перемещать центр тяжести всего прибора и центры сопротивления воздуха...» [84. С. 24].

Н. Е. Жуковский (1910): «...При современном состоянии аэропланов далеко не всякий может летать: требуется очень большое внимание, согла­сие всех движений, находчивость и хладнокровие...» [84. С. 43].

П. А. Кузнецов (1910): «Все движения пилота должны быть сознатель­ными, уверенными, и тогда аппарат будет во власти авиатора. После про­должительных упражнений вы будете уметь как-то внутренне ощущать, в горизонтальном ли положении двигается аэроплан, поднимается ли он или опускается... Вы как бы приобретаете необходимое чувство равновесия в воздухе, инстинкт и чутье птицы...» [84. С. 47].

Л. Н. Витмер (1912): «...беспечность и удаль очень часто идут в ущерб холодной осмотрительности, столь необходимой для воздухоплавания...» [84. С. 65].

Г. Е. Шумков (1912): «Для того, чтобы авиатор соответствовал своему назначению, он должен удовлетворять следующим требованиям:

I. Стремление к воздухоплаванию. Первым ценным качеством для авиа­тора является его неудержимое стремление летать, летать, несмотря на громадный риск, связанный с каждым полетом...

II. Умение... управлять машиной во всех ее деталях, умение, связанное с точностью, скоростью выполнения и выдержанностью в работе.

III. Сплоченность. На аппаратах, где сложность механизма требует ра­боты не одного, а многих лиц, необходимым условием кроме умения явля­ется сплоченность, согласованность работы, понимание общего долга и взаимных обязанностей...

IV. Учет собственных сил и здоровья... не по ложному самочувствию или по вере на авось, а по свидетельству специалистов, основанному на иссле­довании организма...

V. Экономия собственных сил... человек ...должен изучить и пользовать­ся умело не только машиной, но и собственным нервно-психическими сила­ми» [84. С. 67- 68].

§ 22. Идеи учета субъектных факторов труда с применением некоторых процедур оценки профессиональной пригодности человека

Что касается специальных освидетельствовании, проверок, испытании персонала в связи с предполагаемой, поручаемой деятельностью, то необходимость их, скорее всего, была осо­знана, по-видимому, применительно к развитию воздухопла­вания: первый запрет к полету на основании медицинского освидетельствования относят к 1847 г. [84. С. 22].

В 1895 г. вопрос об испытаниях персонала со всей отчет­ливостью ставится по отношению к лицам, обслуживающим паровые машины. При этом речь идет о проверке уровня тех­нических знаний работников. Вопрос об испытаниях ставится в неразрывной связи с идеей подготовки, обучения кадров. Причину неблагополучного состояния с кадрами В. А. Рож­дественский видит в том, что персонал, обслуживающий па­ровые машины, долгое время выписывался из-за границы, и иностранцы хотели сохранить монополию на всех важных участках железнодорожного дела: «...Нашим машинистам приходилось обучаться уходу за паровыми машинами само­учкой, тайком, подмечая многие приемы и запоминая их чис­то механически, не давая себе ясного отчета или объясняя все по-своему, часто ошибочно... Машинисты-самоучки из прос­тых, часто безграмотных слесарей - нередко горькие, не­исправимые пьяницы, а кочегары - простые чернорабочие, способные таскать топливо и бросать его в топку котла, да механически приученные следить за паром и водой. Вот обыч­ный, за немногими исключениями, служебный персонал при паровых машинах и котлах, получающий при этом ничтожное содержание. Никому и в голову не приходит проверять уро­вень технических знаний и развития этих лиц или предъяв­лять к ним какие-либо определенные заранее требования в этом смысле» [163. С. 2].

В 1891 г. появились «Указания и правила...», утвержден­ные министром путей сообщения, а именно, «указания ка­честв и знании», требующихся от этого персонала. Но, по мнению В. А. Рождественского, они остаются без применения и использования.

Из работы Н. А. Романова «Об освидетельствовании лиц, поступающих на железнодорожную службу и о периодическом переосвидетельствовании служащих» (1898) узнаем следую­щее: «Еще в 1877 г. министр путец сообщения приказал ос­видетельствовать всех служащих, имеющих отношение к сиг­налам, и не допускать на службу лиц, страдающих дальто­низмом, куриной слепотой, слабым зрением. На 2-м съезде железнодорожных врачей (М., 1881) было признано жела­тельным оценивать также слух и общее состояние здоровья всех принимаемых на железнодорожную службу [164. С. 187]. Это было реализовано очень в малой степени (только на Рязанско-Узловской железной дороге). На съезде врачей и представителей казенных железных дорог (Пб., 1886) была особая секция, которой было поручено выработать «Прави­ла врачебного освидетельствования поступающих на желез­ную дорогу и состоящих на оной». Из числа психологически значимых показателей «Правила» «включали оценку общего состояния здоровья и слуха. 20 июня 1893 г. опубликовано постановление министра путей сообщения о «Правилах врачебно-санитарной службы на железных дорогах, открытых для общественного пользования» [164. С. 183]. Здесь пред­писывается врачебное освидетельствование при поступлении на службу, ежегодное освидетельствование и освидетельст­вование после некоторых перенесенных болезней. В 1897 г. был составлен перечень заболеваний, которые важно было учитывать при приеме людей на службу. Непосредственное отношение к категориям психологии имеют указания на пси­хические заболевания всех видов, ослабление зрения и слуха.

Рубежным событием в рассматриваемой области была ра­бота А. А. Вырубова, в которой он предложил методики и процедуры - «правила» - определения остроты зрения, цветной слепоты и остроты слуха у железнодорожных служа­щих (1898). При этом предписывались достаточно строгие условия опыта-испытания, представление о которых можно создать из следующего отрывка «правил»:

«Острота зрения определяется с помощью таблицы проб­ных шрифтов, составленных, по метрической системе. Табли­ца должна быть освещена керосиновой лампой с 10-линейной горелкой; свет должен быть полный, пламя должно находить­ся на уровне строки (нижней) мельчайшего шрифта, на 25 см в ту или другую сторону от крайней буквы и настолько же сдвинуто вперед от плоскости таблицы. Пламя должно быть прикрыто от глаз испытуемого...» и т. д.

Среди должностей служащих были выделены должности 1-й категории - все должности, имеющие отношение к собст­венно движению, - и были указаны некоторые нормативы зрения и слуха (с разделением правого и левого органа). Ав­тор обнаруживает понимание того, что опыт компенсирует не­достатки органов чувств: «7. При переосвидетельствовании старослужащих, занимающих должности 1-й категории, тре­бование от зрения несколько понижается, но острота его должна быть как на один, так и на другой глаз не ниже по­ловины (0,5) без коррекций стеклами» [41. С. 149].

Слух предлагалось исследовать при помощи шепотной ре­чи и камертона, при этом у лиц на должностях первой кате­гории предлагалось исследовать и «способности ориентиро­вания в отношении места происхождения» звука, направления звука. Острота слуха определяется дробью, числитель кото­рой обозначает расстояние в метрах, с которого испытуемый слышит шепотную речь, а знаменатель - есть взятая за еди­ницу норма - 6 метров. И здесь также принимается в расчет компенсаторное отношение между работой органа чувств и опытом: «При поступлении на железнодорожную службу на должности 1-й категории требуется острота слуха на одно ухо не менее 5/6 взятой нормы, а в другом не менее 4/6 при условии правильного ориентирования в отношении звуков.

При освидетельствовании старослужащих 1 категории требуется острота слуха не ниже 3/6 на каждое ухо» [43. С. 150].

Как видим, здесь работает не принцип психологии «уха, горла, носа», а принцип, предполагающий виденье работни­ка как некоей целостности.

Можно указать на попытки построения процедурного под­хода при отборе и расстановке кадров, ориентированные на учет сложных личностных качеств.

Н. Мельников (1909) предлагает следующие процедуры проведения аттестации руководящих лиц на железных до­рогах: 1) работник дает ответы на вопросы, выработанные управлением и изложенные на бланках аттестационных лис­тов. Итоги ответов должны быть выражены балльной оцен­кой. Атестационные листы, по мнению Н. Мельникова, мог­ли бы храниться в управлении и служить основанием при сравнении качеств служащих и выборе кандидатов на повы­шение (наряду с учетом собственно формальных признаков образования); 2) оценка работнику должна даваться не по его словам, но по делам. Предлагалось использовать и ста­тистический способ оценки, основывающийся на определенной форме записей о деятельности каждой станции, каждого от­деления с указанием всех недочетов и происшествий по вине служащих, учетом жалоб и пр. Соотнося эти оценки с разме­ром работ станции, можно вывести коэффициент уклонения от средней величины, полученной от сводки данных по всем станциям дороги. На основе такой «оценки деловых качеств служащих» (термин Н. Мельникова) могли бы вводиться премии или вычеты при уклонении от определенных норм [114. С. 185].

Сами деловые качества не обозначаются в виде какого-то перечня. Просто предполагается, что если есть успех дея­тельности, значит, есть и нужные качества руководителя. Проверка этих качеств предполагается не в модельном тес­те, а в системе реальных трудовых ситуаций.

Аналогичный же подход, основанный на пробе сил в есте­ственных трудовых ситуациях, предлагает Э. С. Пентка (1910) применительно к низшим агентам» на участке службы тяги: «При приеме необходимо быть крайне внимательным и осторожным, дабы не принять человека не подходящего». На что же следует обращать внимание? Во-первых, он не реко­мендовал принимать на работу неграмотных, а также лиц несовершеннолетних, не прошедших воинской повинности: сове­товал вовремя избавляться от неподходящих агентов (по правилам принятый рабочий мог быть уволен в течение го­да, рассматриваемого как испытательный срок). Главный со­вет Э. С. Пентки состоит в том. чтобы «агенты были вполне опытны, довольны своим положением и надеялись таковое улучшить». Следовало добиваться, чтобы «агенты» дорожили своим местом. Последнее обеспечивалось правилом приема со стороны только на самые низшие должности. Все служащие образовывали своеобразную очередь: они поднимались со ступеньки на ступеньку служебной лестницы по мере ро­ста квалификации и освобождения соответствующих выше расположенных мест. Такого рода иерархия видов труда вводи­лась на каждом участке: для поездных бригад, ремонтных мастерских, для службы станционных работников и т. п. В ученики рекомендовалось брать «лиц не моложе 16 лет, впол­не здоровых и крепкого сложения, окончивших низшее учи­лище и преимущественно детей или родственников своих же мастеровых».

Особые требования Э. С. Пентка рекомендовал предъяв­лять при приеме на работу машинистов паровозов. Здесь по­мимо большой опытности и общих высоких нравственных ка­честв требовалась еще «находчивость, быстрая сообразитель­ность и хладнокровие». В качестве некоей квази-процедуры для обеспечения соответствующей задачи отбора Э. С. Пент­ка предлагал готовить как можно больше машинистов и по­мощников машинистов, «чтобы этим путем укротить их спесь и фантазию, появляющуюся при малом их количестве» [147, С. 32]. Это что-то вроде меры борьбы с некоторыми личност­ными проявлениями рабочих - своего рода антиличностный - тем не менее личностный - подход.

Специальному подбору, при котором, в частности, учиты­валось состояние нервно-эмоциональной сферы, подвергались кандидаты в летные школы [153]. Обсуждалась необходимость введения профессионального отбора с точки зрения «физи­ческой пригодности» и для служащих военно-морского флота [14], для персонала подводных лодок [5].

1-й Совещательный съезд железнодорожных врачей (Спб., 1898) одобрил предложения А. Г. Орлова о введении освиде­тельствования поступающих в технические и железнодорож­ные училища по слуху, зрению и общему состоянию здоровья, ибо выпускники этих училищ направлялись на должности, связанные со службой движения поездов [139а].

Ряд авторов видел во введении подбора и испытаний пер­сонала средство повысить производительность труда в 3-4 раза и предупредить возможные аварии, несчастные случаи, происходящие по причине использования негодных работников [7; 38; 39; 159; 163].

И. И. Рихтер, не отрицая мер по учету при подборе кад­ров частных, психофизиологических особенностей людей, счи­тал более важными для железнодорожных «агентов» высокие нравственные качества, такие, как «мужество, присутствие духа, верность долгу и правдивость» [159. С. 426]. Он имел в виду не просто разовое мероприятие, но говорил о системе подбора служащих, выражающейся в «...условиях поступле­ния, прохождения и увольнения лиц, посвящающих себя же­лезнодорожной эксплуатации» [159. С. 445].

По мнению Н. Мельникова, аттестация должна выявлять и воспитывать в служащих «чувство хозяина» по отношению к железной дороге. Таким образом, идеи отбора, подбора, ат­тестации кадров сочетались и с идеями личностного подхода в его воспитательном аспекте. Частные психофизиологические особенности человека изучались в своего рода лабораторном модельном эксперименте или в естественном (как это дела­лось в воздухоплавании, для чего использовались подъемы на аэростатах, в ходе которых обязательно проводились врачеб­ные обследования разного рода); для оценки знаний полага­лись приемлемыми испытания типа опросов, экзаменов. Что касается сложных личностных качеств («нравственные каче­ства», «преданность железнодорожной корпорации» и др.), то для их оценки придумывались определенные организаци­онно-производственные - естественные в своем роде - усло­вия, в которых нужные качества и развивались, и могли оце­ниваться. В отношении воздухоплавательных специальностей имели место прямые призывы установить «теоретические и практические испытания, дающие гарантию, что кандидаты годны для изучения этого дела»-Н. Духанин (1911) - при этом имелись в виду не только физические качества и умственная подготовка, но и «душевные», «моральные» каче­ства, «способности» [цит. по: 84. С. 50].

Задание к § 22

Реконструируйте позитивные идеи учета человеческого фактора во взаимоотношениях администратора и подчиненных, опираясь на сатири­ческий «антиобразец» разветвленного алгоритма таких взаимоотношении, представленный в нижеследующих отрывках (М. Е. Салтыков-Щедрин. История одного города. 1869-1870):

«Прежде всего замечу, что градоначальник никогда не должен действо­вать иначе, как через посредство мероприятий. Всякое его действие не есть действие, а есть мероприятие. Приветливый вид, благосклонный взгляд есть такие же меры внутренней политики, как и экзекуция. Обыватель всегда в чем-нибудь виноват, и потому всегда же надлежит на порочную его волю воздействовать. В сем-то смысле первою мерою воздействия и должна быть мера кротости. Ибо ежели градоначальник, выйдя из своей квартиры, прямо начнет палить, то он достигнет лишь того, что перепалит всех обывателей и как древний Марий, останется на развалинах один с письмоводителем. Таким образом, употребив первоначальную меру кротос­ти, градоначальник должен прилежно смотреть, оказала ли она надлежа­щий плод, и когда убедится, что оказала, то может уйти домой; когда же увидит, что плода нет, то обязан, нимало не медля, приступить к мерам последующим. Первым действием в сем смысле должен быть суровый вид, от коего обыватели мгновенно пали бы на колени. При сем: речь должна быть отрывистая, взор обещающий дальнейшие распоряжения, походка не­ровная, как бы судорожная. Но если и затем толпа будет продолжать упорствовать, то надлежит: набежав с размаху, вырвать из оной одного или двух человек, под наименованием зачинщиков, и, отступя от бунтовщи­ков на некоторое расстояние, немедля распорядиться. Если же и сего не­достаточно, то надлежит: отделив от толпы десятых и признав их состоя­щими на правах зачинщиков, распорядиться подобно как с первыми. По большей части, сих мероприятии (особенно если они употреблены благовременно и быстро.) бывает достаточно; однако может случиться и так, что толпа, как бы окоченев в своей грубости и закоренелости, коснеет в ожес­точении. Тогда надлежит палить» [169. С. 191-192].

§ 23. Идеи подбора - «приискания» - работы, профессии для человека

Идея подбора работы для человека является, несомненно, более гуманной, чем мысль о селекции людей для социально фиксированного вида работы, поскольку она предполагает ма­нипуляцию не людьми, а вариантами возможного выбора тру­довых жизненных путей, следовательно, может допускать и некоторую разумную свободу и творческое отношение самого субъекта труда к делу такого выбора. Некоторые явления описываемого рода проявлялись в организации группового труда.

Артельный труд широко использовался в России, в част­ности рассматриваемого периода не только при выполнении временных кустарных работ, заказов, но и в рамках пред­приятий. Приверженцы народнических взглядов, такие, как, например, Н. В. Левитский, пропагандировали артели не толь­ко как способ повышения производительности труда, но и как форму организации его, имеющую важное воспитательное зна­чение, состоящее в «...развитии чувства собственного достоин­ства и взаимной солидарности» работающих [12. С. 94]. Е. М. Дементьев описал пример артельного труда набойщиков на текстильной фабрике. Он отмечал, что артельщики распреде­ляли работу сообразно способностям ее членов. Заработная плата устанавливалась так, чтобы при одинаковом усердии заработки всех могли быть приблизительно равными (при условии равной квалификации). Разница определялась коли­чеством прогулов и «разницей усердия за день» [60. С. 150].

Однако в условиях производства речь могла идти скорее о некоторых вариантах выбора функций, работ в рамках внутрипрофессионального разделения труда, а не о вариан­тах свободного выбора профессий. Что же касается собствен­но вопроса выбора профессии, то он в наиболее полной форме представлен в связи с проблемами учащейся молодежи.

В работе, автор которой пожелал скрыться за псевдони­мом «Кающийся энциклопедист» (1900) [77], отмечено, что в дореформенной России вопрос о выборе профессии по насто­ящему волновал лишь молодежь из разночинцев, тогда как дворянские дети об этом серьезно не думали, ибо они могли в любой момент оставить традиционную для них службу (во­енную, государственную) и жить за счет имений.

Дети из бедных семей не имели свободы выбора профес­сий, так как были в большей части неграмотными. Поэтому их профессиональная судьба зависела от произвола помещиков, либо они «наследовали» профессиональное занятие семьи. Жесткая традиция наследования семейной профессии сохранялась местами вплоть до 1917 г.

Особенно ограниченные возможности были у девушек. Сфера приложения их труда - гувернантки при условии не­обходимой образованности, а в прочих случаях - прислуга либо работа на фабриках, в деревне, при этом тяжелый неквалифицированный труд. Будущая жизнь зависела не от вы­бора профессии, а от возможности более или менее удачно выйти замуж.

В последней трети XIX в. картина резко меняется. Рефор­ма 1861 г. создала условия формирования рынка рабочей силы, способствовала (пусть и далеко не полностью) ломке сословных границ. Развитие капитализма, крупного машин­ного производства и связанное с ним появление многих но­вых профессий, появление в 70-80-е г. широкой сети про­фессиональных школ, осознание важности приобретения про­фессиональной квалификации, как необходимого условия обес­печенного будущего, - все это поставило проблему опреде­ления будущего жизненного пути каждого человека достаточ­но остро. Содействие в выборе профессии рассматривалось в двух направлениях: а) помощь в трудоустройстве и б) помощь в выборе профессионального учебного заведения.

Содействием в трудоустройстве занимались благотвори­тельные организации, которые заботились о том, чтобы как-то ограничить рост преступности, нищенствования, распростра­нившихся особенно широко с развитием капитализма. В 1897 г. был создан журнал «Трудовая помощь», в котором обсужда­лась и эта проблематика.

Первые «Городские посреднические бюро», в которых мож­но было получить бесплатное указание работы, возникли в конце XIX в. (в Москве в 1897 г.) [18]. Несколько позднее подобные бюро, биржи труда были созданы практически во всех крупных промышленных центрах страны: Петербурге, Риге, Вильно, Уфе, Самаре, Тобольске, Томске и др. Эти общественные организации должны были избавить лиц, ищу­щих работу, от необходимости обращения в частные конторы по найму рабочих, где бессовестно эксплуатировали и уни­жали клиентов [44]. Важной причиной создания таких бюро была осознанная капиталистами потребность в изучении и ра­циональном использовании рынка труда. В годы первой миро­вой войны в России биржи труда получили статус государст­венных организаций. На этой организационной основе появи­лась возможность проведения работы по оказанию помощи в выборе профессии и «приискании труда» для подростков [228].

Второй вопрос - о выборе профессионального учебного заведения молодежью, оканчивающей общеобразовательную школу, - не мог не волновать педагогов, видевших задачу школьного образования в подготовке учащихся к трудовой жизни. «Кающийся энциклопедист» [77] выделяет четыре ва­рианта выбора профессии, сложившиеся в практике обыден­ной жизни: 1) выбор профессии соответственно семейной тра­диции; 2) выбор профессии по случаю, наугад; 3) выбор про­фессии по призванию; 4) выбор профессии по расчету.

Нарушение сословных традиций сделало первый вариант «редчайшим», по мнению автора, и таким же непригодным, как и второй - «по случаю». Третий вариант автором от­вергался, ибо он не был обеспечен однозначным пониманием призвания и методами его научного установления. Поэтому приемлемым оставался лишь четвертый вариант-выбор профессии в результате решения задачи, требующей учета следующих факторов: а) потребностей рынка труда; б) усло­вий избираемой деятельности, сознательного учета ее труд­ностей; в) требований профессии и своих возможностей по их удовлетворению, а также оценки предполагаемых форм воз­награждения усилий в труде; г) оценки своих материальных и физических ресурсов при выборе профессиональной школы как средства овладения высотами профессионального мастер­ства. Следует признать, что указанные факторы (а, б, в, г) настолько существенны, что и по сей день - по прошествии чуть ли не столетия и множества больших и мелких социаль­ных бурь - к указанному пониманию дела, в сущности, не прибавлено ничего, кроме новых слов и оборотов речи, пе­реобозначающих все те же реальные обстоятельства.

Что касается идеи «профессионального призвания», то здесь можно выделить несколько существовавших в литера­туре подходов. Представители первого из них. рассматривали призвание как следование в выборе занятий свойствам лич­ности, ее способностям, потребностям, «прирожденных ее физическому и духовному организму» (Л. Крживицкий, 1909). Предполагалось, что эти особенности личности должны могущественно и властно призывать к занятиям в определен­ной сфере человеческой деятельности. А человек должен был лишь прислушиваться к «внутреннему голосу» своего «я», вни­мать ему. Детерминация поведения связывалась с биологиче­ски обусловленными потребностями, влечениями. Занимая пра­вильную, на наш взгляд, позицию, «Кающийся энциклопедист» показывает несуразность подобных представлений на примерах существования патологических влечений, асоциальных наклонностей алкоголиков, больных клептоманией, пиромани­ей и др. [77. С. 84]. Он подчеркивает, что личность должна быть воспитана в соответствии с социальными нормами, тре­бованиями, а не биологически обусловленными влечениями.

Представители другого направления подчеркивали мысль о том, что «призвание» как выражение особых склонностей, интересов, способностей к определенной сфере деятельности складывается постепенно по мере обучения и опробывания че­ловеком своих сил в разных занятиях. Поэтому они выступа­ли против ранней специализации учащихся в профессиональ­ных учебных заведениях (низших и средних). Более того, выдвигалась идея о том, что благоприятные природные данные человека - основа таланта - могут остаться до конца жиз­ни в неразвитом, скрытом состоянии, если не будет условий для их развития, если человек не будет иметь возможность заниматься соответствующими видами деятельности. На этой основе возникали далеко идущие предложения социально-проектировочного характера, о чем было сказано в соответ­ствующем разделе.

Наконец, представители третьего подхода рассматривали «призвание» как следование гражданскому долгу, подчинение профессиональной деятельности - всего своего жизненного пути - высшим идеалам служения народу, борьбе за его счастье (А. В. Мастрюков, 1909; 1911; 1916; П. П. Блонский, 1917). Лишь при такой общей направленности личности пред­полагалось возможным избежать ограниченности «узкого про­фессионализма», найти путь к истинному счастью в жизни, иметь гарантии профессионального успеха, творческого рос­та.

В связи с этим последним подходом в понимании призва­ния А. В. Мастрюков провел анкетное обследование с целью выяснить, насколько осознанно московские студенты выбрали для себя профессию, насколько активной является их жиз­ненная позиция. Исследование проводилось в годы реакции после разгрома революции 1905 г. Опубликовано в 1911 г. [112. С. 149-173]. Оказалось, что большая часть всех отве­тивших учащихся (500 ответов из 10 тысяч разосланных ан­кет) или вообще не задумывались над вопросом выбора про­фессии, либо относятся к нему равнодушно, так как убежде­ны, что от их личной активности мало что зависит в профес­сиональной деятельности. Все, по их мнению, определяется внешними обстоятельствами. Особенно пассивными оказа­лись девушки, жизненные планы которых целиком связыва­лись с замужеством. Эти материалы послужили для горячих проповедей - обращений А. В. Мастрюкова к учащейся молодежи, пафос которых заключался в призывах к борьбе за выработку активной жизненной позиции, в признании того, что личное счастье, удовлетворенность собой, трудом являют­ся итогом творческого поиска способов быть полезным обще­ству, народу. Лишь в меру осознания человеком своего мес­та и роли в обществе развертываются его таланты, способ­ности., Если человек активно относится к жизни, сознательно выбирает профессию, он творит себя, свое будущее. Каждый человек оказывается в этом смысле одаренным, и степень развития его одаренности зависит от того, как он построит свою жизнедеятельность, свое отношение к обществу [112].

Близких взглядов на призвание придерживался и П. П. Блонский [22].

Таким образом, имелись прогрессивные авторы в дорево­люционной России рассматриваемого периода, которые проб­лему выбора профессии, согласно идеалам и традициям рос­сийских революционеров-демократов, включали в более ши­рокую проблему формирования человека-гражданина, борца за народное счастье. Речь шла не просто о содействии в вы­боре профессии конкретному человеку, как относительно изо­лированному от общества индивиду, в достижении его лич­ных профессиональных успехов.

В России с 80-х гг. XIX в. систематически выпускались справочники, «Адрес-календари», «Студенческие альманахи», указывавшие место расположения учебных заведений, прави­ла приема, программы, профиль специальностей. Справочник Каге предназначался специально для женщин, желающих по­лучить высшее образование (1905)^*. Но помимо самых об­щих сведений, ориентирующих в сложившейся системе про­фессиональных учебных заведений, важно было дать молоде­жи представление и о самих профессиях, которые можно в этих заведениях приобрести, о содержании профессионально­го труда. В соответствии с сознаваемой общественной потреб­ностью этого рода для подростков выпускались популярные издания, такие, как книга К. К. Вебера «Рассказы о фабри­ках и заводах», выдержавшая с 1871 по 1912 годы 9 изданий. Вопросам ориентации молодежи в мире наук и областей их практического применения, а также знакомству с соответст­вующими факультетами университетов и институтов были посвящены книги Н. И. Кареева (1897), Л. И. Петражицкого (1907).


*Инициалы автора не указаны.


Важно иметь в виду, что в изучаемый период истории имен­но книги, печать были для людей наиболее важным кана­лом информации о производстве, общественных процессах.

В связи с наличием сословных и классовых ограничений доступа широких народных масс к высшим учебным заведе­ниям особую остроту приобретала проблема содействия само­образованию трудящихся [209]. Среди других вопросов здесь рассматривались и вопросы о выборе профессии.

Н. А. Рыбников полагал, кроме этого, необходимым раз­рабатывать и публиковать сведения о разных профессиях [167]. Особенности составления этих «сведений» состояли в том, что в них в популярной и занимательной форме излага­лись существенные для выбора профессии данные, обстанов­ка, в 'которой человек работает, требуемые знания и умения, трудности профессии и ее привлекательные стороны, пути освоения профессии и требования профессии к личности опыт­ного работника. Так, в сборнике «На распутье» (М., 1917), который открывался статьей Н. А. Рыбникова «Психология и выбор профессии», было опубликовано 22 таких описания профессий, относящихся к числу «интеллигентных» и требу­ющих высшего образования. Здесь приведены описания та­ких профессий, как актер, музыкант, художник, архитектор, работник дошкольного воспитания, народная учительница, учитель средней школы, работник внешкольного образования, ученый, журналист, священник, кооператор, статистик, фаб­ричный инспектор, чиновник, коммерсант, медик, агроном, ве­теринарный врач, коммерческий служащий, железнодорожный служащий, инженер, почтово-телеграфный чиновник, моряк. Описания профессий составлены представителями указанных видов труда под редакцией Н. А. Рыбникова [121].

Чтобы действенно помочь молодежи в работе по самопоз­нанию, самоанализу, самовоспитанию, Педагогический Музей в Москве планировал научное изучение юношества.

Задание к § 23

Реконструируйте идеи, содержащиеся в приводимом ниже отрывке из романа-утопии А. А. Богданова «Красная Звезда» (написан в 1908 г.) и выразите в форме научного (а не художественного) описания.

«Я видел машины и работников, - сказал я, - но самой организации труда совершенно себе не представляю. Вот об этом мне хотелось бы расспросить вас.

Вместо ответа техник повел нас к маленькому кубической формы строе­нию... Таких строений было еще три... Их черные стены были покрыты ря­дами блестящих белых знаков: это были просто таблицы статистики труда. Я уже владел языком марсиан настолько, что мог разбирать их. На одной, отмеченной номером первым, значилось:

«Машинное производство имеет излишек в 968757 рабочих часов еже­дневно, из них 11325 часов труда опытных специалистов»...

«Нет недостатка работников в производствах: земледельческом, горном, земляных работ, химическом...» и т. д. (было перечислено в алфавитном по­рядке множество различных отраслей труда).

На таблице второй было написано:

«Производство одежды имеет недостаток в 392685 рабочих часов еже­дневно, из них 21380 часов труда опытных механиков для специальных ма­шин и 7852 часа труда специалистов-организаторов»...

- Почему излишек труда точно указан только в машинном производ­стве, а недостаток повсюду отмечен с такими подробностями? - спросил я.

- Это очень понятно, - отвечал Мэнни, посредством таблиц надо повлиять на распределение труда: для этого необходимо, чтобы каждый мог видеть, где рабочей силы не хватает и в какой именно мере, тогда при оди­наковой или приблизительно равной склонности к двум занятиям, человек выберет то из них, где недостаток сильнее...

В то время, как мы таким образом разговаривали, я вдруг заметил, что некоторые цифры таблицы исчезли, а затем на их месте появились новые. Я спросил, что это значит.

- Цифры меняются каждый час, - объяснил Мэнни, - в течение часа несколько тысяч человек успели заявить о своем желании перейти с одних работ на другие. Центральный статистический механизм все время отмечает это, и каждый час электрическая передача разносит его сообщения повсюду» [24. С. 237-238].