Феномен субъектности в пространстве современной философской рефлексии 09. 00. 01 онтология и теория познания

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

На правах рукописи

Зубова Дарья Алексеевна

ФЕНОМЕН СУБЪЕКТНОСТИ В ПРОСТРАНСТВЕ

СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ РЕФЛЕКСИИ

09.00.01 – онтология и теория познания

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Ростов-на-Дону

2011

Работа выполнена на кафедре философии и методологии науки, факультета философии и культурологии ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный Доктор философских наук, профессор

руководитель: Лешкевич Татьяна Геннадьевна

Официальные доктор философских наук, профессор

оппоненты: Резванов Сергей Владимирович

кандидат философских наук, доцент

Никулина Марина Алексеевна

Ведущая организация: Южно-Российский гуманитарный институт

Защита состоится «8» декабря 2011 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном Федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, ЮФУ, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке ЮФУ (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан « » ноября 2011 года.

ченый секретарь

диссертационного совета

М. В. Заковоротная

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Глобальные социальные изменения современности и вытекающие из них духовные катаклизмы вызвали пристальный интерес к темам и категориям, с новой силой проблематизирующим бытие человека как реального живого индивида. К числу таких категорий относится категория «субъектности», которая находится в центре поисков, связанных с переосмыслением цивилизационных и культурных основ существования современного общества, участвует в проекте создания новой онтологии. В философской онтологии и теории познания второй половины XX века – начала XXI веков можно выделить две важнейшие тенденции. Первая связана с поступательной критикой субъекта, обернувшейся в 60-е гг. прошлого столетия постмодернистским «уничтожением субъекта». Такой поворот открыл пространство для деперсонализации, появления концептов «смерть субъекта», «смерть автора», «кризис индивидуальности», «кризис субъективности» и, в конечном итоге, способствовал закреплению дезантропологической модели бытия. Вторая тенденция связана с невиданным размахом субъективизма, берущим свои истоки в новых социальных практиках, ориентированных, прежде всего, на флексибельное, многоролевое и многофункциональное поведение.

Актуальность обращения к анализу феномена субъектности с позиций современной философской онтологии и теории познания состоит в настоятельной необходимости преодоления односторонности указанных тенденций. Вопреки утвердившейся классической модели онтологического знания, демонстрирующей принципиальное безразличие к субъекту, животрепещущим оказывается обращение к феномену субъектности с вопрошанием «что значит быть субъектом», каковы пределы активности субъекта в современной миросистеме с учетом конкретных социально-исторических, гендерных, интеллектуальных параметров, каковы стратегии субъективации в условиях господства «логики сетевых взаимодействий».

Помимо этого, интерес к феномену субъектности связан с процессом радикальной трансформации эпистемологической парадигмы, кардинальным образом меняющим сам подход к интерпретации человеческого бытия, которое теперь понимается как одновременно ментальное и физическое, индивидуальное и социальное, свободное и детерминированное. В теоретическом плане актуальным представляется инновационный анализ уровневого подхода к бытию, в котором субъектность выступает системосозидающим элементом, позволяющим человеку выступать в качестве актора социального действия, рефлексивного агента социальных трансформаций.

В условиях постнеклассики на переднем плане оказывается «множественность» и отражающая ее полифония форм сознания. В этом отношении значимой проблемой философской рефлексии, на наш взгляд, предстает последовательный анализ параметризации субъектности. Появляется необходимость в комплексном подходе к рассмотрению трансформации субъектности, содержащем в себе понимание необходимости многоуровневого и всестороннего осмысления современного бытия человека, с учетом как достижений конкретно-научных дисциплин, так и приоритетов современной философской рефлексии. Этот путь открывает возможность выработать интегративную категорию субъектности, вбирающую в себя характеристики как от реального живого индивида – актора социальных изменений, так и от гносеологического субъекта, с учетом его эволюции в научной картине мире, а также влияний социокультурного контекста современности.

Актуальный характер выбранной темы связан с тем, что в отечественном социально-гуманитарном дискурсе ощущается дефицит субъектно ориентированных исследований, концептуальная неоформленность феномена субъектности, его остродискуссионный и расплывчатый характер.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблематика, связанная с изучением феномена субъектности и трансформацией данного явления в условиях современности, является недостаточно изученной. Однако ее остроактуальный посыл улавливается широким кругом специалистов. Интерес к субъектности и смежной проблематике – субъект, личность, индивид, Я, - находит выражение в контекстуальных полях различной профессиональной направленности.

Осмысление феномена субъектности, согласно мнению Ю. И. Прохоренко, началось философией с перехода от психологии к деятельностно ориентированным исследованиям во второй четверти XX века. Прежде всего, необходимо выделить ряд авторов, с именами которых связано формирование методологической основы исследования субъектности и оформление самого концепта: К. А. Абульханова-Славская, А. В. Брушлинский, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и др. Анализ особенностей и специфики субъектности с позиций психологии представлен также работами Б. Г. Ананьева, М. И. Воловиковой, А. Л. Журавлева, А. А. Митькина, В. А. Петровского, В. И. Пищика и др. Проблемный горизонт, связанный с анализом концептуального содержания понятий «субъект», «субъективность», «самость», проведением между ними демаркационных линий, отражен в публикациях Л. П. Буевой, В. И. Ватина, О. Н. Герман, Н. Л. Гиндилис, Л. А. Когана, А. С. Колесникова, И. Г. Корсунцева, А. Н. Ильина, Б. В. Маркова, Л. А. Марковой, А. Н. Насынбаева, С. Н. Ставцева, Н. С. Юлиной и др. С позиций историко-философского горизонта рассмотрению проблемы субъектности, субъекта, субъективности было уделено внимание в работах А. А. Александрова, М. Ф. Быковой, И. С. Вдовиной, К. Э. Галаниной, И. В. Измайлова и др.

Ориентация на отказ от эссенциального понимания человека и поиска его сущности как единой уникальной основы личности присутствует в исследованиях таких современных отечественных философов как: В. Кутырев, Н. Лобковиц, Б. Юдин, А. Яковлев, и др., во многом соотносимых с исследовательской стратегией. Ж.-П. Сартра, К. Ясперса.

Неклассическая, постнеклассическая ментальность и подлинный интерес к фигуре субъекта присутствуют в исследовательских проектах западных исследователей второй половины XX в. как: Ф. Гваттари, В. Декомб, Ж. Делез, Д. Деннет, Б. Латур., Ж.-Л. Нанси, А. Рено, П. Рикер, М. Фуко, П.Бурдье и др. Среди отечественных философов новации осмысления субъектности в эпистемологическом поле представлены в работах О. А. Зотова, Е. Н. Князевой, В. А. Лекторского, А. А. Мамчур, В. С. Меськова, Л. А. Микешиной, Н. В. Мотрошиловой, В. С. Степина, А. Туробова; в онтологическом поле – С. В. Комарова, С. А. Лебедева, Т. Г. Лешкевич, С. Л. Рубинштейна, С. А. Хоружего и др.

Обобщенный анализ субъекта эпохи современности, в том числе вектор «постчеловеческих» исследований, представлен у таких авторов как: З. Бауман, У. Бек, Ж. Бодрияр, Г. Шельски, Ж.-М. Шеффер, М. Эпштейн, а также работами таких отечественных ученых, как: П. С. Гуревич, Д. Г. Подвойский, Е. О. Труфанова, Г. Л. Тульчинский, И. М. Фейгенберг, В. В. Чеклецов и др.

Проблема стратегий субъективации, в том числе в условиях становления новых параметров порядка, связываемых нами с «логикой сетевого господства», разрабатывалась в работах Л. Болтански, Н. А. Грозиной П. Дардо, Р. А. Дикона, М. Кастельса, В. Ж. Келле, Э. Къяпелло, К. Лаваль и др.

Отдельно можно выделить исследования, затрагивающие гендерную параметризацию субъектности Дж. Батлер, Л. Иригарэй, Л. Нохлин, Г. Стенстад, К. Уитбек, Э. Фергюсон, Б. Фридан, Д. Харауэй, Н. Чодороу, В. Экспорт и др. Данная проблематика находит отражение в работах российских исследователей: А. Темкиной, Г. Брандт, О. Ворониной, Л. В. Евсеевой, И. Жеребкиной, Е. Здравомысловой, И. Кона, О. Н. Павловой, Е. В. Решетниковой, Р. И. Соколовой, Е. И. Стебуновой и др.

В контексте интерсубъективных исследований, делающих акцент на со-бытийности человеческого существования, проблематика субъектности выступала предметом исследования: В. И. Аршинова, М. М. Бахтина, И. И. Докучаева, Л. А. Марковой, Н. М. Смирновой и др. Здесь же следует выделить авторов работ этической направленности, в творчестве которых, так или иначе, намечается выход на проблему субъектности, среди них: Р. Г. Апресян, Ф. Даллмар, Е. В. Дворецкая, В. Куренной, Э. Левинас и др.

Однако обширный контекст рассмотрения проблематики субъектности не решает проблему ее целостного исследования, с учетом потребностей современного рефлексивного анализа, семантической наполненности, необходимости преодоления абстрактно-умозрительного подхода к человеку и рассмотрения трансформаций данной проблемы.

Объект исследования. Объектом исследования является феномен субъектности, связанный с бытием человека и рассмотренный в контексте современной философской рефлексии.

Предмет исследования. Современное понимание субъектности и способы ее конституирования в рамках постнеклассической картины мира.

Целью настоящего исследования является концептуальный анализ феномена субъектности в пространстве современной философской рефлексии. Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда взаимосвязанных исследовательских задач:

- провести онтологическую экспликацию проблематики субъектности, сопряженную с концептами: «субъект», «субъективность», «Я», «личность», «индивид», «индивидуальность», «самость», отражающих данную проблематику;

- проанализировать основные трансформации субъектности, привнесенные постнеклассической парадигмой и развитием технонаучных практик, на примере онтологического и эпистемологического полей;

- провести анализ концепции субъектности П. Рикера;

- обосновать необходимость этической параметризации субъектности;

- выявить влияние новых параметров порядка, связываемых с логикой сетевых взаимодействий, на стратегии субъективации.

- рассмотреть субъектность с учетом гендерной параметризации и специфику ее конституирования в современную эпоху.

Методологические и теоретические основы исследования.

При исследовании феномена субъектности методологической опорой выступили: деятельностный подход (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн), системный подход, включая его системно-исторический и системно-интеграционный аспекты, а также аксиологический подход. В ходе проведения исследования использовался сравнительный, семиотический, герменевтический, нарративный анализ, элементы компаративистского анализа и синергетический метод. Исследование опирается на принцип объективности, принцип историзма и развития, принцип системности. Использует приемы абстрагирования, обобщения и конкретизации.

В качестве теоретической основы исследования был задействован концептуальный аппарат современной философской рефлексии, использовались работы как зарубежных, так и отечественных философов. Анализ трансформаций субъектности был проведен в рамках неклассического и постнеклассического типов рациональности (В. С. Лекторский, В. С. Степин). В работе выдержан эпистемологический подход, в рамках которого «культурно историческое многообразие фокусируется при посредстве рациональной рефлексии в определенных формах единства»^¹. Применительно к анализу культурных универсалий, которые, как подчеркивает В. С. Степин, выступают «своеобразным геномом социальной жизни», рациональная философия принимает форму исторической эпистемологии. Автор опирается на труды отечественных и зарубежных исследователей, использует также англоязычную литературу по проблеме гендерной параметризации субъектности.

Научная новизна исследования. Научная новизна проведенного исследования заключается в следующем:

- проведена развернутая концептуализация понятия «субъектность», проанализирована его специфика с учетом понятийного ряда «субъект», «субъективность», «Я», «самость»;

- выявлены трансформации субъектности в онтологическом и эпистемологическом полях;

- проанализирована концепция субъектности П. Рикера, в результате чего в бытийствовании субъектности выделены два модуса: самость и тождественность, представляющие собой две самостоятельные модели постоянства во времени или сохранения идентичности;

- обоснована необходимость этической параметризации субъектности, раскрывающая перспективу совершенной социальности и сострадательное отношение к Другому, выявлены три горизонта рассмотрения этического плана бытия субъекта: горизонт индивидуального жизненного проекта; горизонт, схваченный в межличностных отношениях - Я–Другой; горизонт системы отношений Я-социальные институты;

- исследованы новые параметры порядка, указывающие на отказ от иерархии как формы господства, и задающие логику сетевых взаимодействий. Следствием данных подвижек является деформация сложившихся каналов субъективации и доминирование «бухгалтерской субъективности».

- рассмотрена специфика гендерной параметризации субъектности на примере женской субъектности. Выявлено репрессивное воздействие логики сетевых взаимодействий на ее конституирование, выражающееся в «маскулинизации фемининности» и «эффекте культурного похолодания».

Положения, выносимые на защиту:

1. «Субъектность», выступая в качестве предельно общего концепта, претендует на поиск границы между личностным и внеличностным, одушевленным и неодушевленным. Субъектность заключает в себе не только «трансцендентальную определенность», то есть общую всем систему качеств, но и атрибутивное свойство - быть рефлексивным агентом социальных трансформаций, «Я-деятельностным», актором исторических преобразований, непрерывно разрешающим противоречия, совершающим выбор, самоопределяющимся в смысловом пространстве. Понятие «субъективности» направлено на раскрытие внутреннего мира личности в его неповторимости и уникальности, оно символизирует смещение акцентов с осознанного на неосознанное и культуробусловленное в человеке. Если концепт «Я» предполагает личностный уровень, наличие индивидуального начала, которое задается метрикой от первого лица, то «субъектность» предстает в качестве предельно общей генерализации, надличностного концепта, претендующего на поиск границы между внеличностным и личностным и, в отличие от «Я», не может быть выражено структурно. Превалирующим в понимании ориентированности «самости» является сфера бессознательного, что объясняет трудности формализации данного феномена. В отличие от «субъекта», традиционно представимого через ответ на вопрос «кто», субъектность может быть выражена через вопрос «как», указывая при этом на систему качеств, конституирующих деятельные способности человека.

2. В контексте постнеклассической парадигмы сформирован запрос на интегративную категорию «субъектности», преодолевающую односторонность картезианского «субъекта», как исключительно сознательного, транспарентного и доступного для анализа, так и постмодернистского субъекта-функцию, лишенного бытийного и ценностного основания. Происходящее расширение понятия субъектности сопровождается отходом от позиций андроцентризма, появлением Других субъектностей и субъективностей (Он, Она, Мы, Другие, Свои, Чужие и т.д.). В современной исследовательской парадигме выделена тенденция рассмотрения субъектности в измерении множественности, своеобразного «умножения» субъектов в исследовательском дискурсе. В области эпистемологии, помимо познающего субъекта сталкиваемся с актантами, гибридами (Б. Латур); в постчеловеческих исследованиях – прослеживается стирание границ между естественным и искусственным, человеком и техникой.

3.В условиях современной миросистемы, когда человек сталкивается с необходимостью подстраиваться под поток динамично меняющихся событий, остроактуальным является умение преодолевать кризис самоидентичности. Анализ модели субъектности П. Рикера раскрывает механизм удержания субъектом собственной идентичности. В соответствии с этим выделено два модуса в бытии субъекта: самость и тождественность (иначе - характер), понимаемые как две модели постоянства во времени или сохранения идентичности.)

4.Многообразие происходящих трансформаций задает новые параметры порядка, детерминирующие конституирование субъектности и стратегии субъективации. Параметры порядка оцениваются в качестве дискурсивных доминант современности, «мировоззренческих универсалий», «культурных универсалий» (С. В. Степин), «исторических априори» (Э. Гуссерль). Новые параметры порядка связаны с «сетевой логикой», что находит свое выражение в том, что доминантные функции и процессы социальности организованы по принципу сетей. «Сетевая логика» аутентично раскрывается категорией «ризомы» (Ф. Гваттари, Ж. Делез), как ацентрированной системы множественности, имеющей обширную систему каналов, которая подлежит постоянной реконфигурации.

5.Стратегии субъективации, включающие в себя системы норм, практик и моделей поведения, предполагают различные точки приложения активности, с учетом как заданных обезличенных форм социальности, так и определенной ценностной системы и свободного выбора, как фундаментальной основы бытия человека. Мировоззренческая нагрузка концепта «субъектность» связана с осознанием включенности в него духовно-нравственных структур, задающих возможность выступать в качестве целевого и ценностного центра, быть ответственным за «гармонию мира», то есть мирсозидание.

6.«Сетевая логика», как порождение новых параметров порядка, оказывает репрессивное воздействие на проявление форм субъектности. Подавляющее воздействие выражается в интенсивном сокращении одобряемых смысловых пространств, выступающих точками приложения активного деятельностного начала человека. Доминирование «бухгалтерской субъектности» не дает возможности раскрыться другим отношениям человека к действительности и противоречит такой сущностной характеристики субъектности как многомодальность. «Достижительский этос» приводит к умножающимся ситуациям «субъектного срыва», «культурному похолоданию» и стихийному формированию постгендерной онтологии пола.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость работы заключается в комплексном исследовании феномена субъектности, с целью обоснования необходимости и продуктивности артикуляции данной темы в современной философской рефлексии. Результаты исследования могут быть включены в арсенал современного гуманитарного образования. Практическая значимость исследования связана с тем, что в диссертационной работе предлагается понятийный анализ остро востребованных в сфере воспитания и образования концептов «субъектности», «субъективности», «Я», «личности», «индивида» и др. В ходе данного анализа предлагается прочтение термина «субъектность» не только как активистски-действующего начала, но и как взаимодействующего, то есть выражающего со-бытийность и сопричастность человеческого существования. Имея в виду гуманистический потенциал такого прочтения, можно говорить о значимости результатов данного исследования в процессе формирования современного мировоззрения, актуальной личностной позиции, содействия в социальной адаптации. Также исследовательские материалы могут быть использованы в широком поле социогуманитарного дискурса, в учебных курсах по онтологии и теории познания, современной философии, отдельных спецкурсах, посвященных проблематике субъектности и онтологии человека.

Апробация работы.

Апробация результатов исследования осуществлялась на XV и XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (г. Москва, 2008 г., 2009 г.), Международном научном конгрессе «Глобалистика-2009: пути выхода из глобального кризиса и модели нового мироустройства» (г. Москва, 2009 г.), V Всероссийском философском конгрессе (г. Новосибирск,2009 г.), VI и VII гендерных чтениях (г. Ростов-на-Дону, 2009 г., 2010г.), «круглом столе» «Философская инноватика и междисциплинарные проблемы Юга России» (г. Ростов-на-Дону, 2010 г.). Диссертационное исследование дважды обсуждалось на заседании кафедры философии и методологии науки факультета философии и культурологии Южного Федерального Университета. Основные результаты были изложены и опубликованы в 11 работах, в том числе в двух статьях – в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Объем и структура диссертационного исследования. Диссертация работа состоит из введения, трех глав, содержащих восемь параграфов, четыре подпараграфа, и заключения. Общий объем диссертации составляет 157 страниц. Список литературы включает 202 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается актуальности выбранной темы, освещается степень ее разработанности, предлагаются объект и предмет, цели и основные задачи исследования, научная новизна и положения, выносимые на защиту.

В первой главе – «Философско-рефлексивный анализ оснований субъектности» - на материале современной философской рефлексии производится экспликация исходных для анализа феномена субъектности понятий.

В первом параграфе – «Семантические трансформации понятий «субъект», «субъектность» в современном социогуманитарном дискурсе» - с учетом историко-философской традиции второй половины XX начала XXI века рассматриваются понятия «субъект» и «субъектность». Предлагается объяснение появления концепта «субъектность», связываемое с обновлением дискурсивного пространства вследствие перехода к «обществу знания». Целесообразность такого рода теоретического приращения обосновывается с учетом социокультурного фона современности и судьбы предшествующего понятийного ряда. Констатируется, что на фоне движения от неклассической к постнеклассической картине мира, складывается ситуация вопрошания о том рефлексивном и деятельностно-преобразовательном начале, которое конституирует человека в качестве субъекта, выводит его за пределы вещи. Возникает потребность в интегративной категории, способной преодолеть односторонность «субъекта» (в картезианском смысле), как исключительно сознательного, прозрачного и доступного для анализа образования, так и постмодернистского субъекта-функцию, лишенного бытийного и ценностного оснований. В этой связи, ставится проблема преодоления абстрактно-умозрительного подхода к человеку, с одной стороны, и доминирования традиционных стереотипов андроцентризма, с другой.

Субъектность предлагается рассматривать как минимум в двух планах: 1) категориально-понятийном, преследуя целью прояснение ситуации «концептуальной путаницы» посредством выработки различий и уточнений в указанном понятийном ряду, и предложение расширительного понимания субъектности; 2) феноменальном, где субъектность берется в ее соотнесенности с универсалиями культуры (И. Т. Касавин).

Во втором параграфе – «Опыт корреляции понятий «субъектность», «субъективность», «Я», «индивид» и «индивидуальность», «личность», «самость»» - проводится онтологическая экспликация проблематики субъектности, сопряженной с концептами: «субъект», «субъективность», «Я», «личность», «индивид», «индивидуальность», «самость».

В то время как философская категория «субъективности» направлена на раскрытие внутреннего мира человека, с присущими ему стремлениями, переживаниями, мировоззренческими интенциями, под «субъектностью» понимается деятельностно-преобразовательная сторона личностного начала. Концепт «Я» предполагает личностный уровень, задается метрикой от первого лица и может быть представлен структурно, тогда как «субъектность» выступает в качестве предельно общей генерализации, надличностного концепта, претендующего на поиск границы между личностным и внеличностным. Традиционно под «индивидом» понимается с одной стороны, реально существующая единичность, данная как эмпирический факт, а с другой, - теоретический конструкт, идеализированный объект. С опорой на творчество А. Рено, предлагается разведение концептов «индивид» и «субъект» по их сущностному содержанию. Фундаментом «субъекта» выступает автономия, которая дает начало гуманистической культуре автономии; основанием «индивида» выступает независимость, порождающая индивидуалистическую культуру независимости. Если «субъект» предполагает определенную целостную позицию по отношению к себе и к миру, то «личность» — это, прежде всего, социальная характеристика качеств человека, обуславливающая его адаптивные способности в обществе. «Личность» соответствует определенному социальному эталону и рассматривается через призму общественных отношений, ими ограничиваясь. «Субъект» же выступает более широкой категорией. Под «самостью» понимается центр интеграции, ответственный за уравновешивание и объединение всех уровней развития человека. Выявлено, что основное отличие «самости» от «субъектности» заключено в разнонаправленной ориентированности: первой - на бессознательную сферу, второй - на сознательную часть психики человека. Под «субъектностью» предлагается понимать активное деятельностно-преобразовательное начало человека, непрерывно разрешающее противоречия, совершающее выбор, самоопределяющееся в смысловом пространстве. Субъектные проявления включают также духовно-нравственные потенции. Это позволяет утверждать, что субъектность человека наделена миссией миросозидающего начала, ответственного за гармонию мира.

В третьем параграфе – «Об архитектонике понятий «субъект» и «субъектность» с учетом современного теоретико-познавательного инструментария» - с опорой на понятие «архитектоники» (М.М. Бахтин) и современный теоретико-познавательный инструментарий, дается представление о понятии «субъектность». Выявляется необходимость отказа от позиции гносеоцентризма. Акцентируется внимание на острой необходимости в формировании многоуровневой онтологической модели, способной адекватно представить все многообразие параметризации субъектности. Вводится представление о субъектности как некоторой целостности, возникшей в самом бытии. Она определяется как атрибутивное качество, своего рода «как» человеческого бытия, которое может быть раскрыто через основные характеристики: активность; способность к развитию и интеграции, самодвижению и самосовершенствованию; детерминированность через сознание; многомодальность; рефлексивность; нравственную ориентированность, когнитивную мотивированность; близость и адаптивность действительности; сопряженность с ответственностью, взаимодействие «Я и всех других». Субъектность связана с преобразовательной деятельностью и может мыслиться как преобразующее начало, порождающее новое, то, чего в природе еще не было. Субъектность с необходимостью включает в себя ценностное измерение, что позволяет говорить о ней в значении некоего ценностного центра. Имея же в виду гуманистическую наполненность понятия «субъектность», как духовно-нравственного начала (А. Н. Насынбаев), а так же тот факт, что философская рефлексия концентрируется не только и не столько на сущем, сколько на должном, субъектность может рассматриваться и в качестве идеала для современника, выступая предметом его «заботы о себе» (М. Фуко).

Вторая глава – «Трансформация субъектности в контексте постнеклассической картины мира» - посвящена рассмотрению влияния трансформационных сдвигов на характер понимания субъектности; а также проработке, с опорой на философские системы П. Рикера и Э. Левинаса, этического измерения субъектности.

В первом параграфе второй главы – «Постнеклассические представления о субъектности (на примере онтологического и эпистемологического полей)» - показано влияние изменений, привнесенных постнеклассической картиной мира, на понимание субъектности. Данные трансформации предлагается понимать в духе конструктивистских ментальных структур, выполняющих функцию «маршрутизаторов» по которым происходит включение в ткань социокультурных отношений, и задающих направленность восприятия окружающей действительности, способы постановки и решения проблем, поведенческие траектории. Этими подвижками обусловлен ряд новых тенденций в рассмотрении субъектности, среди них выделены: тенденция к рассмотрению субъектности в измерении множественности, открытие со-бытийности существования субъектности (М. М. Бахтин, Ж.-Л. Нанси); отказ от эссенциалистской позиции относительно трактовки субъектности, акцентирование внимания на процессуальном характере субъектности, выраженном своеобразной дискретностью; введение хронотопной параметризации субъектности.

Помимо этого показано, что для эпистемологического поля характерна тенденция к преодолению «чрезмерной абстрактности самой категории субъекта». Основанием такого рода трансформаций выступила «новая онтология» (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Н. Гартман), осознавшая со-бытийность существования и вскрывшая глубинную диалогичность и коммуникативность внутреннего пространства индивида, «Я». Другой важной подвижкой стало осмысление факта телесной облеченности познающего субъекта. Эпистемологический субъект начинает мыслиться как телесный индивид, включенный в культуру, в коммуникативные взаимодействия, социально-политическую жизнь. Это подвижки повлекли обновление категориального пространства эпистемологии: в качестве альтернативы «субъекту познания», распространение получил концепт «когнитивный агент», призванный подчеркнуть деятельностное начало субъекта и процессуальный характер познавательных процессов в целом. Трансформируется и понимание познавательных актов, содержание которых теперь зависит не от отражательных процессов, а расширяется за счет включения содержательно-интуитивных, творчески-конструктивных, аксиологических сторон. Следующая трансформация постнеклассического осмысления субъектности связана с переносом акцента с постижения истинно сущего на возможное или, так называемое, «потенциированное бытие». Модель реальности как нелинейной, ветвящейся структуры, образующей некий лабиринт возможностей или «ризому» (Ж. Делеза, Ф. Гваттари), проблематизирует анализ рефлексивных, креативных, управленческих способностей субъекта, как источника, задающего принципиальную вариабельность бытия.

Во втором параграфе второй главы – «Вектор «постчеловечности»: осмысление субъектности в поле технонаучных практик» - исследуются особенности понимания субъектности в эпоху распространения технонаучных практик. На фоне техногенного вектора развития современной цивилизации, показывается проблематизация взаимозависимости между людьми, природой и миром. В условиях «текучей современности», с присущими ей атрибутами неопределенности, экзистенциальной неуверенности, происходит изменение отношения человека к миру. В этой связи выделено несколько тенденции. Первая состоит в трансформации социальных связей людей и проявляется в смене типов общения и форм коммуникации. Вторая ощутимая тенденция связана с усилением ориентации на активистско-деятельностное сознание западноевропейского типа. Третья тенденция раскрыта как реконструкция человека на фоне бурного развития биомедицинских технологий, открывающих перспективу коренных преобразований человеческой природы, находит выражение в трансгуманизме и постчеловеческих исследованиях. Помимо этого приходится фиксировать такие проблемы, как требование большей рефлексивности, столкновение человека с новыми ограничениями свободы, трансформацию ценностной системы. Необходимость в выработке новых мировоззренческих универсалий прослеживается в различных областях человеческой культуры. Можно зафиксировать появление ряда новых направлений, центрированных вокруг проблем человеческого существования, среди них: «интегральная антропология», гуманология, синергийная антропология, экология человека. Они направлены на переосмысление фундаментальных оснований человеческого бытия и выработку новых ресурсов философской аксиологией, призванных обеспечить стратегию выживания человечества. Однако их основная проблема - отсутствие в комплексе наук о человеке объединяющего структурного инварианта, что актуализирует разработку категории «субъектности».

В третьем параграфе второй главы – «Альтернативные формы проблематизации субъектности» - анализируются философские системы П. Рикера и Э. Левинаса, с целью показать альтернативные технократизму формы проблематизации субъектности.

Первый подпараграф третьего параграфа второй главы – «Концепция субъектности П. Рикера: ретроспективный анализ» - направлен на рассмотрение точек роста новых ценностей в понимании субъектности, которые можно обнаружить в «обобщенном представлении» о человеке П. Рикера. В рамках его концепции, изначально ориентированной на гуманистический идеал, обнаруживается преодоление тенденции расширения понятия человеческого в сторону техносферы и стирания границ между «естественным» и «искусственным». Субъект П. Рикера предстает как творящий (словом и делом), свободный и ответственный, укорененный в бытии индивид, существование которого проникнуто идеей ««благой жизни» с другими и для Другого в справедливых институтах». Основываясь на анализе модели субъектности П. Рикера, можно говорить о создании положительного гуманистически наполненного футурообраза, позволяющего субъекту удерживать собственную идентичность. Это оказывается крайне важным в условиях современной миросистемы, когда человек сталкивается с необходимостью подстраиваться под поток динамично меняющихся событий. Остроактуальным является умение преодолевать кризис самоидентичности. В соответствии с этим важно обратить особое внимание на два модуса в бытии субъекта: самость и тождественность (иначе - характер), понимаемые как две модели постоянства во времени или сохранения идентичности.

Второй подпараграф второго параграфа третьей главы – «Этическое измерение как конститутивное основание субъектности: на примере анализа идей П. Рикера и Э. Левинаса» - посвящен рассмотрению этического измерения субъектности на фоне обострения проблемы радикального индивидуализма, репрезентируемой метафорами «смерть социального», «закат социальности». Вскрывается актуальный характер обращения к потенциалу этической теории, способной выступить в качестве необходимого общего основания, содержащего возможности для взаимопонимания, организации подлинного со-бытийствования в условиях полисубъектной реальности. В этом контексте анализируются этические системы П. Рикера и Э. Левинаса, включающие в структуру бытия множество конкретно сущих, причем «иных», возможно, обладающих отличным «Лицом». Их этические системы построены на уважении к ближнему и ответственности перед ним. Так, в системе П. Рикера выделяется три горизонта рассмотрения этического плана бытия субъекта: 1) горизонт индивидуального жизненного проекта, с присущими ему конкретными целями, детерминациями и аксиологической надстройкой; 2) горизонт, схваченный в межличностных отношениях - Я–Другой; 3) горизонт системы отношений Я-социальные институты. Акцентируется внимание на том факте, что для П. Рикера конституирование субъектности, как деятельностно-преобразовательного начала, включающего духовно-нравственный план, возможно только в рамках социальной субстанции, что обусловлено фундаментальным вкладом в этот процесс Другого субъекта.

В философской системе Э. Левинаса, демонстрируя механизм взаимоотношений Я и Другого, детализируется этическое измерение субъектности, показывается его сопряженность с онтологическим планом. Обращается внимание на тот факт, что человек обретает подлинную активность, то есть может выступать «человеком могущим», актором собственного жизненного пути, лишь вступая в сферу этического. По Э. Левинасу, сам человек, Я, субъект – есть этическое. Раскрывая этическую наполненность субъектности, Э. Левинас пишет, что «все люди ответственны за других, и я – больше всех других»^². В этом проявляется сущность человеческого естества, импульс конституирования субъектности. Сама индивидуация возможна только благодаря ответственности за Другого. Таким образом, обладание моральной ответственностью классифицируется как фундаментальная характеристика человеческой субъектности, связанная с его онтологической природой.

Третья глава исследования – «Новейшие параметры порядка и основные стратегии субъективации» - направлена на рассмотрение конституирования субъектности на фоне утверждения новых параметров порядка, связываемых с логикой сетевых взаимодействий и задающих основные стратегии жизнеориентирования в современную эпоху. Проблема субъектности рассматривается в гендерном срезе.

В первом параграфе третьей главы – «Логика «сетевых взаимодействий» как новая морфология социальности» - демонстрируется связанность трансформационных подвижек современности, установление новых параметров порядка и смены стратегий жизнеориентирования. С опорой на концепцию Л. Твено и Л. Болтански раскрываются основные схемы субъективации, среди которых наиболее значимой является «проектно-ориентированный град», репрезентируемый «логикой сетевых взаимодействий». В качестве его основных особенностей выделены: высокая степень связанности и сложности, динамизм. В качестве черт, обуславливающих высокую эффективность субъективации, обозначены: гибкость, многосторонность, способность запускать социальные связи на пользу делу, легко адаптироваться, воодушевлять и увеличивать пригодность к найму партнеров по команде. Человеческое существование в рамках «проектно ориентированного града» прочитывается как ряд проектов, значимость которых возрастает пропорционально их отличию друг от друга. Вместе с тем, экспансия нормативности, формирование «достижительского этоса» происходит вследствие распространения «логики рынка», «индустриальной логики» непосредственно за их пределы. Стратегия субъективации основанная на конкуренции постепенно распространяется на систему общественных отношений в целом, становясь «всеобщей формой отношений». Оригинальности и подлинности противопоставляется унификация. На этом основании делается вывод о репрессивном характере сетевых технологий.

Во втором параграфе третьей главы – «Проявления женской субъектности в условиях современной миросистемы» - раскрывается гендерная параметризация субъектности. Дается представление о понятии женской субъектности, его генезисе и основных коннотациях. А также разбираются важнейшие проблемные моменты, с которыми сталкивается фемининность в современную эпоху.

В первом подпараграфе второго параграфа третье главы – «Статус «женской субъектности»: история и современность» - рассматривается генезис формирования представлений о женской субъектности, в историко-философской перспективе уделяется внимание позитивному рассмотрению «женской субъектности». В этом отношении подчеркивается значимость позиции Г. Зиммеля, достоинством которой является осознание уникальности женской «особенности» и отказ от ее негативистского прочтения, обусловленного изначальным выбором в качестве эталона маскулинной культуры. Им используется дуалистическая система, включающая две жизненные тотальности – женскую и мужскую, отличным образом репрезентирующие бытие. Также внимание обращается на тот факт, что взгляды Г. Зиммеля были восприняты во фрагментированном виде. В соответствии с этим сформировались два блока исследований: 1) блок конструктивистской направленности; 2) блок, связанный со стремлением осознать женское в его особенности. В параграфе обращается внимание на тенденцию сохранения мужского господства. Причина этого усматривается в «символическом господстве» (П. Бурдье).

Во втором подпараграфе второго параграфа третьей главы – «Культурные модусы современного мира и транскрипции фемининности» - показано, что активно интегрировавшись в мировую индустриальную систему, женщины приняли участие в перестройке властных отношений, последовавшей за развитием «сетевой логики». В условиях общества «тотального администрирования», господства «бухгалтерской субъективности», с ее стремлением к конкурентным стратегиям и оперированию количественными показателями, фемининность сталкивается с рядом проблем. Одна из них состоит в предании забвению женских практик, не отвечающих параметру эффективности. Так, теряет свою привлекательность ориентация на самопожертвование и практики «выращивания». Встречные процессы маскулинизации фемининности и феминизации маскулинности интерпретируются как движение в сторону андрогинного способа бытийствования. Унисексуальное освобождение стирает жесткие гендерные оппозиции, что позволяет говорить о трансформации гендера и форм его репрезентации, приводит к выстраиванию новой онтологии сексуальности. За сменой параметров порядка, следует смена стратегий субъективации, соответственно меняются и способы, которыми обычные люди ведут свою жизнь, оформляют отношения. Особое внимание акцентируется на синдроме «культурного похолодания». Эпоха «логики сетевых» взаимодействии выдвигает на первый план «агональную» транскрипцию фемининности, связанную с активностью, целеустремленностью, свободным ориентированием в конкурирующих стратегиях, нацеленностью на поиск площадок для самореализации, ее цель - это лидирующие позиции. Указанный блок проблем чреват для женщин закрытием многих личных пространств, утратой комплекса эмпатийных способностей, проблематичностью построения позитивных взаимоотношений с мужчинами.

В Заключении изложены основные выводы и намечены пути дальнейшего изучения проблемы.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях автора:

Статьи в журналах, входящих в перечень ВАК:

1. Переоткрытие субъектности: точки роста новых ценностей (Лешкевич Т. Г.) // Научная мысль Кавказа, №2, 2010. (0,7 п.л.)

2. Зубова Д. А. Трансформация субъектности в контексте постнеклассической картины мира // Научная мысль Кавказа, №2, 2011. (0,6 п.л.)

Прочие научные статьи, доклады, тезисы:

3. Зубова Д.А. П. Бурдье: возможна ли женская субъектность? // Гендерные диспозиции: теория и практика гендерных паритетов.- Ростов н/Д., 2009. (0,3 п.л.)

4. Зубова Д.А. Парадигма мужского доминирования в работах П. Бурдье // Материалы докладов XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» - М., 2009. (0,2 п.л.)

5. Зубова Д.А. Трансформация субъекта в глобализирующемся мире // Материалы международного научного конгресса «Глобалистика-2009: пути выхода из глобального кризиса и модели нового мироустройства». – М., 2009. (0,2 п.л.)

6. Зубова Д. А. Проблема субъекта в онтологической перспективе // Наука. - Философия. Общество. Материалы Т.I. – Новосибирск, 2009. (0,1 п.л.)

7. Проблема субъекта в контексте современной парадигмы // Философия как инструмент познания эпохи: Научное издание – Южно Российский гуманитарный институт.- Ростов н/Д., 2009. (0,25 п.л.)

8. Концепция субъектности П. Рикера как «прививка» от «постчеловеческой» цивилизации// Русская философия и российская государственность. Сборник научных трудов. - Ростов н/Д., 2009. (0,35 п.л.)

9. Апории ризоматической современности и место человека в ней // Философская инноватика и современная геополитика. - Ростов-н/Д., Изд. СКАГС. 2010. (0,25 п.л.)

10. Востребованный тип субъектности в контексте трансформаций российской государственности // Русская философия и российская государственность. Сборник научных трудов. - Ростов н/Д., 2009. (0,35 п.л.)

11. Инновационный потенциал трактовки категории «субъектности» в концепции П. Рикера // Труды аспирантов и соискателей Южного федерального университета. – Т. XV. – Ростов н/Д.: ИПО ПИ ЮФУ, 2010. (0, 25 п.л.)

Для заметок

Сдано в набор 03.11.2011. Подписано в печать 03.11.2011.

Формат 60х84 1/16. Цифровая печать. Усл. печ. л. 1,0.

Бумага офсетная.

Тираж 100 экз. Заказ 310/01.

Отпечатано в ЗАО «Центр универсальной полиграфии»

340006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140,

телефон 8-918-570-30-30

www.copy61.ru

e

-mail: info@copy61.ru

1 См. работу Касавина И. Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка. – М.: Канон+, 2008., с. 281.

2Левинас Э. Избранное. Тотальность и бесконечное. — М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — С. 359.

Blog

Феномен субъектности в пространстве современной философской рефлексии 09. 00. 01 онтология и теория познания

Содержание