Г. Н. Кенжебалина лингвопрагматика Учебное пособие

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Э. Хауген, Х. Хаарманн, Алвин Филл Лингвопрагматика в современной лингвистической науке Вопросы для самоконтроля Категория оценки в философии

Подобный материал:

• Учебное пособие Житомир 2001 удк 33: 007. Основы экономической кибернетики. Учебное, 3745.06kb.
• Учебное пособие, 2003 г. Учебное пособие разработано ведущим специалистом учебно-методического, 454.51kb.
• Учебное пособие, 2003 г. Учебное пособие разработано ведущим специалистом учебно-методического, 783.58kb.
• Учебное пособие, 2003 г. Учебное пособие разработано ведущим специалистом учебно-методического, 794.09kb.
• Е. Г. Непомнящий Учебное пособие Учебное пособие, 3590.49kb.
• Учебное пособие Сыктывкар 2002 Корпоративное управление Учебное пособие, 1940.74kb.
• Учебное пособие г. Йошкар Ола, 2007 Учебное пособие состоит из двух частей: «Книга, 56.21kb.
• Учебное пособие Нижний Новгород 2007 Балонова М. Г. Искусство и его роль в жизни общества:, 627.43kb.
• Общий курс физики т-1 Механика: учебное пособие М.: Физматлит, 2002. Сивухин Д. В.,, 679.32kb.
• Учебное пособие Бишкек 2008 Учебное пособие «Права женщин на землю», 3306.04kb.

Продолжение таблицы 1.1

1	2	3	4	5
Когнитивная лингвистика	Конец 80 – начало 90-х годов ХХ века	Идеи американских ученых о том, что язык – это один из видов когнитивной (познавательной) деятельности человека, инструмент познания.	М. Минский, Ч. Филлмор, У.Чейф, Е. С. Кубрякова, В. З. Демьянков, А. А. Кибрик и др.	Исследование проблем соотношения ссылка скрыта и сознания, роли языка в ссылка скрыта и  ссылка скрыта мира, в познавательных про- цессах и обобщении человеческого опыта, изучение связи отдель-ных когнитивных способностей человека с языком и формы их взаимодействия.
	50-60 годы ХХ века	Психологические необихевиористкие концепции Ч. Осгуда, Дж. Миллера, Д. Слобина и др.	Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, Л. В. Щерба, М. М. Бахтин, Р. М. Фрумкина, Л. Р. Зиндер, А. А. Залевская	Единицы восприятия речи, этапы порож- дения и понимания речи, машинный пе- ревод, лингвистичес- кие аспекты судебной психологии и крими- налистики, вопросы логопедии, речевое воспитание дошколь- ников, ценрально-мозговые речевые нарушения и др.
Нейролингвистика	50-60 годы ХХ века	Возникла из потреб- ностей клинической практики для реше- ния диагностичес- ких задач при языко- вой патологии	А. Р. Лурия, Л. С. Выготский, П. К. Анохин, В. Пенфилд, Л. Робертс, Е. Н. Винарская, Т. В. Ахутина	Исследование мозго- ссылка скрытах механизмов речевой деятельности и изменения врече- вых процессах, возни- кающие при локаль- ных поражениях мозга.
Эколингвистика	70-годы ХХ века	Идея Э. Хаугена о том, что языки, подобно различным видам животных и растений, находятся в состоянии равнове- сия, конкурируют друг с другом, и само их существование зависит друг от друга, как внутри государства и других	Э. Хауген, Х. Хаарманн, Алвин Филл Е. В .Иванова В. Нечипоренко	Изучение языковой сферы обитания чело- века и общества, выяв- ление законов, прин- ципов и правил, общих как для ссылка скрыта, так и для развития языка, исследование роли языка при возможном решении проблем окружающей среды

Продолжение таблицы 1.1

1	2	3	4	5
		социальных групп, так и в сознании человека, владеюще- го несколькими язы- ками.		.
Гендерная лингвистика	80-90 годы ХХ века	Становление и интен- сивное развитие ген- дерной лингвистики связано с развитием ссылка скрыта ссылка скрыта и сменой научной парадигмы в ссылка скрыта.	А. В. Кирилина, Е. И. Горошко, Е. С. Гриценко, Е. А. Земская, М. Китайгородская Н. Н. Розанова, О. Л. ссылка скрытаГ. Е. Крейдлин	Изучение отражения гендера в языке, описа- ние и объяснение того, как ссылка скрыта в языке наличие людей разного пола, речевое и коммуникативное по  коммуникативное поведение мужчин и женщин.

Современное, теперь уже значительно расширенное лингвистическое пространство как совокупность новых междисциплинарных наук осваивается исследователями с опорой на принципы экспланаторности, экспансионизма, функционализма, текстоцентризма и семантикоцентризма [10, с. 10 – 13].

Экспланаторность заключается в стремлении исследователя не ограничиваться только описанием, а объяснять те или иные языковые явления, соответственно, столь глубокое проникновение в суть предмета требует от ученого расширения границ исследования, обращения к методам, фактам, установкам других научных дисциплин, т.е. то с чем связано использование принципа экспансионизма.

Функционализмом называется теоретический подход, при котором фундаментальные свойства языка не могут быть описаны без обращения к понятию функции. К числу наиболее ключевых функций языка относятся коммуникативная (язык как средство передачи информации от одного человека другому) и эпистемическая, или познавательная (язык как средство хранения и переработки информации). Многие современные направления функционализма ставят перед собой более конкретную задачу – объяснение языковой формы ее функциями.

Концентрацию исследовательских интересов на значении принято определять как «семантикоцентризм». Лингвистике второй половины ХХ – начала ХХІ вв. присуще пристальное внимание к семантике языковых единиц различного уровня – от слова до фразы и целого текста. Большие успехи в изучении содержательной стороны языка обусловлены переходом в лингвистике от изучения системно-структурных свойств языка на изучение его в контексте «человеческого фактора» в рамках антропоцнетрической парадигмы.

Текстоцентризм как один из принципов современной лингвистики постулирует отношение к тексту как к речевому продукту функционирования языковой системы, который характеризуется двойной системностью, с одной стороны, с ориентацией на узус, с другой, на языковую картину мира автора как языковой личности, имеющей свою лексику, семантику и прагматику.

Характеризуя текст, с точки зрения автора, современные исследователи считают его продуктом речемыслительной деятельности, реализующей определённое коммуникативное намерение, концептуально отражающий один из фрагментов его языковой картины мира. С точки зрения читателя, текст – это объект познавательной деятельности, имеющий коммуникативно и концептуально значимую информацию, репрезентированную лингвистически.

На современном этапе развития этой науки лингвистические исследования слова как основы лексической системы отличает интенсивная «антропологизация», т.е. выявление места роли изучаемой единицы в языковой картине мира носителей языка.

Лингвопрагматика в современной лингвистической науке

Антропоцентрическая парадигма в языкознании, детерминировавшая включение человека, его деятельности в процесс изучения языка, открывает новые научные связи: психолингвистические, социолингвистические, этнолингвистические и др. Благодаря языку процесс формирования мысли доступен научному исследованию: «Человек уже произвел (первичный) философский, логический и психологический анализ, и результаты его отражены и закреплены в языке. Прежде чем двигаться дальше в любом из этих направлений, предлагаемых различными науками, необходимо извлечь все, что возможно из языка, и сделать это должна лингвистика» [11, с. 21].

Эта задача осложняется тем, что в процессе функционирования в речи слово «обрастает» дополнительными смыслами и обретает иногда специфические для культуры, философии и психологии народа семантические компоненты: «В речи действуют факторы, идущие от человека, который не может быть только носителем языка или единицей социального коллектива, но всегда остается неповторимой личностью со своими неповторимыми мыслями, чувствами и устремлениями. Слова в речи функционируют не как усредненные, безликие ономатемы, они наполнены уникальным смыслом, определяемым ситуацией речи и личностью говорящего», – полагает Э.В.Кузнецова [12, с. 15].

Современные источники определяют лингвопрагматику (греч. pragma – дело, действие; род. п. pragmatos – дело, действие) как область языкознания, изучающая функционирование языковых знаков в речи в аспекте отношения «знак – пользователь знака. Теоретические основания лингвопрагматики. были заложены к 60-м гг. XX в. трудами лингвистов-философов Оксфордской школы (Б. Рассел, Дж. Остин, X. Грайс, Дж. Серл); книга последнего – «Речевые акты. Очерк философии языка» – появилась в 1969 г. и стала важным этапом развития прагматической теории. К 60–70-м гг. нашего века для становления Л. п. как науки о языке в его живом функционировании возникли объективные предпосылки – возможность легко получать, хранить и анализировать магнитофонные и видеозаписи речевого общения».

Целью лингвопрагматики представляется «изучение языка в контексте» – социальном, ситуативном и т. д., т. е. исследование языка как средства коммуникации». Рубежи прагматической теории и практики еще не вполне определились и остаются довольно размытыми, что отражает тесное взаимодействие лигнвопрагматики с такими областями гуманитарного (и собственно лингвистического) знания, как теория речевых актов, дискурс-анализ, а также социо-, этно- и психолингвистика, антропология и др.

В настоящее время определение границы между семантикой и прагматикой языка является предметом острой научной дискуссии. Первичное противопоставление Ч. Моррисом семантики и прагматики языка, основанное на трехзначной оппозиции: семантика – «отношение знаков к объектам», прагматика – отношение знаков к тем, кто их интерпретирует», синтактика – «отношение знаков друг к другу» – представляется некоторым современным исследователям упрощенным и искусственным [13, с. 14]. Причиной критического отношения к столь категоричному расчленению языка на три сферы является осознание целым рядом выдающихся лингвистов неразрывной связи и взаимовлияния семантического и прагматического в значении языковых единиц.

Человеческое мышление, отражая в языке объективный мир, вносит элемент субъективности, обусловленный сложным характером познавательной деятельности человека. «Субъективный элемент сохраняется на уровне языковой интерпретации мысли и влияет на процесс отражения внешнего мира в языковой системе: в зависимости от глубины познания человеком реального мира, от правильного видения его, этот мир будет представляться в языке в более или менее адекватном виде» [15, с. 19].

Отражение реального окружающего мира в человеческом сознании всегда содержит субъективный компонент, так как «человек может описывать, то есть познавать окружающий мир, лишь предварительно выделив себя из этого мира, опираясь на противопоставление «я» всему, что «не есть я», и при этом обязательно исходя из признания существования как самого себя, так и мира, из которого он себя выделяет и частью которого он себя представляет» [16, с. 36].

Если изучение семантической стороны языкового знака имеет достаточно длительную историю в языкознании, фундаментальную теоретическую базу, созданную трудами известных зарубежных и отчественных лингвистов, разработанный комплекс эффективных методов исследования, то прагматика, как относительно недавно сформировавшая отрасль лингвистики, на сегодняшний день еще не имеет ни точно определенных границ исследования, ни общепринятого терминологического аппарата: «Можно сомневаться в том, что лингвистическая прагматика существует в настоящее время в качестве самостоятельного и целостного направления с четко очерченной и принимаемой всеми программой исследования; скорее речь может идти о нескольких различных, возникающих независимо друг от друга течениях (часто перекрещивающихся, иногда сливающихся, но нередко и сталкивающихся друг с другом), объединенных лишь самым общим представлением относительно необходимости учитывать в лингвистическом исследовании человеческий фактор» [17, с. 23].

Решение проблем, поднимаемых лингвистической прагматикой, открывает новые возможности для понимания природы формирования, функционирования языковых единиц в речи и соответственно их адекватной интерпретации. К числу вопросов, которыми занимается прагматика, относят проблемы, связанные с субъектом речи (говорящим), адресатом (слушающим), стратегией и тактикой речевого поведения, также исследуются формы речевого общения, отношения между коммуникантами, интерпретация речи и перформативные высказывания.

Одним из аспектов отражения взаимодействия действительности и человека является оценочный. В процессе познания мира природные данные, воспитание, образование, исторический фон, на котором протекает жизнь человека, его характер, вкусы, мировоззрение вырабатывают у человека определенную систему ценностей, опираясь на которую, он дает всему оценку. «Оценка относится к числу собственно человеческих категорий. Она задана физической и психической природой человека, его бытием и чувствованием, она задает мышление и деятельность, его восприятие искусства» [18, с. 5].

Категория оценки представлена в языке на самых разных уровнях (фонетическом, лексическом, фразеологическом, словообразовательном, морфологическом, синтаксическом). Языковые средства этих уровней с оценочным значением представляют собой определенную систему (категорию, поле) с богатым семантическим и прагматическим содержанием.

Под семантической категорией обычно понимают «типовые языковые значения с определенным денотативно-понятийным содержанием» [19, с. 6]. Семантическая категория оценки отличается специфическим аксиологическим содержанием, широкой распространенностью и свойственными только ей способами языковой репрезентации.

Оценка в философии и лингвистике неразрывно связана с понятиями «хорошо/плохо» и относится к числу универсальных категорий, так как не существует языка, в котором отсутствуют данные понятия.

Оценочные высказывания являются, как и любые другие, результатом процесса порождения речи.

Порождение речи определяют лингвистические, экстралингвистические и собственно прагматические факторы. Как пишет Ю. Н. Караулов: «Оформившаяся в 70-х годах ХХ века и к настоящему времени хорошо разработанная в англо- и немецкоязычной литературе «теория речевых актов» своим появлением знаменовала определенный сдвиг от статической фиксации, от гербарийно-коллекционного перечисления языковых средств, выражающих определенные эмоционально-психологические и интеллектуально-оценочные состояния говорящего (досада, радость, заинтересованность, раздражение и т. д.) – к динамическому их изучению как комплекса языковых средств, характеризующих человеческие интенциональности» [20, с. 9].

В связи с этим в последние десятилетия функционирование оценочных выражений в речевых актах стало объектом внимания в исследованиях Е. М. Вольф, Н. Д. Арутюновой., Т. В. Булыгиной, А. Д. Шмелева, М. В. Федосюка, З. К Темиргазиной, поскольку «оценка является одной из важнейших лингвистических категорий, принимающих непосредственное участие в организации языкового общения» [21, с. 5].

В языке отражается и хранится совокупность результатов мыслительной деятельности человека, в том числе и национальные особенности культуры, носителем которой является индивид. «В семантике языковых единиц отражаются помимо денотативно-сигнификативных, коннотативных, оценочных и т.д. признаков также географические, исторические, государственные, общественно-политические, социальные, национально-культурные сведения и особенности, связанные с конкретной страной и конкретным народом» [22, с. 8].

Связь языка с культурой этноса является предметом исследования линвокультурологии – одной из молодых интегрированных наук, возникших во второй половине прошлого столетия. Тенденция к смещению акцента в лингвистических исследованиях на принцип антропоцентричности отразилась и в лексикографической практике: в описание языковых единиц все активнее включаются экстралингвистические факторы, поскольку «организация языковой картины мира, статистически представленной в языковой системе, – основная сущность словарей» [23, с. 203].

И. Б. Шатуновский отмечает: «Поразительно отсутствие реальных границ – не только между «значениями» одного слова, но также между значениями разных непредметных слов и их различных семантико-коммуникативно-синтаксически-контекстуально-прагматических разрядов. Подумать только, насколько мала, зыбка и малосущественна грань между бытием и присутствием, существованием и истиной, знанием и мнением, мнением и верой, мнением и намерением, желанием и чувством, и т.д., и т.п., как они смешиваются, постепенно и незаметно, через промежуточные разряды и употребления переходят одно в другое! Поражает зыбкость семантического «вещества», отсутствие границ между собственно семантическими, прагматическими, контекстуальными, выводными и т. д. его «компонентами», их принципиальная слитность» [24, с. 59].


Вопросы для самоконтроля


1. С чем связана сложность определения объекта и предмета языкознания?

2. Как определяется понятие «парадигма» в современном языкознании? Какие значения слова «парадигма» вам известны?

3. Сколько парадигм выделяют в истории языкознания? Какие точки зрения вам известны?

4. Назовите имена ученых, исследования которых относят к сравнительно-исторической парадигме в языкознании? Какие проблемы решались в рамках этой научной парадигмы?

5. Каковы основные положения системно-структурного подхода к лингвистическим исследованиям?

6. Охарактеризуйте антропоцентрическую парадигму в языкознании. На каких принципах строится эта лингвистическая парадигма?

7. В чем состоит сущность антропоцентического подхода к изучению языка?

8. Назовите имена ученых, являющихся основоположниками антропоцентризма в лингвистике.

9. Какое значение имеет речевая деятельность в жизни человека?

10. Каковы предпосылки возникновения лингвопрагматики?

11. Каково соотношение семантики, прагматики и синтактики языка, по мнению Ч.Морриса? Какие теории других зарубежных и казахстанских ученых, посвященные этой проблеме, вам известны?

12. Какие понятия, по вашему мнению, составляют необходимый терминологический минимум лингвопрагматики?

13. Что такое семантическая категория?


1.2 Связь лингвопрагматики и аксиологии


План:

1) категория оценки в философии;

2) категория оценки в языке.


Категория оценки в философии

Способность давать оценку была присуща человеку на самой заре появления человеческого сознания и детерминирована инстинктом самосохранения: «Человеческое мышление отождествляло живое и неживое (анимизм), придавало огромное значение аналогии, оперировало разного рода магическими образами и символами. Полет птиц, шелест листьев, плеск воды, встреча с тем или иным человеком или животным, находка той или иной вещи – все это интерпретировалось как хорошие или дурные символы, жизнь или смерть. Особой магической силой обладало слово, которое могло как принести спасение, так и навлечь несчастье, болезнь, испортить охоту, помешать пахоте или получению хорошего урожая» [25, c. 5]. Естественно, что по мере эволюции человеческого сознания его оценочная деятельность также усложнялась и развивалась: «В процессе аксиогенеза из архаического ценностного синкретизма в ходе формирования индивидуального сознания («Я – сознания») постепенно вычленялись самостоятельные виды ценностей – нравственные, религиозные, политические, эстетические, интеллектуальные и т.д., которые базировались на концептах «добро – зло», «святое – кощунственное», «справедливость – несправедливость», «ум – глупость», «красота – уродство» [21, с. 27].

Философы давно заметили сложный и субъективный характер оценки, обусловленный субъективностью человеческого мышления: «Я – вещь мыслящая, то есть сомневающаяся, утверждающая, отрицающая, знающая весьма немногое и многое не знающая, любящая, ненавидящая, желающая и нежелающая, представляющая и чувствующая. Ибо, как я заметил выше, хотя вещи, которые я ощущаю и представляю, может быть, и не существуют сами по себе и вне меня, я, тем не менее, уверен, что виды мышления, называемые мною чувствами и представлениями, поскольку они виды мышления, несомненно встречаются и пребывают во мне» [26, с. 352].

Исследование категории оценки в философии и лингвистике имеет многовековую историю. Первым этапом в истории изучения оценки являются исследования античных философов. Прежде всего, это работы Аристотеля, который, возражая Платону, постулировавшему тезис о существовании идеального, отвлеченного от онтологии мира блага – первопричины и конечной цели всех благ, писал: «…благо, как нечто общее, объединенное общей идеей, не существует» [27, с. 61].

Аристотель был убежден, что существуют многочисленные и разнородные категории, подводимые под концепты добра. Множественность видов добра, по мнению Аристотеля, определялась как разнообразием целей в действиях человека, так и субъективностью, индивидуальным характером требований, которые человек предъявляет к жизни. Еще одним достижением античной философии следует считать выделение лингвистического аспекта аксиологической проблематики. Так, Аристотель впервые отметил, что оценочные слова по своей природе отличны от дескриптивных, поднял вопросы о видах объектов оценки, о значениях оценочных предикатов. Кроме того, Аристотель «оставил в наследство» один из главных вопросов аксиологии, ответ на который ищут мыслители Востока и Запада вот уже в течение нескольких столетий: что является «общей мерой», единым психологическим эквивалентом, через который можно дать определение добра и зла, применимое ко всем их видам?

Как известно, средневековая схоластика на значительно время приостановила развитие научной мысли на Западе. В этот период исследования по аксиологической философии переместились на Восток, который переживал очередной виток расцвета науки и культуры. В связи с исследуемым нами вопросом, считаем уместным упомянуть работы другого великого мыслителя древности, ученика Аристотеля – аль-Фараби, продолжившего, творчески развившего и обогатившего идеи своего учителя размышлениями об этическом аспекте добра и зла. Значительным вкладом в развитие аксиологической науки являются его работы «О значениях слова разум» и «О классификации наук». В своих рассуждениях о разуме, добре и зле аль-Фараби отталкивался от общепринятого представлениея о разумном человеке, которое включает в себя положительную этическую характеристику его намерений и действий. Восточный мыслитель писал, что «рассудительность в выявлении того, что поистине является добром, с тем, чтобы вершить его, или что есть зло, чтобы избежать его, – это и есть разумение» [28, с. 4]. Если же учитывать, что тогда (как и сейчас) человек в своем эволюционном развитии определялся как “homo sapiens” – человек разумный, то с этой точки зрения способность человека к оценочной деятельности в структуре личности древние философы Запада и Востока признавали основополагающей.

Следующим этапом интенсивного развития исследований в области аксиологии являются работы мыслителей XVII века (Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Спиноза). Бурный расцвет естественных наук в этот период обусловил отношение к человеку как органической части вселенной. Основным объектом внимания ученых того времени было психическое взаимодействие человека и окружающего мира. Отношения человеческого «я» и окружающей действительности характеризовались как ощущения, вызываемые внешним воздействием. Постулируя идею прямой зависимости формирования положительной или отрицательной оценки от желания и отвращения, Т. Гоббс подчеркивал субъективный характер оценки: «…так как для различных людей предметами влечения и отвращения являются различные вещи, то должно существовать много вещей, которые для одних благо, а для других – зло; так, для наших врагов зло то, что для нас благо. Добро и зло, следовательно, относительны; они зависят от того, кто имеет по отношению к данной вещи влечение или отвращение» [29, с. 240].

Оценочные предикаты определялись им как интенсиональные, т. е. имеющие отношение к сфере внутреннего мира человека, его чувств и эмоций.

В основном в сфере ощущений, непосредственных реакций человеческого организма на проявления внешнего мира сфокусирована оценочная деятельность человека, по мнению Дж. Локка, выдвинувшего каузальное определение оценочных предикатов. «Добро» Дж. Локк связывает с удовольствием, «зло» со страданиями. Интенсиональные и каузальные определения оценочных предикатов являются гедонистическими. В истории философской мысли можно отметить несколько сменяющих друг друга установок, отражающих разные системы ценностей, которые формировали соответствующий тип личности. Гедонизм – одна из наиболее древних, она утверждает наслаждение как высшее благо жизни и критерий поведения человека.

Третьим большим этапом в изучении категории оценки в философии и языке можно считать работы исследователей XVIII века: развитие и переосмысление идей Локка в учении Д. Юма, осуществление перехода от гедонистических позиций к позиции разума (И. Кант), эволюционирование гедонистического подхода в сторону утилитаристской направленности (И. Бентам, Дж. Милль).

Д. Юм в оценочной деятельности человека доминантным считал переживаемые чувства, хорошее и плохое, по его мнению, заключается в характере переживаемого человеком психологического чувства: «В самом чувстве и заключается наша похвала или восхищение. Дальше мы не идем и о причине удовлетворения не спрашиваем. Мы не делаем заключения, что характер добродетелен, из того, что он нравится нам, но, чувствуя, что он нравится нам особенным образом, в сущности, чувствуем и то, что он добродетелен» [30, с. 620]. Концепция Д. Юма провела важную «черту», отделив друг от друга естественную и ценностную картины мира.

На принципиально противоположных позициях к гедонизму в своем подходе к категории оценки находится концепция долженствования, разработанная И. Кантом, который заменил принцип ощущений и чувств принципом морали. И. Кант категорически отвергал желания и ощущения в качестве мерила хорошего и плохого: «…познай самого себя не по твоему физическому совершенству (по твоей пригодности или непригодности ко всякого рода угодным тебе или предписываемым тебе целям), а по моральному совершенству в отношении твоего долга – познай свое сердце: доброе ли оно или злое, чист ли источник твоих поступков или нет…» [31, с. 380]. Таким образом, И. Кант возвел в абсолютную точку отсчета добра и зла (хорошего и плохого) вместо модальности желания (гедонистические концепции) модальность долженствования.

В концепции утилитаризма величайшей ценностью и основой нравственности считается польза. Родоначальник утилитаризма, английский философ И. Бентам считал, что смысл этических норм и принципов состоит в содействии «наибольшему счастью для наибольшего числа людей» [32, с. 142]. Хорошее/плохое в утилитаристских концепциях определяется через полезное/вредное.

В двадцатом веке учение об оценке было обогащено коммуникативным подходом к значению оценочных предикатов: поиски семантического десигната оценочных предикатов сменились прагматическими концепциями, объясняющими смысловую специфику оценки через иллокутивные цели речевых актов. Так, один из «пионеров» прагматического подхода к оценке Ч. Стивенсон писал, что «Слово хороший имеет эмотивное значение похвалы, благодаря которому оно «динамично и подходит для указания на наличие «благоприятствования» [33, с. 23].

Дальнейшее развитие прагматического подхода к проблеме оценочного значения выявило чрезвычайное коммуникативное разнообразие ситуаций, в которых употребляются оценочные высказывания. Оценочные слова «выражают вкусы и предпочтения, решение и выбор, они составляют ядро критических текстов, с их помощью производится квалификация и апробация знаний, умения и способностей, они составляют неотъемлемую часть советов, выговоров, предупреждений, убеждений, разубеждений, похвал, поощрений, осуждений, повышений по должности и дисквалификации. Во всех этих видах речевой деятельности прослеживается сложное переплетение оценочных значений», – писал П. Ноуэлл-Смит [34, с. 63].

Еще один важный вывод, к которому пришли исследователи середины 20 века: существует принципиальное различие между описательными и оценочными значениями – оценочные значения, в отличие от дескриптивных, нельзя квалифицировать как истинные или ложные, так как они отражают субъективное отношение человека к окружающему миру. Объективные свойства предмета также участвуют в формировании оценочных значений, «оценочный подход к объекту налагается на познание его реальных свойств, отношенией и функций» [35, с. 6].