Geum.ru

Конференция: Новая американская стратегия безопасности и мира

Вид материалаДокументы

Содержание


Из выступлений на секции № 4
Из выступлений на секции № 5
Подобный материал:
1   2   3   4

Из выступлений на секции № 4


Готова ли Америка? Внутренняя безопасность


Рендал Ларсен (Randall Larsen)


До сих пор у нас нет завершенной стратегии внутренней безопасности, не определены приоритеты и не разработаны механизмы ее реализации.


Мы рассуждаем о внутренней безопасности, но наши крупнейшие контейнерные терминалы остаются уязвимыми для действий террористов. И вопрос не в деньгах, а в выбранной администрацией Буша стратегии. Сейчас в вопросах внутренней безопасности она действует подобно динозавру, у которого много силы, но мало мозгов.


Учитывая горький опыт 11 сентября, необходимо создавать вертикально и горизонтально интегрированную коммуникационную систему, позволяющую согласованно действовать всем службам, обеспечивающим безопасность и жизнедеятельность населения в условиях чрезвычайных ситуаций. Особенно взаимосвязанную систему коммуникаций между местными службами экстренного реагирования, например, пожарными и федеральными агентствами – Министерством внутренней безопасности, ФБР, Национальной гвардией и т.д.


Укрепление внутренней безопасности является логическим ответом на новые вызовы 21 века, но этот процесс никоим образом не должен ущемлять наши демократические права и ценности.


Одним из важнейших элементов национальной безопасности остается эффективная и надежная деятельность разведсообщества США. В этом вопросе свою роль должны сыграть передовые цифровые технологии, используемые так, чтобы не наносить вреда законопослушному гражданину. Здесь положительным моментом следует отметить создание единого центра по противодействию террористическим угрозам, объединившего и координирующего действия ЦРУ и ФБР.


Еще раз подчеркну, нам необходимо срочно выработать единую, логически связанную стратегию внутренней безопасности страны, где определены угрозы, наши слабые места и конкретные меры, и способы защиты. Иными словами, нам нужен детальный план действий страны в условиях чрезвычайных ситуаций с применением ОМУ.


В связи с этим уместно упомянуть, что примерно 50 миллионов человек в США не охвачено ныне действующей системой здравоохранения.


Согласно докладу Агентства по борьбе с наркотиками, в страну было нелегально ввезено 300 тонн кокаина, что можно рассматривать как разновидность биологической войны.


В Интернете свободно распространяются рецепты создания биологически опасных субстанций и даже предлагается оборудование для их производства. Так что нет необходимости ввозить биологическое оружие из-за рубежа.


В стране насчитывается примерно 123 объекта, где размещены химические лаборатории или производства. Успешный террористический акт на любом из них мог бы повлечь за собой миллионные жертвы среди гражданского населения.


Если же мы собираемся создать на наших границах некую «линию Мажино» 21 века, то мы серьезно рискуем нарушить торгово-экономические связи с внешним миром. Одновременно мы почему-то предпочитаем не замечать проблему незаконной иммиграции в Калифорнии, что чревато серьезными последствиями для социальных и медицинских служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации.


Укрепляя внутреннюю безопасность, следует выбрать «золотую середину» между полной прозрачностью границ и абсолютной изолированностью.


Безопасность американских городов


Эдвард Гарца (Ed Garza) – мэр Сан-Антонио


После трагедии 11 сентября CNN назвала Сан-Антонио самым подготовленным к чрезвычайным ситуация городом США.


Безопасность и защита городов является приоритетом в общей стратегии внутренней безопасности. Здесь важно обратить внимание на так сказать «региональное партнерство» в решении ситуаций ЧП в отдельных городах. При этом следует помнить, что примерно 85% всей городской инфраструктуры в стране находится в частных руках. Отсюда вытекает вопрос о сотрудничестве в деле обеспечения внутренней безопасности между общественным и частным сектором экономики и управления.


Что же касается собственно общественного сектора, то возникает вопрос эффективного взаимодействия между федеральными властями, «правительством» штата и местным самоуправлением.


Очень важно, чтобы и бизнес, и гражданское общество понимали и участвовали в продвижении стратегии внутренней безопасности на всех уровнях.


Готовы ли мы к биологической, химической

или ядерной атаке на США?


Маргарет Гамбург (Margaret A. Gamburg)


Сегодня мы столкнулись с новым видом терроризма, который стремится не к достижению каких-то политических целей, а к уничтожению как можно большего числа «неверных», т.е. живущих и мыслящих не так, как они, людей.


Нет сомнения в том, что, если в руки попадет химическое, биологическое или ядерное оружие, то они не преминут им воспользоваться.


За последние два года были предприняты серьезные усилия в самых различных областях, чтобы быть готовым к отражению этих смертоносных угроз. Безусловно, сегодня мы готовы лучше, чем до 11 сентября, но все же остаемся уязвимыми. Хочется подчеркнуть, что, так как эти три вида ОМУ различаются по характеру и опасности воздействия, то и стратегия противодействия в отношении их должна быть дифференцированной.


Наиболее перспективным способом противодействия ядерному терроризму представляется эффективное обеспечение безопасности и надежного хранения ОМУ, его компонентов и материалов, пригодных для его изготовления, как в США, так и в других странах, особенно в России.


Сокращение опасности «химического терроризма» лежит в рамках программы по уничтожению запасов химического оружия (только на одном военном объекте в России хранится 1,9 миллиона химических снарядов) и укреплению мер защиты опасных химических производств и исследований.


Важнейшей задачей остается создание интегрированной системы реагирования на возможные террористические атаки с применением ОМУ. Особенно это относится к биологическому оружию, самому доступному из этой смертоносной триады.


В этой связи остается много вопросов к уровню готовности американской системы здравоохранения противостоять новым вызовам.


Следует помнить, что террористы могут совершить биологическую атаку и не на людей, а, например, вызвать массовый падеж скота или гибель урожая, что чревато серьезнейшими экономическими последствиями. Замечу, что проблеме так называемого «сельскохозяйственного терроризма» не уделяется почти никакого внимания, что может обернуться большим провалом в случае использования биологического оружия.


Правовые ориентиры в борьбе с реальными террористами


Джульетт Кайум (Juliette Kayyem)


Хочу остановиться на правовых вопросах при обеспечении внутренней безопасности. Каковы должны быть законы и как они должны реализовываться в условиях фактической войны с международным терроризмом.


Прежде всего следует сохранять четкий «баланс интересов» между национальной безопасностью и гражданскими правами и свободой человека.


Действия администрации Буша говорят о том, что, по их мнению, здесь нет никакой проблемы, а принятие двух так называемых Патриотических актов они называют «систематизацией существующих законов».


Это, мягко говоря, неправда. Например, Патриотический акт II нарушает Четвертую поправку Конституции, фактически позволяя властям собирать конфиденциальную бизнес-информацию путем принудительной дачи показаний.


Существует целый ряд других примеров, так или иначе ущемляющих демократические свободы и права человека, но следует подчеркнуть, что все эти якобы временные Акты за два года превратились в реально действующий правовой режим на территории США.


Возможно, что после трагедии 11 сентября некоторое ужесточение было необходимо, как была и необходимость в создании фильтрационного лагеря в Гуантаномо. (Нужно было отделить реальных террористов от «попавшихся под горячую руку») Но сейчас мы видим – то, что казалось временной необходимостью, превращается в постоянную действительность.


Вряд ли люди, удерживаемые на Гуантаномо, представляют интерес для американских разведслужб, тогда почему они не предстают перед судом? В начавшейся «войне с терроризмом» почему-то до сих пор нет реальных террористов, подлежащих судебному наказанию. Тем не менее, новый правовой режим действует, и кого-то арестовывают. (Возможно, даже действительно опасных террористов).


По моему мнению, противостояние терроризму было бы более успешным, если бы нынешняя администрация сосредоточила усилия на создании и укреплении некоей «международной коалиции правовых и судебных органов».


Что же касается подотчетности власти обществу, то я выступаю за усиление контроля со стороны Конгресса над Министерством внутренней безопасности и за усиление контроля со стороны Министерства юстиции над ФБР.


Новый правовой режим администрации Буша и в частности ужесточение иммиграционной политики и визового режима пошли не на пользу законопослушным гражданам, как американцам, так и иностранцам. Здесь остается много спорных моментов.


Америке следует выработать более сбалансированный правовой режим и долгосрочную стратегию действий правовых и судебных органов в условиях «войны с терроризмом». А, учитывая специфику современного терроризма, хочу обратить внимание, что подавляющее большинство сотрудников спецслужб и правоохранительных органов – белые мужчины, не знающие культуры и языка мусульманского мира, что делает их деятельность менее эффективной и успешной.


Из выступлений на секции № 5


Американская мощь, ее возможности

и необходимость изменений


Конгрессмен Джеймс Лич (James A. Leach)


Нам предстоит обсудить целый ряд непростых вопросов. Например, способна ли подавляющая военная мощь США защитить страну от терроризма? Или дает ли подавляющая экономическая мощь страны гарантии лояльности и дружбы со стороны других государств, особенно должников Америки? И не показывает ли опыт Ирака, что самая большая проблема США на сегодняшний день не бюджетный дефицит или налоговая политика администрации Буша, а антагонизм со стороны большой части международного сообщества?


Взгляд в будущее: американская военная

структура и расходы на оборону


Мишель Флерной (Michele A. Flournoy) – эксперт Центра стратегических и международных исследований, работала в Министерстве обороны и в Университете национальной обороны, профессор


Я сосредоточусь на проблемах ВС США и четырех главных вызовах, с которыми им придется столкнуться в ближайшей перспективе.


Первый. Наблюдается существенное несоответствие между возможностями, организационной структурой наших вооруженных сил и ситуацией, сложившейся в мире после окончания холодной войны и терактов 11 сентября.


Опыт Афганистана и Ирака показывает, что участие армии в постконфликтном восстановлении и операциях по стабилизации ситуации требуют дополнительных ресурсов и возможностей, даже более широких, чем непосредственно боевые действия.


Имеется в виду проведение спецопераций, разведобеспечение, привлечение лингвистов-переводчиков, военной полиции, инженерно-строительных войск, военных медиков и т.д. Уже сегодня некоторые части Национальной гвардии вынуждены выполнять функции военной полиции.


В связи с новыми реалиями следует пересмотреть задачи, возлагаемые на резервные силы и на Национальную гвардию, в особенности.


Если ситуация с Ираком станет постоянно повторяющимся феноменом нашей действительности, то организационная структура американских ВС требует серьезного реформирования. В противном случае может рухнуть вся наша система контрактной армии, успешно функционировавшая со времен войны во Вьетнаме.


Требует пересмотра и практика, когда для поддержки одного армейского подразделения 1-го эшелона требуется 5 подразделений 2-го эшелона. Или доукомплектование подразделений, действующих впереди за счет подразделений, не находящихся в боевых порядках.


Вторым вызовом представляется ускорение структурно-качественной трансформации американских ВС, в которой администрация Буша видит главным образом создание НПРО.


Полагаю, что приоритетами же являются: разработка приемов ведения «сетевой войны», создание нового поколения высокоточного оружия, боевых систем-роботов и повышение мобильности наземных войск.


Необходимо избавиться от ненужных и дублирующих структур в системе Министерства обороны, что позволит высвободить дополнительные денежные ресурсы, необходимые для трансформации армии.


Третьим вызовом является развитие и укрепление взаимодействия между ВС США и другими структурами, отвечающими за вопросы национальной безопасности. В этом смысле Ирак представляется абсолютно негативным примером. И в Афганистане, и в Ираке мы как бы действуем только одной рукой, которой является армия. Где все другие возможности американской мощи?


Во всех операциях по постконфликтному восстановлению все роли и обязанности государственных структур должны быть четко обозначены и распределены. Заранее продумана и разработана система взаимодействия между военными и гражданскими, участвующими в операциях по стабилизации ситуации.


И, последний важный момент. Проблема консенсуса в условиях, когда министр обороны (который и принимает окончательное решение) - штатский человек, председатель Комитета начальников штабов - многозвездный генерал. Противоречия во взглядах между штатскими и военными в Пентагоне могут иметь опасные последствия при принятии решений о выборе стратегии национальной безопасности.


Итак, перед нами 4 задачи: адаптация ВС к новым задачам, ускорение и смена акцентов в трансформации армии, укрепление национальной мощи через расширение взаимодействия ВС и других государственных структур и институтов, восстановление консенсуса между военными и гражданскими в самом Пентагоне.

Бушу досталась превосходная военная машина, которую лишь следует адаптировать и модернизировать применительно к новым условиям.


Использовать и военную, и дипломатическую мощь Америки


Генерал-лейтенант Бернард Трейнор (Bernard E. Trainor)


В последние годы американским военным пришлось решать задачи национальной безопасности, которые оказались не по плечу ни политикам, ни дипломатам.


И надо признать, что действовали американские ВС на мировой арене весьма эффективно, в первую очередь, потому, что фигура и психология профессионального военного – явление транснациональное.


Во-вторых, Вооруженные Силы – очень организованная и хорошо управляемая структура. Они могут действовать через международные военные альянсы и коалиции, используя совместные учения и боевую подготовку.


Разве можно было раньше представить, например, общую работу НАТО и стран, когда-то входивших в Варшавский договор, США и России, бывших главных мировых оппонентов.


По сути, военные участвуют в решении внешнеполитических задач наряду с дипломатами и политиками и при этом командующий группировкой войск или флотом, зачастую, имеет значительно большие ресурсы и возможности, чем профильные штатские государственные чиновники и структуры. Американские командующие, отвечающие за какой-либо потенциальный ТВД (театр военных действий) – это своего рода аналог римских проконсулов.


Но здесь возникает некая правовая коллизия, так как со времен появления Закона о национальной безопасности от 1947 года мир радикально изменился. У нас возникли новые вызовы, связанные с внутренней безопасностью и терроризмом. Новые реалии требуют нормативно-правовых и структурных изменений, как в законодательстве, так и в самой армии.


Необходим новый закон, где будет четко прописано, что должна делать армия и как взаимодействовать с другими государственными структурами (прежде всего с Государственным департаментом) при практической реализации стратегии национальной безопасности.


Сегодня же в Ираке американские ВС выполняют многие не свойственные ей задачи, по сути, делая работу за другие гражданские структуры и государственные институты.


Следует помнить, что войны 21 века в корне отличаются от конфликтов 20-го. Очевидно, что в них не избежать участия американской армии, но оно будет играть качественно иную роль и значение.


Максимально увеличить эффективность и

надежность национальной разведки


Джеймс Штейнберг (James Steinberg) – вице-президент Института Brookings, бывший помощник советника по национальной безопасности


С появлением новых неожиданных и неопределенных угроз в начале 21 века роль разведки приобрела исключительное значение.


А споры о том, способна ли наша нынешняя разведывательная система эффективно бороться с терроризмом или о том, были или не был провал разведки в Ираке, лишь подтверждают первостепенную необходимость наличия оперативно-действующей и надежной разведки.


По словам Дональда Рамсфельда, во времена холодной войны наши разведслужбы стремились найти «неизвестное в известном». Сегодня же им приходится иметь дело с «неизвестном в неизвестном». Источники новых угроз не имеют четкого местонахождения и обладают весьма размытым характером.


Фактически мы очень мало знаем о терроризме и террористических организациях. Сейчас требуется собирать и обрабатывать гораздо больше развединформации, чем это было, когда нам противостоял вполне определенный противник в лице СССР и ряда других государств. Этим занимались уполномоченные государственные структуры с ограниченным кругом профессионалов. Но в противостоянии терроризму «нештатным сотрудником» органов разведки может оказаться и полицейский, и охранник частной компании, и медицинский работник, и пожарный. Вообще, по сути дела, любой законопослушный гражданин, обладающий информацией о возможном теракте.


Иными словами, в борьбе с новыми угрозами профессиональные разведчики и их агенты не могут обойтись без помощи здравомыслящих и законопослушных людей в мире, которые в силу обстоятельств могут оказаться носителями полезной информации.


В соответствии с сегодняшними реалиями, наше разведсообщество требует организационно-структурных изменений и выработки новой стратегии. Изменения должны затронуть не только процесс сбора информации, но и ее анализ. Имеется в виду привлечение гораздо более широко круга экспертов и специалистов самых неожиданных направлений. При этом следует учитывать вопросы секретности и проблему возможной утечки развединформации.


Наша нынешняя разведывательная система имеет четкое разделение на внешнюю и внутреннюю разведку, что было вполне оправданно во времена холодной войны. Сегодня оно потеряло всякий смысл и только мешает эффективному объединению и координации всех разведусилий по противодействию новым вызовам.


В этом же контексте лежит и пересмотр взаимоотношений между разведсообществом и другими правоохранительными органами, с ФБР в первую очередь.


Хотя ФБР и выполняет контрразведывательные функции, но все же это правоохранительная организация, главной задачей которой является поимка преступников и препровождение их в суд. Нынешние вызовы во главу угла ставят предотвращение теракта, а не судебное наказание преступника.


Угрозы внутренней безопасности и проблемы, возникшие перед контрразведкой, не могут быть эффективно решены без организационно-структурных изменений национальной разведывательной системы и внедрения новой стратегии действий. При этом необходимо строгое соблюдение баланса между повышением эффективности и надежности разведки и строгим соблюдением гражданских прав и свобод.


Как показал опыт Ирака, существует еще одна проблема, связанная с взаимодействием и взаимоотношениями между разведсообществом и политической властью. Не следует использовать разведку в качестве разменной монеты для достижения своих политических целей.


Наша разведка фактически была создана в 1947 году. Надо признать, что с тех пор мир разительно изменился, а это требует кардинальных изменений в принципах работы и в самой идеологии нашей разведывательной системы.


Как более эффективно противостоять терроризму


Рэнд Бирс (Rand Beers) – Советник по вопросам национальной безопасности сенатора Керри, долгое время работал в Совете национальной безопасности


На сегодняшний день у США отсутствует долгосрочная программа борьбы с терроризмом.


Вот основные пять принципов и ключевые семь элементов, на которых базируется стратегия «войны с терроризмом».


Первым является четкое понимание того, что эта борьба может растянуться на долгие-долгие годы. Из этого вытекает второй принцип необходимости поддержки усилий государства со стороны общества, как это было в период холодной войны, вплоть до падения коммунизма.


Третьим является создание системы государственных и негосударственных институтов (таких как Центр за прогресс Америки). Которые будут заниматься этой проблематикой на постоянной основе, независимо от того, какая партия сегодня у руля правления.


Четвертым принципом борьбы с терроризмом является многосторонний подход внутри страны и интернациональный подход в мире. (Мы должны вернуться к совместным усилиям в рамках ООН).


И, наконец, мы должны помнить, что «война с терроризмом – это не краткосрочный новый «крестовый поход», а долгосрочные постоянные усилия всего мирового сообщества, включая мусульманские страны.


Теперь о ключевых элементах в борьбе с терроризмом, первым из которых является нейтрализация лидеров Аль Кайды и разрушение ее международной сети. Конечно, при этом не следует забывать и о других террористических организациях и соприкасающейся с ними международной организованной преступности в виде наркомафии.


Второй элемент – лишение террористов их убежищ в государствах их покрывающих. Опыт Афганистана и Ирака показывает, что смена режима не приводит к немедленному исчезновению терроризма. Требуется долгая работа по реабилитации и восстановлению страны.


Третьим элементом представляется лишение террористов международной финансовой подпитки.


Четвертая составляющая успеха – эффективная национальная система разведки, тесно сотрудничающая с международным разведсообществом и другими правоохранительными органами, как внутри страны, так и за рубежом.


Пятым элементом стратегии борьбы с терроризмом является «осушение» источников пополнения рядов «воинов джихада», т.е. проблема распространения медресе, где пропагандируются радикальные формы Ислама, а также более широкий вопрос установления мира на всем Ближнем Востоке. (Война всегда порождает новых волонтеров).

Шестым, и в то же время отправным элементом в борьбе с терроризмом является программа оценки национальных угроз и разработка соответствующей долгосрочной стратегии по противодействию


И, наконец, ведя «войну с терроризмом» и находясь, по сути, в условиях ЧП, мы не должны нанести ущерб нашим демократическим ценностям и ущемить гражданские права законопослушных граждан.


* * *