Россия выделит на реализацию программы глобального партнерства "восьмерки" против распространения ому $2 млрд. 15 Авторитетное мнение 15

Вид материала

Информационный бюллетень

Содержание Глава росбоеприпасов проинформировал участников международной конференции о ходе уничтожения имеющихся у россии запасов химоружи Россия и канада согласовали вопросы расширения сотрудничества по проблемам химического разоружения 14 Авторитетное мнение 15 Россия не экономит на обеспечении безопасности хранения оружия массового поражения 18 Информирование населения 19 Информирование населения - важнейшее условие эффективного и безопасного процесса уничтожения химического оружия 20 Строительство объекта по уничтожению химоружия в камбарке начнется в 2004 году 23 Американские средства будут направлены прежде всего на строительство объекта в щучьем 25 Экологи усилят контроль за уничтожением химического оружия в горном саратовской области 26 Несанкционированный доступ на объекты хранения и уничтожения химического оружия исключен 27 По материалам зарубежных сми 29 Белый дом считает "серьезным фактом" обнаружение в ираке подозрительных реактивных снарядов 30 Ирак оснащает элитные войска средствами химической защиты 31 Арестованные в европе исламисты, готовившие химоружие, обучались чеченскими боевиками 31 О государственной комиссии по химическому разоружению 33 О порядке посещения объектов по хранению химического оружия и объектов по уничтожению химического оружия 35 Перечень должностных лиц, допускаемых к посещению объектов по хранению химического оружия и объектов Химическое оружие сегодня безопаснее уничтожить, чем хранить Международное сотрудничество Глава росбоеприпасов проинформировал участников международной конференции о ходе уничтожения имеющихся у россии запасов химоружи ... Полное содержание

Подобный материал:

• Информационно-аналитическая справка об исполнении мероприятий Государственной программы, 159.97kb.
• Робоча навчальна програма для студентів спеціальності 040103 геологія (спеціалізації, 522.2kb.
• Принципи управління та організації Мережі Глобального Договору (ГД) України, 54.77kb.
• Мнение российских юристов-международников о решении еспч по делу «В. М. Кононов против, 191.95kb.
• Правовые акты социального партнерства в системе источников трудового права российской, 214.03kb.
• Россия Андрей Иоффе и региональный представитель партнерства, преподаватель из Орла, 108.02kb.
• Принята государственная программа «Развитие здравоохранения города Москвы» («Столичное, 238.01kb.
• Благой д. Карамзин, 112.65kb.
• Габидулин Ибрагим Абдулович Что продают в Украине по накопительному страхованию жизни?, 112.51kb.
• Рекомендации по вовлечению российского бизнеса в деятельность "Большой восьмерки"., 464.19kb.

Проблемы уничтожения химического оружия в России

(Издается по заказу ЗАО “Интерфакс”)

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ

№ 1(2). Март 2012

О г л а в л е н и е

АКТУАЛЬНО

ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ СЕГОДНЯ БЕЗОПАСНЕЕ УНИЧТОЖИТЬ, ЧЕМ ХРАНИТЬ

Пресс-конференция председателя Государственной комиссии по химическому разоружению, полномочного представителя президента РФ в Приволжском Федеральном округе Сергея Кириенко


За последние три года в России приняты кардинальные меры для безусловного выполнения международной Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия, которую подписали 147 стран. В РФ создана государственная система управления процессом химического разоружения: Указом президента РФ создана Государственная комиссия по химическому разоружению и определен ответственный федеральный орган исполнительной власти - Российское агентство по боеприпасам, ставшее государственным заказчиком работ по уничтожению химического оружия. Ему приданы функции Национального органа РФ по выполнению Конвенции о запрещении химического оружия.

Разработанная Российским агентством по боеприпасам уточненная Федеральная целевая программа “Уничтожение запасов химического оружия в Российской Федерации”, утверждена Правительством РФ в июле 2001 года. Она учитывает реальные экономические возможности России. Предпринимаемые меры позволили уже в 2001 году увеличить бюджетные ассигнования на реализацию процесса химического разоружения в России по сравнению с 2000 годом - с 500 млн. до 3 млрд. рублей, а в 2002 году - до 5.4 млрд. рублей.

В результате к концу 2002 года в поселке Горном Саратовской области удалось завершить строительство спецобъекта по уничтожению химического оружия, провести все пуско-наладочные работы и начать практическое промышленное уничтожение запасов боевых отравляющих веществ.

Сейчас завод по уничтожению химического оружия в Горном работает в штатном режиме. Первым итогам его работы и перспективам создания других российских объектов по уничтожению боевых отравляющих веществ была посвящена пресс-конференция председателя Государственной комиссии по химическому разоружению, полномочного представителя президента РФ в Приволжском Федеральном округе Сергей КИРИЕНКО, которая прошла в центральном офисе "Интерфакса" 22 января


Открывая пресс-конференцию, Сергей Кириенко сказал, что завод по уничтожению химического оружия в Горном Саратовской области работает месяц, и там уже реально уничтожено более 60 тонн боевых отравляющих веществ (ОВ) типа иприт.

По словам С.Кириенко, значение этого события становится понятным, если знать, что такого количества химического оружия хватило бы для уничтожения населения небольшой страны.

"Завод работает в плановом режиме, за прошедшее время у нас не было прецедентов отклонений от технологического режима, не было никаких проблем, связанных с контролем состояния экологии и соблюдением всех предусмотренных норм. Мы сознательно постепенно наращивали мощность завода, тщательно проверяя его работу на различных режимах", - сказал С.Кириенко.

Он сообщил, что пуск объекта в Горном по уничтожению ОВ – вещь принципиальная, поскольку ключевым обязательством России было запустить в 2002 году первый полномасштабный завод.

"В 2003 году мы должны выполнить первый этап обязательств по Конвенции о запрещении химического оружия – уничтожить 1% своих запасов ОВ, - продолжил С.Кириенко. - Это 400 тонн. Дата выполнения первого этапа будет определена в марте на заседания исполнительного совета Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), по итогам первых месяцев работы объекта в Горном. Мы ожидаем, что это произойдет где-то в мае – июне. Исходя из тех темпов, с которыми сейчас работает завод, в конце мая 400 тонн ОВ будет уничтожено. Конечно, сроки для нас не являются приоритетными, приоритетной является безопасность. По времени будем уничтожать ОВ столько, сколько нужно, главное – соблюсти меры безопасности", - сказал С.Кириенко.

Он напомнил, что в сочетании с выполнением первого этапа Россия сейчас выполняет все свои обязательства по Конвенции. "В прошлом году мы досрочно завершили уничтожение химического оружия категории 2 и 3. Нами уничтожено 10 тонн фосгена (химическое оружие категории 2), а также пороховые заряды для снаряжения этого оружия (оружие категории номер 3). С этого момента мы можем говорить: то, что у нас сейчас есть, это уже не оружие, поскольку не может использоваться как оружие. Это емкости с отравляющими веществами, и они в большей степени являются нашей собственной проблемой, поскольку никуда не могут быть доставлены, нигде не могут быть взорваны. Эти емкости содержатся у нас в хранилищах, и торопиться нам надо самим, так как уничтожать химическое оружие гораздо безопаснее, чем его хранить", - сказал С.Кириенко

Сергей Кириенко высоко оценил принятое недавно решение президента Соединенных Штатов Америки о разблокировании впервые за прошедшие несколько лет средств на российскую программу уничтожения химического оружия. Он напомнил, что в конце прошлого года конгресс США предоставил такое право президенту, и в январе 2003 года Джордж Буш принял такое решение.

"Убежден, что в изрядной степени на это решение повлияло именно то, что Россия безусловно выполнила в течение 2002 года все свои обязательства по уничтожению боевых отравляющих веществ. В том числе и пуск завода в Саратовской области сыграл не последнюю роль как аргумент для принятия решения. Даже у тех, кто является противником в поддержке России в программе уничтожения химического оружия, не осталось аргументов", - сказал председатель госкомиссии.

Отвечая на вопросы журналистов, С.Кириенко заявил, что объекты по уничтожению химического оружия “гораздо более надежны, гораздо более безопасны, чем объекты по хранению химоружия”.

“Тому есть несколько причин, - сказал он. - Во-первых, на объекте по хранению химоружия в Горном находятся несколько тысяч тонн отравляющих веществ. На заводе же по уничтожению химоружия - это реактор, куда поступает иприт и где перемешивается с дегазационным раствором. В реакторе единомоментно находится не более 750 кг отравляющих веществ. При этом уровень защищенности завода примерно равен классу защищенности атомных электростанций. Это три-четыре рубежа обороны, современная электронная система, довольно высокий уровень пропускного режима".

"Тем не менее, - сказал С.Кириенко, - мы приняли решение о поддержке идеи регистрации вокруг завода закрытого административного территориального образования. В этом районе будет особая пропускная зона, особый паспортный режим. Как говорится, береженого Бог бережет".

"С точки зрения безопасности и защищенности завод более безопасен, чем объект по хранению. Поэтому еще раз подчеркиваю: уничтожать химоружие безопаснее, чем его хранить", - заявил С.Кириенко.

Он сказал, что еще одним аргументом в пользу безопасности процесса уничтожения хиоружия является тот факт, что российская технология ликвидации химического оружия в Горном - самая безопасная. Например, в Соединенных Штатах, как правило, используется технология сжигания отравляющих веществ, которая сопровождается высокой температурой горения (до 2000 градусов по Цельсию) и высоким давлением. А это, в свою очередь, повышает технологические риски. Завод же в Горном работает по так называемой мокрой (холодной) технологии.

По словам С.Кириенко, на российских предприятиях по уничтожению химоружия нет сжигания на первом этапе. Процессу сжигания потом могут быть подвергнуты лишь продукты реакции - реакционная масса. Само отравляющее вещество не нагревается, не подвергается повышенному давлению. Оно при обычной температуре и обычном давлении перемешивается с дегазационным раствором и нейтрализуется. "А если нет температуры и давления, значит, нет и риска взрыва", - сказал С.Кириенко.

Отвечая на вопрос о финансовой помощи США России в реализации целевой программы уничтожения химоружия, С.Кириенко заявил, что после перерыва “механизмы системы взаимоотношений восстанавливаются”.

“По нашим оценкам, общий объем помощи США России в 2003 году составит до $160 млн., - сообщил он. - В прямую на этот год бюджетом предусмотрено $50 млн. Порядка $110 – это неиспользованные средства трех предыдущих лет", - сказал С.Кириенко.

По его словам, уже на следующий год США заложили в планы выделение России $120 млн.

"Еще в прошлом году, когда я по поручению президента России был в США, удалось достигнуть договоренности с американской стороной, что в случае разблокирования средств, разблокируют и то, что предусмотрено на этот год, и то, что не израсходовано по остаткам программ прошлых лет", - сказал С.Кириенко.

Он сообщил, что у $50 млн. выделенных на этот год точная адресация. $15 млн. будут направлены на обеспечение безопасности хранения химоружия. "Они пойдут и на объект в Щучьем, и на объект в Кизнере, где расположен один из самых старых наших арсеналов. Мы его относим к категории наименее защищенных. С одной стороны, все, что предусмотрено действующими инструкциями, там выполнено, но он старый, и, в общем, система безопасности тоже оставляет желать лучшего. К июлю, в том числе и на американские средства, мы должны полностью закончить там создание самой современной системы охраны", - сказал С.Кириенко.

Он сообщил, что $35 млн. из выделенных на 2003-й год США средств пойдет на строительство объектов в Щучьем.

"Думаю, что практически вся основная часть средств, которые могут быть дополнительно получены, тоже должна идти на объект в Щучьем. Это ключевая вещь, когда мы говорим о том, насколько мы зависимы от внешней помощи", - сказал С.Кириенко.

Он напомнил, что российская программа уничтожения химоружия рассчитана на то, что примерно две трети средств на уничтожение химоружия – это затраты самой России. Одна треть – иностранная финансовая помощь. Основной объем помощи должен был приходиться на США. Предварительно подписанные соглашения позволяли рассчитывать на примерно $880 млн., которые американская сторона планировала потратить в рамках российской программы.

"С учетом договоренностей в Кананаскисе, суммы могут быть даже увеличены, и тогда мы можем рассчитывать, что до 50 процентов средств на программу составит иностранная помощь. Но, в любом случае, Россия тратит не меньшую часть средств, а большую. В 2002 году доля иностранного финансирования составила 20 процентов, а 80 процентов - это собственные средства России", - сообщил С.Кириенко.

По его словам, завод в Щучьем имеет ключевое значение с точки зрения американской помощи. Это самый большой завод, который, в соответствии с условием американского конгресса и госдепартамента США, должен уничтожать всю фосфорорганику. Правила такие: на деньги США строится промышленная часть объекта, Россия обеспечивает всю инфраструктуру – систему подвода коммуникаций, социальную, защитную инфраструктуру и т.д. В итоге, в связи с блокировкой США в течение нескольких лет программы, в Щучьем сложилась своеобразная ситуация: в центре строящейся инфрастуктуры находится пустырь, потому что США не финансировали программу.

"Мы попросили американскую сторону определиться: будет она финансировать строительство или нет. Это американцам говорим уже не только мы, но и другие страны, потому что Великобритания финансирует газопровод к этому пустырю, Канада вкладывает деньги в системы электроснабжения, Нидерланды – в водопроводы. Нужно было определиться: либо мы с другими странами будем строить объект, либо наши договоренности действуют", - сказал С.Кириенко.

"Как я понимаю, было два основных аргумента, которыми пытались объяснить задержки, - сказал глава госкомисси. - Первый из них заключался, действительно, в объективном сомнении: а в состоянии ли Россия выполнить свои собственные обязательства. Нам был предъявлен целый ряд требований, в частности, связанный с утверждением новой программы, согласованием ее в ОЗХО. Вы знаете, что в конце прошлого года мы получили принципиальное решение о продлении на пять лет сроков реализации российской программы уничтожения химоружия, нам передвинули 2-й и 3-й этап. Очевидно, передвигаются все этапы до 2012 года – максимально возможной отсрочки. Этого нам удалось добиться только после того, как мы продемонстрировали, что, в частности, в сроки уничтожили оружие 2-й и 3-й категорий, а также начали в достаточной мере самостоятельно финансировать объект.

Например, по объекту в Щучьем условием конгресса было выделение от России не менее $25 млн. в год. На сегодняшний день мы тратим больше только на объект в Щучьем, не говоря обо всей остальной программе.

Поэтому, когда мы пустили завод, уничтожили химоружие 2-й и 3-й категории, получили отсрочку в ОЗХО, приняли все необходимые законы, то сомнения в способности России выполнить свои обязательства у людей компетентных, на мой взгляд, исчезли. Хотя, допускаю, что решение американской стороны произошло в январе именно потому, что там ждали, как мы закончим год, начнет ли работать завод в Горном, и как он начнет функционировать. Месяц его успешной работы, на мой взгляд, был одним из серьезных аргументов для администрации США".

По словам С.Кириенко, еще одна причина задержки с выделением средств заключалась в том, что в госорганах США есть достаточное количество людей, которые понимают, что России нужна эта помощь. Они всерьез рассуждали о том, что в связи с этим неплохо было бы у России еще что-нибудь потребовать в обмен на помощь.

"Это самая сложная вещь, - сказал С.Кириенко. - Потому что у нас есть абсолютно принципиальная позиция, которая заключается в следующем. Уничтожение химоружия – это общая задача. Да, это оружие, накопленное у нас, поэтому мы в первую очередь за это отвечаем. Россия будет нести основное бремя расходов. Но ведь уничтожение химоружия – это уменьшение совместной угрозы. В связи с угрозами терроризма, единственный способ гарантировать, что террористы никогда не доберутся до химоружия – уничтожить его. Пока это не произойдет, можно говорить лишь о снижении уровня риска. Значит, это общая задача.

Если какая-либо из стран заявляет о желании помочь России в уничтожении химоружия и выполнении Конвенции, то выдвигаемые ею условия могут быть связаны только с этой Конвенцией. Никакие другие условия неприемлемы. Все, что предусмотрено международной Конвенцией, мы будем выполнять, никакие дополнительные требования по отношению к России в этом вопросе невозможны. По крайней мере, в одностороннем порядке. Такие иллюзии тоже были. Это вторая причина, по которой задерживалось возобновление помощи”, - заявил С.Кириенко.

Требования к России объявить якобы скрываемые места производства и хранения ОВ, С. Кириенко назвал безосновательными.

“Требования объявить необъявленные места хранения или производства химического оружия - имеют великолепную особенность всплывать всегда. Потому что они формулируются как в известной сказке: пойди туда – не знаю куда, принеси то - не знаю что”, - говорит С.Кириенко.

" Президент РФ назначил меня председателем госкомиссии, и я получил доступ ко всем документам, - сказал С.Кириенко. - Материалы, которые есть в распоряжении комиссии, мы изучили. В рамках этих материалов мы подтверждаем, что все объекты по производству и хранению химического оружия объявлены. Дискуссия оставалась только по нескольким научным центрам, которые занимались разработкой самых разных веществ, в том числе частично и химического оружия. Они не дообъявлялись, потому что в Конвенции строго записано: объявляются те объекты, которые занимались химическим оружием преимущественно. Если доля деятельности НИИ в этой области составляла 10 или 20 процентов, они не попадают под Конвенцию с точки зрения его объявления.

Если говорить о местах бывших захоронений, то они должны интересовать только нас, так как могут нанести ущерб только нашей экологии. Поэтому мы постарались эти места определить. Возникает другой вопрос: не существовали ли в бывшем Советском Союзе места “варварского” захоронения отравляющих веществ, когда его просто, допустим, сжигали в лесу? У нас самих есть сильные подозрения: видимо, существовали. Но, к сожалению, ни карт, ни каких либо других данных мы не имеем. Видимо, сейчас надо выделять дополнительные средства в программе уничтожения химоружия на поиск и дезактивацию этих мест.

“Словом, в Конвенции прописаны механизмы разрешения этих проблем. Вы нам укажите, где есть необъявленные места хранения химического оружия, и мы их с большим удовольствием проверим. Я с президентом согласовывал нашу позицию по этому вопросу и официально в ОЗХО объявил: то должностное лицо или гражданин любого государства, который укажет нам наличие химического оружия, о котором мы не знаем, будет представлен к государственной награде России. И это заявление я сделал абсолютно серьезно, потому что, если мы чего-то не знаем в результате перехода от Советского Союза к России, или перехода химического оружия от военного ведомства к другому, или потери документации, мы будем крайне признательны тем, кто нам покажет это ОВ. Пока нам не указали ни одного такого объекта”, - говорит С.Кириенко.

Возникает и другой вопрос: мол, мы вам укажем это место, а вы отравляющие вещества быстренько и незаметно там ликвидируете. Но в Конвенции есть механизм – инспекция по запросу. ОЗХО указывает любую точку возможного хранения отравляющих веществ на территории Российской Федерации и проверяет объект. В течение 24 часов мы обязаны предоставить туда доступ иностранным инспекторам. Но если там ничего нет, они сами компенсируют все издержки, связанные с этой проверкой. Это все-таки какая-то ответственность.

По этим проблемам идет дискуссия, но я не вижу другого пути ее решения. Или инспекция по запросу, или попросите точную информацию, и мы ее предоставим. Когда мы обсуждали эту проблему с сенатором Лугаром, в конгрессе и сенате США, по-моему, они согласились с нашими аргументами. Например, один из конгрессменов, с которым я встречался, по образованию, как и я, оказался бывшим банкиром. У нас с ним состоялся хороший разговор. Я говорю: давайте рассуждать здраво – допустим, у России есть некоторое количество химического оружия, вы нам даете от 30 до 50 процентов денег на его уничтожение. Значит, чем больше у нас химического оружия, тем больше вы нам дадите денег. Зачем нам приуменьшать количество химического оружия? Если бы оно у нас не было бы все записано, переписано и зафиксировано, мы бы приписали “лишнее”, как у нас водилось в Советском Союзе, чтобы США нам дали больше денег. Но приуменьшать количество боевых отравляющих веществ нам нет никакого смысла. Ведь все пороховые заряды уничтожены, средств доставки нет, и военными оно не может быть использовано в принципе. Это просто емкости с отравляющим веществом у нас на территории, которые к тому же ржавеют. И с каждым годом они ржавеют все сильнее и сильнее. За те 2 – 3 года, которые США не предоставляли обещанную финансовую помощь, емкости продолжали ржаветь. Еще два года пройдет, три, пять… Мы четко понимаем, что тот срок, который отпущен нам Конвенцией на уничтожение химического оружия - до 2012 года, он определен как предел не только по документу, но и обусловлен тем, что емкости за эти 10 лет проржавеют окончательно.

С.Кириенко рассказал и об информационном обеспечении российской программы химического разоружения. Он отметил, что в этом году впервые "предусмотрены минимальные средства на информационное обеспечение работ по этой программе". Прошел конкурс, определены победители, отвечающие за информационное обеспечение программы. В частности, часть подряда выиграл "Интерфакс". Кроме того, открыт федеральный информационный центр, а в январе - в Саратове начал работать первый региональный центр по информированию СМИ, населения, общественных организаций по всему процессу уничтожения химического оружия. В каждом регионе хранения и уничтожения ОВ будет открываться такой центр. Кстати, открыт еще и сайт в Интернете. Решено, что на нем региональные центры будут давать экологическую информацию каждый день, более глубокую информацию - раз в неделю или раз в месяц, а также дублирующую информацию - от госкомприроды.

По словам С.Кириенко, в этом вопросе есть единственное “но”. Часть журналистов обижается, что в период строительства завода в Горном их всегда пускали на объект, а сейчас, когда производство начало работать, их не пускают туда. "Я бы просил уважаемых коллег понимать, что это все-таки режимный объект. Там реальные боевые среды. Я проходил в “грязную” зону, это длительная и сложная процедура. Прогулки туда совершать не нужно. Мы просто будем мешать персоналу, у которого идет сложная реальная работа с боевыми очень токсичными отравляющими веществами. Там круглосуточно в 6 смен по 4 часа работают с реальным боевым веществом. Это серьезная вещь", - сказал С.Кириенко.

"Кроме того, есть вопросы и антитеррористической безопасности, и мы должны думать об этом, - сказал глава госкомиссии. - Есть меры защиты и контроля, которые никому, в том числе и представителям СМИ, показывать не будут. Придется поверить на слово, что они есть, иначе это будет пособие начинающему террористу. До момента начала работ с боевыми средами, там у нас журналисты гуляли как по бульвару, а сейчас, конечно, посещение объекта в Горном мы ограничили".

С. Кириенко рассказал и о социальных вопросах программы уничтожения химоружия. Принцип, который заложен в эту программу, состоит в следующем. 10% средств, вкладываемых в строительство объектов и уничтожение химического оружия, должно идти на социальные нужды. Это, в первую очередь, отселение людей из санитарной защитной зоны, включая строительство жилья. Если говорить о Горном, то там построено два 18-квартирных дома и они уже заселены. Сейчас сдается 21-квартирный дом. Кроме того, построено и 77 коттеджей – это поселок учителей и врачей. Из этих 77 домов 46 уже заселены, остальные будут сдаваться в ближайшее время.

"Я был в этих коттеджах, это очень достойное жилье со всеми удобствами, - сказал С.Кириенко. - Не на многих объектах есть такая социальная инфраструктура. В Горном построен и уникальный лечебный комплекс, состоящий из поликлиники и больницы. Здесь будут лечить сотрудников, осуществлять постоянный контроль за их здоровьем, а также проводить профилактическую медицинскую работу среди населения. Мы постоянно делаем анализ состояния здоровья населения, проживающего вокруг мест хранения химоружия, на предмет нет ли там повышенной заболеваемости. Это вечное психологическое опасение. Исследования, которые проводили самые разные организации, показывают, что есть только один вид заболевания, который выше, чем по стране. Это химиофобия. Это собственно, психологический страх. Но это не лечится таблетками. Это лечится той самой информационной открытостью, прозрачностью, дополнительными системами контроля, на которые мы и идем".

"С этой точки зрения хорошо, что все эти объекты проходят международную экспертизу и находятся под контролем. Нашим экспертам, как государственным, так и независимым, может быть, верят меньше. Но на объекте в Горном постоянно находятся 8 международных инспекторов ОЗХО, которые контролируют каждый шаг.

Если завершить разговор о социальной структуре, осталось добавить, что в Горном везде проложены асфальтированные дороги, часть из которых сейчас доделывается. Практически к каждому дому подведена новая линия водопровода и так далее.

Словом, там проблема не в инфраструктуре, а в том, что она дорогостоящая и районная администрация не готова принимать ее на баланс, так как у них не хватает средств на ее обслуживание. И теперь начинаются препирательства: мол, вы ее себе и оставьте. Но, я думаю, что это уже перебор. Объект создавался для того, чтобы уничтожать химоружие, а не обслуживать социальную инфраструктуру. Метод решения этой проблемы видится в формировании закрытого административно-территориального образования (ЗАТО). В том числе, надо вводить дополнительный пропускной режим и особый статус органа местного самоуправления, позволяющий весь комплекс этих проблем решать.

Там, правда нет еще клуба и спортзала, но пусть это будет нашей самой страшной проблемой при уничтожении химического оружия.

Возвращаясь к теме допуска иностранных представителей на химические объекты, С.Кириенко отметил, что тут никаких вопросов нет. "Мы, наоборот, “заманиваем” туда людей. Одно дело – разговаривать, и другое – все своими глазами увидеть. Все разговоры про Горный закончились тогда, когда мы чуть ли не силой привезли туда и послов, и конгрессменов, и сенаторов. И потом были восхищенные комментарии о том, что мы, мол, не верили, что этот объект может быть построен в такие сроки и на таком уровне качества.

Проблема с посещениями, по словам С.Кириенко, в другом. Когда приезжала группа во главе с американским сенатором Лугаром, а он занимается не только химическим оружием, а всем комплексом проблем разоружения, делегация запрашивала посетить целый ряд действующих оборонных объектов, к химическому оружию не имеющих никакого отношения.

"Поэтому ответственно говорю: проблемы доступа на любой химический объект по хранению и уничтожению отравляющих веществ не существует. Другое дело, что иные приезжающие делегации говорят: мы хотели бы побывать и на таком-то ядерном объекте, и в таком-то научном учреждении. Начинают использовать аргумент: а вдруг там тоже есть химоружие. Мы говорим: если у вас есть подозрения, делайте инспекторский запрос. Все-таки у любого государства могут быть тайны. В химическом оружии их нет, в других отраслях могут быть. Поэтому не все объекты доступны американским сенаторам, и ничего в этом удивительного нет. Вы думаете, что российских сенаторов пустят на любой объект Соединенных Штатов? Хотел бы я на это посмотреть", - сказал С.Кириенко.

Говоря о возможности хищения химического оружия из мест хранения, С.Кириенко отметил, что такой возможности практически нет. Во всех хранилищах химического оружия осуществляется тройной учет. Есть система контроля, которая существует на самом объекте хранения химического оружия. Второй контроль осуществляет вышестоящая организация в лице Российского агентства по боеприпасам, которая периодически проводит инспекции. И в третьих, самое главное, все объекты по хранению боевых отравляющих веществ находятся под полным контролем Организации по запрещению химического оружия. То есть инспекторы ОЗХО после объявления Россией своих запасов, сверили их и ведут за ними постоянный контроль. В течение 24 часов они могут проверить каждый арсенал. Они не только пересчитывают каждый снаряд, они проверяют и их маркировку. Поэтому если у нас возникает необходимость выполнять какие бы то ни было действия со снарядом, даже если он аварийный, все это делается только с ведома инспекторов ОЗХО.

"Ни от нашего контроля, ни от инспекторов ОЗХО сигналов, что что-то не сошлось, пока не поступало. Хотя я понимаю, о чем идет речь: на складах имеется большое количество малых снарядов, о чем любит говорить сенатор Лугар. У него есть любимая фотография, где он в свой “дипломат” уложил два снаряда с VX-газами. Это скорее делается для понимания масштаба угрозы. Потому мы и вкладываем и свои деньги, и часть американских на усиление системы безопасности и контроля. Это важная вещь", - сказал С.Кириенко.

Возвращаясь к вопросу о местах так называемого “варварского” захоронения отравляющих веществ, С.Кириенко отметил, что госкомиссия начала собирать о них сведения.

"Впрочем, наша госкомиссия, это консультативный орган, созданный президентом России, задача которого – дополнительный контроль. В комиссию входят представители субъектов РФ, министерств и ведомств. Наша задача – решение межведомственных конфликтов, координация деятельности различных организаций, контроль за безопасностью процесса уничтожения химического оружия. Напрямую в сферу деятельности нашей комиссии и наших полномочий входят семь арсеналов хранения боевых отравляющих веществ и строящиеся заводы по их уничтожению. Это все. Но, начав разбираться с проблемами уничтожения химического оружия, мы натолкнулись на проблему старых захоронений. Собрали все данные по этому поводу, в том числе и от экологических организаций. Формально это в сферу деятельности комиссии не входит. Но мы сами для себя поставили задачу набирать такую информацию и разбираться с ней. К сожалению, целый ряд наших запросов в адрес ведомств, которые раньше этими вопросами занимались, остаются без ответов. С правовой точки зрения мы действительно занимаемся самодеятельностью, пытаясь собрать и такую информацию тоже. Кстати, в госпрограмме на это никаких средств не выделено. Все средства, которые выделены, это деньги на уничтожение действующего химического оружия. И если говорить о приоритетах, я считаю правильным в первую очередь уничтожать накопленные огромные массивы боевых отравляющих веществ. Потому что если сравнивать их с местами захоронения или уничтожения, то по моим данным, там уничтожалось небольшое количество ОВ. Мы нигде не натолкнулись на сведения о каких-то больших захоронениях. Закапывали, жгли аварийные запасы 30 – 40 лет назад.

Собирать, конечно, эти данные надо, если нам их кто-то представит, будем признательны. Но формально, повторюсь, ни средств, ни полномочий мы на это не имеем. Занимаемся в этом смысле наравне с общественными организациями.

Что касается реакционных масс, получаемых в результате дегазации боевых ОВ, то мы приняли такое решение. По объекту в Горном было подписано принципиальное соглашение, и на этом настаивала администрация Саратовской области, в котором оговорено: либо будет достроен объект под уничтожение их на месте, либо реакционные массы уничтожат в Шиханах, в Саратовской области. Договорились, что в феврале 2003 года будет объявлен конкурс на право выполнения этих работ. При проведении конкурса будет уточнена технология уничтожения реакционных масс, получаемых при уничтожении боевых отравляющих веществ.

“Вариантов уничтожения реакционных масс несколько, - сказал С.Кириенко. - Самое главное состоит в следующем: как только мы переработали боевые ОВ до состояния реакционных масс, считается, что химоружие уничтожено. Содержание иприта в выходящих реакционных массах составляет 10 в минус пятой степени процента. Это при том, что по нормам требуется 10 в минус третьей степени. По данным ученых, при уничтожении в лабораторных условиях они получали 10 в минус третьей, а в заводских условиях - 10 в минус пятой степени процента содержания ОВ в реакционных массах. Такое содержание ОВ по классу опасности равно бытовым химическим отходам. Поэтому особой озабоченности эти вещества не представляют, и даже были предложения их захоронить. Этих реакционных масс от уничтожения химического оружия было бы около 200 тыс. тонн. На фоне 40 млн. тонн аналогичного уровня отходов, получаемых в стране в целом за год от бытовой и промышленной деятельности, это немного. Но мы решили: если уж взялись за уничтожение химического оружия, то будем доводить процесс до конца”.

Говоря о способах уничтожения реакционных масс, С.Кириенко назвал технологии выпаривания (усушки), сжигания и битумирования. Это три технологии, которые на сегодняшний день существуют.

"Могу сказать однозначно, что есть решение госкомиссии: просто так реакционные массы на территории Саратовской области оставаться не будут. Либо они будут уничтожаться, либо вывозиться для уничтожения. Кстати, перевозить их можно свободно без всякого вреда для экологии", - сказал С.Кириенко.

По его словам, есть идея и коммерческой переработки реакционных масс для извлечения полезных веществ. В частности, в продуктах переработки люизита есть большое количество мышьяка, который используется не только в химической, но и в радиоэлектронной промышленности.

"К этому я пока отношусь скептически, но вместе с Российской Академией наук прорабатываем и эту идею. Проблема тут вот в чем. Получаемый химически чистый мышьяк вроде бы покрывает сегодняшние затраты на его производство". Но беда в том, что потребности всей мировой промышленности в этом химикате не велики. "Возникнут сложности с его реализацией. Хотя появляются и интересные проекты. Например, благодаря разработкам нобелевского лауреата академика Жореса Алферова появилась возможность нового варианта использования этого химического элемента в солнечных батареях, где основным элементом может оказаться не кремний, а мышьяк. И если резко увеличится потребность в мышьяке, тогда эти проекты могут и заработать. Но для нас сейчас главное - уничтожить само отравляющее вещество", - сказал С.Кириенко.

Он отметил, что, если говорить в целом о программе уничтожения химического оружия, то в России будет три полномасштабных объекта - в Горном, Камбарке (Удмуртия) и в Щучьем (Курганская обл). В Горном завод, как мы знаем, уже построен. Строительство объекта в Щучьем при разблокировании американского финансирования ускорится. Работы в Камбарке по созданию инфраструктуры начаты, идут работы по созданию узла расснаряжения. С Германией, которая в основном финансировала создание завода в Горном, достигнута принципиальная договоренность о том, что она будет финансировать уже в этом году строительство объекта в Камбарке.

"Кроме того, - сказал С.Кириенко, - мы ведем переговоры и с рядом других стран. Мы договорились со странами большой "семерки" и с другими государствами, что не надо "размазывать" их финансовую помощь по различным объектам. Каждая страна будет вкладывать свои деньги в определенный объект, чтобы можно было почувствовать и увидеть результат, чтобы они могли привезти своих конгрессменов, сенаторов, депутатов и те воочию убедились: вот он объект, существует и работает.

Нас радует, что количество стран, которые вкладывают деньги в строительство объектов по уничтожению химоружия в России с каждым годом увеличивается. В прошлом году такое решение приняла Канада, продолжают выделять средства Нидерланды, в конце 2002 года парламент Швейцарии принял решение о выделении финансовых средств уже в этом году. Ну а решение стран большой "семерки" в Кананаскисе (Канада) о выделении России $10 млрд. за 10 лет на программу уничтожения оружия массового поражения значительно облегчит и ускорит уничтожение боевых ОВ.

Особо хотел бы выразить слова благодарности Евросоюзу, который не только выделяет собственные средства на российскую программу химического разоружения, но и координирует помощь европейских стран, которым удобно реализовывать свое финансирование в рамках программ Европейского союза. Например, Евросоюз только в Горном инвестировал около $1 млн. на создание системы экологического мониторинга. Для нас очень важно, чтобы был независимый экологический мониторинг, к нему у населения в психологическом плане больше доверия. И для нас “лишняя” система контроля очень полезна.

Отвечая на этот вопрос,что станет с заводами по переработке боевых ОВ, когда химическое оружие в России будет полностью уничтожено, С.Кириенко отметил, что действительно такая проблема возникает.

"И, что интересно, - сказал С.Кириенко, - когда заводы по переработке химического оружия только начинали строиться, то представители регионов от них отмахивались и заявляли: уберите от нас эти предприятия, мы не хотим перерабатывать ОВ у себя на территории. Но мы имеем по Конвенции базовое условие, что уничтожаться химическое оружие будет в местах хранения.

А теперь, когда мы с губернатором Саратовской области осмотрели объект в Горном, мы уже слышали заявления о том, нельзя ли нам еще чего-нибудь переработать после 2005 года, когда все химическое оружие, хранящееся там, будет уничтожено.

По его словам, местные власти уже думают о том, что жалко все-таки бросать современное производство со всей инфраструктурой. Люди там заняты, получают хорошую зарплату, построены хорошие дороги, уникальный больничный комплекс. Какие могут быть пути обеспечения последующей занятости людей? На мой взгляд, возможно перемещение реакционных масс с других объектов для их переработки. Существуют и другие идеи, которыми сейчас занимаются Российская академия наук и профильные институты. В частности, они имеют задачу обосновать возможность перепрофилировать в последующем эти производства на переработку других бытовых отходов, которые есть в России. Правда, нам тут же задают вопрос, а не будем ли мы туда чего-нибудь привозить? Ничего со стороны мы завозить не будем, ведь всякой гадости в регионах от работы того же нефтехимического комплекса накоплено много. Причем, сама рабочая зона, где непосредственно ликвидируется химическое оружие, будет уничтожена. Реактор, другое оборудование, где находится и перемещается ОВ, пройдут обжиг и переплавку. А вся инфрастуктура, здания, аппаратура, которые не соприкасались с отравляющим веществом, пойдут на создание нового производства. В общем, задача перепрофилирования этих заводов стоит, жалко бросаться такими вещами.

Кстати, и бывшие производства по созданию химического оружия в своем большинстве будут использоваться по новому назначению. В прошлом году мы достигли очень важного решения, за что признательны ОЗХО. Мы получили разрешение на конверсию 16 предприятий из 24 бывших объектов по производству химического оружия. Надо сказать, что это особое исключение, которое сделала Организация по запрещению химического оружия для России. В Конвенции записано, что объекты по производству химического оружия, как правило, подлежат уничтожению, а в виде особого исключения могут сохраняться некоторые объекты. А когда из 24 предприятий нам разрешили сохранить 16, - это уже конверсия, а не уничтожение. Это, конечно, правильный подход, не так богата Россия, чтобы разбрасываться такими уникальными производственными комплексами. Конечно, в тех цехах, где непосредственно производилось химическое оружие, оборудование полностью уничтожается. А цеха, которые были рядом, вся инфраструктуры, энергетические объекты, водоснабжение, транспорт – все это можно конверсировать в мирных целях.

Кстати, это и способ загрузить людей. Потому что, когда мы говорим об угрозе доступа террористов к технологиям изготовления оружия массового поражения или чему-то еще, я бы сказал так: единственный фактор, с точки зрения которого такая угроза может теоретически существовать, связан с человеческим фактором. Хищение посторонними лицами боевых ОВ невозможно с учетом действующих систем охраны. А если говорить с точки зрения человеческого фактора, есть огромное количество людей, которые обладают необходимыми знаниями по производству ОВ. Химическое оружие опасно тем, что не требует каких-то критических технологий. Хороший химик из исходных веществ свободно создаст химическое оружие. Эти вещества, кстати, в мире продаются совершенно свободно, и Россия не раз поднимала вопрос о необходимости ужесточать возможность продажи в страны, не подписавшие Конвенцию, исходных веществ, из которых может быть изготовлено химическое оружие.

Сегодня любая фешенебельная западная компания с легкостью продаст такие прекурсоры в страны, не подписавшие Конвенцию на основании сертификата конечного использования. Допустим, фирма пишет, что будет из этого делать стиральный порошок. И исходные вещества поехали туда, где хороший химик соберет потом из них химическое оружие на кухне в простой стеклянной посуде.

Поэтому человеческий фактор – это проблема. И когда мы ставили вопрос о конверсии химических производств, то говорили еще и о том, что контролировать каждого человека, у которого есть знания по производству химического оружия можно, но лучше дать ему работу. Если на конверсируемом производстве или на заводе по уничтожению химического оружия человек работает по специальности, у него хорошая зарплата и ему есть, чем кормить семью, то риск, что его опыт и знания будут использованы во зло, практически отсутствует, - заключил С. Кириенко.