Geum.ru

Конституцию Российской Федерации, в которой статья

Вид материалаСтатья
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6
является результатом этого осмотра. Но если такое доказательство, как протокол осмотра автомобиля «Лексус» (п.5 ч.2 ст. 74 УПК РФ) признан судом недопустимым доказательством, то и все результаты осмотра не могут являться источниками доказательств по делу в силу их н е д о п у с т и м о с т и. Поэтому ссылки в приговоре на показания свидетеля Р. не могут быть правомерными. Они не могут реанимировать неправомерные результаты осмотра автомобиля. Разве судья Верховного Суда РФ Л. этого не знает? А если знает, то почему не действует по закону? Не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, и по существу являются ложными, выводы суда, изложенное в приговоре на странице 42 о том, что «из материалов дела следует, что автомашины у потерпевших похищены, следовательно, не могут быть представлены для исследования» на экспертизу. Эта явная ложь опровергается сведениями, изложенными в самом приговоре. Так, на странице 33 приговора указывается, что «из протокола осмотра предметов следует, что осмотрена автомашина «Митсубиси Лансер»; что «вещественными доказательствами признана автомашина «Митсубиси Лансер». На странице 52 приговора указывается, что вещественные доказательства – автомашину «Митсубиси Лансер», выданные на ответственное хранение потерпевшей М. оставить у потерпевшей по принадлежности. Таким образом, прямо в приговоре удостоверяется, что автомобиль «Митсубиси Лансер» не был похищен, а на следующий день после угона, возвращен на ответственное хранение потерпевшей. Также нет никаких оснований утверждать, что автомобиль «Ауди А- 4» был похищен. Свидетель Б. в суде на вопрос государственного обвинителя: «Вам известно найдена ли машина П.?», ответил: «Да, недавно я узнал от П., что его машина была найдена в г. Ростове. На посту ГАИ остановили автомобиль «Ауди А- 4» и проверили документы. Выяснилось, что машина находится в угоне. Человека задержали, потом отпустили. Потом ездили в ОВД за машиной». На странице 30 приговора суд указывает, что «из рапорта инспектора ДПС ОГИБДД УВД по СВАО г. Москвы Б. следует, что по адресу: г. Москва, Анадырский проезд, д. 41, 24 декабря 2007 г. обнаружена автомашина «БМВ 525». На этой же странице приговора указывается, что «осмотрена автомашина «БМВ 525». На этой же странице приговора указывается, что «идентификационный номер автомашины «БМВ 525», государственный регистрационный знак и маркировочное обозначение двигателя изменению не подвергались. Автомашина «БМВ 525» признана вещественным доказательством. На странице 52 приговора указывается, что вещественные доказательства «автомашину «БМВ 525» …, ключ – брелок БМВ, выданные на ответственное хранение потерпевшему, - оставить у потерпевшего по принадлежности. Таким образом, суд в своем приговоре удостоверяет, что не было никакого хищения автомашины «БМВ 525», принадлежащей М., поскольку она была обнаружена с ключами от машины. Никаких изменений на агрегатах (кузове, шасси и двигателе), которые могли бы свидетельствовать о том, что предпринимались попытки обратить автомашину в пользу Костюхина А.А. или других лиц, на автомашине не обнаружено, т. е. не были никаких оснований даже предполагать о хищении автомашины. Материалами дела удостоверяется, что автомобиль «БМВ 525» с декабря 2007 г. до постановления приговора, все время находился на ответственном хранении у потерпевшего М. Какие ещё нужны доводы, чтобы этот приговор признать незаконным и необоснованным? Но судья Верховного Суда РФ Л., не изучив дела, игнорируя не только доводы, изложенные в надзорной жалобе, но и явные противоречия, содержащиеся в самом приговоре, в своем постановлении бездоказательно утверждает, что выводы суда, содержащиеся в приговоре, соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Доводы защиты, изложенные в надзорной жалобе, о неверной квалификации преступлений, вмененных Костюхину и Чижову, судья Верховного Суда РФ Л., также проигнорировал. Так, судом в приговоре признано, что Костюхин А.А. и Чижов А.В. виновны в хищении чужого имущества, без приведения каких-либо доказательств того, что автомобили были обращены в пользу виновных или иных лиц. Анализом материалов уголовного дела и выводов суда, изложенных в приговоре, удостоверяется факт того, что при постановлении приговора имело место нарушения требований Общей части Уголовного кодекса РФ, что привело к применению не той статьи и не тех пунктов и частей статей Особенной части Уголовного кодекса РФ, которые подлежали применению, при доказанности содеянного Костюхиным А.А. и Чижовым А.В. Доказательств, свидетельствующих о том, что Костюхин А.А. или Чижов А.В. обращали автомобили потерпевших в свою собственность или других лиц, в материалах дела не имеется. Не приведены они и в приговоре. Все это свидетельствует о том, что при постановлении приговора были нарушены требования Общей части Уголовного кодекса РФ, а именно: требования ч. 3 ст. 17 УК РФ обязывающей при конкуренции уголовно-правовых норм, применять специальную норму. Статьи 161и 162 УК РФ являются общими по отношению к статье 166 УК РФ. Статьи расположены в главе 21, предусматривающей ответственность за преступления против собственности. Однако стати 161и 162 УК РФ описывают более широкий круг случаев, подпадающих под них и связанных с неправомерным завладением любым чужим имуществом, а также обращением его в пользу виновного или других лиц. А ст. 166 УК РФ предусматривает ответственность лишь за неправомерное завладение только автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, т.е. без обращения их в свою собственность или собственность других лиц. Нарушение требований Общей части УК РФ, ч. 3 ст. 17 УК РФ, при постановлении приговора привело к применению не той статьи и не тех пунктов и частей статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ, которые подлежали применению. При доказанности, содеянного Костюхиным А.А. и Чижовым А.В. ч. 3 ст. 17 УК РФ обязывает суд, применять не статьи 161 и 162 УК РФ, а статью 166 УК РФ. Но суд этого не сделал. Анализ материалов уголовного дела, а также судебного следствия, свидетельствует о том, что у суда не было никаких законных оснований, квалифицировать содеянное Костюхиным А.А., как открытое хищение чужого имущества по ст. 161 УК РФ, а также как нападение в целях хищения чужого имущества по ст. 162 УК РФ. Об этом свидетельствуют не только материалы уголовного дела, но и сведения, приведенные в приговоре, где указывается о том, что автомобили «БМВ 525», «Митсубиси Лансер» были обнаружены и возвращены владельцам. Кроме того, при новом судебном разбирательстве было установлено, что автомобиль П. был также обнаружен, но П. об этом на следствии и в суде умолчал. При таких обстоятельствах нет никаких оснований считать Костюхина А.А. и Чижова А.В. виновными в совершении хищения автомобилей. Но судья Верховного Суда РФ Л., игнорируя и эти, приведенные в самом приговоре суда доказательства, в своем постановлении утверждает, что суд первой инстанции правильно квалифицировал действия осужденного. В тех случаях, когда не доказан факт хищения автомобиля, действующее уголовное законодательство за деяния, связанные с неправомерным завладением автомобилем без цели хищения (угон), устанавливает ответственность по ст. 166 УК РФ. Удивительно, что этого не знает судья Верховного Суда РФ Л., а если знает, то почему такую квалификацию считает правомерной? При хищении виновный безвозмездно изымает и обращает чужое имущество в свою пользу или других лиц, а при угоне автомобиля виновный лишь временно использует транспортное средство. Продолжительность времени использования чужого транспортного средства роли не играет, так как преступление окончено с момента отъезда с места, на котором оно находилось. По смыслу положений ст. 166 УК РФ угон транспортных средств следует считать длящимся преступлением. Оно продолжается до тех пор, пока машина не будет возвращена, сколько бы времени ни продолжалось пользование угнанным транспортным средством. Пленум Верховного Суда РФ ещё в постановлении от 25 апреля 1995 г. № 5 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» обратил внимание на то, что угон транспортного средства отличается от хищения «по умыслу, направленному не на обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, а на противоправное временное пользование этим имуществом в корыстных или иных целях без согласия собственника или иного владельца». Рассматривая мою надзорную жалобу, судья Верховного Суда РФ. Л., не истребовал материалы уголовного дела, проигнорировал правовую позицию Конституционного Суда РФ, - «толковать в пользу обвиняемого не опровергнутые доводы защиты против обвинительных судебных решений». Поэтому судья произвольно отклонил все доводы, изложенные в надзорной жалобе, не дал никакой оценке тому, что собранными по делу доказательствами доказывается факт оговора Костюхина А.А. «потерпевшим» Л., что Костюхина А.А. фактически назначили виновным по делу, используя недопустимые доказательства. Бездействие по моей надзорной жалобе судьи Верховного Суда РФ Л. удостоверяется и неисполнением им требований, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 10 февраля 2009 г. «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ»22. В п.1 названного постановления указывается, что в силу ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, должно быть основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем. Материалы дела свидетельствуют о том, что, не соблюдая порядка уголовного судопроизводства, игнорируя требования Конституции РФ и федеральных законов, были проведены следственные действия, которые не могли не способствовать оговору Костюхина А.А. потерпевшим. Изложенное давало все основания полагать, что бездействиями по доводам, изложенным в надзорной жалобе, судья Верховного Суда РФ Л. совершил дисциплинарный проступок, лишив Костюхина А.А. на судебную защиту от осуждения за преступления, которые он не совершал. Поэтому я, в целях обеспечения доступа к правосудию, обратился в Высшую квалификационную коллегию судей РФ, с просьбой рассмотреть вопрос о дисциплинарной ответственности судьи Верховного Суда РФ Л. Только так я мог добиваться правосудного рассмотрения моей надзорной жалоб, поскольку только правосудие могло защитить моего доверителя – Костюхина А.А., осужденного на 15 лет лишения свободы за преступления, которых он не совершал. На свое обоснованное обращение я получил уведомление из Высшей квалификационной коллегии судей РФ от 20 мая 2010 г. № ВКК - 2937/10, в котором сообщалось, что судья Верховного Суда РФ Л. выразил своё мнение при осуществлении правосудия. В его действиях не усматривается проступка, влекущего предусмотренную законами ответственность. Само по себе несогласие граждан с судебными актами, в которых судьи выразили свое мнение при осуществлении правосудия, не является основанием для постановки вопроса о привлечении судей к ответственности. Вот такой типичный, с очень удручающим содержанием ответ. Было странным, что в бездействии судьи по надзорной жалобе, неподчинении его Конституции РФ и иных законов, не усмотрели проступка, влекущего предусмотренную законом ответственность судьи за это. Было удивительным и то, что в Высшей квалификационной коллегией судей РФ (далее ВККС), мои доводы о бездействии судьи Верховного Суда РФ Л., посчитали лишь «несогласием граждан с судебными актами». При этом в уведомлении ВККС никаких данных не приведено о недостоверности моих доводов. Более того, ВККС не пожелала считаться с тем, что мое несогласие основывается на доказательствах, собранных по делу, сведениях, изложенных в самом приговоре и действующем законодательстве, а «выраженное судьей мнение» противоречит действующему законодательству, собранным по делу доказательствам, а также правовой позиции Конституционного Суда РФ. Бездействие Высшей квалификационной коллегии судей РФ я оспорил в Верховном Суде РФ. В своем заявлении я указал, что уведомление Высшей квалификационной коллегии судей РФ не соответствует требованиям ФЗ «О статусе судей в РФ», ФЗ «Об органах судейского сообщества в РФ» и «Положению о порядке работы квалификационных коллегией судей», которым в соответствии с положениями ст. 14 ФЗ «Об органах судейского сообщества в РФ» квалификационные коллегии судей обязаны руководствоваться при осуществлении своей деятельности. Кроме того, такое уведомление не соответствует и Европейской хартии о статусе судей от 10 июля 1998 г23., в пунктах 5.1 и 5.3 которой говорится о том, что «Каждый человек должен иметь возможность обратиться без особых формальностей в независимый орган с жалобой по поводу судебной ошибки по конкретному делу». Такой орган должен быть правомочен применить к судье санкции если в результате тщательного расследования будет бесспорно доказано, что судья допустил халатность (не исполнял или ненадлежаще исполнял свои должностные обязанности) при исполнении одной из обязанностей, прямо закрепленной в Законе. Конституционное право граждан обращаться с жалобой о совершении судьёй дисциплинарного проступка в квалификационную коллегию судей, предполагает обязанность рассмотреть её в соответствии с порядком, который законодательно закреплен. Но этого по моему заявлению в Высшую квалификационную коллегию судей РФ не произошло.

Наличие дисциплинарного проступка я обосновывал бездействием судьи Л. по доводам, изложенным в моей надзорной жалобе; в не истребовании дела, что только и могло позволить судье дать оценку доводам, изложенным в жалобе; в игнорировании правовой позиции Конституционного Суда РФ, - «толковать в пользу обвиняемого не опровергнутые доводы защиты против обвинительных судебных решений»; а также в произвольном отклонении указаний, изложенных в постановление Пленума Верховного Суда РФ о том, что силу ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, должно быть основанным на исследованных материалах с проверкой доводов, приведенных заявителем. Кроме того, ответ на мою жалобу не может считаться просто «мнением» судьи Л. Он не выступал со своим мнением на ученом совете, а выносил постановление по надзорной жалобе, и обязан был это делать, соблюдая Конституцию РФ и иные законы. Судья Верховного Суда РФ Л. действовал не в соответствии с требованиями ст. 2, 18, 46, 49, 50 Конституции РФ, не учитывал правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в его определениях и постановлениях, а также не руководствовался порядком уголовного судопроизводства, который изложен в ст. 1,7,14, 29, 75, 299, 379, 406 УПК РФ. Вынесенное судьёй постановление лишило Костюхина А.А. права на защиту в суде надзорной инстанции. Именно такое халатное исполнение своих обязанностей Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении № 27 от 31 мая 2007 г. и назвал дисциплинарным проступком, влекущим дисциплинарное взыскание в виде предупреждения или досрочного прекращения полномочий судьи. Полученное по моему заявлению уведомление свидетельствует о бездействии Высшей квалификационной коллегией судей РФ и неисполнении требований, изложенных в пункте 2 статьи 22 Федерального закона от 14 марта 2002 г. № 30-ФЗ «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации». Бездействие по моему заявлению создает препятствия мне по оказанию Костюхину А.А. квалифицированной юридической помощи от неправосудного приговора, нарушает мои права защитника использовать предусмотренные действующим в России Законом способы защиты от должностных лиц, игнорирующих требования Конституции РФ и иных законов, не исполняющих свои обязанности при отправлении правосудия. Тем самым меня лишают законного права обеспечивать моему доверителю доступ к правосудию. Поэтому я просил суд 1. Признать бездействие Высшей квалификационной коллегии судей РФ по моему заявлению незаконным и необоснованным. 2. Принять решение об устранении Высшей квалификационной коллегией судей РФ в полном объеме допущенных нарушений пункта 2 ст. 22 Федерального закона от 14 марта 2002 г. № 30-ФЗ «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» при рассмотрении моего заявления. По моему заявлению судья Верховного Суда РФ З. 11 июня 2010 г. вынес определение, которым отказал в рассмотрении и разрешении заявления в порядке гражданского судопроизводства, со ссылками на п.1 ч.1 ст. 134 ГПК РФ. Определение Верховного Суда РФ я обжаловал в Кассационной коллегии Верховного Суда РФ г. В жалобе я указал, что являются надуманными, не соответствующими представленным материалам, суждения судьи Верховного Суда РФ З. о том, что «заявитель фактически просит обязать ее ВККС осуществить проверку вступивших в законную силу судебных постановлений, вынесенных в рамках уголовного судопроизводства». Ни в заявлении о наложении дисциплинарного взыскания, ни в заявлении об оспаривании действий (бездействия) Высшей квалификационной коллегии судей РФ, нет просьб, осуществить проверку вступивших в законную силу судебных постановлений. Обращаясь в Высшую квалификационную коллегию судей РФ (ВККС), я не обжаловал процессуальные действия (бездействия) суда, связанные с осуществлением правосудия. В своем заявлении я приводил обоснованные доводы о совершении судьей Верховного Суда РФ Л. дисциплинарного проступка, связанного с несоблюдением Конституции РФ и других законов, неисполнением обязанностей при отправлении правосудия и просил в соответствии с Законом рассмотреть вопрос о дисциплинарной ответственности судьи Л. При этом я ссылался на Определении Конституционного Суда РФ от 18 мая 2009 г. № 625-О-О, принятого непосредственно по жалобе Костюхина А.А., в котором рекомендовано гражданам обращаться в квалификационные коллегии судей, которые вправе подвергнуть судью дисциплинарному взысканию за действия или бездействия, составляющее дисциплинарный проступок. В своей жалобе я указал и на то, что не соответствует действующему законодательству и обоснование отказа в принятии заявления ссылками на п.1 ч.1 ст. 134 ГПК РФ. Студент юридического факультета обязан знать, что при конкуренции общей и специальной нормы применению подлежит специальная норма. Дела, возникающие из публично-правовых отношений, должны рассматриваться по правилам, изложенным в подразделе III ГПК РФ «Производство по делам, возникающим из публичных правоотношений». В статье 246 ГПК РФ указано, что дела, возникающие из публичных правоотношений, рассматриваются… по общим правилам искового производства с особенностями, установленными настоящей главой, главами 24-26 настоящего Кодекса и другими федеральными законами. В статье 248 ГПК РФ предписывается, что судья отказывает в принятии заявления, возникшему из публичных правоотношений, если имеется решение суда, принятое по заявлению о том же предмете и вступившее в законную силу, а также в случае, предусмотренном ч. 3 ст. 247 настоящего Кодекса. Таких оснований для отказа в принятии моего заявления у судьи не имелось, а применять по делу, возникшему из публичных правоотношений, п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ судья права не имел, поскольку на это прямо указано в ч. 1 ст. 246 ГПК РФ. При конкуренции специальной нормы закона и общей, регулирующих одни и те же общественные отношения, применению подлежит специальная норма. Об этом прямо указано в определении Конституционного Суда РФ от 03.12.1998 г. № 182-О. Поэтому мое заявление должно было рассмотрено по правилам ст. 255 ГПК РФ с учетом требований ст. 246 и 248 ГПК РФ. Надуманным является утверждение о том, что я прошу обязать Высшую квалификационную коллегию судей РФ принять конкретное, выгодное мне каким-либо образом решение. Я просил принять решение по существу моего обращения, не ограничиваясь уведомлениями. Кассационная коллегия Верховного Суда РФ вынесла 29 июля 2010 г. определение24, которым оставила мою жалобу без удовлетворения, обосновав свое решение тем, что я «фактически прошу обязать ВККС РФ провести проверку вступивших в законную силу судебных постановлений». Добиваясь обеспечения доступа к правосудию, пришлось обращаться в надзорную инстанцию Верховного Суда РФ. Определением судья Верховного Суда РФ Б. 16 августа 2010 г. мне было отказано в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Президиума Верховного Суда РФ. Свое решение судья обосновал тем, что с учетом положений ст. 22 ФЗ «Об органах судейского сообщества в РФ» принятия решения о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности проводится на основании представления председателя суда либо обращения органа судейского сообщества25. Судья тем самым полагает, что обращения граждан в квалификационные коллегии судей не являются основанием для решения вопроса о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности. Мнение судьи Верховного Суда РФ Б. явно не соответствовало ч. 2 ст. 22, названного им закона. Оставалась последняя инстанция – обращение к Председателю Верховного Суда РФ с прошением о внесении представления о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора, в целях обеспечения единства судебной практики и законности. На свое обращение я получил сообщение от 13 октября 2010 г. № ПФ 10-137, которым первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ сообщал мне о том, что оснований для внесения представления из жалобы не усматривается. Так завершилась моя адвокатская деятельность по судебной защите от неисполнения Высшей квалификационной коллегией судей РФ обязанностей, изложенных в ч. 2 ст. 22 ФЗ «Об органах судейского сообщества в РФ». Квалификационные коллегии судей, уклоняясь от исполнения требований действующего законодательства, бездоказательно стали утверждать, что я прошу проверить судебные решения, принятые по делу. Конечно, проверяя мои доводы о совершении судьей дисциплинарного проступка, квалификационные коллегии судей должны били познакомиться не только с материалами дела, протоколами судебных заседаний, но и принятыми по делу решениями судьи, для того, чтобы подтвердить либо опровергнуть мои доводы о совершении судьей дисциплинарного проступка. Но это вовсе не значит, что целью моего обращения является проверка решений, принятых по делу. По действующему законодательству проверить соответствие доводов, изложенных в заявлении, квалификационные коллегии судей обязаны. Порядок исполнения такой обязанности изложен в ч. 2 ст. 22 ФЗ «Об органах судейского сообщества в РФ». Кроме того, законодатель в ст. 11, названного закона установил, что квалификационные коллегии судей формируются из числа судей федеральных судов, судей субъектов России, представителей общественности и представителя Президента РФ. Высшая квалификационная коллегия судей РФ формируется в количестве 29 членов коллегии. Из них 18 являются действующими профессиональными судьями. Квалификационные коллегии судей субъектов России формируются в количестве 21 человека, из которых, 13 являются действующими профессиональными судьями. Таким образом, решение о досрочном прекращении полномочий судьи, совершившем дисциплинарный проступок, всегда принимается независимым органом п