Geum.ru

Конституцию Российской Федерации, в которой статья

Вид материалаСтатья
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6
дважды были проведены очные ставки между ним и потерпевшим Л., в ходе которых последний подтвердил свои показания и настаивал на них». Это явная неправда. Исследованные в суде материалы уголовного дела удостоверяют, что ни одной очной ставки не было проведено между Чижовым А.В. и Л. Так, с помощью недостоверных сведений сторона обвинения пыталась доказать виновность Костюхина А.А. в том, чего он фактически не совершал. Из смысла ст. 297, 299,302, 307, 381 УПК РФ, а также п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре», следует, что в основу приговора могут быть положены только такие доказательства, которые добыты законным путем. Анализ приговора свидетельствует о том, что эти требования УПК РФ и рекомендации Верховного Суда РФ, полостью игнорировались при постановлении приговора, а судья Верховного Суда РФ Л. это считает правомерным. Так, по эпизоду от 03 ноября 2007 г. (потерпевший Л.), в приговоре на странице 36 указывается, что виновность Костюхина А.А доказывается вещественными доказательствами, которыми признаны литые диски с шинами «Данлоп Грандтрек WTM2», декоративные металлические пороги из нержавеющей стали и молдинги. Однако признавать эти предметы вещественными доказательствами не было никаких законных оснований. Эти предметы не вменялись Костюхину А.А. в предъявленном ему обвинении. Костюхину А.А. не вменялось в вину также хищение: дефлектора капота, зонта, комплект внутрисалонных ковриков в количестве четырех штук с надписью «Лексус», компакт-диски с надписью «SIMPLY RED», с надписью «GREGORIAN», «ZUCCHERO», комплекта брызговиков. Кроме того, все предметы были получены в результате неправомерного осмотра автомобиля «Лексус -330», принадлежащего Д. потерпевшим Л. 19 декабря 2007 г., оформленного, как опознание Л., принадлежащих ему вещей. При постановлении приговора суд признал протокол осмотра автомобиля недопустимым доказательством, но результаты такого осмотра посчитал допустимыми даже в качестве вещественных доказательств. Такие абсурдные выводы по протоколу осмотра автомобиля «Лексус 300», признанному самим судьей недопустимым доказательством, этот же судья, игнорируя требования ч. 2 ст. 50 Конституции РФ и ст. 1, 7, 75, 88, 381 УПК РФ, использовал для доказывания виновности Костюхина А.А., сославшись на них в приговоре. А судья Верховного Суда РФ Л. считает, что такой приговор является законным и обоснованным. При этом судья Верховного Суда РФ Л. проигнорировал и факт того, что виновность Костюхина А.А. в приговоре обосновывается доказательством, признанным судом недопустимым, что в соответствии с положениями п. 9 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является основанием для отмены приговора в любом случае.

В надзорной жалобе я обращал внимание на то, что опознание Костюхина А.А. проведено с нарушением требований ст. 49 Конституции РФ и ст. 1, 164, 166 и 193 УПК РФ, а именно: потерпевшему Л. на опознание был предъявлен Костюхин А.А., который никак не соответствовал тем приметам и особенностям, о которых достаточно подробно говорил в своих показаниях Л. на предварительном следствии. Так, Л., будучи допрошенным, в качестве потерпевшего следователем на следующий день после угона его автомашины, т.е. 04 ноября 2007 г., показал, что молодой человек, который угнал его автомобиль, был мужчина славянской внешности, возраст 18-21 год, худощавого телосложения, волосы средней длины не естественно черного цвета, видимо крашенные, глаза карие, лицо с острыми чертами, подбородок широкий, губы узкие, скулы чуть-чуть выступают, лоб широкий, была небольшая «козлиная» бородка. Особых примет у него не было. Одет был в коричневую «дутую» матерчатую куртку, черный свитер, брюки с заниженной талией коричневого цвета, вязанную бейсболку серого цвета с красной окаемкой, на левой руке на безымянном пальце было широкое кольцо из металла желтого цвета (видимо золотое) с камнем зеленого цвета. В руках он держал мобильный телефон марки «Нокия - 8800». В судебном заседании обозревался фоторобот, составленный со слов потерпевшего Л. При этом среди признаков внешности разыскиваемого, Л. указал: мужчина на вид 18-21 год, волосы черные крашенные, средней длины, зачесаны налево. Тем самым Л. твердо стоял на тех показаниях, что давал 04 ноября 2007 г. При задержании Костюхина А.А. и Чижова А.В. проводилась видеозапись сотрудниками, пресслужбы ГУВД г. Москвы. Эта видеозапись была показана неоднократно на телеканале «НТВ» в программе «Чрезвычайное происшествие» (ЧП) и телеканале «ТВЦ» в программе «Петровка, 38». Суду была представлена видеозапись, которая транслировалась на телеканалах «НТВ» и «ТВЦ», а после её просмотра участниками судебного следствия, диск, на котором зафиксирована видеозаписью задержания Чижова А.В. и Костюхина А.А., был приобщен к материалам уголовного дела. На это обстоятельство суд указывает и в приговоре. Все участники судебного следствия в ходе просмотра видеозаписи удостоверились в том, что Костюхин А.А. ни одним из признаков, которые назвал Л., не соответствовал. Было достоверно известно, что Костюхину А.А. шел 28 год, а Л. называл возраст – 18-21 год. На фотографиях, которые были сделаны с диска, представленного суду видно, что на момент задержания волосы у Костюхина А.А. на голове светло-русые, коротко острижены с пробором направо, а ни «не естественно черного цвета, возможно крашенные», как говорил Л. Одет Костюхин А.А. был не так, как его описал Л. и при задержании у Костюхина А.А. не изымалось широкое кольцо из металла желтого цвета (видимо золотое), о котором говорил Л. В своих письменных ходатайствах, обращал внимание судей на то, что приметам и особенностям, которые назвал в своих показаниях Л.., больше соответствовал Чижов А.В., который и на предварительном следствии и в суде не отрицал факта совершения им преступления, за которое обвинили Костюхина А.А. О том, что преступление, в котором обвинили Костюхина А.А., совершил Чижов А.В., свидетельствовали и документы на автомашину Л., изъятые при обыске в квартире у Чижова А.В., а также личные вещи, о которых говорил в своих первоначальных показаниях Л. (кольцо и мобильный телефон «Нокия 8800»). Было достоверно известно, что Чижову А.В. только исполнилось 20 лет. На фотографиях, которые сделаны с видеозаписи диска, представленного суду, видно, что на момент задержания Чижов А.В. имел волосы средней дины не естественно черного цвета, видимо крашенные. Он худощавого телосложения. Лицо с острыми чертами, подбородок широкий, губы узкие, скулы чуть-чуть выступают, лоб широкий. На левой руке на безымянном пальце Чижов А.В. имел широкое кольцо из металла желтого цвета (видимо золотое). В этой связи вывод суда, изложенный на странице 45 приговора о том, что «длина волос, цвет волос, а также наличие кольца на руке не являются постоянными неизменными отличительными чертами человека по причине их возможного изменения: волос – как по цвету, так и по длине; кольца путем снятия с пальца руки, так и последующего надевания на него», иначе как домыслами назвать нельзя. Они прямо свидетельствуют о том, что судья основывает приговор на предположениях, что ч. 4 ст. 14 и ч. 4 ст. 302 УПК РФ категорически запрещают. Только изучение материалов уголовного дела могло позволить судье опровергнуть мои доводы о неправосудности приговора. Но судья Верховного Суда РФ Л. бездействовал. Дело не истребовал. Поэтому не мог и исполнить правовую позицию Конституционного Суда РФ,- «толковать в пользу обвиняемого не опровергнутые доводы защиты против обвинительных судебных решений». В материалах дела нет доказательств того, что Костюхин А.А. изменял цвет волос, что носил на безымянном пальце широкое кольцо из металла желтого цвета, что пользовался телефоном марки «Нокия 8800». А вот факт того, что Чижов А.В. свои волосы красил в черный цвет, доказывается заключением эксперта. Именно у Чижова А.В. при задержании было изъято кольцо и телефон марки «Нокия 8800», о которых говорил Л., и именно Чижову А.В. было 20 лет, как и тому лицу, о котором говорил Л. в своих первоначальных показаниях, а Костюхину было уже 27 лет и волосы у него были светло-русые, что удостоверяют фотографии, сделанные с материалов видеосъемки задержания Чижова А.В. и Костюхина А.А. О том, что Костюхин А.А. когда-либо красил волосы, доказательств в деле нет. Однако, этим достоверным доказательствам, свидетельствующим о непричастности Костюхина А.А. к совершению преступления судьи кассационной и надзорных инстанций, никакой оценки не дали. Это не позволило им исполнить обязательную для исполнения правовую позицию Конституционного Суда РФ, - «толковать в пользу обвиняемого не опровергнутые доводы защиты против обвинительных судебных решений», Судьями игнорируется и тот факт, что 27 летний Костюхин А.А. предъявлялся на опознание с несовершеннолетним К., которому было только 17 лет и со статистом Т., который был моложе Костюхина А.А. на 6 лет. Поэтому нет никаких оснований считать, что они были внешне сходными с Костюхиным А.А, как того требует ст. 193 УПК РФ. По возрасту к таким статистам более всего подходил Чижов А.В. Ему шел 21 год и он не только не отрицал факт захвата автомобиля «Лексус 300», которым пользовался Л., но и сообщил суду о том, что Л. при встрече с ним был одет в короткий пуховик синего цвета, черную спортивную шапочку, спортивные синего цвета штаны и кроссовки серебристого с черным цветом. Потерпевший Л. в суде не отрицал факт того, что в день завладения автомобиля именно так он был одет. Все это свидетельствует о том, что не случайно Л. не поставил свою подпись под предупреждением его об уголовной ответственности за дачу ложных показаний по ст. 307 УК РФ. Он понимал, что не Костюхин завладел его автомобилем. В этой связи выводы суда, изложенные в приговоре на страницах 43 и 44, о том, что протокол опознания Костюхина А.А. Л. является допустимым доказательством, поскольку при подаче заявления он предупреждался об уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ, свидетельствуют о непонимании или нежелании судьями понять разницу в процедурах, связанных с подачей заявления о преступлении и проведением опознания, а также о различиях в ответственности по ст. 306 и 307 УК РФ. Подпись на заявлении за предупреждение Л. об уголовной ответственности за заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ), не снимает обязанности с Л. поставить свою подпись за предупреждение его об уголовной ответственности за заведомо ложные показания по ст. 307 УК РФ, и только это позволяет считать такой протокол опознания допустимым доказательством. Если судья этого не знает, то нет никаких оснований считать, что имело место правосудие. Но ещё большую неосведомленность действующего законодательства проявили судьи кассационной инстанции. Обосновывая свое решение о том, что опознание было проведено без нарушения требований УПК РФ, кассационная инстанция в своем определении от 15 июля 2009 г. указывает, что «предъявление лица для опознания, проведено в соответствии с требованиями ст. 177 УПК РФ, с участием понятых». Такие суждения судей судебной коллегии свидетельствуют о том, что ими игнорировались не только мои доводы, основанные на материалах уголовного дела и действующем законодательстве, но и полном непонимании требований и условий, установленных в УПК РФ для проведения опознания. А ссылка судей кассационной инстанции на ст. 177 УПК РФ дает основания полагать, что ими не различаются назначение и условия, установленные в УПК РФ для производства осмотра и для проведения опознания. Эти различия обязаны знать студенты третьего курса юридического факультета. Поэтому все надежды на то, что судьи кассационной инстанции отменят приговор как незаконный и необоснованный, были напрасными. Как же с такой компетенцией можно вершить правосудие и как же при таких обстоятельствах не принимать меры, обеспечивающие доступ к правосудию? Если для проведения осмотра по ст. 177 УПК РФ достаточно участия понятых, то для проведения опознания ст. 193 УПК РФ требует предварительного допроса опознающего лица об обстоятельствах, при которых он видел предъявленное для опознания лицо, а также о приметах и особенностях, по которым он может его опознать. Лицо должно предъявляться для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. Если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц, опознающий должен объяснить, по каким приметам или особенностям он опознал данное лицо. При этом наводящие вопросы недопустимы. Материалы уголовного дела и протоколы судебных заседаний свидетельствуют о том, что опознание было проведено с грубейшим нарушением требований ст. 166,167,193 УПК РФ. Тем более что во время судебного заседания было достоверно установлено, что подпись о предупреждении по ст. 307 УК РФ, Л. в протоколе опознания не поставил. Но судьи утверждают, что мои доводы по протоколу опознания Костюхина Л. являются несостоятельными. Только безответственность за такие суждения и позволяет судьям делать такие утверждения. Протокол опознания не только является недопустимым доказательством, но при его сопоставлении с другими доказательствами, имеющимися в деле, есть все основания полагать, что Л. оговорил Костюхина А.А., заявив на опознании, что это он совершил преступление. В основу приговора о виновности Костюхина А.А. был положен протокол опознания Л. Костюхина А.А., который был составлен с грубейшим нарушением порядка опознания. Использование такого протокола опознания судом свидетельствует о неисполнении судьями требований ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ, не допускающих использование доказательств, полученных с нарушением закона. Но суд в приговоре на странице 40 указывает, что протокол опознания потерпевшим Л. Костюхина А.А. находит допустимым доказательством по делу, поскольку каких-либо нарушений норм УПК РФ при проведении опознания не допущено, а доводы защиты не состоятельными. Кассационный суд в своем решении указал, что «свидетель К., принимавший участие в качестве понятого при предъявлении лица для опознания, показал, что он потерпевшим, следователю, иным лицом, участвующим при опознании родственником не является и, при таких обстоятельствах, требования п.2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ не нарушены». Такое суждение судей кассационной инстанции дает основание полагать, что они либо не понимают требований, изложенных в п. 2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ, либо просто игнорируют их. Как же защититься от таких суждений судей? Ответ один. Добиваясь обеспечения доступа к правосудию, противодействуя самовластию судей, обращаться в надзорную инстанцию. Я так и поступил. Но судья Верховного Суда РФ Л., такую оценку выводов судебной коллегии почему-то посчитал «соответствующей», но чему, в своем решении, умолчал. То, что решение судебной коллегии неправомерно свидетельствует анализ действующего законодательства. В п. 2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ указывается, что понятыми не могут быть: участники уголовного судопроизводства, их близкие родственники и родственники. Материалами дела удостоверяется, что К. приходится родным братом К-2., который является младшим оперуполномоченным 7-го отдела 3-го ОРЧ при УУР ГУВД по г. Москве. Именно К-2 проводил оперативно-розыскные мероприятия по данному делу, а затем задерживал Чижова А.В. и Костюхина А.А., а также осуществлял выемку автомашины Лексус, принадлежащей Д. Таким образом, К-2. является участником уголовного процесса со стороны обвинения, поскольку непосредственно осуществлял оперативно-розыскную деятельность и выполнял неотложные следственные действия (ст. 40 УПК РФ), а также иным участником уголовного судопроизводства, поскольку был допрошен в качестве свидетеля до того, как его брат – К. принял участие по делу в качестве понятого. В этой связи К., как близкий родственник участника уголовного судопроизводства – К-2. не мог быть понятым. Но судья Верховного Суда РФ Л., не дав никакой оценки этим доводам защиты, продолжает утверждать в своем постановлении, что доводы адвоката о неправомерности участия К. в качестве понятого при проведении следственных действий были предметом исследования судами первой и кассационной инстанциями и им дана соответствующая оценка. Но то, что эта «соответствующая оценка» является незаконной, смелости сказать не хватило. Конечно, при столь явном бездействии по доводам защиты исполнить правовую позицию Конституционного Суда РФ, - «толковать в пользу обвиняемого не опровергнутые доводы защиты против обвинительных судебных решений», судья Верховного Суда РФ Л. просто не мог. Это бездействие судьи лишало Костюхин А.А. на судебную защиту от незаконных действий (бездействия) и решений принятых судьями по делу. Изложенное давало основания полагать, что судьи кассационной инстанции не знающие разницы между осмотром (ст. 177 УПК РФ) и опознанием (ст. 193 УПК РФ), не понимающие сути требований п.2 ч.2 ст.60 УПК РФ не могли проверить законность, обоснованность и справедливость приговора, т.е. судьи оказались неспособны действовать в рамках предмета судебного разбирательства, установленного ст. 373 УПК РФ для судей кассационной инстанции. Они безмотивно проигнорировали и мои просьбы об отмене незаконных и необоснованных постановлений судьи, изложенные в моих письменных ходатайствах. Такое бездействие судей и привело к неправомерному обвинению Костюхина А.А. в совершении преступлений, которых он не совершал. Не желая осуществить надлежащую проверку вступившего в законную силу приговора и определения судебной коллегии по уголовным делам, судья Верховного Суда РФ Л., фактически бездействовал, поскольку доводам, изложенным в надзорной жалобе, им не было дано никакой правовой оценки. Кроме того, судья Верховного Суда РФ Л. проигнорировал мои доводы о том, что выводы суда, изложенные в приговоре на странице 47, противоречат выводам, изложенным на странице 40 приговора. Так, факт участие в качестве понятого свидетеля Р. стал основанием для признания такого протокола судом недопустимым доказательством и был исключен из числа доказательств по делу. Однако факт того, что в 11 опознаниях Костюхина А.А. и Чижова А.В. принимал участие в качестве понятого К. близкий родственник свидетеля по делу, тем более, свидетеля, который выступает на стороне обвинения, задерживал подсудимых, проводил следственные действия по поручению следователя по данному делу - то такие протоколы опознаний суд находит допустимыми доказательствами. Судья Верховного Суда РФ Л., не истребуя уголовного дела не мог дать оценки моим доводам о несоответствии фактическим обстоятельствам дела, утверждений суда, изложенных на страницах 40 и 41 приговора о том, что показания потерпевших последовательны и непротиворечивы. Анализ показаний Л. на предварительном следствии, а также данных им в суде, заставляет усомниться в правдивости его показаний о том, что он приобрел автомашину Лексус -330 у своего друга Р., так как допрошенный по делу Р. не подтвердил факта продажи Л. автомобиля. Более того, на вопросы суда Р. ответил, что «автомобиль я приобретал для себя, чтобы ездить на нем. У приобретенной автомашины были технические проблемы и мои друзья сказали, что починят её. Я не разбираюсь в автомобилях, поэтому автомашина находилась у Л., чтобы он исправил неисправности в автомашине». В надзорной жалобе я указываю на то, что суд в приговоре на странице 35, 36 и 41, приводит совершенно иные показания свидетеля Р. Чтобы удостоверить в этом или опровергнуть мои утверждения следовало истребовать материалы уголовного дела и ознакомиться с ними, но судья Верховного Суда РФ Л. бездействует. Он этого не сделал, что также доказывает бездействие судьи по доводам, изложенным в жалобе. В фабуле предъявленного Костюхину А.А. обвинения не указано, что он угрожал Л. ножом и приставлял нож к его горлу, а также выхватывал из рук Л. ключи от машины. Однако на странице 49 приговора суд, обосновывая такой квалифицирующий признак, как «угроза применения насилия, опасного для жизни и здоровья», указывает, что «подсудимый Костюхин А.А. приставил к его горлу нож, при этом другой рукой выхватил ключи». При этом на странице 11 приговора суд уже указывает, что Костюхин А.А. угрожал Л. не ножом, а предметом похожим на нож; что Л. сам передал ключи Костюхину А.А., а не он вырвал их из рук Л. Так как же на самом деле все было? Таким образом, содержащимися в самом приговоре сведениями, доказывается, что суд вышел за пределы предъявленного Костюхину А.А. обвинения, что категорически запрещено ст. 252 УПК РФ. Выводы суда о том, что имело место угроза применить насилие, опасное для жизни и здоровья Л. не соответствуют не только фабуле, предъявленного Костюхину А.А. обвинения, собранным по делу доказательствам, но и противоречат тому, что изложено на странице 11 приговора. Судья Верховного Суда РФ Л., игнорируя и эти факты, считает такой приговор законным и обоснованным. Выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли на решение вопроса о виновности Костюхина А.А. в совершении преступления по эпизоду от 03 ноября 2007 г., где потерпевшим является Л. Так, в приговоре суд указывает, что «исключает из числа доказательств по делу протокол осмотра автомашины «Лексус», поскольку участие в осмотре автомашины принимал свидетель по делу Р.». Это значит, что в соответствии с положениями ст. 1,7,14,75, 88 и ч.5 ст. 234 УПК РФ, протокол осмотра автомобиля «Лексус» от 19 декабря 2007 г., а также все результаты, полученные в ходе проведения этого следственного действия, не могут использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, в частности, виновности Костюхина А.А. в совершении преступления, связанного с угоном автомобиля «Лексус», которым по доверенности пользовался Л. Однако суд полагает иначе и в приговоре на стр. 47 обосновывает свою позицию тем, что исключение из числа доказательств по делу протокола осмотра автомобиля «Лексус» не влияет на допустимость доказательств по делу, связанных с осмотром и опознанием обнаруженных в автомобиле «Лексус» личных предметов потерпевшего Л. и деталей к автомобилям. Оснований не доверять, указанным протоколам у суда нет. Такие выводы суда не соответствуют требованиям Конституции РФ (ст. 48-50,56), а также разделу III УПК РФ, определяющему доказательства и доказывание при производстве по уголовному делу. Все, что было получено во время осмотра автомобиля «Лексус»