Geum.ru

Василию Акимовичу Никифорову-Волгину посвящается Вместо предисловия сказка

Вид материалаСказка

Содержание


Письмо Клайва Стейплза Льюиса
Толстой переписал Святое Евангелие (Святым Духом через Апостолов данное
Подобный материал:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   30

Письмо Клайва Стейплза Льюиса



Дорогой брат, сегодня пишут все, и не потому, что надоело говорить, а тщеславие и еще раз тщеславие. Но среди пишущей братии редкий писатель, как апостол своей жизнью доказал и пережил добродетели в познании истины. Один древний святой написал «Прежде чем начать какое-нибудь дело – испытай свое сердце, для чего ты это делаешь». И дело даже не в том, что святых читают мало, сейчас учиться не хотят.

Поэтому и пишут, думая лукаво, что это кому-то нужно и затем мучаются с изданием, с пиаром, рекламой, продажей и, как следствие, с собственным самомнением. При этом многие понимают, что глянцевая блестящая реклама срабатывает только для ворон, а содержание строится на ключевых словах и понятиях, как поиск в интернете.

Во всех остальных случаях надо учиться думать. Думать не о том, что ты видишь и чувствуешь, а вообще… Это не что иное, как настроиться на волну писателя и переживать вместе с ним что-то….

Когда трезвеет ум, собственно и приходит зрелость, и понимаешь, что никому, в общем-то, не нужна чужая книжная жизнь: в своей бы разобраться!

И хочется очень хочется думать, а думать о смысле жизни в религиозном сознании – это и есть Богопознание (пока есть время!). А если забыть про общественное мнение и не оглядываться на власть, то пользы от творчества больше и начинаешь понимать философов «Для мудрого почесть и позор от сильных мира -одинакого странны» (Лао Цзы).

Но любая философия и человеческие знания умаляются перед святым писанием, а, как известно, ни один тираж книг и журналов не приближался к Библии, поэтому поиск истины в познании истины или приближении к ней, и есть единственное, о чем можно думать и рассуждать.

«Слово без духа» – это лишние книги на полке, уже лес не успевает расти для книгоиздательства. А книга может заставить думать, только если Господь в сердце читателя дух вложит! Поэтому, если автор забыл слова Иисуса Христа: «Да не будет у вас учителей, кроме меня», то издание мертвое…. То есть читаешь «Карнегов, Норбеков, Веллеров»- игра слов в разном соусе с потугами на истину…, но и это потерянное время, а изучаешь «Древний Патерик», «Афонский Патерик» и «Добротолюбие» и веришь, тому слову, где дух исходит от страниц.

Да, у всех народов есть историческая и классическая литература, на ней выросли как патриоты, так и интеллигенция всей палитры и это наполняет народы национальным колоритом и несет определенный дух. Безусловно, классическая литература – это дух времени, которое нашло отражение в слове, и остались в вечности, как напряженная драматургия. Наверное, писатель-это носитель культуры и слова и духа. Для сравнения, Гете-величайший писатель даже в переводе в каждом слове звучит гармония и необъятная глубина, он писал «Фауста» всю жизнь, а Ницше свои бесовские записки «под диктовку» писал за десять дней, впрочем, как и Блаватская у русских это называется - бред сивой кобылы.

Но всем известно влияние печатного слова на массы, в какой-то момент времени, и для этого есть герои каждого времени и значимые исторические события в жизни государства, но все равно тысячи лет пытаются познать мир и через слово ищут «глаголы вечной жизни», потому что в глубине душе верят в неведомого Бога.

И с годами становится понятно, что никто не изменил мир своей книгой и словом. Да, можно сформировать мнение путем многочисленного издания и преподавания, так как мысль материальна, например, культивируя теорию Дарвина (люди произошли от обезьяны), еще главный идеолог фашистского рейха Геббельс сказал «Ложь, повторенная 1000 кратно становится правдой» развивая расовую и национальную теории.

Но в сердцах большинства людей как малообразованных, так и ученых всегда стоит вопрос: верю, или не верю?

Итак, самый простой вопрос, на котором стоят отношения между людьми вопрос веры. Ребенок верит родителям, девушка верит юноше, на этом стоит мир, и не надо тысячи слов, а вера в Бога – это состояние души. А писать тоже, что и исповедовать сокровения души, то есть проповедовать через слово-дух…, но написано также «не каждому духу верь». И поэтому хочется добавить к английской поговорке «До сорока лет книги нужно читать, а после сорока писать», читать - обязательно, а писать нет (ответственность большая).

По этому поводу необходимо еще раз процитировать древнего китайского философа Лао-Цзы «Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает. Совершенномудрый ничего не накапливает. Он все делает для людей и все отдает другим….»

Наверное, для всех, и для писателей в частности, апостол Павел сказал: «Горе мне, если я не проповедую». И сегодня я думаю «Просто христианство» – это незаконченная книга размышлений, о чем думать и переживать и чему верить? А писать можно и нужно, но чтобы было всем ясно: как в школе спрашивают, что хотел сказать автор?

И последнее, не забывайте известную Библейскую истину в Евангелии от Иоанна «Сначала было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог», и там же написано: «Бог есть Дух», то есть дух и слово связаны.

Авторский сказ: Ре-лигия – восстановление учения и связи с Богом, поэтому современное Богопознание – единственное достойное занятие для писателя, и не опускайтесь до уровня читателя, а тащите его.


Анафема

(или неотправленное письмо в союзы писателей)


Как-то раз один граф служил в Российской армии. Прославиться подвигами не удалось, так как убить могут, и решил он, в литературу податься. Рассказы о службе читались плохо (Севастопольские рассказы), но закралась любимая тема в душе молодого писателя под красивым названием «Отец Сергий». По сценарию рассказа в Петербурге карьерист Касатский: «красавец, князь, командир лейб-эскадрона кирасирского полка, которому все предсказывали и флигель-адъютантство, и блестящую карьеру при императоре Николае I, за месяц до свадьбы с красавицей фрейлиной, пользовавшейся особой милостью императрицы, подал в отставку, разорвал свою связь с невестой, отдал небольшое имение свое сестре и уехал в монастырь, с намерением поступить в него монахом». Курсивом текст «Отец Сергий»

Развитие сюжета чтоб читалось, наполнялось обожанием императора и любовью к девушке, которая до того уже была любовницей царя. Момент истины горькая, правда - большое человеческое горе и разочарование в жизни. И наш честолюбивый офицер без духовно становится не послушником, иноком, монахом, а отцом Сергием. Так просто как будто в другой полк перешел. (В русской православной церкви не бывает скорых решений, есть церковный и монастырский устав, определенные временные сроки, традиции и общий порядок).

И вот самое смешное: постился, молился, постился, молился много лет выдуманный герой отец Сергий (Касатский). И все равно согрешил с женщиной (опять неожиданно и сразу). Не ведал граф, что при долгом посте и молитве мысль похотливая, дальше сердца не опустится. Нет того движения крови и горячести плоти нет…, так как бес блуда стоит после беса чревоугодия святых отцов надо изучать или самому поститься.

Понятно, что не пережил автор аскетизма, и не знал о чем писал…. Но не писать уже не мог, да и рогатый пообещал издать и распространить великого….

Далее по тексту наваждение вымышленного героя, и сладкий грех, а затем без покаяния размышление падшего вымышленного священника: «Вдоль реки шла дорога; он пошел по ней и прошел до обеда. В обед он вошел в рожь и лег в ней. К вечеру он пришел к деревне на реке. Он не пошел в деревню, а к реке, к обрыву. Было раннее утро, с полчаса до восхода солнца. Все было серо и мрачно, и тянул с запада холодный предрассветный ветер. «Да, надо кончить. Нет Бога! Как покончить? Броситься? Умею плавать, не утонешь. Повеситься? Да, вот кушак, на суку». Это показалось так возможно и близко, что он ужаснулся. Хотел, как обыкновенно в минуты отчаяния, помолиться. Но молиться некому было. Бога не было».

Отчетливо видно, что автор описывал личные переживания после греха. Получается в одном произведении с красивым названием «отец Сергий» и императора, в грехе уличили, и монашествующего священника туда же в прелюбодеяние, а сатанинские размышления про отсутствие Бога перед революцией для Вована (Ленина) были особенно дороги.

Следующее произведение «Анна Каренина». Подробно описано томление души и поиск греха. Непонятный, но сладострастный глоток некой свободы (любимая тема автора), а в конце самый тяжкий грех самоубийство Анны Карениной…. Чувственная интимная волна переживаний без смысловой нагрузки, без Бога и веры. Как оценить это произведение когда реально оно породило массовое самоубийства молодых женщин того времени. И Толстой не мог этого не знать…

Давно замечено: даже от небольшого признания в порочной душонке вырастает величие. А величие это крайняя степень самомнения, а затем только прелесть бесовская.

В прелести автору кажется, что он, посвященный, по сути масонский, и Толстой переписал Святое Евангелие (Святым Духом через Апостолов данное).

Ну как не любимый писатель безбожников! Толстовцы до сих пор собираются как фанаты, наверное, молятся за писателя??? Издался граф, конечно, за границей, но опять, же на русском языке! Далее переписанное евангелие от Толстого переписывали рукописно, передавали из рук в руки строптивые учащихся и сознательные отступники из зарождающейся интеллигенции. Суть сатанинского труда посеять смуту в канонические писания подвергнуть сомнению рождения Христа как сына Божьего и его роль в человеческой истории и увести людей с пути спасения. Может это был тест на паршивых овец в Христовом стаде? Не нам рассуждать в масштабах истории. Вернемся к писанию. Апостол Павел написал: «Кто новое Евангелие будет проповедовать да будет, проклят, анафема».

Иисус Христос сказал: «все проститься человеку, а хула на Святого Духа не проститься в век» - единственный в Новом Завете грех без прощения…какие могут быть комментарии.

Но после этого еще долго, долго собирался Церковный собор, все ждали покаяния. Понятно, что писатель безбожник или атеист даже заблудший сектант еще не есть сатанист.


«Вот текст этого синодального определения об отлучении Толстого:
"Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живаго. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет неодоленною вовеки. И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного живого Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа, и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Лев Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем не прикровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковью Православной. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковью к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословения и молитв Церкви, и от всякого общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины. Молимся, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь.»


«Выдержки из письма ответа Льва Толстого на определение Синода об отлучении Толстого от Церкви. То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а, напротив, только потому, что всеми силами души желал служить Ему. Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усомнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически я перечитал все, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически? строго следовал в продолжение более года, всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и все церковные службы» (смешно, но более года следовать по этому пути не может быть платой, перед вечностью…с таким, то самомнением).

Учитывая, что только «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Поэтому от собственного величия и написал Толстой…

«И я, убедившись, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую ненужную вещь, чтобы она не мешала живым...»».


Это было написано в 1901 году. Не изменил своего мнения Толстой и впоследствии. В январе 1909 года Толстого посетил Тульский епископ Парфений. После этого посещения в дневнике Толстого появляется запись: ...Особенно неприятно, что он просил дать ему знать, когда я буду умирать. Как бы не придумали они чего-нибудь такого, чтобы уверить людей, что я "покаялся" перед смертью. И потому заявляю, кажется, повторяю, что возвратиться к Церкви, причаститься перед смертью я так же не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки, и все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении, ложь. Говорю это потому, что есть люди, для которых, по их религиозному пониманию, причащение есть некоторый религиозный акт, т.е. проявление стремления к Богу, для меня всякое такое внешнее действие, как причастие, было бы отречением от души, от добра, от учения Христа, от Бога. Повторяю при этом случае и то, что похоронить меня прошу также без так называемого богослужения, а зарыть тело в землю, чтобы оно не воняло». Вот так довели бесы, писателя…. И решение собора осталось в силе.

При этом у нас в стране знают поговорки, и ни кто не пинает мертвого льва, а коммунисты включили графа в общеобразовательную школьную программу, чтоб потом Христиане объясняли всем на исторически ярком примере Евангельскую мудрость: «хула на Святаго Духа – есть грех без прощения».

Но «не судите и не судимы будете» основная заповедь для нас. Как известно, перед смертью Толстой мог иметь желание примириться с Богом и Церковью, и потому старый больной шел пешком в Оптину Пустынь, но умер в дороге на станции города Белев Тульской губернии. Итак, вариантов два либо граф Толстой, не сумел переступить через свою гордыню, либо Бог не принял покаяние.


Но Велик и милостив Господь!