Системный и функциональный аспекты интерпретации фразеосинтаксических схем с опорным компонентом-вопросительным словом (на материале испанского языка)

Вид материала

Автореферат

Содержание Меликян Вадим Юрьевич Масалова Марина Юрьевна Общая характеристика работы Объектом исследования Методологическая база исследования. Основными методами Основные положения, выносимые на защиту Научная новизна Теоретическая значимость Практическая ценность Апробация работы. Структура диссертации. Основное содержание работы Вторая глава «Фразеосинтаксические схемы с опорным компо­нентом-вопросительным словом в системе языка» Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Подобный материал:

• I общие основы грамматической стилистики современного испанского языка I. Функциональный, 658.42kb.
• Общий курс испанского языка (15, 20, 25 и 30 часов в неделю), 26.89kb.
• Вводный курс. Часть I. Испанский алфавит Особенности испанского произношения Буква, 2699.92kb.
• Фестиваль Автономных Областей Испании среди школьников сао, изучающих испанский язык,, 49.48kb.
• В. С. Виноградов Сборник упражнений по грамматике испанского языка, 2144.78kb.
• Методические Указания По грамматике испанского языка Для студентов 1 курса, 345.17kb.
• Темпоральные метафоры в языковых картинах мира носителей русского и испанского языков, 299.39kb.
• Проблема мотивированности слов фразеологизированной морфемной структуры в современном, 749.97kb.
• «текст в интерпретационном аспекте как основа создания на уроках русского языка и литературы, 291.29kb.
• Методологическое пространство построения подходов и интерпретации схемы мыследеятельности, 219.84kb.

На правах рукописи


Меликян Анна Васильевна


СИСТЕМНЫЙ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ФРАЗЕОСИНТАКСИЧЕСКИХ СХЕМ

С ОПОРНЫМ КОМПОНЕНТОМ-ВОПРОСИТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ

(на материале испанского языка)


Специальность 10.02.19. – теория языка


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Ростов-на-Дону – 2007

Работа выполнена на кафедре русского языка и теории языка Педагоги­ческого института ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет».


Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Меликян Вадим Юрьевич


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Хазагеров Георгий Георгиевич


кандидат филологических наук, доцент

Масалова Марина Юрьевна


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский государственный

университет им. М.В. Ломоносова»


Защита состоится «26» апреля 2007 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.17 по филологическим наукам при ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул.Б.Садовая, 33, ауд. 202.


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Педа­гогического института ФГОУ ВПО «Южный федеральный универси­тет».


Автореферат разослан «26» марта 2007 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета Н.О. Григорьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Стремление языка закрепить для всеобщего пользования уже готовые обороты речи (структурные образцы) есть та тенденция, которая захватывает все больше и больше элементов языка (Ройзензон, Л.И. Фразеологизация как лингвистическое явление [Текст] / Л.И. Ройзензон // Тр. Самарканд. гос. ун-та. Новая серия. 1961. № 113. С. 113) и способствует развитию его фразеологической подсистемы. Ведущим началом фразеологических единиц выступает антропологический фактор, который детерминирован их предназначением выражать субъективное отношение к фактам объективной действительности, а также активно вторгаться в эмоционально-волевую сферу коммуникантов. Это, в свою очередь, обусловлено спецификой системной организации фразеологических единиц, а также особенностями их функционирования в речи. Все это делает их одним из наиболее эффективных средств коммуникации, особенно в ее устно-диалогической форме. Именно поэтому языковые единицы фразеологической подсистемы, в том числе синтаксические фразеологические единицы, традиционно привлекают внимание многих ученых. Однако в современной лингвистической науке существуют лишь фрагментарные исследования отдельных классов синтаксических фразеологических единиц, в частности фразеосинтаксических схем (фразеосхем). Более того, фразеосхемы подвергаются изучению преимущественно на материале русского языка. В этой связи возникла необходимость их глубокого и разноаспектного описания на материале других языков, в частности испанского. Все это и обусловило актуальность данной диссертационной работы.

Объектом исследования избраны фразеосинтаксические схемы с опорным компонентом-вопросительным словом, построенные по модели простого предложения. Работа выполнена на материале испанского языка. Например: 1) – Hombre, qué ganas tengo yo de hacer un viaje por Italia. – Pues a ello. – ¡Si no se gastase tanto! (A. Palacio Valdés. Riverita). ● – Ах, как мне хочется побывать в Италии! – Так за чем же дело стало? – Уж очень это дорого! (“Мне хочется побывать в Италии + высокая степень проявления предмета речи, неудовлетворенность, досада и т.д.”); 2) Manuel no sabía qué cara poner, porque, al fin de cuentas ¿qué le importaba Tomás? (E. Wernicke. Los chacareros). ● Мануэль не знал, как к этому отнестись: в сущности, ка­кое ему дело до Томаса? (“Ему нет никакого дела… + высокая степень уверенности, удивление, неодобрение и т.д.”); 3) ¡Qué vida esta, Orfeo, qué vida, sobre todo desde que murió mi madre! Cada hora me llega empujada por las horas que le precedieron; no he conocido el porvenir. Y ahora que empiezo a vislumbrarlo me parece se me va a convertir en pasado. Eugenia es ya casi un recuerdo para mí. (M. de Unamuno. Niebla). ● Что за жизнь у меня, Орфей, что за жизнь, особенно с тех пор как умерла мама! Каждый час приходит подгоняемый прошедшими часами; ведь мне неведомо будущее. Сейчас, когда я его начинаю смутно различать, мне кажется, оно превратится в прошлое. Эухения стала для меня почти воспоминанием. (“У меня плохая жизнь + негативное отношение к предмету речи, досада, сожаление и т.д.”).

Материалом для исследования послужили десять фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом. Фразеосхемы были извлечены методом сплошной выборки из оригинальных произведений испанской и латиноамериканской художественной литературы XIX и XX веков, их переводов на русский язык, выполненных Н. Бутыриной, В. Столбовым, Л. Синянской, Н. Кирилловым, А. Грибановым и др., а также грамматик, толковых и фразеологических словарей испанского языка (см. список словарей). Общее количество примеров их употребления превышает 2500 единиц.

Предметом диссертационной работы являются структурные, се­ман­тические, этимологические, парадигматические, синтаг­матические и эстетические свойства фразеосинтаксических схем с опор­ным компо­нентом-вопросительным словом.

Цель исследования – изучение фразеосхем с опорным ком­понен­том-вопросительным словом в двух коммуникативных состоя­ниях – языке и речи.

В соответствии с вышеизложенной целью в работе были постав­лены следующие задачи:

1) определить природу и статус фразеосинтаксических схем как язы­ковых единиц, а также объем и границы единиц данной группы;

2) исследовать фразеосхемы с опорным компонентом-вопроси­тель­ным словом в структурном аспекте: установить набор обязательных неиз­меняемых и изменяемых компонентов, а также порядок их следова­ния в составе фразеомодели;

3) проанализировать парадигматические свойства фразеосхем с опор­ным компонентом-вопросительным словом на грамматическом и лексиче­ском уровнях;

4) изучить фразеосхемы с опорным компонентом-вопроситель­ным словом в семантическом аспекте: описать систему значений и оха­ракте­ризовать особенности смысло­вого наполнения;

5) установить модели построения фразеосхем данной группы, их про­дуктивность, а также специфику производящей основы;

6) описать эстетическую при­роду фразеосхем с опорным компо­нен­том-вопросительным словом, а также их синтагматические свойства.

Методологическая база исследования. Диссертационная работа основывается на общефилософских законах единства формы и содержания, всеобщей связи явлений, единства и борьбы противоположностей и др., в соответствии с которыми язык представляется как материальная, объективная, динамическая, функционирующая и развивающаяся система.

Общенаучная методология исследования опирается на принципы сис­темности, антропоцентризма и детерминизма.

Частнонаучную основу работы составляют авторитетные классификации фразеологических единиц по степени структурно-семантической слитности компонентов Ш. Балли, В.В. Виноградова, Н.М. Шанского, исследования устойчивых фраз В.Л. Архангельского, различных типов фразеологизированных синтаксических построений Н.Ю. Шведовой, устройства фразеологической подсистемы языка Н.А. Янко-Триницкой, В.И. Кодухова, а также работы по теории общей и частной фразеологии А.И. Смирницкого, В.Н. Телия, В.М. Мокиенко, В.П. Жукова, А.В. Кунина, Д.Н. Шмелева, М.В. Всеволодовой, Л.А. Пиотровской, В.Ю. Меликяна, И.Н. Кайгородовой, Т.Н. Колокольцевой, С.В. Андреевой, Л.Б. Матевосян и др.

Основными методами, используемыми в работе, являются описательный метод, основывающийся на наблюдении и сопоставле-нии, метод компонентного анализа семантической структуры предложе-ния, трансформации, синтаксического моделирования, фразеографичес-кого портретирования, этимологического, контекстуального и филоло-гического анализа, статистического подсчета.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Фразеосинтаксические схемы с опорным компонентом-вопроси­тельным словом представляют собой синтаксические конструк­ции, отно­сящиеся к фразеологической подсистеме языка. В системе ис­пан­ского языка имеется десять подобных языковых единиц. Они харак­тери­зуются высокой степенью частотности употребления в речи.

2. Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом включают в свой состав два обязательных компонента: неизменяемый (де­актуализированный с точки зрения семантики и грамматики) и изме­няе­мый (как правило, морфологически устойчивый, но лек­сиче­ски варьируемый). Обязательный неизменяемый (опорный) компонент формиру­ется на основе вопросительных место­имений qué и quién (шесть фразеос­хем) и вопросительных наречий cómo, dónde, cuándo и cuánto [cuan] (че­тыре фразеосхемы).

Синтаксические отношения в составе фразеосхем в целом деак­туа­лизированы, по­этому порядок следования структурных компонентов является фиксиро­ванным. При этом обязательный неизменяемый ком­понент выступает в препозиции.

3. Парадигматические свойства фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом ограничены. Обязательный неизменяемый компонент является грамматически не варьируемым и, как правило, лексически непроницаемым. Однако он может осложняться лексическими (чаще неполнознаменательными) пре- или/и постпозитивными элементами (союзом, междометием, частицей и наречием), варьирующими его состав. Отдельные элементы составных опорных компонентов допускают варьирование в лексическом аспекте, которое носит строго регламентированный характер.

Варьирование обязательного изменяемого компонента в лексико-грамматическом и морфологическом аспектах также жестко ограни­чено. Лишь некоторые из них способны обладать дефектной парадиг­мой. Данный компонент может быть представлен именем суще­стви­тельным, именем прилагательным, наречием и глаголом в форме инфи­ни­тива, изъявительного и сослагательного наклонений, а также импер­фекта сослагательного наклонения. Лекси­ческое варь­ирование обяза­тельного изменяемого компонента, как правило, не огра­ничено.

Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом не имеют структурных вариантов.

4. Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом характеризуются наличием эмоционально-экспрессивного компонента значения, совмещением диктумной и модусной пропозиций, поэтому являются монопредикативными, но полипропозитивными.

Фразеосхемы данной группы являются преимущественно многозначными. Наиболее распространенным выступает значение отрицания и утверждения, чуть менее частотны значения негативной оценки и высокой степени проявления предмета речи, еще менее – значения положительной оценки, низкой степени проявления предмета речи и оценки предмета речи как предпочтительного, желаемого, целесообразного, одобряемого.

5. Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным сло­вом, как правило, производны (за исключением одной). Они формиру­ются на основе про­стого вопросительного нефразеологизированного предложе­ния (спе­циаль­ного вопроса). Продуктивность данной произво­дящей базы обу­словлена спецификой вопросительного значения, кото­рое ха­рактеризу­ется неопре­деленностью с точки зрения соотнесенности с объективной действитель­ностью. Это, в свою очередь, предраспола­гает их к различ­ным структурно-семантическим и функциональным транс­формациям.

6. Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом обладают большим эстетическим потенциалом, который детерминиро-ван спецификой их языковой организации (наличием идиоматичного компонента значения, контрастом между лаконичной формой и объемным содержанием, способностью выражать энантиосемичные значения, влиянием внутренней формы, совмещением диктумной и модусной пропозиций, разговорной стилистической маркированностью и др.) и функционирования в речи (стилистическими приемами аппли-кации, интенсификации, акцентуализации, «отсрочки», а также стили-стическими эффектами коллоквиализации, психологизации и имплика-ции).

Реализация фразеосхем данной группы в речи придает процессу коммуникации экспрессивность и эмоциональность, повышает его эффективность, вызывает особый интерес и внимание со стороны коммуникантов и выступает результатом стремления говорящего воздействовать на слушателя.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые подверглись изучению фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом на материале испанского языка. На основе многоаспектного подхода определен объем единиц данной группы, опи­саны их структурные, семантические, этимологические, парадигмати-ческие и синтагматические свойства, выявлен набор языко­вых и речевых предпосылок, детерминирующих их высокую эстетиче­скую ценность, составлен фрагмент словаря фразеосхем. Это позволило систе-матизировать специфику их языковой организации и функционирования в тексте.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вно­сит существенный вклад в развитие теории языка, теории общей и частной (синтак­сиче­ской) фразеологии, типологии, теоретической грамматики и стили­стики испанского языка, теории перевода, теории диалогической речи, риторики, культуры речи. Данное диссертационное ис­следование углубляет и систематизирует знания об одном из наибо­лее специфических классов синтаксических фразеологизмов (фразео­синтак­сических схемах, построенных по модели простого предложе­ния), уточ­няет их место в сис­теме языка, рассматривает их в статике (в языке) и в динамике (в речи), что расширяет представление о предложе­ниях с эмо­ционально-экспрессивным значением. Кроме того, работа служит теоретической и ме­тодологической базой для фразеографиче­ского кодифицирования подоб­ных языковых единиц на материале раз­ных языков.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что результаты исследования могут найти применение в практике препода­вания ис­панского языка как родного и иностранного в вузе и школе. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекций и семинаров по проблемам теории языка, теории фразеологии, лингвис­тики текста, теории и практики перевода, по различным аспектам типологии, теоретической грамматики и стилистики современного испанского языка, по филологическому анализу текста, при разработке спецкурсов и спецсеминаров, а также при написании курсовых и дипломных работ.

Исследование фразеосхем с опорным компонентом-вопроситель­ным словом на материале испанского языка вносит вклад в развитие фразеографической практики. Впервые они представлены в виде фраг­мента испанско-русского толкового словаря фразеосинтаксических схем.

Апробация работы. Основные теоретические положения и вы­воды диссертации отражены в 12 научных публикациях. Фрагменты ее содер­жа­ния апробировались на конференциях «Язык. Дискурс. Текст» (Рос­тов-на-Дону, РГПУ, 2007 г.), «Личность, речь и юридическая прак­тика» (Ростов-на-Дону, ДЮИ, 2007 г.), а также на научно-методических семи­нарах ка­федры русского языка и теории языка Педагогического инсти­тута Южного федерального университета (2005-2007 гг.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка словарей, списка сокращений и приложения («Испанско-русский толковый словарь фразеосинтаксиче­ских схем с опорным компонентом-вопросительным словом»).


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Теоретические основы и принципы исследова­ния фразеосинтаксических схем» излагается история вопроса, прово­дится глубокий и всесторонний анализ теоретических источников, отра­жающих специфику изучаемых в работе единиц языка, рассматрива­ются ключевые проблемы теории синтаксической фразеологии.

Фразеологический состав языка организован в виде отдельной под­системы, которая производна от основной подсистемы, зависима от нее и носит вспомогательный характер. Во фразеологической подсис­теме целесообразно различать лексический и синтаксический ярусы.

Изучение данного раздела языкознания получило наибольшее раз­витие в отечественной лингвистике. Заметный вклад в становление фра­зеологии был внесен такими выдающимися учеными, как Л.В. Щерба, В.В. Вино­градов, В.Л. Архангельский, Л.П. Якубинский, А.И. Смир­ницкий, А.В. Ку­нин, Н.Ю. Шведова, В.И. Кодухов, Д.Н. Шмелев, Н.М. Шанский, В.Н. Те­лия и другие. В зарубежной лингвистике уделя­ется мало внимания ис­сле­дованию фразеологических единиц, в резуль­тате чего сформирова­лись разные лингвистические традиции изучения дан­ных единиц языка в России и за рубежом. В отечественном языкознании фразеоло­гия – это самостоятельная научная дисциплина, в то время как в зару­бежной лин­гвистике она рассматривается в качестве составляющей дру­гих разделов языкознания: стилистики, риторики, культуры речи и т.п.

Синтаксические фразеологические единицы в лингвистической науке исследуются в меньшей степени, по сравнению с лексическими, а в работах испанских ученых данные языковые единицы в качестве самостоя­тель­ного объекта не рас­сматриваются вообще. Анализ некоторых синтаксиче­ских фра­зеологи­ческих единиц встречается в связи с описанием лек­сических фразеоло­гических еди­ниц. Поэтому настоящее исследование базируется преиму­щественно на разработках отечественных лингвистов, которые отлича­ются систем­ностью, а также привлечением материала раз­ных языков.

На синтаксическом уровне фразеологической подсистемы языка функционируют единицы, которые совмещают в структурном и семантическом планах специфику фразеологии и синтаксиса. Они характеризуются различными отступлениями от действующих правил построения единиц определенных уровней.

Синтаксические фразеологические единицы представляют собой коммуникативные единицы языка, которые характеризуются интегральными (воспроизводимость, устойчивость, структурно-семантическая целостность, идиоматичность, экспрессивность) и дифференциальными признаками (количество фразеологических единиц, особенности их структурно-семантической организации, модели построения, механизмы и степень фразеологизации и другие).

Фразеосинтаксические схемы – это один из наиболее специфичных классов синтаксических фразеологических единиц. Они обладают неизменной схемой построения, служащей моделью для построения аналогичных предложений-высказываний, характеризуются наличием неизменяемого и изменяемого компонентов, а также обязательным совмещением диктумной и модусной пропозиции в структуре одного предложения.

Фразеосхемы формируются в результате процесса фразеологизации, который представляет собой «сложный диахронический процесс, сущность которого состоит в асимметрическом сочетании слов, когда план выражения, образованный по законам синтаксиса, не соответствует семантической целостности плана содержания» (Кайгородова, И.Н. Проблемы синтаксической идиоматики (на мате­риале русского языка) [Текст] / И.Н. Кайгородова. Астрахань, 1999. С. 30-31). Процесс фразеологизации детерминирует трансформации в структуре и семантике фразеосхем, вследствие чего происходит акцентуализация их предметного содержания.

Фразеосинтаксические схемы могут быть мотивированными (как правило) и немотивированными. Они формируются на основе предложений различных структурно-семантических типов, чаще всего – вопросительных. Продуктивность фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом связана со спецификой вопросительного значе­ния, а местоименных слов еще и со значением местоименности, которые являются составной частью внутренней формы данных синтаксических построений. Вопросительное значение характеризуется неопределенно­стью с точки зрения соотнесенности с объективной действительностью, а зна­чение местоименности выполняет не собственно номинативную, а лишь дейктивную функцию, что позволяет применять его при «иденти­фика­ции» самых разнообразных фактов. Это делает вопросительные синтаксические конструкции (особенно те из них, которые включают в свой состав вопросительные местоимения) предрасположенными к раз­ноаспектным трансформациям и позволяет говорящему легко приспо­сабливать их к различным условиям и задачам коммуникации.

Вторая глава «Фразеосинтаксические схемы с опорным компо­нентом-вопросительным словом в системе языка» включает в себя структурно-семантический, этимологический и парадигматический анализ фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом.

В современном испанском языке существует десять фразеосинтак-сических схем с обязательным неизменяемым компонентом, выражен-ным вопросительным словом: пять фразеосхем с опорным компонентом qué, и по одной фразеосхеме с опорными компо­нентами cómo, quién, dónde, cuándo и cuánto [cuan]. Слова qué и quién в системе языка являются вопросительными местоимениями, cómo, dónde, cuándo и cuánto [cuan] – вопросительными наречиями.

Обязательный неизменяемый компонент может быть простым (ис­пользуется изолированно) или составным (сочетается с различными сло­вами).

В шести фразеосхемах неизменяемый компонент является про­стым (qué, cómo, quién, dónde, cuándo и cuánto [cuan]), например, ¡ Qué + N1 [Adj, V finit, subj, Adv]!: Los vecinos, que ocupaban sus balcones, miraban también. Y cotilleaban… Se hacían lenguas de la sordidez de los Bigaro supervivientes: – ¡Qué miserables! – decía una señora en bata. ¡Un entierro de tercera y sólo veinte pobres!… (R. Azcona. Los muertos no se tocan, nene…). ● Обыва­тели смотрели на похороны со своих балконов и сплетничали. Они воз­муща­лись скаредностью родственников: – Ну и жмоты! – говорила ка­кая-то дама в халате. – Хоронят по третьему разряду, и нищих всего-то два десятка позвали! (“Жмоты + высокая степень проявления предмета речи, удивление, возмущение, неодобрение и т.п.”).

В четырех фразеосхемах обязательный неизменяемый компонент может быть только составным (por [de, para, a, en, con] qué; que de; no [y] qué [sino] no; que…ni que), например, ¡Qué de + N1!: – Ayer almorzamos con él, mi plima y yo. ¡Qué de carantoñas nos hizo prodigando por igual sus afectos a ella y a mí! (B. Pérez Galdós. La incógnita). ● – Вчера мы с кузиной завтракали в его обществе. Как он перед нами рас­сыпался – и перед ней, и передо мной! (“Он усердно перед нами рассы­пался + высокая степень проявления предмета речи, негативное отноше­ние к предмету речи и т.д.”).

Все простые, а также один составной (por [de, para, a, en, con] qué) опорные компоненты могут осложняться пре- или/и постпозитив­ным фа­культативным элементом, расширяющим его структуру: в пяти фра­зеос­хемах он может выражаться союзом, в двух – междометием, в од­ной – частицей и еще в одной – наречием. Например, во фразеосхеме ¡ Cómo + V finit inf, subj! опорный компонент допус­кает ос­ложнение как препозитивным, так и постпозитивным элемен­тами: 1) El Coronel Aureliano Buendía pareció tener dificultad para reconocerla. – SoyAmaranta – dijo ella de buen humor, feliz de su regreso y le mostró la mano con la venda negra. – Mira. El coronel Aureliano Buendía le hizo la misma sonrisa de la primera vez en que la vio con la venda, la remota mañana en que volvió a Macondo sentenciado a muerte. – ¡Que horror – dijo, – cómo se pasa el tiempo! (G.G. Márquez. Cien años de soledad). ● Полковник Ау­релиано Буэндия словно бы и не мог вспом­нить, кто перед ним. – Я Амаранта, – сказала она приветливо, радуясь его возвращению, и пока­зала черную повязку на своей руке. – По­смотри. Полковник Аурелиано Буэндия улыбнулся ей в ответ, как в первый раз, когда он увидел эту по­вязку в то утро, когда возвратился в Макондо, приговоренный к смерт­ной казни. – Ужасно, – сказал он. – Как время идёт! (“Время идет быстро + высокая степень проявления предмета речи, сожаление, огорчение, досада и т.п.”); 2) – ¡Cómo que le voy a creer! ● – Ну да, так я ему и поверил! /Садиков, А.В., Нарумов, Б.П. Испанско-русский словарь современного употребления [Текст] / А.В. Садиков, Б.П. Нарумов. М., 2001. С. 197/ (“Я ему не верю + высокая степень уверенности, возмущение, досада, негативное отношение к предмету речи и т.п.”). Факультативные элементы неизме­няемого компонента усиливают эмоционально-экспрессивное значение фра­зеосхемы.

Прямое значение обязательного неизменяемого компонента в со­ставе фразеосхемы, как правило, деактуализировано, что объясняет от­сутствие у него формоизменения и лексической проницаемости. Не­смотря на это, его внутренняя форма воспринимается говорящими. Ис­ключение составляет опорный компонент que…ni que, так как его этимо­логическая связь утеряна, что, вероятно, и обусловило его лекси­ческую проницаемость, например, ¡Qué + V inf + ni qué + V inf!: El resistió. No dijo nada pero sus párpados se volvieron cárdenos. Los otros insistieron. – Déjelo, coronel. Él sabe de mecánica. – Es que no quiero molestarlo. – Qué molestarlo ni qué molestarlo. – discutió Germán. Cogió el reloj. – El alemán le arranca diez pesos y se lo deja lo mismo. (G.G. Márquez. El Coronel no tiene quien le escriba). ● Полковник не выпускал часы из рук. Он не про­износил ни слова. Но у него даже веки покрас­нели. Все вокруг настаи­вали: – Дайте ему посмотреть, полковник. Он разбирается в механике. – Но я не хочу доставлять ему хлопот. – Какие там хлопоты, – сказал Герман и взял наконец часы, – немец сдерёт десять песо и ничего не сделает. (“Никаких хлопот нет + высокая сте­пень уверенности, удивление, неодобрение, возмущение и т.п. ”).

Обязательный изменяемый компонент фразеосхемы в лексико-грамматическом аспекте может быть как устойчивым (в семи фразеос­хемах), так и варьируемым (в трех фразеосхемах). Он может выра­жаться именем существительным, именем прилагательным, наречием, а также глаголом. Наибольшей степенью варьируемости обладает изме­няемый компонент во фразеосхеме ¡ Qué + N1 [Adj, V finit, subj, Adv]!, например: 1) Trabajó toda la mañana, absorto, sin pensar en nada, sin darse cuenta de que a las diez arreció la lluvia y alguien pasó frente al taller gritando que cerraran las puertas para que no se inundara la casa, y sin darse cuenta ni sigurera de sí mismo hasta que Úrsula entró con el almuerzo y apagó la luz. – ¡Qué lluvia! – dijo Úrsula. – Octubre – dijo el. (G.G. Márquez. Cien años de soledad). ● Он работал всё утро, с головой уйдя в своё дело, ни о чём не думая, и не заметил, что в десять часов дождь усилился и кто-то прошёл мимо мастерской, крича, чтобы закрыли двери, а то зальёт весь дом, и не помнил даже о самом себе, пока не вошла Урсула с едой и не погасила свет. – Какой дождь! – сказала Урсула. – Октябрь, – ответил он. (“Сильный дождь + высокая степень проявления предмета речи, удив­ление и т.д.”); 2) Una vez Aureliano Segundo se impacientó tanto con el sofocante aleteo, que ella sintió el impulso de confiarle su secreto, como se lo había prometido, pero el instinto le indicó que esta vez él no iba a reír como de costumbre! «Qué diría tu madre si lo supiera». (G.G. Márquel. Cien años de soledad.). ● Однажды Аурелиано Второй разворчался, проклиная их на­доедливое кружение, и Меме чуть не доверила отцу свою тайну, как она обещала ему когда-то сделать, но что-то подсказало ей, что на этот раз он не рассмеется, как обычно: «Что бы сказала твоя мать, если бы узнала!» (“Она бы много чего сказала + ирония, одобрение, поощре­ние, положительная оценка предмета речи и т.д.”).

Морфологическое варьирование обязательного изменяемого компонента ограничено и строго регламентировано. Из восемнадцати изменяемых компонентов (основных и их вариантов) лишь четыре обладают грамматической парадигмой дефектного типа: три из них могут иметь две формы (V finit, subj; V finit, inf; V finit, imp. de subj), и один – три формы (V finit, inf, subj). При этом морфологическому варьированию подвергается только глагол, который может выступать в следующих формах: инфинитива (V inf), личной форме (V finit), сослагательного наклонения (V subj), имперфекта сослагательного наклонения (V imp. de subj).

Лексическое варьирование обязательного изменяемого компонента, как правило, не ограничено. Например, ¡ Quién + V finit, imp. de subj!: 1) – Despues de todo, y bien mirado ¿quién no ha sido, por lo menos una vez en su vida, pelma ocasional? ¿Quién se atreve a tirar la primera piedra? (C.S. Cela. Cajon de Sastu). ● – Да и кому, в сущности говоря, не случилось хотя бы раз в жизни быть занудой и бревном?! Так кто же дерзнет первым бросить в него камень? (“Всем случалось быть занудой и бревном + высокая степень уверенности и т.д.”); 2) – De haber tenido la personalidad que le correspondía de gran financiero, de temible capitán de empresa, ¿Quién se hubiera atrevido a reírse y tomar a chacota su intervención de días anteriores en la junta general de una sociedad? (S.A. Zunzunegui. Novelas de Bilbao). ● – Обладай он представительностью, соответствующей его положению крупного финансиста, грозного главы предприятия, кто посмел бы хихикать и иронизировать над его недавним выступлением на общем собрании акционеров?! (“Никто не посмел бы хихикать + высокая степень уверенности и т.п.”).

Синтаксические отношения в составе фразеосхем значительно деактуализированы. Это детерминирует неизменяемый порядок следования структурных компонентов, при котором опорный компонент выступает в препозиции, а также отсутствие структурного варьирования фразеосхем данной группы.

Варьирование фразеосхем с опорным компонентом-вопроситель-ным словом в испанском языке обусловлено спецификой их системной организации.

Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом, как правило, производны (девять из десяти фразеосхем). Все они формируются на основе простого вопросительного предложения (специального вопроса). Например, фразеосхема ¡ Dónde [de dónde, a dónde, hasta dónde] + V finit! мотивирована следующим вопросительным предложением: – ¿Y para qué hablar del futuro? – Para saber lo que nos espera. ● – Зачем говорить о будущем? – Чтобы знать, что нас ждет.; Ср.: Pero el viejo hablaba nada más que del pasado. Nunca mencionaba el presenta. ¿Y para que hablar del futuro? hos que acudían a él, debían sacar conclusiones. La palabra «futuro», no andaba por las barbas del viejo. (E. Amorim. Corral Abierto). ● Но старик говорил только о прошлом. О настоящем он не упоминал. А будущее… Зачем о нём [будущем] говорить? Те, кто приходили послушать его, должны были сами делать выводы. Слово «будущее» он никогда даже не произносил. (“О будущем не следует говорить + высокая степень уверенности и т.д.”).

Производящую основу фразеосхемы ¡Qué + N1 + ni qué + N1! (¡Qué + V inf + ni qué + V inf!) восстановить невозможно в связи с утерей соответствующих деривационных отношений: Escapó por milagro de una ejecución sumaria acusado de ser un espía… – Qué espía ni que carajo – dijo Florentino Ariza, – yo no soy más que un pobre enamorado. (G.G. Márquez. El amor en los tiempos de cólera) ● Только чудом ему удалось уйти от высшей меры, поскольку его обвиняли в шпионаже…. – Какой, к черту, шпион, – сказал Флорентино Ариса, – я всего-навсего бедный влюбленный. (“Не шпион + высокая степень уверенности, удивление, досада, возмущение, негативное отношение к предмету речи и т.п.”).

Среди фразеосхем данной группы преобладают полисемичные синтаксические построения: фразеосхема ¡ Qué + N1 [Adj, V finit, subj, Adv]! выражает пять значений, ¡ Cómo + V finit, inf, subj! – четыре значения, ¡ Dónde [de dónde, a dónde, hasta dónde] + V finit! и ¡ Quién + V finit., imp. de subj! – по три значения, ¡ Por [de, para, a, en, con] qué + V finit, inf!, ¡Qué de + N1! и ¡ Cuándo + V finit! – по два значения. Лишь три фразеосхемы являются моносемичными: ¡No [y] qué [sino] no + V inf!, ¡Qué + N1 + ni qué + N1! (¡Qué + V inf + ni qué + V inf!), ¡ Cuánto [cuán] + N1 [V finit, Adv]!

Чаще всего фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом выражают значение отрицания (семь фразеосхем) или утверждения (шесть фразеосхем), например: 1) – ¿Y tú crees que yo haré un buen marido? – ¿Por qué no? – ¿A qué me voy a complicar la vida? – Tal vez sea eso lo que necesites… Se sintió como cogito en un brete. (S.A. Zunzunegui. Novelas de Bilbao). ● – А ты думаешь, что из меня выйдет хороший муж? – Почему бы и нет? – А зачем мне усложнять себе жизнь? – Может быть, это как раз то, что тебе нужно? Он почувствовал, что попался. (“Мне не следует усложнять себе жизнь + высокая степень уверенности, удивление, недоумение и т.д.”); 2) ¿Quién no ha visto a los Cabezudos hacerse misteriosos y dar a entender que todo se lo saben y de todo están al cabo…? (E. Rabasa. La bola y la gran ciencia). – Кто не встречал таких типов, как Кабесудо? Они напускают на себя загадочность и дают всем понять, что они все знают и обо всем осведомлены. (“Все встречали таких типов, как Кабесудо + высокая степень уверенности, негативное отношение к предмету речи и.т.п. ”). Четыре фразеосхемы выражают значение негативной оценки, еще четыре – высокой степени проявления предмета речи, например: 1) [Paco:] ¡Qué escalerita! Ya podía poner ascensor el ladrón del casero. Hueco no falta. Lo que falta son ganas de rascarse el bolsillo. (Teatro español 48/50). ● [Пако:] Ну и лестничка! Разбойник-домовладелец мог бы сделать лифт. Места хватает. Просто ему неохота выкладывать денежки. (“Это плохая лестница + возмущение, негодование, порицание и т.п.”); 2) – No se caliente la cabeza, señor… – ¡Dios mío! ¡qué bien te sienta el estado de viuda! ¡Y riquísima que me han dicho que eres!… Ocho años de destierro te ha costado, pero en fin, si estuviste como el ratón en el queso, ¡anda con Dios! (F. Caballero. Clemencia) ● – Боже, как тебе к лицу быть вдовой! И как мне сказали, богатой!… Конечно, это стоило тебе восьми лет изгнания, но, в конце концов, тебе там жилось очень неплохо, ей богу. (“Тебе к лицу быть вдовой” + высокая степень проявления предмета речи, восхищение, одобрение, положительная оценка предмета речи и т.п.”). Значения положительной оценки, низкой степени проявления предмета речи и оценки предмета речи как предпочтительного, желаемого, целесообразного, одобряемого, но не существующего выражаются одной фразеосхемой каждое: 1) – ¡Qué chicas aquellas! Dos hermanas gemelas de Savannah, (Georgia), rubias, monísimas y verdaderamente gallinas. Buen trabajo le costó a mi virtud salir incólume… (F. Bermúdez de Castro. Pasos sin huellas). ● – Что это были за девчонки! Сестры – близнецы из Саванны (штат Джорджия), блондинки, красавицы, просто цыпочки. Можно считать чудом, что мне удалось сберечь свою добродетель… (“Это были замечательные девчонки + восхищение, одобрение и т.п.”); 2) – ¡Qué de gente hubo! Tú y yo. ● – Сколько было народу! Ты да я. (“Было мало народу + низкая степень проявления предмета речи, ирония, досада, негодование и т.д.”); 3) – Sebastián aún se reía cuando puso el coche en marcha. ¡Quién tuviera veinte años menos! (F. Bermúdez de Castro. Pasos sin huellas). ● – Себастьян все еще смеялся, когда машина тронулась. – Эх, было бы мне на двадцать лет меньше!... (“Я хотел бы, чтобы мне было на двадцать лет меньше + сожаление, огорчение, досада и т.п.”).

Максимальной степенью экспрессивности характеризуются фразеосхемы, которые выражают значения оценки (особенно негативной) и высокой/низкой степени проявления предмета речи (таких значений десять из двадцати четырех). Их особая выразительность детерминирована особенностями смыслового наполнения обеих пропозиций – диктумной и модусной. Чуть менее экспрессивны фразеосхемы со значением утверждения или/и отрицания (таких значений тринадцать из двадцати четырех); их выразительность продуцируется лишь модусной составляющей значения, которая, однако, обладает большой воздействующей силой. Невысоким уровнем экспрессивности отличается лишь фразеосхема со значением оценки предмета речи как предпочтительного, желаемого, но не осуществившегося, модусная пропозиция которой представлена менее выразительными эмоциональными семами. Таким образом, двадцать три из двадцати четырех значений фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом обладают высоким потенциалом экспрессивности. Данные показатели соответствуют природе фразеосинтаксических схем как фразеологических единиц, которые, помимо реализации коммуникативной функции, призваны воздействовать на эмоционально-волевую сферу собеседника. Перечисленные типы значений фразеосхем представляют собой фразеосинтаксическое значение, которое выражается не их лексико-семантическим наполнением, а синтаксической моделью в целом.

Все фразеосхемы обладают фразеологическими признаками воспро-изводимости, устойчивости, структурно-семантической целостности, идиоматичности, экспрессивности и относятся к разговорному стилю речи. Данные признаки являются интегральными для всех фразеосхем, однако характер их проявления в каждой из фразеосхем различен. Особую специфику составляет свойство идиоматичности, например: – ¿Por qué aceptar que el marido toma a una como mueble de dominio absoluto, sin riesgos de viaje ni beneficio de inventario? (J. Fernández. Los que viven por sus manos). ● – С какой стати муж получает жену в полное владение, словно какое-то движимое имущество, притом без страховых расходов и без всяких условий и оговорок? (“Муж не должен получать жену в полное владение + высокая степень уверенности, удивление, возмущение, негодование, негативная оценка предмета речи и т.д.”). Свойство идиоматичности может проявляться в нескольких измерениях: функциональном (значение восклицательности / повествовательности не выводится из вопросительной формальной организации фразеосхемы), семантическом (значение отрицания не выводится из утвердительной по форме фразеосхемы и наоборот; содержание модусной пропозиции также является формально не выраженным), стилистическом (фразеосхема характеризуется разговорной окраской в отличие от нейтральной окраски ее производящей, вопросительной синтаксической конструкции). Фразеосхемы ¡Qué + N1 + ni qué + N1! (¡Qué + V inf + ni qué + V inf!) и ¡Qué de + N1! обладают только тремя признаками идиоматичности, остальные фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом характеризуются наличием всех четырех идиоматичных элементов значения.

В третьей главе «Функционирование фразеосинтаксических схем с опорным компонентом-вопросительным словом в речи» описываются источники эстетической ценности фразеосхем, а также ее специфика.

Фразеосинтаксические схемы современного испанского языка с опорным компонентом-вопросительным словом относятся к экспрессивным средствам языка, поэтому обладают большим эстетическим потенциалом. Это связано с тем, что принципы организации и закономерности функционирования в речи данных синтаксических построений во многом отличаются от тех, которые действуют в рамках основной подсистемы языка, что вызывает особый интерес и внимание со стороны коммуникантов и выступает результатом стремления говорящего воздействовать на эмоционально-волевую сферу собеседника.

В этой связи изучение фразеосхем в функционально-коммуникативном и прагматическом аспектах представляет большую ценность для лингвистической науки. Такие исследования основываются на описании означающего и означаемого фразеосхем, производящего и производного, установлении внутренней формы, специфики соотношения языкового значения и актуального речевого смысла, а также закономерностей и условий их функционирования в тексте и т.д. Таким образом, воздействующая сила фразеосхем обусловлена их структурными, семантическими, этимологическими, парадигматическими и синтагматическими свойствами, иначе говоря, спецификой языковой организации и особенностями функционирования в речи.

Категория эстетики включает в себя весь спектр явлений, способных вызвать эмоциональные переживания человека – от прекрасного до безобразного. Эстетическая языковая информация способствует утонченности восприятия речи и повышению эффективности коммуникации в целом.

К системным предпосылкам эстетической ценности фразеосхем относятся следующие их свойства: асимметрия означающего и означаемого, которая проявляется в обязательном наличии идиоматичного компонента значения, контрасте между лаконичной формой и объемным содержанием, способности выражать энантиосемичные значения, использовании средств грамматической транспозиции, а также влияние внутренней формы, обязательное наличие эмоционально-экспрессивного компонента значения, совмещение диктумной и модусной пропозиций в содержании одного предложения, разговорная стилистическая маркированность.

Так, например, эстетическая ценность фразеосхем может продуцироваться благодаря контрасту (асимметрии) между лаконичной формой и объемным содержанием. Это достигается за счет одновременной реализации информативной и экспрессивной функций при использовании минимального набора формальных языковых средств, например: El doctor Juvenal Urbino, en cambio, le tenía bastante amor para verla con los ojos de la verdad. – Cómo será de noble esta ciudad – decía – que tenemos cuatrocientos años de estar tratando de acabar con ella, y todavía no lo logramos. (G.G. Márquez. El amor en los tiempos del cólera) ● – А у доктора Хувеналя Урбино хватало любви, чтобы видеть свой город трезвыми глазами. – Как же быть ему благородным, – говорил он, – если уже четыреста лет под­ряд мы пытаемся его прикончить и все еще не добились этого. (“Он не мо­жет быть благородным + высокая степень уверенности, удивление, неодобрение и т.д.”). Данная фразеосхема выражает предметное содержание, а также разнообразные эмоции и чувства, для экспликации которых потребовалось бы несколько предложений нефразеологизированного типа, например: «Он не может быть благородным. Это невозможно. Я удивлен тем, что вы так подумали. И т.д.». Противоречие между малым объемом формы и значительным объемом содержания, то есть формальной краткостью и информативной емкостью фразеосхемы придает ей эстетическую значимость, привлекает внимание, вызывает эмоциональный отклик слушающего и придает речи естественный, непринужденный характер.

Эстетические свойства фразеосхем с обязательным неизменяемым компонентом-вопросительным словом могут быть также детерминированы категорией энантиосемии, которая присуща некоторым фразеосхемам. Энантиосемия представляет собой столкновение двух противоположных признаков: «положительного» и «негативного» («отрицательного»). Коммуниканты в той или иной мере осознают это противоречие, порождающее дополнитель­ную экспрессию речи. Например: – Usted es el hombre del siglo. No puede negarse que su entendimiento es prodigioso, a todas luces prodigioso… ¡Qué cabeza la de este joven sobrino de usted! (B.Pérez Galdós. Doña Perfecta). ● – Вы – выдающийся человек. Нельзя отрицать, что ум у вас блистательный, совершенно блистательный. Что за голова у вашего племянника, сеньора донья Перфекта! Что за голова! (“Хорошая голова + удивление, восхищение, одобрение, похвала и т.д.”); Ср.: – ¡Qué cabeza la de este joven sobrino de usted! No quiere estudiar, no quiere trabajar. A veses me parece tonto. ● – Что за голова у вашего племянника! Он не хочет учиться, не хочет работать. Мне иногда кажется, что он ненормальный. (“Плохая голова + удивление, возмущение, неодобрение, досада и т.д.”).

Максимальной степени экспрессивность фразеосхем достигает в тех случаях, когда актуализации подвергается энантиосемичное значение, которое является противоположным форме предложения по знаку. Это обусловлено тем, что информация, которая эксплицируется подобной синтаксической конструкцией, вступает в противоречие с ожиданиями собеседника, благодаря чему воздействует не только на разум, но и на эмоциональную сферу адресата. Например: – El abuelo era, yo no lo olvidaba, un viejo lobo de mar. ¿Por qué habría de temer ahora a este huracán inesperado..? (S. Mansisider. Se llamaba Cabalina). ● – Дедушка был старым морским волком. Ему ли бояться неожиданно налетевшего урагана? (“Он не боится неожиданно налетевшего урагана + высокая степень уверенности и т.д.”); Ср.: – El año pasado nuestra ciudad fue el ojo del huracán. La casa de este hombre fue destruida por completo. ¿Por qué no habría de temer ahora a este huracán inesperado? ● – В прошлом году наш город оказался в эпицентре урагана. Дом этого человека был полностью разрушен. Ему ли теперь не бояться неожиданно налетевшего урагана? (“Он теперь боится неожиданно налетевшего урагана + высокая степень уверенности и т.д.”).

В качестве речевых источников эстетической значимости фразеосхем с обязательным компонентом-вопросительным словом выступают такие стилистические приемы, как придание эмоционально-оценочной экспрессивной окрашенности тексту, ее изменение на противоположную или нейтральную, семантическая аппликация, интенсификация значения (в том числе, по модели градации), его акцентуализация, «отсрочка» реализации коммуникативного смысла, а также стилистические эффекты коллоквиализации, психологизации и импликации.

Так, например, при сочетании фразеосхемы с экспрессивно окрашенными синтаксическими конструкциями (например, при дублировании фразеосхемы или сочетании с другой фразеосхемой) происходит интенсификация коммуникативного смысла всего отрезка текста: 1) – A propósito, ¿sabe cuál es ahora la nota de escándalo en F…? ¡Qué leyes, señor, qué leyes! Es juzgado civil falló ́en favor de la viuda, la herencia pasa integra a sus manos. (M. Azuela. El desquite). ● – Между прочим, вы думаете, какая теперь главная скандальная сенсация в Ф…? Ну и законы, сеньор, ну и законы! Гражданский суд решил дело в пользу вдовы, наследство переходит целиком в её руки. (“Плохие законы + высокая степень проявления предмета речи, удивление, возмущение, неодобрение и т.п.”); 2) [D. Eduardo:] ¿Y por qué quiere usted que les tenga yo miedo? ¿Qué me pueden quitar por ventura? ¿La vida, que es lo único que me queda? [Bruno (aparte):] ¿Y es grano de anís? (M. Gorostiza. Contigo, pan y ceboila) ● [Дон Эдуардо:] А с какой стати я должен их бояться? Что могут они отнять у меня? Разве что жизнь. Это единственное, что у меня осталось. [Бруно (в сторону):] А разве это пустяк? (“Я не боюсь + высокая степень уверенности, удивление, возмущение, негативное отношение к предмету речи и т.д.”; “Они ничего не могут отнять у меня + высокая степень уверенности, удивление, возмущение, негативное отношение к предмету речи и т.д.”). Такой прием позволяет говорящему подчеркнуть свое (в данном случае крайне негативное) отношение к предмету речи. В результате экспрессивность и прагматическая ценность всего микротекста в целом заметно возрастает.

Эстетическая ценность фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом может быть детерминирована таким приемом, как «отсрочка» («задержка») актуализации коммуникативного смысла высказывания. В блоке, состоящем из двух высказываний, первое (фразеосхема) оказывается контекстуально зависимым от второго высказывания. Первое предложение до момента продуцирования второго воспринимается в его прямом, нефразеологизированном значении, что вводит адресата в заблуждение. После репрезентации второго высказывания происходит актуализация вторичного, фразеологизированного значения первого высказывания. Например: – ¡Qué lista! – dijo la madre. – Tu consejo me ayudó mucho. ● – Какая умная! – сказала мать. – Ты мне очень помогла своим советом. (“Умная + высокая степень проявления предмета речи, одобрение, положительная оценка предмета речи и т.п.”); Ср.: – Isolina – dijo a su hija, – eres ya mayor, tienes que aprender cómo se guisan los conejos. Empieza por matarlo y despellejarlo y luego te diré lo que has de hacer. Isolina estaba leyendo una revista con historias románticas. – No – gruño, – empieza tú por matarlo y pelarlo, y luego ya mirará cómo lo guisas. – ¡Qué lista! – dijo la madre. – Para matarlo no tengo ánimos. Pero sé que es facilísimo, basta agarrarlo de las orejas y darle un golpe fuerte en el cogote. Para despellejarlo, ya veremos. (Italo Calvino. El conejo venenoso). ● – Изолина, – сказала она дочери, – ты уже взрослая, ты должна научиться, как готовятся кролики. Начни с того, что убьешь его и снимешь шкуру, а потом я скажу тебе, что нужно делать. – Изолина читала журнал с романтическими историями. – Нет, – проворчала она, – начни ты с того, что убьешь его и снимешь шкуру, а потом я посмотрю, как ты его приготовишь. – Какая умная! – сказала мать. – У меня нет решительности, чтобы убить его. Но я знаю, что это очень просто, достаточно схватить его за уши и сильно ударить по затылку. А как снять шкуру, потом посмотрим. (“Не умная + высокая степень проявления предмета речи, неодобрение, досада, негативное отношение к предмету речи и т.д.”).

Прием «отсрочки» актуализации коммуникативного смысла высказывания продуцирует эффект напряженности, акцентирует внимание читателя на предмете речи, а в случае реализации энантиосемичного значения придает тексту иронический характер. «Разрядка» напряжения, которая наступает после прояснения актуального смысла такого высказывания, приносит адресату облегчение и, как результат, удовлетворение и наслаждение от акта коммуникации. Все это значительно увеличивает экспрессивность и воздействующую силу текста.

Эстетическое начало является ведущим у фразеосинтаксических схем с опорным компонентом-вопросительным словом.

В целом следует отметить, что фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом соответствуют своему статусу единиц фразеологической подсистемы языка. Они представляют собой одно из наиболее эффективных средств разговорной речи и позволяют говорящему в полной мере реализовывать разнообразные коммуникативные интенции, что и составляет перспективу их изучения.

В заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом.

Приложение включает «Испанско-русский толковый словарь фразеосинтаксических схем с опорным компонентом-вопросительным словом».

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Меликян, А.В. Фразеосинтаксические схемы с опорным компонентом qué в испанском языке [Текст] / А.В. Меликян // Гуманитарные и социально-экономические науки. (Ростов н/Д). 2006. № 6. 0,5 п.л.

2. Меликян, А.В. Фразеосинтаксические схемы с опорными компонентами "что за" и "que" в русском и испанском языках [Текст] / А.В. Меликян // Вестник Ставропольского государственного педагогического института. Выпуск 8. 2006. 0,43 п.л.

3. Меликян, А.В. Фразеосинтаксические схемы в аспекте структурно-семантической слитности компонентов [Текст] / А.В. Меликян // Наука и образование. Известия Южного отделения РАО и РГПУ. (Ростов н/Д). 2006. № 3. 0,6 п.л.

4. Меликян, А.В. Системный аспект описания фразеосинтаксической схемы ¡Qué + N1 [V inf] + qué + N1 [V inf]! [Текст] / А.В. Меликян // Журналистика: информационное пространство. (Краснодар). 2006. № 5. 0,4 п.л.

5. Меликян, А.В. Фразеосинтаксические схемы с опорным компонентом quién в современном испанском языке [Текст] / А.В. Меликян // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. (Ростов н/Д). 2006. Спецвыпуск «Вопросы филологии». 0,5 п.л.

6. Меликян, А.В. О фразеологизации синтаксических конструкций с лексическими компонентами dónde, cuándo, cuánto в современном испанском языке [Текст] / А.В. Меликян // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2006. № 4. 0,6 п.л.

7. Меликян, А.В. Фразеосинтаксические схемы современного испанского языка с опорным компонентом cómo [Текст] / А.В. Меликян // Научная мысль Кавказа. (Ростов н/Д). 2006. № 13. 0,45 п.л.

8. Меликян, А.В. Речевые источники эстетической значимости испанских фразеосхем [Текст] / А.В. Меликян // Актуальные вопросы филологии. Теория и методика преподавания иностранных языков. Ростов н/Д, 2007. №3. 0,6 п.л.

9. Меликян, А.В. Фразеосхемы с опорным компонентом-вопросительным словом: эстетический аспект (на материале испанского языка) [Текст] / А.В. Меликян // Гуманитарные и социально-экономические науки. (Ростов н/Д). 2007. № 1. 0,46 п.л.

10. Меликян, А.В. Этимология испанских фразеосхем с вопросительным компонентом [Текст] / А.В. Меликян // Личность, речь и юридическая практика: Мат-лы 9-ой междун. науч.-метод. конфер. Ростов н/Д, 2007. 0,4 п.л.

11. Меликян, А.В. Эстетические функции испанских фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом [Текст] / А.В. Меликян // Язык. Дискурс. Текст: Мат-лы III-ей Междун. науч. конфер. Ростов н/Д, 2007. В соавт., 0,5/0,25 п.л.

12. Меликян, А.В. Функциональный аспект интерпретации фразеосхем с опорным компонентом-вопросительным словом (на материале испанского языка) [Электронный ресурс] / А.В. Меликян // Электронный вестник Центра переподготовки и повышения квалификации по филологии и лингвострановедению. Филологический факультет СПбГУ. . № гос. регистрации: 0420600030. 2007. 0,44 п.л.


Подписано в печать 23.03.2007. Формат 60х84 1/16. Офсетная печать. Объем 1,0 усл. печ. л. Тираж 100 экз.

Заказ № ____.


Издательство Педагогического института

ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет»:

344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33.


Ротапринтный участок ПИ ЮФУ:

344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33.