Geum.ru

Лев Левинсон, Институт прав человека

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3

Пять суток до судебного решения


Пункт 3 части седьмой статьи 108 УПК РФ допускает продление срока задержания до 120 часов – вместо конституционного ограничения 48 часами.

Пятисуточное заключение не соответствует не только Конституции РФ, но и основополагающим принципам международного права, согласно которым задержанный по обоснованному подозрению в совершении уголовного правонарушения доставляется к судье «в срочном порядке» (статья 9 Международного пакта о гражданских и политических правах), «незамедлительно» (статья 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Согласно одному из решений Европейского Суда, «четыре дня и шесть часов, проведенные под стражей полиции без представления перед судьей выходят за строгое ограничение срока», допускаемого статьей 5 Конвенции.26

Смысл доставления к судье, конечно, не в том, чтобы судья посмотрел на задержанного, а задержанный – на судью. Должно быть принято судебное решение.

По справедливому замечанию заведующего кафедрой уголовного процесса Ростовского государственного университета профессора Юрия Ляхова, «то, что суд не одно из двух, а одно из трех решений может принимать и откладывать еще на трое суток принятие решения, давая тем самым возможность органу расследования собрать дополнительные доказательства, это антиконституционная норма. <…> В советское время было 72 часа. Сейчас вот тут вспоминают: вот если бы 72. Но даже в советское время никто не имел права продлевать этот срок в 72 часа. А мы как будто соблюдаем Конституцию, а на самом деле грубо нарушаем, удлиняем этот срок по просьбе обвинения.»27

Однако иначе смотрит на это Конституционный Суд РФ. Признавая, что «статья 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации допускает задержание лица до судебного решения на срок не более 48 часов», Конституционный Суд полагает, что «по своему буквальному смыслу эта конституционная норма не исключает, что при возбуждении прокурором либо следователем и дознавателем с согласия прокурора ходатайства об избрании в качестве меры пресечения содержания под стражей суд вправе своим решением продлить срок задержания подозреваемого в связи с отложением принятия решения об избрании ареста в качестве меры пресечения.»28


Избрание более мягкой меры пресечения


Поскольку формы процессуальных документов узаконены как часть Кодекса и их использование правоприменителем обязательно, отсутствие в форме постановления об отказе в удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (приложение 2 к статье 477 УПК РФ) графы об избрании взамен заключения под стражу иной меры пресечения (домашнего ареста или залога) препятствует инициативе судей, правом на которую они были наделены поправками в УПК, внесенными Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 161-ФЗ.

Кроме того, если следовать букве того же приложения 2 к статье 477, то судья, отказывая в заключении под стражу, должен – как это ни абсурдно – обосновывать невозможность избрания иной, более мягкой, меры пресечения. Во всяком случае именно такого обоснования требует указанная форма.

Все эти несуразицы УПК приводят к тому, что избрать арест для судьи проще, чем отказать в этом или самостоятельно назначить взамен заключения под стражу иную меру.


Право на беспристрастный суд


Установки судьям – официальные и полуофициальные – даются, как известно, Верховным Судом РФ.

В думской рабочей группе по УПК, затем – в группе по мониторингу введения его в действие, а ныне – в действующем при профильном комитете Госдумы научно-экспертном совете по уголовному и уголовно-процессуальному законодательству Верховный Суд РФ всегда был представлен судьей Станиславом Разумовым. На многочисленных практических конференциях, каковые прошли во всех федеральных округах, именно судья Разумов разъяснял судьям, как применять новый Кодекс.

Так, например, коснувшись проблемы рассмотрения ходатайство об избрании меры пресечения в своем выступлении на конференции в Южном федеральном округе 8 октября 2002 года, судья Разумов заявил об «обоюдной заинтересованности» следственно-прокурорского и судейского эшелонов «в разрешении этих вопросов». Недвусмысленно отдав предпочтение стороне обвинения, судья Верховного Суда ориентировал своих коллег на необходимость обеспечения судом следственных удобств. Что повсеместно и происходит.

Какое, казалось бы, решение должен принять судья, когда прокурор обращается с ходатайством не за 8 часов до истечения 48-часового срока допустимого досудебного задержания, как это следует из закона, а «буквально перед истечением 48 часов, где-то за два, за три часа»? Естественно, суд должен отказать в избрании меры пресечения, так как сторона, обращающаяся с ходатайством, нарушила федеральный закон.

Не так рассуждает официальный представитель высшего судебного органа: «Мы говорим своим судьям о том, что закон нам с вами говорит, что суду дается 8 часов для рассмотрения тех материалов, которые представляются. Если в рамках отведенных этих 48 часов такой материал к вам в суд пришел, вот в течение 8 часов мы и должны рассмотреть с вами.»29 Таким образом получается, что если постановление поступило в суд на 48 часу задержания, суд может рассматривать его еще 8 часов. Но как же тогда быть с конституционным 48-часовым ограничением задержания без судебного решения и с частью третьей статьи 94 УПК РФ, предписывающей немедленное освобождение задержанного, если постановление судьи о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока задержания не поступит в течение 48 часов с момента задержания?

Подобным образом разрешаются судьей Разумовым случаи поступления ходатайств за пределами установленных 48 часов: «Буквально перед отъездом сюда из одного из регионов позвонили мне и говорят: а вот ходатайство прокурор принес, а с момента задержания лица прошло 70 часов, не 48, а 70 часов прошло. Вы знаете, мы в этом случае просто рекомендуем принимать судебное решение об отказе в принятии такого ходатайства. <…> 48 часов прошло, лицо должно было быть освобождено. <…> Нет необходимости вообще рассматривать этот материал, потому что лицо должно быть освобождено. И решать этот вопрос, наверное, должен тот орган, который оперативно не разрешил этого вопроса».30

Но почему бы суду, обнаружившему очевидное нарушение конституционного права и наделенного полномочиями рассмотреть ходатайство прокурора, даже поданное с нарушениями, не следовать статье 18 Конституции и не обеспечить правосудием свободу человека? Разве не обязан в данном случае суд рассмотреть ходатайство и, независимо от содержащихся в нем доводов, принять решение об отказе в его удовлетворении, т.е. освободить человека, а не говорить, что он «наверное» должен быть освобожден иным органом»? Это прямо следует из части второй статьи 10 УПК РФ, в соответствии с которой «суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного или лишенного свободы».

При такой солидарности с обвинением сложно говорить о беспристрастности суда.

Следствием этих установок становится обвинительный уклон, возникающий у суда уже при первом появлении перед ним обвиняемого. 25 % адвокатов, опрошенных в рамках настоящего проекта, указывает, что в каждом втором случае и чаще заключение под стражу избирается при нарушении 8-часового срока представления в суд постановления о возбуждении ходатайства. И лишь 14 % адвокатов заявило, что никогда не сталкивалось с такими нарушениями.31

Еще до вступления УПК РФ в силу из него был изъят запрет рассмотрения уголовного дела судьей, принимавшем в ходе досудебного производства решение об избрании или продлении меры пресечения (часть вторая статья 63 УПК в редакции от 18 декабря 2001 года). 17,6 % анкетированных защитников показали, что по большинству уголовных дел судьи, заключавшие обвиняемого под стражу, рассматривали затем само дело.32 Якобы компенсируя исключенное ограничение, в статье 108 УПК появилась часть тринадцатая, не допускающая возложение полномочий об избрании меры пресечения на одного и того же судью на постоянной основе. Эти полномочия должны распределяться между судьями соответствующего суда в соответствии с принципом распределения уголовных дел.

Такой паллиатив не решает задачи обеспечения судейской незаинтересованности и беспристрастности. Кроме того, соблюдение названного ограничения невозможно в односоставных судах, а в двусоставных лишено смысла.

Однако Верховный Суд в лице судьи Разумова оправдывает сложившийся порядок. ПО словам Разумова, «говорить о том, как это раньше говорилось, да и сейчас еще можно слышать такие вопросы, что судья кровь из носа, но будет отстаивать свое решение, обязательно вынесет, если он дал согласие на заключение под стражу, в обязательном порядке будет выносить приговор, связанный с лишением свободы, – я думаю, что это просто необоснованные такие утверждения. И давайте скажем, что это не очень грамотные, наверное, рассуждения. Потому что действительно дело рассматривается в соответствии с нормами закона, и судья должен принимать справедливое решение в любом случае, как это указано в самом законе».33

Но если судья «в любом случае» должен принимать справедливое решение, тогда излишни любые ограничения, и судья по совместительству может подрабатывать прокурором. Ведь «в любом случае» он должен действовать по закону.

Между тем, судьи отнюдь не беспристрастны. Рассматривая ходатайства о заключении под стражу, они склонны больше прислушиваться к обвинению, чем к защите.
  • Так, судья Иванов при рассмотрении 14 декабря 2004 года в Санкт-Петербургском городском суде очередного ходатайства обвинения о продлении срока содержания подсудимых по делу Шутова отказался, несмотря на солидарное мнение адвокатов, перенести это рассмотрение на следующее заседание. Так как ходатайство было заявлено обвинением неожиданно, более чем за две недели до истечения срока, защита не была готова к документальному подтверждению состояния здоровья обвиняемых. Мера пресечения была продлена судом при явной невозможности защиты подтвердить свою позицию. По словам адвоката Кузнецовой, «в данном процессе защита лишена возможности выражать свои мысли»34.

Такое поведение не соответствует нормам, определенным Конституционным Судом: «Судебная процедура признается эффективным механизмом защиты прав и свобод, если она отвечает требованиям справедливости и основывается на конституционных принципах состязательности и равноправия сторон. При решении вопросов, связанных с содержанием под стражей в качестве меры пресечения, это предполагает исследование судом фактических и правовых оснований для избрания или продления данной меры пресечения при обеспечении лицу возможности довести до суда свою позицию, с тем чтобы вопрос о содержании под стражей не мог решаться произвольно или исходя из каких-либо формальных условий, а суд основывался на самостоятельной оценке существенных для таких решений обстоятельств, приводимых как стороной обвинения, так и стороной защиты.»35

Но для представления суду своей обоснованной позиции защите, как минимум, необходимо обладать информацией о том, по каким причинам обвинение ходатайствует об избрании меры пресечения, в чем подозревается или обвиняется подзащитный. Между тем, как указывают адвокаты, примерно в каждом третьем случае (28,3 %) суд отводит стороне защиты менее 15 минут на ознакомление с поступившими материалами, обосновывающими ходатайство о заключении под стражу. По мнению 69,4 % опрошенных адвокатов, этого времени недостаточно.36 Некоторые адвокаты назвали нарушение сроков представления в суд материалов и вытекающий из этого недостаток времени на ознакомление с ними одним из самых распространенных правоприменительных злоупотреблений на досудебной стадии процесса.


Содержание под стражей в целях обеспечения приговора


На основании части второй статьи 97 УПК РФ мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора. Однако использование данного основания избрания или продления ареста до постановления приговора Европейский Суд счел нарушением статьи 5 Конвенции.37 Согласно позиции Страсбургского суда, арест может оставаться законным, только если общественный порядок действительно остается под угрозой; его продолжение не может быть использовано для предвосхищения тюремного заключения по приговору.38

Таким образом, содержание под стражей для обеспечения исполнения приговора может избираться только после вынесения приговора до вступления его в законную силу.
  • Определение Санкт-Петербургского городского суда от 6 декабря 2005 года о продлении срока содержания под стражей С.А. Денисова, вынесенное в стадии прений сторон в своей мотивировочной части содержит указание на продление срока «для обеспечения исполнения приговора».


Заключение под стражу без доставления обвиняемого в суд


Часть третья статьи 258 УПК РФ допускает удаление подсудимого из зала судебного заседания до окончания прений сторон. При этом никаких оговорок о допуске его к участию в рассмотрении вопроса об избрании или продлении меры пресечения данная норма Кодекса не содержит.
  • Поскольку половина подсудимых по делу Шутова была удалена судом из зала судебного заседания до окончания прений сторон, рассмотрение ходатайств обвинения о продлении меры пресечения происходило в отсутствие обвиняемых. Например, 23 марта 2005 года ходатайство рассматривалось при наличии в заседании пятерых обвиняемых из четырнадцати, 20 июня 2005 года – в присутствии семерых обвиняемых.

Такая ситуация признается Европейским Судом нарушающей права, гарантированные Конвенцией: «Фактически апеллянт не имел возможности оспорить должным образом мотивы, приведенные в обоснование продолжения его задержания. Представителю обвинительной власти суд дал возможность высказать свои соображения; они могли вызвать со стороны обвиняемого возражения, которые должны быть учтены судом при вынесении решения. Поскольку разбирательство не обеспечило равного подхода, оно не было действительно состязательным»39.


Продление меры пресечения


Первоначальное заключение под стражу допускается законом и, как общее правило, избирается судом на двухмесячный срок – по основной массе дел явно избыточный. Ведь преимущественно содержатся под стражей обвиняемые не по таким сложным делам, как бандитизм или олигархическое мошенничество, а в совершении достаточно простых преступлений (статьи 111, 158, 161, 213, 228 УК РФ). Большинство арестованных свидетельствует: время содержания под стражей используется нерационально, активных следственных мероприятий не проводится, ведение дела затягивается. люди сидят в камерах «забытые». Таким образом, следствие ведет себя, как определил это Европейский Суд, «без должной старательности»40.

В Великобритании же судебный приказ об аресте выдается не более чем на 8 дней, после чего магистраты решают вопрос о продлении ареста снова на 8 дней и так до истечения предельного срока ареста41.

По делу «Клоот против Бельгии» Европейский суд установил, что «большинство судебных решений без лишних хлопот лишь ссылались на потребности расследования, если не ограничивались просто упоминанием, в стереотипных формулах, прежнего решения <…> Когда на потребности следствия ссылаются в таких общих и абстрактных выражениях, этого недостаточно для оправдания продления задержания».42

Как определил Европейский Суд по делу «Худоеров против России», чем дольше содержится обвиняемый под стражей, тем более основательными и подтвержденными фактическими обстоятельствами должны быть аргументы в пользу продления содержания под стражей. Даже если первоначальное содержание заявителя под стражей удовлетворяло требованиям «разумных подозрений», но с течением времени эти основания становились все менее и менее убедительными, поскольку государственные органы должны были проверять реальную ситуацию, чтобы обосновать необходимость продления заключения для заявителя.43

Но этого не происходит. Преобладают стандартно-формальные решения о продлении срока.

Частично это объясняется тем, что продление срока досудебного содержания под стражей на срок до 12 месяцев происходит на том же уровне, что и принятие первоначального решения об аресте: судьей районного суда (часть вторая статьи 109 УПК РФ).

Обращает на себя внимание и то, что форма постановления о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей (приложение 102 к статье 476 УПК РФ) предписывает следователю указывать отсутствие оснований для изменения или отмены меры пресечения, но не обосновывать наличие оснований для ее продления.

Острую проблему представляет продление меры пресечения в ходе судебного разбирательства. Хотя Конституционный Суд РФ в Постановлении от 22 марта 2005 года № 4-П признал необходимость соблюдения состязательной процедуры рассмотрении судом вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу после поступления дела в суд, на практике весьма часто автоматическое, «протокольное» оставление обвиняемого под стражей судом в порядке статей 228 и 255 УПК РФ. Суды по-прежнему исходят из того, что предусмотренный частью второй статьи 255 6-месячный срок содержания под стражей со дня поступления дела в суд и до вынесения приговора действует по умолчанию и не требует для его применения специального судебного рассмотрения.
  • Так, по рассматривавшемуся Санкт-Петербургским городским судом уголовному делу № 2-27/06 (судья Г.Д. Пономарева) подсудимый Маковоз с 27 марта по 8 июня 2006 года содержался под стражей без вынесения в предусмотренном законом порядке судебного решения, т.е. незаконно.

Дело поступило в суд 8 декабря 2005 года. В связи с истечением срока содержания под стражей, продленного на стадии предварительного следствия до 26 декабря, 20 декабря 2005 г. государственное обвинение обратилось к суду с ходатайством о продлении срока содержания. Ходатайство было удовлетворено и 20 декабря 2005 года срок содержания был продлен на три месяца, т.е. до 26 марта 2006 года.

28 декабря 2005 года при назначении судебного заседания суд, не обсуждая вопрос о продлении срока содержания под стражей с участием сторон, оставил меру пресечения Маковозу и другим обвиняемым по делу без изменения.

27 марта 2006 года, после истечения установленного постановлением от 20 декабря 2005 года срока содержания подсудимого под стражей защита обратилась в ИЗ 47/1 по месту содержания Маковоза на предмет освобождения его из-под стражи в связи с отсутствием соответствующего судебного решения. Руководство СИЗО подтвердило отсутствие иного решения, кроме постановления от 20 декабря 2005 года (которым срок был продлен до 26 марта 2006 года), однако освободить подсудимого из-под стражи отказалось.

В связи с создавшейся ситуацией 28 марта 2006 года данный вопрос был поставлен перед судом одним из содержащихся под стражей по тому же делу подсудимых – Ивановым (оказавшимся в такой же ситуации). Однако судья разъяснила, что все подсудимые содержатся под стражей на законных основаниях в течение 6 месяцев вплоть до 8 июня 2006 года и вынесение каких-либо судебных решений по данному вопросу не требуется.44


Сроки содержания под стражей


Приходится с сожалением признать, что УПК РФ увеличил сроки содержания под стражей при расследовании преступлений. Федеральным законом от 9 марта 2001 года № 25-ФЗ в статью 97 действовавшего тогда УПК РСФСР было внесено изменение, по которому предельный срок содержания под стражей обвиняемых в совершении тяжких преступлений составлял 6 месяцев. Однако вскоре новый УПК увеличил срок для обвиняемых по тяжким статьям до одного года, т.е. вдвое.45

Евроейский Суд неоднократно признавал российские сроки нарушающими статью 5 Конвенции: один год, 5 месяцев и 23 дня содержания под стражей Ильи Романова46, более чем пятилетнее пребывание во Владимирском централе Дониера Худоерова47.
  • Приговор по делу Шутова и других был вынесен 15 февраля 2006 года. Осужденные по данному делу содержались под стражей: Шутов ровно семь лет,, Гимранов, Денисов, Николаев, Лагуткин, Додонов, Рогожников, Каржавин, Архипов более семи лет, Минаков и Голубев – около семи лет. При этом Голубев обвинялся и был осужден только по части третьей статьи 158 УК, т.е. за кражу, к 7 годам лишения свободы, отбыв в СИЗО почти весь срок.

Находясь под стражей, человек, признаваемый невиновным, уже, по сути, отбывает наказание. И если период задержания слишком приближается по продолжительности к ожидаемому в случае осуждения наказанию, нарушается принцип презумпции невиновности.48
  • Гражданину К., обвиняемому по ст. 2822 УК РФ, максимальный срок наказания по которой составляет два года лишения свободы, была избрана мера пресечения – заключение под стражу. В обосновании указывалось, что К. может скрыться, продолжать преступную деятельность, угрожать свидетелям, уничтожить доказательства. Срок ареста продлевался судом по тем же основаниям. К. содержался под стражей с 25 мая 2005 года до передачи дела в суд в течение 5 месяцев, затем более четырех месяцев «за судом» (всего около 10 месяцев). 7 марта 2006 года мировым судьей Промышленного района г. Казани К. был приговорен к 10 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.49