Российская благотворительность в зеркале сми
| Вид материала | Документы |
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1103.67kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 929.78kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 929.78kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1918.02kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1523.27kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1048.65kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1412.71kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 4501.14kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 706.08kb.
- Российская благотворительность в зеркале сми, 1341.45kb.
ХОРОШИЙ ПРИМЕР ЗАРАЗИТЕЛЕН
Готовность томичей помогать ближнему растет в геометрической прогрессии
Ольга Смирнова,
«Комсомольская правда в Томске» (Томск), № 69, 14.05.2011
Это не преувеличение: об этом свидетельствуют цифры, которые приводит учредитель благотворительного фонда помощи детям, больным раком крови, Елена Петрова. В первый год работы фонда Елене Алексеевне и ее помощникам удалось собрать всего
230 тысяч рублей. В следующем - 2008-м -году - уже 1 млн. 700 тысяч, в 2009-м - 3 млн. 800 тысяч, в 2010-м - б млн. 300 тысяч.
Огромную роль в этом, считает Елена Алексеевна, сыграла прозрачность деятельности фонда. На сайте
- Материальное положение наших семей не слишком высокое, поэтому страшный диагноз, поставленный ребенку, для родителей становится двойным шоком: лечение требует больших затрат, а денег просто нет, - говорит Елена Петрова. - Очень важна и своевременная качественная диагностика. Но у нас в Томской области, к сожалению, нет необходимого диагностического оборудования. Может быть, это и правильно: оно стоит огромных денег, и приобретать его ради нескольких детей слишком затратно. Но тогда мы должны сделать все, чтобы эти дети могли вовремя попасть в высокотехнологичные медицинские центры и пройти обследование там.
Собранные для семей с больными детьми деньги помогают им не только финансово, но и морально. А душевные силы таким родителям нужны, как воздух.
- Во время болезни у мамы появляется какая-то особая связь с ребенком: он словно подпитывается энергией матери, черпает у нее силы для борьбы с болезнью. Вот почему мы так много внимания уделяем душевному состоянию мам, - рассказывает Елена Алексеевна. - Раскисать в таких случаях ни в коем случае нельзя, потому что все это передается ребенку. Я множество раз видела: если мама вступает в борьбу со словами «Ничего не знаю, через год-два мы будем здоровы» именно так все и случается.
Собранные в 2010 году 6 с лишним миллионов учредитель фонда считает результатом очень хорошим. Но надеется, что в будущем число желающих помочь ближнему будет только расти:
- Через много лет никто не вспомнит, в каком платье ты был и на какой машине ездил. Но если ты помог спасти маленького человечка, который живет и радуется жизни, наверное, это и есть то, что оправдывает наше существование и делает его осмысленным...
ТРАНСФОРМАЦИЯ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА
Довольно заметной тенденцией последнего времени, вызывающей у широких масс наблюдателей недоумение, является перенос значительной частью богатейших людей (от Гейтса до Прохорова) своей активности в сферу благотворительности
Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации, д.э.н,
«Однако» (Москва), № 15, 16.05.2011, c. 23, 24, 25, 26, 27
Благотворительность как форма стратегического инвестирования
Довольно заметной тенденцией последнего времени, вызывающей у широких масс наблюдателей недоумение, является перенос значительной частью богатейших людей (от Гейтса до Прохорова) своей активности в сферу благотворительности.
Вместе с тем такой перенос совсем не обязательно является формой "ухода от дел".
НЕ ТОЛЬКО БЕГСТВО ОТ НАЛОГОВ
Прежде всего благотворительная оболочка довольно эффективно защищает бизнес от налоговых расследований (так как на сегодняшний день некоммерческие организации в развитых странах в отличие от бизнеса непрозрачны для внешнего контроля, за исключением контроля их жертвователей) как раз в то время, когда база для таких расследований расширяется, причем иногда совершенно абсурдным образом.
Так, специалисты по офшорному движению капиталов отмечают резкое расширение американской юриспруденцией сферы своей компетенции, начавшееся вскоре после прихода к власти Обамы и продолжающееся до сих пор. Тенденция к этому существовала всегда, но не носила всеобщего характера и часто воспринималась не более чем курьез.
В 2009 году в США было введено юридическое понятие "неграждан, ведущих предпринимательскую деятельность в юрисдикции США" и потому обязанных платить налоги со своей деятельности американскому государству. Принципиально важно, что при этом под "юрисдикцией США" может пониматься (в зависимости от настроения судьи) не только их территория, но и вся деловая активность с участием американцев и даже экономические операции за пределами США и без участия граждан США, но с использованием доллара.
Подобное расширение осуществляется в первую очередь в сугубо фискальных целях. Ведь в современных США, бюджет которых (в отличие от российского) основан в первую очередь на налоговых платежах физических лиц, более 40% населения слишком бедно, чтобы платить налоги, или же уклоняется от их уплаты. В то же время финансовый кризис совершенно очевиден и проявляется в высоком дефиците государственных бюджетов всех уровней, попытки уменьшить который уже привели к самой настоящей волне массовых беспорядков, охвативших Висконсин, Айдахо, Аризону, а также некоторые крупные города вроде Филадельфии.
Помимо тактической задачи поддержки рушащегося бюджета непредсказуемое расширение фискального суверенитета США преследует, разумеется, и стратегическую задачу расширения глобального влияния - как их могущественного юридического сообщества, так и их самих как доминирующей силы современного человечества.
В этой ситуации приближения к глубокому юридическому кризису стремление к радикальному снижению прозрачности бизнеса представляется вполне естественным проявлением инстинкта самосохранения. Между тем просто снизить прозрачность бизнеса как такового при наличии глубоко проработанных стандартов корпоративной отчетности, скрупулезных требований к формам корпоративного управления и достаточно разветвленной системы государственного и общественного регулирования деятельности корпораций не представляется возможным.
Совершенно другое дело - изменение формата самого бизнеса, примеривание им на себя личины благотворительности. Ведь прозрачность некоммерческих неправительственных организаций (в силу в том числе активного использования их как скрытого инструмента внешней политики США и других развитых стран для деликатных операций - вплоть до организации разного рода "цветных революций" с целью свержения неугодных режимов) исключительно низка. По сути дела, некоммерческие неправительственные организации подотчетны лишь собственным наблюдательным советам, то есть структурам, вкладывающим в них средства.
Таким образом, благотворительная сфера оказывается для крупных капиталов таким же убежищем с функциональной точки зрения, каким с административно-географической точки зрения являются для них офшорные зоны.
Однако данный мотив при всей своей актуальности является все же менее значимой причиной переориентации крупных капиталов в сферу благотворительности по сравнению с изменением характера коммерческой деятельности в целом.
НОВЫЙ ВЛАСТИТЕЛЬ ИСТОРИИ
Это изменение происходит в ходе современного мирового экономического кризиса, а весьма вероятно, что и сам кризис является лишь воспринимаемой нами формой этого изменения. Узкоэкономическое содержание этого кризиса представляется вполне очевидным: глобальный рынок закономерно породил глобальные монополии, которые просто некому регулировать и которым просто не с кем конкурировать, и они, как и положено в такой ситуации, загнивают.
Вся мировая финансовая система под истошные крики о намечающемся выходе из кризиса самое позднее с середины 2006 года раскачивается на грани глобальной депрессии, и в ее пропасть одинаково страшно заглядывать и профессиональным оптимистам, и "соловьям Апокалипсиса".
Стандартным, позитивным выходом из ситуации загнивания монополий в отсутствие источника внешней конкуренции является технологический рывок, который ослабляет степень монополизации. Но именно поэтому глобальные монополии и наиболее концентрированное выражение их совокупных интересов - глобальный управляющий класс - стремятся сдержать технологический прогресс.
Глобальный управляющий класс - это новый всемирно-исторический субъект, складывание или по крайней мере резкое укрепление которого представляется важнейшим результатом кардинального упрощения всех видов коммуникаций в ходе глобализации.
Упрощение коммуникаций сплачивает представителей различных управляющих систем (как государственных, так и корпоративных) и обслуживающих их деятелей спецслужб, науки, медиа и даже культуры на основе общности личных интересов и образа жизни. Грубо говоря, благодаря упрощению коммуникаций и росту концентрации богатств резко расширяется круг влиятельных людей, которые живут не в странах, а в надежно охраняемых суперотелях и закрытых резиденциях. Эти отели и резиденции обеспечивают запредельный для обычных людей уровень комфорта вне зависимости от страны расположения, а надежная охрана гарантирует ощущение безопасности (которое намного важнее самой безопасности) в условиях практически любых конфликтов. Члены этого сообщества не нуждаются в государствах даже с военной точки зрения - их общие интересы (как мы имеем сомнительное удовольствие наблюдать в ряде африканских конфликтов, Афганистане и Ираке) обеспечивают частные наемные армии.
Новый глобальный класс собственников и управленцев противостоит разделенным государственными границами обществам в качестве глобальной, то есть всеобъемлющей, структуры. Этот глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних для себя обязательств: у него нет ни избирателей, ни налогоплательщиков. В силу самого своего положения "над традиционным миром" он по вполне объективным причинам враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой, и в первую очередь традиционной государственности.
Под влиянием формирования этого класса, попадая в его смысловое и силовое поле, государственные управляющие системы в корне перерождаются. Высшие уровни государственного управления начинают осознавать себя не в качестве неотъемлемых частей собственной страны и собственного народа, а - на основе общего образа жизни (или мечты об этом образе жизни) - в качестве части глобального управляющего класса.
Соответственно, государственные руководители, все в большей степени идентифицируя самих себя в качестве элемента глобального сообщества вершителей мировых судеб, совершенно незаметно для себя переходят от управления в интересах наций-государств к управлению этими же нациями в интересах "новых кочевников". Разумеется, такое управление осуществляется в полном пренебрежении к интересам обычных обществ, сложившихся в рамках государств, и за счет этих интересов (а порой и за счет их прямого подавления).
СЛИВ СРЕДНЕГО КЛАССА
Приходится признать, что благодаря принципиальному отсутствию внешнего регулирования деятельности монополий им в целом вполне успешно удается сдержать технологический прогресс. Человечество, поколение назад вполне обоснованно мечтавшее о космосе и бесплатной энергии, сегодня может рассчитывать лишь на 3D-телевизор, очередной айфончик и диет-колу в красивой банке.
И поскольку позитивный - через технологический рывок - выход из загнивания доминирующих на рынках монополий в обозримом будущем, скорее всего, невозможен, наиболее вероятной становится попытка негативного выхода через либеральную экономию на спичках и ограничение потребления "лишнего населения", что означает сваливание в депрессионную спираль.
Ведь глобальный монополизм непосредственно проявляется через нехватку спроса. Сталкиваясь с ситуацией, когда генерировать спрос путем увеличения денежной массы становится из-за чрезмерного объема "лишних" денег уже невозможно, глобальные монополии, как и всякие коммерческие организмы, начинают инстинктивно сокращать издержки. Сокращение ими издержек в глобальном масштабе - это сокращение потребления населения, которое потребляет больше, чем производит.
При этом под ударом оказываются отнюдь не нищие - что с них возьмешь? Они потребляют мало, и за счет еще большего сокращения их потребления много не выгадаешь.
Радикальное сокращение потребления, социальная утилизация ждет средний класс, становящийся ненужным из-за распространения сверхпроизводительных постиндустриальных (пока в основном информационных) технологий. Он последовательно уничтожался в Латинской Америке и Африке, затем и на постсоциалистическом пространстве, но сегодня эти резервы исчерпаны, и приходит очередь среднего класса "ядра" капиталистической системы, ее метрополии - развитых стран, утративших свою сакральную ценность в глазах эмансипировавшегося, отделившегося от них глобального управляющего класса. При этом принципиально важно, что социальная утилизация среднего класса развитых стран - пресловутого "золотого миллиарда" - отнюдь не решит проблемы, но лишь переведет их в новые - постэкономическую и постдемократическую - плоскости.
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ РЫНКА
Проще всего с демократией: сегодня она существует от имени и во имя среднего класса. Во что она превратится после утилизации этого среднего класса, на его костях? В информационную диктатуру, основанную на формировании сознания людей.
И не нужно думать, что путь к этому далек.
Давайте проверим сами себя: за счет управления нашим сознанием при помощи информационных потоков большинство из нас твердо знает, что Каддафи - злодей. Мы знаем, что Каддафи - злодей, потому что глобальные СМИ обвинили его в массовых бомбежках собственных мирных городов и преступлениях по отношению к мирному населению. При этом некоторые все еще осознают, что это ложь, что никаких бомбежек не было, а нефтедоллары делились с населением значительно более справедливо, чем, например, в сегодняшней России, но "осадок остается": наряду с ясным осознанием лживости обвинений мы все равно ощущаем, что Каддафи плох и защищать его стыдно.
Таково действие современных информационных технологий даже на критическое, осведомленное и не шокированное личными несчастьями сознание. В ходе же "зачистки" среднего класса Запада это сознание будет окончательно лишено критичности (современной системой образования), запутано информационными атаками и приведено в пластичное состояние личными несчастьями - как минимум разорением. Соответственно, оно будет практически идеальным объектом для внешнего управления.
В глобальном плане массированное формирование сознания приведет к завершению начинающегося сейчас процесса расчеловечивания - к отказу от суверенитета и самосознания личности, этого главного достижения эпохи Просвещения, и возврату к слитно-роевому ее существованию, может быть, через серьезные, меняющие психотип бедствия.
Первый шаг к этому сделан: декартовское "Я мыслю - следовательно, существую" давным-давно подменен обществом массового потребления более удобной формулой "Я покупаю - следовательно, существую".
Вместе с тем массовое зомбирование, позволяющее создать ощущение полноценного потребления у человека, почти не имеющего возможности покупать (движение к этому можно наблюдать, например, в современной Прибалтике и Восточной Европе в целом), делает рыночную экономику попросту ненужной.
В самом деле: если массе индивидуальных потребителей ничего не стоит внушить, что нанесение на вещь того или иного лейбла в разы повышает ее потребительную стоимость (а это положение уже достигнуто), обмен в массовом порядке становится гарантированно неэквивалентным.
А неэквивалентный обмен, то есть грабеж, возведенный в основу экономических отношений, не просто подрывает и разрушает рынок, но и попросту отменяет его.
И это естественно: социальная утилизация среднего класса лишит современную экономику необходимого ей спроса, а экономика без спроса оказывается принципиально нерыночной.
Таким образом, рыночные отношения заменяются отношениями по формированию (прежде всего глобальными монополиями, но не только ими, а в целом крупным бизнесом) стандартов, норм и правил личного и коллективного поведения.
Главным для понимания характера изменения лица современного глобального бизнеса представляется то, что благотворительность как форма организации деятельности целых направлений некоммерческих организаций сегодня по самой своей сути является стратегическим бизнесом, стратегическим инвестированием, но не в конкретные производства, а в создание новых стандартов, смыслов, идей и структурообразующих организационных конструкций.
Подобная деятельность в силу своего всеобъемлющего характера является наиболее рентабельным в стратегической перспективе бизнесом, и современная благотворительность в значительной степени оказывается инвестированием именно в него. Это качественно новая сфера массовой глобальной конкуренции - глобальные СМИ, включая телевидение и социальные сети, оказываются всего лишь инструментами трансляции, навязывания, экспансии новых смыслов.
ОТ ИЕРАРХИИ - К СЕТИ: СМЕНА МОДЕЛИ УПРАВЛЕНИЯ
Значение деятельности по формированию стандартов и стратегий резко выросло не только в силу глобального тренда постепенного изживания собственно рыночных отношений, описанного выше, но и по сугубо управленческим причинам: в силу наблюдающегося перехода от иерархических систем управления к сетевым.
Принципиально важно понимать, что окончательно данный переход, по всей видимости, никогда не закончится: реальное участие в конкуренции будут принимать сочетания в разных пропорциях как иерархических систем, так и сетевых.
Можно предположить, что наиболее эффективно будут выглядеть трехступенчатые, трехзвенные системы управления. На их низшем уровне, на уровне непосредственного действия, будут находиться сетевые организации, направляемые и отчасти конституируемые иерархическими структурами. При этом управление ими будет в основном косвенным, основанным не на административном принуждении или финансовом стимулировании, а на формировании поля смыслов и мотиваций, заставляющем эти сетевые структуры совершать требуемые действия, в основном с узко коммерческой точки зрения, вполне бескорыстно.
Непосредственными организаторами этого поля смыслов и мотиваций являются традиционные иерархические структуры, находящиеся на втором уровне глобального управления. Однако сами они, в свою очередь, являются лишь исполнителями воли (приводными ремнями, инструментами) сетевых структур высшего уровня - сгустков глобального управляющего класса.
В результате начавшегося складывания описанной системы степень формальной иерархизации мира резко снизилась, причем как внизу, так и на самом верху управленческой (а следовательно, и социальной) пирамиды. С точки зрения участия в работе сетевых управляющих структур господа действительно вполне диалектически оказались некоторым подобием рабов, в то время как занимающие промежуточное положение менеджеры "выпали из контекста". Это парадоксальное подобие, являющееся важным фактором социальной стабилизации, сулит в будущем массу интересных социальных коллизий вроде братания владельца корпорации со студентом-протестантом через голову топ-менеджмента; впрочем, популярные в США сюжеты с комиком, ставшим или едва не ставшим президентом, могут быть эхом и этой коллизии тоже.
Принципиально важно, что снижение степени иерархизации управляющей системы автоматически означает снижение роли старых, внешних для личности, административных рычагов и рамок управления и потребность в появлении новых рычагов и рамок, выполняющих те же функции. В рамках сетевой структуры субъект действия ограничивается и направляется не приказами, а собственными представлениями, мотивацией и "духом комьюнити". Поэтому новая система управления, адекватная новой, складывающейся реальности, должна управлять в первую очередь мотивациями и общими, в идеале универсальными правилами.
Главной функцией системы управления в новом мире оказывается формирование массовых стандартов поведения, базовых принципов ("что такое хорошо и что такое плохо") и основных смыслов, определяющих состав и приоритеты повестки дня, на основании которой действует и индивидуум, и разветвленная организация.
НКО - "ФАБРИКИ МЫСЛИ" НОВОЙ ЭПОХИ
Сегодня формированием и продвижением разного рода стандартов (от технологических до поведенческих) занимаются прежде всего некоммерческие организации (НКО), в значительной степени аналитические, создаваемые и оплачиваемые через разного рода благотворительные инструменты.
Вполне очевидных примеров подобной деятельности много. Наиболее потенциально влиятельными и потому интересными представляются структуры, объединяющие мощные некоммерческие организации и заинтересованные глобальные монополии. Формирование стандартов первыми в интересах последних может в прямом смысле слова ломать мир, создавая качественно новую реальность.
Весьма интересно в этом отношении, например, колоссальное хранилище семян на Шпицбергене. В его строительстве участвовали Фонд Билла и Мелинды Гейтс; гигант американского агробизнеса DuPont/Pioneer Hi-Bred, один из крупнейших мировых владельцев патентованных генетически модифицированных семян и связанных с их выращиванием химикатов; Syngenta, швейцарская компания, один из основных производителей генетически измененных семян и химикатов; фонд Рокфеллера - глобальная частная группа.
Каким может быть совмещение интересов некоммерческих организаций и производителей генетически модифицированных семян, можно только гадать, вспоминая, например, что высокоурожайные гибридные семена можно сеять только раз: собранный урожай годится в пищу, но не является качественным посевным материалом. Соответственно, распространение гибридных семян создает глобальную зависимость сельхозпроизводителей, а через них и всего человечества перед несколькими держателями дикого генетического материала, необходимого для создания высокоэффективных гибридов.
Такая зависимость сделает ненужной войны: достаточно просто прекратить продажу нежелательному режиму посевного материала, и его сельское хозяйство полностью развалится за два-три года, а возникшие из-за этого социально-экономические проблемы если и не сметут его, то во всяком случае обеспечат его покорность. Понятно, что формирование такой реальности будет означать качественно новые стандарты всех международных отношений - без громких деклараций и, более того, вообще без публичных действий.
Можно строить и иные предположения, вспоминая, например, о возможностях закладывания в генетически модифицируемые продукты "дополнительных" функций, до бесплодия включительно, и участия некоторых неправительственных структур в исследованиях и даже практических действиях, направленных на сокращение численности "низших" рас.
Бесспорно одно: сам факт теснейшего сотрудничества благотворительных и сугубо коммерческих структур свидетельствует о качественно новой реальности, в которой мы живем.
Реальности, в которой благотворительность уже сегодня, совершенно незаметно для погруженных в ослепляющую суету финансовых рынков аналитиков, стала важнейшей формой стратегического инвестирования.