Андрей Уланов «Додж»

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23

Глава 22

О и, что тут началось! Меня чуть с ног не сбили. Рыжая на шее повисла,

кто-то за одну руку тянет, кто-то за другую... Дети!

— А ну, отставить! — кричу. — Прекратить базар!

— Так ведь мы сделали это, командир, — орет Гвидо. — Мы, всемером, взяли

замок Темных сил. Да об этом... О таком подвиге менестрели будут десять веков

баллады распевать.

— А я сказал — оставить! Рыж... тьфу, Карален, ты что?! Поставь автомат на

предохранитель!

-А... Ой.

Ничего себе «ой» Вот так взяла бы и положила всех одной очередью, на

радостях.

Эх, ребята. Дойти и победить — это ведь даже не полдела. А вот живыми

вернуться, после того, как мы здесь нашумели, — это задача. Это вам не кило

баранок стрескать, чаем запиваючи.

Гляжу — а Илени в стороне на землю присел, и вид у него под стать землице.

— Эй, — спрашиваю, — тебя что, ранило?

— Н-нет.

— А что? Контузило? Чего ты заикаться начал?

— К-командир... — выдавливает Илени. — Это... вокруг.

Я огляделся — двор как двор. То есть как и любой двор после боя.

— Ты что, мертвяков первый раз видишь?

— Да-а... и запах.

Я и не замечал до этого, что запах какой-то особенный. Ну, дымом тянет.

Взрывчаткой этой, гном-ской, кислой, кровью. Ну и мясом горелым.

— Так разве это запах, — говорю. — Вот дня через три...

Тут Илени со стоном наклонился и все, что он с вечера ел, наружу вывалил.

Прямо на морду дохлого орка.

Я на остальных сурово покосился — чтобы ржать не вздумали.

— Стройся!

Подействовало. Не зря, видно, мы с Шаркуном их до десятого пота гоняли.

Даже Илени и тот сразу с земли подобрался, на место встал, хоть и цветом лица

под салатный лист маскируется.

— Значит, так, — говорю. — На сбор трофеев и прочие развлечения, — поднял

руку, на часы глянул, — личному составу дается десять минут. Задача — собрать

все, что может пригодиться и, уходя, поджечь все, что может гореть. Сержант

Карален!

— Да, командир.

— Распредели героев, чтобы под ногами друг у друга не болтались. И...

время пошло.

Сам я на правую башню нацелился. Очень уж не терпелось до пулемета

добраться. Опять же, если как раз в эту минуту из леса темное подкрепление

вывалится — а по закону всемирной подлючести это запросто, — то при наличии на

башне меня, исправного пулемета да патронов в достатке — ох и долго они будут к

воротам идти. Многим и жизни не хватит.

Лестница в башне, само собой, винтовая и зверски неудобная. Я, пока

поднимался, чуть шею не вывернул — вдруг тварь недобитая затаиться решила. По

двору их, конечно, много валяется. Грудами. Похоже, пока я по здешним

катакомбам прогуливался, ребята еще минимум две атакующие волны положили.

Всего, считая тех, что я в подземелье положил, рыл двести. Это из пятидесяти

обещанных. Притом, что в нашей семерке двое изначально только с гранатами были,

а опыта реального, кроме меня, только у рыжей, такое укрепление штурмом взять!

Если уж это вам не подвиг, то прям и не знаю!

Поднялся на площадку, осмотрелся — никого, только олух давешний все еще с

парапета свисает. А рядом с ним, на треноге — пулемет. «МГ-34», машинка

знакомая, как собственный карман, стоит себе, маслянисто поблескивая, лента из

короба заправлена, еще два короба рядом стоят — становись и поливай. Красота.

Я уж начал прикидывать, как бы его вместе со станком уволочь. Попробовал

поднять — подъемно, но уйдем мы с таким грузом недалеко и недолго.

Можно, конечно, ребят запрячь, но смысл? Оборону держать мы здесь не

собираемся, а от погони отстреляться — так на то сошки есть.

Кое-как навьючил на себя все хозяйство — «ППШ» на спине, в руках по

коробу, на пузе пулемет болтается, лентой обернутый, — картина на раз.

Разбегайтесь танки, называется, старший сержант Малахов на охоту вышел.

Спустился во двор — никого. Подразделение мое, судя по всему, продолжает

выполнение моего последнего приказа. И, судя по тому, что дымком стало куда

ощутимее припахивать, особенный упор на вторую часть его делает.

Я на часы поглядел — ладно, думаю, чего уж там. Пять минут у нас всяко

есть. Пусть развлекутся... дети малые, неразумные.

И когда мы уходили от замка... И черный дым за нашими спинами тек прямиком

на небеса... А не так уж это, оказывается, и плохо — когда за спиной остается

огонь и дым.

* * *

Первый привал я через десять минут устроил. Трофеи учесть, груз

перераспределить, да и личный состав в чувство привести. А то на радостях все

мои науки из голов как ветром повымело — идут толпой, галдят радостно на весь

лес, про дозор и не вспомнил никто, пока я на рыжую не рявкнул. Дети, что с них

возьмешь?

Трофеи, конечно, знатные. Пулеметом и мы в роте, бывало, не гнушались — в

крайнем случае, по дороге в болоте утопим или по кустам раскидаем — ствол в

одном месте, затвор — два кэмэ спустя. Плюс три «шмайссера», две винтовки —

трехлинейка и самозарядка «вальтеровская», и фрицевских же ручных гранат на

деревяшке пол-ящика — а в том пол-яшика ровно двадцать две штуки. Ну и патронов

по мешкам — я уж не стал докапываться, кто чего уволок. Это и до возвращения

подождет. Ну и, само собой, Задание, в смысле Корона.

Еще мои бравые флибустьеры кучу всякого рубяще-режуще-пилящего металлолома

нахватали. Кучу в самом прямом смысле — как я приказал в одном месте все это

свалить, так и выросла там... до колена. Все обвешались, даже Кара и та не

удержалась. Я-то надеялся, что хоть ей огнестрельную культуру сумел привить —

куда там! Тоже две железяки прихватила, причем одна из этих сабелек у нее из-за

спины на метр высовывается. Или это копье уже? Не знаю.

Ничего, думаю, сейчас я на это кухонное снаряжение пару гранат потрачу...

только вот рассмотрю поближе.

Одно надо признать, вкус у моих разведчиков имелся. Что ни меч — то

произведение искусства. Рукояти почти у всех в виде... скульптур или статуэток,

уж не знаю, как правильно... фигурные, в общем. На лезвиях либо рисунок

морозный, а то вовсе картины — охота, битва... Два только с чистыми клинками,

зато уж сверкают — никакого зеркала не надо.

По правде, будь обстоятельства другие, я бы и сам не прочь чем-нибудь

эдаким разжиться. Красиво ведь. Помню, мы в одном саквояже кортик нашли — чуть

драки из-за него не вышло. А он, по сравнению с этими — так себе ножик, хлеб

нарезать.

Я ведь до этого, грешным дедом, и не думал, что оружие настолько красивым

бывает. И портить красоту эту... ну не фашист же я, в самом деле!

Шпага одна мне особенно глянулась. Тонкая, легкая, словно тросточка, в

руке сидит удобно. Я ей даже по воздуху пару раз вжикнул. Хорошая ведь, прямо

из рук выпускать жалко. А придется.

Осмотрелся по сторонам, прикинул ориентиры.

— Гвидо, Лемок.

— Да, командир.

— Во-он тот кустик, — шпагой показываю, — видите?

— Так точно, командир.

— Тогда вот вам на ближайшие пять минут задача. Аккуратненько снимаете

дерн и все это хозяйство, — на кучу киваю, — туда складируете.

— Командир! — Это у моей развед-, с позволения сказать, группы дружный

крик души вырвался.

Я повернулся, посмотрел на них, шпагой пару раз по ладони демонстративно

похлопал — чуть не порезался, острая, как бритва! — правую бровь нахмурил.

— Время пошло, — говорю. — И учтите — если некачественно замаскируете...

лично переломаю

Что обо что ломать буду, я уже уточнять не стал. Сами догадаются, если

головы на плечах есть. А если нет, то и не больно будет.

Повертел шпагу напоследок — не хочется отдавать, хоть тресни. Минуты не

прошло, а привык к ней, словно всю жизнь в мушкетерах состоял. Прямо колдовство

какое-то... хотя, может, и в самом деле не без этого?

Вздохнул, начал дальцы по одному отрывать — и тут клинок у меня в руках

словно огнем брызнул. Я в первый момент даже и не сообразил, что случилось —

решил, что магия какая-то сработала. Уронил шпагу эту на траву, сапог занес...

и тут только дошло — солнце!

На остальных, впрочем, тоже подействовало. Кто где был — там и замерли.

Окаменели, словно эти... тролли.

Однако, думаю, повезло. Если уж на той стороне Границы солнце только по

карточкам, да и те только в праздничный день отовариваются, то здесь, у Темных,

наверное, и вовсе раритетный атмосферный феномен Местные астрологи в очередь за

двести лет записываются.

— О, Светлые боги, — шепчет Антин. — Теперь я и вправду верю, что мы

сделали Это.

— Мы, — поддакивает Лемок дрожащим голоском, — вернули сюда Свет. Пусть и

ненадолго...

Тут до меня что-то доходить начало. Медленно, правда.

— Эй, — говорю. — Вы что думаете — солнце из-за того, что один проклятый

дот подпалили?

— Черные перестали осквернять, — серьезно отзывается Илени, — эту землю

своим присутствием, и солнце снова явило ей свой лик.

Ну-у-у...

Тут у меня в голове шарики за ролики зацепились.

— Так, — говорю. — Привал отменяется. Две минуты на закапывание — и ходу.

Сам пока принялся диски к «ППШ» набивать.

Я-то исходил из того, что своей рации в замке нет. А связь эта

магическая... ну примерно как с лагерем Папанина на льдине. Зато солнышко

это... все равно что встать перед рейхстагом и красным знаменем помахать.

Грустно, что местные средства передвижения для меня один большой

вопросительный знак. С немцами-то все просто было — быстрее полугусеничного по

нашим дорогам ничего не ездит. А что у этих темных за кабриолеты для пехоты,

только они и знают. Может, боевые возы, может, ковры-самолеты

военно-транспортные. Последний вариант, само собой, куда неприятнее — если с

этого солнечного неба пойдет десант сыпаться, а перед ним бабы-яги пару-тройку

штурмовых заходов сделают...

— Готово, командир.

Подошел я поближе, поглядел. Халтура, конечно, но для сельской местности

сойдет.

— Годится, — говорю. — Водой еще из фляг плесните... да не жалейте. Вам

сейчас каждый грамм лишний в тягость будет.

— Почему?

— Рядовой Лемок, — отвечаю, — потому что, во-первых, вам наряд вне

очереди за несвоевременные и дурацкие вопросы, а во-вторых — настоятельно

требуется оставить между нами и будущей погоней как можно большее расстояние.

Еще вопросы будут? Нет? Тогда... стройся! На-аправо!

Подействовало. Нет, надо будет все-таки Шаркуну потом отдельное спасибо

сказать. Старшина из него, в смысле старший десятник, и в самом деле что надо.

Не знаю уж, что там за Империя в общем и целом, но строевую в имперской армии

на ять ставят — это точно. Ну да, второй раз себя на этой мысли ловлю.

Развешал я на свою гвардию трофеи. Себе на горб пулемет взгромоздил — и

сразу делать резкие движения как-то расхотелось. Двенадцать кило, плюс пять

«шпагин», да патроны к ним, да вещмешок, а в нем, кроме прочего — Корона. Вот

уж что бы я с удовольствием выбросил — золотая, сволочь, так к земле и тянет.

— Ну что, — говорю. — Попрыгали... Вперед.

И — ходу. В полную силу, без остатка. Будто все гестапо и весь ад во главе

с Сатаной за нами гонятся.

* * *

Честно говоря, я думал, что сам первый сдохну. Пехота, конечно, на своем

горбу все уволочь может, а я еще за последний год набегался — другой за всю

жизнь столько не намотает. Потому как волка, может, ноги и кормят, а нам они

шкуру берегут. А как иначе? Против нас — гестапо, плюс полевая жандармерия,

плюс ягдкоманды, плюс... да все, что в ближнем тылу!

У них и радио, и колеса, а у нас — ножки да ножики! Вот и выходит, что на

каждый их «зиг» у нас должен быть свой «заг» заготовлен. А не успели — на войне

цена одна, у разведки — вдвойне.

Оказалось — нет, не первый. Все ж орлы мои такие еще орлята. Из тех, что с

забора до грядки не всегда долетают. Хоть и гоняли мы с Шаркуном их две недели

до десятого пота, но так разве за две недели нужные мышцы наработаешь?

Я уж собирался было привал объявить — второе дыхание, вещь, конечно,

хорошая, да только лучше его, как последнюю гранату, — на крайний случай

беречь. Потому как третьего может и не прийти.

И тут позади — вой. Нехороший такой... похож на волчий, но не волчий.

Ох, думаю, а ведь неприятная тварь такие звуки издает. Раньше казалось,

что звука хуже бреха овчарок фрицевских не бывает. Бывает, как выяснилось.

Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда,

лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то

новенькое... на нашу голову.

Оглядываюсь назад — лица у команды моей враз побелели, а Роки и вовсе под

листву камуфлироваться начал.

— Оборотень.

— Ась? Что ты там под нос бормочешь?

— Это оборотень, командир. Мне доводилось слышать этот вой. Три года

назад, — парень, гляжу, выдохся порядочно, слова через силу выдыхает, — я жил у

тетки в Куулане... это графство на юге... когда в окрестностях объявился

один... за две недели он растерзал девятнадцать человек, прежде чем коронные

лесничие выследили его... я видел тела...

— Молчать! — рычу. — Разговорчивый... как оружие держишь! И под ноги

смотри! След в след идем! Ко всем относится!

Ладно, думаю, оборотень там или выворотень — это мы вскоре увидим. А

заодно — сам он по себе по лесу носится или на поводке.

— А ну, — ору, — прибавить шаг! Ползете, как черепахи бе... увечные!

Гляжу — взбодрились мои орлики. Уж не знаю, что на них больше

подействовало — вой этот или отца-командира голос, но скорость движения

возросла ощутимо.

Конечно, долго они не продержатся. Адреналин — штука хорошая, мощная, но

хватает его минут на двадцать, полчаса максимум, а потом — все. Ну, так мне

ведь больше и не надо.

Я в догонялки соревноваться особо не собирался. Не с моей сборной. А раз

так — надо подходящее место присмотреть, развернуться да пустить этой погоне

кровь. Шесть автоматов, пулемет — шансы хорошие.

Можно было пару растяжек поставить, да гранат больно жалко. Два-три орка

на «лимонку» разменивать... не для моего кармана цены на рынке.

И тут мы как раз на подходящую поляну выскочили. Даже не на поляну —

прогалину, до того края метров триста будет. Для моей задумки — самое то.

Я даже позицию заранее присмотрел — группа деревьев с хорошими такими

стволами — дубы, не дубы, но лет по триста им будет. Ну и обхват

соответственный. Из-за такой секвойи минимум крупнокалиберным выковыривать.

— Отряд — стой!

Команду «стой» они своеобразно поняли — привалились кто к чему поближе

стоял. Илени с Лемоком и вовсе на землю стекли.

Да уж, думаю, вот тебе и двадцать минут, Малахов. Эта инвалидная команда и

пять вряд ли бы продержалась.

— Значит, так, — говорю. — Поскольку оторваться по-хорошему не получилось,

будем делать по-плохому. С боем.

— Н-но, командир... разве можно...

Я пулемет примостил, ленту расправил, дистанцию на прицеле установил,

прицелился для пробы — красота.

— И почему же вы, рядовой Роки, — интересуюсь, — сомневаетесь в

возможности данного мероприятия? Только что мы взяли штурмом укрепленный пункт

с численно превосходящим гарнизоном. А тут — открытая местность, да и

соотношение, думаю, получше будет.

— Командир, я...

— Разговорчики... — рычу, — отставить. Сержант Карален, почему не

командуете?

Рыжая на меня только глазищами из-под повязки сверкнула. Забавная у нее

эта повязочка налобная, бисерная. И вообще хорошо держится девчонка.

— Виновата, товарищ командир... По местам, живо!

Полюбовался я, как она приказы раздает — а Гвидо за нерасторопность еще и

прикладом схлопотал, то ли по спине, то ли пониже. Грамотно распределила,

толково. Сам бы я разве что Лемока с его «шмайссером» чуть правее посадил, ну

да не настолько эта разница играет, чтобы из-за нее авторитет заместителя

подрывать. Капитан наш себе такое только в исключительных случаях позволял,

когда уж совсем...

Сама рыжая рядом со мной пристроилась. Винтовку на корень умостила, лежит,

травинку какую-то покусывает. Сосредоточенная.

Я на нее краем глаза покосился... эх, думаю, до чего ж все-таки красивая

она у меня... боевая подруга. Рыжая моя баронеточка.

Закрыл на миг глаза и представил... явственно так...

...то ли курган, то ли просто холм, и речушка блестит внизу под полуденным

солнцем, от запаха летних трав кружится голова, и кузнечики порскают из-под

ног. Ворот гимнастерки расстегнут, и у нее тоже, и брошены у дороги автомат с

винтовкой, а поверх — кобура. Мы идем к вершине, навстречу солнечным лучам и,

взойдя, не сговариваясь, падаем в траву, словно скошенные одной очередью, и

долго, очень долго — минут пять! — лежим в тишине, нарушаемой только трелями

кузнечиков да гудением шмелей. А потом я протягиваю руку и самыми кончиками

пальцев касаюсь...

— Идут.

И впрямь — идут.

— Стрелять, — напоминаю, — только по моему приказу. Кто пальнет...

— ...будет после иметь дело со мной, — заканчивает Кара и, повернувшись

ко мне, невинными такими глазками хлопает. — Правильно, командир?

Я только зубами скрежетнул да в приклад плотнее вжался.

Сначала я думал поближе их подпустить, на кинжальный. Но шли они... то,

что развернутой цепью, это еще ладно. Неправильно они шли. Слишком уверенно. Не

должны они были так идти, после того, что было... после замка.

Так на моей памяти только немцы один раз в 41-м ходили. Свежая часть, с

ходу в бой. Ну не дошло еще до них, что война здесь, что убивают. Шли себе,

пулям не кланяясь, — и легли под «максимом». Ну а кто выжил да в следующую

атаку пошел — те спину гнули как миленькие.

А эти... очень уж у меня нехорошее предчувствие возникло. И когда они

первую сотню метров прошли... хоть это и против всей моей задумки было...

только передвинул я палец на верхнюю выемку и пальнул одиночным по черному

уроду на черной же лошади, который в середине цепи ехал.

Цепь остановилась. Я еще раз одиночным выстрелил, затем уже и очередь

короткую выдал, пуль на пять.

А всего эффекта — в воздухе перед темной личностью на миг огоньки

вспыхнули — как раз там, куда мои пули должны были прийтись.

Черный же все это время посох свой поднимал. И когда он его поднял до

конца и в мою сторону направил... свет на том посохе запылал ярко, с него

огненный шар сорвался и — вшихх! — точно в то место, где я лежал, — только

огненные брызги в стороны полетели.

Правда, меня там уже давно не было.

Ох, как мы тогда бежали. Я так вот, ног под собой не чуя, не бегал,

пожалуй, с 42-го. Тогда от миномета спасались — что есть сил, дороги не

разбирая, лишь бы подальше, прежде чем эта сволочь прицел передвинет.

Нам еще повезло, что этот олух так огнеметанием увлекся, что пожар

устроил. Так что оторваться смогли. Ненадолго, понятно, но кое-какой запас

создали. И у меня время появилось обстановку оценить.

К тому моменту, как на следующую прогалину выскочили, у меня даже план

созрел. Тухлый, конечно, планчик, но шанс давал. А остальные варианты и его не

обещали.

Эта прогалина еще шире была, чем первая. Метров четыреста, если не больше.

Я подождал, пока примерно до середины добежали, и как заорал: «Направо!» Роки

аж подпрыгнул от неожиданности. Да и остальные замешкались. Олухи.

— Быстрее, — командую. — Живо за мной.

Главное было — чтобы вся группа точно под прямым углом повернула. А то

начнут зигзаги выписывать...

Рыжую я за плечо поймал, уже когда до кромки добежали.

— Всем привал — одна минута! — командую. — А ты... отойдем-ка.

— Что ты задумал, Сергей?

— Да так, — говорю, — есть одна мысль. Хочу еще раз с этими черными

Blog

Андрей Уланов «Додж»