Geum.ru

Михаил немцев риддерская концессия Лесли Уркварта

Вид материалаКнига

Содержание


9. Флагман союзной интервенции.
10. В поисках утраченного.
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13

В это время губернский Семипалатинский совет ходатайствует через Западно-Сибирский крайсовнархоз перед советским правительством о национализации Риддерских предприятий. С этой целью из Омска в Москву выезжает председатель крайсовнархоза П.И.Воеводин. 10 мая он докладывал Ленину о положении дел и перспективах народного хозяйства Западной Сибири, а на следующий день, 11 мая 1918 года Совнарком РСФСР принимает постановление о национализации всех предприятий «Риддерского горно-промышленного общества».

А Экибастузские угольные копи были национализированы явочным порядком и туда Омским Совнархозом был послан политком, по профессии портной.(127). В Риддере управляющим, под надзором рабочей контрольной комиссии, оставили Н.К.Лессига, эту должность он занимал до 16 января 1920 года, когда его назначили заведующим металлургической секцией Семипалатинского губсовнархоза. Его задача оставалась прежней – обеспечение технической охраны и порядка на промобъектах, ремонтные работы в мехмастерских.


9. ФЛАГМАН СОЮЗНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ.


«Большевизм – это утонченный яд, (который) требует

кровопролитного пути революции и разрушения»

Д.Л.Уркварт


Лесли Уркварту не терпелось вернуть политическую стабильность, не смотря на общественные заявления и статьи с обратным смыслом, он не желал спекулировать своими предприятиями на врожденном консерватизме той немалой части русских рабочих, которая была временно сломлена событиями 1917 года. Он понимал, что для улучшения дел в Петрограде и Москве необходимы союзники для переоценки их военной стратегии, которую, казалось, Россия извлекла из войны. Когда с целью координирования деятельности между министерством иностранных дел и военным министерством Британии создается Российский комитет, на четвертый день его существования, 11 января, Уркварт вступает в него, предлагая свою помощь и многочисленные связи в России.

Комитет предложил Уркварту рассмотреть принятый 12 января 1918 года большевистский указ о конфискации (национализации) Кыштымского имущества, которое, как было объявлено, является собственностью русских на основании того, что администрация отказалась признать его управление рабочим комитетом. В телеграмме, отправленной Уркварту Романовым, также говорилось об изъятии золотых слитков из офиса в Кыштыме и совершении налета на офис в Петрограде. Стало известно о подписании официальной большевистской делегацией 3 марта договора, в соответствии с которым Россия перестает быть вовлеченной в военные действия, передает четверть территории своей европейской части Союзу центральных держав и отказывается от иностранных долгов с конфискацией иностранного имущества. На что Л.Уркварт составляет иск Кыштымской компании против нового режима, где уточняет стоимость собственности и активов, а также предусматривает возмещение ущерба и потери прибыли в 25241325 фунтов стерлингов. Три месяца спустя он предъявляет иск для Иртыша (в том числе и Риддера) в размере 27500000 и для Таналыка в размере 3993000 фунтов стерлингов. Кроме этого он созывает совещание банкиров и фирм, попавших под влияние большевистского указа о международной национализации, и обращается к силовым ведомствам Британии с просьбой о проведении военной миссии во Владивосток для предоставления помощи самопровозглашенной Федеральной Республике Сибирь. Основную интервенционистскую идею он выражал тенденциозным заявлением: «Безусловное уважение к иностранным представителям и молчаливое признание их превосходства очень глубоко проникло в подсознание русского народа. Русский народ зачастую за время своего существования следовал и подчинялся правилам иностранцев. Я убежден, что в настоящий момент именно это отражает их настрой и характер.» (128).

Уркварт предложил вести объединенную деятельность Владивостока с британскими, американскими и японскими войсками для постепенного контроля Транссибирской железной дороги и объединения сил с контрреволюционными группами по всей Сибири.

В составе, так называемой, Экономической Делегации Л.Уркварт официально посещает Мурманск, Архангельск, Вологду, Москву. Его многочисленные письменные работы и записи подтверждают факт, что в задание входило не только обсуждение способов ведения торговли между торгпредствами России и Британии, но и тривиальный сбор шпионских сведений, возможности вмешательства в банковские операции на территории России, особенно в деятельность Сибирского банка, членом совета которого был Уркварт.

В июне 1918 года в Семипалатинске происходит контрреволюционный переворот, по всему региону, в том числе и в Риддере восстанавливаются старые порядки: вернулась концессионная администрация, земская управа, были упразднены совдеп и все рабочие комитеты. Начались работы по оживлению производства. Инженер Тарасов рапортовал в горнорудное управление в Барнаул: «Риддерское горнопромышленное общество, узнав по телефону 14 июня, что после падения советской власти в городе Усть-Каменогорске комиссаром уезда издан приказ, которым все декреты советской власти отменяются, стало принимать меры к восстановлению некоторых работ и приемке уволенных служащих»(129). Приоритетное направление было отдано добыче свинца, часть которого напрямую шла Колчаку, «производились опыты получения свинца из руд, опыты получения дроби, опыты извлечения золота цианированием, извлечения металлов электрическим путем» (130).

Оккупация Архангельского порта вооруженными союзническими силами 2 августа 1918 года считается началом военных операций, а 13 августа британская интервенция уже была в полном разгаре. Вернувшийся в Англию воинствующий безнесмен предложил свою безоговорочную поддержку контрреволюционному движению, предоставив ему ресурсы своих компаний. Втечение последующих пятнадцати месяцев он сыграл решающую роль в разрушительной гражданской войне, захватившей всю Россию.

Между тем, к концу осени 1918 года белогвардейские армии были в состоянии претендовать практически на всю Сибирь. Под их контролем находилась Транссибирская железная дорога, а большинство боев происходило вдоль магистральных линий, так как обе армии (Красная и Белая) зависели от поставок продовольствия и вооружения, но сельское хозяйство и промышленность были нарушены. Красная Армия зависела от поставок из Москвы, а Белая – от поставок из Владивостока. Значительные ресурсы европейской части России, большое население и сложная сеть железных дорог дали большевикам ряд военных преимуществ, поэтому, вплоть до Екатеринбурга железные дороги находились под управлением их войск. Большая же часть Сибири, напротив, была заселена негусто, с довольно суровыми условиями, не позволяющими содержать большое войско и создающими значительные транспортные и коммуникационные трудности. В подобных обстоятельствах, обеспечение военных поставок из Кыштымского региона играло для Белых очень важную роль.

В эпицентре боевых операций находились и два старших сотрудника Уркварта. Преемник Иванова на посту главного управляющего в Кыштыме, Вогулкин был назначен полномочным представителем Уральского Временного Правительства, созданного в июле 1918 года в Екатеринбурге. Уже в следующем месяце он открыл цеха Кыштымской фабрики, постепенно разгоняя местные рабочие и большевистские комитеты (131). В Верхнем Кыштыме была перезапущена одна доменная печь. Другая установка была передана для производства золота и серебра из имеющего сырья и шламов. Заводы по производству серной кислоты и динамита были запущены на полную мощность. Главный управляющий Иртышской компании Феодосьев также сыграл важную роль в обеспечении поставок угля для железных дорог Белой Армии, он был основным источником сведений для Уркварта по событиям в Сибири.

В ноябре 1918 года вице-адмирал Колчак А.В., являвшийся военным министром Омского правительства, путем государственного переворота захватил власть и объявил себя Верховным правителем России. На следующий день Феодосьев телеграфировал Уркварту, что «согласился содействовать главе государства в финансовых вопросах, а также выступать в роли президента нового Чрезвычайного финансового комитета, временно прекратив выполнять свои должностные обязанности во всех наших компаниях» (132). Уркварт согласился на работу Феодосьева министром финансов при Колчаке, что дало повод отдельным политическим деятелям и представителям прессы обвинить бизнесмена в личных консультациях «Верховного» по финансовым вопросам, хотя сам он неоднократно и публично отрицал эти обвинения. А в Омске собрались представители правления «Иртышской корпорации». М.М.Федоров вызывает из Риддера Лессига.

Призывы Уркварта к прямому удару по Петрограду и Москве, наконец, возымели действие – армия Колчака начала наступательные операции. В течение марта-апреля 1919 года белогвардейские отряды продвинулись в западном направлении, вновь захватив Екатеринбург, Пермь и Уфу, угрожая Казани и Самаре.

Из письма Лессига Колчаку: «Создавшаяся политическая обстановка не дает возможности обществу (концессионному) использовать предоставленное царским договором право…Так, крестьяне Риддерской волости рубят самовольно леса, незаконно пользуются казенными землями, не платят податей и всякий, кто решится сослаться на законы, подвергается насилиям. При таких условиях геологические партии общества подвергаются нападениям со стороны крестьян, считающих местность, предоставленную концессии, «народной» землей и даже строят самовольно на отводах избы.» Подобные рапорты и жалобы с просьбой защиты интересов концессии от самоуправства риддерского населения возымели свое действие. По требованию Уркварта и главы военной британской миссии при штабе Колчака генерала Альфреда Нокса, по приказу белоказачьего атамана Б.В.Анненкова в Риддер прибыла специальная карательная экспедиция (так называемые «черные гусары», М.Н.) под командованием есаула Карамышева. По поселку и окрестным селениям начались аресты, допросы, порки. С особым старанием искали бежавшего 30 июня из Усть-Каменогорской тюрьмы местного большевистского активиста Степана Шишкина.

15 июля по всей Алтайской губернии вводится военное положение. Вызвано это было началом повсеместного организованного сопротивления алтайского населения белогвардейскому движению, сопровождавшегося тяжелыми, кровопролитными боями. Особо успешно сражались партизанские отряды соединения «Красные орлы».

Несмотря на успех, достигнутый в начале 1919 года, контрреволюционное движение никогда не отличалось сплоченностью. Интересы его лидеров имели многие различия (133) и, несмотря на некоторый энтузиазм, Белое движение быстро пошло на убыль. Как только Красная Армия собралась с силами, армия Колчака смешалась и отступила.10 декабря советская власть вернулась в Риддер, вновь организуется Риддерский волостной ревком, в состав которого входят Шишкин, Ополько и Пименов. Незадолго до этого события, очевидно сознавая, что много сил и средств было напрасно вложено в восстановление, реконструкцию и разработку Риддерского горно-промышленного комплекса, специалисты концессионного управления демонтировали наиболее дорогостоящую из завезенного оборудования - гидротурбину Быструшинской ГЭС и погрузили в эшелон, следующий в Иркутск (несколько позднее этот вагон был обнаружен в Экибастузе и возвращен в Риддер). Оставшиеся без водоотлива, не работающие шахты заполнились грунтовыми водами без помощи со стороны.

Когда всего 12 верст отделяли Кыштым от грозной линии фронта и наступающих частей Красной Армии, Вогулкин приказал рабочим разобрать оборудование и остановить деятельность заводов по изготовлению боеприпасов, а так же работу близлежащих угольных шахт. Главные детали, такие как электрогенераторы, паровые турбины, а также чертежи и спецификации на единственном имевшимся в наличии исправном локомотиве были отправлены на восток. Несмотря на это, один из старших механиков заметил: “из-за плохой организации железных дорог многое будет утеряно при перевозке... и вряд ли возможно будет восставновить что-либо после прихода большевиков”.

Работа персонала была временно прекращена, когда отступающие, деморализованные белогвардейцы начали воровать все, что попадалось им под руку: от провианта до материалов. Год назад пришедшие к власти большевики уничтожили всю документацию горно-рудного предприятия и захватили 448 тысяч рублей наличными и металла на 4.500.000 рублей. Позже, при Вогулкине предприятие внесло большой вклад в поддержку Белого движения выпустив 105 тонн динамита, 32 тонны пирокесилина и 160 тонн глицерина. В литейной производились оболочки для бомб и другие, необходимые для армии изделия., а в угольных шахтах добывался уголь, применявшийся в качестве горючего для курсирующих по Транссибирской магистрали белогвардейских поездов. Вокулкин лично секвестировал и сопроводил во Владивосток 13.166 унций золота и 130.000 унций серебра извлеченных из шламов ранее добытой кыштымской руды. К концу июля 1919 года некогда крупнейшее предприятие основной металлургии империи превратилось в страшный скелет с не подлежащим восстановлению заводом, затопленными медными копями и разбежавшимся персоналом. (134).

Техническая команда Уркварта, состоящая из Джонса, Стикни, Гаррисона и Джилла через Владивосток прибыла в Экибастуз для подготовки программы 1919-1920 гг по перекачке, плавке и проходке стволов, целью которых был вывод Риддерских и Степных медеплавильных заводов на полную мощность.(135). Через Сибирскую компанию по МТО Феодосьев получал необходимые материалы для оснащения рудников и рабочей силы.

Однако, Белая Армия продолжала отступать, экономический хаос сводил на нет все усилия по восстановлению нормальной денятельности. Сдача Омска 15 ноября возвестила о конце антибольшевистского сопротивления в Сибири. Кроме того, сильное воздействие на сторонников белого движения оказало заявление премьер-министра Великобритании Ллойда Джорджа, сделанное им в начале ноября 1919 года о том, что необходимо рассмотреть “другие способы” достижения согласия в России.

С приходом большевиков к власти Уркварт осознал, что ему следует умерить свои нападки на их режим и дистанцировать себя от Белого движения. В связи с этим он ограничивает свои заявления вопросами, касающимися непосредственно исков Русско-Азиатского объединения против российского правительства, воздерживаясь от более широких политических замечаний. Но уничтожить свидетельства причастности к поддержке Колчака Уркварту было нелегкой задачей. Его заявление о том, что максимум на что он решался была надежда на вооруженные силы союзников, с трудом вязалась с воинственной позицией, которой он придерживался последние два года. В конце сентября 1919 года газета“Дейли геральд” в открытую заявила: “Адмирал Колчак – личный друг господина Уркварта, а по словам близких – марионетка в его руках” (136). Полгода спустя знаменитого бизнесмена назвали “сибирским концессионером, непосперственно связанным с авантюрой Колчака”. В январе 1921 года в ответ на утверждение Уркварта о том, что он “никогда не являлся финансовым советником Колчака” было опубликовано заявление, что положение Феодосьева“ четко указывает на очень близкую связь между Колчаком и Урквартом” (137). В архивах британского правительства за тот период, как и в личных бумагах Лесли Андреевича отсутствуют какие-либо документальные свидетельства его связи с котрреволюционным движением.

И тем не менее, все переживания по поводу собственных дел и российской политики к рождеству 1919 года начали сказываться на состоянии здоровья Лесли Уркварта. Выглядел он много старше своего возраста, сильно поседел, щеки впали, подбородок заострился. Он был очень вспыльчивым человеком, но никогда не терял самообладания, много курил. Его часто можно было увидеть в библиотеке или в гостиничном номере размышляющим над финансовыми и деловыми вопросами, или в Британо-Российском клубе в Лондоне, президентом которого он являлся, или в роли вице-президента Российского отделения Торговой Палаты, обсуждающим достигнутые результаты и стоящим планы на будущее.

Уркварт не был удовлетворен своей личной жизнью и не проводил должного времени в кругу семьи в Брэйстеде. После рождения их пятого ребенка, дочери Джины, которое он очень ждал, Берил значительно отдалилась, стала уделять мужу меньше внимания. Тридцатиоднолетняя красавица, она проживала свою жизнь рядом с ним, заложником собственного бизнеса и чувства долга перед своими акционерами. Вряд ли Берил могла полностью ощутить все то давление, которое на него оказывали его дела или известие о смерти отца... Все это усиливало отчаяние Лесли Андреевича и в который раз убеждало его в том, что он был одиноким эмигрантом не только в своей любимой России, но и в собственнои доме.


10. В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО.


«Я всеми силами борюсь за здравомыслие и

честность, и буду продолжать это делать дальше.»

Д.Л.Уркварт


К началу 1920 года Белое движение в России потерпело поражение. Считавшийся явным прагматиком Джордж Ллойд, заранее предвидевший это, объявил о введении новой Союзнической политики восстановления экономических отношений с советской Россией посредством установления коммерческих связей с российскими кооперативными сообществами. (138). Когда в январе 1920 года Верховный Совет Союза Держав объявил о снятии блокады и начале торговых переговоров с Центросоюзом, мнение британской общественности относительно новой политики разделилось. Успех дела зависел от реакции Ленина, который стремился всячески прекратить гонения своего правительства Союзом Держав. Будущее молодой советской страны зависело от двух внешних факторов: торговли и кредитования, а юридическое признание будет лишь способствовать узакониванию существующего в стране режима. Ленин поддержал проведение переговоров для чего была создана делегация, которую возглавил Народный комиссар по Внешней Торговле Леонид Борисович Красин. В конце мая делегация прибыла в Лондон.

Часто упоминаемый в прессе в качестве крупнейшего специалиста по коммерческой жизни России, Уркварт составляет письмо с подробнейшим перечнем совместных капиталов «Русско-Азиатской компании» на территории политически обновленной республики. Список насчитывал около 2.500. 000 акров земли; двенадцать разработанных металлических рудников с разведанными запасами, превышающими семь миллионов тонн руды и доходом, оцененным в 20 миллионов фунтов стерлингов; два медеплавильных завода; завод электрического аффинажа; свинцовый завод; частично построенный цинкоплавильный завод; угледробильные и коксохимические заводы; мельницы для дробления золотой и цианистой руды с ежегодным объемом переработки 70.000 тонн; два завода по аффинажу шламов и слитков; сталеплавильный завод; металлопрокатные и сталелитейные заводы; заводы по производству серной кислоты и взрывчатых веществ; двадцать лесопилок; железнодорожные пути общей протяженностью 250 миль; речной флот из восьми пароходов и 24 барж и четыре города (Кыштым, Таналык, Риддер, Экибастуз, М.Н.)(139). Кроме того, в списке указывалось, что большевиками было конфисковано большое количество металлов общей стоимостью более двух миллионов фунтов стерлингов золотом и серебром; из банков изъята денежная сумма, равная 500.000 фунтов стерлингов, а в Петроградских бюро присвоен огромный запас ценных металлов. Обращая внимание на отсутствие в России налаженной транспортной системы и избытка сельскохозяйственной продукции для торговли, Лесли Уркварт утверждал, что за импорт Советское правительство вынуждено будет рассчитываться золотом, серебром и основными металлами, конфискованными у зарубежных предпринимателей.

Представлявшая интересы Российской компании Эвелин Хаббарт сообщила, что для возобновления торговых отношений необходимо предварительное выполнение следующих условий:
  1. Российское правительство должно признать и полностью выполнить обязательства, связанные с международным долгом в отношении самой России, от которых они отказывались на протяжении очень долгого времени.
  2. Все движимое и недвижимое имущество, конфискованное или «национализированное» советским правительством, должно быть возвращено владельцам. В случае, если возврат имущества невозможен, положена выплата полной денежной компенсации в размере его стоимости (140).

Вскоре Уркварт снова акцентирует внимание членов Британского правительства: «Наша основная обязанность заключается в защите интересов 10.000 держателей акций «Русско-Азиатской компании», от лица которых мы должны напомнить, что советской властью было конфисковано около 120.000 унций золота и 1.000.000 унций серебра, в связи с этим мы обращаемся к правительству с просьбой потребовать у советской власти возврата этих золотых и серебряных слитков компании до заключения каких-либо сделок по золоту и серебру в этой стране или странах-союзницах.»(141).

В конце июня переговоры были прекращены, Красин вернулся в Москву для получения политической консультации.

Тем временем хозяйственная разруха на предприятиях Риддера усугублялась из-за того, что последние два-три года их оборудование и механизмы практически не ремонтировались, не заменялись, не реконструировались: работали с большими перебоями, остановками, неравномерной нагрузкой – отсюда и повышенная степень изношенности – свыше 50%. И не смотря на это, все 1178 рабочих Риддера были полны решимости победить разруху: «От рабочих Риддерского рудника, 10 мая 1920 года. Г. Усть-Каменогорск. Москва, Совнарком. Трудящиеся Риддерского рудника приветствуют освободительницу от засилья буржуазии, атаманов-нагайщиков доблестную Красную Армию, вождя мировой революции Ленина. Победив врага на фронтах, все как один обещаем бороться с хозяйственной разрухой, всеми способами будем поддерживать советскую власть – защитницу трудящихся мира. Не пойдем на согласие с капиталом, которому объявляем войну. Да здравствует советская власть! Да здравствует создательница власти – рабочая партия коммунистов. Профсоюз.»

Летом 1920 года решался трудный вопрос о сохранении Риддерских предприятий для их последующего пуска. Немалую проблему создавали то и дело разгоравшиеся распри между Змеиногорским уревкомом и Семипалатинским губревкомом по поводу того, кому должен быть подчинен Риддер – Киркраю или Сибири:

«В Усть-Каменогорский усовнархоз, Риддерскому волостному ревкому. Ввиду попыток Усть-Каменогорского ревкома реквизировать Риддерское золотопромышленное предприятие, Змеиногорский уревком уведомляет вас, что в Змеиногорском уезде распоряжается Змеиногорский уревком. И никакие реквизиции иноуездной власти без согласия Змеиногорского уревкома не допустимы и противозаконны… Вам предлагается немедленно взять Риддерское предприятие на учет и до приезда представителя Змеиногорского уревкома… никого и ничего не выдавать… 25 января 1920 года». Судя по дате на депеше у Риддерского золотопромышленного предприятия был уже новый управляющий, бывший заведующий делами концессионного начальства К.Д.Комитуполло, который оперативно, очень аккуратно и грамотно, составляет «Общее описание оборудования Риддерских рудников, заводов и железной дороги». Этот документ сохранился в фондах Центрального Государственного Исторического Архива (г.Санкт-Петербург) и свидетельствует в пользу того, что, покидая Риддер, концессионеры не вывезли с собой ни одной единицы оборудования. На своем месте находилась и возвращенная из Экибастуза шведская турбина фирмы «Бовинг и К». В перечне значилось пятнадцать локомобилей, шестнадцать электродвигателей, четырнадцать токарных станков различного предназначения, поинвентарно представлено все оборудование рудообогатительной фабрики и пр. Особо учтено железнодорожное хозяйство (более подробно см. Приложение №.5).