Geum.ru

Экономический и валютный союз: теоретическая модель и ее применение в ес и СНГ

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Ii. основные результаты работы, выносимые на защиту
Таблица 1 – Модель построения экономического и валютного союза в ЕС
Теоретические рамки, в которых в настоящее время изучаются интеграционные процессы на этапе создания ЭВС и единой валюты.
Роль и потенциал эпистемологических сообществ при разработке проекта ЭВС и его реализации.
Последствия мирового финансово-экономического кризиса 2007-2010 гг. для ЭВС в Европейском союзе.
Основные характеристики экономико-политической модели, утверждающейся на пространстве СНГ, и влияние на ее формирование опыта фу
Необходимые условия, соблюдение которых открывает перед государствами ЕврАзЭС перспективу построения ЭВС.
Экономико-политическая модель формирования валютных союзов на постсоветском экономическом пространстве на примере государств Евр
Введение в действие норм, регулирующих на консолидированной основе кредитные учреждения государств СНГ/Евразийского союза
Подобный материал:
1   2   3

II. ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ РАБОТЫ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ


Накопленный исторический опыт, причины создания и особенности функционирования ЭВС в Европейском союзе, а также круг участвующих акторов и трансформация их полномочий по мере углубления интеграционного процесса. По мнению автора, в фундаменте процесса западноевропейской валютной интеграции лежал «политический проект» сближения стран континента ради предотвращения новых войн планетарного масштаба. Поэтому на всех этапах интеграционного процесса, от самых первых (интеграция рынков угля и стали) и до современных (единая валюта и попытки гармонизации налоговых систем) политическое влияние на определение стратегии интеграции очевидно.

К началу процесса экономической интеграции европейские государства, а также США, накопили определенный опыт создания валютных союзов и их функционирования. Анализ истории указанных союзов показывает, что логично выделить два типа: 1) национальные валютные союзы, 2) межгосударственные валютные объединения.

По мнению автора, национальные валютные союзы создавались на определенном этапе государственного строительства для решения комплекса экономико-политических задач. К их числу следует отнести: воспитание патриотических чувств и лояльности новому государству – эмитенту валюты; сокращение трансакционных издержек, вызванных обращением на рынке нескольких валют; содействие развитию торговли и экономики в целом; снижение волатильности валютного курса; противодействие разрушающей экономику государства конкуренции эмиссионных центров за получение дохода от сеньоража. Межгосударственные валютные союзы в период до окончания Второй мировой войны на практике обеспечивали функционирование доминирующего в глобальном масштабе монетарного стандарта той эпохи (т.н. «золотого стандарта»), поэтому собственно интеграционных элементов в их конструкциях было мало, вернее характеризовать их взаимодействие как сотрудничество.

Суммируя опыт валютных союзов, имевшийся в распоряжении авторов проекта ЭВС в Европе второй половины XX столетия, автор делает несколько выводов. Экономические причины для создания валютных союзов, как национальных, так и международных, были сходными. Акторы процесса валютной интеграции стремились сократить трансакционные издержки от валютообменных операций и дать толчок дальнейшему росту международной торговли. Главное отличие двух видов валютных союзов – в их способности сохранять свою устойчивость в периоды международных потрясений. Как и золотой стандарт, созданные на его основе межгосударственные валютные союзы не пережили испытаний Первой мировой войны. Национальные же валютные союзы, возникшие в ходе объединения Германии и Италии, в рассматриваемый период выдержали и более трудные испытания, например, военные поражения этих стран в мировых войнах, раскол Германии на два государства, послевоенную гиперинфляцию.

Круг акторов интеграционного процесса, чьи интересы требуют учета и тщательного анализа, в рассматриваемый период вышел за рамки суверенных государств. Он включает в себя транснациональные банки и корпорации, национальные и международные бизнес-ассоциации, политические партии и профсоюзы, регионы, наднациональные структуры. Глобализация ведет к постепенной эрозии власти суверенного государства. Находясь под воздействием транснациональных процессов в экономике, а также давления со стороны электората в пользу демократизации управления, государства предпочитают постепенно отдавать свои полномочия широкому кругу структур, ни одна из которых не должна окрепнуть настолько, чтобы бросить вызов самому государству. Такое распределение политико-экономической власти среди акторов различных типов ослабляет способность государства в моменты острых кризисов аккумулировать ресурсы и использовать политическую власть для решения экономических и социальных проблем. Баланс сил указанных акторов определил особенности модели ЭВС в Евросоюзе и алгоритм его построения (таб. 1):

Таблица 1 – Модель построения экономического и валютного союза в ЕС


Этап 1: Построение «внутреннего рынка» ЕС, т.е. завершение процесса интеграции «зона свободной торговли – таможенный союз – общий рынок – внутренний рынок»













Этап 2: Создание Европейского валютного института как прототипа ЦБ, принятие необязательного к исполнению Пакта стабильности и роста, направленного на координацию монетарной и макроэкономической политики













Этап 3: Создание ЕЦБ, фиксация курсов обмена валют участвующих стран, введение в оборот единой валюты в безналичной форме













Этап 4: Введение единой валюты в наличный оборот и обмен национальных валют на нее


Выявление возможностей эффективного экономического, валютно-финансового и правового регулирования интеграционных процессов на основе кооперации, координации и гармонизации. Развивающиеся параллельно регионализация и финансовая глобализации доказывают необходимость экономического, валютно-финансового и правового регулирования интеграционных процессов с применением механизмов кооперации, координации и гармонизации.

Кооперация в межгосударственных интеграционных процессах понимается автором как система обмена информацией о ключевых индикаторах (целях) и инструментах (средствах достижения цели) макроэкономической политики. Координация взаимодействия участников интеграционного блока включает в себя определение странами группы согласованных индикаторов и инструментов, а также установление процедуры реализации достигнутых соглашений. По мнению автора, в тех случаях, когда эта процедура включает в себя разработку сложной по структуре системы общих для всех стран целей и инструментов, она должна рассматриваться как гармонизация. Если набор целей и инструментов не зафиксирован в соглашении, или если страны могут в любой момент из него выйти, такой механизм сотрудничества также должен характеризоваться как координация. Например, Валютообменный механизм ЕЭС в период, когда базовые ставки часто пересматривались (первая половина 1980-х гг.), автором использован в качестве иллюстрации механизма координации. С середины же 1980-х гг., когда курсы обмена были более жестко зафиксированы, взаимодействие стран ЕС приобретает черты гармонизации.

Решение задачи создания ЭВС требует применения всех трех форм организации межгосударственного взаимодействия, переходя от более простой кооперации, т.е. определения базовых характеристик будущего ЭВС и проводимой в его рамках макроэкономической политики, к более сложным координации и гармонизации по мере формирования институциональной структуры союза и наделения его органов наднациональными полномочиями. Политэкономический подход к анализу ЭВС базируется на убеждении, что на процесс создания валютного объединения с общей денежной единицей, единым эмиссионным центром и согласованной макроэкономической политикой влияют как экономические, так и политические переменные величины, используемые посредством кооперации, координации и гармонизации. Их эффективное использование и постепенный переход от простых форм сотрудничества к более сложным являются залогом успеха в построении ЭВС.

Теоретические рамки, в которых в настоящее время изучаются интеграционные процессы на этапе создания ЭВС и единой валюты. На основе анализа литературы по проблемам экономической интеграции установлено, что термин «Экономический и валютный союз» характеризует одну из наиболее глубоких форм интеграционного процесса, допускаемых политэкономической теорией в настоящее время. Он выступает в качестве обобщающего понятия, которое может быть эффективно применено для характеристики как нынешнего этапа сближения государств Европы, так и возможного обращения к аналогичным проектам в других уголках планеты, например в Азии, Ближнем Востоке, Латинской Америке, или на пространстве СНГ. ЭВС служит своего рода мостом, который переброшен между идущей с начала 1950-х гг. в разных регионах экономической интеграцией, и начавшей относительно недавно в ЕС валютной интеграцией.

Чтобы наделить ЭВС исторической перспективой, разработана концепция следующего этапа интеграционного процесса – «политического союза». Парадокс, однако, состоит в том, что если такие этапы интеграции, как таможенный союз и «единый внутренний рынок», страны ЕЭС внедрили в мировую практику первыми, то новизна «политического союза» даже для европейского континента может быть оспорена, если обратиться к примерам формирования национальных государств в Германии и Италии. Сейчас ЭВС существует как законченная схема лишь в экономической теории и изучается только в связи с европейским опытом введения единой валюты.

Автор считает, что идея построения ЭВС должна быть инициирована совместно деловыми кругами и структурами государственной власти суверенных государств. Посредством использования мер денежно-кредитной политики и переговорных технологий государства на определенном этапе интеграции в мировую хозяйственную систему обращаются к поиску оптимального сочетания национальных и региональных экономических интересов, и ЭВС может обеспечить достижение этой цели.

Применение инструментария МПЭ при изучении валютной интеграции открывает для исследователей значительные возможности. Особенностью МПЭ является анализ мер экономической политики для их реализации органами власти государств и международных интеграционных объединений в условиях постоянно изменяющейся внешней среды.

Автором установлено, что позитивизм и эмпиризм в настоящее время являются двумя главными принципами исследовательской повестки МПЭ. Традиционное для позитивизма убеждение в том, что универсальная истина существует, а задача исследователей – лишь открыть ее, влияет на тематику исследований как в экономической теории, так и в изучении мер по управлению национальной/глобальной экономикой. Эмпиризм МПЭ призван отделить эту отрасль знания от economics, сделав чувственный опыт важным источником знания и затруднив формальную верификацию результатов исследования лишь в виде абстрактных моделей. Акцент эмпиризма на том, что знание обосновывается посредством опыта, также влияет на место МПЭ в кругу других школ, открывая перспективу формирования оригинальной проблематики исследований и разработки рекомендаций по их результатам.

Роль и потенциал эпистемологических сообществ при разработке проекта ЭВС и его реализации. Автор отмечает, что новизна проблем, стоящих перед институтами интеграционного союза, вынуждает его руководителей постоянно обращаться к опыту ученых-теоретиков и экспертов-практиков. Но разработка проекта ЭВС представляется уникальным даже на этом фоне. В валютно-финансовой области эксперты поставлены перед задачей двойной сложности: они должны разрешить совершенно новую для государственного управления проблему (введение единой валюты), и одновременно убедить общественность в том, что результаты их разработок представляют собой законченный план, реализация которого сделает союз стран мощнее и конкурентоспособнее. Данная задача была решена Евросоюзом путем создания эпистемологического сообщества. Характеристика сообщества исследователей как «эпистемологического» объясняет то, что ему свойственен «доминирующий способ видения социальной реальности, набор взаимно разделяемых символов и представлений, взаимных ожиданий и взаимной осведомленности об интересах».2 Транснациональное эпистемологическое сообщество возникает, когда перед экспертами ставится задача взаимодействия по актуальной проблеме в международной сфере. При выработке стратегии на международной арене политическим деятелям трудно реакцию другой стороны на внешне благоприятное предложение. Именно эта неуверенность приводит к заинтересованности политиков получить весь комплекс оценок для принятия рационального экономического решения, а не только «техническую информацию».

Участниками эпистемологического сообщества могут стать не все эксперты, способные «сказать свое слово» в дискуссии или имеющие научные достижения в конкретной области. «Проходным билетом» становится приверженность доминирующим в нем ценностям. Автор считает, что трансформация идей в управленческие решения должна характеризоваться:
  1. инновационным подходом к анализируемой политике, благодаря которому создается нестандартный образ проблемы, по-новому определяются цели и институциональный уровень их достижения;
  2. распространением полученных знаний через создание механизма транснациональных связей между членами сообщества и внешним миром;
  3. выбором политическими деятелями соответствующего их взглядам эпистемологического сообщества, которое наиболее эффективно поддержит их стратегию и поможет разработать меры по ее реализации. Этот выбор не свободен от влияния политических ценностей, но он должен базироваться на прагматических соображениях;
  4. закреплением результатов работы сообщества в решениях органов власти, а также деятельностью по сохранению единства участников сообщества;
  5. адаптацией сообществом результатов своей работы к приобретаемому новому опыту и реалиям меняющейся обстановки в последующие периоды.

Автор убежден, что эпистемологические сообщества неизбежно формируются вокруг политической цели, а их члены используют имеющиеся познания в экономике для того, чтобы такую цель поддержать и реализовать на практике. Эксперты в эпистемологическом сообществе служат неким «политическим интересам», сформулированным без них или при их скромном участии. Однако, наличие политической цели для создания сообщества совершенно необходимо.

В качестве примера эпистемологического сообщества в диссертации рассматривается Комитет Жака Делора, разработавший в 1988-90 гг. проект создания ЭВС. Участники Комитета признали, что ЭВС означает, по существу, совмещение трех отдельных компонентов: единого рынка; налоговой и бюджетной дисциплины; валютного союза, достигаемого путем централизации управления валютно-финансовой сферой. Первый компонент, единый рынок, был охарактеризован в Римском договоре 1957 г. и детализирован в Едином европейском акте 1986 г. Включение второго компонента, налоговой и бюджетной дисциплины, представлялось для ЕС в конце 1980-х гг., равно как и в настоящее время, неразрешимой задачей для политиков стран ЕС, но эксперты посчитали его совершенно необходимым. Третий компонент, валютный союз, определяется эпистемологическим сообществом упрощенно, чтобы избежать острых дискуссий: «Союз, где жестко зафиксированы курсы обмена валют и/или в оборот введена единая валюта».3 Неоднозначные результаты работы эпистемологического сообщества во многом определили трудности функционирования ЭВС в будущем.

Последствия мирового финансово-экономического кризиса 2007-2010 гг. для ЭВС в Европейском союзе. Изучение опыта интеграционных объединений показывает, что крайне сложно предвидеть характер угрожающих им экономических проблем. Границы ответственности государств в процессе выработки единой интеграционной политики размываются. Чтобы такая деятельность была эффективной, структуры интеграционного объединения должны: (1) своевременно определить факторы, негативно воздействующие на экономическую ситуацию, а также (2) достичь взаимопонимания относительно принципиальных характеристик макроэкономической стратегии сообщества. На этой основе следует делать прогнозы о том, как внешние шоки и совместные действия по их нейтрализации повлияют на среднесрочные экономические показатели.

По мнению автора, процесс принятия принципиальных политико-экономических решений в интеграционных объединениях сталкивается с трудностями двух типов: 1) недостатком информации для сбалансированных, рациональных решений, отвечающих интересам заинтересованных акторов; 2) сохраняющимся различием формально равноправных государств – участников интеграционного блока, вследствие чего отличаются их способности влиять на выработку важнейших решений. Также невозможно проигнорировать различие в организационных и управленческих способностях лидеров государств. Слабые стороны модели ЭВС в Европейском союзе проявились в полном объеме в период кризиса 2007-2010 гг. и обострились в 2011 г. в связи с угрозой суверенного дефолта Греции, Италии и ряда других государств ЕС.

Финансово-экономический кризис 2007-2010 гг. в наиболее острой форме проявился на валютном и фондовом рынках, а также в банковском и страховом секторах. Он был спровоцирован неурядицами на рынке ипотечного кредитования США, однако основным макроэкономическим фактором, сделавшим кризис неизбежным, стал избыток ликвидности в американской экономике. Причинами миграции капиталов на рынок США накануне кризиса стали: 1) структурная и институциональная нестабильность развивающихся рынков; 2) привлекательность гарантированных правительством ценных бумаг США для центральных банков и государственных инвестиционных фондов. В условиях быстрого развития кризисной спирали монетарные власти ведущих государств планеты оперативно применили ряд мер по смягчению угрозы коллапса банковской системы, а также дефляционного шока. Главными направлениями действий стали: поддержка национального банковского сектора путем его рекапитализации, предоставление ликвидности на льготных условиях, стимулирование потребительского спроса на товары национальных производителей, общая стратегия на поддержку реального сектора экономики.

На саммите G-20 в Питтсбурге лидеры ведущих промышленно развитых государств констатировали: «Реформа глобальной (финансовой – С.Т.) архитектуры должна соответствовать реалиям XXI века. После завершения кризиса, ведущие игроки этого рынка должны сесть за стол переговоров и разработать механизмы сотрудничества ведущих институтов для формирования основ сильного, устойчивого и сбалансированного роста».4 Главную координирующую роль в разработке более устойчивой финансовой модели мировой экономики призван сыграть МВФ. Являясь международным кредитором, он оказывает поддержку государственным финансам и валютам отдельных государств, однако не проводит контрциклическую деятельность. Обретение им полномочий в данной сфере невозможно без отказа суверенных государств от части суверенных прав в области макроэкономического регулирования экономики. В связи с этим возрастает роль региональных интеграционных блоков, в том числе ЕС и ЕврАзЭС. Их структуры после создания ЭВС должны выступить контрагентами МВФ в деле мониторинга экономического развития и имплементации планов контрциклической деятельности, реализуемой с привлечением возрастающих ресурсов МВФ.

Болезненное для экономики ЕС развитие мирового финансово-экономического кризиса 2007-2010 гг. было вызвано тем, что большинство государств зоны евро проигнорировали условия подписанного в 1997 г. Пакта стабильности и роста. Членство в союзе и введение на своей территории единой валюты лишило большинство государств ЕС эффективного стимула для продолжения реформ государственных финансов, в том числе ужесточения монетарной политики. Получив возможность проводить дешевые заимствования в евро, унаследовавшей от германской марки статус надежной и стабильной валюты, такие государства резко увеличили объемы привлекаемых кредитов, а также стали непропорционально быстро наращивать социальные расходы.

ЕС в макроэкономической сфере сталкивается сейчас со сложностями двух типов: 1) координация экономической политики в областях, остающихся под национальным контролем (налоги, бюджет и уровень оплаты труда), пока явно недостаточная и малоэффективная; 2) в периоды крупных экономических кризисов, к числу которых относится кризис 2007-2010 годов, и на национальном уровне, и в рамках своих международных обязательств, государства склонны игнорировать принципы ответственной макроэкономической политики. Так, наращивание государственных расходов и борьба с безработицей проводятся за счет ухудшения бюджетных показателей и без всякой связи с динамикой производительности труда. Эта политика преследует три взаимосвязанные цели: 1) скорейший выход экономики еврозоны из экономического кризиса; 2) нейтрализация угрозы дефляции как естественного спутника экономического кризиса; 3) противодействие росту курса евро по отношению к мировых валютам для поддержания экспортного потенциала промышленности еврозоны.

Мировые финансовые кризисы эпохи глобализации подорвали доверие государств и компаний планеты к ключевой валюте, которой в течение почти столетия выступал доллар США. Автор считает, что при строительстве будущих ЭВС государства-участники не смогут привязать свои валюты к какому-либо одному «якорю», в том числе к доллару США. Стратегия ЭВС в новых обстоятельствах должна быть более комплексной, поскольку возросшая свобода маневра с точки зрения формирования валютных резервов и проведения интервенций, открывает перед региональными ЭВС как новые возможности, так и новые угрозы.

В период современного кризиса ЕЦБ впервые попытался исполнить новую для себя функцию, которой его первоначально наделять не планировалось – регулирование спроса в европейской экономике. Вся логика дискуссии о создании ЭВС, включая споры монетаристов и экономистов в 1970-е годы, была направлена против того, чтобы единый центральный банк превратился в своеобразное «суперправительство» ЕС. Политика низкой инфляции, проводимая ЕЦБ с первого дня своей деятельности, была призвана формировать экономическую среду, которая поддерживала бы микробалансы между спросом и предложением внутри отдельных отраслей экономики, помогая самым конкурентоспособным и вытесняя с рынка неэффективных игроков. Но стимулирование конкуренции на микроуровне в масштабах единого рынка еврозоны не предполагалось распространиться на макроуровень, который представляет наднациональный ЕЦБ. Право принимать решения о субсидиях и помощи отдельным компаниям, регионам или профессиональным группам до нынешнего кризиса было монополией конкурентной политики ЕС, и именно решения Еврокомиссии вводили такие меры в действие. Теперь эта проверенная годами практика, как и общая стратегия ЕС на поддержание конкурентной среды и эффективной экономической системы, поставлены под сомнение.

Нынешняя ситуация в ЕС оценена диссертантом как неприемлемая для интеграционного блока. Ввиду отсутствия полномочий и инициативы коммунитарных институтов, национальные монетарные органы (центральные банки, министерства финансов, гарантирующие вклады физических и юридических лиц институты) вынуждены нарушать согласованные на коммунитарном уровне нормы экономической политики, оказывая финансовую помощь наиболее крупным банковским структурам своих стран. Такая «избирательная» поддержка часто не решает проблемы банковского сектора, но вызывает недовольство структур, не получивших аналогичную помощь.

Решением проблемы, по мнению автора, могло бы стать согласование новой «большой европейской идеи», которая придет на место стремлению создать барьеры для сползания Европы к общеконтинентальной войне. Идея повышения конкурентоспособности европейской экономики при сохранении основ «государства благоденствия» могла бы стать именно такой экономико-политической идеей, которая способна придать европейской интеграции искомую стабильность и новое ускорение.

Потенциал возникновения интеграционных объединений государств Западного полушария и Тихоокеанского региона по модели Европейского союза через движение от зоны свободной торговли и таможенного союза к ЭВС. Потенциал возникновения интеграционных объединений государств в различных уголках планеты можно выявить посредством сравнения ситуации в рассматриваемом регионе с европейской моделью углубления интеграции через движение от зоны свободной торговли к ЭВС. Акцент делается на исследовании отношения к интеграционным проектам политических элит и возможностях экономических институтов, затрагиваемых планами построения ЭВС.

Так, с точки зрения США, их роль в Западном полушарии следует рассматривать как лидерство. Такая трактовка доминирования США в регионе была выгодна Вашингтону, поскольку являлась эффективной заменой интеграционной модели в ситуации, когда США не готовы с кем-либо делиться своим суверенитетом, но заинтересованы в утверждении своих экономических позиций. Анализ взаимоотношений США и государств Латинской Америки позволил Ч.Киндлбергеру сформулировать теорию гегемонистской стабильности.5

Способствуют ли региональные торговые блоки формированию благоприятных условий для валютной интеграции? Попытки создания теории, увязывающей неизбежность образования валютного союза с предшествующим ему построением регионального торгового блока, пока не увенчались успехом. На примере ЕС можно убедиться в том, что именно политические решения позволили увязать формирование единого рынка с необходимостью создания наднациональных институтов, обеспечивающих функционирование ЭВС путем расширения интеграции на новые сферы экономики. Такой неофункциональный подход к углублению интеграции может остаться уникальным для Европы, хотя некоторые признаки его наличия автор обнаруживает в интеграционных процессах в Восточной Азии, а также в рамках NAFTA и проектов интеграции государств Латинской Америки.

В силу специфики развития политических процессов в Западном полушарии, наиболее очевидным решением нарастающих проблем валютной нестабильности в конце прошлого века представлялась модель долларизации как утверждения фактического господства доллара США в государствах, готовых обменять свой валютный суверенитет на преимущества низкой инфляции и глобального доверия к американской валюте. Однако, острый финансовый кризис в Аргентине в начале столетия, а также угроза потери части суверенитета в результате долларизации, привели к тому, что ее перспектива уже не рассматривается как приемлемый вариант валютной интеграции региона. Перспектива построения ЭВС в этом контексте выглядит привлекательнее. Диссертант считает, что при создании общей валюты межгосударственного союза фатальных последствий для суверенитета нет. Каждая страна-участница сохраняет определенные рычаги влияния на процесс управления общей валютой, включая кадровые назначения в новый центробанк, выработку параметров монетарной политики и долю в доходе от сеньоража. Эти соображения оставляют перспективу построения государствами Латинской Америки ЭВС открытой. Автор также отмечает, что Латинская Америка сегодня не соответствует критериям оптимальной валютной зоны. Из большого числа финансово-экономических угроз, с которыми сталкиваются латиноамериканские государства, к проблематике монетарной стабильности приоритетное отношение имеют две: крупномасштабные внешние шоки, которые могут выразиться в резком прекращении притока инвестиций, а также резкое ухудшение платежного баланса и образование его большого дефицита. Но при наличии политической воли к сотрудничеству эти проблемы не представляется неразрешимыми.

Диссертант отмечает, что в азиатском регионе интеграционные планы, прежде полностью концентрировавшиеся на либерализации торговли товарами, связаны сегодня с валютно-финансовой сферой. Азиатский кризис 1997 года дал старт нескольким инициативам в финансовой сфере, направленным на предотвращение будущих валютных кризисов в регионе. Среди них Многосторонняя инициатива Чианг-Май, реализованная в мае 2000 года в виде 16 двухсторонних сделок «валютный своп» десятью государствами АСЕАН, а также Японией, Китаем и Южной Кореей; Инициатива Азиатского рынка облигаций, призванных стать региональным аналогов облигаций, эмитируемых еврозоной; ежегодно проводимый АСЕАН на министерском уровне Диалог по экономическому анализу и политике. Важный промежуточный этап при построении в будущем азиатского ЭВС – формирование Восточноазиатской зоны свободной торговли. По мнению автора, резкий рост валютных резервов государств Восточной Азии начался после кризиса 1997 года во многом по психологическим причинам. Традиционная для США и государств ЕС политика conditionality в отношении слаборазвитых государств, т.е. увязывание мер экономической помощи с проведением реформ и уступками в политических вопросах, была оценена государствами региона как унизительная и недопустимая. Расширение в результате финансовой интеграции денежных рынков до масштаба региона позволит эффективнее распорядиться накопленными сбережениями на пользу экономическому развитию Азии в целом, выведя его за пределы Китая, Гонконга, Сингапура, Южной Кореи и еще нескольких государств.

Мексиканский кризис 1994 года, Азиатский кризис 1997 года, а также последовавший за ними августовский (1998) кризис в России показали: в обстановке экономической нестабильности правительства перестают обращать внимание на идеологическое обоснование своей антикризисной политики. Они склонны делать основной упор на срочных правительственных мерах по спасению крупнейших компаний для поддержания общего равновесия в экономике. Такие меры, как смягчение валютной политики, национализация финансовых институтов и срочный выкуп акций крупнейших промышленных компаний, широкое предоставление государственных гарантий по привлекаемым кредитным ресурсам и накачка экономики деньгами, объединили действия правительств в государствах, политико-экономические системы которых рассматривались прежде как диаметрально противоположные.

Основные характеристики экономико-политической модели, утверждающейся на пространстве СНГ, и влияние на ее формирование опыта функционирования экономики СССР. Советская экономико-политическая модель формировалась в течение десятилетий в сложных внутренних и внешних условиях. Она характеризовалась разнообразием свойств и неравномерностью развития, являясь уникальной структурой для решения важнейших народно-хозяйственных задач. Автор отмечает, что во все периоды российской истории советского периода, а также примерно два десятилетия до прихода большевиков к власти в 1917 году, Россия двигалась по пути догоняющей индустриализации. Целью экономической политики России в двадцатом столетии было преодоление отставания в социально-экономическом развитии, которое ярко проявилось уже в середине девятнадцатого столетия.

«Управляемый федерализм» в политической жизни СССР имел свой эквивалент в экономике. До тех пор, пора национальные республики выполняли стратегические цели, зафиксированные в рамках среднесрочного планирования (планы «пятилеток»), они сохраняли возможность в определенных рамках развивать локальные экономико-политические модели, отличавшиеся разнообразием и зачастую достаточно эффективные. Данная модель не оставляла экономическим акторам пространства для создания устойчивых, самоорганизующихся на рыночных принципах товарных цепочек.

Еще одна принципиальная характеристика советской экономико-политической системы состояла в том, что хотя СССР вышел на мировой рынок как промышленно-развитое государство, но в силу отсутствия рыночных структур и конвертируемой валюты он не смог по примеру стран ЕЭС и США создать стабильные институциональные механизмы неэквивалентного обмена. СССР несколько десятилетий выступал в качестве донора десятков государств Третьего мира, предоставляя им безвозмездную помощь, долгосрочные кредиты (зачастую в свободно конвертируемых валютах) или развивая субсидируемый товарообмен. Экономические и валютные проблемы стали нарастать в СССР в тот период, когда для внедрения достижений НТР потребовалась не жестко централизованная вертикаль управления народным хозяйством, а децентрализация процесса принятия решений.

Попытки СССР создать в рамках СЭВ социалистическую версию таможенного союза сталкивались с большими трудностями ввиду отсутствия свободно конвертируемых валют и необходимости регулирования товарообмена в рамках двухсторонних связей. Государства, имевшие профицит в торговле с партнерами, были фактически вынуждены предоставлять им беспроцентные кредиты в ожидании оплаты. Переводной рубль, использовавшийся при расчетах, обращался только в границах СЭВ. Цены контрактов внутри СЭВ ориентировались на мировые цены, поэтому главной функцией переводного рубля была фиксация цены товара. Ежегодные субсидии СССР государствам-партнерам через прямую помощь и заниженные цены на экспортируемую продукцию, увеличились с примерно 250 млн. долл. в начале 1960-х гг. до 10 млрд. долл. на рубеже 1970-80-х гг.

Как следствие сформировавшихся в период Холодной войны особенностей глобальной экономико-политической системы, после 1991 г. интеграция в мировую экономику развивающихся государств, к числу которых следует отнести большинство постсоветских стран, происходила на условиях, сформулированных развитыми странами и практически не пересматриваемых по требованию развивающихся. Государства СНГ оказались крайне чувствительными как к колебаниям цен на минеральное сырье (основную статью экспорта), так и к изменениям ситуации на внешних финансовых рынках (основной источник инвестиций для модернизации экономики). Среди последствий этого – значительная волатильность курсов национальных валют, малоуспешные попытки инфляционного таргетирования, преимущественно спекулятивный характер иностранных инвестиций в регион, высокий уровень роста цен и сильные инфляционные ожидания, слабый контроль за денежной массой, превращение рубля и других денежных единиц в валюты, привлекательные главным образом у международных спекулянтов.

Автор приходит к выводу, что политико-экономическая модель, утвердившаяся на пространстве СНГ, несет на себе мощный отпечаток советского периода истории. Основной вектор ее современного развития – трансформация в направлении создания институтов, способных эффективно действовать в рыночной экономике и демократической системе правления.

Необходимые условия, соблюдение которых открывает перед государствами ЕврАзЭС перспективу построения ЭВС. В процессе работы над избранной темой автор исходит из убеждения, что исследуемой им моделью ЭВС является объект-заменитель, воспроизводящий интересующие свойства и характеристики изучаемого оригинала. Воспроизведение свойств этого оригинала (экономического и валютного союза как формы интеграционного объединения суверенных государств) осуществляется гносеологически, в знаковой форме – путем построения современной теории ЭВС и формализации отдельных элементов этой теории в виде таблицы. При конструировании универсальной модели ЭВС, воплощающей в себе как особенности интеграционного процесса в Западной Европе, так и опыт интеграционного взаимодействия региональных объединений в других частях планеты, эмпирическим путем выявляются свойства и зависимости изучаемого процесса, а затем делается попытка их интерпретации исходя из имеющегося опыта изучения межстрановой интеграции. Соискатель также исходит из того, что модель реализует оригинал в конечном числе отношений, и это является критерием ее типологизации.

По мнению автора, основными критериями для успешного создания группой суверенных государств валютного союза:

- масштабная взаимная торговля и высокая степень открытости рынков друг по отношению к другу;

- близкий характер экономических структур государств и способность реагировать сходным образом на внешние шоки;

- высокая степень мобильности таких экономических факторов, как труд и капитал, а также гибкость в вопросе стоимости рабочей силы;

- наличие системы фискальных трансфертов в случае, если мобильность экономических факторов невысока или стоимость рабочей силы слабо зависит от процессов, происходящих на рынке.

Государства экономического и валютного союза ЕврАзЭС должны заранее согласовать общие подходы к бюджетно-финансовой политике, что становится особенно актуально в периоды глобальной экономической нестабильности. Мировой финансово-экономический кризис 2007-10 гг. показал, что перевод государственного долга в национальную валюту (или валюту регионального интеграционного объединения) представляется разумным и вполне оправданным шагом. Такое решение позволяет устранить риск бюджетного кризиса из-за возможного обесценения национальной валюты (валюты интеграционного блока).

Следующим шагом можно рекомендовать увеличение рублевой составляющей внешнего долга институтов частного сектора России и других государств ЕврАзЭС. Это открывает возможности по снижению издержек финансирования и сокращает зависимость корпораций от колебаний валютного курса рубля, временами достигающего значительных величин (например, в ноябре 2008 – феврале 2009 гг.).

Рассматривая перспективы превращения российского рубля, а затем и единой валюты государств СНГ в международную и даже резервную денежную единицу, следует помнить о том, что новый статус принесет с собой серьезные издержки и для валюты, и для политических институтов, обеспечивающих ее функционирование. Так, заботой России и интеграционных структур в ЕврАзЭС станет поддержание стабильного валютного курса денежной единицы, сокращение возможностей влиять на предложение рублей в экономике союза, так как последнее отчасти будет формироваться на внешних по отношению к ЕврАзЭС рынках.

Одним из ключевых условий обеспечения устойчивости будущего валютного союза на пространстве ЕврАзЭС является определение оптимальной стратегии макроэкономической политики, включая выбор инструментов для снижения инфляционной составляющей экономического роста. Автор исходит из убеждения в том, что в нынешних условиях выхода из финансово-экономического кризиса российские монетарные власти не должны в приоритетном порядке заниматься искусственным стимулированием совокупного спроса за счет увеличения эмиссии рублевой массы, обеспеченной нарастающими поступлениями иностранной валюты на национальный рынок, а также ростом долговой нагрузки государства. Эти меры вполне допустимы, но как дополнительные и вторичные. В долгосрочной перспективе более важно сконцентрироваться на оздоровлении государственных финансов, борьбе с коррупцией, повышении эффективности управления экономикой и, не в последнюю очередь, – снижении инфляции как условии роста инвестиций в национальную экономику. При проведении такой политики будут созданы благоприятные условия для распределения доходов от сеньоража в будущем ЭВС. России следует инициировать обсуждение проблем сближения показателей инфляции, величины дефицита бюджета и национального долга как важного промежуточного этапа к реальной координации макроэкономической политики стран ЕврАзЭС.

Экономико-политическая модель формирования валютных союзов на постсоветском экономическом пространстве на примере государств ЕврАзЭС. Валютная интеграция в ЕврАзЭС должна развиваться на основе имеющихся достижений в построении экономических институтов и финансовых рынков. Автор указывает несколько этапов, которые нельзя проигнорировать в рамках этой деятельности.

1) Государства ЕврАзЭС должны принять принципиальное решение о разработке усилиями эпистемологического сообщества из числа практиков и ученых-теоретиков региона модельного законодательства, направленного на построение открытой друг по отношению к другу модели финансовых рынков. Следуя накопленному в рамках МПА СНГ опыту разработки модельного законодательства, государства должны приступить к выработке единых для всех принципов регулирования деятельности кредитных учреждений.

2) Введение в действие норм, регулирующих на консолидированной основе кредитные учреждения государств СНГ/Евразийского союза, налаживание обязательного обмена информацией о структуре финансовых секторов, их состоянии и угрозах отношениям между национальными регуляторами в рамках формирующегося ЭВС.

3) построение единого пространства, базирующегося на общих институтах, единых ценностях и общих правовых нормах. Так, единый кредитно-финансовый рынок ЕС построен на трех общих принципах: 1) взаимное признание, 2) гармонизированные методы регулирования национальными институтами рынка, на котором действуют подлинно транснациональные структуры, 3) контроль кредитно-финансовых институтов страной происхождения. Желательно, чтобы в этом сегменте рынка ЕврАзЭС постепенно возрастала роль регулирующих агентств. Последние могут включать в свой круг определенное число независимых и полуавтономных учреждений, способных стать для финансовых рынков своего рода «четвертой властью» наряду с правительством, законодателями и судебными структурами.

Интеграционный проект в валютной сфере на пространстве ЕврАзЭС должен иметь, помимо прочих, следующие элементы своей конструкции:

1) наличие в рамках ЭВС, прежде всего в его государстве-лидере, динамичной инновационной экономики. Такая экономика должна быть интегрирована в мировое экономическое пространство, благодаря чему достигается обращение субъектов рынка в разных странах к использованию будущей единой валюты;

2) создание институционально-правового монетарного режима, не допускающего валютных ограничений и барьеров для проведения операций между резидентами и нерезидентами;

3) достижение высокой ликвидности финансового рынка объединения, в котором создана и поддерживается банковско-биржевая инфраструктура мирового уровня с широким спектром инструментов, а также создан крупный международный финансовый центр. Наличие его в столице России Москве – важная предпосылка для ускорения процессов сближения экономических систем и повышения эффективности функционирования единого экономического пространства.

Анализируя перспективы валютно-финансовой интеграции по модели ЭВС и ее институционального обеспечения, автор рассматривает две альтернативные модели: 1) валютный союз с доминирующим государством во главе и 2) валютный союз с равноправным участием нескольких государств. Первая модель соответствует основным положениям теории гегемонистической стабильности. Экономически, структура ЭВС с одним доминирующим государством отражает масштабы экономик участвующих в ЭВС государств, относительную степень диверсификации отраслей производственного и аграрного секторов, а также сферы услуг. Автор считает, что Российская Федерация в настоящее время планирует создать ЭВС именно по такой модели. Вторая модель с равноправным участием государств представляется для современного постсоветского пространства малореальной. При этом с политической точки зрения, именно равноправное сотрудничество при решении важнейших вопросов развития интеграционного процесса может гарантировать проекту долгосрочную устойчивость. Создание условий, при которых ЭВС с одним доминирующим государством стал бы успешным и устойчивым, представляется диссертанту задачей более трудной, чем создание валютного союза с равноправным участием нескольких государств. Причина в том, что «зависимые» участники такого валютного союза с первых шагов его построения почувствуют, что они не могут решающим образом влиять на содержание и ход интеграционного процесса, поэтому степень их лояльности ЭВС и принимаемым в его рамках решениям будет невелика.

У государств СНГ, в т.ч. у стран ЕврАзЭС и тройки Таможенного союза, отсутствует симметрия развития их экономических институтов, но очевидна усиливающаяся взаимная зависимость. Для того чтобы ЭВС оставался устойчивым, этим государствам потребуется обеспечить на практике свободу перемещения экономических факторов, свободу рыночного ценообразования и снижение влияния государства на него, а также создать механизмы симметричного распространения внешних шоков внутри ЭВС. Если при разработке модели ЭВС все государства-члены не будут иметь равного права голоса, то в моменты острых потрясений от них не следует ожидать исполнения решений, на которых настаивает государство-лидер. Конкурентное поведение государств валютного союза в периоды мировых или региональных финансово-экономических кризисов подорвет не только стабильность единой валюты, но и сам союз.

По мнению диссертанта, процесс построения модели ЭВС, адекватной реалиям современного этапа развития глобальной экономики, включает следующие этапы (табл.2).