Geum.ru

Монография опубликована при финансовой поддержке гранта кгпу 01-04-1/ФН

Вид материалаМонография

Содержание


Глава 2.Теоретические основания межкультурной коммуникациикак интегративной области знания 2.1. Функционализм и культурный релят
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15

Глава 2.
Теоретические основания межкультурной коммуникации
как интегративной области знания

2.1. Функционализм и культурный релятивизм


Общетеоретическая концепция межкультурной коммуникации (далее МКК) опирается на положения и идеи двух направлений, занявших видное место в мировой антропологии/этнологии первой половины XX века. Своеобразным противопоставлением этно- и европоцентризму (подробно обсуждаемым ниже) в описании и объяснении культур разных народов стали теории функционализма и культурного релятивизма.

Рождение и развитие функционализма как способа изучения культур связывают с именами Б. Малиновского, А. Рэдклифф-Брауна, Р. Турнвальда, Г. Спенсера и Э. Дюркгейма. Каждый из них внес свой вклад в становление функционалистского подхода в исследование культур (традиционных и современных). Не вдаваясь в тонкости и разницу научных взглядов классиков этого направления, отметим основные положения функционализма как «возможно наиболее успешного теоретического течения мировой этнологической школы» (Kohl, 1993: 137).

В основе функционалистской теории культур лежит понимание культуры как целостного образования, состоящего из взаимосвязанных и взаимозависимых элементов, каждый из которых способствует сохранению единой системы. Данный подход унифицирует культуры, пытаясь обнаружить за их очевидным разнообразием общие основания, позволяет рассматривать отдельные социальные и культурные институты с точки зрения выполнения ими конкретных функций в рамках общего макроорганизма. Согласно Б. Малиновскому, «…в любом типе цивилизаций любой обычай, материальный объект, идея и верования выполняют некоторую жизненную функцию, решают некоторую задачу, представляют собой необходимую часть внутри действующего целого» (Белик, 1998: 69). При этом любая культура в ходе своего развития вырабатывает свою особую систему устойчивого «равновесия». Если уничтожить какой-либо элемент культуры (например, запретить вредный, с точки зрения другой культуры, обряд), то вся этнокультурная система, включая народ, живущий в ней, может быть подвержена деградации и даже гибели.

Особенностью функционализма (в большей степени это касается учения А. Рэдклифф-Брауна) является практическая на­правленность исследований, использование полевых методов в изучении культурных феноменов.

Концепция функционалистского учения неоднократно подвергалась и подвергается критике в научном мире (Белик, 1998; Коль, 1993). Прежде всего речь идет об игнорировании культурных изменений и преобразований в ходе исторического процесса, поскольку сторонники функционализма рассматривают культуры в синхронном измерении как статичные величины.

Несмотря, однако, на некоторую критическую оценку, многие положения функционалистского подхода имели продуктивное значение для развития теории и практики МКК. Это касается и принципа универсального функционализма, создающего основу для кросскультурных сравнений, и прикладного характера исследований. Востребованным в рамках МКК является также воззрение представителей функционализма, согласно которому культуру нельзя исследовать в отрыве от ее общества, поскольку «изучение культуры всегда предполагает одновременно изучение поведения группы людей, связанных между собой социальной структурой» (Radcliffe-Brown, 1957: 106).

Одним из важнейших для МКК итогов развития функционализма считается его направленность на понимание других типов культур, необычного, с точки зрения европейцев, образа жизни, стремление рассмотреть культуру изнутри, осознать иные культурные ценности.

Данные аспекты функционалистского понимания культур развивались не только последователями функционализма, но и исследователями культур, не относящихся к этому направлению, например, представителями культурного релятивизма.

Возникшее на рубеже 40 – 50-х годов научное течение культурного релятивизма является своего рода идеологией МКК, её теоретической и методологической основой.

Подобно положениям функционализма, культура, с позиций культурного релятивизма, рассматривается как целостная система, отдельные элементы которой могут быть поняты только в ее собственном контексте. Однако, в отличие от функционалистского подхода, релятивисты не ищут причин, с помощью которых можно объяснить совпадения между структурами различных культур, поскольку воспринимают каждую культуру как исключительное, единственное в своем роде образование, имеющее смысл только в самом себе (ср.: Kohl, 1993: 145).

У истоков школы культурного релятивизма стоял основоположник новейшей американской антропологии Ф. Боас (Bo­as, 1914), получивший образование в Германии и не лишенный поэтому влияния Гердеровской идеи о «народном духе», превозносившей постулат об оригинальности, неповторимости и индивидуальности исторических событий и их связи с «народным характером».

Ученики и последователи Ф. Боаса, к числу которых относятся А. Крёбер, Р. Бенедикт, М. Херсковиц, М. Мид, развили и оформили его идеи до научной концепции. В её разработке нашли своё отражение некоторые положения теории «Культура и личность» о фундаментальных различиях между культурами, каждая из которых имеет свою культурную доминанту (Bene­dict, 1955); результаты эмпирических исследований мира детства М. Мид (Мид, 1988); культурно-антропологическая кон­цеп­ция М. Херс­ковица (Herskovits, 1955). В России принцип культурного релятивизма анализировался классиком отечественной этно­логии С.А. Токаревым (Токарев, 1978).

Основное содержание теории культурного релятивизма заключается в признании равнозначности и равноправия различных культур: все культуры равные, но – разные. Это предполагает утверждение самостоятельности и полноценности каждой культуры, отрицание абсолютного значения евроамериканской системы оценок. «Нельзя присваивать себе право вмешиваться в жизнь какого-либо племени под тем предлогом, что оно неспособно к самостоятельному развитию» (Токарев, 1978: 298). Любая культура по-своему сложна, ценна и самобытна, так как является особым способом приспособления к данным условиям, вполне равнозначным любому другому способу. Американский психолог Г. Триандис писал: «Когда мы видим варианты поведения, кажущиеся нам странными, экзотичными и даже неприемлемыми, желательно попытаться подумать, что стоит за ними? Что было этакого в условиях жизни, в экологии данной культуры, что явилось причиной подобного поведения? Если мы сможем найти связь между средой обитания и поведением, мы сможем быть более толерантными в отношении поведения, которое нам не нравится. Мы будем также более способны изменить наши моральные оценки, что очень важно, когда мы имеем дело с другими культурами. Возможно, в результате этого мыслительного процесса мы сможем сказать себе: “Если бы я жил в этих условиях, возможно, я вёл бы себя так же, как и они”» (Лебедева Н., 1999: 22).

Каждый культурный феномен может пониматься и интерпретироваться только в понятиях той культуры, составной частью которой он сам является (ср.: Kroeber, 1952: 6; Rudolph, 1968: 61). Согласно этому принципу культурного релятивизма, не существует универсальной, значимой для всех культур и народов нормативно-ценностной системы. Поэтому, соответственно, «отсутствуют объективные критерии, позволяющие подразделять культуры на выше- и нижестоящие» (Kohl, 1993: 148).

М. Херсковиц, сформулировавший основные идеи культурного релятивизма, выделял в нем три аспекта: методологический, философский и практический (Белик, 1998: 96). Методологический аспект предполагает изучение культур на основе ценностей, принятых у того или иного народа, что способствует пониманию культуры изнутри, осознанию смысла её функционирования в свете представлений об идеальном желаемом, распространённом в этой культуре.

Философский аспект состоит в признании множественности путей культурного развития, в плюрализме при взгляде на историко-культурный процесс. «Признать, что право, справедливость, красота могут иметь столько же проявлений, сколько культур, – это значит проявить не нигилизм, а терпимость», – писал М. Херсковиц (Herskovits, 1955: 547).

Выделенный американским антропологом третий аспект принципа культурного релятивизма, а именно – практически-оценочный, является во многом дискуссионным (Белик, 1998: 96). С точки зрения релятивистов, все элементы культуры в истории и современности считаются проявлением «логики собственного развития». При этом возникает вопрос: можно ли требовать уважения к таким «культурным» ценностям, как людоедство, к самым различным проявлениям расизма, «ценностям» тоталитарных режимов в виде концентрационных лагерей и массовых казней, многочисленным формам и способам проявления национального экстремизма? К сожалению, М. Херсковиц ушел от четкого ответа на такие вопросы. В этом, как подчёркивают исследователи, важнейший недостаток его концепции.

Последовательный анализ теории культурного релятивизма отечественными и зарубежными исследователями (Коль, 1993; Рот, Рот, 2001; Стефаненко, 2000; Белик, 1998 и др.) показывает, что данное направление, как и многие другие этнологические концепции, не лишено недостатков, в некоторых моментах даже противоречиво. Однако главный лозунг школы релятивизма – «Культуры разные, но равноценные» (это касается в той же мере партнеров по коммуникации) – неизбежно привлекает к себе симпатии культурологов, особенно интеркультуралистов, поскольку «предполагает отказ от преждевременных и опрометчивых суждений и оценок в ситуациях общения с представителями других групп или обществ, которые отличаются от своих собственных» (Hofstede, 1997: 7).

Подчёркивая положительные стороны принципа культурного релятивизма для процессов межкультурной коммуникации, приведём слова С.А. Токарева: «Уважение к культуре каж­дого народа, хотя бы считаемого отсталым, внимательное и осторожное отношение к народам-создателям такой культуры, отказ от высокомерного самовозвеличивания европейцев и американцев как носителей якобы абсолютных ценностей и непогрешимых судей в этих вопросах – всё это несомненно здравые научные идеи, заслуживающие самого серьёзного внимания» (Токарев, 1978: 290).

Теория культурного релятивизма значима для МКК не только в связи с моральным аспектом равноценности культур, но и как подход, позволяющий основываться при их исследовании на смене культурных перспектив. Сочетание двух исследовательских перспектив – внутренней и внешней – при изучении той или иной культуры рассматривается современными культурантропологами как один из наиболее объективных и достоверных способов для адекватного понимания и объяснения культурных особенностей разных народов. Подобную попытку исследования культуры извне и изнутри можно приравнять к принятому в гуманитарной науке противопоставлению количественно-аналитического подхода, с одной стороны, и целостного качественно-феноменологического подхода – с другой.

Тем не менее в работах современных психологов и этнологов для обозначения данного комбинированного метода используется оппозиция понятий эмический/этический (emic/etic; emisch/etisch). Эти непереводимые термины были предложены американским лингвистом К. Пайком в 1967 году по аналогии с американской лингвистической терминологией. От слова фонетика (изучающая звуки, которые имеются во всех языках) и от слова фонемика (изучающая звуки, характерные для одного языка) он заимствовал окончания. Таким образом, перспектива исследователя, занимающего позицию внешнего наблюдателя, характеризуется в науке как этический подход, или этик-аспект, в изучении чужой культуры. Перспектива, когда любые элементы культуры рассматриваются с точки зрения её участника, т.е. изнутри системы, обозначается как эмический подход. Взгляд со стороны (этик-аспект), опирающийся на описательно-аналитическое понимание, позволяет сравнивать культуры между собой. В фокусе эмического подхода в изучении – всегда только одна культура. При этом используются специфичные для этой культуры единицы анализа и термины носителей культуры. В этом случае межкультурные сравнения и оценивание невозможны.

Однако людям как индивидам свойственно сравнивать и оценивать. Естественный этноцентризм присущ всем, даже профессионалам. Тем не менее позиция профессионала основанная на эмпатическом подходе, должна определяться концепцией культурного релятивизма с её акцентом на необходимость смены культурных перспектив.

Стремление понять проблемы культурных различий на основе образа мыслей оппонента, умение поставить себя на его место, представить себе, что думает и чувствует другой, называется в психологии эмпатией. Эмпатия трактуется в словарных источниках как когнитивная осведомленность и понимание эмоций и чувств другого человека, принятие в собственном сознании роли другого человека (Большой толковый психологический словарь, 2000: 513). Cущность эмпатического подхода передаётся «Платиновым правилом нравственности»*: «Поступай с другими так, как они поступали бы сами с собой» (Bennet, 1998).

Значение идей культурного релятивизма как методического принципа неоспоримо. В любом межкультурном исследовании необходимо учитывать культурную обусловленность собственных норм, ценностных установок и способов поведения. Релативация своей культурной позиции, способность к эмпатии, отстраненность от эмоций и отказ от преждевременных оценок являются основными предпосылками успешного общения с культурно чуждым.