Ведущая Юлия Флоринская: Наше сегодняшнее утро начинается с секции «Проблемы социальной адаптации и интеграции эмигрантов в России», но поскольку у нас долг со вчерашнего дня, то сначала мы заслушиваем доклад
| Вид материала | Доклад |
СодержаниеА.В. Броннова Бегиева Джамиля А.В. Броннова Л.А. Василенко Кленицкая Татьяна Борисовна А.В. Броннова Е.В. Тюрюканова Е. Тюрюканова |
- Об обеспечении успешной адаптации ребенка при переходе со ступени начального общего, 267.99kb.
- Вэтом году исполняется 65 лет со дня снятия Блокады Ленинграда. Иименно этому памятному, 159.5kb.
- Успешность адаптации школьника к обучению в 5 6-х классах зависит от реализации преемственных, 300.4kb.
- К обучению в 5 классе, 276.6kb.
- Доклад Эмиграция первой волны, 107.37kb.
- Особенности психологической адаптации первокурсников, 89.03kb.
- Социальная политика как фактор адаптации населения в условиях политических трансформаций, 891.74kb.
- Конференция подготовлена в рамках реализации Комплексной программы творческой деятельности, 2754.82kb.
- В санкт-Петербурге с 14 по 19 августа 2006 года будет проходить очередной Международный, 428.07kb.
- Егоркина Таисия Васильевна (кандидат психологических наук, ассистент кафедры клинической, 360.05kb.
А.В. Броннова: Вопрос сначала был такой, почему очень мало бываем (на докладах), очень мало внимания оказываем, в смысле, мало бываем. Естественно потому, что очень много работы. И я вот очень хотела сюда попасть. И, слава Богу, считаю, что хотя бы попала на сегодняшний день, потому что вы не представляете, какой сейчас объём работы мы проводим, потому что управление новое и вот именно занимаемся тем, что собираем всё накопленное, всё ценное. Очень хочется сделать так, что бы всё прошло очень удачно и успешно. Второй ваш вопрос, что не нужно ругать эмигрантов. Если вы обратили внимание, моей первой фразой было, что нужно объяснять гражданам, что нельзя делать приезжающих к нам изгоями и ложными источниками опасности. Т.е. я на этом сделала акцент. В-третьих, почему считаем, что низкий уровень адаптации. Потому, что проводились исследования, что очень плохо знают русский язык. А в принципе, без знания хотя бы языка на элементарном уровне, очень тяжело адаптироваться, а уж про интеграцию я уж вообще не говорю.
Бегиева Джамиля: Очень приятно, что вы собираетесь работать с национальными общественными объединениями. И они все там частным бизнесом занимаются. Мы тоже заинтересованы в интегрировании в московское сообщество наших эмигрантов. В данном случае я в Москве руководитель. И ваш план мероприятий по работе с НПО, и вот как вы видите, частично уже сказали, Елена, часть моих вопросов задала. И через религиозных лидеров. И ещё упомянули очень плохое знание русского языка. И вы собираетесь ли какие-то курсы совместно с нами организовать и способствовать скорейшей интеграции особенно семей с детьми, женщин, и есть ли у вас в планах, и было ли какое-то собрание, совещание с лидерами национальных объединений. И собираетесь ли в ближайшее время планировать такое мероприятие. И мы очень рады будем с вами сотрудничать.
А.В. Броннова: Спасибо. Во-первых, что касается сотрудничества. Я в первую очередь хочу сказать, что мы открыты, заинтересованы в сотрудничестве. Пожалуйста, если нет телефона, я оставлю, или можно связаться просто: Управление Содействие Интеграции ФМС России. Что касается вот цели - стратегии сейчас только разрабатываются, понимаете? Для этого создано это управление. Её нельзя вот так вот сесть и написать за минуту, потому, что это очень большая работа. Потому вот сейчас, повторю, мы пытаемся как-то у всех найти какие-то положительные посылы. Что касается русского языка, курсов, что вы сейчас спрашивали. Сейчас этим только занимаемся, это сейчас наша основная задача. Хотя в организации и в домиграционной подготовке, т.е. в стране исхода, или здесь уже в Москве, но это первоочередная задача.
Л.А. Василенко: Российская Академия Миграционной Службы. У меня не столько вопрос, сколько предложение. У нас есть центр миграционных исследований, и мы могли бы совместно с вами, Алла Викторовна, заняться вопросом обобщения и сбора опыта. Мы этим занимаемся уже давно. С некоммерческими организациями работаем очень много. Все концессии религиозные у нас проходят обучение, поэтому здесь тоже проблем нет. И у нас 78 филиалов по стране. Т.е. понимаете, что мы можем охватить большую группу чиновников, донести до них то, что нужно. И делать это современными технологиями. Спасибо.
Кленицкая Татьяна Борисовна, Представитель красного креста и красного полумесяца в городе Москве. Алла Викторовна, вы упомянули сотрудничество с международными организациями. Хотелось бы узнать, в какой форме конкретно, потому, что есть очень много инструментов, которых Международная Федерация, как глобальная организация по всему миру, могла бы активно участвовать. В частности такие структуры, как общественные советы, при различных министерствах. И второй вопрос, помимо программной деятельности, помимо краткосрочных задач насколько вы видите роль международных организаций в формировании, или в оказании содействия формирования миграционной политике Российской Федерации. Потому, что вопрос уже назрел. И каждодневными решениями кратковременными проблему уже не решить. Такие структуры как межпарламентская ассамблея СНГ, такие структуры как Евразийское сообщество. Все эти структуры, они как раз нацелены на вопросы интеграции. Я думаю, что участие международных организаций было бы полезно, хотелось бы узнать насколько практично мы могли бы подойти к этому вопросу. Спасибо.
А.В. Броннова: Вы знаете, со всеми структурами, которые нацелены на решение миграционных процессов будем сотрудничать. В какой степени, вот сейчас как раз этим и занимаемся, выяснением. Я уже говорила, что есть наработки. Понимаете, сидя в кабинете этого не узнаешь. Спасибо за то, что сейчас я что-то новое тоже услышала. Т.е. будем работать, спасибо.
Ведущая: Так, мы переходим к следующему докладу в нашей программе, Елена Владимировна Тюрюканова, центр миграционных исследований с докладом: «Принципы социальной интеграции. Проблемы социальной интеграции эмигрантов в России по результатам исследования программ по трудовой эмиграции, реализуемого женщинам ООН.»
Е.В. Тюрюканова: Принципы социальных интеграций; проблемы социальных интеграций эмигрантов в России, по результатам исследования программ по трудовой эмиграции, реализуемого женщинам ООН.
Спасибо большое. Я представлю результаты другого исследования, не того, которое было представлено вчера, но при тех же заинтересованных спонсорах. В плане международной организации ООН - женщины и Международной Организации по Эмиграции. И это исследование специально было посвящено вопросам социальной интеграции, и я сразу хочу сказать, в частности для Аллы Викторовны, что выходом этого исследования должна быть стратегия социальной интеграции эмигрантов, которая будет базироваться на выводах этого исследования, и, в общем, оно для этого как раз и было проведено, а не просто само по себе. И, по-моему, уж кого нельзя упрекнуть, что она не ходит на конференции, так это именно Аллу Викторовну. Практически единственное управление, я бы сказала, со стороны которого видна заинтересованность в нашей деятельности и в наших результатах, это вот молодое управление Федеральной Миграционной Службы. Я думаю, что она уже не первый раз этот доклад слышит. Я буду коротко говорить, потому, что времени мало. Мы опрашивали эмигрантов в Москве и Санкт-Петербурге, т.е. это такое исследование в мегаполисах, где в основном и сосредоточена проблема эмиграции, конечно. Выборка небольшая – 400 респондентов. По двести там и там. Была не очень большая анкета, и она была полностью направлена на эту социальную интеграцию. Я пролистываю слайды, которые были вчера. Но вот что хочу сказать, что мы сегодня имеем в основном именно культурную эмиграцию из стран Центральной Азии - 50 процентов в структуре трудовых эмигрантов, согласно официальной статистике ФМС. Это, во-первых, монокультурная, а во-вторых, долгосрочная. И конечно, исходя из того, что эмигранты у нас в основном долгосрочные, которые приезжают к нам либо с намерением остаться у нас - 5 процентов, стабильная цифра у нас проходит, либо с намерением большую часть года проводить в России. Краткосрочных поездок не так много. Поэтому, конечно, проблема интеграции стоит на самом-самом топовом месте. Знание русского языка. Я сразу хочу сказать, может быть это моя личная точка зрения, я считаю, что это важная проблема, но я не считаю, что это единственная проблема интеграции. И я думаю, что не самая первая. Потому, что, есть точка зрения среди экспертов, довольно распространённая, что сегрегация, которая базируется на социально экономических аспектах гораздо сильнее, и вообще порождает сегрегацию культурную. Т.е. культурная сегрегация это не единственная сегрегация, с которой нужно бороться. Поэтому - знание русского языка, да, это серьёзная проблема, мы это всё время исследуем, но не единственная. Вот какие цифры получились. Что русский язык знают недостаточно в среднем 38 процентов и ещё 3 процента плохо. Ну, где-то чуть больше 40 процентов имеют проблемы с русским языком. Нам кажется не так много. Всё-таки Россия ещё имеет такую, более благоприятную для себя эмиграцию. Но эта эмиграция в плане знания русского языка стремительно ухудшается. Если мы посмотрим, на каком языке разговаривают эмигранты. Когда спрашиваешь «знаете или не знаете?», они отвечают исходя из своего собственного опыта, т.е. вот хватает ему или не хватает. Точно так же, как они отвечают на вопрос о толерантности. Когда я спрашиваю: «Как к вам относится местное население?», то где-то там максимум двадцать процентов отвечает – Плохо. Максимум. А когда местное население спрашиваешь, 60 процентов отвечает «плохо отношусь к эмигрантам», т.е. вот такие заниженные оценки, и у них есть причина.
Я вижу две причины. Во-первых, анклавность, им не нужен язык, потому, что они разговаривают в основном на своём языке, они не выходят в открытое социальное пространство фактически. Т.е. вот это знание русского языка, они даже не могут объективно его оценить, потому, что они практически никуда не ходят, общаются со своими. Даже начиная с того, что продукты покупает только один на всех, на всё эмигрантское сообщество. Итак, это, во-первых, анклавность, а во-вторых, вот эта толерантность в частности. Такая причина есть. Человек, который приехал в гости, тем более восточный человек, не может сказать, что к нему относятся плохо, это против правильного поведения, с точки зрения гостя. Это тоже как отличие есть.
На каком языке разговаривают эмигранты? Смотрите, какая картина получается. Ну да, 85 процентов разговаривает на русском, но есть всё-таки эти 15 процентов, это такая вот закрытая, анклавная сфера, где эмигранты и на работе разговаривают на своём языке. Т.е. они практически в русскоязычное пространство не выходят. Их не много, здесь 15 процентов получилось. А в свободное время фифти-фифти. Еще 50 процентов в основном разговаривают на русском. Пятьдесят процентов в свободное время в межкультурные контакты с местным культурным пространством практически не включаются. Поэтому, на мой взгляд, интересные цифры получились. Да, у нас было много эмигрантов из разных городов и сёл в выборке. Где-то половина эмигрантов не имеют профессионального образования. Т.е. это такая сегрегация, которая на профессиональных критериях основана. 85 процентов считают себя верующими мусульманами. Т.е. у нас был вопрос, который предоставлял возможность респондентам сказать: «Я не религиозен». Вот так сказали очень мало, 85 процентов считают себя религиозными и принадлежат к исламу.
Мы исследовали миграционный опыт, и получилось, что большинство эмигрантов уже приезжают не в первый раз. Я показывала вчера эту картинку, про то, как изменяется образ гастарбайтера. Среди эмигрантов становится больше таких групп, на которые мы раньше не обращали внимания, потому, что их было мало. Именно семьи с детьми, женщины с детьми, женщины, которые рожают здесь ребёнка и т.д. Такие группы, которые порождают социальный вызов принимающему сообществу. Не буду останавливаться на правовом положении эмигрантов, хотя это одна из осей дезинтеграции, или, скажем, плохой интеграции. Конечно, эмигранты, правовое положение которых здесь не отрегулировано, адаптируются хуже, но, здесь есть большое НО. Когда мы начинаем выяснять, начиная от зарплаты, всякие разные характеристики, и разделяем их по правовому положению, то очень часто оказывается, что эмигранты, которые не имеют правового положения, живут практически так же. Абсолютно точно так же живут, как и эмигранты, которые легально находятся. Там бывает, что есть какие-то моменты, где да, чувствуется их худшая включённость в общество, а бывает, что таких моментов и нет. Т.е. вот таких стимулов к легализации не так много. Я имею в виду, что не так и много даёт эмигрантам легальный статус. С этим можно спорить, но, по-моему, пока это так. Может быть это постепенно меняется, т.е. спектр прав, которые получает эмигрант легализовываясь, резко увеличивается. Вот это должно быть так, но пока этого нет. Про экономическое положение, у нас получилось так, что 50 процентов эмигрантов практически не меняют работу, находясь в России. Это можно считать стабильной работой, можно считать консервацией своего профессионального статуса, т.е. скорее всего они держатся за эту работу не только потому, что она им нравится, а потому, что они знают, что потеряв её, вторую работу найти очень сложно. Это зарплата эмигрантов, которая сконцентрирована в нижних слоях, где-то на уровне средней по России и ниже. Но это эмигранты, которые живут в Москве и Санкт-Петербурге. И конечно, это подтверждает то, что если мы по зарплате разложим показатели интеграции, то мы получим, что у эмигрантов, у которых где-то на уровне 10000 руб. зарплата, показатели интеграции резко отличаются от тех, у кого зарплата на уровне там 20000. Это подтверждает то, что социальные факторы интеграции, в общем, не менее сильны, чем культурные факторы, чем, например, знание языка. Это сказывается на профессиональной сфере. Вот эти, примерно 50 процентов, которые работают в анклавных сферах занятости. Это и строительство, и уборка, и услуги, и торговля. Про семейные стратегии вчера мы уже говорили. Ещё раз повторю, что увеличивается доля эмигрантов, которые приезжают сюда с семьёй, долгосрочные эмигранты. И, конечно, это положительные факторы интеграции, и я думаю, что правовая система должна это поддерживать. Т.е. семейные эмигранты должны быть преференцией в правовой системе. Должно быть приоритетное предоставление правовых статусов.
Интересные получились данные про жильё и питание эмигрантов. В среднем эмигранты принимают стратегию так называемой совместной аренды жилья, это многие знают. В среднем у нас получилось 4 человека в комнате. А 15 процентов эмигрантов сказали, что они живут по десять человек в одном помещении, комнате. При этом 2/3 высказывает удовлетворение этим жильём, т.е. фактор стоимости этого жилья, скорее всего, находится на первом месте. На питание эмигранты тратят 4500 рублей в месяц, 2/3 тратят не больше этой суммы. Т.е. это очень маленькая сумма по меркам Москвы и Санкт-Петербурга. Мы вот исследовали, как эмигранты включены, например, в финансовую систему, как сильно отличаются от населения Москвы. Получилось что заметное количество эмигрантов, я уже вчера тоже говорила про эти данные, они у нас были в обоих опросах, пользуются такими услугами как кредиты, банковские карточки и Интернет. Примерно 10 процентов регулярно пользуются Интернетом, часть иногда. Но по всем этим характеристикам, и что касается банковских услуг, и что касается интернета и использования общественного транспорта, показатели сильно ниже тех, которыми характеризуются принимающие социумы Москвы и Санкт-Петербурга.
Интересные данные, остановлюсь на них. В чём эмигранты видят угрозу. Ну и как они относятся к безопасности. Мы предлагали им сформулировать, в чём вы видите основные источники угрозы. Со стороны милиции видит эти угрозы 51 процент эмигрантов, а со стороны скинхедов - 39. То есть, милиция переплюнула даже скинхедов с точки зрения эмигрантов. Вот это те данные правоотношения местного населения, о котором я говорила. Всего 16 процентов отмечают не очень хорошее и 4 процента плохое отношение местного населения. То есть где-то 20 процентов указывают в вопросе на то, что они вот чувствуют на себе ксенофобию. Всего 20 процентов. Причины я уже говорила. На этом слайде находятся данные о том, как эмигранты отзываются о дискриминации в их отношении. Самый высокий процент 36 процентов, указали на то, что они чувствуют вот это такое плохое отношение со стороны местного населения на бытовом уровне, на улице, в транспорте и т.д., но тоже не очень, и со стороны милиции 44 процента. Тоже не очень высокие цифры, но это, конечно, цифры кричащие, потому что, в крайнем случае, люди в анкетах указывают, что они чувствуют вот эту дискриминацию. Когда она действительно доходит до какой-то крайней точки, когда они готовы своё вот это отношение к этому выложить. Рассказать постороннему человеку в анкете.
Интересные данные получились, когда мы спрашивали эмигрантов, со стороны кого они могут ждать поддержки. Это абсолютно полностью, практически только со стороны своих. Т.е. со стороны местного, принимающего социума, никакой поддержки эмигрант не видит, и в общем, даже не ожидает её увидеть. И это, конечно, солидарность с отрицательным знаком, солидарность принимающего общества с эмигрантами, она поражает просто. Эти данные дают аргумент к вопросу: «А эмигранты сами не хотят интегрироваться». Это довольно распространенная позиция: они приезжают к нам, они отторгают нашу культуру, они ведут себя, как хотят и т.д. Вот в нашем опросе получилось, что 57 процентов указали в анкетах, что они так строят свою жизнь, что стараются принять нормы поведения принимающего общества, т.е. России, российского общества. А немножко меньшее количество 42 процента, сказали, что они строят свою жизнь так, чтобы сохранить свои традиции и не раствориться в принимающем социуме. Они имеют на это полное право. Надо сказать, что эмигрант, приезжая в какое-то инокультурное общество, имеет право сохранять свои традиции, мы не должны требовать, чтобы эмигранты вели себя так, как ведём себя мы и практически растворялись в нашей культуре. Потому что, во-первых, у нашего государства нет такой позиции в отношении интеграции, которая называется ассимиляцией. Нигде не сказано, что Россия приняла стратегию ассимиляции в отношении эмигрантов. Стратегия мультикультурного такого общества, она по умолчанию у нас декларируется, и мне кажется, что Россия ближе к этой стратегии.
Последний слайд, который даёт такие агрегированные выводы. Там есть более конкретные выводы, более конкретные рекомендации этого исследования. В таком агрегированном виде это выглядит следующим образом. Во-первых, конечно же, нужна стратегия. Т.е. хотя бы выбор между ассимиляцией и мультикультурализмом должен быть сделан. Это должно содержаться в государственном документе. Эта стратегия должна быть прозрачна и ясна, стратегия страны. Национальная стратегия в отношении интеграции. Я понимаю, что это очень молодой для России вопрос и просто ещё не выработана эта стратегия, но в эту сторону надо двигаться. Должны быть эти концепции, которые характеризуют интеграцию, начиная с самой концепции интеграции, они, конечно, должны быть заложены в национальный закон. Вот поэтому мне кажется, что в 115 законе вообще нет такого термина «интеграция», я, честно говоря, не знаю закона, в котором он есть. По-моему, такого закона нет. Должна быть развёрнута на 180 градусов политика в отношении распределения полномочий: федеральный уровень власти, региональный уровень власти, местный уровень власти. В пользу этого последнего местного уровня власти, поскольку никакой политики на этом уровне практически нет. И всем известно, что муниципальный уровень власти практически в загоне находится. Никто не знает, что там происходит, и скорее всего не происходит ничего. С точки зрения интеграции это самая главная площадка и самый главный уровень, где конкретные мероприятия по интеграции проводятся. В частности такое мероприятие, как «кодекс добрососедства». Многие предлагают такой кодекс, потому, что он должен быть принят и со стороны эмигрантов, и со стороны местного сообщества. Но если это сделать на федеральном уровне, простите меня, будет просто пшик, декларация, не имеющая под собой ничего конкретного. А если это сделать, скажем, на уровне одного микрорайона, то это уже гораздо более конкретно. Потому, что люди живут в конкретном пространстве, и всё, что они делают в этом конкретном пространстве в отношении друг друга, оно видно и оно прозрачно, да, и поэтому кодекс добрососедства, допустим, или подобный ему документ должен работать на низовом уровне власти. Противодействие коррупции и произволу милиции. Ну, не знаю. Это одна строчка у нас, но она, конечно, должна быть развернута в программу. В программу противодействия коррупции и произволу в силовых органах. Мне кажется, что эти отношения местного населения и эмигрантов, и интеграционные тенденции надо мониторить. Надо мониторить именно, начиная на земле, т.е. на этом низовом уровне власти.
Ну, и соответственно последний пункт о взаимоотношении государства и гражданского общества и интеграционных программ. Конечно, они должны финансироваться на национальном уровне, и финансирование должно идти от государства, хотя есть возможность соединить многие источники, в том числе, бизнес и международные источники финансирования. Но вот это делегирование полномочий от государства к неправительственным органам, к неправительственным организациям в первую очередь, даже не церкви, а именно вот национальному местному гражданскому обществу. Это очень важно, и вот этот канал финансирования, он должен быть выстроен, заложен в бюджеты и выстроен практически с нуля. Спасибо большое.
Вопрос№1: У меня вопрос, по поводу измерения уровня знаний русского языка. Насколько я поняла, опрос проводился на русском языке, как вы думаете, насколько это влияет на результаты, и может быть, вы фиксировали число тех, кто отказывался от опроса в силу того, что они просто не способны понять вопрос на русском.
Е. Тюрюканова: Спасибо, это очень важный вопрос. Обычно я говорю, что опрос на русском языке. И это надо оговариваться, просто сейчас не оговорилась, что мы проводим опрос на русском языке и не затрагиваем ту часть эмигрантов, которые вообще не знают русского языка. Мы приходим на рынок, мы приходим в какие-то общественные места, эмигранты там покупают продукты и т.д. Т.е. чтобы дойти до этой части эмигрантов, которые вообще не знают русского языка, конечно, нам нужны интервьюеры на языке эмигрантов, во-первых, а во-вторых, нужно предпринимать специальные социологические стратегии, т.е. специальные исследования. А у нас были исследования, которые на открытом социальном пространстве.
Вопрос № 2: Просто хотел добавить по поводу последнего вопроса. Не совсем так, Елена сказала, но всё-таки это не совсем так, потому, что время от времени интервьюеры прибегают к помощи тех респондентов, которые уже опрошены были. Идет снежный ком: один респондент рекомендует другого, и тогда он помогает интервьюеру опрашивать того, кто плохо знает русский язык, переводит ему что-то. Поэтому нельзя сказать, что мы совершенно не включаем тех респондентов, которые русского языка не знают, которые знают очень плохо. Но, безусловно, работать с тем, что нужны интервьюеры, знающие язык, особенно там с китайцами, или с вьетнамцами, среди которых высокий процент тех, кто русского языка не знает, это безусловно.