Основная тема предлагаемого Вашему вниманию номера журнала "Internationale Politik" на русском языке "стратегические ресурсы"
| Вид материала | Документы |
- 5/2004 = Дорогие читатели!, 4812.92kb.
- Дорогие друзья! Вышел новый номер журнала «БлагоДар» №2(6). Предлагаю Вашему вниманию, 232.02kb.
- Internationale Politik, 2174.71kb.
- Новостийная лента, 542.94kb.
- Новостийная лента, 679.24kb.
- Международным Стандартам Финансовой отчетности (Дипифр на русском языке) Этап Тема*, 27.85kb.
- Задания по литературе для первого (заочного) тура олимпиады на звание «Стипендиат агу», 46.08kb.
- Доклад директора моу «Основная общеобразовательная школа №15» (г. Калтан), 2532.85kb.
- Правительстве Кыргызской Республики для Общественного Наблюдательного совета (31. 03., 213.19kb.
- Предлагаю Вашему вниманию статью о правовых основах применения ножа. Приготовьтесь, 866.07kb.
Таблица 4: Импорт природного газа крупнейшими мировыми регионами в 2001 году в млрд.м3
| | По газопроводам | В сжиженном виде | Всего |
| Европа | 157,9 | 33,5 | 191,4 |
| Северная Америка (США, Канада, Мексика) | - | 6,6 | 6,6 |
| Восточная Азия (Китай, Япония, Южная Корея) | - | 95,9 | 95,9 |
| Остальные страны мира | 20,32 | 6,9 | 27,2 |
Европа к западу от бывшего Советского Союза, включая страны Балтии
Сжиженный газ
Источник: BP Statistical Review of World Energy, Juni 2002
Восточная Азия – второй по величине импортный рынок – зависит из-за недостатка поставщиков от доставки сжиженного природного газа. В будущем это будет по нарастающей относиться и к североамериканскому рынку, поскольку спрос там растет быстрее, чем производство энергии.
Подобно запасам нефти, месторождения газа сконцентрированы на полосе, протянувшейся от Западной Сибири через Каспийский регион до Персидского залива. Здесь сосредоточено более 70% мировых газовых резервов, причем на Россию приходятся существенно бóльшие, чем нефтяные, запасы газа – почти треть от общемировых (табл.5).
Таблица 5: Запасы и производство газа в мире и в отдельных регионах в 2001 году
| | Резервы в трлн. м3 | Производство в млрд.м3 | Срок жизни месторождений (гг.) |
| Россия | 47,57 | 542 | 83 |
| Каспийский регион/ Центральная Азия | 7,4 | 117 | 63 |
| Средний Восток | 55,9 | 228 | 245 |
| Африка | 11,18 | 124 | 90 |
| США/Канада | 6,71 | 727 | 9 |
| Европа | 4,86 | 293 | 16 |
| Общемировые запасы | 155,0 | 2464 | 62 |
Источник: BP Statistical Review of World Energy, Juni 2002
К выгоде Европы, 80% мировых запасов газа находятся в радиусе 5000 км от Центральной Европы. Помимо месторождений указанной полосы, сюда входят североафриканские и европейские запасы газа. Поскольку затраты на транспортировку газа в расчете на единицу энергии существенно выше, чем нефти, следствием этой близости является значительное преимущество в плане обеспечения экономической привлекательности, в особенности по отношению к Восточной Азии, а в будущем также по отношению к североамериканскому рынку, который будет все больше зависеть от импорта (табл.6).
Таблица 6: Зависимость отдельных регионов от поставок газа
| | 2000 | 2030 | ||
| | Объем в млрд.м3 | Доля в потреблении | Объем в млрд.м3 | Доля в потреблении |
| Северная Америка | 5 | 1 | 345 | 26 |
| Европейские государства- члены ОЭСР | 186 | 36 | 625 | 63 |
| Тихоокеанские государства-члены ОЭСР | 83 | 67 | 121 | 50 |
| Китай | 0 | 0 | 47 | 29 |
Источник: IEA World Energy Outlook 2002, P. 117
Ввиду того, что спрос на газ ограничивался до сих пор главным образом промышленно развитыми странами, а транспортировать его на большие расстояния избегали из-за больших расходов, здесь несравненно активнее, чем в случае с нефтью, формировались региональные рынки. Североамериканский рынок практически закрыт. На нем добывается сегодня столько газа, сколько потребляется. И все же этот рынок будет вскоре потреблять больше газа, чем может обеспечить, как это происходит на европейском рынке уже свыше 30 лет. Это вынуждает импортировать газ издалека. Поставки на европейский рынок осуществляются из двух источников, а именно: из России (по трубопроводу – эти поставки составляют 66% от суммарного внешнего европейского импорта) и Африки (прежде всего Алжира, частично по трубопроводу, частично в сжиженном виде, в целом 33% внешнего импорта Европы). Япония и Южная Корея получают газ в сжиженном виде преимущественно из Юго-Восточной Азии и Австралии, и около 30% - из региона Персидского залива.
Страны-поставщики действуют в сильно отличающихся друг от друга условиях. Россия на базе раннего развития своей собственной сети газоснабжения смогла уже с 1970 года закрепиться в качестве экспортера в Западной Европе. При этом ей помогло то, что развитие инфраструктуры газопроводов рассчитывалось не по критериям рыночной экономики. Таким образом, Советский Союз/Россия обеспечила себе преимущество перед другими потенциальными поставщиками газа. Это в первую очередь, Средний Восток (Иран и соседние с ним страны), который находится не дальше, чем Западная Сибирь, однако располагает бóльшими запасами природного газа, чем Россия, и мог бы по пути в Европу снабжать еще и Турцию, в которую сегодня сложным образом идут поставки из России.
Производство газа в России в 90-х годах снизилось и не сможет нарастать в будущем в объемах, позволяющих по-прежнему удовлетворять две трети растущих импортных потребностей Европы (табл.6) и к тому же еще осваивать новые рынки в Восточной Азии. Поскольку Россия хочет оставаться поставщиком Европы, предпринимаются энергичные усилия с целью направить другие потенциальные поставки в Европу через Россию и создать газовый ОПЕК. В особенности это касается развития прерванной в 90-х годах транспортировки газа из Туркменистана и Казахстана в Европу.
При этом Россия оставляет за собой право контролировать объемы поставок и тем самым цену и противодействовать либерализации европейского газового рынка. Здесь существуют явные противоречия в интересах Европы и России. Европа должна бороться за надежность своего снабжения, а также за свои шансы крупнейшего клиента на рынке продавца, чтобы обеспечить независимый доступ трем мощным поставщикам – России, Среднему Востоку, включая Южно-Каспийский регион, и Африке. Россия, напротив, старается наладить скоординированное или картелеобразное газоснабжение Европы.
Европе необходимо действовать
Наивысшую надежность снабжения обеспечивает функционирующий конкурентный рынок. Такой рынок уже существовал в нефтедобывающей отрасли в период с 1986 по 1999 год, и тогда предпосылкой этого также была экономическая заинтересованность стран Персидского залива в производстве нефти. Рассчитанное на длительный срок возрастание доли входящих в ОПЕК стран Персидского залива на мировом рынке нефти вкупе с политической нестабильностью в регионе не позволяют ожидать гарантированного снабжения, к тому же никакой другой регион, в том числе и Россия, не смогли бы восполнить перебои с поставками нефти из региона Персидского залива. Сколь отличной ни казалась бы ситуация в снабжении газом, все же сходство в том, что в долгосрочной перспективе при покрытии растущего спроса можно рассчитывать, в первую очередь, на Южный Каспий и Персидский залив.
Поэтому Европе необходимо разработать стратегию диверсификации, которую уже давно реализуют США как часть своей политики безопасности. Для этого нужно форсировать преимущественно два процесса: во-первых, речь идет о том, чтобы направить сбыт нефти из Каспийского региона в сторону Европы. Для этого надо планировать инфраструктуру, и предусмотреть расширение европейских портов в западной части Черного моря в их качестве перевалочных площадок, связанных через трубопроводы с Центральной Европой. Реализуемый под американским давлением проект строительства трубопровода Баку-Джейхан также следует использовать в европейских интересах, проложив танкерные маршруты в средиземноморские порты. Аналогичным образом следует налаживать и расширять отношения также с производителями в Северной и Западной Африке.
Во-вторых, в европейско-российских отношениях необходимо ясно показать, что Россия должна надолго остаться важнейшим поставщиком энергии и, в первую очередь, природного газа. В этом смысле можно было бы заключить и долгосрочные договоры, чтобы гарантировать России определенную уверенность в притоке инвестиций. Однако, с другой стороны, должно быть ясно, что Европа, особенно после потребовавшей много усилий либерализации внутреннего газового рынка и ввиду своего географически выгодного положения, не должна лишать себя возможности покрывать часть своих потребностей за счет свободного рынка, на котором ведут конкурентную борьбу и куда будут иметь не зависящий друг от друга доступ крупные регионы-поставщики Россия, Южный Каспий, государства Персидского залива, а также Африка. С этой целью необходимо создать политические предпосылки, в особенности в отношениях с Ираном в его качестве важного поставщика и транзитной страны. Споры о разграничении полномочий между Брюсселем и столицами государств-членов Европейского Союза не должны сорвать подобные усилия.
Примечания
1 Grünbuch – Die Sicherheit der Energieversorgung der Union, Brüssel 30.11.2000 ["Зеленая книга" – Надежность энергоснабжения Европейского Союза. Брюссель, 30.11.2000]
Гавдат Бахгат,
директор Центра исследований Среднего Востока
отделения политических наук Пенсильванского университета,
Индиана
Терроризм и нефтеснабжение Запада
Энергетическое партнерство с Москвой
Примерно 679 миллиардов баррелей нефти – почти 66% ее мировых запасов – находятся в регионе вокруг Персидского залива. На государства Персидского залива пришлось в прошлом году 27% мировой добычи нефти. Это означает, что мировая экономика зависит от бесперебойного снабжения нефтью из Персидского залива и чрезвычайно сильно уязвима по этой позиции. То, насколько велики угрозы этому нефтеснабжению, предельно ясно показывает усилившаяся за последние три года напряженность на Ближнем Востоке. Растущему ощущению уязвимости способствовали три процесса:
- повышающаяся вероятность военной конфронтации с Ираком. Хотя результат подобного столкновения и невозможно предсказать, война в Ираке оказала бы, по всей вероятности, дестабилизирующее воздействие на Ближний Восток и мировые рынки нефти, по крайней мере, в краткосрочной перспективе;
- нарастающая волна насилия между палестинцами и израильтянами, начавшаяся в сентябре 2000 года после посещения Ариэлем Шароном (тогда еще лидером израильской оппозиции) Храмовой горы, которую считают священной как мусульмане, так и евреи. Это вызвало восстание палестинцев (вторую интифаду);
- теракты в США, совершенные 11 сентября 2001 года. В них участвовали главным образом граждане Саудовской Аравии, после чего посыпались обвинения в том, что террористические организации финансируются на деньги частных лиц из Саудовской Аравии.
Террористические акты 11 сентября 2001 года значительно усилили на Западе ощущение уязвимости ввиду поставок нефти из Персидского залива. Конрад Бернс, сенатор от американского штата Монтана, облек это ощущение в следующие слова: “Покупка каждого барреля нефти у Саудовской Аравии означает, что мы также косвенно финансируем международный терроризм”. Не удивительно, что Западная Европа и США предприняли попытки отыскать побольше источников необходимой им нефти и наладить партнерство в энергетике с как можно большим числом производителей. Их цель заключается в том, чтобы уменьшить зависимость от производителей нефти в Персидском заливе.
Поскольку Россия наращивает добычу и увеличивает экспорт нефти, она стала потенциальным поставщиком, альтернативным странам Персидского залива. Однако было бы неверно ставить вопрос таким образом, а сможет ли Россия заменить регион Персидского залива в качестве надежного поставщика Запада. На нынешних взаимосвязанных мировых рынках нефти речь идет скорее не о происхождении нефти, а о достаточном нефтеснабжении с учетом растущей потребности. Чтобы обеспечить надежное снабжение энергией, Запад будет и впредь жизненно заинтересован в производителях нефти в районе Персидского залива, даже если они не экспортируют в Соединенные Штаты и Европу ни одного барреля нефти.
Наблюдатели сравнили мировой нефтяной рынок с бассейном: если вода из одной части бассейна вытекает, ее общий уровень понижается. Если вода втекает, общий уровень повышается. Наращивание производства и экспорта нефти в России, несомненно, повысило бы надежность энергоснабжения, однако Россию не следует рассматривать как замену Персидскому заливу.
Значение России на нефтяном рынке
Россия располагает разведанными запасами нефти в объеме 48,6 миллиарда баррелей, что соответствует примерно 4,6% общемировых запасов. Большинство месторождений нефти находятся в Западной Сибири, в Тимано-Печерском районе, в Восточной Сибири, в северной части Каспийского моря и на острове Сахалин. В 1988 году Советский Союз добывал 12,5 миллиона баррелей нефти в день ( б/д) и являлся крупнейшим производителем в мире. После развала СССР российская нефтяная промышленность была резко отброшена назад из-за снижения спроса со стороны отечественной промышленности и сокращения инвестиций в нефтедобычу и основной капитал. Однако за прошедшие годы российская нефтедобывающая отрасль, которая в середине 90-х годов была по большей части приватизирована, вновь пошла на поправку.
Ее оздоровлению способствовали два фактора: снижение производственных затрат после обесценивания рубля в августе 1998 года, а также сравнительно высокие цены на нефть на мировом рынке, установившиеся после 1999 года. Таким образом, добыча нефти в России резко возросла: с 6,1 миллиона баррелей в день в 1998 году до 7,1 миллиона баррелей в 2001 году. Это позволило России стать вторым крупнейшим производителем сырой нефти в мире, уступающим лишь Саудовской Аравии.
Увеличение российского производства и экспорта нефти вкупе с усилением политической напряженности на Ближнем Востоке побудили Западную Европу и Соединенные Штаты стремиться к энергетическому партнерству с Москвой. Государства-члены ЕС располагают лишь 0,7% мировых запасов нефти, однако в 2001 году на них пришлось 19% ее мирового потребления. Говоря другими словами, в Европейском Союзе существует большой разрыв между собственными нефтяными запасами и потреблением. Соответственно велика и зависимость ЕС от внеевропейского снабжения, особенно из района Персидского залива. В 2001 году поставки оттуда составили 36% от общего нетто-импорта нефти Евросоюза.
Взаимодействие между Европейским Союзом и Россией
Чтобы снизить зависимость Европы от импорта нефти из-за рубежа, ведущие европейские политики придерживались двух стратегий. С одной стороны, они сделали инвестиции в развитие альтернативных источников энергии. Ныне нефть уже частично не нужна для производства электроэнергии, однако она по-прежнему является важнешим топливом на транспорте. С другой стороны, европейские государства подписали с Россией Энергетическую хартию, которая уходит корнями в политическую инициативу, выдвинутую Европейским Союзом в начале 90-х годов. Это соглашение основывается на взаимовыгодном сотрудничестве: Россия и многие ее соседи богаты энергетическими ресурсами, но нуждаются в больших инвестициях для их эксплуатации. В то же время государства Западной Европы располагают финансовыми ресурсами и стратегически заинтересованы в увеличении количества источников энергии.
Соединенные Штаты Америки попытались, как и Европа, наладить энергетическое партнерство с Россией, в особенности после террористических актов 11 сентября 2001 года. Решающим шагом в этом направлении стала встреча представителей правительств и промышленности обеих стран в техасском Хьюстоне в октябре 2002 года. Эта встреча была первой из многих запланированных энергетических саммитов, в которых должны принять участие эксперты и высокопоставленные представители руководства обеих сторон.
Для укрепления американо-российского сотрудничества в области энергетики выдвинут уже целый ряд значительных инициатив. Во-первых, концерн “Экссон/Мобил” взял на себя обязательства инвестировать в течение пяти лет четыре миллиарда долларов в разработку нефтяных месторождений на богатом энергоносителями острове Сахалин в российской северной части Тихого океана. Во-вторых, российские концерны “ЛУКОйл”, “ЮКОС” и “Сибнефть” подписали соглашение с американским Экспортно-импортным банком, предусматривающее выделение среднесрочных и долгосрочных кредитов в объеме 100 миллионов долларов для закупки американского оборудования и услуг.
В-третьих, американская фирма Marathon Oil Company и российская государственная нефтяная компания “Роснефть” (седьмой по величине производитель нефти в России) основали компанию Urals North American Marketing (UNAM) – совместное предприятие для доставки и продажи российской нефти в Северной Америке. Компания должна начать свою деятельность до конца 2003 года. Цель этого совместного предприятия состоит в том, чтобы в долгосрочной перспективе создать в Соединенных Штатах важный рынок для сырой нефти из Уральского региона и одновременно расширить базу для поставок нефти в США. В-четвертых, концерн “ЮКОС” – самая крупная российская частная нефтяная компания – доставил в начале июля 2002 года первую нефть из России прямо в Соединенные Штаты. Этот пилотный проект направлен на то, чтобы освоить новые рынки для сбыта стремительно нарастающей добычи нефти этой компании.
На пути танкерной доставки российской нефти в США имеется, однако, одно серьзное препятствие – нет подходящего для этого порта. Чтобы решить эту проблему, четыре важнейших российских нефтяных концерна (“ЛУКОйл”, “ЮКОС”, ТНК и “Сибнефть”) подписали в ноябре 2002 года меморандум, в котором договорились построить новый терминал в Арктике, который мог бы стать отправной точкой первого экспортного маршрута в Соединенные Штаты. Они договорились построить терминал в Мурманске на Баренцевом море, способный перекачивать миллион баррелей нефти в день, а также трубопровод длиной от 2.500 до 3.600 километров между Мурманском и существующими нефтепроводами страны. Его строительство должно завершиться в 2007 году. По мнению компаний, этот проект позволит России поставлять к 2010 году 13% от американского импорта нефти. Сегодня российские поставки составяют всего один процент. Однако мурманская инициатива необычна не только потому, что направлена на далекий американский рынок, но и потому, что четыре важных российских конкурирующих компании впервые договорились о совместных инвестициях для обеспечения экспорта.
Но несмотря на эту оптимистическую оценку, представителям российского правительства и частного сектора необходимо еще преодолеть серьезные барьеры, чтобы суметь наладить долгосрочное энергетическое партнерство с Европой и Соединенными Штатами.
Российская нефтедобывающая промышленность
В начале нового тысячелетия экспансии нефтедобывающей промышленности России мешают целый ряд преград, прежде всего ограниченные экспортные мощности существующих трубопроводов и медленная реформа энергетики.
Важнейший экспортный путь России - нефтепровод “Дружба” – уже многие годы работает на пределе своих мощностей. Экспортные черноморские маршруты ведут через пролив Босфор, который становится все более плотно закупоренным. Ко всему прочему, многие из этих нефтепроводов находятся в плохом состоянии (по оценкам российского Министерства энергетики, примерно 5% добываемой в России сырой нефти теряется из-за нелегальной откачки из этих трубопроводов). И наконец, усиливаются распри между частными российскими нефтяными компаниями и мощным транспортным монополистом “Транснефтью”. Государственная компания “Транснефть”, эксплуатирующая широко разветвленную сеть трубопроводов, выступает против строительства нефтепровода и арктического порта в Мурманске. Самая большая проблема этого проекта заключается для “Транснефти” в том, что она не будет его контролировать. Хотя нефтяные компании предусмотрели роль для этой монополии – или “государственного посредника” или эксплуатационника – они подозревают, что “Транснефть” предпримет попытку повысить сборы и поставить крест на доходности проекта. В качестве ответного хода “Транснефть” поддержала конкурирующий маршрут поставки при экспорте нефти в Европу - из порта Приморск в Финском заливе.
Затяжки в проведении реформ
Проблема поисков подходящего маршрута для транспортировки нефти морским путем еще больше обострилась из-за медлительности и волокиты в реформировании российской энергетики. В 1993 году Москва начала двухэтапный процесс приватизации с целью реструктуризации своей нетфедобывающей отрасли. Первый этап – преобразование государственных компаний в акционерные общества – завершился в 1994 году созданием ряда крупных нефтяных концернов, оперирующих на рынке, за который ведется ожесточающаяся конкурентная борьба. Второй этап, продолжающийся с 1995 года, включает в себя аукционную продажу значительных долей участия государства в этих компаниях.
Несмотря на эту приватизацию, иностранные инвестиции в российскую нефтедобывающую промышленность текут вяло, и их не хватает. По оценкам официальных российских источников, в следующие годы нефтянка будет нуждаться ежегодно в притоке примерно одного миллиарда долларов инвестиций, а также еще в 50 миллиардах долларов до 2010 года. Хотя России и удалось привлечь отечественные и зарубежные инвестиции в существующие нефтедобывающие регионы, комплексных и связанных с большим риском проектов фактически нет. Крупные иностранные компании, которые способны к работе такого масштаба и комплексности, требуют гарантий в форме законодательно закрепленных соглашений о разделе продукции (Production-Sharing Agreements - PSA). Но российское правительство неспешно реагировало на эти требования - отчасти потому, что только что приватизированные и обладающие большим политическим влиянием российские нефтяные компании иначе представляют себе путь привлечения иностранного капитала в страну.
Так, многие проекты с участием иностранных инвесторов были сорваны. Например, в начале 90-х годов план американского Экспортно-импортного банка по финансированию санации устаревших российских буровых установок в объеме двух миллиардов долларов оценивался как, возможно, крупнейшая программа помощи Соединенных Штатов России, однако инвесторы столкнулись с бесчисленными бюрократическими препонами, многие проекты не получили должного развития, а это привело к тому, что кредиты не были выбраны полностью. Концерн “Амоко”, например, отказался от месторождения Приобское в Сибири после того, как вложил в него сто миллионов долларов. По его заявлениям, это произошло потому, что концерн-партнер “ЮКОС” постоянно изменял условия соглашения. Аналогичным образом, Россия неожиданно аннулировала нефтяную сделку с компанией “Экссон”. По свидетельству международных нефтяных компаний, главную причину этой неустойчивости следует искать в недостаточном законодательстве. Стабильный режим соглашения о разделе продукции мог бы привлечь в российскую нефтедобывающую отрасль десятки миллиардов долларов инвестиций, однако российский парламент был до сих пор не в состоянии договориться об окончательной версии национальной модели соглашения о разделе продукции.
Россия не заменит Персидский залив
Уже этот краткий анализ российской нефтедобывающей промышленности, а также активизировавшихся после сентября 2001 года европейских и американских усилий с целью развивать энергетическое партнерство с Москвой наводят на мысль о том, что поставщика энергоносителей (например, Россию) нельзя рассматривать в качестве замены другому поставщику (например, странам Персидского залива). Тем не менее полное использование российских запасов нефти способствовало бы надежному общему глобальному энергоснабжению, и перевело бы на более широкую основу снабжение нефтью Соединенных Штатов Америки и Европейского Союза. Тесно связанные друг с другом мировые энергетические рынки не следует понимать, однако, как игру с нулевым результатом, в которой выигрыш одной стороны означает проигрыш другой.
Андрей Давыдов,
Институт США и Канады РАН,
Москва
Россия – США: экономическое сотрудничество против “холодной войны”1
Итоги иракской войны
Война в Ираке нанесла серьезный урон сложившимся в последние годы партнерским отношениям между США и Россией. Между народами, президентами и парламентами двух стран вновь, как в годы “холодной войны”, образовалась атмосфера недоверия и подозрительности.
Несмотря на проводимую в Соединенных Штатах мощную пиаровскую кампанию, обосновывающую необходимость борьбы с терроризмом и диктатурой Саддама, Москва видит в оккупации Ирака стремление США поставить под свой стратегический контроль энергетические ресурсы региона. И дело не только в том, что Ирак был торгово-экономическим партнером России. Ведь не секрет, что именно в Ираке сконцентрировано 11% разведанных мировых запасов нефти, которых при сложившемся уровне добычи хватит как минимум на сто лет. В свое время эта страна мечтала обогнать по нефтедобыче Саудовскую Аравию с ее мировой долей в 26%, но помешала война против Кувейта. Последние десять лет эти богатейшие ресурсы практически не разрабатывались из-за санкций ООН, и сейчас они сравнительно быстро могут быть мобилизованы для нужд американской экономики, которая сегодня “съедает” почти 50% добываемых в мире энергоресурсов. В России опасаются, что будущее проамериканское правительство Ирака не даст работать в стране ни “ЛУКОйлу”, ни “Зарубежнефти”, ни другим российским компаниям, традиционно ориентированных на иракский рынок.
Эйфорически оценивая первые итоги иракской войны, многие американские политологи считают, что Россия сдала без боя политическое и экономическое поле битвы. По их мнению, Россия могла бы стать полноправным членом антииракской коалиции, что в будущем дало бы ей солидные экономические дивиденды в новом Ираке. А могла ли? Ведь по опросам, проведенным Фондом общественного мнения, 58% россиян поддерживали в этой войне Ирак, и лишь 3% - Соединенные Штаты (это меньше, чем в арабских странах). Конечно, можно рассуждать о дремучести российского народа и политической элиты, но Президент России, принимая решения по иракской проблеме, не мог не учитывать настроения большинства своих соотечественников. Не стоит забывать, что Россия до последнего момента реально делала все, чтобы остановить войну и избежать жертв – вспомним визит в Багдад Е.М.Примакова накануне первых бомбардировок.
Да и вопрос об экономических дивидендах России в случае поддержки Соединенных Штатов представляется весьма спорным. Совершенно ясно, что при любом политическом раскладе ведущую партию в послевоенном Ираке будут исполнять США и американские корпорации. По данным журнала Nesweek, представители нефтяных корпораций “Экксон/Мобил”, “Шеврон/Техас”, “Шелл” и “БП” уже провели встречи с официальными лицами администрации Буша и руководством иракской оппозиции. На этих встречах обсуждались вопросы контроля над нефтяными месторождениями Ирака. Много ли выгадает от участия в антииракской коалиции Украина, которая до последнего времени продавала Ираку свои системы противоракетной обороны, покажет ближайшее будущее.
Далеко не однозначны экономические выгоды победы над Ираком и для Соединенных Штатов. Хотя иракская война и не носила затяжного характера, но оплачивалась она из федерального бюджета США и обошлась ему недешево. По самым скромным оценкам, Соединенные Штаты только в 2003 году потратили на обеспечение боевых действий 34 миллиарда долларов. Военные затраты увеличат дефицит американского федерального бюджета, достигший в прошлом году 1 триллиона долларов, и государственный долг, составляющий 6 триллионов долларов. Конфликт с Ираком усилил неуверенность инвесторов и сократил приток частных инвестиций в США, а также способствовал ослаблению фондового рынка и падению фондовых индексов.
Восстановление разрушенной иракской экономики потребует в ближайшие годы огромных инвестиций, которые частично будут оплачены из бюджета США, а частично их будут осуществлять американские корпорации. Расходы на восстановление экономики Ирака до 2010 года эксперты оценивают в 500 миллиардов долларов. Но ведь не секрет, что переживая уже третий год замедление темпов экономического роста, американская экономика сама остро нуждается в инвестициях. Внутренняя норма сбережений в США в последние два десятилетия была очень низкой, и экономический рост 1990-х годов был оплачен зарубежными прямыми инвестициями в американскую экономику. Замедление экономического роста и снижение учетной ставки Федеральной резервной системы США (ФРС) до 1,25% заметно ослабило приток инвестиций из-за рубежа. К каким последствиям для американской экономики может привести перекачка инвестиционных ресурсов в Ирак?
Оценивая результаты иракской войны, нельзя не учитывать и того очевидного факта, что в результате длительного политического противостояния серьезно обострились отношения США не только с Россией, но также с Германией и Францией, которые являются важными инвесторами американской экономики.
А что принесла эта война России? Россия с ее сырьевой экономикой и ориентированностью на экспорт нефти и природного газа, возможно, сильнее других стран ощутит на себе последствия иракской войны. Оценивая возможные экономические потери России, эксперты расходятся в оценках. Некоторые утверждают, что потери будут исчисляться десятками миллиардов долларов, другие делают менее радикальные прогнозы.
Главная статья возможных потерь России – отказ будущего правительства Ирака от погашения внешнего долга. Согласно оценкам, долг Ирака России составляет 8 миллиардов долларов. С учетом процентов эта сумма увеличивается до 11 миллиардов долларов. Однако вероятность получения этих денег всегда была достаточно призрачной. Правительство Хусейна всегда мудро признавало свои долги, но реальных денег Россия от него не получала.
Новое правительство Ирака, вероятнее всего, постарается реструктурировать долг или аннулировать его. Даже если предположить самое невероятное, что новый Багдад признает все долговые обязательства перед Россией, Москва вряд ли скоро дождется реальных денег от разрушенной и обескровленной страны. Международный Валютный Фонд выступает за то, чтобы проблема иракских долгов была передана Парижскому клубу государств-кредиторов. В этом случае можно предположить, что большая часть российских долгов будет списана Парижским клубом из-за того, что они возникли в результате поставок в Ирак российского оружия.
Многие российские компании понесли серьезные потери от разрушенного на территории Ирака оборудования, от выполненных, но не оплаченных заказов. На сайте телекомпании “Би-би-си” сообщается, что такие крупные концерны как “Машинэкспорт”, “Зарубежнефть” и “Татнефть” владели в Ираке оборудованием на сумму до 50 миллионов долларов. Поскольку война считается форс-мажорным фактором риска, этим компаниям не приходится рассчитывать на какое-либо страховое возмещение.
Серьезные потери ожидают и российскую промышленность, поскольку Ирак являлся крупным рынком сбыта российских автомобилей, бурового, нефтехимического и энергетического оборудования. Только “КамАЗ” поставил в 2002 году в Ирак 2500 грузовых автомобилей. После окончания войны, когда освоение иракского рынка начнут транснациональные корпорации, у российских компаний будет немного шансов победить в конкурентной борьбе.
Больше всего пострадают нефтяные компании России. Перед началом войны шли переговоры об освоении иракских месторождений Западной Курны, Маджнуна и Умара, но окончательные соглашения так и не были подписаны. Общая сумма контрактов могла бы составить не менее 8 миллиардов долларов. По оценке председателя Союза нефтегазопромышленников России Юрия Шафранника, с учетом упущенной выгоды потери российских компаний могут составить более 50 миллиардов долларов.
Экономическое сотрудничество между США и Россией
Отразится ли война в Ираке на экономическом сотрудничестве между Россией и Соединенными Штатами? Экономические связи между нашими странами всегда были сильно детерминированы отношениями политическими. Периоды тесного политического сотрудничества, например, в годы Второй мировой войны, сопровождались ростом экономических связей. И напротив, любое обострение политических отношений вело к стагнации экономических отношений.
В 2002 году Соединенные Штаты занимали третье место (после Германии и Украины) в российском импорте и восьмое - в российском экспорте. Для США экономические отношения с Россией имеют куда меньшее значение - Россия находится на 35 месте среди стран-импортеров американской продукции и на 29-м месте - среди экспортеров товаров в США.
Для России роль торгово-экономических отношений с США отнюдь не исчерпывается количественными параметрами. Гораздо важнее для нас возможность импорта из США высоких технологий, инвестиционный и научно-технический потенциал Соединенных Штатов, а также влияние США в международных экономических и финансовых организациях.
Большое значение для России имеет инвестиционное сотрудничество с США. Приоритетными сферами американских прямых инвестиций в экономику России являются топливная, пищевая, аэрокосмическая промышленность. Американский капиталы присутствует в нефтегазовом секторе страны (корпорации “Экксон/Мобил”, “Шеврон/Техас”, “Шелл” и др.), в агропромышленном секторе (корпорация Caterpiller).
Вместе с тем, хотя в США в 90-е годы был отменен ряд законодательных актов дискриминационного характера по отношению к России, наша страна все еще не имеет в Соединенных Штатах режима наибольшего благоприятствования в торговле, который представляется лишь на временной основе. Не отменена действующая с 1974 года поправка Джексона-Вэника к Закону о торговле, в соответствии с которой требуется ежегодное продление режима наибольшего благоприятствования. Против российских компаний используются жесткие антидемпинговые расследований, для прекращения которых российские производители вынуждены ограничивать поставки продукции в США. В 2000 году, например, были заключены соглашения, ограничивающие поставки металлургической продукции из России в США.
Политическое противостояние между Россией и Соединенными Штатами, наметившееся во время иракской войны, безусловно, может затормозить рост экономических связей между нашими странами. Именно те политические и военные круги Вашингтона, которые настаивали на военном решении иракской проблемы, могут оказывать давление на Конгресс и Президента США с тем, чтобы отложить отмену существующих дискриминационных ограничений и уменьшить американские инвестиции в Россию. Российско-американские отношения никогда не были плодотворными в периоды обострения “супердержавных” амбиций одной из сторон, и этот фактор может стать серьезным препятствием развития экономических связей.
Перспективы сотрудничества
И тем не менее, несмотря на все сложности политического противостояния последних месяцев, существуют реальные перспективы конструктивного взаимодействия между Россией и США. Одной из наиболее важных сфер такого взаимодействия могла бы стать стабилизация мирового рынка энергоносителей.
В период иракской войны этот сегмент мировой экономики испытывал наибольшие перегрузки: накануне и в период войны большинство стран наращивало стратегические запасы энергоносителей, что привело к росту мировых цен на нефть до 30 долларов за баррель. По оценкам, в 2003 году потери мировой экономики от повышения нефтяных цен составят 173 миллиардов долларов. Завершение войны в Ираке породило массу прогнозов о возможности падения нефтяных цен в ближайшие годы до 12-15 долларов за баррель. Приватизация нефтяной промышленности Ирака и существенное увеличение экспорта нефти может привести к развалу Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), а это еще более дестабилизирует мировой рынок энергоносителей.
Хотя США и большинство индустриальных стран заинтересованы в некотором снижении нефтяных цен, их падение до 12-15 долларов за баррель (как во времена азиатского кризиса 1997-1998гг.) может привести к целому ряду отрицательных последствий. При таком уровне цен станет убыточным большинство скважин в Соединенных Штатах и в Северном море, окажутся бессмысленными инвестиции в альтернативные источники энергии. Отказ от программ энергосбережения приведет к быстрому исчерпанию стратегических ресурсов углеводородов.
Между тем, в последние годы именно Россия стала важнейшим игроком на мировом рынке энергоносителей. Россия уже обогнала Саудовскую Аравию по объемам экспорта и продолжает последовательно увеличивать свою долю на мировом рынке. Цель России – стать стратегическим поставщиком энергоносителей для Западной Европы и США. Соединенные Штаты долго сомневались, стоит ли делать ставку на Россию, однако в 2002 году была достигнута договоренность о стратегическом партнерстве в этой области.
Как это ни парадоксально, многие российские нефтяные компании имеют шанс продолжить работу в Ираке, так как именно российские нефтяники проводили геологическую разведку месторождений, поставляли технику и обладают необходимым опытом работы в условиях Ирака. Скорее всего, транснациональные нефтяные корпорации, которые успешно работают с ТНК и “ЛУКОйлом” на российском рынке, не захотят обойтись без их помощи при восстановлении добывающих мощностей Ирака.
Такое конструктивное взаимодействие в сфере энергетики могло бы стать важным шагом в процессе нормализации политических отношений между Россией и Соединенными Штатами. Тем более, что оно вполне укладывается в русло процесса глобализации мировой экономики, за который ратуют обе наши страны.
Йелда Демираг,
факультет политических наук и международных отношений,
Университет им. Башкента,
Анкара
Энергия из региона Каспийского моря
Турция как движущая сила трансформации
После семидесяти лет советского господства переход к свободному рыночному хозяйству и демократии был для центрально-азиатских республик чрезвычайно трудным. После окончания “холодной войны” большинство тюркских республик (Туркменистан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан) стали посматривать в строну Турции, с другой стороны, и для Турции открылась возможность сближения с этими странами. Турция, чья историческая миссия, направленная против советской экспансионистской политики, была окончена, нуждалась в новой задаче и новых союзниках. В качестве альтернатив, которые могли бы удовлетворить это требование, обсуждались как задача быть образцом для тюркских республик, так и задача возведения моста между Западом и Центральной Азией.
Одно время Турция считалась возможной моделью для центрально-азиатских республик (1). Как светское государство с преимущественно мусульманским населением, Турция обладала определенным преимуществом по сравнению с такими странами, как Иран или Саудовская Аравия, где доминируют фундаменталистские движения. Поэтому Турция рассматривалась в качестве более подходящего образца того, как должны совершаться перемены в Центральной Азии в направлении ее движения к новым политическим ценностям. Кроме того, чертами этой модели являются многопартийная система, сближение и сотрудничество с Западом, а также рыночная экономика. Далее, развитию двусторонних экономических отношений способствуют также этнические, языковые и религиозные связи между Турцией и центрально-азиатскими республиками. Хотя определенные круги опасались, что существует определенный риск распространения идеологии пантюркизма в Центральной Азии, Турция не преследовала шовинистических и экспансионистских целей, обращаясь к региону (2).
В XXI веке экономическое развитие является важнейшей основой межгосударственных отношений. При этом центральным пунктом являются баланс интересов и стратегии экономического сотрудничества. В этой связи глобальное внимание привлекают к себе богатые запасы полезных ископаемых в регионе вокруг Каспийского моря и, в частности, запасы энергоносителей. Контроль над энергетическими резервами Центральной Азии, а также возможные маршруты транспортировки с евразийского континента стали центральными элементами политики великих держав после окончания “холодной войны”. Сегодняшняя борьба напоминает “Great Game” XIX столетия, конфликт интересов между Великобританией, Россией и Германией, который охватывал геополитические и энергополитические аспекты.
Сегодня тема энергетики является движущей силой глобальной экономики, она останется важной составляющей экономического и социального прогресса в этом столетии. Спрос на энергоносители в среднесрочной перспективе усиливает ускорение экономического развития, а в долгосрочной - рост народонаселения.
Во время “холодной войны” доступ “свободного мира” к нефтяным месторождениям - особенно на Ближнем Востоке - имел основополагающее значение для внешней политики Запада. Нестабильность на Ближнем Востоке всегда была тесно увязана с процессом все большей потери контроля над тамошней нефтью: начиная с первого арабо-израильского конфликта в 1948 году через первый иранский кризис 1951-52 годов до многочисленных арабо-израильских войн и нефтяных кризисов. В 1991 году западные государства не остановились даже перед финансированием дорогостоящей войны, чтобы воспрепятствовать попаданию кувейтской нефти в руки Ирака (4). Существует опасность того, что нефтяные и газовые запасы могут когда-либо сделать Центральную Азию или площадкой для конфликтов, или превратить регион в одну из будущих супердержав.
Евразийские запасы энергоносителей относятся к стратегическим факторам власти и являются той движущей силой, которая стоит за политикой политической и экономической трансформации в странах этого региона. Большие энергетические запасы бывшего Советского Союза - одного из немногих государств, которое могло самостоятельно покрывать свои потребности в энергоносителях, - находятся сегодня на территории России и в прикаспийском регионе. Россия, имеющая выход к Каспийскому морю и являющаяся собственником части резервов акватории Каспийского моря, США, Европейский Союз, Китай и Турция - это международные игроки, участвующие в “большой игре” вокруг Каспийского моря.
Что касается объема энергетических запасов, то в настоящее время территория вокруг Каспийского моря занимает седьмое место в мире - после Саудовской Аравии, Ирака, Кувейта, Ирана, Абу Дабу и Венесуэлы. По оценкам, в этом регионе находится треть мировых ресурсов природного газа(5). Поскольку государства, обладающие привлекательными месторождениями, - такие как Мексика - закрыли двери для западных фирм типа “Шеврон”, “БП” и “Шелл”, то эти концерны присматриваются к другим возможностям для инвестиций. Государства Каспийского моря пытаются открыть свои нефтяные и газовые запасы для западного капитала, чтобы защитить свою еще молодую независимость, а также чтобы иметь возможность проводить необходимые внутриполитические социальные и экономические реформы. Наиболее заметные усилия в этом направлении предпринял Азербайджан, подписав 20 сентября 1994 года международное “Соглашение о совместной разработке и долевом распределении добычи по месторождениям Азери, Чыраг и глубоководной части месторождения Гюнешли в Азербайджанском секторе Каспийского моря”. Этот “контракт века” обеспечил значительные инвестиции западных фирм в энергетический сектор страны.
Сеть трубопроводов
Будущее эксплуатации ресурсов, а также другой деятельности в области промышленности зависит от развития сети трубопроводов и от ее стабильной и эффективной работы - с тем, чтобы можно было бы осуществить транспортировку нефти и природного газа на мировой рынок. Если западные фирмы придерживаются договоренностей, согласно которым возможно совместное использование месторождений, то вопрос о том, как будет осуществляться транспортировка нефти из региона Каспийского моря на мировой рынок, становится важнее, чем когда бы то ни было. В настоящее время рассматриваются различные проекты трубопроводов: Россия и Иран отвергают нефте- и газопроводы, проходящие через прикаспийский регион. Их планы связаны преимущественно с тем, чтобы направить добываемую там нефть в Персидский залив по маршруту Россия - Казахстан - Туркменистан - Иран. Иран утверждает, что его территория наиболее приспособлена для того, чтобы доставить нефть и газ из прикаспийского региона на западные рынки. В 1993 году был основан международный консорциум для строительства нового нефтепровода длиною 1500 километров до Новороссийска, российского порта на Черном море. Нефтепровод официально был введен в эксплуатацию 28 ноября 2001 года.
Как по политическим, так и по экономическим причинам нефтепровод Тенгиз - Новороссийск составил наиболее сильную конкуренцию трубопроводу Баку - (Тифлис) - Джейхан. В то время как открытие нефтепровода Тенгиз - Новороссийск дало России политические преимущества по отношению к Турции, оно изменило также и направление движения нефти из региона Каспийского моря - что было важно для экономической рентабельности нефтепровода Баку - Джейхан - в сторону России.
Европейский Союз дошел до такой точки, когда он более чувствительно, чем когда-либо, следит за покрытием своих потребностей в энергоносителях, в частности, нефти и газа. ЕС почти половину своих нынешних потребностей в энергоносителях вынужден покрывать за счет импорта, и эта зависимость, по оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), в долгосрочной перспективе будет даже еще возрастать. Поэтому для Европейского Союза чрезвычайно важно не оказаться в слишком большой зависимости от нескольких стран, прежде всего тех, которые расположены в политически нестабильных регионах-энергопроизводителях. Оценки исходят из того, что потребление природного газа в ЕС в 2010 году будет находиться на уровне 300 миллиардов кубических метров (6). В настоящее время более 20% потребностей в газе европейского континента покрывается Россией и Туркменией. Этот природный газ через Украину и Чешскую Республику попадает в ЕС. Но разногласия в плане оплаты и транзитных сборов уже привели с сокращению поставок природного газа. Если посмотреть на Германию и Италию, потребности которых в газе более чем на треть зависят от Сообщества Независимых Государств (СНГ), становится ясно, почему “головная боль”, связанная с тематикой природного газа, занимает важное место в западноевропейской Повестке дня.
Роль Турции
Поэтому важный вопрос заключается в следующем: Какую роль играет Турция в энергетическом сценарии евразийского мира? С точки зрения географии, занимая место в центре евразийского мира, Турция имеет решающее значение для энергетической торговли между евроазиатскими производителями и европейскими потребителями. Такая позиция требует стратегического поведения, которое могло бы обеспечить ведущую роль Турции в регионе.
Следует ожидать, что давление производителей нефти и газа из региона Каспийского моря на Турцию будет расти в той мере, в какой растет желание этих государств осуществлять максимальные поставки нефти и газа на мировые рынки. Поэтому существует предположение, что решения турецкого правительства в энергетической области, которые могли бы выразиться, например, в приемлемой формуле реализации этих экспортных пожеланий, окажут огромное влияние на качество отношений между Турцией и Европейским Союзом, а также евразийскими государствами.
Ввиду предстоящего расширения ЕС вплоть до границ с Россией значение Турции для безопасности и стабильности в Центральной Азии и на Ближнем Востоке выше, чем когда-либо. В силу своего положения на стыке евразийского мира Турция является привлекательной страной для коммерческой активности и инвестиций западных нефтяных и газовых предприятий. Турецкое правительство, у которого достаточно хорошие отношения с этими странами, стремится усилить как экономические связи, так и политические контакты. Государственные нефтяные фирмы - такие, как ТПАО (TPAO/ Turkish Petroleum Corporation) и БОТА (BOTA/ Turkish Petroleum Pipeline Company) были использованы в качестве новых инструментов для обеспечения эффективности турецкой энергетической дипломатии. Кроме того, Турция заключила различные соглашения в области энергетики с Казахстаном, Азербайджаном и Туркменистаном.
Преимущества для ЕС
На протяжении столетий Турция является мостом между Европой и Азией. Поэтому выгодное положение Турции, которая ждет членства в ЕС, принесет также существенные преимущества для ЕС. В разработку проекта и реализацию совместной стратегии Запада в отношении Ближнего Востока и Евразии должны быть вовлечены все государства, ориентированные на западные, светские, демократические ценности и нормы рыночной экономики. Они должны - как, например, Турция, - выстроить особые отношения как внутри региона, так и с Западом.
Ввиду нового самоопределения Европы и меняющихся экономических и политических приоритетов Турции существуют убедительные причины, чтобы подойти к конкретному рассмотрению вопроса о членстве Турции в ЕС. Через Босфор или наземным путем - все равно любое сообщение между Европой и Евразией осуществляется через турецкую территорию, почему Турция и оказывается в состоянии выступать в качестве “энергетического моста” между этими двумя регионами. Однако еще важнее, что Турция имеет значительный стратегический интерес гарантировать безопасность трубопровода от Каспийского моря до Джейхана: если центрально-азиатские республики хотят занять важное место на карте мировой политики, им необходимо существенно активизировать свой экономический потенциал. До сих пор усилия по активизации концентрировались, однако, преимущественно на продаже энергоносителей. Ввиду того факта, что на севере расположена Российская Федерация, на юге - нестабильные регионы (Иран, Афганистан), то единственный надежный вариант для этого региона состоит в его интеграции в глобальную систему через Запад. Для центрально-азиатских государств стратегический нефтепровод через Азербайджан, Грузию и Турцию представляется поэтому единственным и важнейшим энергетическим сообщением.
Интересы США
Соединенные Штаты, как единственная оставшаяся супердержава и лидер Запада, ожидают и поддерживают выстраивание Турцией сильных отношений с государствами Центральной Азии (7). Можно наблюдать, что политические цели Соединенных Штатов Америки в Центральной Азии состоят в том, чтобы достичь стабильности, ускорить демократизацию, создать свободную рыночную экономику и обеспечить ее функционирование, содействовать торговле, поставить под контроль ядерное оружие и утвердить стандарты, обеспечивающие соблюдение прав человека.
Кроме того, у США есть еще две важные причины для поддержки Турции. Первая причина - нефтяные и газовые запасы Центральной Азии и стратегическое положение Турции в регионе. Соединенные Штаты стремятся сохранить как международную стабильность, так и собственную властную позицию в этом регионе. Во-вторых, они хотели бы, чтобы Турция действенно выполняла бы свою роль светской страны внутри исламского мира, в частности, в отношении Ирана и Саудовской Аравии, которые стремятся к распространению фундаментализма. Другими словами: Соединенные Штаты вдохновили Турцию, как мусульманскую, но светскую страну, играть важную роль в регионе с целью гарантировать то, что Центральная Азия не окажется под политическим влиянием ислама.
Согласие других игроков усилило роль Турции в регионе. Запад должен видеть в Турции не только друга и союзника, но также стабилизирующий фактор в регионе, где происходят драматические изменения, и возможный бастион против фундаменталистской пропаганды Ирана в Центральной Азии и Азербайджане.
Примечания
1 О дискуссии о моделях развития для тюркоязычных республик ср. Casandra Cavanaugh, Uzbekistan Looks South and East for Role Models, в: RFE/RL Research Report, Jg.1, Nr. 40, 9.10.1993 S. 11 ff.
2 Philip Robins, Between Sentiment and Self-Interest: Turkey’s Policy Toward Azerbaijan and the Central Asian States, в: Middle East Journal, Jg. 47, Nr. 4 (осень 1993), S.593–610; Gareth Winrow, Turkey in Post-Soviet Central Asia, London (Royal Institute of International Affairs) 1995; Richard Sokolsky, Tanya Charlick-Paley, Nato and Caspian Security: A Mission Too Far?, Santa Monica, CA, 1999, S. 40–44.
3 Caspian Sea Region, Energy Information Administration, Juni 2000; ср.: