, а также тем, кто интересуется вопросами внешней политики. Удк 327 (574)

Вид материала

Содержание

1.2 Предпосылки и факторы формирования национальной безопасности Казахстана
2 Основные направления внешней политики Республики

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

1.2 Предпосылки и факторы формирования национальной

безопасности Казахстана

Международная обстановка на рубеже XX-XXI веков, процессы глобализации как грядущей стадии всего мирового политико-экономического, культурно-информационного и технологического развития требуют от руководства страны обеспечения её надежной безопасности, сохранения и укрепления суверенитета и территориальной целостности, прочных и авторитетных позиций в мировом и региональном сообществе как цивилизованном, демократическом и уверенном в своих силах государстве, способном отстаивать свои национальные интересы. [22, с. 68].

Прогноз расстановки сил на мировой арене уже сегодня показывает, что независимость республики в будущем подвергнется серьезным испытаниям самого различного характера.

По мнению казахстанских исследователей в будущем может возникнуть региональное противостояние шести зон влияния: США, Европа, Россия, Япония, Китай, Исламские страны. Менее вероятный, но прогнозируемый вариант возможной ситуации – это усиление конфронтации между государствами СНГ в результате споров о границах, этнической розни и борьбы за доминирование в постсоветском пространстве.

Выход из возможного негативного развития мирового политического процесса – тесная интеграция заинтересованных стран. Важным в данном случае являются идеи Президента РК Н.А.Назарбаева о создании Евразийского союза (ЕАС) и созыве Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (свмда) [12, с.108]. Говоря о зонах влияния и их роли, хотелось бы привести мнение Збигнева Бжезинского, бывшего помощника президента США по национальной безопасности.

Во-первых, в будущем, по его мнению, мы увидим Америку, которая является единственной глобальной супердержавой, и будет стремиться упрочить свои позиции.

Во-вторых, следует учитывать Россию, которая останется региональной державой, но политически не консолидированной как демократическое государство.

В-третьих, мы, вероятно увидим Европу, которая лишь экономически объединена, но почти лишена инструментов в политическом смысле.

В-четвертых, мы можем увидеть Японию, которая начнет проводить свой ряд мероприятий в целях политической и военной безопасности.

В-пятых, мы увидим Китай, который станет, по-видимому, и политически, и с точки зрения военной, более напористым. Эти факторы предполагают, что глобальное распределение сил в последующие двадцать лет может быть более сложным и более беспокойным [12, с.27].

И вместо той ситуации, когда Европа была центром, затем американо-советское противостояние, а затем главенство Америки, мы можем увидеть увеличение числа спорадических региональных конфликтов. И в этих условиях стратегическая неуязвимость таких стран, как Казахстан, может стать одной из очень серьезных проблем [23].

По мнению Л. Бакаева, в будущем с истечением времени, СНГ и Казахстан в частности, может столкнуться с двумя негативными факторами, которые сейчас имеют гипотетический характер, но XXI в. станут реальностью для постсоветских государств [12, с.27].

Первый фактор – китайский. Второй – мусульманский. Говоря о китайском факторе, Л. Бакаев ссылается на печать дальнего зарубежья [12, с.28].

По сведениям газеты «Иомиури» (31.10.94), на проходившем 28 октября 1994 года в Пекине международном экономическом форуме, директор института стратегических исследований США при Гарвардском университете Самуэль Хантигтон заявил в своем докладе, что нынешний Китай представляет собой военную угрозу в Восточной Азии и может стать источником «крупномасштабных конфликтов» в этом регионе. С. Хантигтон предполагает, что в скором будущем возможен конфликт, в котором Китай будет бороться за «установление собственной гегемонии в Восточной Азии».

По мнению докладчика, любая война за гегемонию, особенно в Восточной Азии, будет иметь опасные и непредсказуемые последствия. Свою позицию Хантигтон мотивирует тем, что КНР постепенно трансформирует возрастающую экономическую мощь в военную и политическую. Причем военно-политическое влияние будет усиливаться с ростом экономического потенциала страны. Китай, считает С. Хантигтон, - «попытается восстановить свою историческую роль в регионе и положить конец эпохи зависимости и унижения перед Западом и Японией». И с этим нельзя не согласиться [12, с.29].

Как уже выше было сказано, после столетий своего рода летаргии, Китай поднимается на ноги. По оценке Международного банка реконструкции и развития (1996), КНР уже превратилась в четвертый мировой центр экономического развития наряду с США, Японией и Германией. Валютные резервы Китая в 1996 году составили 91 млрд. долл., уступая в мире по этому показателю только Японии и Тайваню. Торговый баланс КНР: импорт из США – 11,7, экспорт – 45,5 млрд. долл. Напомним, что импорт из Китая отнимает у США 680 тыс. рабочих мест. В 1997 году в состав КНР вошел Гонконг – тринадцатый по объему торговый партнер США (24 млрд. долл. торгового оборота). Гонконг обладает гигантской научно-технологической базой и валютными запасами в 60 млрд. долл. За 1996-2002гг. Китай все экономические показатели увеличил в несколько раз [25, с.91].

Наибольшую опасность в этом смысле может представлять «Великий Китай» - альянс с Тайванем, Гонконгом, Сингапуром и некоторыми другими странами, где проживают значительные китайские общины.

По прогнозам С. Хантигтона, США, сокращая собственное присутствие в этом регионе, всеми мерами будет поддерживать Японию, Вьетнам и Индонезию в противовес Китаю, а также в целях сохранения там определенного баланса сил. В широком политическом смысле США также будут вынуждены оказывать поддержку России и Индии в случае возникновения противоречий в их отношениях с Пекином. Если же китайская экспансия будет угрожать интересам США – заявляет американский политолог – Соединенным Штатам необходимо будет восстановить свое военное доминирование в Восточной Азии [12, с.29].

Специализирующиеся по Китаю Р. Бернстайн и Н. Манро в книге «Грядущий конфликт с Китаем» квалифицируют его подъем как «наиболее трудный вызов, потому что, в отличие от СССР, Китай представляет собой не могучую военную державу, основанную на слабой экономике, а мощную экономику, создающую впечатляющую военную силу. Ключом является постоянный рост китайского влияния повсюду в Азии и в мире в целом. Глобальная роль, которую Китай предусматривает для себя, связана с подъемом соперников Запада, антогонистичных США» [24, с.19].

Анализ военно-политической обстановки в КНР говорит о том, что китайские военные предполагают играть важную роль в политической жизни страны. При обострении борьбы в высшем эшелоне власти эта роль может заметно возрасти.

В связи с этим руководство КНР укрепляет партийный контроль над армией, выделяя её среди других государственных институтов. На 14,6% по сравнению с 1994 г. вырос военный бюджет и сейчас он официально составляет 7,5 млрд.долларов. По данным Международного института стратегических исследований в Лондоне, численность китайской армии составляет 2,93 млн. человек, танков – 9,2 тыс., подводных лодок – 51, боевых кораблей – 55, патрульных катеров и кораблей береговой охраны – 870, боевых самолетов – 5,85 тыс. Созданы «силы быстрого реагирования».

Сочетание производства военной и гражданской продукции в рамках конверсии является важной составной частью государственной стратегии развития вооруженных сил. Более 60% предприятий оборонной промышленности охвачены конверсией и в настоящее время принимаются меры по «наведению порядка» в области предпринимательства, чтобы оно не мешало боевой готовности. Китай активно занимается модернизацией вооруженных сил, включая ракетно-ядерный комплекс. Западные наблюдатели отмечают, что к 2010 году Китай возможно будет иметь 3-4 атомные подводные лодки второго поколения, 50-70 межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися ядерными боеголовками и овладеет технологией производства крылатых ракет. Китай использует определенные противоречия между западными производителями основной техники и, кроме того, стремиться закупать по сравнительно невысоким ценам вооружение в бывших республиках СССР [12, с. 30].

Китай изменил военную стратегию, переориентируя свои вооруженные силы (ВС) с северного направления на южное, развивая при этом военно-морские силы (ВМС), совершенствуя способности дозаправки своих самолетов в полете, планируя оснащение своих ВМС авианосцем, покупая истребители современного класса. В 1987 году КНР подняла вопрос о своем праве на острова Спратли, повторяя тезис о своем тысячелетнем владении ими. В 1988 году китайские силы оккупировали остров Хайнань, превратив его в особую экономическую зону и создав на нем военно-морскую базу.

В 1992 году был принят Закон Китайской Народной Республики

«О Внутреннем море» (так стало называться Южно-китайское море) и прилегающей зоне, создавший своего рода легальную базу для дальнейшего продвижения. Присоединившись в 1996 году к Конвенции ООН по морскому праву, Пекин семикратно – на 2,5 млн. км – расширил экономическую зону в Южно-Китайском море. В 1995-1996 годах КНР своими военно-морскими маневрами как бы дала Тайваню ясный сигнал – не вовлекать США во внутрикитайские дела. В январе 1995 года Цзян Цзэминь повторил формулу Дэн Сяопина: «Одна страна, две системы», призвал к укреплению всех видов связи с индустриально могучим островом. В ходе выборов на Тайване к удовлетворению Пекина был переизбран представитель Гоминдана, противник провозглашения Тайваня независимым государством.

КНР готова к «позитивному» и «негативному» вариантам будущего развития событий. Позитивный вариант предполагал бы отказ США (и Японии) в поддержке стремления Тайваня к независимости – это облегчает сближение Пекина с Тайбеем. В данном случае новая стратегическая система Восточной Азии не зависела бы от мощи США, их военного присутствия в Азии. Негативный вариант предполагает провозглашение Тайванем независимости от континентального Китая. В этом случае КНР готова увеличить свои военные усилия, более откровенно противостоять США в восточноазиатском регионе.

Впереди возможное противостояние двух ядерных супердержав при слабеющей России, которая в XXI веке, видимо разделит уготованную ей судьбу регионального государства, малоспособного влиять на обстановку в мире [23, с.92].

Судьба Казахстана в значительной степени связана с геополитическими вызывами XXI-го века. Одним из них являются противоречия, возникшие между мусульманской и западной цивилизациями и той ролью, которую пытается сыграть Китай.

Основой самоутверждения ислама стало осуществленное во второй половине XX века практически полное признание идей материального развития Запада при одновременном отрицании западных социальных ценностей и западных постулатов, рекомендаций относительно общественного устройства.

Подъем ислама, начавшийся в 70-е годы XX века, осуществил новый средний класс. Знаменем этого подъема стало новое «требование религии»: порядок, дисциплина.

Миллиардный исламский мир охватывает огромный регион – от Марокко до Центральной Азии, от Индонезии до Кавказа. К началу XXI-го века любая страна, где преобладает ислам, стала другой (в политическом и культурном отношении), т.е. более исламской, с радикализированнной молодежью и интеллигенцией.

Ислам стал функциональной заменой демократической оппозиции, авторитаризму христианских обществ и явился продуктом социальной мобилизации.

С. Хантингтон указывает на «негостеприимную природу исламской культуры и общества по отношению к западным либеральным концепциям». Б. Льюис определяет происходящее, как «столкновение цивилизаций – возможная иррациональная историческая реакция на древнего соперника – на иудейско-христианское наследие, секулярное настоящее, мировую экспансию обоих этих явлений [12, с.31].

Численность мусульман в 2002 году достигла 30% населения Земли. В Западной Европе живут 13 млн. мусульман, 2/3 эмигрантов, направляющихся в Европу, происходит из арабского мира [25, c.179].

Исламский мир стоит в оппозиции к Западу. Приведем пример. В конце февраля 2002 года Американский институт изучения общественного мнения Гэллапа опубликовал результаты опроса в мусульманских странах относительно имиджа США (за период с конца 2001 года – до начала 2002 года) среди взрослого населения (около 10.000 респодентов). Опрос проводился в Индонезии, Иордании, Иране, Кувейте, Ливане, Марокко, Пакистане, Саудовской Аравии, Турции. Результаты оказались «шоковыми» для США. 70% респодентов осудив террористические атаки 11 сентября 2001 года, заявили, что не верят в виновность «Аль-Каиды», Усама Бен Ладена в совершении этого преступления. Было высказано мнение, что к терактам 11 сентября 2002 года причастен Израиль и даже само правительство США. Всего 9% посчитали Американско-Британскую операцию в Афганистане оправданной. Подавляющее большинство опрошенных назвало США: «бесцеремонными», «не считающимися ни с кем», «агрессивными» и «высокомерными» [26, с.54].

Противостояние это осложнилось после заявления Д.Буша 29 ноября 2001 года, когда он сказал: «некоторые правительства проявляют нерешительность перед лицом террора. Не заблуждайтесь! Если не будете действовать – Америка сделает это за вас» [26, с.55].

Европейцы возмущены высокомерием сверхдержавы, однако позиция США не меняется и об этом говорят последние решения конгресса США.

Мусульманский мир на аргументацию США по поводу очередных, ответных атак на террористов реагирует отрицательно. Министры иностранных дел 57 стран ОИК (Организации Исламская Конференция) заявили в октябре 2001 года: «борьба с терроризмом не может быть использована в качестве «предлога» для нападения на одну из исламских или арабских стран». Можно сделать вывод, что нападение США на Ирак будет воспринято в мусульманском мире, как не мотивированная агрессия и ещё одно доказательство антиарабского и антимусульманского заговора США и Западных стран.

Одновременное преследование трех целей:

а) решительная борьба с терроризмом;

б) свержение Саддама Хусейна;

в) возобновление мирного процесса между Израилем и палестинцами – ставит американцев в тупиковое положение. Противостояние исламского мира и Запада возрастает.

Исламский мир в условиях противостояния с Западом приобрел для себя главного союзника – Китай. Возник «азиатско-китайский конгломерат». Оказавшиеся геополитическими союзниками мусульманский мир и Китай проявили вполне ожидаемую склонность к военному сотрудничеству.

Официальная военная доктрина Китая основывается на отрицании наличия агрессивных планов в отношении каких-либо государств мира. Несмотря на то, что существует несколько проблем, в том числе проблема острова Спартли в Южно-Корейском море, считается, что любой серьезный военный конфликт с соседями повредит экономическому развитию Китая, вызвав отток зарубежных капиталов.

В плане подготовки к этому в феврале 1999 года в провинциях Фуцзянь и Чжацзянь были размещены ракетные батареи класса «земля-воздух» с радиусом действия до 600 км.

Стратегическим направлением оборонной политики является дальнейшая модернизация китайской армии, активизация её международных контактов и усиление роли НОАК в качестве инструмента поддержания стабильности при сохранении контроля над ней со стороны руководства Китая.

В этой связи вызывает определенное недоумение политика российских органов, ведающих внешней торговлей, вооружениями, активно, на протяжении нескольких лет вооружающих Китай.

Расходы на военные нужды в Китае уже составляют 40 млрд. долларов и в течении 8-10 лет могут достигнуть 90 млрд. долларов. Расходы же на оборону Центрально-азиатских государств ничтожно малы по сравнению с Китаем, а оперативно-стратегические возможности ограничиваются способностью участвовать в малых вооруженных конфликтах низкой интенсивности.

Кстати, в Пекине, судя по зарубежной печати, практически мало скрывают то, что военные связи с Россией, они, прежде всего, хотели бы использовать в плане побуждения Вашингтона в ускорении темпов американо-китайского сближения в военной области. Общеизвестно, что всегда в политике определяющим был не просто экономический фактор, а прежде всего, военно-экономический.

Складывающаяся ситуация в мире и геополитические прогнозы говорят в пользу того, что Казахстан должен укреплять приграничный с КНР регион, как в экономическом так и в военном отношении.

Жить перспективой одного дня, одного года и даже десятилетия, не видеть возможного развития будущих событий, на наш взгляд, чревато значительно большими утратами, которые будут стоить даже дороже, чем, сиюминутные выгоды

Казахстан и ряд государств Содружества лицом к лицу стоят перед опасностью мусульманского фактора, который может вызвать озабоченность не только внешней безопасностью, но и внутренней стабильностью.

Поводом к этому являются события в Таджикистане и Чечне. По мнению Л. Бакаева, сложно недооценивать последствия осложнения обстановки в результате религиозно-этнической конфронтации на территории СНГ или негативного развития событий в Таджикистане, который в перспективе может стать мусульманским государством в конфедерации с Афганистаном, составляющим так называемую «Великую Персию». По мнению Л. Бакаева, отдельных западных политологов, исламский фундаментализм представит в будущем большую опасность, особенно для азиатских государств СНГ.

В связи с этим вызывает большой интерес статья С. Хайтингтона «Столкновение цивилизаций». Доводы и взгляды, изложенные в ней спорны, но в то же время вполне можно согласиться с тем, что главные конфликты эпохи могут быть не конфликтами между «нациями и государствами», как это было в прошлом, а вполне возможно столкновение цивилизаций [27, с. 30].

Причем наиболее жестокая схватка может быть между конфессиями, стремящимися к глобализации своего влияния – исламом и христианством.

С. Хайтингтон предполагает возможный разлом цивилизации по линии: Север Африки – Босния – Персидский залив – Кавказ – Центральная Азия. Подтверждением предположения С. Хайтингтона являются события, имеющие место в Югославии, Кавказе, Таджикистане, Афганистане, т.е. как уже видно сегодня, предполагаемый «разлом» приобретает свои четкие очертания.

Анализ предполагаемых событий говорит о том, что вовлечение Казахстана в конфликты, связанные с так называемым мусульманским фактором – это его раскол и включение в орбиту межнациональных и межрегиональных противостояний, во время которых сохранить внутреннюю стабильность будет очень проблематично.

Западные и российские политологи все чаще обращаются к теме Центральной Азии, подчеркивают растущую экономическую и военную мощь Узбекистана, называя его региональной державой Центральной Азии, которая в перспективе будет прилагать максимальные усилия для обеспечения приоритетов своих интересов на территории постсоветского азиатского пространства. При всей гиперболизации таких прогнозов, осмысливая предыдущую Центрально-Азиатскую историю, приходиться констатировать, что проблемы взаимоотношений Центрально-Азиатских государств, существующие в определенных сферах политики и экономики, с истечением времени, могут приобрести более глубокие противоречия, обусловленные как внутренними факторами, так и внешнеполитическими тенденциями.

Российский фактор для Казахстана всегда будет важнейшим, так как открытые границы, экономическая зависимость, наличие большой группы населения славянского происхождения неразрывно связывает судьбу Казахстана с Россией. Американский генерал У.Е. Одом, руководитель исследований по национальной безопасности, комментируя проект новой военной доктрины России, назвал его «неоимпериалистический». Это заявление им было сделано в декабре 1994 года во время визита в Алматы.

Выступая в Сенате США с докладом об обстановке в России, У.Е. Одом отметил, что «на протяжении всего 1992 года Ельцин пытался поддерживать министра иностранных дел Андрея Козырева, отдавая приоритет отношениям с Западом и разрешая другим бывшим советским республикам развиваться так, как они считали для себя нужным. Однако это пришлось явно не по душе Министерству обороны и Генеральному штабу, которые считали главным возвращение контроля над как можно большей территорией СНГ. Эта цель была ясно обозначена в проекте военной доктрины России, опубликованной в мае 1992г.

В течение 1993 года позиция Б. Ельцина изменилась, и он стал поддерживать политику Министерства обороны. Он, в частности, одобрил долгосрочное участие России в операции в Таджикистане и дал генералу Грачеву свободу действий в Нагорном Карабахе, из-за которого ведется война между Арменией и Азербайджаном. П. Грачев также поддержал сепаратисткий режим в Абхазии, Выступивший против правительства Шеварнадзе в Грузии, вынудившего на создание в Грузии постоянно действующей военной базы России.

П. Грачев сумел объединить большинство республик вокруг своих вооруженных сил системой двусторонних отношений. Украине, Молдове и государствам Балтии до сих пор удавалось оставаться вне их действия. Самыми большими камнями преткновения явились Украина и Узбекистан. Следует заметить, что военная доктрина России рассматривает ущемление законных прав и свобод русскоязычного населения в зарубежье как источник военной опасности.

В России сформировались и активно действуют политические силы, занимающие антиказахстанскую позицию. Предметов их политики является положение русскоязычного населения в Казахстане. В центре внимания этих политиков миграция русских из страны, статус русского языка, двойное гражданство, равенство в социальном положении. В то же время, на наш взгляд, объявление своего права на применение силы в целях защиты русских в зарубежье для Казахстана не является какой-либо военной опасностью, а больше ставит целью психологически воздействовать на обстановку в республике.

Основная часть российских политических партий и движений взяла на своё идеологическое вооружение «просвещенный русский национализм», включая и партии левой ориентации, что свидетельствует в пользу того, что в ближайшем будущем борьба за права русскоязычного населения в ближнем зарубежье может носить ожесточённый характер.

Отдельные политики России уже сегодня грезят идеей «синдрома Приднестровья» в Северном Казахстане. Дестабилизация обстановки в любом регионе Казахстана чревата для государства многими негативными последствиями, которые могут дать самый непредсказуемый результат.

По признанию У.Е. Одома «было бы неправдой говорить о том, у России есть чёткая военная стратегия. Тем не менее, в Министерстве обороны явно обозначились две цели. Первоочередная из них- восстановить контроль над СНГ, а затем и влияние, возможно гегемонию в Центральной Европе. С другой стороны, ставится задача модернизации российских вооруженных сил.

На смену этому пришла отдельная политика в отношении каждой республики. Так как в странах Центральной Азии и Закавказья ещё мало офицеров коренной национальности и в них слабо развита оборонная промышленность, они часто зависят от использования русских офицеров и от поставок российских вооружения и снаряжения. Украина сыграла главную роль в предотвращении создания единых объединенных вооруженных сил СНГ.

Узбекистан далеко отстает от современной Украины в своих возможностях оказать сопротивление, но эта страна дорожит своей независимостью, заставляя Россию считаться с ней»

По мнению У.Е. Одома, ни одна из других стран не сумеет оказать сколько-нибудь значительного сопротивления давлению России. (Ряд американских экспертов оценивают возможности других государств СНГ в сравнении с Украиной и Узбекистаном как незначительные).

Американские аналитики полагают, что российская стратегия, однако, в настоящее время делает упор не на открытую конфронтацию, а на сочетание таких тактических способов, как создание трудностей и изоляцию.

Важным аспектом укрепления военной безопасности республик является сотрудничество Казахстана с Северо-Атлантическим союзом. Следует отметить, что активно оно началось с момента провозглашения независимости Республики Казахстан.

К примеру, можно согласиться на тот факт, что уже 10 марта 1992 года, буквально, через три месяца после принятия Декларации независимости, Казахстан стал членом Совета Северо-Атлантического сотрудничества (ССАС), созданного НАТО для проведения консультаций по вопросам глобальной и региональной безопасности и объединившего страны НАТО, государства Восточной Европы и бывшие советские республики.

После вступления в ССАС контакты с НАТО значительно расширились и в рамках различных программ ССАС состоялись обмены делегациями учёных, военных, политиков и журналистов. Группа военнослужащих Казахстана прошла курс обучения в военной школе НАТО ШЕЙП в городе Оберрамергау, военных колледжах Турции.

Состоялся обмен официальными визитами глав Республики Казахстан и НАТО. В ноябре 1992 года состоялся официальный визит в Алматы бывшего Генерального секретаря НАТО М. Вернера, а в феврале 1993 года Президент РК Н. А. Назарбаев посетил штаб-квартиру НАТО.

В январе 1994 года на очередной встрече глав государств стран-членов НАТО Президент США Б. Клинтон выдвинул идею программы НАТО «Партнерство во имя мира». Данная программа, принятая для частичного удовлетворения стран Восточной Европы во вступлении в НАТО, рассматривается Северо-Атлантическим альянсом, как средство налаживания рабочих связей с новыми государствами Европы и СНГ.

Она предусматривает более тесное сотрудничество между Альянсом и странами Центральной и Восточной Европы и СНГ, в том числе с Казахстаном, по широкому спектру вопросов с особым упором на проблемы обороны.

Казахстан одним из первых откликнулся на новую инициативу НАТО, заявив о своей готовности присоединиться к данной программе.

НАТО осуществляет свою деятельность в рамках «ПИМ» по следующим направлениям:

- увеличение числа проводимых учений в Европе;

- расширение участия стран-партнеров в работе Координационного Центра в г. Монс (Бельгия);

- увеличение числа проводимых двусторонних и многосторонних мероприятий в рамках «ПИМ»;

- подписание Соглашения о статусе вооруженных сил, которое определяет юридический статус воинских подразделений стран НАТО и стран-партнеров по «ПИМ», участвующих в военных учениях, проводимых на территории этих стран по программе «ПИМ»;

- установление системы демократического контроля над вооруженными силами стран-партнеров.

Формы и масштабы участия Казахстана в программе «ПИМ» определяются интересами международной и национальной безопасности, существующей потребностью и имеющимися возможностями.

Основа сотрудничества Казахстана с НАТО базируется на учёте взаимных интересов соседней республики по региону в целях того, чтобы действующие формы сотрудничества не воспринимались негативно как в Азии, так и среди стран-членов СНГ.

Серьёзное внимание в настоящее время уделяется доработке Индивидуальной программы партнёрства (ИПП) в рамках «ПИМ», подготовленной экспертами НАТО на основе специфических интересов Казахстана, выработанных совместно министерствами иностранных дел и обороны Казахстана и согласованной со всеми членами Альянса.

Военно-политическое сотрудничество Республики Казахстан с НАТО по программе «Партнерство во имя мира» имеет на сегодня следующие направления в политической сфере:

- участие в обсуждении вопросов стабилизации положения в регионе (Таджикистан);

- обмен мнениями по контролю над вооружением и разоружению, а также участию в соответствующих мероприятиях НАТО;

- информирование стран-членов НАТО и стран-партнеров по «ПИМ» о позиции Казахстана по различным внешнеполитическим вопросам, проблемам региональной безопасности, включая реализацию собственных политических инициатив по Евразийскому союзу (ЕАС) и созыву Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА).

В военной сфере Казахстан намеревается осуществить мероприятия:

- по подготовке и оснащению воинской части, предназначенной для участия в учениях, проводимых совместно с НАТО, в том числе в условиях кризисных ситуаций под эгидой НАТО, ОБСЕ и ООН.

- помощь со стороны НАТО в разработке законодательной базы для налаживания системы конкретной службы;

- участие представителей Казахстана в заседаниях военного Комитета НАТО.

Сотрудничество с НАТО необходимо направлять на формирование нового типа Вооруженных сил Казахстана. Поэтому такие направления сотрудничества как оборонное строительство, в частности, организация службы береговой охраны, функционирование вооруженных сил в условии демократии, разработка военной стратегии, и, особенно, обучение и подготовка военных кадров в военно-учебных заведениях НАТО представляются весьма полезными для республики.

Расширение сотрудничества Казахстана с НАТО, использование

органного военного и экономического потенциала, которым обладает эта организация и ее 16 членов в значительной степени будет содействовать укреплению национальной безопасности и обеспечению стабильности в геополитическом окружении Казахстана.

Казахстан выступает за усиление дополнительных гарантий

безопасности как на территории СНГ, так и в Центральной Азии. Не случайно, именно Казахстан выдвинул инициативу по созданию новой структуры взаимодействия в Азии (СВМДА).

Степень сотрудничества Казахстана с НАТО будет во много

зависеть от позиции России, которая является стратегическим союзником республики, и от международной обстановки, связанной как с СНГ, так и со сторонами дальнего зарубежья, прежде всего Афганистаном. Но исключать такой возможности, как вступление РК в НАТО, нельзя, так как сегодняшнее тесное сотрудничество с НАТО, несомненно, подразумевает такой поворот событий, который может стать объективной закономерностью, позволяющим укрепить военную и международную безопасность Казахстана.

2 Основные направления внешней политики Республики

Казахстан на современном этапе

Известная мысль Наполеона о том, что «политика государства определяется его географией», вполне применима и для казахстанской внешней политики, которой президент РК Н.А.Назарбаев уделял и уделяет много времени, и это понятно, потому что вопросы внешней политики почти всегда являются предметом самого пристального внимания национальных правительств. Собственно говоря, многовекторная внешняя политика Казахстана - это не субъективное желание или « доктрина Президента, а скорее следствие географического расположения молодого независимого государства, появление новой геополитической реальности в мировой политике – Центральной Азии. [47, c. 462]

Blog

Содержание

1.2 Предпосылки и факторы формирования национальной

безопасности Казахстана