Козер Л. Функции социального конфликта1

Вид материала

Документы

Содержание Тезис 15: Конфликт устанавливает и поддерживает равновесие сил Прим. перев. Перевод ред.

Подобный материал:

• Льюис Козер Функции социального конфликта. М. «Идея-Пресс». 2000, 674.93kb.
• Д. П. Зеркин основы конфликтологии курс лекций, 11708.04kb.
• Курс лекций по учебной дисциплине «право социального обеспечения» Уфа 2008, 10144.7kb.
• Экскурс в Маркса (типа это мы все уже давно знаем!) Творчество Маркса принято делить, 55.63kb.
• Работа социального педагога с семьей, 136.69kb.
• Элективный курс «Функции и их графики» (9 класс), 62.92kb.
• Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2005 г. №679 о порядке разработки, 14.89kb.
• План (содержательный анализ) Понятие социального института, его функции в обществе., 923.28kb.
• В. И. Афанасьева 01 марта 2011 г. Программа, 116.92kb.
• Обмануть Мистера Фреймана), 10633 (На редкость простая задача, 509.81kb.

в некоторых случаях такие ассоциации были созданы по предложению и с помощью профсоюзов"¹⁸⁸. В ряде случаев, например в швейной промышленности, профсоюзы принуждали работодателей к созданию таких ассоциаций для того, чтобы союзу не приходилось вести переговоры со множеством мелких предпринимателей.

Этот краткий обзор показывает необходимость учитывать условия, при которых зиммелевский тезис оказался бы истинным¹⁸⁹. Главное уточняющее условие было упомянуто в начале главы: каждая сторона склонна желать консолидации другой стороны только в случае, если между ними существует относительное равновесие сил. Представляется, что различение, проводимое Миллсом между "практическими" и "изощренными" консерваторами¹⁹⁰, имеет в виду как раз это условие. "Изощренное" консервативное крыло американского бизнеса, осознав силу профсоюзов, признает необходимость сосуществования с ними и стремится к тому, чтобы структура профсоюзов была похожа на их собственную, что позволило бы сотрудничать на основе общей системы правил¹⁹¹. "Практические" консерваторы по-прежнему считают, что между ними и рабочим движением не существует приблизительного равенства сил, что профсоюзы достаточно слабы, чтобы с ними справиться.

Наше обсуждение ограничилось отношениями труда и менеджмента. Но, думается, сделанные выводы применимы и к другим сферам, например к отношениям между федеральными административными органами и их клиентами. Представляется, что бюрократизация группы заставляет желать такой же бюрократизации у оппонента. Работа Ф. Селзника о деятельности администрации долины Теннесси (TVA)¹⁹² дает обилие материалов, показывающих, как организация, предпочитающая персонализированный, децентрализованный подход, вступая в конфликт с региональными и местными противниками, вынуждена постепенно приспосабливаться к таким централизованным организациям, как Федерация бюро американских фермеров. В конфликтных ситуациях, а также в ситуациях последующего урегулирования организации централизованного и бюрократического типа предпочитают иметь дело с такими же бюрократическими организациями.

Теперь мы можем переформулировать тезис Зиммеля: Ввиду преимуществ объединенной организации в конфликтных ситуациях можно предположить, что каждая из сторон была бы весьма заинтересована в отсутствии единства на стороне противника. Но это не всегда так. При относительном равенстве сил между сторонами объединенный противник предпочитает иметь дело с объединенным оппонентом.

Рабочие союзы часто предпочитают иметь дело с организациями работодателей, нежели с отдельными работодателями. Хотя в таких случаях забастовки могут продолжаться дольше и расширяться, обе стороны предпочитают, чтобы форма конфликта соответствовала их собственным структурным требованиям. Только имея дело с представительной организацией работодателей, рабочие могут быть уверены, что результаты их борьбы не подвергнутся опасности со стороны независимых предпринимателей; соответственно, и работодатели склонны иметь дело с объединенными рабочими организациями, способными контролировать тех, кто нарушает правила, а также своих чересчур независимых собратьев. В борьбе с толпами рассеянных кругом врагов можно одерживать отдельные победы, но очень трудно добиться решающего результата, который гарантировал бы длительные устойчивые отношения. Этим объясняется кажущийся парадокс, что каждый из оппонентов может рассматривать преимущества противника как свои собственные.

Выше мы отмечали, что продолжительная вовлеченность в конфликт склоняет обе стороны к принятию общих правил, регулирующих конфликтное поведение. Теперь можно добавить, что при описанных в данном разделе условиях конфликт еще требует общей организационной структуры для облегчения принятия общих правил и их соблюдения.

Поскольку целью реалистического конфликта является достижение конкретных результатов, постольку по достижении этих результатов противники больше не заинтересованы в его продолжении. Централизация внутренней структуры каждой из конфликтующих сторон гарантирует, что по достижении результатов может быть заключен мир, который будет сохраняться при соблюдении условий соглашения. Но тогда возникает следующий вопрос: Как можно оценить соотношение сил, способное стать основанием для заключения мира? На этот вопрос отвечает следующий тезис.


Тезис 15: Конфликт устанавливает и поддерживает равновесие сил

Наиболее эффективная предпосылка предотвращения конфликта — точное знание сравнительной силы обеих сторон — зачастую достижима только в ходе реального конфликта¹⁹³.

Зиммель, похоже, опять формулирует парадоксальное суждение: наиболее эффективно от конфликта удерживает выявление соотношения сил, что зачастую возможно только в конфликте. И все же, как мы увидим далее, этот парадокс содержит весьма важные для теории конфликта элементы.

Парадокс происходит из того факта, что конфликт, в отличие от прочих форм взаимодействия, всегда предполагает силовую борьбу, и трудно оценить относительную силу соперников прежде, чем конфликт получит свое разрешение.

Каковы бы ни были цели противников, для их достижения необходима сила (возможность влиять на поведение других согласно собственным желаниям)¹⁹⁴.

В данном случае мы должны различать конфликт и состязание¹⁹⁵. В состязании победитель может быть определен по заранее установленным критериям, в соответствии с которыми оцениваются действия сторон. И тот, кто лучше всех соответствует этим критериям — самый быстрый бегун, известнейший писатель, лучший прыгун, — объявляется победителем. Но в конфликте подобные критерии выясняются не сразу. Конечно, это не значит, что их нет.

Несомненно, в обществе существуют механизмы оценки и урегулирования противоречивых требований и распределения ресурсов соответственно некоторой шкале "заслуг". Этические и юридические правила ограничивают неравное распределение прав между группами и индивидами. Одной из главных функций правительства является функция высшего арбитража по поводу антагонистических интересов.

Однако, поскольку редко встречается идеальное соответствие между тем, что индивиды и группы должны делать; до тех пор, пока существуют ощутимые противоречия между объемом власти, статусом и благосостоянием, которыми обладают группы, и тем объемом, которого они, по их собственному мнению, заслуживают, — демонстрация силы является наиболее эффективным способом заявить о своих притязаниях. Группа, неспособная утвердить свои интересы, не получит от других групп признания своих требований. Как тонко заметил Самнер: "Ни одна теория о том, что истинное урегулирование интересов достигается благодаря их свободной игре, не может быть истолкована в том смысле, что интерес, которым пренебрегают, обретет признание"¹⁹⁶. Добиться понимания и заставить себя слушать нельзя, не обладая силой, придающей вес собственным аргументам¹⁹⁷.

В конфликте, в отличие от состязания, "достоинства" определяются, по крайней мере частично, способностью показать силу. Так, если обе соперничающие стороны притязают на один и тот же объект, то обладание им будет зависеть от соотношения силовых возможностей каждого из противников, по меньшей мере, в той же степени, что и от любой нормативно установленной сравнительной оценки их потребности в нем¹⁹⁸. Если конфликт нужно предотвратить, то должны иметься другие средства для определения относительной силы противников. Однако, судя по всему, вне реальной демонстрации более или менее точно можно соизмерить только некоторые типы силовых возможностей. Наверное, это относится к экономической сфере, где деньги являются всеобщей мерой ценностей, — можно сравнительно легко оценить финансовую власть (там, где она может быть отделена от социальной власти). Но никакой общей меры типа денег не существует для оценки неэкономической мощи. "Нельзя изобрести такого универсального эквивалента, который позволял бы оценивать силы сражающихся так же, как звонкая монета — экономические блага"¹⁹⁹. Так что силу гораздо труднее оценить, чем богатство. Зиммель полагает, что именно эта трудность и есть одно из главных препятствий на пути предотвращения конфликтов.

Необходимо различать конфликт и антагонистические интересы, возникающие в силу соотношения позиций индивидов или групп внутри социальной структуры. Учитывая соответствующие роли рабочих и менеджеров в капиталистическом обществе, можно сказать, что интересы труда и менеджмента являются антагонистическими интересами. И все же конфликт между ними в форме переговоров или забастовок является лишь случайной характеристикой этих взаимоотношений. Сходным образом, в международном плане национальные государства, имеющие противоположные интересы, вступают в конфликт лишь при определенных обстоятельствах и в определенное время. Такое различение делает зиммелевский тезис более понятным.

Если сила противника поддается оценке до вступления в конфликт, то антагонистические интересы могут быть урегулированы и без конфликта; но там, где предварительная оценка сил неосуществима, только реальная борьба приносит точное знание о сравнительной силе противников. Поскольку сила зачастую может быть оценена только в ее реальном применении, урегулирование в таких случаях достигается только после того, как противники померялись силами в конфликте.

Усилия по посредничеству или арбитражу антагонистических интересов сталкиваются с той трудностью, что реальная оценка соотношения сил вряд ли возможна до тех пор, пока оно не будет выявлено в ходе борьбы. "Посредник, — говорит Зиммель, — может достичь примирения только в том случае, если каждая сторона конфликта убеждена в том, что объективная ситуация оправдывает примирение и делает мир выгодным"²⁰⁰. Трудность определения сил объясняет, почему соперничающие стороны для этого нередко прибегают к "испытанию огнем и водой". "Поскольку точное знание о сравнительной силе соперников часто можно получить только в их реальном испытании, оно может стать единственным средством убедиться для каждого из них, что он получил все преимущества, которых мог добиться, прибегнув к насилию"²⁰¹.

Если альтернативные средства недоступны или считаются недоступными, единственный способ переоценки сил соперников — прибегнуть к "последнему средству". Так происходит в промышленности, где несовместимые цели или интересы приводят к борьбе, которая позволяет определить сравнительную силу сторон.

Если конфликт является наиболее эффективным способом установления относительной силы антагонистических интересов, он, по-видимому, может служить важным механизмом достижения равновесия в обществе. Как выразился И.Т. Хиллер в своем блестящем социологическом анализе забастовки:

"Забастовка представляет собой тест на экономическую выносливость — процесс истощения, в котором результат определяется относительными ресурсами противников"²⁰².

"Каждый оценивает пределы своих ресурсов в сравнении с ресурсами своего оппонента и измеряет свои неизбежные потери масштабом возможных выгод"²⁰³.

"Прекращение вражды наступает в точке равновесия ресурсов, которыми располагают стороны. Поэтому урегулирование достигается не на основе применения общепризнанных принципов, а на основе силы, с помощью которой каждый добился наилучших условий, достижимых в тех границах, которые заданы условностями и установлениями общественной морали"²⁰⁴.

"Если во время мирного периода в промышленности вдруг возникают трения, нарушающие установленное равновесие до такой степени, что сводят на нет достигнутые ранее результаты, то приходится заново добиваться баланса всех заинтересованных сил"²⁰⁵.

Испытание через истощение может, таким образом, выявить относительную силу сторон, и если это происходит, то в дальнейшем соперникам легче достичь согласия. Борьба может начаться еще и из-за того, что противники отказываются от предыдущих соглашений, решив, что они больше не отвечают сложившемуся соотношению сил. Если относительные силы соперников были определены посредством конфликта, то на этом новом основании можно добиться нового равновесия сил и продолжения взаимоотношений²⁰⁶.

Теперь мы можем переформулировать зиммелевский тезис: конфликт заключается в испытании сил противоборствующих сторон. Урегулирование между ними возможно только в том случае, если каждая из них осознает относительную силу обеих сторон. Однако, как это ни парадоксально, подобное знание достижимо, как правило, только через конфликт, поскольку не существует других механизмов сравнительной оценки их сил.

Следовательно, борьба может быть важным способом избежать нарушений равновесия благодаря изменению основ силовых отношений.

К выводам, полученным на предыдущих страницах, мы теперь подошли с другой стороны: конфликт может быть не орудием распада и разрушения, а реальным средством уравновешивания и, следовательно, сохранения общества в его изменении.

В настоящей главе мы обсудили три разных способа, посредством которых конфликт устанавливает связи между соперниками: (1) он создает и изменяет общие нормы, необходимые для перестройки отношений; (2) он приводит к тому, что каждая сторона конфликта в случае примерного равенства сил предпочитает, чтобы противник был сходен с ней по структурной организации, что уравняло бы их в отношении техники конфликта; (3) он дает возможность переоценить соотношение сил соперников и тем самым служит в качестве уравновешивающего механизма, позволяющего сохранять и укреплять общество.