Среди многих проблем отечест­венной истории одной из самых важ­ных и интересных является проблема своеобразия исторического развития феодальной Руси

Вид материала

Документы

Содержание В исторической

Подобный материал:

• Среди самых интересных и загадочных явлений природы детская одарённость, несомненно,, 90.43kb.
• Реферат по истории России Тема: Язычество и христианство Древней Руси, 380.01kb.
• Н. Я. Данилевский о будущем россий­, 86.34kb.
• Курсовая работа, 309.89kb.
• Одной из ярких и интересных страниц истории Тамбовской епархии является деятельность, 122.58kb.
• Одной из самых острых проблем современного общества является приверженность большого, 39.6kb.
• На мой взгляд тема Алмазного фонда является одной из самых интересных тем, представленных, 91.21kb.
• Причины и последствия феодальной раздробленности на Руси Х1– начало Х11вв, 933.85kb.
• Ребёнка детский сад №402 г о. Самара Методические рекомендации по развитию элементов, 79.18kb.
• А. Н. Тарасов теория деконструкции, 190.2kb.

1 Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, 1948, стр. 780—781.

² К. Базилевич. Опыт периодизации истории СССР феодального периода «Вопросы истории», № 11, 1949, стр. 76.

³ К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века.

⁴ См.: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 64, 393— 394 и др.


сового производства в городах — все это было уничтожено татарами почти повсеместно» '.

Разрушение городов, нарушение связей города с деревней, обеднение непоср"ёдствённых''"пр6изводителей и огромная утечка в Орду серебра, основного денежного металла древней Руси, усилили натурализацию хозяйства, препятствовали развитию товарно-денежных отношений. " Экономика деревни, более примитивная и простая, восстанавливалась после татарских погромов быстрее, чем сложная, основанная на опыте многих поколений ремесленников экономика города. Экономический упа­док и политическая слабость городов имели своим следствием крайнее уси­ление чисто феодальных элементов в общественном строе.

Русские города как политическая сила, способная в какой-то степени противостоять феодалам, погибли в огне татарских погромов. В этих усло­виях феодальная зависимость крестьян развивалась в своих наиболее гру­бых и неприкрытых формах. Ряды феодально-зависимого населения быст­ро пополнялись за счет разоряемого татарскими «ратями» и ордынскими данями крестьянства. Дальнейшему закрепощению крестьян способство­вали и татарские переписи. Обязанность регулярно выплачивать ордын­скую дань, которая проходила через руки собственных феодалов, усилива­ла зависимость крестьян и прикрепление их к земле.

завоевание привело к усилению феодального гнета.

Вынужденные, отдавать ордынским ханам часть феодальной ренты в виде дани, русские феодалы старались возместить ее усиленной эксплуатацией крестьян. Антифеодальные классовые выступления крепостного крестьян­ства в условиях иноземного ига были почти невозможны. Князья выступа­ли как проводники ордынской политики (во всяком случае, во второй по­ловине XIII столетия) и могли рассчитывать на поддержку хана, тем бо­лее, что в условиях ига антифеодальные выступления зачастую принимали антитатарский характер². Препятствовала антифеодальной борьбе крес­тьян и политическая слабость русских городов, разгромленных монголо-татарами: «городской воздух» на Руси не делал феодально-зависимого крестьянина свободным.

Монголо-татарские завоеватели, опустошавшие русские земли и систематически грабившие их данями и другими «ордынскими тягостямп», ничего не могли дать взамен русскому народу: ни о каком положительном влиянии завоевателей на экономику Руси говорить не приходится. Как

¹ Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, 1948, стр. 535.

² На эту особенность народных движении времени монгольского ига указывает Л. В. Черепнин, который пишет, что «особенностью ряда городских движений XIV—XV веков, так же как и движений второй половины XIII века, является то, что они были одновременно проявлением борьбы против ига со стороны Золотой Орды и феодального гнета со стороны господствующих классов Северо-Восточной Руси» («Вестник МГУ», 1952, № 4, вып. 2. Серия общ. наук, стр. 121).


показали исследования М. Г. Сафаргалиева, Золотая Орда была основана «на примитивном кочевом, скотоводческом натуральном хозяйстве, где только что стало возникать земледелие, ремесло же не вышло из рамок домашних промыслов, а товарно-денежные отношения не вошли в быт основной массы кочевого населения» '. Монголо-татарское завоевание явилось тормозом для развития производительных""Шл" "Руси, "находив­шейся на более высоком уровне экономического и культурного раз­вития. ""

В политическом плане отрицательные последствия монголо-татарского завоевания проявились прежде всего в нарушении процесса постепенной политической консолидации русских земель, в усугублении феодальной раздробленности страны. Если для домонгольской Руси, по наблюдениям А. Н. Насонова, были характерны признаки борьбы великого князя с мест­ными боярами-феодалами, попытки великокняжеской власти опереться в своей централизаторской деятельности на горожан и другие слои населе­ния, некоторые признаки тяготения элементов, недовольных феодальным беспорядком, к князю, — то монголо-татарское нашествие насильственно прервало, или, по крайней мере, затормозило эти подспудные процессы. Непосредственным следствием «татарского погрома» было ослабление великокняжеской власти. Нашествие Батыя расшатало административный аппарат, серьезно ослабило великокняжеское войско. Разгром владимир­ских земель и бегство населения из бассейна реки Клязьмы подорвали экономическую основу великокняжеской власти, а разгром городов, потенциальных союзников великого князя в борьбе за политическое объеди­нение страны, сузил ее социальную базу. В последней четверти XIII в. наблюдается, по образному выражению А. Е. Преснякова, «агония великокняжеской власти» ². Другой стороной этого процесса было усиление децентрализаторских стремлений отдельных феодальных княжеств и мест­ного боярства³.

Нарушение монголо-татарскими завоевателями наметившегося в пер­вой половине XIII в. процессе постепенной государственной концентрации русских земель — одно из самых тяжких последствий «татарщины». Та­тарские погромы, нанесшие страшный удар экономике феодальной Руси, разрушили объективные предпосылки будущего государственного объеди­нения русских земель. Были нарушены минимальные экономические свя­зи между феодальными центрами п серьезно ослаблены города, потенци-

¹ М. Г. С а ф а р г а л и е в. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960, стр. 273.

² А. Е. Пресняков. Образование великорусского государства. Пг., 1918, стр. 49.

³ Усиление местного феодального боярства после нашествия Батыя и борьбу с ним во второй половине XIII века княжеской власти показывает на материале Га-лицко-Волынской Руси В. Т. Пашуто (В. Т. П а ш у т о. Очерки истории Галицко-Во лынской Руси М.—Л., 1960, стр. 224, 228 и др.).


альные очаги будущего развития и естественные союзники великокняже­ской власти в борьбе за политическое объединение страны.

Советская историческая наука полностью опровергла бытовавшее в дореволюционной историографии (и до сих пор проповедуемое некоторы­ми зарубежными историками) мнение о «положительном» влиянии монголо-татар на формирование русской государственности. Как показывают исследования А. Н. Насонова, «политика монголов на Руси заключалась в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаим­ную рознь отдельных политических групп и княжеств» ¹. Русское центра­лизованное государство с центром в Москве создавалось не в результате содействия ордынских ханов, а «вопреки их интересам и помимо их во­ли» ². Слабость русских городов, вызванная монголо-татарским завоевани­ем, отрицательно сказалась на процессе образования русского централизо­ванного государства ³.

Иноземное завоевание на долгое время искусственно законсервирова­ло феодальну10~раздробленность. По словам К. Маркса, «натравливать рус­ских князей друг на друга, поддерживать несогласие между ними, урав­новешивать их силы, никому не давать усиливаться, — все это было традиционной политикой татар» ⁴. Только после свержения монголо-татарского ига создались условия для окончательного оформления русского централизованного государства. На связь процесса складывания русского централизованного государства со свержением иноземного ига указывал Ф. Энгельс: «В России покорение удельных князей шло рука об руку с освобождением от татарского ига» ⁵.

Отрицательное воздействие оказало монголо-татарское нашествие и на процесс формирования русской народности. Создание в результате про­цесса феодализации предпосылок формирования трех восточно-славянских народностей — великорусской (русской), белорусской и украинской — было объективно прогрессивным явлением, однако монголо-татарское за­воевание отрицательно сказалось на дальнейших судьбах этих народно­стей. Л. В. Черепнин в своем исследовании об условиях формирования русской народности до конца XV столетия выделяет несколько аспектов отрицательного влияния иноземного завоевания на этот процесс: разру­шение производительных сил; консервация феодальной раздробленности; отрыв от Северо-Восточной Руси южных и юго-западных земель и возник­новение условий, благоприятствующих их захвату польскими, литовскими

¹ А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 5.

² Б. Греков. Татарское нашествие (XIII—XV вв.). «Исторический журнал», № 6, 1937, стр. 62.

³ См.: Л. В. Черепнин. Образование русского централизованного государ­ства в XIV-XV вв. М., 1960, стр. 10.

⁴ К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII в.

⁵Ф. Энгельс. О разложении феодализма и развитии буржуазии. «Пролетарская революция», № 6, 1935, стр. 160.



МОНГОЛО-ТАТАРСКОЕ

НАШЕСТВИЕ

В ИСТОРИЧЕСКОЙ

ЛИТЕРАТУРЕ


Изучение монголо-татарского на­шествия в нашей стране имеет мно­говековую историю. Оно началось с того далекого времени, когда русские летописцы — современники нашест­вия, вернувшись в разгромленные Батыем города, описывали события «Батыева погрома» и делали попытки оценить обрушившееся на Русь бед­ствие. Все летописи, независимо от их политической ориентации, называют татарский погром страшным бедстви­ем для русской земли, «злом хри­стианам». С горечью вспоминали со­временники о былом могуществе и богатстве русской земли, «многими городами украшенной», и рисовали картины страшного разгрома после нашествия Батыя. «Град и земля Ря­занская изменишася доброта ея, и отыде слава ея, и не бе что в ней бла­го ведати, только дым и земля и пе­пел», — сетовал автор «Повести о разорении Рязани Батыем» ¹. «Каких только наказаний не приняли мы от бога, — писал в 70-х годах XIII в. владимирский епископ Серапион. — Не пленена ли земля наша? Не усея­ли ли наши отцы и братья трупами землю? Не уведены ли жены и дети наши в плен? А кто остался в живых, не порабощены ли они на горькую работу от иноплеменников?... Смири­лось величие наше, погибла красота наша. Богатство, труд, земля — все достояние иноплеменных» ².

¹ Временник ОИДР, т. 15, 1852, стр. 18.

²Е. Петухов. Серапион Влади­мирский, русский проповедник XIII в. СПб., 1888, приложения II, III.


Однако уже в первые десятилетия после «Батыева погрома» прослеживается особенность, характерная для последующей историографии мон­гольского нашествия: стремление подчинить освещение событий непо­средственным политическим целям. При анализе летописных записей о нашествии Батыя в различных сводах заметно различное отношение лето­писцев к событиям. Если в южнорусской летописи (Ипатьевская летопись) всячески подчеркивалась жестокость монголов и их вероломство (много­численные упоминания о татарской «льсти»), красочно описывалась обо­рона русских городов (Козельска, Киева и других), то суздальский лето­писец (Лаврентьевская летопись), отражавший примирительную по от­ношению к Орде политику северорусских князей, повествует о нашествии Батыя более сдержанно и лояльно. Лаврентьевская летопись совершенно не упоминает о вероломстве монголо-татар, настойчиво проводит мысль о невозможности сопротивления завоевателям (с этой целью, вероятно, было совершенно упущено известие о героическом сопротивлении Козельска и ряда южнорусских городов), а в дальнейшем отмечает, что ордынские ха­ны принимали явившихся с покорностью русских князей «с честью» и отпускали «много почтивше» '.

Примирительное отношение к татарскому владычеству, отражавшее реальную политику русских феодалов, было вообще характерно для летописцев в первые полтора века после нашествия Батыя; только в годы, когда в Орде происходили смуты, в летописях появлялись обличавшие иго записи (например, под 1262 и 1409 гг.).

Новые тенденции в оценке монголо-татарского владычества складываются в процессе борьбы русского народа за свержение иноземного ига. В московском летописании утвердилось представление о периоде монголо-татарского ига как о времени угнетения, разжигания ордынскими ханами «усобиц» и «неустроения» Руси. Это время противопоставляется и домонгольской истории Руси, и времени объединения русских земель «под ру­кой» великого московского князя (Казанский летописец XVI в.). С таких же позиций оценивает иго «Степенная книга» и «Синопсис» архимандрита Иннокентия Гизеля (1674 г.), выдержавший 30 изданий и надолго став­ший самым популярным русским историческим сочинением.

Попытка дать общую картину событий монголо-татарского нашествия и оценить его роль в истории Руси относится к XVIII столетию (В. П. Та­тищев, И. Н. Болтин, М. М. Щербатов и др.).

В «Истории Российской» В. Н. Татищева содержится подробное описа­ние событий нашествия Батыя, представляющее собой обширную сводку летописного материала. Большая научная добросовестность В. Н. Татище­ва дает возможность в ряде случаев использовать его сочинение как исто-

¹ Ср. запись в подобном случае южнорусской летописи. «О злее зла честь татарская!», «Злобе бо их и льсти несть конца» (ПСРЛ, т. 2, стб. 536—537).


рический источник, тем более, что много сообщаемых им сведений не сохранилось в известных списках летописей. Появление «Истории Российской» во многом определило дальнейшее развитие историографии монголо-татарского нашествия, предоставив в распоряжение историков сводку фактического материала '.

Интересное замечание о роли монголо-татарского завоевания сделал прогрессивный историк XVIII в И. Н. Болтин. В «Примечаниях на исто­рию древния и нынешния России г. Леклерка» он отмечает, что монголо-татары, в отличие от римлян, не оказали решающего воздействия на жизнь покоренных народов. «При владычестве их,— пишет И. Н. Болтин,— управляемы были русские теми же законами, кои до владения их имели... Нравы, платье, язык, названия людей и стран остались те же, какие были прежде» ².

Значительным шагом вперед в изучении монголо-татарского нашест­вия на Русь было появление «Истории Российской от древних времен» М. М. Щербатова. В разделе о нашествии монголов М. М. Щербатов не только дает подробное изложение событий нашествия, но и делает ряд частных наблюдений и выводов. Очень интересны замечания М. М. Щер­батова о том, что раздробленность Руси и усобицы мешали организации войска, способного отбить татар, о деморализующей оборону роли церков­ной идеологии, которая представляла нашествие «казнию Божескою, коей сопротивляться не можно» и т. д. М. М. Щербатов правильно оценивает характер татарской политики, препятствовавшей государственному объ­единению русских земель: «Татары, яко видно, единственно стремились умножить междоусобия в России» ³.

Оценка монголо-татарского завоевания Н. М. Карамзиным, который посвятил нашествию Батыя целый раздел в третьем томе «Истории госу­дарства Российского» (и ряд замечаний в следующих томах), была проти­воречивой. С одной стороны, он правильно охарактеризовал нашествие Батыя как страшное бедствие для руского народа, которое, «поглотив гражданское благосостояние, ...унизило само человечество в наших пред­ках и на несколько веков оставило глубокие, неизгладимые следы, орошен­ные кровью и слезами многих поколений»⁴. Именно татарское иго Н. М. Карамзин считает причиной отставания России от «государств Ев­ропейских». Однако, с другой стороны, он признает, что татары принесли Руси и «благо»: благодаря им была ликвидирована раздробленность и

¹ См.: В. Н. Татищев. История Российская, кн. 4, СПб., 1784.

² И. Н. Болтин. Примечания на историю древния и нынешния России Г. Ле­клерка, т. 2, СПб., 1788, стр. 295.

³ М. М. Щербаков. История Российская от древнейших времен, т. 2, стр. 559, 566; т. 3, стр. 67.

⁴ Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. 3, СПб., 1816, стр. 191.


«восстановлено самодержавие». «Свершилось при монголах, легко и тихо, чего не сделали ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III,— пишет Н. М. Карамзин, — в Владимире и везде, кроме Новгорода и Пскова, умолк вечевой колокол, ... рождалось самодержавие»; усилившаяся Москва была «обязана своим величием хану» '.

Живое, образное повествование о монголо-татарском нашествии на Русь, созданное Н. М. Карамзиным на основе русских летописей и некото­рых западноевропейских источников (Плано Карпини, Рубрука, Марко Поло), получило широкую известность и легло в основу ряда статей, по­священных нашествию Батыя, и соответствующих разделов в общих курсах.

Целиком на фактическом материале «Истории государства Россий­ского» была написана, например, работа А. Рихтера «Нечто о влиянии монголов и татар на Россию» (СПб., 1822). А. Рихтер старается доказать, что монголо-татары оказывали огромное влияние на все стороны русской жизни и даже способствовали превращению русских в «народ азиатский». По его мнению, под влиянием татарского «деспотизма» русские «приучи­лись к низким хитростям, к обманам, к корыстолюбию», «нравы ожесто­чились»; появилось «рабство и затворничество женщин по образцу татар­скому»; было перенято «азиатское великолепие царей» и «раболепное преклонение перед ними»; «древний национальный костюм наших пред­ков» был «заменен татарским»; русские переняли военную тактику и во­оружение монголов (преобладание легкой конницы, нападения из засад); значительное влияние оказали татары на «гражданские законы» (введение смертной казни и телесных наказаний, правеж, тарханные грамоты), а также «на словестность» (появление большого количества «татарских слов» в русском языке) и т. д.².

Мы позволили себе привести подробное изложение статьи А. Рихтера потому, что в ней были высказаны почти все выводы позднейших сторонников «исключительного» влияния татарского ига на Россию. Выводы А. Рихтера полностью или частично неоднократно повторялись русскими дореволюционными историками. Показательно, что даже спустя 45 лет, в 1867 г., историк-разночинец А. П. Щапов считал необходимым полемизировать с Рихтером и писал, что тот в своих утверждениях о влиянии монголов на Россию «довел эту мысль до крайности» ³.

Дворянские историки XVIII — начала XIX столетия обобщили летописные материалы по истории монголо-татарского нашествия, поставили

¹ Н. М. Карамзин. История государства Российского, кн. 2, т. 5. СПб., 1842, стр. 215-219, 221—223.

² См.: А. Рихтер. Нечто о влиянии монголов и татар на Россию. СПб., 1822, стр. 5—20.

³ А. П. Щанов. Общий взгляд на историю интеллектуального развития в Рос­сии. Сочинения, т. 2, СПб, 1906, стр. 498.


вопрос о влиянии завоевателей на Россию. Однако обоснованно ответить на этот вопрос дворянская историография не смогла. Серьезным недостат­ком исследований В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина и других была узость источниковедческой базы: они в основном опирались на материалы русских летописей. Восточные источники по истории монгольских завоеваний еще не были введены в научный оборот. Почти не разработана была и история самой Золотой Орды, без чего не­возможно составить сколько-нибудь правильное представление о взаи­моотношениях Руси с завоевателями и об их влиянии на покоренные страны.

Большое значение в дальнейшем изучении всего комплекса вопросов, связанных с монголо-татарским завоеванием, сыграли конкурсы на раз­работку этой темы, объявленные Российской Академий наук. В 1826 г. в «Программу задач, предложенных Российской Академией наук», был включен вопрос о последствиях монголо-татарского завоевания для Руси.

Конкурсное задание было сформулировано таким образом: «Какие последствия произвело господство монголов в России и именно какое име­ло оно влияние на политические связи государства, на образ правления и на внутреннее управление онаго, равно как и на просвещение и образова­ние народа?», причем было признано «желательным» привлечение, кроме русских летописей, сведений «из восточных и западных источников» '. Единственное рукописное «рассуждение» на немецком языке, представлен­ное на конкурс, Академия «не признала достойным ни денежной награды, ни одобрительного отзыва», однако проведение первого конкурса все же сыграло известную роль в истории изучения монголо-татарского завоева­ния, так как обратило внимание ученых на основную задачу историогра­фии монголо-татарского нашествия — привлечение «восточных и запад­ных источников». Не случайно, что в конце 20-х годов изучение истории монгольских завоеваний шло именно в намеченном конкурсом направле­нии. В 1826 и 1827 гг. в журнале «Северный архив» были опубликованы обширные выдержки из «Истории монголов» Д'Оссона, которая содержала много свидетельств восточных авторов (особенно Рашид-ад-Дина). Про­должением работы в этом направлении была публикация в «Вестнике Ев­ропы» перевода «Путешествия Асцелина, Карпини, Рубруквиса и Марко Поло (1245—1290 гг.)»² и перевод В. Григорьевым с персидского языка «Истории Монголов» Хонтемира (1834 г.).

В журналах конца 20-х — начала 30-х годов появляется ряд статей, посвященных вопросу о влиянии монголо-татарского завоевания на исто-