Geum.ru

Конспект лекции Сирила Асланова

Вид материалаКонспект
Подобный материал:


Еврейский акцент

(конспект лекции Сирила Асланова)


Древний еврейский представляет собой ханаанейский диалект с арамейским акцентом. Это арамейская интерпретация ханаанейских диалектов, которая произошла после того, как евреи перешли Иордан. Поэтому уже здесь можно говорить про «еврейский акцент». Наглядная иллюстрация – словоформы, в которых не наблюдается «ханаанейскиого сдвига» (регулярного перехода из ā в ō, например, məqōmōt < *maqāmāt): rāmāh, bāmāh, при ожидаемых *rōmāh и *bōmāh.

Следующий во времени пример языковых девиаций – пример из книги Судей (12:5–6). Эфраимитяне не могли произносить звук [š] и говорили tibbōlet (интерпретация С.А.) / sibbōlet (традиционная интерпретация) вместо šibbōlet. Это можно объяснить как влиянием финикийского, так и менее тривиальным образом – отражением более древнего слоя ханаанейской фонетики. Это акцент одной группы евреев, отличающий ее от другой группы евреев.

После вавилонского пленения складывается система двуязычия. Происходя из Ашдода и Аммона, жены многих людей говорили на арамейском, и древнееврейский начинает страдать от различных интерференций (Нехемья 13:22–24). Нехемья и Эзра ставят перед собой задачу восстановить чистоту еврейской веры и Святого языка: «И читали они книгу Торы Б-жьей внятно (מְפֹרָשׁ) и с толованием (שֶׂכֶל וְשׂוֹם) читаемого» (Нехемья 8:8)i.

В это же время на территории древнего Израиля появляются самаритяне, технически принявшие иудаизм и вместе с ним древнееврейский язык. Происходя из Куты и других городов Вавилона, самаритяне были носителями аккадского языка, в котором утратились гортанные ([ʕ], [ʔ], [ḥ], [h] отражаемые ивритской графикой как айн, алеф, хет и хей). Получается, что самаритяне приняли веру без ее орфоэпии. Такое произношение, в котором wәʼāhawttā из «Шма» становится wîfәttā, становится нормой для чтения Торы и молитв. По этому акценту самаритян всегда можно было отличить от евреев. Показательно, что современные самаритяне, продолжая “проглатывать” гортанные согласные в литургии, отчетливо произносят все гортанные звуки, когда говорят по-арабски.

В эпоху эллинизма можно наблюдать два различных процесса: греческий влияет на семитские языки, а семитские языки, в свою очередь, по-своему огласовывают греческие слова.

У эллинизированных евреев появляется свой акцент. Вавилонский Талмуд (Мегилла, 24Б) упоминает, что жители Хайфы, Бет-Шеана и Тивона не различали в речи [ʕ] и [ʔ]. Иерусалимский Талмуд (Брахот, 16Б) сообщает, что жители этих мест в позиции нормативного аин [ʕ] произносят алеф [ʔ], а также [ḥ] в позиции [h]. Таким образом, Талмуд фиксирует упрощение фонологической системы древнееврейского языка в этих городах под влиянием древнегреческой фонетики, не имевшей гортанных звуков.

В мишнаитском иврите масса греческих слов с приставкой συν- ([sün] или [sin]), таких как συνέδριον или συνάδελφος, начинают произноситься с меной [ü(i)] в первом слоге на [a], т.е. как sanhedrīn (еврейский верховный суд) и Sandalfōn (имя Ангела). Это вызвано переносом ударения на последний слог (в соответствии с древнееврейской моделью ударения), из-за которого происходит редукция безударной гласной в начале слова, т.е. переход [ü(i)] в «шва» [ə], а затем необходимым переходом в гласную полной реализации, выбор которой обусловлен исключительно ее частотностью («выбор по умолчанию»), – т.е. в гласную [a]. Такой же процесс происходил со словами типа ἐπικούρειος (в иврите Мишныʼapiqōrōs) – нейтрализация первоначального [e] и выбор самого «банального» звука в семитских языках – [a].

Интересно, что в то же время приставка [sün]([sin]) сохраняется при адаптации другими языками. В книге Даниэля (Даниэль 3:5) описывается, как вавилонян привели к огромному золотому идолу, которому они должны были поклониться при звуках, издаваемых множеством музыкальных инструментов, и среди этих инструментов упоминается sūmponәyyāh – “волынка” – от греческого συμφωνία.

Первые переселившиеся на запад средиземноморья евреи, говорили на латыни уже с греческим акцентом, а не с семитским, как можно было бы ожидать.

В средневековье у евреев также был свой акцент, выражавшийся в ряде фонетических нейтрализаций. Например, в 1288 фиксируется транслитерация старофранцузского vengere (“мститель”) как ven-qˇyr’ вместо ожидаемой ven-gˇyr’. А также chevron («стропило») как gˇbrõn.

Идиш также ввел свои фонетические нейтрализации в германские по происхождению слова. Один из самых ярких примеров – нейтрализация звонких и глухих (taytš, а не doytš).

Кроме того, как в некоторых германских языках, в западном идише хорошо представлена фонема [ü]. Маѓараль из Праги рекомендовал различать в произношении “кибуц” (ֻ) и “шурук” (וּ). Западный идиш следует этому совету Маѓараля и последовательно огласует слова типа סֻכָּה (sukkāh) и פּוּרִים (pūrīm) как süke и pürәm. Это акцент западноевропейских евреев.

В восточном идише происходит переход из [ā] в [o] по аналогии с ашкеназской традицией чтения «камаца» (ָ ), означавшего [ā] исходной системы, как [o]. Переход нем. slāfen в идиш. shlofn идентичен ашкеназскому чтению āvot как oves и вызван именно имii.

Идиш, в свою очередь, также оказал серьезное воздействие на различные языки. Главным образом, на иврит и английский.

Современный иврит представляет собой ашкеназскую интерпретацию традиционного сефардского произношения. Современная интонация говорящего на иврите, а также смещение ударения в некоторых словах с последнего на предпоследний слог (glída, а не glidá) – это явления, которые можно назвать супрасегментными идишизмами. Еще один идишизм в иврите, на этот раз сегментный, – рефлекс ашкеназского произношения “цере” как [ey] (tei, a не te). По этим причинам различные акценты (в итальянском, английском, испанском и др.), присущие людям, у которых родной язык иврит и людям, родившихся в семьях, в которых говорили на идиш, звучат очень похоже.

Яркая иллюстрация влияния идиш на иврит – записи выступлений некоторых политических деятелей первого поколения. Бен-Гурион (родился в Плоньске) говорил с интонацией литовского идиша, Голда-Меир (родилась в Киеве) произносила твердое, веляризованное [l].

Наконец, в современном иврите наблюдается также стилистическая разница у некоторых имен собственных. Употребление идишизированных вариантов (типа Sáyra и Móše) воспринимается как указание на близкое знакомство с человеком.

Хорошо изучены явления гибридизации английского и идиша, которые принято называть «frumspeak» или «Yeshivish». Не исключено и более широкое влияние: возможно, что характерная черта нью-йоркского английского – произношение конечного [g] в словах на -ing – сложилась под влиянием идиша.

Религиозные евреи, живущие в США и Англии, особым образом мелодически интонируют свою речь. Это интонация повторяет традиционную мелодию изучения Торы в бейт-мидрашах. Таким образом, это влияние связано не с идишем, а ивритом. Если в Германии повседневный язык оказал влияние на сакральный, как было рассмотрено выше, то в Америке мы имеем дело с обратной картиной.

«Сколько в акценте ложится вещей!» – закончил Сирил Асланов.

i (русский перевод под редакцией Д. Йосифона).

ii Затем, когда в процессе эмансипации многие евреи стали овладевать немецким языком, родился антисемитский миф: как бы хорошо еврей не говорил на немецком, у него всегда будет акцент. Такой человек всегда будет mauscheln (немецкий глагол от слова «Моше», произнесенного в соответствии с традицией немецких евреев) – «мойсействовать». Затем, это представление об обязательном акценте перенеслось на евреев из восточной Европы.