Мужские сообщества донских казаков как социокультурный феномен XVI первой трети XIX в. 24. 00. 01 теория и история культуры

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Общая характеристика работы Степень разработанности проблемы. Предмет исследования Хронологические рамки исследования Источниковая база. Письменные нарративные источники Устные (фольклорные) источники. Этнографические источники Научная новизна работы Основные положения диссертации, выносимые на защиту Теоретическая и практическая значимость работы Апробация работы. Структура работы. Основное содержание работы Второй параграф Первый параграф Основные положения и выводы диссертации изложены в следующих публикациях Сухоруков В.Д. Станиславский А.Л.

Подобный материал:

• Работа выполнена в рамках проекта «Казачий городок», 565.94kb.
• Примерная тематика дипломных работ (доц. Клочков В. В.), 23.26kb.
• Туризм как культурно-исторический феномен 24. 00. 01 теория и история культуры, 650.88kb.
• Медицина как феномен культуры: опыт гуманитарного исследования 24. 00. 01 теория, 752.03kb.
• Европейское путешествие как феномен русской дворянской культуры конца xviii-первой, 381.02kb.
• Программа торжественных мероприятий, посвященных празднованию Дня города и 370-летия, 47.23kb.
• Социокультурный облик уездных городов саратовской губернии в конце XIX начале XX веков, 328.24kb.
• Реферат. По предмету: история Отечественной культуры. Тема: Русское юродство как феномен, 222.83kb.
• Популярность личности как феномен культуры 24. 00. 01 теория и история культуры, 410.06kb.
• Гульжан Абдезовны «Феномен образовательного знания в диспозитиве культуры», 280.46kb.

На правах рукописи


Рыблова Марина Александровна


МУЖСКИЕ СООБЩЕСТВА ДОНСКИХ КАЗАКОВ

КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

XVI – ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX в.


24.00.01 – теория и история культуры


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук


Санкт-Петербург 2009


Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет» Федерального агентства по образованию РФ


Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Дворниченко Андрей Юрьевич


Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Мининков Николай Александрович;

доктор философских наук, профессор

Скорик Александр Павлович;

доктор исторических наук, профессор

Болотов Николай Александрович


Ведущая организация: Институт этнологии и антропологии РАН


Защита состоится «24» октября 2009 г. в «10.00» часов на заседании Диссертационного совета ДМ 208.008.07 при Волгоградском государственном медицинском университете по адресу: 400131, Волгоград, пл. Павших борцов, 1, аудитория 4-06.


С диссертацией можно ознакомиться в научно-фундаментальной библиотеке Волгоградского государственного медицинского университета.


Автореферат разослан «_____» _________________ 2009 г.


Ученый секретарь диссертационного совета И.К. Черëмушникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность исследования обусловлена той значимостью, которую приобретают локальные культурные традиции на фоне идущих в мире процессов глобализации, а также особой ролью, которую российское казачество играло в политических и социокультурных процессах страны.

Ускоренно развивающиеся процессы глобализации, внедрение информационных технологий ведут к тому, что культуры отдельных этносов и этнических групп оказываются включенными в мировые процессы. В современной России проблема сохранения и освоения этнических традиций может и должна решаться не только на общероссийском, но и на региональном уровне. Полиэтничность большинства регионов страны придает данной проблеме особую актуальность.

История и этнокультурная специфика донского казачества относятся к числу ярких и спорных тем в отечественной исторической науке, но особенно актуальной тема казачества стала в постперестроечное время, когда развернулось казачье «возрожденческое» движение.

Оно продолжается более 20 лет и связано со многими организационными и правовыми проблемами. Причем, проблемы эти возникают не только в среде казачества, но и имеют тенденцию к превращению в общероссийские. С начала 1990-х гг. в общественных и научных кругах стали остро обсуждаться вопросы, связанные с возрождением казачества, с формами его становления, с направлением развития. Ответы на эти вопросы потребовали новых научных разработок, но часть проблем остается не разрешенной до сих пор.

Современное "возрожденческое" казачье движение, выдвигающее все новые инициативы, до сих пор еще не вписано до конца в социокультурное и правовое поле Российского государства и представляет собой источник социального напряжения. Эта ситуация сложилась как следствие противоречивости самого казачьего "возрожденческого" движения, пытающегося реализовать как собственно этнические, так и сословно-корпоративные интересы, стремящегося, с одной стороны, сохранить автономный статус, а с другой – вписаться в политическую и социальную структуру российской государственной системы. Присущие современному казачьему движению противоречия формировались в период становления казачества как особой социокультурной группы. Именно поэтому представляется важным выяснить истоки тех организационных и культурных форм, которые пытается возродить казачество на современном этапе.

Степень разработанности проблемы. История изучения донского казачества насчитывает более двух веков. В XIX в. и в последующее время проблемами казачества занимались преимущественно историки. До настоящего времени нет ни одной работы, посвященной культурной специфике ранних казачьих сообществ. Однако историки составляли этнографические очерки в своих исторических исследованиях или предоставляли отдельные этнографические свидетельства. Именно историками XIX в. были скрупулезно собраны, опубликованы и прокомментированы письменные источники по ранней истории казачества. Здесь, необходимо назвать труды В.Д. Сухорукова, А. Ригельмана, В.Г. Дружинина, А.М. Савельева, Е.П. Савельева и др.¹.

В исторических работах первой половины XIX в. были освещены проблемы происхождения казачьих сообществ на Дону, даны их общие оценки. Официальная историография, начиная с Н.М. Карамзина, оценивала их весьма не лестно, как «диких разбойников» и «испорченные силы русского народа»². Параллельно с этим донские историки (А. Попов, В.М. Пудавов, Е.П. Савельев) разрабатывали версии о древнем и «благородном» происхождении донских казаков, выводя их корни от самых разных народов³. В трудах этих исследователей формулировалась идея о казачестве как самостоятельном народе. Как правило, версии о происхождении донского казачества в трудах историков XIX в. не подкреплялись серьезной источниковой базой, но развернувшаяся дискуссия сопровождалась активной собирательской и исследовательской деятельностью, поиском и систематизацией казаковедами новых источников.

С середины XIX в. местные энтузиасты-краеведы исследовали станичные архивы, опрашивали старожилов, собирали казачий фольклор. С этого же времени донские периодические издания начали публикацию этих материалов (статьи Е. Ознобишина, И. Тимощенкова, И. Сулина, П. Никулина, И Краснова и др.)⁴. Наиболее ценным в этих публикациях было то, что авторы описывали элементы культуры, непосредственно их наблюдая, или же опираясь на сведения, почерпнутые от самих носителей традиции. Эти обстоятельства зачастую компенсировали отсутствие профессиональных этнографических навыков.

Активную деятельность по сбору архивных материалов, относящихся к истории и этнографии донского казачества, развернул Донской статистический комитет, основанный в 1839 г. На страницах изданий комитета (Сборник Областного Войска Донского статистического комитета и Труды Областного Войска Донского статистического комитета) публиковались статьи В. Ветчинкина, С. Робуша, А. Кириллова, И. Тимощенкова, С. Щелкунова и др., посвященные истории и этнографии донских казаков⁵. Работа донских историков-краеведов была прервана в начале XX в., а возобновить ее удалось лишь в конце XX в.

Первая научная монография, вышедшая в 1885 г., принадлежит М.Н. Харузину⁶. За эту работу он получил степень кандидата наук и был оставлен при Московском университете в должности секретаря отдела этнографии. Являясь юристом по образованию, одним из ведущих специалистов в области обычного права, Михаил Николаевич в своих работах не ограничивался рассмотрением лишь юридической стороны дела, а пытался нарисовать полную картину всего склада народной жизни. Этот труд был посвящен "неутомимому борцу за русское народное самосознание" И. С. Аксакову, к которому автор питал глубокое уважение, как к вождю славянофилов. Для нас большой интерес представляет также составленная им "Программа для собирания народных юридических обычаев" (1887)⁷, которая свидетельствует о первых попытках упорядочить методы исследований этнических субкультур.

В 20-х гг. XX в. профессор С.Г. Сватиков в статье «Вольные и служилые казачьи войска», подводя итог почти столетнему периоду исследования истории и культуры донских казаков, отмечал, что историки, как правило, рассматривали казачество на отдельных этапах его истории, не предпринимая широкомасштабных исследований (в широких хронологических рамках), в то же время, приоритетным всегда оставалось изучение взаимоотношений между Доном и Российским государством; проблема социокультурной специфики казачества оставалась тогда периферийной в отечественном казаковедении⁸.

В последующие годы (в рамках советской историографии) проблемами раннего казачества занимались также преимущественно историки, не ставившие перед собой задачи выявления социокультурной специфики казачьих сообществ, и решавшие проблему происхождения казачества лишь на основе письменных источников. При этом они исходили из так называемой «миграционной теории», полагая, что казаки изначально были связаны с российской государственной системой, и в этом случае культура раннего казачества рассматривалась как логическое продолжение русской крестьянской традиции.

Говоря об исследованиях казачества в XX в., стоит отметить, что в это время рамки «казачьей проблематики» еще более сузились: исследователи ограничивались выявлением роли казаков в казачье-крестьянских войнах и восстаниях, а также во внешнеполитической деятельности Российского государства (охрана рубежей и войны). Переломные события начала XX в. наложили отпечаток как на судьбы казаков, так и на отечественное казаковедение: проблемы этнокультурной специфики казаков находились под негласным запретом, а история изучалась под определенным углом зрения. В течение этого времени этнографические исследования казачества были почти полностью свернуты.

Иначе обстояло дело с исследованием богатейшего донского фольклора. С конца 30-х гг. XX в. подвергнувшееся репрессиям казачество было частично восстановлено в своих правах, и у исследователей вновь появилась возможность обратиться к собирательской работе. В предвоенное время эту работу на Дону проводили А.П. Митрофанов и А.М. Листопадов. В послевоенное время исследованием фольклора казаков-некрасовцев стал заниматься Ф.В. Тумилевич. В 1960-70-х гг. фольклорные и диалектологические экспедиции на Дону проводили московские академические институты, затем к этой работе подключились вузы г.г. Ростова-на-Дону и Волгограда. Большой вклад в дальнейшее изучение донского фольклора был внесен А.М. Астаховой и Б.Н. Путиловым⁹. Б.Н. Путилов стал одним из активных участников развернувшейся дискуссии об историзме русских былин, утверждая, что главный смысл и значимость песенных персонажей можно понять не через реально-биографические летописные сопоставления, а через соотнесение их с общеэпическими идеалами и эпической эстетикой, выражающими социально-нравственные нормы и представления среды, творившей эпос¹⁰.

Параллельно продолжала развиваться историческая школа в изучении фольклора, представители которой (Б.А. Рыбаков, Р.С. Липец А.Н. Азбелев и др.) настаивали на необходимости определения той конкретной эпохи, которая породила данную форму эпоса. Итогом дискуссии стало утвердившееся в науке мнение о важности междисциплинарного подхода к изучению фольклора. Системный подход в исследованиях по фольклору привел к активному употреблению понятия «картина мира», соотносимого с фольклорным сознанием. Все эти концепции нашли впоследствии отражение в отечественной культурологии.

Особый вклад в изучение донского фольклора был сделан ростовской исследовательницей Т. С. Рудиченко. Особенно значимы для данного исследования являются ее работы, посвященные сравнительно-историческому изучению казачьего фольклора и ментальности казаков¹¹. Опыт реконструкции картины мира донских казаков на основе песенной казачьей традиции был предпринят Т.С. Рудиченко в книге «Донская казачья песня в историческом развитии»¹².

В 1974 г. вышла книга Л.Б. Заседателевой «Терские казаки», которая стала первым в советской историографии этнографическим исследованием казаков-терцев. В работе также было дано общее видение проблемы культурной специфики казаков в целом, представлено подробнейшее исследование этимологии слова «казак» (в историческом развитии), а само казачество определено как этнографическая группа в составе русского народа. Вместе с тем, исследовательница показала то мощное воздействие, которое оказывала на культуру ранних казаков тюркская степная традиция¹³.

В целом можно отметить, что официальная этнографическая наука второй половины XX в. шла вслед за историками-миграционистами, демонстрировала настороженное отношение к попыткам явно обозначить культурную специфику казаков, именуя их «локальной территориальной группой» в составе русского народа¹⁴.

В постперестроечное время (с конца 1980-х и особенно в 90-е гг. XX в.) казачья тематика зазвучала в полный голос, исследователи как бы наверстывали упущенное. Происхождение казаков, специфика их культуры, проблемы расказачивания, коллективизации, участия казаков в гражданской и Отечественной войнах обсуждались на так называемых «казачьих» конференциях, на страницах газет, журналов и монографий. В 1980 г. появляются новые исследовательские работы по фольклору и этнографии донских казаков, в том числе и казаков-некрасовцев¹⁵. Впоследствии этнографические исследования будут расширяться, но их нижняя хронологическая рамка достигнет лишь середины XIX в. (работы Н.А. Архипенко, Т.Ю. Власкиной, М.А. Рыбловой и др.).

Большая работа, проведенная этнографами и фольклористами по изучению традиционной культуры казачества России, нашла свое воплощение в двухтомном издании, осуществленном по инициативе краснодарских исследователей. В нем рассмотрены проблемы формирования отдельных групп казачества и их самосознания, говоры и диалекты, традиционные формы хозяйствования, поселения, жилища и одежда, традиционная обрядность, верования и пр. Работа, проделанная авторским коллективом, показала также, что традиционная культура казачества России (в том числе и донского) середины XIX - начала XX в. исследована в лучшей степени, чем культура более раннего периода¹⁶.

Значительный вклад в изучение проблемы происхождения и ранней истории донского казачества в постперестроечное время был сделан такими исследователями, как Н.А. Мининков, С. И. Рябов и В.Н. Королев¹⁷. В это время было защищено несколько диссертаций по проблемам средневекового казачества (С.В. Черницын, Н.А. Мининков, А.В. Сопов, О.Ю. Куц). Во всех перечисленных исследованиях поднимались вопросы этнокультурной/социокультурной специфики раннего казачества, но задача эта не решалась комплексно, не выявлялась собственно модель, положенная в основу вольных сообществ.

В конце XX в. появились работы, в которых авторы пытались определиться со стадиальной принадлежностью ранних казачьих сообществ. Н.И. Никитин и А.Л. Станиславский считали, что ранние казачьи сообщества архаичнее общественного устройства Российского государства ¹⁸. А.Ю. Дворниченко для определения типа общественного устройства ранних казаков использовал термин «параполис» (параполитейное государство)¹⁹. Н.А. Мининков считал прообразом социальной организации ранних казачьих общин Новгородскую республику²⁰. На чрезвычайной развитости политической системы донских казаков (вплоть до парламентско-президентской республики) настаивает А.В. Фалалеев²¹.

Проблема «социальной природы» российского казачества вызвала интерес и у зарубежных авторов. Так, Э. Хобсбаум определял казаков XVI - XVII вв. как «social banditry», которые, будучи отвергнутыми государством, оставались в рамках крестьянского сообщества и воспринимались ими как герои²². Как сообщество «крестьян и воинов» представлено казачество и в работе Ш. О’ Рурк²³, что противоречит хорошо известным фактам о том, что казачество на первых порах вообще не занималось земледелием и долгое время препятствовало развитию этой отрасли хозяйствования на Дону.

Российские историки Р.Г. Скрынников и А.Л. Станиславский пришли к мнению, что состав ранних казачьих общин был весьма пестрым в социальном отношении, но со временем на Дону стали преобладать представители служилых категорий населения России, хорошо знавшие военное дело²⁴. Этот вывод имел важнейшее значение в дальнейшей оценке культурной специфики казачьих сообществ, которые формировались на принципиально иной социокультурной основе, чем сообщества крестьян.

Наконец, в среде участников «казачьего движения» была вновь возрождена идея казаковедов XIX в. о древнем происхождении донского казачества и о последующем его развитии как самостоятельного этноса. Что касается представителей научного мира, то оценки «этничности» донских казаков некоторых из них сводились к идее о том, что донское казачество складывалось как этническая общность, но процесс этногенеза был искусственно прерван включением Вольного Дона в состав Российской империи. Они вводят такое понятие, как «прерванная этничность»²⁵.

Настоящий прорыв в исследованиях социокультурной специфики раннего казачества произошел после того, как в казаковедении стало широко использоваться понятие «фронтира» – особой контактной зоны с не линейными, а «пористыми» границами. Теория фронтира нашла отражение в работах В. Макнейла, Т. Барретта, Б. Боука, используется Д.В. Сенем при изучении казачества Дона и Северного Кавказа²⁶. Эти разработки дали возможность расширить зону поиска для выявления специфики культурной модели ранних казаков. Если Р.Г. Скрынников и А.Л. Станиславский указали в направлении социального состава казачьих сообществ – не крестьян, а в первую очередь воинов, – то фактор фронтира определял эту специфику особыми условиями существования в напряженной контактной зоне – Диком поле.

Дикое поле – это не только фронтирная территория, это также зона постоянного противостояния и войны. Столь экстремальные условия существования также наложили свой отпечаток на формирующуюся здесь культурную модель донских казаков. В контексте этой мысли для нашей работы стали значимыми исследования в области антропологии экстремальных групп (советской зоны, российской армии, силовых предпринимательских структур и пр.), осуществленных в отечественной науке на рубеже XX-XXI вв.²⁷.

В конечном счете, проанализировав основные направления в изучении культурной специфики раннего донского казачества, автор пришла к выводу о необходимости исследовать его как социокультурный феномен, формирование и развитие которого на начальном этапе определялось следующими факторами:

• оно формировались преимущественно представителями воинских служилых категорий населения государств, расположенных по разные стороны Дикого поля;
  
• ранние казачьи общины представляли собой мужские военизированные сообщества;
  
• они формировались в специфических условиях фронтира, в маргинальном пространстве и в экстремальных условиях Дикого поля.
  

Объектом исследования являются мужские сообщества как ядро самобытной культуры донского казачества.

Предмет исследования – историческое развертывание социокультурной модели донского казачества XYI –первой трети XIX в.

Целью исследования стало выявление социокультурной специфики мужских военизированных казачьих сообществ на Дону со времени их зарождения до первой трети XIX в.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

• Выявить условия формирования мужских военизированных казачьих сообществ на Дону и определить роль фактора фронтира в становлении культурной модели донских казаков.
  
• Охарактеризовать специфику способов и форм пространственного освоения мужскими казачьими сообществами Дикого поля и типичные для них представления о «своей» земле, выявить своеобразие традиционных поселений и жилищ.
  
• Исследовать систему первичного производства, характерную для ранних казачьих сообществ.
  
• Охарактеризовать принципы организации внутриобщинной жизни военизированных казачьих сообществ и особенности их религиозности.
  
• Реконструировать систему знаков и символов, с помощью которых кодировались и транслировались важнейшие нормы и принципы организации сообщества.
  
• Исследовать функции и роли возрастных групп, как основу внутриобщинной организации мужских казачьих сообществ.
  
• Выявить направления и специфику развития потестарной структуры ранних казачьих сообществ, определить соотношение между горизонтальными социальными связями и властной вертикалью.
  
• Проанализировать отраженные в русском фольклоре образы народной колонизации, представления о воинской судьбе, основном жизненном предназначении казака-воина и способах его реализации в процессе формирования культурной модели казачьих сообществ.
  
• Рассмотреть отраженные в фольклорных текстах образы и символы отдельных возрастных групп, представления об их статусе и функциях в воинских мужских сообществах.
  
• Проанализировать характерные для казачества представления о власти и властных отношениях, отраженные в фольклоре.
  

Хронологические рамки исследования: XVI – первая треть XIX в. Столь широкий временной период обусловлен авторским стремлением показать не только процесс и механизм сложения социокультурной специфики ранних казачьих сообществ на Дону, но и проследить их в динамике, отметив основные тенденции социокультурных трансформаций. Осуществить это возможно лишь в относительно широких хронологических рамках. При этом применительно к XIX в. в работе подробно не исследуются те принципиально новые элементы, сформировавшиеся в казачьей среде в изменившихся условиях, а лишь показываются основные направления развития прежних элементов, лежавших в основе сложения донского казачества как группы. Автором рассматривались культурные элементы, характеризующие только мужские группы, которые в XVIII и XIX вв. существовали уже в рамках поземельной общины с ее сложной половозрастной структурой.

XVI в. установлен как нижняя хронологическая граница, потому что именно в это время появляются письменные свидетельства о донских казаках. Именно с этого времени донское казачество становится заметной, а затем и мощной силой на южных российских рубежах.

Верхний рубеж (первая треть XIX в.) определен тем, что в 1835 г. было издано “Положение об управлении Донского Войска”, в котором официально был закреплен итог длительного пути, завершившегося превращением казачества в замкнутое военно-служилое сословие. Сворачивание казачьей вольницы происходило долго и постепенно, и этот документ официально закрепил новое положение дел. Вольница полностью была поглощена Российским государством и в дальнейшем социокультурное развитие казачества осуществлялось под политическим диктатом государства, которое само было заинтересовано в сохранении многих традиционных устоев.