История Католической Церкви в Узбекистане со второй половины XIX века до 1939 года
| Вид материала | Автореферат диссертации |
- История Католической Церкви в Узбекистане со второй половины XIX века до 1939 года, 625.4kb.
- Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
- Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
- 1. 1 Русский пейзаж XIX века в оценке художественной критики, 185.46kb.
- Лекция 12. Эволюция Российского государства и общества в первой половине XIX века проф., 93.6kb.
- Автору программы или учителю. Таким образом построены разделы «Проза второй половины, 126.74kb.
- Владикавказско-Моздокская епархия русской православной церкви во второй половине XIX, 1104.17kb.
- Джуренко Роман, 185.06kb.
- Кафедра Истории Церкви иеродиакон Питирим (Чембулатов) диплом, 1027.06kb.
- История пенитенциарной политики Российского государства в Сибири второй половины XIX, 284.52kb.
В первом параграфе «Краткие сведения о Туркестанском крае и современном Узбекистане» приводятся данные справочного характера о Туркестанском крае как историко-географическом регионе Центральной Азии, образовании Туркестанского генерал-губернаторства, Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики и о том, как после национально-государственного размежевания советских республик Средней Азии была образована Узбекская ССР, ставшая в 1991 году независимой и получившая официальное наименование Республика Узбекистан.
Во втором параграфе «Общий анализ проникновения Католической Церкви в Туркестанский край до присоединения его к России» автор рассматривает раннее проникновение католиков на территорию современного Узбекистана. Первые католические миссии на территории Туркестанского края появились в XII веке. За это время Римская Церковь приобрела в этом краю немало мучеников и исповедников. Католическая Церковь вела здесь активную миссионерскую и дипломатическую деятельность.
В этот центральноазиатский регион Папы Римские посылали своих легатов, таким образом активно принимая деятельное участие в развитии дипломатических отношений между Западом и Востоком. В XIII и XIV веках количество католических миссий на территорию Туркестана увеличивается в связи с появлением нищенствующих монашеских орденов, особенно францисканцев и доминиканцев. Прежде всего, находившиеся на территории Туркестанского края миссионеры занимались распространением католического вероучения. Далее, это дипломатические функции. Они также внесли свой существенный вклад в развитие науки как путешественники. Собранные ими богатые материалы – наблюдения за традициями, обычаями и нравами местных народов, натуралистические и путевые записи – представляли огромный интерес не только для их современников, но и для нынешних исследователей.
Они посещали различные города, находившиеся на территории Туркестанского края: Самарканд, Термит (Термез), Орнас (Ургут, Ургенч), Армалек (Алмалык30) и другие31.
Известна миссия Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского, который был во главе делегации, направленной Папой Римским Иннокентием IV к монгольскому хану весной 1245 года. Спустя несколько лет после возвращения Плано Карпини (в 1253 году) на территорию Туркестанского края была отправлена миссия во главе с монахом-францисканцем Гильомом Рубруком32. В 1249 году состоялась миссия доминиканца Андре де Лонжюмо33, в 1279-1289 годах – миссия во главе с францисканцем Иоанном де Монте Корвино34.
Исследователь Рихард Хенниг в своей книге «Неведомые земли» приводит письмо испанского священника-францисканца Пасхалия, адресованное собратьям по ордену в Виттории, которое дает нам наглядное представление об активной (порой переходящей в агрессивную) деятельности католических миссионеров в Центральной Азии и об опасностях, связанных с этой деятельностью35.
Имеются также сведения о католиках, пользовавшихся некоторым влиянием у ханов Ильчигидая и Дженкши (в 20-30-х годах XIV в.). Согласно этим данным, католические епископы жили сначала в Самарканде, потом в Армалеке (Алмалыке). Подтверждение существованию Армалекского (Алмалыкского) епископства мы находим и в воспоминаниях уже упоминавшегося нами папского легата Джованни Мариньоле.
В конце XIV – начале XV в. европейцы, пораженные неожиданной помощью монголов в их борьбе с турками, стремились установить дружественные дипломатические отношения с победоносным монгольским властелином Тамерланом (известным в Узбекистане под именем Амира Тимура), резиденция которого находилась в Самарканде. Посланники европейских правителей и Папы Римского неоднократно бывали в Самарканде, иногда по собственному желанию, иногда поневоле. До нас дошло письмо короля Франции Карла VI, доставленное Тамерлану «братом Иоанном»36. Этим «братом Иоанном» был архиепископ Султании Иоанн Галлифонтский. Именно отца Иоанна наряду со многими другими орденскими братьями Тамерлан использовал в качестве своего посла после крупной победы, одержанной при Ангоре37. Здесь мы видим весьма успешную дипломатическую роль католических миссионеров, которые способствовали установлению прочных связей между Западом и Востоком38.
Известно, что на территории Туркестана было три католических епархии. По данным о. Грегора Приходько, ссылающегося в своих исследованиях на хроники ордена францисканцев, Армалекская (основана до 1328 года), а также Самаркандская и Ургенчская (основаны до 1340 года) епархии входили в состав Ханбалыкской (Пекинской) архиепархии39.
Первые попытки организации католических церковно-приходских структур на территории Туркестанского края предпринял еще в 1278 году Папа Николай III. Но лишь в 1307 году Папа Климент V создал архиепископскую кафедру в Ханбалыке (Пекине) во главе с францисканцем Иоанном де Монте Корвино, в подчинении которого находилось шесть епископов (трое из которых находились на территории Туркестана). В 1318 году Папа Иоанн XXII учреждает церковную провинцию Султания и с того времени количество миссионерских епархий на Востоке доходит до тридцати одной. Данными о том, как протекала деятельность епархий, когда они прекратили свое существование и с чем это связано, мы не располагаем. Но еще Папа Николай III, задумывая организацию данной церковно-приходской структуры, указывал на необычность самой идеи, т.к. католические миссии основывались во владениях нехристианских правителей. Поэтому стабильность положения миссий всецело зависела от позиции ханов по отношению к христианам вообще и к католикам, в частности. Находившиеся у власти лояльные христианам правители всячески способствовали охране католических храмов и колоколен. Важно отметить, что, как правило, глава миссии, направлявшейся официально Папой Римским, посвящался в епископский сан и становился главой архиепархии. Священнослужители пользовались некоторыми привилегиями, в том числе и освобождающими их от всякого рода налогов. К принявшим католическую веру местным жителям ханы относились благосклонно и веротерпимо. В том случае, когда к власти приходил правитель, отрицательно настроенный по отношению к католикам и вообще всем христианам, начинались их преследования. В качестве примера может служить история Армалекской (Алмалыкской) епархии, которая существовала и развивалась в годы правления веротерпимого по отношению к католикам хана. Как уже упоминалось выше, один из первых его преемников – Али-Султан – в 1339 (1340) году уничтожает монастырь францисканцев, вынуждая при этом местных католиков отречься от своей веры.
Ольга Лисицкая в своем исследовании указывает на вероятность того, что подобная участь коснулась и других восточных епархий40. Как пишет священник Г. Приходько, «позже католики Востока непрестанно будут просить курию Авиньона, а затем Рима, послать им новых епископов, но тяжкие путешествия, эпидемия чумы, войны на Востоке, а более всего раскол в Западной Церкви не позволят продолжить» миссию на Востоке41.
Таким образом, Католическая Церковь существовала на территории Туркестанского края на протяжении почти трех столетий (XII-XIV вв.).
Последние упоминания о католиках, несторианах, мелькитах и яковитах датируются XVI-XVII веками, хотя свою активную деятельность они прекратили еще в XIV веке.
Вторая глава «Католическая Церковь на территории современного Узбекистана в XIX веке» посвящена историческому пути католицизма в Туркестанском крае после присоединения его к Российской империи.
В первом параграфе «Структура Католической церкви в Российской империи» рассматривается история возникновения на территории Российской империи Могилевской архиепархии Римско-Католической Церкви и её структура. В этом же параграфе привидятся общие положения, связанные с деятельностью архиепархии и полный список иерархов, возглавлявших её в разные годы.
Во втором параграфе «Система административного управления Туркестанским краем в составе Российской империи» раскрываются особенности системы государственного управления Туркестанским краем, её развитие и дальнейшие процессы преобразований вплоть до 1917 года.
В третьем параграфе «Положение Католической Церкви на территории современного Узбекистана» рассматривается появление первых католических структур в регионе после присоединения его к России во второй половине XIX века и дальнейшее развитие событий в духовной жизни католиков края.
С приездом в Туркестанский край римо-католиков встал вопрос об их духовных потребностях в осуществлении своих Таинств и обрядов. Поэтому католики из числа воинского контингента, а также гражданские лица начинают добиваться приезда и постоянного пребывания в крае хотя бы военного священника – капеллана. В 1875 году католики Ташкента подают епископу Жмудскому Мацею Волончевскому прошение с просьбой назначить им священника42. В своих доводах они приводили тот факт, что ближайший католический храм находится в Оренбурге, и местные католики фактически не имели возможности участвовать в совершаемых Таинствах и обрядах: Венчания, Крещения, отпевания и прочих. Прошение не имело последствий по причине несоблюдения требуемых норм подачи таких документов.
Но все последующие прошения ташкентских католиков также не были удовлетворены, хотя и были составлены в полном соответствии с принятыми тогда нормами и положениями. Так, получив в 1877 году прошение из Ташкента, митрополит всех католических приходов в России архиепископ Антоний Фиалковский обратился в Департамент духовных дел с просьбой о принятии на штатную должность капеллана для Туркестанского военного округа. Министерство внутренних дел дало ответ, в котором было указано, что оно со своей стороны не видит препятствий, но так как принятие священника в штат связано с расходами казны, то вопрос следует согласовать с Туркестанским генерал-губернатором К. П. фон Кауфманом. Главный начальник края, в свою очередь, ответил отрицательно, а мотивом отказа послужила предполагающаяся отправка в запас большинства рядовых военнослужащих. По предварительным подсчетам Кауфмана, в крае должно было остаться всего 300 католиков. Естественно, для такого количества верующих не было смысла содержать штатного католического священника. На следующий год об этом решении генерал-губернатора было доложено митрополиту43.
И все же, в результате последующих прошений в августе 1883 года в Туркестан был назначен постоянный военно-окружной священник – ксендз Фердинанд Сенчиковский, белорус по национальности. А первым католическим священником, который посетил Туркестанский край с пастырским визитом в 1883 году, был ксендз Ян Богуш44.
Через восемь лет после подачи первого прошения туркестанским католикам все же удалось добиться успешного разрешения вопроса о командировании в край постоянного священника. Существенную роль сыграло личное знакомство Сенчиковского с Черняевым, по ходатайству которого в крае и появился постоянный католический священник. О благосклонности Туркестанского генерал-губернатора к католикам и лично ксендзу свидетельствует разрешение на временное открытие каплицы45 в административном центре генерал-губернаторства46. Освящение этой часовни состоялось 8 декабря 1883 года47.
Пребывая в Ташкенте, о. Фердинанд также делает объезды обширного Туркестанского военного округа по восемь месяцев в году, совершая богослужения для католиков в самых отдаленных уголках края.
Тем не менее, уже вскоре после открытия каплицы у каноника начались конфликты с синдиками. В январе 1884 года он пишет митрополиту Александру Гинтовту, что «так как устройство каплицы совершено на добровольные пожертвования, то во избежание недоразумений, я просил католиков избрать из среды своей 8 человек старшин, для правильного ведения денежных расходов; затем избранные лица утверждены Главным Начальником края»48. Причем в своих действиях он руководствовался положениями Регламента 1769 года, данного Екатериной II Санкт-Петербургскому костелу, а затем распространенного на всю империю49. В этом документе строго зафиксировано, что попечение о церковном имуществе должны осуществлять избираемые на три года синдики, количество которых в отдельных случаях достигало восьми человек. Из их числа уже выбирался главный старшина церковного совета.
Конфликт в римско-католической общине Ташкента заключался в возникших трениях между священником Ф. Сенчиковским и выбранным церковным советом, в составе которого был представитель польской интеллигенции статский советник Барановский. Барановский письменно обратился к генерал-губернатору Туркестанского края с обвинениями священника в нежелании сотрудничать с церковным советом, пренебрежительном отношении к верующим, а также в краже церковного имущества.
В этой непростой ситуации необходимо учитывать все обстоятельства дела, что и постарался сделать автор работы. Одна сторона конфликта – это поляки, любыми способами боровшиеся за сохранение своей культуры и языка, которых, как им казалось, их лишало правительство вследствие восстания 1863-1864 годов. Другая сторона – священник, который был активным сторонником государственной политики Российской империи по «располячиванию католицизма»50. Далее рассматривается каждое обвинение более подробно.
По первому из них – в нежелании священника сотрудничать с церковным советом – автор пишет, что оно было неправомерным и с польской стороны абсолютно ничем не доказанным. Из воспоминаний же Сенчиковского следует, что представители радикально настроенной части польской интеллигенции перестали посещать богослужения, а на собрания церковного совета священника приглашать вообще не считали нужным51.
Следующее обвинение каноника заключалось в пренебрежительном отношении к верующим. Здесь автор говорит о том, что еще в самом начале своего служения (во время первой службы в каплице) священник публично заявил, что «во время церковной проповеди и дополнительного богослужения будет использовать русский язык, что, во-первых, нисколько не противоречит каноническим постановлениям Римской Церкви, и, во-вторых, будет более понятно его прихожанам»52 - немцам, полякам, литовцам, русским по национальности. Вполне понятно, что такое заявление священника католики-поляки, боровшиеся против кажущейся им ассимиляции, восприняли отрицательно. Поэтому, автор с большой долей вероятности указывает, что за «пренебрежительным отношением к верующим» стоял тот факт, что о. Фердинанд не употреблял за богослужением польского языка.
В то же время, автор отмечает, что каноник выполнял предписание государственных властей в этой сфере. Согласно «Высочайшему повелению» от 24 февраля 1868 года, всем католическим священникам на территории Российской империи при совершении «духовных треб для нижних воинских чинов католического исповедания», а также при произнесении проповедей предписывалось «польского языка не употреблять»53. Причинами принятия данного решения были следующие: 1) незнание польского языка многими католиками-неполяками; 2) разграничение «религиозного элемента от полонизма»54. Ведь помимо католиков-поляков, в Туркестане, в частности в Ташкенте, проживали, как описано выше, католики и других национальностей, которые не знали польского языка и для которых русский являлся языком межнационального общения55.
Что же касается церковного имущества, то по имеющимся в нашем распоряжении документам вся церковная утварь была приобретена на личные средства о. Фердинанда Сенчиковского и привезена им из Санкт-Петербурга и Москвы56, а потому являлась его личной собственностью. Следовательно, обвинение в краже церковного имущества было несостоятельным.
Таким образом, все выдвинутые против каноника обвинения были необоснованными.
В 1885 году срок миссии священника Фердинанда Сенчиковского заканчивается, и его переводят из Туркестанского края. В письме к военному министру Туркестанский генерал-губернатор Н.О. Розенбах, назначенный в феврале 1884 года, просил руководство о том, чтобы каноник Сенчиковский поступил обратно в ведение Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД. Также он предложил не назначать ему преемника. Свою просьбу об отзыве из округа римско-католического священника главный начальник края мотивировал следующим обстоятельством. «В настоящее время уже истек срок миссии упомянутого духовного лица и, помимо этого, отсутствие каноника Сенчиковского не может вредно отозваться на интересах католического населения края, весьма немногочисленного»57. Министр поддержал просьбу с тем только условием, что до конца 1885 года каноник (принимая во внимание его прежние заслуги) остается в ведении военного министерства с назначенным ему с 1883 года жалованием. С 1886 года он должен был поступить обратно в ведение МВД.
Тем не менее, миссия священника Ф. Сенчиковского, просуществовав два года (с 1883 по 1885 годы), завершилась. Часовню закрыли, а в скором времени ликвидировали, т.к. не было средств, необходимых для ее содержания. Колокол продали Ташкентской епархии Русской Православной Церкви, а само здание – Великому князю Николаю Константиновичу Романову.
Начиная с 1888 года, когда в туркестанскую командировку был направлен инспектор кавказских приходов священник Юлиан Добкевич58, в край стали периодически приезжать католические священники. В дальнейшем военный министр издал приказ о командировании в Туркестанский военный округ один раз в два года капеллана Кавказского военного округа. В 1895 году в Туркестан для «совершения духовных треб» среди военнослужащих приезжал «настоятель Владикавказской римско-католической церкви войск Терской области римско-католический священник [Казимеж] Варпуцянский»59. Он посетил города Чарджоу, Самарканд, Ташкент, Новый Маргилан, Андижан, Ош, Наманган, укрепления Керки и Петро-Александровск. Затем в край приезжали настоятель Тифлисского римско-католического прихода священник Василий Мутапов, капеллан Дагестанского военного округа Михаил Антонов, который помимо Ташкента посетил города Чарджоу, Каттакурган, Самарканд, Джизак, Ура-Тюбе, Ходжент, Коканд, Новый Маргилан, Андижан, Ош, Наманган, Керки и Петро-Александровск60.
В силу определенных обстоятельств (дальность расстояний, ограниченные сроки командировок и отсутствие необходимых условий для совершения богослужений, в том числе Таинств Крещения, Венчания и т.д.) приезжие священники физически не успевали выполнять свои обязанности. Поэтому туркестанские католики все более настойчиво стали просить о назначении в край постоянного священника и строительстве храма. Так, в 1891 году генерал Жилинский от имени верующих Ташкента обратился к Туркестанскому генерал-губернатору барону А.Б. Вревскому с прошением разрешить строительство часовни или молитвенного дома св. Александра и Марии61. Прошение было подано в память о чудесном спасении царской семьи. 17 октября 1888 года на станции Борки Курско-Харьковской железной дороги произошла катастрофа. Члены царской семьи, находившиеся в том поезде, серьезно не пострадали. Чудесное спасение семьи императора стало поводом для начала строительства новых молитвенных сооружений представителями различных вероисповеданий. Ташкентские католики также воспользовались этим случаем и подали свое прошение, в очередной раз перечислив в нем все аргументы в пользу строительства часовни. Несмотря на то, что, учтя все обстоятельства, просьбу поддержал губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант Н.И. Гродеков, Министерство внутренних дел ответило отказом62.
В дальнейшем католики края повторяли свою просьбу. В 1896 году было подано очередное прошение католиков города Ташкента «построить на добровольные пожертвования римско-католическую каплицу с назначением к ней постоянного священника»63. Государственные чиновники начали изучать этот вопрос, последовала переписка между начальником Главного штаба, Туркестанским генерал-губернатором, военным губернатором Сырдарьинской области64. Также был сделан запрос в Туркестанскую епархию Русской Православной Церкви. По этому вопросу епископ Ташкентский и Туркестанский Никон выразил своё мнение: «… к устройству в г. Ташкенте римско-католической каплицы с моей стороны препятствий не встречается; но, так как, по сообщению местного благочинного, предполагается возвести это здание на углу Воронцовского проспекта и Черняевской улицы, т.е. рядом с православной церковно-приходской школой и по близости с православным собором, православное же и католическое богослужения разнствуют между собой во многом, как по времени, так и по обрядам; то желательно бы было, во избежание некоего смущения в религиозных чувствах тех и других – православных и католиков – чтобы избрано было для католической каплицы место более или менее удаленное от храмов православных»65. Проведя сбор данных на месте, губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант Н. Корольков в своем рапорте главному начальнику края барону Вревскому дает заключение, из которого следует, что главный мотив просителей о большом количестве католиков в Ташкенте не состоятелен. По данным областного статистического комитета, постоянных жителей всего 601 человек66. «Среди войск действительно имеется свыше 1500 человек, проживающих в Ташкенте, и скопление их является делом случая, находящегося в зависимости от районов, из которых комплектуются войска округа»67. Таким образом, пишет он, каплица будет молитвенным домом для 601 католика. В то же время, как он пишет далее, православное население Ташкента, за исключением войск, составляет 15000 человек, в распоряжении которых три «гражданские» церкви. «Если допустить устройство каплицы при приведенных выше расчетах, то слишком рельефно выяснится несоответствие между составом прихода православного населения и католического. Поэтому мне кажется, что для сооружения католического храма в Ташкенте еще время не приспело и пока католическое население г. Ташкента может по-прежнему исполнять все свои требы при посредстве ежегодно командируемого в Туркестанский край ксендза с Кавказа»68.
Но Туркестанский генерал-губернатор барон А.Б. Вревский в письме начальнику Главного штаба от 16 декабря 1897 года за № 9285 полагал «справедливым удовлетворить выше изложенное ходатайство ташкентских католиков, с тем, чтобы на ксендза, который будет назначен в Ташкент, были возложены обязанности по исполнению духовных треб римско-католиков во всем Туркестанском крае»69.
Окончательный ответ по этому делу затягивался, и католики Ташкента, не дождавшись его, 24 июня 1898 года подали повторное прошение уже новому генерал-губернатору С.М. Духовскому70. В нем от имени ташкентских католиков обращаются дворянин Г.К. Квятковский, отставные генерал-майор Конопельский и полковник Голашевский с просьбой об оказании поддержки поданному в 1896 году прошению. Туркестанский генерал-губернатор присоединился к мнению своего предшественника и начал переписку по этому вопросу с вышестоящим начальством71. На этот раз последовал ответ, что Министерство внутренних дел признало действительную надобность в назначении к устроенной в 1883 году военной каплице постоянного римско-католического священника с расширением его обязанностей на весь Туркестан72. «Что же касается опасений относительно образования около римско-католической церкви, посредством постепенного поселения, нежелательного в политических видах польского центра в крае, то к устранению такого явления, если оно будет вызвано развитием промышленности, едва ли могут быть приняты какие либо иные меры, кроме не привлечения на службу в крае поляков.
Вследствие сего и по соглашению с Военным Министром, признано возможным изъявить согласие на определение к Ташкентской военной каплице постоянного р.к. священника, с соблюдением им нижеследующих условий:
1) неуклонно соблюдать ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление 24 февраля 1868 г. о неупотреблении польского языка при требоисполнении для нижних воинских чинов католического исповедания;
2) совершать все дополнительное богослужение и все молитвословия исключительно на латинском языке;
3) все обращения к пастве, поучения и проповедь совершать исключительно на всем одинаково понятном русском языке.
…дальнейшие по сему предмету распоряжения будут зависеть от Могилевского р.к. Архиепископа, к которому им надлежит обратиться с ходатайством»73.
Таким образом, власти разрешили иметь при устроенной в 1883 году ташкентской часовне постоянного священника. Но военный губернатор Сырдарьинской области Н. И. Корольков отсылает Туркестанскому генерал-губернатору С.М. Духовскому рапорт (№ 14677 от 9 ноября 1898 года), в котором указывает, что «при разрешении этого дела <…> принималось во внимание, что в Ташкенте существует, будто бы, с 1883 года устроенная военная каплица. <…> но особо устроенной в 1883 году военной каплицы не было. Для отправления богослужений бывшим в том году католическим ксендзом Сенчиковским, было отведено помещение в старом здании бывшего военного собрания, но с отъездом из Ташкента в 1885 и 1886 г. ксендза, прекратились службы, а затем и самое здание собрания было продано Великому Князю Николаю Константиновичу. <…> А так как <…> постройка новой каплицы признана преждевременной, то при не существовании и старой каплицы, встречается затруднение по вопросу об учреждении в г. Ташкенте постоянного помещения для римско-католических служб»74. В ответ генерал-губернатор в своем письме от 24 ноября 1898 года сообщает, что «разрешение вопроса о постройке в Ташкенте новой каплицы признано преждевременным до образования в Ташкенте римско-католического прихода, т.е. до назначения постоянного священника по распоряжению Могилевского архиепископа, так как, на основании ст. 112 Устава Иностранных Исповеданий, настоятель римско-католической церкви непосредственно заведует имуществом таковой. Следовательно с прибытием римско-католического священника таковой и явится представителем прихода, которому может быть дано разрешение на постройку каплицы на основаниях, указанных в ст. 124 того же Устава»75.
Вместе с тем, вопрос о постройке постоянного молитвенного дома католиков разбирался в Ташкентской городской думе, которая на заседании 25 апреля 1898 года единогласно постановила передать безвозмездно участок земли по Куйлюкскому проспекту76. На поступившее прошение ташкентских католиков к генерал-губернатору о «передаче теперь уже подаренной земли для заблаговременного приготовления к постройке» была дана его резолюция: «…участок земли и будет передан приходу, лишь только приход образуется»77.
Итак, полученное согласие на строительство молитвенного дома требовало лишь назначения постоянного священника. В 1899 году архиепископ Могилевский Симон Козловский извещает администрацию Туркестана о командировании в край профессора Санкт-Петербургской римско-католической духовной академии, магистра богословия священника Иустина Бонавентуры Пранайтиса, литовца по национальности78. Прежде всего, на него была возложена обязанность по сбору сведений, необходимых для образования в Ташкенте римско-католического прихода. На что генерал-губернатор края С.М. Духовский, который находился в то время в Санкт-Петербурге, в своем письме приказывает заменяющему его в Ташкенте чиновнику «сделать, согласно его содержания, соответствующие распоряжения»79.
Далее последовали соответствующие распоряжения по инстанциям Туркестанского края с просьбой оказать содействие ксендзу И.Б. Пранайтису в сборе сведений, необходимых для образования в Ташкенте римско-католического прихода80.
После исполнения о. И.Б. Пранайтисом своей миссии митрополит намерен был назначить ксендза куратом Туркестанского края, но в таком качестве власти не допустили его появления в крае. Причина была в том, что архиепископ С. Козловский не принял обязательных условий, необходимых для назначения в Туркестан постоянного католического священника – совершение богослужений на латинском языке, а проповедей на русском81. Только в 1902 году епископ Кароль Недзялковский, возглавивший Могилевскую архиепархию, своим вмешательством смог повлиять на сложившуюся ситуацию. Митрополит последовательно посылает письма в МВД и Туркестанскому генерал-губернатору с просьбой уведомить его о том, нет ли препятствий с их стороны на назначение о. И.Б. Пранайтиса куратом Туркестанского края82.
Туркестанский генерал-губернатор Н.А. Иванов пишет, что «на назначение римско-католического священника Юстина Пранайтиса в Ташкент с моей стороны препятствий не встречается, но лишь при соблюдении нижеследующих условий, предписанных Министром Внутренних Дел и одобренных Военным Министром»83, о которых было указано выше.
После получения ответа от военного министра митрополит уведомляет Туркестанского генерал-губернатора о том, что «с согласия Г. Военного Министра р.-к. священник Юстин Пранайтис назначен мною в Туркестанский Край для совершения треб местному р.-к. населению». Далее митрополит перечисляет все те обязательные условия при совершении им своего служения, которые были ранее предписаны римско-католическим священникам министром внутренних дел и военным министром (описанные выше) с интересной для нас добавкой в п. 3: «Что же касается наставлений пасомых в истинах р.-к. церкви, то по предварительному соглашению с Г. Министром Внутренних Дел и согласно его отзыву от 6-го июня с.г. за № 1673, я предписал священнику Пранайтису вовсе воздержаться от произношения проповедей»84. Затем следует переписка с военным министром85.
Таким образом, в сентябре 1902 года курат Туркестанского края священник Иустин Бонавентура Пранайтис прибывает в Ташкент и приступает к своим обязанностям86.
Третья глава «Католическая Церковь на территории современного Узбекистана в начале XX века (до октября 1917 года)» посвящена изучению наиболее активного периода существования Католической Церкви на территории Узбекистана – началу XX века до трагических событий 1917 года.
В первом параграфе «Количественный и национальный состав Католической Церкви» приводятся, в основном, статистические данные, общий их анализ и соответствующие выводы.
Во втором параграфе «Распространение католической миссии и развитие приходской жизни» рассматривается общая хронологическая последовательность исторических процессов, происходящих с Католической Церковью на территории Узбекистана с начала XX века до известных событий 1917 года.
С появлением на территории Туркестанского края священника Иустина Б. Пранайтиса в регионе начинается новый, более качественный этап развития Католической Церкви. При его непосредственном руководстве формируется разветвленная церковно-приходская сеть, ведется строительство храмов, организуется благотворительное общество, проводятся культурно-просветительские мероприятия.
В Туркестанском крае впервые он появляется летом 1897 года и находится здесь по поручению Римской курии два месяца. Главной целью его визита был сбор сведений о численности католиков в крае.
Первая служба о. Иустина Пранайтиса в качестве курата Туркестанского края состоялась 12 октября 1902 года87. В административном центре генерал-губернаторства к тому времени кроме поляков существенную группу католиков составляли литовцы, а также в небольших количествах латыши, чехи, немцы и французы.
Вскоре, получив средства, необходимые на ежегодный объезд гарнизонов, в которых служили католики, Пранайтис начал свою активную деятельность и выполнял возложенные на него обязанности с большим усердием. Туркестанский приход охватывал пять млн. кв. км. В фондах Российского государственного исторического архива хранятся документы, дающие представление о диапазоне визитаций, которые осуществлял Пранайтис в разные годы своего служения88.
Как пишет Ольга Лисицкая, «со временем, по распоряжению местной администрации, Пранайтис получил от железной дороги передвижную часовню, состоящую из двух вагонов на 100 человек. Пункты наиболее массового проживания, расположенные вдоль железнодорожного полотна, ему, иногда, удавалось посещать по два раза в год. В отдаленных селениях в промежутках между нечастыми приездами курата организационные вопросы (сбор пожертвований, поддержание порядка в костелах и других церковных строениях, а также уведомление прихожан о приезде ксендза) решали созданные им костельные комитеты»89.
Важнейшей задачей Пранайтиса как курата Туркестанского края было строительство храмов и других церковно-приходских зданий и сооружений. Как было указано ранее, для этого необходимо было образовать приход. Но по неизвестным нам причинам регистрация в Ташкенте самостоятельного прихода с причислением к нему всего Туркестанского края в течение длительного периода времени не проводилась. Только в 1914 году Пранайтис обратился к епископу Иоанну Цепляку, капитульному администратору Могилевской архиепархии, с рапортом о юридическом учреждении по сути уже созданной, но не связанной с архиепархией, структуры90. В ответ на просьбу митрополита Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД отложил «рассмотрение означенного вопроса впредь до окончания войны»91. В итоге, приход и Туркестанский деканат были оформлены только в 1918 году. Основанием послужил декрет архиепископа Могилевского Эдуарда фон Роппа, в котором также были отмечены выдающиеся способности и значительные достижения Пранайтиса92.
Помимо строительства, католическая миссия в этот период довольно успешно развивалась. Кроме того, Католическая Церковь вела здесь благотворительную и культурно-просветительскую деятельность.
В 1910 году после временного отъезда о. Иустина в край приезжали командированные священники – о. Йозеф (Иосиф) Стаковский и Бронислав Рутенис. В этом же году курат Пранайтис возвращается в Туркестан.
12 февраля 1917 года после тяжелой болезни умирает священник Иустин Б. Пранайтис, после смерти которого назначается временный администратор прихода – священник Ян Довнар, которого последовательно сменяют отцы Марианн Токаржевский и Витольд Шикшнель. В середине 1917 года куратом назначается священник Бронислав Рутенис93.
В третьем параграфе «Строительство храмов и других церковно-приходских зданий и сооружений» подробно и обстоятельно рассматривается деятельность Католической Церкви по церковному строительству. Неопределенное положение прихода создавало немало препятствий. Но все же неимоверными усилиями курата вопрос строительства храмов был сдвинут с мертвой точки и начал воплощаться в жизнь. Таким образом, с 1902 по 1917 года были построены небольшие костелы, молитвенные дома и часовни в таких городах Туркестанского края, как Новый Маргилан (ныне – Фергана), Ашхабад, Кызыл-Арват, Верный (ныне – Алматы), Джаркент, Копал, Красноводск, Коканд, Термез, Чарджоу, Мерв, а также главный костел в городе Ташкенте, который так и не был закончен94.
Четвертый параграф «Благотворительная и культурно-просветительская деятельность» касается вопросов благотворительности и культурно-просветительских мероприятий Католической Церкви, в частности, создания Туркестанского римско-католического благотворительного общества, организованного по инициативе ксендза И.Б. Пранайтиса. Под его руководством и при его активном деятельном участии оно оказывало помощь, в первую очередь, нуждающимся католикам.
12 июля 1906 года после непродолжительной переписки о И. Пранайтис получил благословение архиепископа Могилевского Стефана Денисевича на организацию в крае благотворительного общества95. А 20 января 1907 года Туркестанский генерал-губернатор Н. И. Гродеков утвердил разработанный куратом Устав общества, дав тем самым официальное разрешение на его существование96. И уже 6 февраля Пранайтис направляет в Могилевскую архиепархию рапорт о начале деятельности Туркестанского римско-католического благотворительного общества97. В 1908 году отделение этого общества открылось в Самарканде98, а в 1916 году – в Андижане99.
Разрабатывая Устав Туркестанского римско-католического благотворительного общества, Пранайтис в качестве цели обозначил оказание помощи «нуждающимся лицам р.-к. вероисповедания, проживающим в Туркестанском крае, для улучшения их нравственного и материального состояния»100. Кроме того, согласно параграфу 2 Устава, оно оказывало «содействие к приисканию нуждающимся занятий или службы, в приобретении для работ материалов и инструментов и к выгодному сбыту изделий бедных тружеников»101.
Согласно архивным документам, уже в 1909 году в Ташкенте на территории, где располагался «временный» костел, функционировали приюты для мальчиков и девочек, обучавшихся здесь грамоте и ремеслу102. Содержались они за счет благотворительного общества103.
В начале первой мировой войны и в последующие годы в край прибывало огромное количество беженцев, среди которых было немало католиков. К концу 1915 года в Туркестане было размещено около 70 тыс. беженцев из Польши, прибалтийских и других стран. В связи с этим в конце 1915 года военный губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант А.С. Галкин обратился к о. Иустину Пранайтису с просьбой организовать при костеле приют для беженцев. Со стороны курата последовало незамедлительное согласие. При этом о. Иустин попросил выделить средства в размере 1000 рублей на переделку для этих целей сарая при костеле (курат составил даже смету этих расходов)104. После определенных согласований уполномоченный по устройству беженцев в Ташкенте докладывал военному губернатору Сырдарьинской области о том, что временный генерал-губернатор Туркестанского края разрешил выделить средства на эти цели, о чем военный губернатор вскоре сообщил курату Пранайтису105. Таким образом, в 1916 году с помощью государства курату удалось организовать приют для беженцев. Согласно архивным документам, в том же году в общежитии при костеле смогли устроиться 63 человека, которые обеспечивались питанием, необходимой одеждой, обувью, пастельными принадлежностями, медицинской помощью и проч.106 Девушки получали здесь навыки кройки, шитья и вышивания, для чего приглашались опытные мастерицы. Мужчины, размещенные здесь, участвовали в работах по строительству костела, осваивая профессии плотника, каменщика и т.д.107
В ходе деятельности этого общества между его председателем (по Уставу им был курат) и членами правления неоднократно возникали конфликтные ситуации, которые, впрочем, никак не влияли на его работу.
Проводимые обществом культурно-просветительские мероприятия и благотворительные акции повышали авторитет Католической Церкви среди других конфессий, т.к. нуждающимся оказывалась конкретная адресная помощь. Кроме этого, народные гуляния, театрализованные представления естественным образом оказывали влияние на процесс культурного обмена между народами, проживающими в Туркестанском крае.
В четвертой главе «Католическая Церковь на территории современного Узбекистана после октябрьского восстания 1917 года и до 1939 года» рассматривается развитие исторических событий в жизни Католической Церкви Узбекистана в первые годы советской власти.
В 1918 году были официально оформлены приход и Туркестанский деканат. Основанием послужил декрет архиепископа Могилевского Эдуарда фон Роппа108. Но на фоне политических событий в бывшей Российской империи давно ожидаемое официальное утверждение деканата имело, по сути, лишь символическое значение.
В этом же году во главе Туркестанского деканата становится священник Бронислав Рутенис, который покидает свой пост в 1921 году и уезжает из Туркестана.
В 1921 году Туркестанский деканат и ташкентский приход возглавлял священник Леон Тучко. Весной 1922 года о. Леон Тучко умирает от брюшного тифа и в Туркестан вновь возвращается о. Б. Рутенис. Ему пришлось продолжить дело первого курата Туркестанского края по строительству костела в Ташкенте. Но о. Брониславу так и не удалось воплотить в жизнь все задуманное.
В передовой советской газете «Известия» от 15 января 1930 года появилась антирелигиозная статья и заявление от имени о. Б. Рутениса в Центральный исполнительный комитет УзССР, в котором он пишет о том, что слагает с себя обязанности священника и отказывается от священного сана109.
В то же время доказательств того, что именно он написал это заявление, нет. За него это вполне могли сделать сотрудники советских органов безопасности, это было в их стиле работы. Надо еще добавить, что о. Бронислав на тот период времени был единственным католическим священником в Средней Азии и власти были крайне заинтересованы в его удалении или дискредитации в глазах верующих. Все это говорит о том, что они могли пойти на провокацию с этим заявлением в ЦИК Узбекистана. Тем не менее, после этой публикации в печати следы Рутениса теряются. По последним архивным данным, опубликованным в «Мартирологе Католической Церкви в СССР», о. Бронислав в конце 1930-х годов проживал в Каунасской епархии, и даже имел титул Апостольского викария Сибири110. О дальнейшей же его судьбе нам пока ничего неизвестно.
А католические храмы, действовавшие на территории Узбекистана, были отобраны советской властью у верующих, в том числе и недостроенный костел в Ташкенте111.
В 2000-е годы Службой национальной безопасности (СНБ) Узбекистана были открыты несколько отделов своего архива, данные из которых раскрывают новые, не известные ранее сведения о некоторых духовных лицах и ревностных мирянах, которые пострадали в годы советской власти. В частности, в них даны сведения и об одном из последних католических священников, который служил здесь в годы советской власти – об о. Иосифе Савинском. Согласно этим и другим документам, о. Иосиф в качестве ссыльного 25 ноября 1934 года прибыл в Ташкент и с того времени служил настоятелем костела. 27 июля 1937 года он был арестован республиканским НКВД по обвинению в контрреволюционной пропаганде и агитации, а также в участии в контрреволюционных преступлениях. На одном из допросов священник И. Савинский «признался», что действительно состоял членом контрреволюционной организации «Польска организация Войскова». Постановлением Комитета НКВД и Прокуратуры СССР от 19 октября 1937 года о. И. Савинский был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 24 ноября 1937 года112.
По некоторым сведениям, ташкентский костел продолжал действовать вплоть до середины 1939 года. В частности, А. Майдовский указывает арест о. И. Савинского в 1939 году как на одну из причин закрытия костела в том же году113. Но как мы видим из приведенных сведений архива СНБ Узбекистана, арест и расстрел Савинского произошел в 1937 году. В тоже время, по другим сведениям, в частности по воспоминаниям Каролины Матвеевны Швах, жительницы «польского квартала» Ташкента, переданным А.А. Шахвердовой и записанным Л.И. Жуковой114, костел закрылся в 1939 году после ареста другого священника – некоего о. Антонио, сведения о котором в архивах пока найти не удалось.
В пятой главе «Видные католические церковные деятели на территории современного Узбекистана во второй половине XIX – начале XX века (до 1939 года)» последовательно и подробно рассматриваются биографии двух священнослужителей РКЦ в Узбекистане: в первом параграфе – священника Иустина Бонавентуры Пранайтиса, первого курата Туркестаского края и во втором параграфе – священника Иосифа Савинского, одного из последних в первые годы советской власти католических священников на территории Узбекистана, расстрелянного в 1937 году. В этом же параграфе приводятся сведения о знакомстве и общении о. Иосифа с епископом Ташкентским и Среднеазиатским Лукой (Войно-Ясенецким).
Шестая глава «Межрелигиозные и межхристианские отношения Католической Церкви на территории современного Узбекистана во второй половине XIX века – начале XX века» посвящена взаимоотношениям представителей РКЦ с верующими других конфессий и, прежде всего, Русской Православной Церкви.
Начинается глава с общих сведений о сложившихся на тот момент взаимоотношениях мусульманского мира и христианства в этом регионе.
В большинстве своем туркестанские мусульмане относились к христианам терпимо и дружелюбно. Испытывая любопытство и любознательность, некоторые местные мусульмане посещали богослужения в христианских храмах и молитвенных домах, знакомились с христианской литературой, принимали участие в строительстве христианских храмов и церковно-приходских зданий и сооружений. Это свидетельствовало о том, что местные мусульмане не испытывали особой неприязни к христианам, стараясь понять веру тех народов, с которыми им предстояло жить вместе и взаимодействовать на бытовом уровне.
В то же время, некоторая малообразованная часть мусульманского духовенства видела в христианстве, а точнее в Православии, как ведущего вероисповедания Российской империи, потенциальную опасность, а потому приняла его не совсем доброжелательно. В крае не рекомендовалось заниматься миссионерством, и Православная Церковь прислушивалась к этим рекомендациям, окормляя и проводя работу, в основном, с русскоязычными переселенцами. Поэтому все страхи и недопонимания этой некоторой части мусульманского духовенства были не совсем оправданными. К представителям же неправославных христианских конфессий эта часть мусульманского духовенства отнеслась более доброжелательней, не видя в них потенциальную для себя угрозу. К примеру, назначенному в 1902 году в Туркестанский край куратом о. Иустину Пранайтису она предоставила бесплатную квартиру в «туземной» части Ташкента115.
Тем не менее, межконфессиональное общение, в первую очередь, на мероприятиях, организуемых местными властями, носило сугубо официальный характер.
Политика правительства России не предусматривала обращения в Православие мусульманского населения Туркестанского края, чего так опасалась некоторая часть мусульманского духовенства. Правительство империи настоятельно не рекомендовало заниматься миссионерством и прозелитизмом, направленных на обращение мусульман. Важно отметить, что и со стороны мусульманского духовенства не было никакой открытой пропаганды. Тем не менее, имелось немало фактов перехода в ислам, что было присуще практически всем христианским конфессиям. Были и обратные процессы, когда и мусульмане переходили в ту или иную христианскую конфессию. В фондах ЦГА Республики Узбекистан содержатся дела, посвященные разбирательству подобных переходов. Например, в 1909 году жители Самаркандской области – переселенческие семьи Меликовых и Панкратьевых перешли в ислам, причем жена И.Д Меликова – «Александра Терентьевна осталась в православии»116.
Официальная рекомендация не заниматься миссионерской деятельностью распространялся и на прозелитизм между христианскими конфессиями. Поэтому католические приходы в изучаемый период, в основном, формировались из числа католиков-мигрантов. Согласно архивным данным, в Туркестанском крае было зафиксировано лишь несколько случаев перехода в католицизм. Обнаруженные документы свидетельствуют о том, что все случаи переходов были по причине вступления в брак с католиками. Причем все случаи относились только к представителям христианских конфессий. Не было выявлено ни одного случая перехода в католицизм исповедующих ислам, иудаизм, буддизм и другие религии. В тоже время, случаи перехода католиков в другое вероисповедание также связаны со вступлением в брак с некатоликами. Тем не менее, зная об энтузиазме, энергичности и активности о. И. Пранайтиса, можно предположить, что миссионерскую работу он все-таки проводил, хотя прямых доказательств того мы не имеем. Поэтому и утверждать это однозначно было бы не совсем правильно и верно, да и неэтично. Тем более, как будет рассмотрено далее, обвинения Пранайтиса в массовом «совращении в католичество» после разбирательства местных и центральных органов власти оказались несостоятельными.
Межрелигиозные и межхристианские отношения Католической Церкви на территории современного Узбекистана можно назвать специфическими, что объясняется многими факторами – вероучительными, этническими, экономическими и политическими.
Прежде всего, интересен анализ взаимоотношений представителей Католической и Православной Церквей в условиях Туркестанского края. Они не всегда были ровными. Это зависело от личности священников, возглавлявших здесь Католическую Церковь. Например, в 80-х годах XIX столетия священник Фердинанд Сенчиковский, будучи человеком лояльным, взаимоотношения с представителями Русской Православной Церкви и иных конфессий строил на основе добрососедства. Представители Туркестанской епархии Православной Церкви – протоиереи Андрей Малов и Покровский – официально присутствовали на открытии католической каплицы117. Каноник Сенчиковский со своей стороны не поощрял переходы в католицизм не только православных, но и представителей других конфессий. Как уже отмечалось выше, его миссия не несла с собой прозелитизма: единственная пропаганда, которой он занимался, заключалась в пропаганде добра, нравственности, справедливости, взаимного согласия и любви к ближнему118. «Либеральные католики посещали православные храмы»119.
С приездом в край священника Иустина Б. Пранайтиса православно-католические отношения ухудшились, что объяснялось противоречивой личностью курата, которого обвиняли в антиправославных настроениях (небезосновательно) и прозелитизме. Хотя, согласно имеющимся данным, за весь рассматриваемый период случаи присоединения к Католической Церкви и обратные процессы, когда католики принимали другую веру, носили единичный характер. Главным образом это касалось лиц, вступивших в брак с католиками, или женщин католического вероисповедания, которые выходили замуж за представителей других конфессий. К примеру, в 1875 году на весь Туркестанский край было всего три случая присоединения католиков к Православию по вышеназванной причине120. Такая же ситуация отмечалась и в последующие годы. Так, в 1910 году в Ташкенте зарегистрировано всего два случая, когда католики приняли православную веру121. Статистика перехода в католицизм также показывает лишь несколько случаев, причем все они были связаны с православными.
Таким образом, упоминаемые нами выше процессы имели две особенности: 1) они носили непостоянный характер, были единичными, и 2) происходили внутри христианского мира.
Между тем, власти империи в 1909 году выдвинули идею поощрения перехода переселенцев в Православие. Так, в письме епископу Ташкентскому и Туркестанскому Димитрию (Абашидзе) от 21 июля 1909 года обер-прокурор Святейшего Синода просит Преосвященного дать свой отзыв на проект Управления землеустройства и земледелия, согласно которому предполагалось заселение Туркестанского края лицами, желающими принять Православие при условии наделения их землею в переселенческих поселках края. Дело в том, что согласно «ст. 5 Прав. Перес. /Свод Зак., т. IX, Особ. Прил., кн. VIII, по прод. 1906 года/, переселение с содействием Правительства в области Сыр-Дарьинскую, Ферганскую и Самаркандскую разрешается лишь лицам коренного русского происхождения православного вероисповедания»122. Но к заведующему переселенческим делом в Сырдарьинском районе стали поступать ходатайства об устройстве в переселенческих поселках лиц, только что перешедших из католицизма в Православие, а также намеревающихся перейти в Православие при условии получения земельного надела.
В свою очередь, владыка Димитрий в письме обер-прокурору Святейшего Синода от 30 сентября 1909 года дал исчерпывающее заключение по этому вопросу и вообще по вопросу заселения Туркестанского края согласно закону 1906 года123. Назвав проект Управления землеустройства и земледелия, согласно которому предполагалось заселение Туркестанского края лицами, желающими принять Православие при условии наделения их землею в переселенческих поселках края, недопустимым как с точки зрения церковной, так и с точки зрения государственной, этот видный православный иерарх привел убедительные доводы в его несостоятельности. В этом же письме владыка поясняет, почему был издан специальный закон о переселении 1906 года: «Туркестанский край является окраиной нашего Государства, краем, населенным инородческими племенами, недоброжелательно относящимися к русскому роду. Задача Государственной власти сделать этот край не только безопасным для своего благополучия, мирного, правильного развития, но и оплотом, как для своего внутреннего единства, так и против внешнего врага. Этим объясняется тот факт, почему Правительство создало специальный закон /Свод Зак., т. IX, Особ. Прил., кн. 8, по прод. 1906 года/. <…> Созданием этого закона Правительство ясно выразило ту верную мысль, что люди, переменившие свою религию под влиянием тяжелых обстоятельств или каких-нибудь выгод, не могут представлять прочного элемента для государства»124.
К заключению епископа Димитрия присоединился Святейший Синод125, о чем поставили в известность Главного управляющего землеустройством и земледелием. Таким образом, этот проект не был реализован.
Если говорить о случаях перехода из одной христианской конфессии в другую, которые все же имели место в Туркестане, то необходимо подчеркнуть, что они были скорее исключением из правил, чем какой-то закономерностью. В работе подробно и обстоятельно рассматриваются те из них, которые касались католицизма.
Таким образом, характер межрелигиозных и межхристианских отношений Католической Церкви на территории современного Узбекистана зависел от многих факторов и в первую очередь от личностей священников, в разное время возглавлявших здесь Католическую Церковь.
В Заключении диссертации подводятся итоги и формулируются выводы исследования. Автор выводит из них общий вывод: история Католической Церкви на территории Узбекистана со второй половины XIX века до 1939 года имела свои характерные особенности и закономерности развития, которые обуславливались политической, экономической и демографической ситуацией, межрелигиозными и межхристианскими отношениями, сложившимися в конкретный исторический период времени.