Geum.ru

Зонова Татьяна Владимировна, доктор политических наук, профессор раздел 7 диплом

Вид материалаДиплом

Содержание


Раздел 6 «Геополитические аспекты межкультурных коммуникаций в условиях глобализации».
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   16

Раздел 6 «Геополитические аспекты межкультурных коммуникаций в условиях глобализации».


Различия национально-государственных интересов, культурно-исторических оснований цивилизаций, существующих на Земле, процессов самоидентификации этносов, наций и народов исключают однозначное истолкование содержания, тенденций и последствий глобализации в мировой политике.



Наличие спектра мнений неизбежно по любому вопросу, генерируемому глобализационными механизмами и структурами международной жизни


Несомненным является, однако, 1)возрастание динамичности геополитических глобальных и региональных тенденций; 2)усиление в них роли информационно-манипуляционного компонента; 3)массовидный характер внешних проявлений глубинных сдвигов в политической жизни, опирающийся на стереотипы религиозно-национальной идентификации; 4)сложный баланс интеграционных тенденций в технологических, финансовых, экономико-производственных структурах с одновременным расширением поля проявлений различных вариантов диверсификации. Примером последних может служить позиция современного иранского руководства, внешнеполитический курс индийского правительства, сохраняющий преемственность вопреки сменам партий и лидеров у власти в этой стране, установки на самостоятельную линию экономического и технологического развития Бразилии, Аргентины и некоторых других стран Латинской Америки. В том же ключе диверсификации следует рассматривать интерес к технологическому и военно-техническому сотрудничеству с Россией, проявляемый рядом государств мира, энергетическое партнерство России с Китаем, Японией и некоторыми другими государствами Европы и Азии.

Геополитические направления современной международной жизни обеспечивают как традиционные участники международной жизни, имеющие межконтинентальные (и уже потому глобальные) геополитические позиции, так и сравнительно новые акторы.

К числу первых принадлежат, без сомнения, НАТО и тесно связанные с этой организацией государства ЕС (в том числе – ряд стран, принадлежавших в свое время к СЭВ и Варшавскому договору). Их расширение изменяет существовавшую в послевоенный период конфигурацию взаимоотношений, сложившуюся в Европе к концу 1980-ых гг., вносит дополнительные элементы нестабильности в систему международных отношений на континенте, провоцирует недоверие к долгосрочным целям руководства этих организаций, - равно как и к текущим особенностям политики «молодых» участников данных структур. Прямой выход НАТО к территории России с неизбежностью влечет за собой дополнительные меры укрепления обороноспособности нашей страны и Белоруссии. Что, в свою очередь, способствует дополнительной мотивации очередных военно-стратегических мероприятий Северо-Атлантического договора.

Расширение Европейского Союза означает серьезную экономическую, финансовую, организационную и технологическую переориентацию ряда государств, сокращающую исторически наработанный потенциал их перспективного сотрудничества с Россией и с необходимостью требующий диверсификации отношений России с этими странами. Однако параметры и возможности подобной диверсификации в значительной мере задаются на будущее уже не двусторонними их связями с Россией, а их согласованными позициями с новыми для них союзниками.

Подготовка России к вступлению в ВТО может частично способствовать усреднению условий экономического сотрудничества нашей страны с рядом государств Европы. В то же время, эта подготовка не может идти лишь по пути одностороннего взятия на себя Россией обязательств перед ВТО и принятия условий этой организации, - как и дополнительных требований, периодически выдвигаемых ее отдельными (в том числе и европейскими) членами.

Некоторым противовесом данной тенденции является система действующих договоренностей СНГ. Она дополняется участием государств Средней Азии в организации «Исламская Конференция». Развертывание международного партнерства России в рамках АТР и ШАС в свою очередь может служить потенциальной компенсацией односторонних усилий по расширению ЕС и НАТО за счет развития российско-китайского, российско-индийского сотрудничества; реализации ряда соглашений со странами Юго-Восточной Азии.

«Лига арабских стран» является также влиятельным участником международной жизни на стыке Африканского и Азиатского континентов благодаря своему ключевому положению на рынке нефти и в системе энергетических перевозок, контролю над Суэцким каналом, роли в арабо-израильском конфликте и др.

Позиции таких «континентальных» организаций, как ОАГ, Организация африканских стран не может не накладывать свою печать на содержание и ритмы мировой политики. При этом в ОАГ имеют место тенденции противостояния давлению Госдепартамента США и американских монополий. И, вместе с тем, налицо сохранение экономической, технологической и (в известной мере) культурной зависимости от США (особенно в подготовке высших слоев элит большинства латино-американских стран).

В Африке, наряду с расширением позиций американского, японского и другого иностранного капитала, наблюдается воспроизводство некоторых культурных матриц, связанных с влиянием бывших метрополий.

Наряду с этим расширяются позиции транснационального капитала, в том числе и в регионах, еще недавно бывших сферой преобладающих геополитических интересов России (Монголия, Закавказье и др.). Деятельность традиционных партнеров и оппонентов России наполняется, таким образом, обновленным содержанием. Это относится к координации усилий стран Британского Содружества Наций, активизации усилий Франции в регионах своего бывшего колониального присутствия.

Среди геополитических аспектов межкультурной коммуникации 20 - 21 столетиях на первый план выступили процессы, связанные с радикальным изменением влияния в современном мире межгосударственных и транснациональных союзов и объединений. Расползание ядерного оружия, борьба с международным терроризмом, проблемы изменения климата и другие глобальные проблемы современности повысили «цену решения» и потребовали оптимизации подходов к решению для всех активных участников международной жизни. Определилась новая роль США в узловых регионах и зонах международной политики. Среди них особое значение имеют Азиатско-Тихоокеанский и Ближневосточный регионы, «горячие точки». К тому же у США продолжают сохраняться взятые ими после 1945 года обязательства перед Японией и специфические интересы в южной части Американского континента.

Распад СССР, Варшавского договора и СЭВ устранил с арены мировой политики альтернативного военно-политического, идеологического и, в определенной степени, экономического и научно-технического контр-агента и партнера в различных политико-дипломатических комбинациях. Таким образом, в настоящее время США оказались единственной сверхдержавой, по отношению к которой претенденты на сходные возможности влияния в мировой политике находятся в роли «догоняющих». Это повлекло за собой ремилитаризацию международных отношений – после сокращения реальных военных расходов в 1990-ые гг. в настоящее время США (на долю которых приходится 57% международных оборонных ассигнований) расходует на эти цели в 25 раз больше, чем Россия (НАТО – в 40 раз больше).

На этом фоне резко возросли позиции «американского» английского языка как средства межкультурного общения во всех регионах мира.



Логика НТР и информационной революции выдвинула на первый план его упрощенную лексику и грамматику «американского английского», которые функционально обеспечивают взаимодействие специалистов узкого профиля.


Упрощенные стереотипы американизированной массовой культуры приобрели значение самодостаточных компонентов в молодежной среде модернизирующихся стран. В результате массовый читатель, зритель и пользователь получает ограниченное и превратное представление о действительных достижениях теоретической и художественной культуры одного из великих народов Земли. Это, в свою очередь, сказывается на отрицательных последствиях стратификации самого американского общества, когда все более широкие слои представителей низшего класса, стремительно пополняемого потоками эмигрантов, оказываются все более дистанцированными от действительных носителей содержательных плодов американской культуры. Своевременное осознание данной духовной тенденции способно предотвратить неверные расчеты, качающиеся перспектив США и международной деятельности их соперников.

В этом отношении определенным уроком могут служить ошибочные оценки Н.С. Хрущевым политики Д.Ф. Кеннеди, исходившие из занижения реальных параметров возможностей американского истэблишмента и основанных на них долгосрочных целей американской внешней политики.

Резервы укрепления позиций соперников США на международной арене связаны с трансформацией их внутренних экономик, форм международного сотрудничества и конкуренции на путях максимального использования достижений фундаментальных и прикладных наук, технологий, организационных моделей, национальных и транснациональных систем образования, оптимизации культурной жизни. Все это, возможно, позволит обеспечивать странам этой группы более устойчивые позиции по отношению к США и по отношению друг к другу.

К настоящему времени, однако, определились лидирующие позиции США в создании перспективных образцов новых технологий, базирующихся на сменяющих друг друга «волнах» открытий в фундаментальных естественных науках. Параллельно происходит технологическая «доводка» образцов этого типа в ряде стран, сотрудничающих с США (прежде всего, в Японии), и создание на этой основе рыночно-приемлемых высоко конкурентных технологических линий. Как правило, они базируются на американских патентах или совместных разработках.

Сфера массовой продукции машиностроения остается прерогативой западноевропейских государств, среди которых ключевые позиции принадлежат Германии.

Оспаривание первенства по каждому из трех обозначенных направлений остальными индустриально развитыми государствами современного мира невозможно, понятно, путем простого воплощения в материальные конструкции изобретений, защищенных патентами в этих странах. Им приходится сочетать данное направление технологической политики (в нем заметно выделяется в последнее десятилетие Китай) с разработкой новых принципов технологических решений на основе фундаментальной науки и преломления ее традиций в соответствии с достижениями собственных научных школ. Примером последнего могут служить российские достижения в области ядерной энергетики, индийский опыт создания сверхмощных компьютеров и биотехнологий и др.

Как известно, в технически развитых странах периодически появляются и реализуются престижные проекты «двойного назначения»: в ядерно-энергетической, космической сферах, в строительстве новых типов подводных аппаратов, в технологических заявках на проекты освоения глубинного дна Мирового океана, в развертывании нанотехнологий, в системах обеспечения устойчивой радиосвязи и в преодолении средств ее защиты, в авиастроении и т.д.

Вокруг каждого из этих событий системы массовой информации государств-конкурентов осуществляют «игры на повышение» и «понижение» соответствующих событий, – как с целью придания им стратегического (а в перспективе даже судьбоностного) значения, так и с целью девальвации содержания и перспектив действительных достижений. Подобные кампании имеют также целью спровоцировать информированные научные, технические и организационные элиты на предоставление дополнительной информации, чтобы адекватно оценить действительные масштабы сенсационных событий и по возможности перехватить ключевые элементы ноу-хау соперничающими структурами, обеспечивающими государственные интересы, позиции военно-политических блоков и транснациональных корпораций.

Обычно подобные кампании в масс-медиа подготавливают и сопровождают борьбу национальных и транснациональных исследовательских и производственно-технологических структур за новые ассигнования и заказы в сферах, ставших предметом оживленного международного обсуждения, для давления на государственно-политические структуры, лоббирование позиций заинтересованных кругов в кулуарах власти и поддержку их интересов общественным мнением.

Вместе с тем, межкультурная коммуникация приобрела и функции амбивалентного фактора. С одной стороны, она безусловно делает более динамичным развитие всех участников этого процесса. А с другой – способствует «утечке мозгов», капиталов, научных и технологических наработок в те страны и регионы, которые в состоянии быстро извлекать из них оптимальные преимущества, создавая благоприятные организационные условия непосредственным акторам научно-технической и культурной деятельности, а также обеспечивая определенный (и достаточно высокий) уровень комфорта их повседневной жизни.


Государства, располагающие традиционными механизмами удержания национальных кадров в рамках своих границ, сталкиваются с проблемами контроля над содержанием научной информации, предопредляющей ключевые прорывы в фундаментальных направлениях естественных и прикладных наук.


В какой-то мере специфики языковых барьеров (японский, китайский, корейский, русский языки и др.) позволяют выстраивать «мембраны» динамики научно-технической информации, работающей в сторону «догоняющих».

Однако расширение сферы действия международных договоренностей о движении людей, информации, воссоединений семей, праве на получение образования на основе свободного выбора, на свободу международных научных и культурных контактов, развитии туризма и т.д. ослабляют эффективность подобных «мембран». Всякое же ужесточение национальной политики в этих вопросах становится предметом пристального внимания правозащитых организаций и разнообразных протестных выступлений, получающих широкий международный резонанс.