Виктор Кривопусков

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 46

11 апреля с 11.00 по 15.30 заседал Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР. Он был призван законодательно закрепить меры, предложенные Советом обороны республики по карабахским проблемам. В начале заседания генералу Старикову, как представителю Москвы, было предложено занять место в президиуме, но он остался сидеть в зале. Отказался он и от выступления, так как был лично категорически не согласен ни с оценкой межнациональной обстановки, ни с предлагаемыми мерами по ее нормализации, считая их провокационными, направленными лишь на ее дестабилизацию. Своим выступлением он только бы дал повод для нового взрыва националистической антиармянской атаки, упреков в адрес внутренних войск.

И хотя основные выступающие были те же, что и на предыдущем Совете обороны республики, однако их речи были более пространными и откровенно воинственными и экспансионистскими. Примечательно, что с основным докладом выступил заместитель председателя Верховного Совета республики Т. Караев, один из лидеров Народного фронта Азербайджана, того самого демократического движения, которое стало идеологом и организатором черного января 1990 года в Баку. В записной книжке генерала Стариков отмечено: «говорил долго, нудно, отдаленно от истины. Задавался вопросом: «Какие меры, должны предпринять, если армяне нападут на нас, если центр откажется помогать нам?».

[стр. 261] Мятежный Карабах

Поляничко, как записано в той же записной книжке, «говорил ровно сорок минут, откровенно хвалился успехами в решении карабахской проблемы, естественно в интересах азербайджанцев и сетовал на непонимание ими его заслуг»:

— Если в 1989 году при Вольском в Шуши для нашего населения (имел в виду, естественно, азербайджанского) было построено два дома, то за последние два года Оргкомитетом сделан рывок. С 20 марта внутренними войсками сопровождается четыре раза в день по 20—40 автомашин со строительными материалами и другими товарами. Однако депутаты Шуши устраивают судилища над Оргкомитетом. Коммунисты, оказывается, для них стали хуже армян, поэтому их надо вешать. Нам нужно братство с Народным фронтом. Почему НФА не хочет встать рядом с платформой КПСС? Ведь армяне говорят, что Оргкомитет работает только в интересах азербайджанцев. В начале Оргкомитет был из 15 человек, а сейчас в нем всего 5 человек. Нам помогать надо, а не говорить, что Поляничко плохой!

Решение, принятое Президиумом Верховного Совета Азербайджанской ССР, содержало обращение к Москве о необходимости проведения депортации армян с их исторических мест проживания, то есть из ранее перечисленных сел Азербайджана и НКАО, вывода перед этим оттуда внутренних войск, подключения к проведению операции насилия частей 23 мотострелковой дивизии.

Вернувшись в Москву, генерал Стариков, как и полагается, собрался доложить Громову об итогах заседаний Совета безопасности и Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР. Однако Громов по этим вопросам его не принял. Оно и понятно. Всего через несколько дней командованию внутренних войск СССР поступит приказ МВД СССР о проведении операции «Кольцо» в армянских селах Ханларского и бывшего Шаумяновского района Азербайджана и в НКАО, одобренную Президентом СССР Горбачевым. Ответственность за ее организацию и проведение возлагалась на первого заместителя министра МВД СССР генерал-полковника Громова.

Содержание еще одной записной книжки генерала Старикова раскрывает его участие в разрешении особо конфликт-

[стр. 262] Виктор Кривопусков

ной ситуации, разыгравшейся в карабахском селе Атерк, также относится к нашему заочному взаимодействию.

13 августа 1991 года я узнаю тревожную весть: в 14 часов в селе Атерк Мардакертского района большая группа женщин блокировала дорогу, не дала двигаться колонне внутренних войск, состоявшей из четырех автомашин, бронетранспортера и командно-штабной машины, оборудованной радиостанции Р-118, и захватила в заложники сорок три военнослужащих внутренних войск МВД СССР со штатным вооружением: автоматами, пистолетами, пулеметами. Такого отношения армян к солдатам внутренних войск не было за все время карабахского конфликта. Меня, как кипятком ошпарило. Не трудно догадаться, что может последовать за этим. Еще свежи страшные следы операции «Кольцо». А здесь у азербайджанского руководства такой повод продолжить ее, не только выполнить план депортации армянского населения из Шаумяновского района, но и перевыполнить его за счет жителей уже Мардакетского района НКАО.

Совсем недавно на встрече в Кремле с Вице-президентом СССР Геннадием Ивановичем Янаевым, докладывая ему об итогах последней командировки в Карабах, я предлагал возможные варианты выхода из затяжного кризиса политическими средствами. И, вот тебе на, все миротворческие намерения «неординарными» действиями армянских женщин поставлены под удар. Более того, в заложниках оказались солдаты внутренних войск, с которыми у армянского населения практически не было конфликтных ситуаций. Но, досада, как обычно, быстро сменилась стремлением овладеть ситуацией.

К исходу дня на оперативном совещании у первого заместителя начальника нашего управления генерала-майора Огородникова получаю информацию о том, что командование внутренних войск МВД СССР приняло решение о проведении операции в Мардакертском районе НКАО по освобождению личного состава, возвращению техники и вооружения. Руководителем операции назначен первый заместитель начальника штаба войск генерал Стариков, который незамедлительно вылетел на место происшествия. Мне поручено осуществлять координацию взаимодействия

[стр. 263] Мятежный Карабах

нашего управления с МВД Азербайджана и Армянин, УВД и комендатурой РЧП в НКАО, командованием внутренних войск.

Детальное изучение ситуации, сложившейся в Атерке, показало, что карабахские армянки пошли на него не ради демонстрации своей природной храбрости и умелости пленять полроты солдат, а от крайнего отчаяния. Внутренние войска в ходе недавней проверки в этом селе паспортного режима задержали два десятка их сыновей и, минуя Степанакертский фильтропункт, контролируемый Следственно-оперативной группой МВД СССР, сразу передали их азербайджанцам. Материнское чутье определило выбор действия: обычными методами страшное будущее сыновей не предотвратить — дорог каждый час. А, узнав подробнее детали происшедшего, мне стало понятно, что материнский бунт против внутренних войск был спровоцирован Баку. Новый зональный комендант Мардакертского района, не разобравшись в местной ситуации, попался на крючок, заглотил льстивую приманку, по указанию Баку с размахом провел оперативно-войсковую операцию в селе Атерк в духе традиций генерала Сафонова.

Стало также ясно, что захват военнослужащих, техники и вооружения был хорошо продуман армянским подпольем и являлся ответной мерой на безосновательный арест местных парней. Женщины, конечно, смогли блокировать колонну военных, но дальнейшие действия выполнял большой и хорошо организованный отряд армянской самообороны. В записной книжке генерала Старикова читаю: «Группа вооруженных лиц армянской национальности окружила колонну и потребовала сдать оружие и покинуть технику. Переговоры лейтенанта, старшего колонны с представителями женщин и вооруженных лиц результатов не дали. Чтобы не допустить кровопролития он был вынужден выполнить их требования. Военнослужащих, разделив на три группы, увели в горы в неизвестном направлении. Техника и вооружение также были рассредоточены».

На момент прибытия генерала Старикова в село Атерк, оно было полностью окружено войсками. Действовал приказ — в село можно только впускать, а из села никого не

[стр. 264] Виктор Кривопусков

выпускать, улицы постоянно патрулировались. Из-за блокады были приостановлены все сельскохозяйственные работы. Население фактически оказалось под домашним арестом. В первоочередном порядке генерал приказал местному коменданту разрешить населению работать на своих огородах и близлежащих к селу полях. Далее страницы записной книжки в логической последовательности отражают почти круглосуточные действия генерала. О том, как он вел изнурительные многодневные переговоры, где наступал, а где держал оборону. Для Баку и Москвы он, по их мнению, действовал слишком осторожно и нерешительно, для армян — то грубо и бессердечно, угрожая немедленно приступить к силовым методам против жителей села, то принимался мягко уговаривать женщин и в то же время настойчиво требовать от представителей армянских сил самообороны немедленно вернуть заложников.

Как и в случае с освобождением из заложников четырех сотрудников Следственно-оперативной группы МВД СССР в октябре предыдущего года, генерал получил согласие командования войск на свое предложение о приглашении из Армении в Атерк, для участия в переговорах о возврате заложников, Вазгена Саркисяна, председателя Комитата по обороне Верховного Совета Армянской ССР. Валерий Петрович хорошо помнил, что в прошлом году Вазген, несмотря на молодость, пользовался авторитетом у армянских старейшин, и, уж тем более у местных активистов карабахского движения. Его аргументы для противоборствующих сторон бывали убедительными, он не раз брал на себя ответственность за обязательства армянской стороны и, самое главное, если что-то обещал, то обязательно выполнял.

Прилетев в Атерк, Вазген сразу умело, четко и правильно оценил критическую ситуацию, стал предлагать реальные меры для ее разрешения, при этом был лишен экстремистских настроений. Для генерала Старикова было чрезвычайно важным, что его участие в переговорах, во-первых, являлось определенной гарантией того, что ситуация с заложниками находится под контролем этого важного представителя высшего руководства Армении, а значит с сол-

[стр. 265] Мятежный Карабах

датами, пока Вазген в Атерке, ничего не случится, во-вторых, нередко охлаждало пыл бескомпромиссности азербайджанской стороны. Появление же Вазгена перед разгневанными толпами атерковцев сразу снижало их запальчивость, позволяло переводить переговоры в конструктивное русло. Однако азербайджанская сторона ни на какие компромиссные варианты не шла, выпускать из своих тюремных застенков атеркский парней всякий раз отказывалось, явно надеясь, что, или в стане заложников вспыхнет бунт, или армянам надоест затянувшаяся неопределенность. И тогда... Но эти мысли генерал старался не развивать.

Генерал располагал данными, что солдаты во главе с лейтенантом находятся в лесном горном массиве под опекой, по всей видимости, немаленького армянского подпольного отряда сопротивления. Чтобы держать под охраной 43 военнослужащих, кормить, поить, то для этого, несомненно, надо задействовать силы и нешуточные. По всем прикидкам только в отряде охраны, видимо, около сотни человек. Немалое число подпольщиков занимается снабжением продовольствием, водой и другими необходимыми средствами, для обитания под открытым небом не менее полутора сотни человек. При этом, как доносили оперативные источники, заложники были разделены на три группы. Соблюдая строгую конспирацию, эти группы постоянно меняли места расположения, находились в 10—15 километров от Атерка и в 3—5 километрах друг от друга. Костры в целях безопасности не разводились. Такие же сведения поступали от вертолетчиков, которые ежедневно с неба патрулировали примерные районы передвижения заложников и их опекунов. Значит, питаются в сухомятку.

Записная книжка передает тревогу генерала Стариков, что молодые солдаты мотай пойти на необдуманные действия. Вдруг кто-то совершит попытку побега или станет оказывать сопротивление вооруженным армянам. Опыт взаимодействия с карабахскими армянами, а он у генерала накоплен немалый, подсказывал, что армяне не должны допустить расправы над российскими солдатами. В 1989 году, во времена Вольского, как теперь принято говорить, ему пришлось шесть месяцев бессменно быть комендан-

[стр. 266] Виктор Кривопусков

том НКАО. Немало крутых слов от армян наслушался в адрес внутренних войск, да и свой лично. Но еще ни разу в Карабахе не пролилась кровь российских солдат от рук армян. Как не стравливали азербайджанские руководители армян с российскими военными, как не подставляли их своими провокациями, армяне на эти уловки пока не поддавались. Сами страдали при этом, это да.

Генерал каждый день предпринимал все от него зависящее, но конфликт вокруг Атерка все равно принимал затяжной характер. Ему пока удавалось сдерживать Москву от принятия решения о немедленном освобождении заложников, применении для этого всех имеющихся войсковых сил и боевых средств. Баку же продолжал настаивать на том, что все задержанные в Атерке являются боевиками. Не один раз он мысленно обращался и к небесам, чтобы помогай не допустить с заложниками непоправимого. И, кажется, они его услышали. 19 августа в Москве объявили о временной недееспособности Президента СССР Горбачева и создании ГКЧП во главе с Вице-президентом СССР Янаевым. Руководство Азербайджана, прежде всего, Муталибов и Поляничко, понимая, что в составе ГКЧП были министр внутренних дел Пуго, министр обороны Язов и председатель КГБ Крючков, доподлинно знавшие о карабахской проблеме, событиях в Сумгаите и Баку, решили не рисковать продолжением конфликта в Атерке, приказали выпустить из тюрьмы армянских парней без всяких условий. Тут же с гор по очереди тремя группами спустились и заложники. Все они были живы и здоровы. Выглядели обветренными и загорелыми, только впалость юношеских щек выдала скудность котлового довольствия. Солдаты рассказывали, что их освобождение стало большим облегчением для армянской охраны. Дело в том, что к этому времени их опекуны стали испытывать проблемы с обеспечением продовольствия. Сухие пайки и так были скромными, а тут их с каждым днем стали уменьшать. В одной группе с заложниками, в последний день перед их освобождением, у армян из еды осталось не больше пятидесяти кусочков сахара. И тогда командир охраны приказал выдать весь сахар только заложникам.

[стр. 267] Мятежный Карабах

Генерал Стариков свою последнюю запись в записной книжке сделал лишь после того, как при содействии Вазгена Саркисяна, добился от армян возврата оружия и боевой техники. В моем же карабахском дневнике записано: «Операция по освобождению 43 военнослужащих внутренних войск МВД СССР в селе Атерк под руководством генерала Старикова завершилась успешно».

ПОСЛЕДНЯЯ КОМАНДИРОВКА В КАРАБАХ.

ШАУМЯНОВСК

Сколько командировок и командировочных дней было в моей жизни? Посчитать, наберется, если не на полжизни, то на одну треть точно. Села, станицы, хутора, аулы, кишлаки, города с многовековой историей и новостройки, страны и континенты ... Память о многих из них сохраняется в сувенирах, фотографиях, знакомствах, переросших в отдельных случаях яичную дружбу, и, конечно, в многочисленных дневниковых записях, внешне, таких же, как и карабахские.

Хорошо помню свою первую в жизни командировку в январе 1965 года. Тогда шестнадцатилетним юнцом в роли уполномоченного Верхнехавского райкома партии Воронежской области был направлен в колхоз «Правда», что находился в самом дальнем селе Малый Самовец. Время было на заре брежневской эпохи. В октябре 1964 года на посту руководства СССР Никиту Сергеевича Хрущева сменил Леонид Ильич Брежнев. Мне было поручено обеспечить организацию пропаганды объемного многостраничного проекта Директив ХХШ съезду КПСС, который дол жен был определить перспективу коммунистического строительства советского государства. Были тогда такие политкомпании. На молодость не смотрели. Должность заведующего организационным отделом райкома комсомола обязывала уверенно проводить в жизнь идеи партии. А может, никому из партаппарата не захотелось ехать на неделю в захолустье. Зима была тогда снежная и метельная. Дорог, многократно пересеченных глубокими оврага-

[стр. 268] Виктор Кривопусков

ми, не только асфальтовых, но и накатанных в зимнее время тогда не было. На сорока километровом пути санная конная упряжка была самым надежным транспортом. Промерзнуть делом было обычным, а в метельные времена недолго и сбиться с пути. Печальные итоги таких поездок бывали нередки. Меня же из-за важности и значимости поручения доставили к месту пропагандисткой работы на крупногабаритном тракторе К-700.

С раннего утра, а это часов с шести, я с председателем или секретарем партийной организации хозяйства приступал разъяснять перспективы коммунистического будущего дояркам или механизаторам, затем среднему руководящему звену на раздаче председателем колхоза поручений на день, потом тут же проводил индивидуальные встречи с колхозниками, пришедшими к руководству пр личным вопросам. Выступал на сходах крестьян, партийных, профсоюзных, комсомольских собраниях. Вечерами в сельском клубе общался с молодежью. И так две недели. Своим уже в селе стал. Даже девчонку приглядел, после танцев стал провожать ее меж сугробов до дома, родители в гости уже стали зазывать. Но тут трактор К-700 прибыл, и меня вернули в районный центр.

Адресом моей последней командировки из МВД СССР в трагические дни развала Советского Союза оказался опять мятежный Нагорный Карабах, вернее его северная часть — Шаумяновский армянонаселенный район Азербайджана. Решение побывать в Шаумяновске я принимал самовольно, находясь в командировке в Армении, как говорится, на свой страх и риск, не ставя в известность свое руководство в МВД СССР, нарушая служебный устав, и, поступая по тем временам, вероятно, достаточно рискованно. Правда, я тогда убежденно считал, что для нарушения командировочного предписания были довольно веские оправдания, так как у меня было ощущение, что без ознакомления с положением дел в этом особом районе чрезвычайного положения я не полностью владел межнациональной ситуацией, и, видимо, по этой причине не смог в апреле месяце предотвратить проведение операции «Кольцо», а главное — депортацию армян из ряда сел в этом регионе.

[стр. 269] Мятежный Карабах

Дело в том, что Шаумяновский район, примыкавший к Мардакертскому району НКАО, фактически составлял территорию бывшего полистанского меликства с исторически компактно проживающим армянским населением, по настоянию которого в начале девятнадцатого века и началось добровольное вхождение Армении в состав Российской империи. Именно в Гюлистане в 1813 году был подписан Договор между Россией и Персией. Но в 1921 году по решению руководства Советского Азербайджана при определении границ Нагорно-Карабахской автономной области земли полистанского меликства были отделены от армянского Нагорного Карабаха и подчинены напрямую Баку. С января 1990 года, после Бакинских событий и полной депортации армян из других районов Азербайджана, этот район оставался единственным с армянским населением во всей республике. Шаумяновск был самым «горячим» из всех «горячих точек» Карабаха. Статистика преступлений на межнациональной почве здесь всегда была выше, чем по всей НКАО. Борьба с противоправными действиями на его территории возлагалась на МВД Азербайджан, и было естественным, что никто их не расследовал, ибо они совершались азербайджанцами против армянского населения.

Мои попытки поехать в Шаумяновск в бытность начальника штаба СОГ МВД СССР полковником Гудковым отклонялись. Он безапелляционно заявлял, чтобы я не искал на свою голову дополнительных приключений. Гудков считал, что для меня дел хватает и в НКАО, а еще его долг вернуть каждого из нас домой в Москву целым и невредимым. И там, где можно поостеречься, он не допустит никаких вольностей.

Реальный шанс посетить Шаумяновск был у меня в июле 1991 года, когда по просьбе Председателя Верховного Совета Армянской ССР Левона Тер-Петросяна я летал в Степанакерт для ознакомления с обстановкой в НКАО сразу после проведения операции «Кольцо». Но тогдашний комендант РЧП полковник Жуков организовать мою поездку в Шаумяновскую зону отказался. Он потребовал на это особое разрешение руководства МВД СССР. Однако первый заместитель начальника нашего Управления генерал Ого-

[стр. 270] Виктор Кривопусков

родников приказ на мою поездку в Шаумяновск не подписал. Прежде чем самому принять решение, он, оказывается, посоветовался с руководством МВД Азербайджана. О реакции Баку на мое имя можно было не спрашивать!

И вот я лечу в Шаумяновск только в сентябре 1991 года. Время в СССР — напряженное, смутное. Позади путч ГКЧП. Страна в политической прострации, Горбачев утрачивает властные функции. Безудержная суверенизация захватила союзные республики. Министром МВД СССР после Бориса Карловича Пуго, застрелившегося в своей квартире в последний день деятельности ГКЧП, был назначен Виктор Васильевич Баранников, возглавлявший ранее МВД Российской Федерации. До этого он несколько лет был первым заместителем министра внутренних дел Азербайджана. Союзное МВД на фоне возрастающей, самостоятельности республик лихорадило. В его рядах не стало ни генералов Воронова и Некрылова, ни полковника Кузнецова, многих других высокопрофессиональных руководителей и сотрудников. Но наше подразделение выпадало из общего ряда, продолжало напряженно заниматься чрезвычайными ситуациями на территории умирающего СССР. Я и мои коллеги, как и раньше, не вылезали из горячих точек.

В командировку в Армению с 16 сентября сроком на пятнадцать дней я прибыл по приглашению нового министра МВД Армянской ССР Ашота Манучаряна, в недавнем, прошлом учителя математики и директора одной из ереванских школ. Новое правительство республики состояло практически из бывших руководителей и активистов Армянского Общенационального Движения «Карабах». После нескольких месяцев эйфории от прихода к власти, оно вынуждено было заняться освоением профессиональных навыков государственного управления. Ашот Манучарян был одним из трех первых лиц АОД. Я с ним знаком еще с тех пор, когда он возглавлял комсомол Ереванского университета. Вместе с другими лидерами АОДа Ашот в 1988 году был арестован и даже провел несколько месяцев в московской тюрьме. Позже, в Москве, мы вместе не один раз встречались в гостинице Москва у Зория Балаяна, готовили предложения по урегулированию Карабахского конфликта; Мне всегда было приятно работать

Blog

Виктор Кривопусков

Содержание