Geum.ru

Светлана Алексиевич. Цинковые мальчики

Вид материалаДокументы

Содержание


Голоса из зала
Из выступления Т.М. Кецмура
Из ответов на вопросы
Из разговоров в зале суда
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   25

Голоса из зала




-- Мы -- матери. Хотим сказать... Погубили наших сыновей... Потом

деньги себе на этом зарабатывают... Мы пришли защищать их, чтобы они могли

спокойно лежать в земле...

-- Как вы могли! Как смели облить грязью могилы наших мальчиков. Они до

конца выполнили свой долг перед Родиной. Вы хотите, чтобы их забыли...По

всей стране созданы сотни школьных музеев, уголков. Я тоже отнесла в школу

шинель сына, его ученические тетрадки. Они -- герои! Герои!! О них красивые

книги надо писать, а не делать из них пушечное мясо. Мы лишаем молодежь

нашей героической истории...

-- Они там убивали... Бомбили...

-- А сам ты служил в армии? Не служил... На институтской скамейке

отсиживался, пока наши дети гибли.

-- Не надо у матерей спрашивать: убивал ее сын или не убивал? Она

помнит об одном -- ее сына убили...

-- Каждое утро вижу сына, но до сих пор не верю, что он дома. Когда он

был там, я себе говорила, если привезут гроб, то у меня два пути: на улицу

на митинг или в церковь. Свое поколение я называю "поколением исполнителей".

Афганская война -- пик нашей трагедии. Почему с нами можно делать все?

-- Обыватель сейчас во всем обвинит этих восемнадцатилетних

мальчиков...Вот что вы сделали! Эту войну надо от них отделить...Война была

преступная, ее уже осудили, а мальчиков надо защищать...

-- Я -- учитель русской литературы. Много лет повторяла своим ученикам

слова Карла Маркса: " Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти

лягушки, лопнувшей от натуги". Чему учит ваша книга?

-- Довольно геройствовать, "афганцы"!

-- Будь ты проклят! Будьте прокляты вы все!


Судья И. Жданович:

-- Прекратите шум! Прекратите базар! Это -- суд, а не базар... (Зал

неистовствует.) Объявляется перерыв на пятнадцать минут...

После перерыва в зале суда дежурит милиция.


Из выступления Т.М. Кецмура




Я не готовился выступать, я буду говорить не по бумажке, нормальным

языком. Как я познакомился со знаменитейшей писательницей...Мирового уровня?

Нас познакомила фронтовичка Валентина Чудаева. Она мне сказала, что эта

писательница написала книгу "У войны не женское лицо", которую читают во

всем мире. Потом я на одной из встреч с фронтовиками разговаривал с другими

женщинами-ветеранами, они мне сказали, что Алексиевич сумела из их жизни

сколотить себе состояние и славу, теперь взялась за "афганцев". Я

волнуюсь... Прошу прощения...

Она пришла к нам в клуб "Память" с диктофоном. Хотела написать о многих

ребятах, не только обо мне. Почему она после войны написала свою книгу?

Почему эта писательница с громким именем, мировым, молчала десять лет? Ни

разу не крикнула?

Меня туда никто не посылал. Я сам просился в Афганистан, писал рапорты.

Придумал, что у меня там погиб близкий родственник. Я немножко поясню

ситуацию... Я сам могу написать книгу... Когда мы встретились, я с ней

отказался разговаривать, я так ей и сказал, что мы сами, кто там был,

напишем книгу. Напишем лучше ее, потому что она там не была. Что она может

написать? Только причинит нам боль.

Алексиевич теперь пишет книгу о Чернобыле. Это будет не меньшая грязь,

чем та, что вылита на нас. Она лишила моральной жизни все наше афганское

поколение. Получается, что я -- робот... Компьютер... Наемный убийца... И

мне место в Новинках под Минском, в сумасшедшем доме...

Мои друзья звонят и обещают набить морду, что я такой герой... Я

взволнован... Прошу прощения... Она написала, что я служил в Афганистане с

собакой... Собака по дороге умерла...

Я сам в Афганистан просился... Понимаете, сам! Я не робот... Не

компьютер... Я взволнован... Прошу прощения...


Из ответов на вопросы




С. Алексиевич:

-- В исковом заявлении, Тарас, ты написал, что никогда со мной нее

встречался. А сейчас говоришь, что встречался, но отказался разговаривать.

Значит, ты не сам писал свое исковое заявление?


Т. Кецмур:

-- Я сам написал... Мы встречались... Но я вам ничего не рассказывал...


С. Алексиевич:

-- Если ты мне ничего не рассказывал, откуда я могла знать, что ты

родился на Украине, болел в детстве... Поехал в Афганистан с собакой (хотя,

как ты сейчас говоришь, она по дороге умерла), и звали ее Чарой...

(Молчание.)


Е. Новиков:

-- Вы говорили, что сами попросились в Афганистан, добровольцем. Я не

понял, как вы сегодня к этому относитесь? Ненавидите эту войну или

гордитесь, что там были?


Т. Кецмур:

-- Я не дам вам сбить меня... Почему я должен ненавидеть эту войну? Я

исполнил свой долг...

Из разговоров в зале суда




-- Мы защищаем честь своих погибших сыновей. Верните им честь! Верните

им Родину! Развалили страну. Самую сильную в мире!

-- Это вы сделали наших детей убийцами. Это вы написали эту страшную

книгу... Посмотрите на их фотографии...Какие они молодые, какие красивые!

Разве у убийц бывают такое лица? Мы учили своих детей любить Родину... Зачем

вы написали, что они там убивали? За доллары написали... А мы -- нищие. На

лекарства не хватает...Цветов на могилу сыновьям не за что купить...

-- Оставьте нас в покое!! И почему вы бросаетесь из одной крайности в

другую: сначала изображали героями, а сейчас мы все стали убийцами? У нас

ничего не было, кроме Афгана. Только там мы чувствовали себя настоящими

мужчинами. Никто из нас не жалеет, что там был...

-- Вы хотите нас убедить, что вернулось больное поколение, а я

утверждаю, что вернулось найденное поколение. Мы хотя бы посмотрели, какие

наши парни -- в настоящей жизни! Да, гибли мальчики. А сколько их гибнет в

пьяной драке, в поножовщине? В автомобильных катастрофах каждый год погибает

людей больше, чем мы потеряли за все десять лет этой войны. Наша армия давно

не воевала. Тут мы проверяли себя, современное оружие...Эти мальчики --

герои! А из-за таких, как вы, мы сегодня сдаем свои позиции во всем мире...

Польшу потеряли...Германию потеряли...Чехословакию...Скажите мне, где наша

великая держава? А я за нее до Берлина в сорок пятом дошел...

-- На юге у моря я видела, как несколько молодых парней ползли на руках

по песку к морю...Ног у них было меньше, чем их самих , вместе взятых...И я

не пошла больше на пляж, я не могла там загорать... Я могла там только

плакать...Они еще смеялись, хотели ухаживать за девочками, а все от них

бежали, как я. Я хочу, чтобы у этих ребят все было хорошо. Чтобы они знали:

они нужны нам такие, какие они есть. Им надо жить! Я люблю их за то, что они

живы.

-- Мне до сих пор мучительно вспоминать...Мы ехали в поезде... И в купе

одна из женщин сказала, что она мать офицера, погибшего в Афганистане. Я

понимаю...Она -- мать, она плачет. Но я сказала: " Ваш сын погиб на неправой

войне...Душман защищал свою Родину..."

-- Это такая страшная правда, что она звучит, как неправда. Отупляет.

Ее не хочется знать. От нее хочется защищаться.

-- Ссылаются на приказ: мне, мол, приказали -- я исполнял. На это

ответили международные трибуналы: выполнять преступный приказ --

преступление. И срока давности нет.

-- В девяносто первом году такого суда не могло быть. Компартия

пала...А сейчас коммунисты опять почувствовали силу... Опять заговорили о

"великих идеалах", о "социалистических ценностях"... А кто против, на тех --

в суд! Как бы скоро к стенке не начали ставить... И не собрали нас в одну

ночь на стадионе за колючей проволокой...

-- Я присягал... Я был военный человек...

-- С войны мальчиками не возвращаются...

-- Мы их воспитали в любви к Родине...

-- Мальчишки... Им дали в руки оружие... И внушили -- вот он, враг:

душманская банда, душманская братия, душманское отребье, бандформирования

душманов, бандитские группировки...А думать не научили...

Помните, у Артура Кестлера: " Почему, когда мы говорим правду, она

неизменно звучит как ложь? Почему, провозглашая новую жизнь, мы усеиваем

землю трупами? Почему разговоры о светлом будущем мы всегда перемежаем

угрозами?"

-- Расстреливая притихшие кишлаки, бомбя дороги в горах -- мы

расстреливали и бомбили свои идеалы. Эту жестокую правду надо признать.

Пережить. Даже наши дети научились играть в "духов " и в " ограниченный

контингент ". Теперь давайте все-таки наберемся мужества узнать о себе

правду. Невыносимо! Нестерпимо! Знаю. На себе проверила.

У нас два пути: познание истины или спасение от истины. Надо открыть

глаза...