Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации. Вчасти IV сборника размещен аналитический материал, отражающий вопросы применения норм международного права и национального закон
| Вид материала | Закон |
- Верховного Суда Российской Федерации, Судебной коллегией по гражданским делам Верховного, 250.59kb.
- Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно, 275.72kb.
- Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно, 285.3kb.
- Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 03. 04. 2008 n 5, от 29. 10. 2009, 312.8kb.
- Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 03. 04. 2008 n 5, от 29. 10. 2009, 308.93kb.
- Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 1385.95kb.
- Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 888.95kb.
- Постановлением Конституционного Суда РФ от 02. 02. 1998 n 4-п всоответствии с закон, 410.52kb.
- Постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 27. 07. 83 N 4, от 20. 12. 83 N 11,, 76.81kb.
- Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные в его постановлениях и определениях, 2132.62kb.
По своему содержанию п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ является отсылочной нормой. Нарушения уголовно-процессуального закона, которые являются основанием отмены или изменения приговора предусмотрены в ст. 381 УПК РФ.
Этот перечень не является исчерпывающим. Наряду с указанными в ч. 2 ст. 381 УПК РФ безусловными основаниями отмены или изменения приговора законодатель определяет в качестве существенных нарушений уголовно-процессуального закона и иные нарушения правил уголовного процесса, которые путем лишения или ограничения прав участников судопроизводства повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.
Судебная практика указывает на то, что к иным случаям существенного нарушения норм УПК РФ суды кассационной инстанции относят, например нарушение порядка исследования доказательств, невыполнение собственного решения суда первой инстанции об обязательности проверки показаний участника процесса, нарушение права подсудимого пользоваться помощью не одного, а нескольких защитников, избранных по его усмотрению, расхождение в процессе позиций подсудимого и адвоката, осуществляющего его защиту, несоблюдением порядка замены адвоката и другие процессуальные нарушения.
1. В соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ, закрепившей принцип состязательности сторон, суд создает необходимые условия для исполнения стороной обвинения и стороной защиты их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, что является основой вынесения законного и обоснованного приговора. Нарушение судом указанного принципа относится к числу существенных нарушений уголовно- процессуального закона, влекущих отмену приговора
Судебная коллегия Смоленского областного суда отменила приговор с
направлением дела на новое судебное рассмотрение в отношении М., осужденного за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, к семи годам и шести месяцам лишения свободы по тем основаниям, что суд при рассмотрении дела допустил нарушение требований ст. 15 УПК РФ. Так, суд, исследуя доказательства в судебном заседании, допросил свидетеля Х. в целях обеспечения его безопасности в отсутствие сторон, не предоставив при этом им возможности задать вопросы свидетелю, что лишило участвовавшего в судебном заседании прокурора выполнить обязанности по поддержанию государственного обвинения, а подсудимого и его адвоката осуществить право на защиту.
Давая оценку указанному нарушению, судебная коллегия правильно исходила из того, что допрос свидетеля без участия сторон стеснил права участников судопроизводства, что не могло не отразиться на вынесении законного, обоснованного и справедливого приговора.
2. Невыполнение судом требований ст. 256, 271 УПК РФ о порядке рассмотрения в судебном заседании заявленного ходатайства, ущемившее права участника процесса, признано существенным нарушением уголовно-процессуального закона
Приговором Петровского районного суда Ставропольского края И. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к шести годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Он признан виновным в умышленном убийстве потерпевшего Н. В комнате общежития Светлоградского специального дома-интерната для престарелых И. после распития спиртных напитков нанес потерпевшему несколько ударов камнем по голове и ударил его головой о стену, причинив телесные повреждения, повлекшие наступление смерти потерпевшего.
Подсудимый в судебном заседании, отрицая умысел на убийство, показал, что обстоятельств происшедшего не помнит и заявил ходатайство о проведении судебно-психиатрической экспертизы, ссылаясь на то, что он является инвалидом второй группы в связи с травмой черепа. В удовлетворении ходатайства И. было отказано.
Изложенные в ходатайстве обстоятельства имели существенное значение для решения вопроса о вменяемости подсудимого, однако они остались неисследованными. Отказывая в удовлетворении ходатайства, суд грубо нарушил требования ст. 256, 271 УПК РФ, устанавливающих порядок разрешения судом ходатайств. В силу ст. 271 УПК РФ ходатайство участника судебного разбирательства о вызове в судебное заседание эксперта и проведении судебно-психиатрической экспертизы рассматривается судом с учетом мнений участников процесса. В случае отказа в удовлетворении такого ходатайства, суд выносит отдельный процессуальный документ – мотивированное определение либо постановление, оглашаемое в судебном заседании. Из материалов дела усматривается, что суд мотивированного определения об отказе в удовлетворении ходатайства подсудимого о назначении по делу судебно-психиатрической экспертизы не вынес. Данное нарушение могло повлиять на правильность выводов суда о виновности И. В связи с этим суд второй инстанции признал названное процессуальное нарушение существенным, влияющим на правильность выводов суда и направил дело на новое судебное разбирательство.
3. Рассмотрение дела судом в отсутствии несовершеннолетней потерпевшей, при условии признания ее явки обязательной, явилось основанием для отмены приговора
Приговором Ленинского районного суда Самарской области К. осужден по п. «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ к семи годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Судебная коллегия по кассационной жалобе К., приговор отменила, указав, что в процессе предварительного следствия несовершеннолетняя потерпевшая С. неоднократно изменяла показания об обстоятельствах преступления. При допросе с участием педагога она показала, что К. совершал в отношении нее действия сексуального характера. О применении к ней насилия она не заявляла.
В ходе судебного разбирательства С. отказалась давать ответы на вопросы участников процесса и суд пришел к выводу о необходимости ее повторного допроса с участием педагога. Установив, что потерпевшая находится на лечении, суд в нарушение требований ст. 253 УПК РФ не вынес определения об отложении дела на определенный срок и рассмотрел его по существу без участия потерпевшей, чем нарушил требование ч. 2 ст. 249 УК РФ, согласно которому участие потерпевшей в разбирательстве дела являлось обязательным.
С учетом указанных нарушений дело направлено на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.
4. Уголовное дело не может быть рассмотрено судом без участия защитника, допущенного в процесс с соблюдением установленного законом порядка, если подсудимый не отказался от его помощи. Такое требование должно быть соблюдено и в тех случаях, когда в рассмотрении дела в качестве защитника принимает участие иное лицо, допущенное наряду с адвокатом в процесс по ходатайству подсудимого
Фрунзенский районный суд г. Владивостока по уголовному делу в отношении С., осужденного по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 188 УК РФ, допустил к участию в деле в качестве защитников адвоката Л. и наряду с ним З., не являющегося адвокатом.
При рассмотрении дела в надзорном порядке президиум Приморского краевого суда установил нарушение права осужденного на защиту.
Мотивируя этот вывод, суд надзорной инстанции указал, что адвокат Л. в судебное заседание не явился. Причины его неявки судом не выяснялись. От участия в деле адвоката Л. С. не отказывался. При таких обстоятельствах суд обязан был в соответствии с требованиями ст. 248 УПК РФ отложить судебное разбирательство и разрешить вопрос о возможности участия в деле адвоката Литвинова либо о его замене, что выполнено не было.
Участие же в деле в качестве защитника только З. не обеспечило в полной мере защиты прав подсудимого, поскольку ч. 1 ст. 50 УПК РФ предоставляет право лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, иметь несколько защитников. Таким правом С. воспользовался и по определению суда к участию в деле были допущены два защитника. Однако суд не выполнил собственного определения и рассмотрел дело в отсутствие адвоката.
В связи с указанными нарушениями приговор и кассационнное определение отменены с направлением дела на новое судебное рассмотрение.
5. Приговор и кассационное определение отменены в связи с несоблюдением судом установленной ч. 3 ст. 50 УПК РФ процедуры замены адвоката в процессе
Приговором Михайловского районного суда Приморского края Щ. осуждена за сбыт наркотических средств и незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта.
Несмотря на наличие соглашения подсудимой с адвокатом А. о ведении ее дела в суде, суд рассмотрел дело без участия адвоката и постановил обвинительный приговор, который вступил в законную силу.
Президиум Приморского краевого суда отменил состоявшиеся судебные решения и направил дело на новое судебное разбирательство в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
Как видно из дела, адвокат А. в судебное заседание не явилась. На л.д. 169 имеется справка, подтверждающая ее занятость в рассмотрении другого уголовного дела. В нарушение п. 3 ст. 50 УПК РФ суд не выяснил продолжительность занятости адвоката в другом процессе и предложил Щ. воспользоваться юридической помощью адвоката М., сообщив ей, что ее защитник А. уклоняется от явки в судебное заседания, тем самым ввел ее в заблуждение. От участия в деле адвоката М. Щ. отказалась и суд рассмотрел дело без участия защитника.
Между тем при невозможности участия адвоката в рассмотрении дела в течение пяти суток суд, в силу ч. 3 ст. 50 УПК РФ, обязан был принять меры к назначению другого защитника, что выполнено не было. Данное нарушение суд надзорной инстанции обоснованно признал нарушением права на защиту.
6. Расхождение позиций подсудимого и адвоката, осуществляющего его защиту, признано судом кассационной инстанции существенным нарушением уголовно-процессуального закона
Приговором Магаданского городского суда К. сужден по ч.1 ст. 111 УК РФ к лишению свободы. Он признан виновным в том, что в состоянии алкогольного опьянения на почве личных неприязненных отношений нанес удары ножом Ж.
Не отрицая нанесение ножевого ранения потерпевшему, К. пояснил, что совершил вмененное ему действие не из-за личных неприязненных отношений, а в связи с неправомерными действиями Ж., который в его квартире, будучи пьяным, приставал к его сожительнице Б., требовал от нее интимной близости, что и послужило причиной конфликта, в ходе которого Ж. первый нанес ему удар деревянным бруском длиной два метра.
Эти обстоятельства, по его мнению, могла бы подтвердить в суде Б., но она в судебном заседании не допрошена.
Отменяя приговор за нарушением права подсудимого на защиту, судебная коллегия Магаданского областного суда отметила, что при обсуждении вопроса о возможности окончания судебного следствия К. настаивал на допросе в судебном заседании свидетеля Б., утверждая, что ее показания имеют важное значение для решения вопроса о степени его вины, поскольку он фактически защищал ее и себя от неправомерных действий Ж.
Адвокат же Л. вопреки интересам подзащитного заявил суду, что оставляет этот вопрос на его усмотрение. Суд отказал в удовлетворении ходатайства и огласил показания Б., данные на предварительном следствии. Это процессуальное действие суд также выполнил с нарушением правил ст. 281 УПК РФ, регламентирующей оглашение показаний свидетеля, ранее данных на предварительном следствии.
Судебная коллегия признала расхождение в позициях подсудимого и его защитника нарушением права К. на защиту, поскольку адвокат не выполнил возложенную на него Федеральным законом от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» обязанность отстаивать права и законные интересы доверителя всеми незапрещенными законом средствами.
7. Принятие судом отказа лица, привлеченного к уголовной ответственности, от помощи защитника по причине материальных затруднений относится к числу существенных нарушений уголовно-процессуального закона
При рассмотрении уголовного дела в отношении Л. Первомайский районный суд г. Владивостока принял заявление подсудимой об отказе от услуг адвокатов, хотя она ссылалась на отсутствие у нее средств на оплату их труда.
В кассационном порядке приговор отменен за нарушением права на защиту, поскольку отказ от адвоката носил вынужденный характер.
На такие недостатки судопроизводства обратил внимание судов Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления от 5 апреля 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», согласно которому отказ от защитника, обусловленный соображениями материального порядка, является вынужденным и нарушает право подсудимого на защиту.
8. В основу приговора не могут быть положены доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ
В соответствии с правилами оценки доказательств, установленными ст. 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.
Суду предоставлено право признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе с соблюдением порядка, установленного ст. 234 – 235 УПК РФ.
Принимая на предварительном слушании или в судебном заседании решение о недопустимости того или иного доказательства, суд обосновывает свой вывод по этому вопросу в определении либо постановлении и исключает его из числа доказательств. Судебная практика указывает на то, что при оценке доказательств суды не всегда проверяют их с точки зрения допустимости.
Приговором Черногорского городского суда Республики Хакасия осуждены С.А. и С.О. по ч. 4 ст. 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда Республики Хакасии приговор отменен.
Коллегия указала, что в обоснование своих выводов о виновности осужденных суд в числе других доказательств привел заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы о причине наступления смерти потерпевшего. Однако данное доказательство суд первой инстанции получил с нарушением установленного законом порядка производства экспертизы. В частности, в нарушение требований ст. 283 УПК РФ председательствующий не предложил сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту, а сформулировал их сам. Вопросы, вынесенные судом на разрешение экспертизы не были оглашены в судебном заседании и по ним не были заслушаны мнения участников судебного разбирательства, что стеснило их процессуальные права.
По ходатайству государственного обвинителя суд назначил дополнительную судебно-медицинскую экспертизу. Однако и в этом случае стороне защиты не было предоставлено право задать эксперту вопросы. Экспертные заключения, полученные судом с нарушением установленного порядка, не могут быть признаны допустимыми доказательствами, поскольку при экспертном исследовании не учитывались те обстоятельства, на которые могли указать участники судебного разбирательства в своих вопросах.
Суд кассационной инстанции в своем определении указал также на то, что заключение ранее проведенной комиссионной судебно-медицинской экспертизы о причине смерти потерпевшего подготовлено экспертным учреждением по своей инициативе при отсутствии соответствующего документа о ее назначении. При таких условиях указанное заключение не могло быть использовано судом в качестве допустимого доказательства.
9. При принятии решения об исключении отдельных доказательств из общего перечня доказательств, предъявленного в судебное разбирательство, судом допущено формальное отношение к оценке процессуального нарушения, в силу которого доказательство ошибочно признано недопустимым
Судебной коллегией по уголовным делам Амурского областного суда по кассационному представлению государственного обвинителя отменен оправдательный приговор Селемджинского районного суда в отношении П., обвиняемого в преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 111 УК РФ – умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего.
Из материалов дела следует, что суд первой инстанции счел невозможным положить в основу приговора показания свидетелей, допрошенных в судебном заседании, так как ни один из них не являлся очевидцем действий, которые совершил П.
Между тем такого требования к показаниям свидетеля как к источнику доказательств закон не предъявляет. В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания свидетеля могут быть отнесены к числу недопустимых доказательств только тогда, когда они основаны на догадке, предположении, слухе, а также когда свидетель не может указать источник своей осведомленности. Таких обстоятельств суд не установил и в приговоре не привел. В связи с этим кассационный суд признал, что в приговоре не дана надлежащая оценка показаниям свидетелей.
По формальным основаниям суд также исключил из числа доказательств протокол осмотра места происшествия лишь по той причине, что одна из понятых О. показала в судебном заседании, что при осмотре места происшествия следователем ей не были разъяснены права и обязанности, предусмотренные ст. 60 УПК РФ.
Принимая такое решение, суд не учел, что согласно протоколу осмотра места происшествия понятым О. и К. до начала осмотра были разъяснены требования названной статьи, что зафиксировано личными подписями обеих понятых в протоколе осмотра места происшествия. По окончании осмотра протокол этого следственного действия был зачитан участникам осмотра, замечаний от понятых и других участвующих в осмотре лиц не поступило.
Этим обстоятельствам суд оценки не дал и не высказал доводов, почему он отдал предпочтение показаниям О. в суде и отверг сведения содержащиеся в протоколе осмотра места происшествия.
Как видно из приговора, суд также признал недопустимым доказательством чистосердечное признание П. ввиду несоответствия его формы требованиям, предъявляемым ст. 142 УПК РФ к явке с повинной, однако не обсудил возможности использования этого доказательства применительно к требованиям ст. 74 УПК РФ.
Допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона, по мнению судебной коллегии, не позволили суду дать всестороннюю и объективную оценку собранным по делу доказательствам в их совокупности и сделали невозможным постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.
10. Строгое соблюдение правил уголовного судопроизводства при рассмотрении дела является одним из условий постановления законного и обоснованного приговора
Приговор Усть-Абаканского районного суда Республики Хакасия по делу Н., осужденного за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ, отменен кассационной инстанцией ввиду несоблюдения судом процессуальных норм, регулирующих производство по делу в суде первой инстанции.
Статьей 275 УПК РФ установлены правила допроса подсудимого, в соответствии с которым при его согласии дать показания по делу, первыми его допрашивают защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения.
Установив такую норму, законодатель тем самым обеспечил более полную реализацию права подсудимого на защиту. Вопреки закону подсудимый первоначально был допрошен не защитником, а государственным обвинителем, чем ущемлено его право на защиту.
В нарушение ч. 2 ст. 278 УПК РФ перед началом допроса свидетелей судом не выяснялся вопрос об их отношении к подсудимому и потерпевшему.
Кроме того, судебная коллегия в определении указала, что вопреки требованиям ч. 2 ст. 281 УПК РФ суд огласил показания не явившихся в суд свидетелей без выяснения по этому вопросу мнения участников процесса.
Допущенные судом нарушения процессуального характера признаны существенными, поскольку поставили под сомнение достоверность добытых по делу доказательств.
11. Уголовные дела в отношении несовершеннолетних не могут быть рассмотрены в особом порядке судебного разбирательства, установленном главой 40 УПК РФ
В силу ч. 2 ст. 420 УПК РФ производство по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних, осуществляется в общем порядке в соответствии с частями 2 и 3 УПК РФ, с учетом положений, закрепленных главой 50 УПК РФ, учитывающей особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних.
Из материалов проведенных на местах обобщений, можно сделать вывод о том, что суды в нарушение этих законоположений в случае, когда несовершеннолетний подсудимый заявляет о своем согласии с предъявленным обвинением и ходатайствует о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства, удовлетворяет такие ходатайства.
На наш взгляд, причина таких нарушений связана с тем, что законодатель, устанавливая особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, не ввел изъятия для дел о преступлениях несовершеннолетних.
Рассмотрение дел о преступлениях несовершеннолетних по правилам главы 40 УПК РФ не гарантирует всестороннего, полного и объективного исследования как фактических обстоятельств совершенного преступления, так и данных о личности несовершеннолетнего подсудимого, условий его жизни, воспитания, причин, побудивших к совершению преступления, уровня психического развития, влияния на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц и т. д. Избирая в отношении несовершеннолетнего упрощенный порядок рассмотрения дела, суды упускают из виду, что при особом порядке рассмотрения дела законом предусмотрено постановление лишь обвинительного приговора. Отсюда следует, что при особом порядке судебного разбирательства суд не может решить вопрос о применении к подростку мер воспитательного воздействия, когда это необходимо.
В связи с этим, разъясняя судам порядок применения норм УПК РФ, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 5 марта 2004 г. № 1 применительно к делам о преступлениях несовершеннолетних в п. 28 указал на недопустимость применения особого порядка принятия судебного решения по делам несовершеннолетних.
Между тем судебная практика свидетельствует о том, что у судов все еще не сложилось единого мнения о возможности рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних в особом порядке.
Так, Магаданский городской суд в отношении несовершеннолетнего П., осужденного по ч. 1 ст. 109 УК РФ; Северо-Эвенский районный суд Магаданской области в отношении несовершеннолетнего Г., осужденного по ч. 3 ст. 158 УК РФ; Елизовский районный суд Камчатской области в отношении семнадцатилетнего Л. и пятнадцатилетнего Т., осужденных по п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ, рассмотрели дела в особом порядке без проведения судебного разбирательства.
Приговоры по всем этим делам отменены, в связи с нарушением правил уголовного судопроизводства.
12. При вынесении оправдательного приговора суд в нарушение п. 4 ст. 305 УПК РФ не привел мотивы, по которым он отверг доказательства представленные стороной обвинения
Кировским районным судом г. Владивостока постановлен в отношении К., обвиняемого по ч. 2 ст. 162, ч. 3 ст. 229 УК РФ, оправдательный приговор за непричастностью его к совершению преступлений.
К. было предъявлено обвинение в том, что он совершил разбойное нападение на Ч. и Щ. с целью завладения имуществом и наркотическими средствами.
Судебная коллегия по уголовным делам, отменяя оправдательный приговор в кассационном порядке, указала, что суд, установив отсутствие вины К., не дал оценки тем обстоятельствам, что потерпевший Ч. опознал оправданного как одного из участников нападения, подробно описал его действия, подтвердил свои показания на очной ставке.
К. в доказательство своей невиновности сослался на то обстоятельство, что обнаруженные в квартире на вазе отпечатки пальцев его рук, он мог оставить ранее, когда был в гостях у К-й, смотрел телевизор, перебирал кассеты и мог дотронуться до вазы.
Признав показания К. в этой части достоверными, суд отверг показания потерпевшего Щ. и свидетеля К-й, пояснивших, что К. не мог при указанных обстоятельствах оставить след пальца на вазе, так как ваза стоит отдельно от кассет за стеклянными дверцами шкафа и ею не пользуются, т. е. не привел мотивов, по которым он не принял во внимание доказательства, представленные стороной обвинения.
Дело направлено на новое судебное разбирательство.
13. В мотивировочную часть обвинительного приговора суд включил формулировки, которые поставили под сомнение вывод суда о доказанности размера хищения
При рассмотрении Магаданским городским судом уголовного дела в отношении Г. и К. суд признал установленным, что подсудимые, совершая разбойное нападение на главу крестьянско-фермерского хозяйства «Тепличное» К-на, совершили хищение принадлежащего ему имущества в крупном размере на сумму 593 284 руб.
Вместе с тем, мотивируя свое решение о передаче иска потерпевшего на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства, суд указал в приговоре, что «в материалах дела не имеется сведений о стоимости похищенного на период рассмотрения дела, не представлены эти сведения и гражданским истцом, в связи с этим в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела невозможно установить подробный расчет по иску». Таким образом, суд допустил противоречивые выводы в приговоре относительно установленного им размера ущерба, причиненного преступлением, что могло повлиять на правильность юридической оценки содеянного.
Судебная коллегия по уголовным делам Магаданского областного суда, признав это нарушение наряду с другими допущенными по делу нарушениями уголовно-процессуального законодательства существенным, отменила приговор с направлением дела на новое рассмотрение.
14. Резолютивная часть приговора должна вытекать из его вводной и описательно-мотивирочной частей. Несоответствие резолютивной части приговора другим частям свидетельствует о его незаконности
По смыслу закона (ст. 304 – 309 УПК РФ) все составные части приговора должны являть собой логически связанный судебный документ.
Иркутским областным судом отменен приговор Усть-Удинского районного суда в отношении Е. и Р., оправданных по ч. 2 ст. 158 УК РФ.
Из текста приговора видно, что его резолютивная часть не соответствует описательно-мотивировочной части, поскольку в описательно-мотивировочной части в качестве основания оправдания указана недоказанность участия подсудимых, оправданных в совершении преступления, а в резолютивной части – об отсутствии в их действиях состава преступления. Правильное установление мотивов оправдания имеет важное значение, поскольку в зависимости от оснований оправдания наступают различные правовые последствия, например, в отношении гражданского иска, если оправдан несовершеннолетний, не достигший установленного законом возраста.
15. Уголовное дело может быть возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в том случае, когда нарушения, допущенные при составлении обвинительного заключения (обвинительного акта) исключают возможность вынесения судебного решения на основе данного заключения или акта
Статья 237 УПК РФ, установившая основания и порядок возвращения судом дела прокурору, не содержит исчерпывающего перечня обстоятельств, с которыми законодатель связывает возможность применения этой процессуальной нормы судом.
Кроме того, конструкция этой нормы закона не раскрывает полностью понятие «препятствие рассмотрения дела судом». Такой пробел в уголовно-процессуальном законе порождает разночтения в его толковании и ведет к неправильному применению закона.
Материалы обобщения судебной практики указывают на то, что суды испытывают затруднения в разрешении вопроса о том, какие конкретно нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные на стадии досудебного производства по делу, могут быть отнесены к числу обстоятельств, препятствующих рассмотрению дела судом, а какие не могут быть признанными в качестве таковых.
В большинстве регионов Российской Федерации сложилась устойчивая практика, когда к числу обстоятельств, препятствующих рассмотрению дела, суды относят: нарушения требований п. 5 ч. 2 ст. 171, п. 4 ч. 1 ст. 220 УПК РФ, согласно которым в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении наряду с описанием существа обвинения надлежит указывать пункт, часть и статью УК РФ, по которой лицо привлечено к уголовной ответственности; нарушение правил подследственности, предусмотренных ст. 151 УПК РФ; нарушение порядка составления и утверждения обвинительного заключения (ст. 220 – 222 УПК РФ); например, когда:
- оно утверждается ранее, чем составлено;
- отсутствуют сведения о вручении обвиняемому обвинительного заключения или списка лиц, подлежащих вызову в суд;
- составляется обвинительное заключение неправомочным на то лицом;
- допускаются ошибки в фамилии, имени, отчестве обвиняемого или в его данных о личности;
- обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, указанному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
К обстоятельствам, препятствующим судебному рассмотрению дела, суды также относят неразъяснение обвиняемому положения п. 5 ст. 217 УПК РФ, предоставляющего ему право ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей, коллегией из трех судей; неразъяснение правил применения особого порядка судебного разбирательства, права заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания; обнаружение оснований для соединения уголовных дел в одно производство и другие нарушения норм уголовно-процессуального закона.
Наряду с этим в практике применения судами ст. 237 УПК РФ обнаруживаются и иные тенденции. Ряд судов исходит из того, что перечисленные выше нарушения и, в частности, требований ст. 171, 220 УПК РФ, не препятствуют вынесению законного и обоснованного приговора в тех случаях, когда по материалам дела с учетом предъявленного обвинения можно сделать вывод о возможности применения к подсудимому более мягкого закона.
Так, Смидовичский районный суд Еврейской автономной области возвратил дело в отношении Д. прокурору по основанию, указанному в п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, поскольку в обвинительном заключении при формулировке обвинения и квалификации действий обвиняемого не был указан пункт «в» ч. 2 ст. 231 УК РФ, предусматривающий уголовную ответственность за незаконное выращивание запрещенных к возделыванию растений, а также за культивирование сортов конопли, содержащих наркотические вещества, совершенных в крупном размере.
Отменяя постановление суда первой инстанции о возвращении дела прокурору для устранения этого недостатка, кассационная инстанция указала, что в соответствии со ст. 252 УПК РФ суд рассматривает уголовное дело в рамках предъявленного лицу обвинения.
Из постановления о привлечении Д. в качестве обвиняемого и обвинительного заключения видно, что его действия квалифицированы по ч. 2 ст. 231 УК РФ, хотя и не указан п. «в» части второй этой статьи, устанавливающий уголовную ответственность за совершение такого деяния в крупном размере.
Судебная коллегия также отметила, что согласно п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ уголовное дело может быть возвращено прокурору в том случае, если допущенное нарушение исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения по делу. Нарушение же, отмеченное судом первой инстанции (неуказание конкретного пункта ч. 2 ст. 231 УК РФ), не препятствует рассмотрению дела и постановлению приговора по более мягкому составу преступления, предусмотренному ч. 1 ст. 231 УК РФ при условии доказанности обвинения.
Не противоречит ли такой подход судебной коллегии суда Еврейской автономной области нормам уголовного и уголовно-процессуального законодательства?
Закон установил жесткие требования, обязывающие органы предварительного следствия (дознания) при составлении обвинительного заключения (акта) излагать формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК РФ.
Согласно же ст. 252 УПК РФ, определившей пределы судебного разбирательства, разбирательство дела в суде проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему конкретному обвинению с указанием уголовного закона, по которому оно предъявлено.
При этом суд не вправе выходить за пределы содержания обвинения, предъявленного органами дознания и предварительного следствия, и не может сам формулировать обвинение. Он вправе изменить обвинение лишь при условии, если действия подсудимого не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от обвинения, по которому судом дело принято к производству.
Действительно, вынесение приговора по более мягкому обвинению в приведенном примере возможно, но лишь при недоказанности крупного размера содеянного. Во всех же других случаях вынесение приговора с переквалификацией преступления на более мягкий состав не обеспечит соблюдение принципа справедливости правосудия, установленного ст. 6 УК РФ, согласно которому наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Иными словами, в данной ситуации виной субъекта преступления не будут охватываться все обстоятельства совершенного деяния, образующие вмененный состав преступления, в частности, направленность его умысла на совершение незаконного культивирования растений, содержащих наркотические вещества в крупном размере, что приведет к необоснованному смягчению наказания.
Следует учитывать также, что согласно п. 2 постановления Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» признана не соответствующей Конституции РФ ч. 4 ст. 237 УПК РФ, содержавшая запрет на производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, не предусмотренных ст. 237 УПК РФ, по уголовному делу, возвращенному прокурору. В связи с этим можно сделать вывод, что после возвращения дела прокурору производство следственных и иных процессуальных действий, если они не связаны с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, допустимо.
Следовательно, применительно к вышеприведенному примеру по возвращенному прокурору делу в отношении Д. возможно на основании ст. 175 УПК РФ вынести новое постановление о привлечении его в качестве обвиняемого с указанием ранее пропущенного п. «в» ч. 2 ст. 231 УК РФ и пересоставить обвинительное заключение, т. е. выполнить необходимые процессуальные действия. Суд же при устранении этого недостатка обретет возможность рассмотреть дело в рамках предъявленного обвинения.
Или такой пример.
Приговором Абаканского городского суда Республики Хакасия осужден Л. по ст. 112 УК РФ.
Как указано в определении судебной коллегии Верховного суда Республики Хакасия, суд первой инстанции, постановляя приговор, грубо нарушил правила квалификации преступлений, а также требования ст. 308 УПК РФ, согласно которой резолютивная часть приговора должна содержать пункт, часть и статью УК РФ, предусматривающие ответственность за преступление, в совершении которого подсудимый признан виновным.
В резолютивной части приговора суд ограничился указанием лишь статьи УК РФ, по которой Л. признан виновным, не обозначая при этом ее часть.
Указанное нарушение кассационная инстанция признала существенным и по этим основаниям отменила приговор.
По результатам рассмотрения судами этих двух дел можно прийти к выводу, что одно и то же нарушение закона, заключающееся в неуказании пункта, части и статьи УК РФ, но допущенное на разных стадиях уголовного процесса, а именно при вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого, составлении обвинительного заключения и постановлении обвинительного приговора, наступают неоднозначные последствия. Так, если в следственных документах не указываются эти данные, то такое нарушение может послужить основанием для осуждения виновного по более мягкому закону либо для направления дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. Если же суд допустил подобное нарушение при составлении приговора, то это же обстоятельство уже безусловно влечет отмену приговора.
Представляется, что такой двойной подход к разрешению вопроса о том, является ли указанное нарушение существенным нарушением уголовно-процессуального закона, препятствующим рассмотрению дела судом и влекущим за собой отмену приговора, недопустим.
Неуказание в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении пункта, части и статьи уголовного закона, на наш взгляд, во всех случаях следует рассматривать как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, поскольку такое нарушение неразрывно связано с ущемлением права обвиняемого на защиту, который вправе знать, в чем конкретно он обвиняется и иметь возможность осуществить защиту по предъявленному обвинению.
Эти примеры из судебной практики указывают на необходимость более точного определения в уголовно-процессуальном законе понятия существенного его нарушения.
16. Уголовное дело может быть возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом не только со стадии предварительного слушания, но и со стадии судебного разбирательства в случае, если нарушение норм закона, препятствующие рассмотрению дела, выявлено на этой стадии процесса
Абаканским городским судом Республики Хакасия со стадии судебного следствия возвращено прокурору дело по обвинению Ш. в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 228 УК РФ, по мотивам составления обвинительного заключения с нарушением уголовно-процессуального закона.
Ходатайство о возвращении дела прокурору в судебном заседании поступило от защитника подсудимого и было удовлетворено судьей.
Отменяя постановление судьи, судебная коллегия Верховного суда Республики Хакасия отметила, что судья назначил дело к рассмотрению без предварительного слушания и только в судебном заседании установил, что при составлении обвинительного заключения допущено нарушение норм уголовно-процессуального закона. Судья не учел, что решение о возвращении дела прокурору он мог принять только на предварительном слушании дела.
Такое решение судебной коллегии Верховного Суда Республики Хакасия противоречит разъяснению по этому вопросу, содержащемуся в абз. 3 п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», согласно которому «в тех случаях, когда существенное нарушение закона, допущенное в досудебной стадии и являющееся препятствием к рассмотрению уголовного дела, выявлено при судебном разбирательстве, суд, если он не может устранить такое нарушение самостоятельно, по ходатайству сторон или по своей инициативе возвращает дело прокурору для устранения указанного нарушения при условии, что оно не будет связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия».
§ 3. Неправильное применение уголовного закона
Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что значительная часть судебных ошибок связана с неправильным определением квалификации совершенного преступления. Это объясняется тем, что суды, анализируя собранные по делу доказательства, не во всех еще случаях устанавливают все признаки состава преступления, содержание и направленность умысла обвиняемого, а следовательно и формы его вины, виды соучастия и роль каждого из привлеченных к уголовной ответственности лиц в совершении преступления. Не всегда тщательно исследуются обстоятельства, с которыми закон связывает установление стадии совершения преступления – является ли содеянное приготовлением к преступлению или покушением на преступление, оконченным или неоконченным преступлением.
Зачастую эти недостатки обусловлены тем, что органы предварительного следствия изначально неправильно квалифицируют действия обвиняемых, завышают объем обвинения без достаточного подтверждения соответствующими доказательствами, а суды не всегда устраняют подобные нарушения.
Имеют место случаи переквалификации судом действий обвиняемых, совершивших особо тяжкие преступления против личности, поскольку в ходе предварительного расследования дела не были предприняты все предусмотренные законом меры по установлению мотива, умысла на совершение деяния, а в последующем в период судебного разбирательства такой возможности уже не имелось, поскольку суд в соответствии с законом в настоящее время не наделен правом возвращения дела прокурору для восполнения пробелов следствия путем собирания новых доказательств. В результате лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление, осуждалось не за фактически совершенное преступление, а за иное, более мягкое. Особенно это касается дел об умышленном убийстве, причинении тяжких телесных повреждений, разбойных нападениях.
Чаще всего квалификация содеянного изменялась судами вышестоящей инстанции по таким составам, как преступление против личности и собственности граждан. При этом иногда исключались квалифицирующие признаки преступлений – применение насилия, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, причинение значительного ущерба и т. д.
Такие нарушения материального закона можно проиллюстрировать следующими примерами судебной практики.
1. При квалификации действий по ст. 105 УК РФ вывод суда о наличии у виновного умысла на убийство должен быть мотивирован
Приговором Череповецкого городского суда Вологодской области М. был признан виновным и осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ за умышленное убийство С.
Судом кассационной инстанции приговор изменен и действия М. переквалифицированы на ч. 4 ст. 111 УК РФ.
В своем определении судебная коллегия указала, что согласно описательной части приговора М. умышленно нанес удар ножом в грудь С., причинив ему опасные для жизни телесные повреждения, которые находятся в причинной связи с его смертью, т.е. суд фактически установил вину М. не в убийстве, а в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть человека.
Такие обстоятельства, установленные судом первой инстанции, согласуются и с показаниями осужденного М. в судебном заседании о том, что убивать С. он намерения не имел и когда тот пытался, как ему показалось, его ударить, то хотел остановить С. ответным ударом ножа в руку, а попал в грудь, после чего нож выбросил. Доводы М. в части направленности его умысла на убийство судом не исследовались и ничем не опровергнуты.
При таком положении вывод суда о наличии в действиях М. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, не может быть признан обоснованным.
2. Уголовная ответственность по ст. 127 УК РФ может иметь место лишь при наличии в действиях виновного прямого умысла на реальное ограничение физической свободы потерпевшего, когда виновный осознает, что избранным им способом он лишает потерпевшего права по собственному усмотрению и волеизъявлению находиться в любом месте, перемещаться в физическом пространстве и желает наступления таких последствий
Приморский краевой суд признал необоснованным осуждение Ф. по п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ за незаконное лишение человека свободы. Уголовное дело в отношении него прекратил за отсутствием в его действиях состава преступления.
Отменяя приговор Первомайского районного суда г. Владивостока судебная коллегия указала, что имеющиеся в деле доказательства ставят под сомнение вывод суда о наличии в действиях Ф. умысла на незаконное лишение свободы К. Суд первой инстанции признал установленным, что Ш. привел К. в квартиру Ф., где он, Ф. и пришедший ранее К-в стали распивать спиртное. Около 22 часов Ш. совершил изнасилование К. Через полчаса Ф. и К-в вступили в сговор на лишение К. свободы и с этой целью стали удерживать ее в квартире. К-в взял у Ф. ключ от входной двери и с согласия последнего закрыл входную дверь квартиры снаружи. Оба заведомо знали, что при таких обстоятельствах К. не сможет покинуть квартиру.
Однако эти установленные судом фактические обстоятельства не подтверждены материалами дела.
Ф. в судебном заседании отрицал свою вину и показал, что в сговоре с К-вым удерживать в своей квартире К. не состоял. Он не мог выпустить К. из квартиры, поскольку у него не было ключа от входной двери, которую К-в закрыл снаружи. Показания Ф. в этой части соответствуют показаниям потерпевшей К. о том, что К-в и Ш. ушли из квартиры, но затем вернулись, забрали у Ф. ключ от квартиры и закрыли дверь снаружи, так как опасались, что Ф. ее отпустит. На просьбу выпустить ее из квартиры Ф. ответил, что ключа у него нет, дверь открыть он не может. Когда придет домой его жена, сын или К-в, они откроют дверь, а ломать дверь он не станет.
Судебная коллегия отметила также, что факт передачи ключа Ф. К-ву при таких обстоятельствах сам по себе не свидетельствует о намерении Ф. незаконно лишить К. свободы. Из показаний Ш. следует, что когда он и К-в собрались уходить из квартиры, Ф. и К. мирно разговаривали, Ф. ее не удерживал.
К-в подтвердил в суде, что входную дверь он закрыл по собственной инициативе.
С учетом изложенного судебная коллегия пришла к обоснованному выводу об отсутствии в деле бесспорных доказательств того, что Ф. имел прямой умысел на лишение К. свободы путем удержания ее в своей квартире.
3. Момент окончания преступления определяется полнотой признаков его объективной стороны с учетом степени реализации преступного умысла
Изучение кассационной и надзорной практики показало, что суды все еще испытывают затруднения в отграничении оконченного преступления от неоконченного, определяемого в соответствии со ст. 29 УК РФ как приготовление к преступлению и покушение на преступление.
Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (п. 6) разъяснил судам, что кража и грабеж считаются оконченными, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом).
Указанное разъяснение содержит оценочное понятие – «реальная возможность распорядиться похищенным». В силу этого на практике толкование этого понятия носит неоднозначный характер.
Некоторые суды считают, что виновный имеет реальную возможность распорядиться похищенным с того момента, когда имущество фактически изъято из владения потерпевшего, и квалифицируют содеянное как оконченное преступление. Такое понимание является ошибочным и ошибки судов исправляются в кассационном и надзорном порядке.
Например, отсутствие реальной возможности распорядиться имуществом, которым осужденные намеревались завладеть, не было учтено судом первой инстанции при квалификации их действий как оконченного преступления.
Приговором Череповецкого городского суда Вологодской области Ч. и И. осуждены по ч. 3 ст. 158 УК РФ за кражу в крупном размере.
Судебная коллегия Вологодского областного суда изменила приговор в отношении указанных лиц, сославшись в определении на то, что выводы суда о наличии в действиях виновных оконченного состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК РФ, противоречат установленным судом обстоятельствам совершения преступления, в том числе, показаниям свидетелей П., С. и Е., которые пояснили, что они, приехав на место по сообщению о преступлении, застали убегавших мужчин. Одного из них задержали. Им оказался Ч. Обнаружили похищенные вещи, которые участники преступления не смогли унести. Похищенное тут же вернули потерпевшей Ф.
Поскольку осужденные не смогли распорядиться похищенным имуществом, их умысел на завладение чужим имуществом не был осуществлен. С учетом этого судебная коллегия признала действия осужденных покушением на кражу в крупном размере и переквалифицировала содеянное на ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 158 УК РФ.
Уссурийский районный суд Приморского края осудил Б. за грабеж по п. «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Как указано в приговоре, Б. в присутствии И. и Х. похитил принадлежащую им лошадь, которая была привязана в поле, и повел ее вдоль реки.
Надзорной инстанцией Приморского краевого суда приговор изменен. Действия Б. переквалифицированы на ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 2 ст. 161 УК РФ по тем основаниям, что Б. не реализовал своего умысла на кражу. Как следует из материалов дела, через небольшое расстояние Б. настигли И. и Х. и потребовали отпустить лошадь, что он сразу и сделал, тем самым они помешали осужденному распорядиться лошадью по своему усмотрению.
С нарушением ст. 30 УК РФ был постановлен обвинительный приговор Центральным районным судом г. Волгограда и вынесено кассационное определение в отношении З., осужденного за грабеж.
З. признан виновным в том, что он увидел проходившую мимо К., применив насилие, не опасное для жизни и здоровья, выхватил у нее сумку и стал убегать. Гулявший с собакой Ч. его задержал и вызвал милицию. По прибытии работников милиции похищенное потерпевшей было возвращено. Суд надзорной инстанции, изучив материалы уголовного дела, установил следующее.
Суды первой и кассационной инстанций признали в действиях З. оконченный состав преступления, предусмотренный п.п. «г», «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ, мотивируя свой вывод тем, что З. преступным путем завладел имуществом К., изъяв его из ее законного владения.
Суд надзорной инстанции не согласился с такой оценкой содеянного и переквалифицировал действия З. на ч. 3 ст. 30, п. «г». «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ, при этом указал на следующее. В силу ч. 3 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признается умышленные действия лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам. Из дела видно, что осужденный, хотя и завладел сумкой потерпевшей с находившимися в ней ценностями, но тут же на месте совершения преступления был задержан, в связи с чем не имел реальной возможности распорядиться похищенным.
В судебной практике не сложилось единого подхода к разрешению вопроса о том, следует ли считать преступление оконченным, когда виновное лицо после изъятия имущества приняло меры к его сокрытию в местах, известных только для него или его сообщников, но в результате оперативных мер похищенное было обнаружено, изъято и возвращено потерпевшему с некоторым разрывом во времени после совершения преступления. Сокрытие похищенного большинством судов расценивается как факт того, что виновный уже распорядился украденным имуществом.
Так, приговором Ставропольского районного суда Самарской области Ц. и С. осуждены по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ.
Прокурор внес представление, в котором поставил вопрос о переквалификации действий осужденных на ч. 3 ст. 30, п. «а» ст. 158 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда представление отклонила, указав следующее.
Как видно из материалов уголовного дела, Ц. и С. приехали на велосипедах на поле, принадлежащее фермеру З., где набрали шесть мешков картофеля, спрятали их недалеко от поля в кустах, затем, примерно, через час вернулись на мотоцикле, погрузили картофель в багажник мотоцикла, но тут же были задержаны.
При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции признал действия осужденных правильно квалифицированными по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ как оконченное преступление, поскольку виновные реально распорядились похищенным, спрятав картофель в кустах у дороги и покинув место происшествия.
Приговор оставлен без изменения.
Противоположная позиция высказана судебной коллегией Магаданского областного суда по делу Т., осужденного по ч. 3 ст. 158 УК РФ. По мнению коллегии, действиям Т. районным судом дана неверная юридическая оценка. В приговоре суд указал, что часть похищенного имущества Т. спрятал в подъезде того же дома, где расположена квартира, из которой он совершил кражу, а часть похищенного имущества им была спрятана в заброшенной квартире. Спустя некоторое время, в тот же день все похищенное имущество было обнаружено и изъято работниками милиции, поэтому по существу Т., по мнению судебной коллегии, реально не имел возможности распорядиться похищенным имуществом. При таких обстоятельствах действия Т. судебная коллегия сочла необходимым квалифицировать как покушение на кражу чужого имущества, т. е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 158 УК РФ.
Сопоставление правовой позиции судов по этим двум делам позволяет говорить о том, что суды при сокрытии похищенного виновным лицом расценивают такие деяния в одном случае оконченным преступлением, в другом – как покушение на него. Представляется, что этот вопрос нуждается в дополнительном разъяснении Пленума Верховного Суда РФ.
§ 4. Несправедливость приговора
В силу ст. 383 УПК РФ несправедливым является приговор, по которому назначено наказание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные соответствующей статьей УК РФ, но по своему виду и размеру является несправедливым как вследствие чрезмерной мягкости, так и чрезмерной его суровости.
Признак справедливости приговора состоит прежде всего в правильном избрании вида и размера наказания, поскольку в силу ст. 43, 60 УК РФ наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений.
Ошибки в определении мер уголовного наказания недопустимы, поскольку снижают эффективность правосудия, подрывают авторитет судебной власти и отрицательно влияют на формирование правосознания граждан.
1. Назначение наказания условно осужденному в случае совершения им преступления до истечения испытательного срока
Законом установлены правила, регулирующие порядок применения мер уголовного воздействия к условно-осужденным лицам в случае совершения ими в течение установленного испытательного срока нового преступления.
В соответствии с ч. 4, 5 ст. 74 УК РФ, если новое преступление совершено по неосторожности либо совершено умышленное преступление небольшой тяжести, суд по своему усмотрению может отменить или сохранить условное осуждение. В случае совершения лицом умышленного преступления средней тяжести, умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления суд обязан решить вопрос об отмене условного осуждения.
И в том, и в другом случае при условии отмены условного осуждения наказание при осуждении за вновь совершенное преступление назначается по совокупности приговоров.
Отступление от этого правила ведет к вынесению несправедливого приговора.
Ф. был осужден по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам и шести месяцам лишения свободы условно. В период испытательного срока он совершил преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 228 УК РФ, за которое ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на один год шесть месяцев. Окончательное наказание по совокупности приговоров ему определено два года лишения свободы. Между тем по правилам, предусмотренным ч. 4 ст. 70 УК РФ, окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору, т. е. в конкретном случае больше, чем два года шесть месяцев лишения свободы.
В связи с этим определением судебной коллегии Верховного суда Республики Хакасия приговор Абаканского городского суда отменен ввиду несправедливо назначенного чрезмерно мягкого наказания.
2. Правила ст. 70 УК РФ не могут быть применены к лицу ранее осуждавшемуся к условной мере наказания и совершившему новое преступление, в случае истечения испытательного срока, назначенного судом по первому приговору
Постановлением президиума Рязанского областного суда изменен приговор Скопинского районного суда в отношении О., осужденного по п. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы с назначением по совокупности приговоров окончательного наказания в виде лишения свободы сроком на три года и восемь месяцев, ввиду неправильного применения уголовного закона.
Суд, назначая О. наказание по правилам, предусмотренным ч. 5 ст. 74 и ст. 70 УК РФ, не принял во внимание, что к моменту совершения осужденным нового преступления у него истек испытательный срок по предыдущему приговору, по которому в силу ст. 86 УК РФ судимость погашена. Погашение же судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью.
Президиум исключил из приговора суда указание о назначении О. наказания по совокупности приговоров, так как неправильное применение уголовного закона повлекло назначение необоснованно строгого наказания и нарушило установленный ч. 2 ст. 6 УК РФ принцип недопустимости повторного наказания за одно и то же преступление.
3. При назначении наказания с применением ст. 73 УК РФ суд свой вывод о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания сделал без учета характера и степени общественной опасности совершенного преступления, отношения виновного к содеянному и при отсутствии обстоятельств, смягчающих наказание
За мягкостью назначенного наказания отменен приговор Ленинского районного суда г. Владивостока в отношении Т., осужденного за разбой с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ (в прежней редакции УК РФ) к восьми годам и шести месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком три года.
Согласно приговору Т., реализуя свой умысел на разбой, растворил пять таблеток клофелина в бутылке с напитком «Спрайт», дал выпить потерпевшей, причинив ей сердечно-сосудистую недостаточность второй степени (тяжкий вред здоровью), после чего завладел ее имуществом на сумму 26 045 руб. и вытолкал ее из машины. Избранное районным судом наказание судебная коллегия Приморского краевого суда признала несправедливым, поскольку суд при избрании наказания не учел ни тяжесть наступивших для потерпевшей последствий, ни размер материального ущерба.
В связи с изменениями, внесенными в ст. 73 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ следует иметь в виду, что наказание в виде лишения свободы условно может быть избрано лишь в том случае, если лицо осуждается к лишению свободы на срок не свыше восьми лет.
4. Ошибочное определение рецидива в действиях осужденного повлекло назначение более строгого наказания и последующее изменение приговора
Приговором Черногорского городского суда Республики Хакасия А. осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека.
Приговор суда определением судебной коллегии от 18 февраля 2004 г. изменен.
Согласно п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ (в ред. Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за умышленные преступления небольшой тяжести, хотя по ранее действовавшему закону данная категория преступлений при наличие соответствующих условий могла быть учтена при признании рецидива преступлений.
Признавая в действиях А. наличие рецидива преступлений, суд не принял во внимание изменение закона и необоснованно, в нарушение требований п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ, учел судимость по приговору от 7 июля 2003 г. за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 157 УК РФ, которое в силу ст. 15 УК РФ относится к категории преступлений небольшой тяжести. При таких обстоятельствах приговор не смог быть признан законным и справедливым. В связи с этим А. смягчено наказание и исключено из приговора указание суда о наличии в действиях осужденного рецидива преступлений как обстоятельства, отягчающего наказание.
Анализ материалов судебной практики, использованных в настоящей работе позволяет отметить, что большинство недостатков правоприменительной практики связано с неправильным уяснением судьями смысла юридического содержания норм уголовно-процессуального закона, а также наличием пробельности и коллизий закона.