Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Декабрь 2008 г. Альманах Центра общественных экспертиз: Научное издание. № История. Политология. Философия. Экономика. Юриспруденция. Москва: нп «Центр общественных экспертиз», 2008. – 224 с

Вид материала

Документы

Содержание Э.С. Джесюпов Ставропольский Калмыцкий Полк в Отечественной войне 1812 г. Ставропольский полк в кампаниях Заграничного Похода 1813 – 1814 гг. Редакция будет признательна

Подобный материал:

• Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Апрель 2008 г. Альманах Центра общественных, 12730.35kb.
• Вопросы к зачету для студентов и слушателей всех форм обучения, 69.29kb.
• Тема криминалистические экспертизы, 296.74kb.
• Литературный альманах сф пгу. Выпуск, 2810.94kb.
• Обзор практики применения норм апк РФ при назначении судебных экспертиз по делам, рассмотренным, 446.71kb.
• Сибирское отделение ран центр общественных связей, 41.06kb.
• Основные положения о назначении и производстве экспертиз в экспертно- криминалистических, 385.42kb.
• Центр Налоговых Экспертиз и Аудита, преподаватель спб Государственного Университета,, 48.91kb.
• Национального Объединения Преподавателей Ан­глийского языка России совместно с Нью-Йоркским, 4418.53kb.
• Весной этого года в Москве прошел III всероссийский конгресс политологов, в июне Всемирный, 302.71kb.

Э.С. Джесюпов


«…Я видел, как коня степного,

На Сену пить водил калмык,

И в Тюльери у часового,

Сиял, как дома, русский штык…»

Ф.Н.Глинка.


Участие Ставропольского Калмыцкого Полка

в Отечественной войне 1812 г.

и Заграничном походе Русской Армии 1813-1814 гг.


Образование Ставропольского Калмыцкого войска. В процессе перехода калмыков в казачество для царской администрации возникало много вопросов, требовавших решения. Одним из таких являлся вопрос об изоляции крещенных от основной массы калмыков. Причиной этому послужили несколько факторов.

Во-первых, зачастую калмыки, принявшие христианство, не выполняли возложенных на них обязательств в полном объеме. Случалось, что они переходили обратно в свою веру под воздействием соплеменников. И процесс перехода к оседлости был долгим и трудным.

Во-вторых, когда переход в казачьи земли становился угрожающим для калмыцких владельцев, последние совершали набеги на земли крещеных сородичей и уводили их силой.

«К 30-м годам XVIII в. число крещенных достигло 5282 душ обоего пола или 1446 кибиток».² Коллегия Иностранных Дел издает указ на имя генерала Раевского, в котором предписывает ему подыскать место для поселения крещеных калмыков (за чертой Закамской линии, на землях выше г. Самары)

Устройство калмыков было поручено тайному советнику Татищеву В.Н., который выбрал местом урочище Кунья Воложка, где и было начато строительство крепости для 700 семейств крещеных калмыков. По решению Сената от 14 мая 1739 г. крепость получила название Ставропольская (ныне г. Тольятти). В дальнейшем состав ставропольских калмыков непрерывно пополнялся. В 1744 г. крепость, в которой находились 3330 калмыков, передали в ведение Оренбургской губернии. «По представлению губернатора Неплюева от 8 ноября 1744 г., решением Сената от 19 февраля 1745 г. калмыки были разделены на 8 рот, и каждое лето обязаны были посылать в Оренбург по 300 человек, полностью вооруженных с 2-мя конями, для несения кордонной службы и других целей»³.

В 1756 г. из крещеных калмыков было создано особое Ставропольское калмыцкое войско, причисленное к Отдельному Оренбургскому корпусу. Войско получило свои знаки отличия и войсковое знамя. Оно было поделено на 3 роты, общей численностью 7970 душ обоего пола.

Таким образом, в конце XVIII в. Ставропольские калмыки были обращены в военное служилое сословие. «В апреле 1797 г. в Оренбургском крае среди калмыков, казаков, башкир была введена Кантонная система управления,…Ставропольские калмыки составляли один кантон из 11 рот. В 1803 г. кантон был преобразован в один тысячный полк по типу Оренбургского казачьего войска».⁴

Ставропольское калмыцкое войско просуществовало до 1842 г., и после упразднения все калмыки были причислены к Оренбургскому войску.


Ставропольский Калмыцкий Полк в Отечественной войне 1812 г. Начало XIX века в истории России характеризовалось частыми войнами и военными конфликтами. Кампании зачастую велись одновременно и на различных географических направлениях. (Русско-персидская 1804-1813, Русско-турецкая 1806-1812, война со Швецией 1808-1809, кампании в антинаполеоновских коалициях).

Естественно, что ведение этих войн требовало участия все больших воинских контингентов. В связи с этим иррегулярные войска находились в постоянной мобилизационной готовности.

Затронуло это и Ставропольский калмыцкий полк. К началу войны 1812 года полк уже имел боевой опыт. Он участвовал в войне с Францией 1806-1807 гг. Реализация решения о мобилизации была возложена на Оренбургского губернатора князя Волконского. Указом царя от 7 апреля 1811 г. «О сформировании трех полков, одного из Ставропольских калмыков и двух из башкир», губернатору предписывалось сформировать полк из 560 человек рядового состава и необходимого числа офицеров и урядников, «о-дву-конь, и при оружии по положению».

К сожалению, точных данных о процессе и сроках формирования полка не имеется. Местом сбора полку был указан г. Симбирск. Т.И. Беликов предполагает, что полк был сформирован и выдвинулся к Симбирску в середине мая 1811 г. Командиром полка был назначен крещеный калмык Барышевский. «Судьбе было угодно, чтобы этот офицер поплатился за чужие грехи»⁵. Дело в том, что еще до принятия полка Барышевским, нижние чины, ведшие полк, учинили различные буйства и конфликты, и прочие нарушения дисциплины. Новым командиром полка был назначен капитан Диомидий, из Оренбургского гарнизонного полка. Он прокомандовал полком в течение всей войны. 12 июня 1811 г. полк выбыл из Симбирска и направился к г. Серпухову. Он имел в своем составе 578 человек, из которых 540 рядовых казаков, 17 обер-офицеров, 20 урядников, 1 писарь. В полку числилось 1178 лошадей (578 строевых и 600 вьючных).

В отличие от 1-го и 2-го Калмыцких полков (сформированных по приказу царя из простолюдин Астраханской, Саратовской, Кавказской губерний), Ставропольский полк гораздо лучше был обмундирован и вооружен. По прибытию в Серпухов, полк оставался там достаточно долго, ожидая повеления идти к месту своего назначения – в г. Вильно. «…И, наконец, в феврале (27 февраля – авт.) 1812 г. последовало высочайшее повеление немедленно выступить полку, и следовать к Вильно под команду генерал-лейтенанта Эссена I…»⁶. Полку предстояло пройти путь 918 верст, пробыв в дороге 43 дня. По предписанию маршала Гудовича (главнокомандующий в Москве) от 4 марта 1812 г. полку определялся маршрут: «…г. Серпухов, г. Боровск, г. Можайск, д. Гриднево, г. Гжатск, д. Теплуха, г. Вязьма, с. Семлево, д. Жашково, г. Дорогобуж, д. Михальсон, д. Пнева, с. Бредихино, г. Смоленск, д. Карыня, г. Красный, местечко Ляды, местечко Дубровна, г. Орша, местечко Коханово, местечки Толочан, Бобр, Лошница, г. Борисов, местечки Зембин, Пляшеницы, Крайск, Илья, г. Билейка, местечко Ганута, местечко Соллы, г. Ошмяны, местечко Медники, г. Вильно»⁷. В Вильно полк прибыл в конце апреля. А в начале мая он был отправлен к г. Белостоку для несения пограничной службы по реке Неман. Приказом от 4 июня 1812 г. все иррегулярные части, несущие пограничную службу, подчиняются генералу от кавалерии атаману Войска Донского Платову.

В момент начала войны полк, в составе корпуса Платова, дислоцировался в Белостокской области на кордонах по границе от Сурожа до Добровольщины. На этом направлении наступал правый фланг Наполеоновской армии.

Боевой путь полк берет от д. Лососня (4 версты от г. Гродно), где 16 июня состоялся арьергардный бой, в котором наряду с другими подразделениями участвовал и Ставропольский полк. В этот же день полк участвует в бое на р. Неман при г. Гродно против французских войск Жерома.

В течение 21 июня полк участвовал в столкновениях с авангардом французского маршала Даву при деревнях Вороново, Вишнево, Закревчизна. 28 июня полк в составе корпуса Платова участвовал в бою при местечке Мир, против польской дивизии генерала Турно. В ходе боя было разгромлено 6 кавалерийских полков противника. Корпусом Платова, в состав которого входил Ставропольский калмыцкий полк, была одержана очередная победа в бою у местечка Романово. «За проявленное мужество и храбрость калмыцкого полка в боях под Миром и Романовым, за личную отвагу командир полка Диомидий получил чин секунд-майора, зауряд-есаулы Дорджиев и Тандаров, зауряд-сотники Медичев, Соломов были произведены в хорунжие»⁸.

23 июня (т.е. через день после объединения 1-й и 2-й армий у Смоленска) по приказу Барклая-де-Толли был сформирован летучий партизанский отряд из 5 полков (в том числе Ставропольского калмыцкого) под командой генерал-адъютанта Ф.Ф.Винценгероде. Вскоре отряд был разбит на более мелкие части, перед каждой из которых ставились конкретные задачи. Так, Ставропольский калмыцкий полк, ставший отдельной частью, получил задачу занять Витебскую дорогу. Выполняя приказ, полк 27 июля ворвался в г. Велиж и навязал французам бой, приведя их подразделения в полное расстройство.

Дальнейшие боевые действия полка напрямую связаны со взглядами на ведение войны М.И.Кутузовым. Он по-новому определил функции родов войск. Большая часть относительно легкой и иррегулярной кавалерии должна была участвовать в «малой войне», где они являлись ударной силой. В основе этого лежали боевые характеристики таких подразделений – легкость, быстрота, мобильность.

Ставропольский калмыцкий полк по-прежнему входил в летучий отряд Винценгероде. Но подразделения действовали больше самостоятельно. В период с 7 по 19 августа в целом по отряду в плен было взято 710 французов. С 29 августа под команду Винценгероде переводят дополнительные подразделения и отряд переименовывается в корпус. До 3-го сентября полк участвует в ожесточенных боях на подступах к Москве. Рапортом от 10 сентября Винценгероде просит наградить казаков Ставропольского полка: 4 урядников и 14 рядовых казаков, отличившихся в период с 22 июля по 9 сентября 1812 г.

27 сентября в соответствии с приказом Кутузова, корпус Винценгероде, собранный в полном составе, выступает в рейд по тылам противника, вначале к Волоколамску, затем к Рузе. Своими действиями корпус вынудил Наполеона отправить в тыл часть корпуса маршала Нея.

«Однако отряд не ограничивал свои задачи только разведкой, принимал он так же участие и в крупных боевых операциях. В начале октября им был освобожден город Руза. Затем полк участвовал в изгнании остатков французских войск из Москвы и в преследовании противника от Москвы до Смоленска в составе авангарда Русских войск…»⁹. В ходе успешного наступления Русской армии к середине ноября главные силы Наполеона отступили к Толочину и Бобру, маршала Удино – к Логинице, Виктора – к Череповцу. Они были практически окружены.

В этот период Ставропольский калмыцкий полк находился на правом фланге Русской армии в авангарде армии Витгенштейна и числился вместе с казачьими полками под командой генерал-адьютанта Голенищева-Кутузова. В составе этого соединения полк действовал и далее вплоть до изгнания Наполеона с территории России (в декабре 1812 г.) С 4 по 14 декабря полк принимает участие в преследовании остатков французской армии до границы. В это время, когда крупная группировка русских войск наступала против групп Мюрата и Макдоналда в направлении Кенигсберг – Эльбинг – Торн, Ставропольский полк получил задачу преследовать одну из колонн. Преследование продолжалось вплоть до Вильно. За это время полк захватил в плен 224 французских солдата и офицера. За выполнение поставленной задачи командир полка Диомидий и хорунжий Дандаров были представлены к наградам.


Ставропольский полк в кампаниях Заграничного Похода 1813 – 1814 гг. С победоносным завершением Отечественной войны Россия выступает в Заграничный поход с целью свержения режима Наполеона. В весенней кампании 1813 г. главный удар своих войск Наполеон направил на Дрезденский плацдарм, который являлся ключом к удержанию нижней Эльбы.

Понимая значение Дрездена, командование войск антинаполеоновской коалиции выдвинуло навстречу французам свои войска. С 17 апреля по 9 мая, в период между Дрезденским и Бауценским сражениями, Ставропольский полк, находясь в летучем отряде генерал – майора Емануеля, участвовал в общем наступлении к г. Бауцену. Бои завязались на подступах к городу. Полк действовал на участках: 17 апреля - при селении Вейсиге, 18 апреля - у Штолпена, 8-9 мая - у Бауцена. После взятия Бауцена полк был отправлен преследовать отступавший гарнизон. 11 мая, опередив противника, калмыки захватили переправу в селе Радмирц. 14 мая навязали французам бой при селе Лаубан. 19 - 20 мая полк вместе с отрядом зашел в тыл и во фланг французам и, нанеся удар, захватил большое количество пленных. За эти бои командир полка Диомидий был награжден орденом Святой Анны 2 класса, 3 хорунжих и 2 урядника - орденом Святой Анны 3 класса, 29 человек нижних чинов и рядовых были награждены знаками отличия военного ордена.

23 мая было заключено перемирие, продлившееся до 8 июля. Но осенняя кампания началась только в конце июля. В это время Ставропольский калмыцкий полк входил в состав корпуса Ланжерона в Богемской Армии под командованием Шварценберга. 14 -15 августа полк участвует в Дрезденском сражении.

28 – 19 августа Ставропольский полк участвовал в боях при г. Ленбау и у д. Чокхире. 1 – 4 сентября, находясь в корпусе Ланжерона, продолжал отбивать атаки наполеоновских частей. Затем наступил период относительного затишья осенней кампании. В это время союзные войска развернули уже ранее зарекомендовавшую себя «малую войну». Наиболее заметную роль в ней сыграл рейд Чернышова по французским тылам в Вестфалии.

К рейду (во второй половине сентября) был подключен Ставропольский полк в составе отряда генерала Езефовича в направлении г. Торгау и м. Шильда. Отряд состоял из Киевского и Харьковского драгунских, Ставропольского казачьего полков и 2-х орудий.

Наиболее интересно и полно описывает эти события К.П.Шовунов.¹⁰ Отряд выступил в поход 21 сентября и направился на Эльбу. А затем, двигаясь на Торгау, переправился через реку Мульду в местечке Дибен и неожиданно наскочил на арьергардную дивизию противника. Стремительно навязанный неприятелю бой завершился блестящим успехом русского отряда, причем с захватом значительного числа пленных французов. Продолжая рейд, на второй день отряд обнаружил сильно укрепленный лагерь противника в местечке Долич. В ходе боя отряд вынудил гарнизон сложить оружие. В течение 23 сентября сдались еще 3 укрепленных пункта в селениях Нидсне, Ципие, Заптице.

После занятия названных пунктов для отряда открылся прямой путь на г. Торгау. В ночь на 24 сентября город был окружен. Но 25 сентября Езефович совершил бросок к г. Экленбург. На подступах к городу отряд навязал бой французской части из 1,5 тыс. человек и рассеял их. Затем в часовом бою выбил французов из города.

За мужество, проявленное в рейде, сотник Медичев из калмыцкого полка был произведен в следующий чин, а урядник Ширмаков награжден орденом Святой Анны 3 класса.

С 4 по 7 (16 – 19) октября 1813 г. полк принимал участие в «битве народов» под Лейпцигом.

Перед наступлением на Париж все 280 тыс. человек Русской армии были разделены между 5 армиями союзников. Ставропольский калмыцкий полк в составе корпуса Ланжерона вошел в состав 4-го корпуса союзных войск. 12 марта 2 армии союзников развернули наступление из окрестностей Витри. С севера наступала Силезская армия Блюхера. На этом участке первым с противником столкнулся корпус Ланжерона.

Ланжерон давал высокую оценку действиям Ставропольского полка. Особенно он восхищался героизмом сотни есаула Медичева. Эта сотня находилась в непосредственном подчинении командира корпуса и выполняла самые важные его поручения. По ходатайству Ланжерона есаул Медичев был награжден орденом Святого Владимира 4 класса.

Заключительным актом войны стало сражение под Парижем и его захват. 18 марта в 5 утра корпус Ланжерона из Силезской армии начал штурм склонов Монмартрских высот (северный бастион обороны Парижа) и к вечеру сломил сопротивление французов. Именно здесь и штурмовал Ставропольский полк.

Однако последней страницей в этой войне для Ставропольского полка стало взятие не сдавшейся крепости Майнца в составе специально сформированного для этого союзного отряда в апреле 1814 г.

После окончания войны Ставропольский калмыцкий полк в составе 2-ой колонны казачьих полков под командой генерал-майора Денисова возвратился на родину. В Гродно полк прибыл 8 августа 1814 г. Из рапорта генерала Денисова от 21 июля 1814 следовало, что полк за 3 года войны потерял 210 человек, из которых 134 убитыми. Из Гродно Ставропольский полк вместе с 7, 10, 14 башкирскими и атаманским Оренбургским полками по маршруту № 62, под командой полковника Услицкого направился к Симбирску. От Симбирска по особому маршруту полк проследовал в город Ставрополь-на-Волге.

Ставропольский калмыцкий казачий полк, сформированный из крещеных калмыков, прошел войну 1812 года и Заграничный поход 1813 – 1814 г.г. от начала до самого конца. Полк участвовал в различных боях, рейдах, сражениях и наравне с другими подразделениями показал свои наилучшие боевые качества, внес свой посильный вклад в разгром наполеоновской Франции.


Р.А. Румянцев


Генерал – лейтенант П.Д. Киселёв

и Восточный вопрос


После победоносного завершения Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии 1813 – 1814 гг. вектор проблем национальной безопасности России переместился с Запада на Восток. После разгрома наполеоновской Франции самым серьёзным соперником России стала Османская империя.

У турецкого правительства были серьёзные намерения взять реванш за прошлые поражения. Буквально перед самым нашествием Наполеона I, 28 мая 1812 г. был заключён выгодный для России Бухарестский мирный договор, знаменовавший собой победу над Турцией в войне 1806 – 1812 гг.

В частности, согласно этому договору к России отошла Бессарабия с крепостями Аккерман, Бендеры, Килия, Измаил и Хотин. Император Александр I справедливо полагал, что Османская империя не смирится с условиями данного договора и следует ожидать следующей войны, в том числе, возможного вторжения турецких войск в пределы Российской империи.

С целью предотвращения возможной агрессии Указом императора Александра I от 28 октября 1814 г. на Украине была образована Вторая армия. Данная армия дислоцировалась в южных губерниях Российской империи, прикрывая границу с Молдавией и Валахией, входивших тогда в состав Турции. В состав армии входили 2 пехотных корпуса. Главный штаб с 1815 г. располагался в местечке Тульчин Киевской губернии.

Вновь образованная армия, согласно планам российского самодержца, выполняла две стратегические задачи: 1) охрана и оборона южных и юго-восточных областей Российской империи в случае перехода в наступление турецких войск; 2) функции ударной группировки в случае перехода в наступление российских войск.

Следует отметить, что в первые годы после образования Второй армии император не был ею доволен. Вновь образованная группировка войск не имела должного уровня боеготовности, который нужно было достичь в кратчайшие сроки. В данной ситуации, императору нужен был инициативный, деятельный человек, способный привнести новаторство в систему подготовки войск.

Летом 1816 г Александр I отправляет во Вторую армию комиссию во главе со своим флигель-адъютантом полковником П.Д. Киселёвым. Во время инспектирования Киселёвым был вскрыт ряд недостатков в системе снабжения и боевой подготовки войск Второй армии.

Основной причиной этих недостатков являлась безынициативность и застарелость взглядов командования армии, прежде всего в лице командующего генерала Л.Л. Беннигсена, а затем генерала П.Х. Витгенштейна (с 1818 г.) и начальника Главного штаба генерала Рудзевича. Учитывая лимит времени и особые задачи, возложенные на Вторую армию, Александр I пришёл к выводу, что с данной ситуацией дальше мириться нельзя.

В октябре 1817 г. П.Д. Киселёв был произведён в генерал-майоры. Затем, император, видя в нём серьёзного и деятельного администратора, в феврале 1819 г. назначает П.Д. Киселёва начальником Главного штаба Второй армии с оставлением в свите Его Императорского Величества.

Неслучайно выбор Александра I пал именно на П.Д. Киселёва. Заслуженный боевой офицер лейб-гвардии Кавалергардского полка, непосредственный участник основных сражений Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии 1813 – 1814 гг., в возрасте 31 года являющийся кавалером многих российских и иностранных боевых наград, в звании генерал-майора Павел Дмитриевич Киселёв всегда отличался преданностью престолу, но, в то же время, новаторским мышлением, личной порядочностью и инициативой.

Как справедливо отметил М.А. Давыдов, «В Киселёве среди прочего удивляет то, что он был в фаворе у обоих императоров – Александра и Николая Павловичей, людей с достаточно несхожими характерами, уровнем культуры и манерой поведения, и при этом сумел не потерять лица, сохранить независимость и не превратиться в обычного придворного, как это произошло с большинством его «коллег» по флигель – адъютантству»¹.

Будучи в свите императора П.Д. Киселёв неоднократно в устном и письменном виде излагал Александру I свои взгляды на прогрессивные преобразования в Вооружённых силах и системе власти. Именно поэтому российский самодержец доверил П.Д. Киселёву воплотить в жизнь свои стратегические замыслы.

Начинать свою службу на должности начальника Главного штаба Второй армии Киселёву пришлось в обстановке абсолютной враждебности. Командующим Второй армией был престарелый генерал П.Х. Витгенштейн. Киселёв ранее служил под его руководством в 1813 г., когда тот командовал объединёнными русско-прусскими войсками. Под его же руководством, он участвовал в Бауценском сражении в мае 1813 г.

Однако Пётр Христианович нисколько не обрадовался появлению бывшего сослуживца. Он был сильно уязвлён тем, что назначение Киселёва не было с ним согласовано, и расценил это назначение как факт недоверия к себе со стороны царя.

П.Д. Киселёв оказался в довольно необычном положении: по должности он был вторым лицом в армии, а по своему чину был ниже командиров корпусов и даже некоторых дивизий. Более того, по старшинству в чине генерала П.Д. Киселёв в момент своего назначения уступал всем генералам Второй армии. Т.е. «…при назначении Киселёва Александр I нарушил все писанные и неписаные законы»² – отмечает С.Экштут. Сам Павел Дмитриевич прекрасно осознавал, в какой непростой ситуации он оказался: «Много нажил соперников, много зависти, но в судьбе моей есть нечто особенное, которое выходит из общего порядка вещей…»³.

Постепенно Павел Дмитриевич сосредотачивал в своих руках всё большую власть. При престарелом командующем П.Х. Витгенштейне, всё меньше и меньше уделявшем внимание службе, он фактически определял действия командования Второй армии.

Укреплял он власть и неформально, и вполне официальным путём. Так, 7 января 1823 г. П.Д. Киселёв подал императору записку «О составлении штаба армии». В ней, в частности, говорилось следующее: «Для предотвращения возникающих неудобств, я полагаю правильным: объявить начальника Главного штаба армии средоточием распорядительной власти и все сношения учредить через его посредство… Объявить начальника Главного штаба армии средоточием исполнительной власти, подчинив ему ныне существующую Канцелярию Главнокомандующего, наименовав её Канцеляриею Главного штаба армии»⁴. Данное Прошение было одобрено Александром I.

Как боевой командир, П.Д. Киселёв понимал, что боевые качества армии зависят от целенаправленной и организованной боевой подготовки. Поэтому сосредоточенную власть он прежде всего использовал для улучшения боевых качеств войск Второй армии.

Будучи противником строевой муштры, он делал всё возможное для того, чтобы личный состав вверенной ему армии как можно больше занимался боевой подготовкой. «Киселёв понимал: то, что эффективно смотрится во время манёвров, не годится для настоящей войны»⁵ – отмечает С. Экштут. Следует также отметить, что П.Д. Киселёв существенно ограничил применение телесных наказаний в войсках, утверждая вместо палочной дисциплины сознательное отношение военнослужащих к воинскому долгу.

Также, пользуясь вверенными ему полномочиями, П.Д. Киселёв улучшал материальное положение личного состава, взяв под личный контроль продовольственное и вещевое снабжение военнослужащих. По инициативе Павла Дмитриевича в частях Второй армии был открыт ряд новых госпиталей и лазаретов, чем было существенно улучшено медицинское обеспечение личного состава.

20 октября 1819 г. П.Д. Киселёв подал П.Х. Витгенштейну письмо «Об учреждении военных училищ в Корпусах»⁶. Данное прошение было одобрено на высшем уровне и вскоре при корпусах Второй армии начали создаваться военные училища, а затем и ланкастерские школы взаимного обучения. Данные меры способствовали повышению профессионализма военнослужащих Второй армии, а также повышению грамотности народных масс.

Всё это способствовало укреплению боевого духа военнослужащих, сплочению и слаженности воинских коллективов, постепенной ликвидации неграмотности личного состава и повышению боеспособности войск в целом. Готовясь к предстоящим боевым действиям, П.Д. Киселёв отправлял в тыл потенциального противника разведгруппы, задачами которых являлся сбор информации о дислокации войск и составление карт и планов Южного края.

3 июня 1821 года П.Д. Киселёв за труды и усердие был награждён орденом святой Анны 1–й степени⁷.

Результаты энергичной и добросовестной службы Киселёва не заставили себя ждать. С 3 по 10 октября 1823 г., император Александр I лично проводил смотр войск Второй армии. Смотр прошёл более чем успешно. Завершал смотр Александр I в Тульчине, где располагался Главный штаб Второй армии. Особо император отметил старания Павла Дмитриевича в деле составления карт и планов Южного края, которые представляли большую ценность для предстоящей войны⁸.

В итоге, в октябре 1823 г., П.Д. Киселёв был удостоен высочайшего благоволения за отличное состояние войск и устройство Главного штаба. Отдельно он был удостоен совершенной монаршей благодарности за манёвры войск. В это же время П.Д. Киселёв был назначен генерал – адъютантом к Его Императорскому Величеству с оставлением при прежней должности. 5 октября 1826 г. уже новый российский самодержец Николай I наградил П.Д. Киселёва орденом святого Владимира 2–й степени за успешную подготовку Второй армии к предстоящей войне с Турцией⁹.

За 10 лет пребывания на посту начальника Главного штаба Второй армии П.Д. Киселёв приобрёл репутацию деятельного и способного администратора, склонного к прогрессивным преобразованиям. Ю.В. Готье выделяет здесь следующие качества Павла Дмитриевича: «Трудолюбие, гуманность, самостоятельность перед сильными, внимание и доступность к низшим»¹⁰.

Тем временем, война с Турцией не заставила себя ждать. После того, как русско-англо-французская эскадра нанесла сокрушительное поражение турецкому флоту в Наваринской бухте (побережье Южной Греции) 8 октября 1827 г., оказав тем самым поддержку греческому национально – освободительному движению, Османская империя объявила России войну. Со стороны России манифест и декларация о войне были подписаны 14 апреля 1828 г.

26 апреля 1828 г. русская армия перешла р. Прут в трёх пунктах: Скуляны, Фальчи и Вудолай – Исаки. 29 апреля Киселёв прибыл к крепости Браилов, осаждённой русскими войсками. Здесь он проводил время в напряжённой деятельности: производил рекогносцировку предместий крепости, руководил взятием этих предместий под сильнейшим пушечным огнём неприятеля, осматривал вместе с Великим князем Михаилом Павловичем, а затем с императором лагерное расположение войск и др.¹¹

25 мая Николай I вместе с князем Горчаковым осматривал место, наиболее удобное для посадки войск на суда, поскольку на следующий день нашим войскам предстояло форсировать Дунай. Император перед этим сказал Киселёву, что он рассчитывает на него, что переправа совершится успешно и с наименьшими потерями¹².

Павел Дмитриевич оправдал возложенные на него надежды. 26 мая 1828 г., после успешной высадки русских войск на турецком берегу, «когда мокрый и покрытый грязью Киселёв возвратился к императору, Николай закричал издали: «Я знаю твои новости; ты первый перешёл и показал дорогу другим». – «Нет, - отвечал Киселёв, - это наши 4 казака, которые переправились вчера в полночь и ожидали нас»¹³. На следующий день за успешные действия против турецких войск П.Д. Киселёв был произведён в генерал-лейтенанты.

На протяжении лета 1828 г. П.Д. Киселёв руководил продвижением войск вглубь турецкой территории, взял штурмом крепость Шумлу, организовывал закрепление русских войск на завоёванных позициях и отражал неприятельские вылазки. 20 августа, умело организовав отражение турецкой вылазки, Киселёв сорвал планы турок по блокированию Уланской Бригады, шедшей от Силистрии к Шумле. За храбрость, проявленную в боях, П.Д. Киселёв 18 июля 1828 г. был награждён золотой шпагой, с надписью «За храбрость» и украшенную бриллиантами¹⁴.

4 февраля 1829 г. Киселёв был назначен командующим 4 резервным кавалерийским корпусом. С 12 апреля он осуществляет командование русскими войсками, находящимися на левой стороне Дуная. 24 апреля 1829 г. за отличие в русско-турецкой войне и умелое руководство войсками генерал – лейтенант П.Д. Киселёв был награждён орденом святого Александра Невского¹⁵. Война закончилась победой России. 10 сентября 1829 г. был заключён Адрианопольский мир на выгодных для России условиях.

Таким образом, Вторая армия оправдала возложенные на неё надежды как на ударную силу в войне с Турцией, а П.Д. Киселёв оправдал себя как администратор и полководец. Что же касается государственной политики в целом, то благодаря хорошей подготовке и успешным действиям войск Второй армии, что в свою очередь было обеспечено прогрессивной новаторской деятельностью генерал-лейтенанта П.Д. Киселёва, задачи по обеспечению национальной безопасности России на Востоке были успешно выполнены.


А.С. Беркутов,

кандидат исторических наук


Борьба с бродяжничеством в Советской России

в послевоенный период


Одной из наиболее острых социальных проблем, стоявшей перед органами власти в послевоенный период, являлась борьба с бродяжничеством. Существовали категории граждан, которые в силу тех или иных причин не имели постоянного места жительства и занятий. Среди них: беспризорные несовершеннолетние, инвалиды войны, дезертиры с предприятий и строек, не имевшие паспортов и др. Они создавали ту негативную асоциальную среду, которая способствовала распространению преступности, формировала уголовную субкультуру и теневую экономику. Борьбу с этим явлением Советское государство вело с самого начала своего существования, однако после войны органы правопорядка не сразу приступили к решительным мерам. Лишь к началу 1950-х годов, по мере организационного укрепления всей правоохранительной системы, создались предпосылки для борьбы с бродяжничеством.

В постановлении Совета Министров СССР от 19 июля 1951 го­да прямо отмечалось, что меры, предпринимаемые по ликвидации и предупреждению нищенства и бродяжничества, стали мало эффективны, и поэтому устанавливался «порядок, согласно кото­рому органам милиции и органам охраны МВД СССР на желез­нодорожном и водном транспорте предоставлялось право вносить предложения о выселении в отдаленные районы Советского Союза на пять лет с обязательным привлечением к трудовой деятельности по месту поселения бродяг, не имеющих определенных занятий и места жительства». Порядок реализации этого права определялся постановлением Совета Министров СССР от 19 июля 1951 года № 2590-1264с «О мероприятиях по ликвидации нищенства в Москве и в Московской области и усилению борьбы с анти­общественными, паразитическими элементами». В п.14 названного постановления оговаривалось, что решение о выселении будет приниматься Особым совещанием при МГБ СССР¹¹.

23 июля 1951 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами», где определялся срок наказания в виде лишения свободы (пять лет) и возраст лиц, к которым может быть применен Указ (мужчины — от 18 до 55 лет, женщины - от 18 до 50 лет). Однако в Уголовном Кодексе РСФСР статьи, предусматривающей ответственность за бродяжничество, не существовало вплоть до 1960 года, а предпринимаемые меры не вносили значи­тельных изменений в ход борьбы с рассматриваемым явлением.

Вновь принятые меры отнюдь не решали проблему. На по­вестку дня вставал вопрос создания четкой системы выявления, изоляции и перевоспитания лиц, постоянно занимающихся бро­дяжничеством.

Призванные, главным образом, оказывать помощь инвалидам и престарелым, органы социального обеспечения, в чьем ведении до сих пор находились учреждения для содержания лиц, задер­жанных за бродяжничество и попрошайничество, практически не в состоянии были обеспечить выявление и исправление последних. Для этого органы социального обеспечения не имели ни соответ­ствующего аппарата, ни достаточных средств и опыта. Таким образом, возникла необходимость передачи функции борьбы с рассматриваемым антиобщественным явлением, равно как и учреж­дений для содержания вышеназванных лиц органам внутренних дел. Требовалось также определить сроки содержания задержанных.

В связи с этим распоряжение Совета Министров СССР от 15 февраля 1955 года № 930-рс вменило в обязанность Советам Министров автономных республик, обл (край) исполкомам, горис­полкомам «представлять в особых случаях по просьбе Министер­ства внутренних дел СССР в распоряжение областных и город­ских управлений милиции оборудованные помещения для органи­зации приемников для лиц, задержанных за попрошайничество и бродяжничество, на срок, необходимый для решения вопроса об их устройстве, определении в дома инвалидов или установлении опеки, но не свыше 10 дней. Расходы на содержание указанных лиц и оборудование приемников-распределителей - за счет средств местных бюджетов».

Важно отметить, что уже в 50-е годы рассматривался вопрос о направлении по решению исполкомов местных Советов депутатов трудящихся лиц, не способных к труду или ограниченно способных к труду, занимающихся бродяжничеством и злостно укло­няющихся от помещения в дома инвалидов, в обязательном порядке в дома инвалидов закрытого типа.

На основе вышеизложенного распоряжения и с целью упоря­дочения деятельности приемников-распределителей 18 декабря 1956 года был издан приказ МВД СССР № 0550 «С объявлением положения о приемниках-распределителях для лиц, задержанных за попрошайничество и бродяжничество»¹². В нем определялось: для какой цели создаются приемники-распределители, срок содер­жания задержанных (до 10 дней), порядок доставки и приема их в приемник-распределитель, порядок содержания и освобождения задержанных лиц, функции приемника-распределителя, обязанности должностных лиц приемника-распределителя (начальника, дежурного, врача, инспектора).

В приказе устанавливалось, что приемники-распределители организуются при краевых, областных, городских учреждениях внутренних дел на основании соответствующих решений исполни­тельных комитетов Советов депутатов трудящихся и приказов ми­нистров внутренних дел союзных республик. Руководство и конт­роль за работой приемника-распределителя возлагались на началь­ника того учреждения внутренних дел, где этот приемник организовывался.

Следует отметить, что соответственно данному приказу функ­ция инспектора приемника-распределителя по пресечению злостного бродяжничества ограничивалась лишь подготовкой материалов для передачи в органы внутренних дел на лиц, подлежащих привлечению к ответственности.

Однако интересы практики борьбы с правонарушениями вы­двинули вопрос о необходимости в отдельных случаях использо­вать десятидневный срок задержания для выявления среди задер­жанных преступников. Это объяснялось, прежде всего, тем, что бродяги, выйдя из-под социального контроля и утратив полезные связи с обществом, вступали в контакт с преступными элементами и нередко сами вставали на путь преступлений. Кроме того, среди них также скрывалось значительное количество лиц, причастных к совершению преступлений. Именно поэтому, несмотря на отсут­ствие специального нормативного акта по инициативе аппаратов уголовного розыска стало практиковаться внедрение в среду задержанных агентуры с целью раскрытия преступлений и установления лиц, находящихся в розыске. При этом оперативные работники руководствовались общими положениями об агентурной работе.

Таким образом, существовала реальная необходимость наряду с оказанием социальной помощи лицам, задержанным за бродяжничество, организовать в приемниках-распределителях специальную работу по выявлению среди них тех, кто совершил преступления, объявлен в розыск, а также располагает информацией, представляющий оперативный интерес. Использование подобной возможности приемников-распределителей значительно повысило эффективность оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел и их осведомленность.

Практика вскоре не только подтвердила целесообразность данной меры, но и вскрыла необходимость дальнейшего совершенствования работы по выявлению в приемниках-распределителях среди контингента задержанных лиц, причастных к совершению преступлений, находящихся в розыске и т.д., а также регистрации и учета этих лиц.

Приказ МВД СССР от 13 мая 1957 года № 0320 с объявлением Инструкции «О порядке регистрации, учета и проверки лиц, задержанных милицией на основании ст. 100 УПК РСФСР и соответствующих статей УПК других союзных республик» гласил: «Лица, задержанные милицией в порядке ст. 100 УПК РСФСР, после утверждения протокола задержания подлежат дактилоскопированию»¹³. Это был еще один шаг в направлении повышения эффективности деятельности приемников-распределителей в выполнении своей основной задачи — пресечения бродяжничества.

Большое беспокойство вызывало несовершенное осуществле­ние административного надзора за лицами, высланными на спецпоселение за злостное бродяжничество. Определенные трудности возникали также при расселении и трудоустройстве лиц, осужден­ных за бродяжничество и попрошайничество. Имели место случаи одновременного расселения в том или ином пункте или трудоуст­ройство на одном предприятии большого количества указанных лиц, прибывших из одних и тех же мест лишения свободы, что приводило к созданию благоприятных условий для совершения побегов, преступлений, а также отрицательно сказывалось на поддержании общественного порядка в районе расселения.

В приказе МВД СССР от 19 мая 1958 года № 0174 «С объяв­лением обзора работы по осуществлению административного над­зора за ссыльными и лицами, направленными на спецпоселение по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля 1951 года «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитически­ми элементами» указывалось на необходимость устранения недостатков по осуществлению административного надзора за ссыльными и лицами, направленными на спецпоселение за бродяжничество и попрошайничество, а также недопустимость концентрации в одном месте лиц, осужденных за бродяжничество и попрошайничество, одновременно прибывших из одних и тех же мест лишения свободы. Приказом предписывалось: «Принять необходимые меры к выявлению в каждом районе, республике, крае, области возможностей расселения и устройства на работу лиц, осужденных за бродяжничество и попрошайничество, с учетом имеющейся у них специальности. В необходимых случаях обращаться за содействием в трудоустройстве ссыльных и лиц, осужденных за бродяжничество и попрошайничество, в исполкомы Советов депутатов трудящихся, имея в виду, что постановлениями Совета Министров СССР от 19 июля 1951 года № 2590-1264с и от 14 июля 1950 года № 3077-1286сс на местные Советы депутатов трудящихся возложены расселение и трудоустройство этих лиц»¹⁴.

Однако успешной борьбе с бродяжничеством еще мешало несовершенство некоторых правовых норм. Так, выселение бродяг чаще всего не достигало своей цели: большинство из них продолжали и в местах поселения вести паразитический образ жизни, уклоняясь от трудовой деятельности. Все острее чувствовалась необходимость изыскания более эффективных форм и методов воздействия на этих лиц. Поэтому следующим этапом развития организа­ционно-правовых мер по борьбе с бродяжничеством стало принятие нового уголовного законодательства и совершенствование деятельности правоохранительных органов в данной сфере.

Во второй половине 50-х годов в стране был сделан решительный поворот в сторону укрепления правовой основы борьбы с преступностью. В декабре 1955 года Верховный Совет СССР принял Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а также основы уголовного судопроизводства. Они стали фундаментом дальнейшего правового регулирования всех направлений борьбы с преступностью. Основы стали предпосылкой создания новых УК союзных республик, принятых в начале 60-х годов.

Задача дальнейшего повышения эффективности борьбы с бродяжничеством привела к тому, что в УК РСФСР, утвержденном 27 октября 1960 года, впервые было сформулировано уголовно-правовое понятие бродяжничества, т.е. поведение такого рода признавалось преступным¹⁵.

В ст. 209 УК РСФСР говорилось: «систематическое занятие бродяжничеством и попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами, нака­зывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года».

Таким образом, обязательным условием применения ст. 209 УК РСФСР являлось предшествующее двукратное предупреждение о недопустимости бродяжничества со стороны административных органов. Тем самым связывались воедино административная и уголовная меры борьбы с бродяжничеством.

Принятие ст. 209 УК РСФСР привело к упорядочению практики применения к лицам, занимающимся бродяжничеством, наказания в виде лишения свободы и позволило органам милиции осуществлять необходимые меры по усилению борьбы с рассматриваемым явлением.

Так, 7 января 1961 года был издан приказ МВД СССР № 02 «О мерах по усилению борьбы с бродяжничеством и попрошайничеством», в котором указывалось, что для обеспечения выполнения ст. 209 УК РСФСР в справочном отделе при МВД РСФСР должен быть организован дактилоскопический учет лиц, задержанных и доставленных в приемники-распределители за бродяжничество и попрошайничество¹⁶.

Учет и проверку доставленных и задержанных органами милиции за бродяжничество и попрошайничество следовало осуществлять в соответствии с вводимой этим же приказом Инструкцией о порядке регистрации и централизованного учета задержанных лиц.

Приказом вводилась обязанность проверять доставленных и задержанных по учетам первых спецотделов МВД, УВД, а в случае необходимости — по вспомогательным оперативным учетам органов внутренних дел.

В приказе обращалось также внимание на необходимость усиления мер по выявлению среди задержанных лиц, совершивших преступление.

До получения результатов проверки лиц, доставленных за бродяжничество или попрошайничество, предписывалось помещать в ближайшие приемники-распределители на срок до десяти суток, а при наличии достаточных оснований подозревать их в систематическом бродяжничестве или попрошайничестве в соответствии со ст. 122 УПК РСФСР, задерживать и водворять в КПЗ на установленный законом срок.

Министерства внутренних дел автономных республик, начальники УВД краев и областей в месячный срок обязывались представить в МВД РСФСР предложения, согласованные с Советами Министров автономных республик, исполкомами краевых, областных Советов депутатов трудящихся, о дополнительном открытии приемников-распределителей или расширении существующих, где это было необходимо.

Положение о советской милиции, утвержденное Постановлением Совета Министров СССР от 17 сентября 1962 года № 901, окончательно закрепило за органами милиции право осуществлять целенаправленную борьбу с лицами, злостно уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный, па­разитический образ жизни, задерживая их в приемниках-распре­делителях на срок, необходимый для установления личности, решения вопроса об их трудоустройстве, определения в дома инвалидов для установления над ними опеки либо для решения вопроса о привлечении к ответственности согласно закону, но не свыше десяти суток¹⁷.

Активизация органами внутренних дел работы по борьбе с бродяжничеством и попрошайничеством привела к тому, что уже в 1962 году по сравнению с 1960 годом количество бродяг, привлеченных к уголовной ответственности, увеличилось почти в три раза¹⁸. Среди бродяг стало выявляться большое количество лиц, совершивших преступления, бежавших из мест лишения свободы, уклоняющихся от уплаты алиментов.

Однако организационное несовершенство как самих приемни­ков-распределителей, так и системы гласной и негласной проверки задержанных в них лиц давало себя знать. Все еще отсутствовал персональный учет задержанных; не было установлено единого порядка хранения материалов на задержанных; штатная числен­ность сотрудников приемников-распределителей не отвечала тре­бованиям борьбы с бродяжничеством и попрошайничеством; опе­ративные возможности по выявлению среди лиц, содержащихся в приемниках-распределителях, преступных элементов использова­лись эпизодически и крайне недостаточно.

Учитывая сложившееся к этому времени положение, Коллегия МООП РСФСР 30 марта 1963 года приняла решение (№ КМ-4/3р «О мерах по усилению борьбы с бродяжничеством и попрошайничеством») закрепить за приемниками-распределителями квалифицированных оперативных работников, способных организовать в них и вести на должном уровне агентурную работу, для чего ввести в штатное расписание самих приемников-распределителей должности оперативных уполномоченных уголовного розыска. Было признано необходимым упорядочить систему учета лиц, задержанных в приемниках-распределителях за бродяжничество или попрошайничество, для чего материалы о них хранить в течение двух лет.

Вышедший вслед за этим приказ МООП РСФСР от 23 апре­ля 1963 года № 0238 «Об усилении борьбы с бродяжничеством и попрошайничеством» закреплял за приемниками-распределителями специальных сотрудников по организации в них агентурно-оперативной работы, предусматривал увеличение оперативных групп патрулирования для выявления и задержания лиц, занимающихся бродяжничеством или попрошайничеством, и обращал внимание на усиление оперативной работы среди лиц, содержащихся в местах заключения за бродяжничество и попрошайничество, с целью выявления совершенных этими лицами преступлений, оставшихся нераскрытыми.

Приказом, кроме того, вводилась новая Инструкция «О порядке регистрации, централизованного учета и проверки лиц, задержанных за бродяжничество или попрошайничество», где было четко определено, кто организует и ведет учет таких лиц. Это были первые спецотделы МООП автономных республик, УООП крайоблгорисполкомов по месту задержания и Первый спецотдел при МООП РСФСР¹⁹. Был также определен порядок регистрации задержанных.

В КПЗ и приемниках-распределителях задержанные за бро­дяжничество или попрошайничество регистрировались в журналах учета задержанных лиц. На каждого из них оформлялось дело, в котором хранились рапорт, протокол задержания, справки и другие материалы о задержании и проверке. Лица, задержанные за бродяжничество или попрошайничество, после утверждения про­токола задержания брались на учет в оперативно-справочной алфавитной и дактилоскопической картотеках в первых спецотде­лах МООП автономных республик, УООП крайоблгорисполкомов и Первого спецотдела при МООП РСФСР. В картотеках данные должны были храниться в течение двух лет с момента последнего задержания, а затем уничтожаться.

Наряду с постановкой на учет задержанные должны были проверяться по местам прежнего жительства и работы, по учету подписок о недопущении нарушений паспортных правил, по вспомогательным учетам уголовного розыска, в НТО (НТГ) по картотекам пальцевых следов, изъятых с мест преступлений.

К этому времени сформировалась в своей основе система выяв­ления, исправления и наказания лиц, занимающихся бродяжничеством или попрошайничеством, однако оставалось еще немало нерешенных проблем.

Так, основной задачей, стоящей перед сотрудниками прием­ников-распределителей, было выявление лиц, занимающихся бро­дяжничеством, установление их личности и принятие мер к трудоустройству тех бродяг, которые не подлежали уголовной ответственности. Но трудоустройство указанных лиц по освобождении из приемника-распределителя было чрезвычайно затруднено рядом обстоятельств.

Сотрудники приемиков-распределителей решали этот вопрос двояко: либо устраивали лиц, освободившихся из приемников-распределителей, в организации и на предприятия, где об этом удавалось договориться, либо, отобрав у них подписку о прекращении бродяжничества, направляли к их прежнему месту жительства для самостоятельного трудоустройства.

Ни в первом, ни во втором случаях не была регламентирована обязанность руководителей предприятий и организаций принимать направляемое приемником-распределителем лицо на работу. Из-за существовавших в ряде мест паспортных ограничений, недостатка жилья многие предприятия, организации, стройки не имели возможности трудоустраивать направляемых лиц. Кроме того, хозяйственные руководители стремились под любыми предлогами избе­гать приема на работу лиц, освобожденных из приемников-распре­делителей. Последним отказывали в трудоустройстве по следующим мотивам: прежняя судимость, утрата квалификации, плохое со­стояние здоровья, отсутствие трудовой книжки и т.п. Органы социального обеспечения на местах в ряде случаев отказывали в направлении в дома инвалидов нетрудоспособным лицам, не име­ющим определенного места жительства.

В результате из числа трудоустроенных лиц, освободившихся из приемников-распределителей, фактически на работе оставалось не более 5%, остальные чаще всего вновь вставали на путь бродяжничества, продолжали вести антиобщественный паразитиче­ский образ жизни.

Решению вопроса о повышении ответственности комиссии по трудоустройству и наблюдательных комиссий исполкомов местных Советов, совнархозов, территориальных главных управлений по строительству Министерства строительства РСФСР, министерств в ведомств РСФСР, Министерства социального обеспечения и Ми­нистерства охраны общественного порядка РСФСР — было посвя­щено постановление Совета Министров РСФСР от 16 ноября 1963 года № 1332-142 «О мерах по усилению борьбы с бродяжничеством, попрошайничеством и улучшению работы по трудоустройству лиц, освобожденных из мест лишения свободы».

В нем, в частности, предлагалось Главному управлению переселения и организованного набора рабочих при Совете Министров РСФСР по согласованию с органами МООП РСФСР проводить набор рабочих из числа освобожденных для работы в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве.

В приказе МООП РСФСР от 13 декабря 1963 года № 0622 (с объявлением Постановления Совета Министров РСФСР от 16 ноября 1963 года №1332-142) указывалось на обязанность органов внутренних дел заблаговременно информировать администрацию предприятий и учреждений о предстоящем освобождении заключенных, подлежащих трудоустройству, и добиваться направления в дома престарелых и инвалидов нетрудоспособных лиц, не имеющих постоянного места жительства и родственников.

Одновременно проводилась работа по совершенствованию системы учета задержанных лиц, поскольку не были четко регламентированы возрастные пределы постановки на учет. Так, в приказе МООП РСФСР от 3 ноября 1964 года № 0647 «О частичном изменении Инструкции «О порядке регистрации, централизованного учета и проверки лиц, задержанных за бродяжничество или попрошайничество» предлагалось не брать на алфавитный и дактилоскопический учет первых спецотделов МООП, УООП и Первого спецотдела МООП РСФСР задержанных за бродяжничество и попрошайничество, но не достигших 18-летнего возраста, психически больных, нетрудоспособных, а также имеющих возраст старше 60 лет, и в связи с этим принять все меры к направлению перечисленных лиц в дома престарелых, лечебные учреждения либо передаче под опеку или попечительство. Таким образом, более четко определялась компетенция органов внутренних дел и других учреждений в области борьбы с бродяжничеством.

Расширение функций приемников-распределителей по специальной проверке задержанных с целью выявления среди них лиц, причастных к иным преступлениям, требовало решения ряда орга­низационных вопросов. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 17 августа 1962 года № 901, 23 марта 1966 го­да был издан приказ МООП РСФСР № 82/08/316 «Типовые штаты вытрезвителей и специальных приемников-распределителей для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество, и но­менклатура должностей, вводимых в детские комнаты милиций».

Приказ разъяснял, что открытие или упразднение приемников-распределителей является компетенцией исполнительных комитетов местных Советов депутатов трудящихся. Были упорядочены вопросы штатной численности сотрудников приемников-распределителей. В частности, установлены должности сотрудников данных подразделений и специальные звания по этим должностям, определено, при наличии какого количества койко-мест мог быть открыт приемник-распределитель с соответствующей штатной численностью. Предусматривалось создание приемников-распреде­лителей на 5, 10, 15 и 20-25 койко-мест.

Однако из-за отсутствия нормативного документа, который бы определял, какие силы и средства необходимо использовать при осуществлении агентурно-оперативных мероприятий в приемниках-распределителях, органы милиции, руководствуясь ст. 29 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и ст. 118 УПК РСФСР (возлагавших на органы дознания обязанности принятия необходимых оперативно-розыскных мер целях обнаружения признаков преступления и лиц, их совершивших), вынуждены были «самостоятельно определять характер этих средств и порядок их применения»²⁰.

Расширение функций приемника-распределителя в борьбе бродяжничеством и попрошайничеством было предусмотрено и в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 23 июля 1966 года №571 «О мерах по усилению борьбы с преступностью», в соответствии с которым приемникам-распределителям наряду с горрайорганами внутренних дел вменялось в обязанность организовывать рейды по задержанию бродяг и попрошаек на улицах, вокзалах, притонах и нежилых помещениях (п. 10).

Воссоздание в 1966 году МООП СССР благотворно сказалось как на деятельности органов внутренних дел в целом, так и на борьбе с бродяжничеством; появилась возможность координиро­вать эту работу в общесоюзном масштабе.

Так, 27 января 1967 года вышел приказ МООП СССР № 029 с объявлением Инструкции о порядке регистрации, проверки и постановки на оперативно-розыскной учет лиц, задержанных за бродяжничество или попрошайничество. В целях более полного и точного установления личности задержанных в Инструкции конкретизировались методы проверки последних, а именно: по местам их прежнего жительства и работы, адресным бюро, а при необхо­димости и по оперативно-розыскным учетам уголовного розыска, в ОТО (ОТГ) по картотекам пальцевых следов, изъятых с мест преступления. Лица, имеющие краткосрочные паспорта, должны были проверяться по месту их выдачи. В последней инструкции были учтены и более подробно изложены все основные положения о постановке на учет лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество, содержащиеся в прежней инструкции.

Расширение функций приемников-распределителей потребовало соответствующего увеличения количества сотрудников, что нашло отражение в изменении типовых штатов этих учреждений. В приложении 3 к приказу МООП СССР № 491—1968 года «Об объявлении типовых штатов вытрезвителей, отделений по обслу­живанию вытрезвителей, приемников-распределителей для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество, и номенклатуры детских комнат милиции» штатная численность сотрудников приемника-распределителя была увеличена в среднем до 23 человек. Предусматривалось создание приемников-распреде­лителей с количеством койко-мест не менее 10-15, с обязательным наличием должностей начальника приемника-распределителя и оперуполномоченного. А в приемнике-распределителе на 26-40 койко-мест предусматривалось два оперуполномоченных и заме­ститель начальника приемника-распределителя.

Таким образом, в послевоенные годы произошла организационная перестройка всех звеньев аппаратов органов внутренних дел по борьбе с бродяжничеством. Она сопровождалась поиском новых форм, призванных обеспечивать задачи не только пресечения бродяжничества, оказания им надлежащей социальной помощи, установления личности задержанных и передачи их в соответствующие органы, но и задачи по осуществлению комплексных мер по наказанию, перевоспитанию и приобщению к трудовой деятельности лиц, систематически занимающихся бродяжничеством.




Редакция будет признательна

за отзывы и предложения читателей по содержанию, объему и тиражу журнала