Г. С. Абрамова Рекомендовано Учебно-методическим объединением Университетов России в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений Академический Проект Деловая книга

Вид материала

Книга

Содержание ГЛАВА XVII О юности (18-22 года) М. Светлов

Подобный материал:

• М. В. Ломоносова классический университетский учебник, 5029.61kb.
• Учебное пособие. 3-е изд., испр и доп, 125.38kb.
• Теория и история, 4838.66kb.
• Е. Э. Лалаян Главный редактор издательства доктор экономических наук, 10071.2kb.
• Ю. В. Федасова коммерческое право, 4350.61kb.
• З. В. Коробкина, В. А. Попов профилактика наркотической зависимости у детей и молодежи, 3032.08kb.
• «История нового времени», 4001.1kb.
• Министерство сельского хозяйства и продовольствия республики беларусь, 2015.15kb.
• Учебно-методическое пособие изучение конституции республики узбекистан /Рекомендовано, 1404.3kb.
• «Технология текстильных изделий», 2132.56kb.

^

ГЛАВА XVII

О юности (18-22 года)

Музыка ли, пенье, что ли, эхом —

Что же это зазвучало вновь?

От вокзала Дружбы мы отъехали

К следующей станции — Любовь.

^ М. Светлов


Я спросил у свободного ветра,

Что мне сделать, чтоб быть молодым,

Мне ответил играющий ветер:

"Будь воздушным, как ветер, как дым!"

Я спросил у могучего моря,

В чем великий завет бытия,

Мне ответило звучное море:

"Будь всегда полнозвучным, как я!"

Я спросил у высокого солнца,

Как мне вспыхнуть светлее зари,

Ничего не ответило солнце,

Но душа услыхала: "Гори!"

К.Бальмонт


Юность, границы которой связываются с возрастом обязательного участия человека в общественной жизни. Человек должен принять на себя ответственность за устройство жизни в той степени, в какой это возможно в конкретных социальных условиях. С этой точки зрения юность — возраст участия в выборах органов государственной власти.

Решение каких задач собственного развития обеспечивает человеку эту возможность — потенциально правильную социальную ориентацию в качествах других людей?

Попробуем в этом разобраться. Подростковый возраст завершается переживанием необходимости собственной целостности, если хотите, интегрированное™. Подросток нуждается в руководстве, в присутствии человека, задающего саму возможность такой интегрированности как цели, как жизненной перспективы, стремление к которой не является фантомным, утопичным, бессмысленным. Подросток готов к осуществлению подвига собственной жизни, реализуемой своими же усилиями.

Значит, он готов и к целостному, правдивому, реалистичному отношению к факту своего собственного существования. Надо согласиться с мыслью о том, что именно переживание ценности, неповторимости своего Я как частицы мирового многообразия вызывает в человеке желание жить. Ценность эта привносится мыслящим о самом себе Я.

Остается еще раз удивиться тайне человеческой природы, в которой жизнь породила сознание, знающее, что существует и что может не существовать. Для того чтобы выбрать существование, выбрать жизнь, сознание должно само себе сказать "да", то есть Я должно предпочесть свою индивидуальную живую жизнь всем другим видам жизни, в том числе и смерти.

Я согласна с тем, что у человека всегда есть выбор между бытием и небытием, он совершается как балансирование по канату над пропастью, где грани между Я и не—Я удерживаются чувством ценности жизни, переживаемой как моя—жизнь. Эсхил в свое время называл людей "эфемерными", то есть как бы кратковременно существующими для других. В этом глубокий смысл, так как моя—жизнь может существовать такой только тогда, когда она воспринимается так же другими.

Психологическое пространство человека весьма неоднородно, это делает целостность его Я неустойчивой, восприятие жизни как моей—жизни колеблется, часто по причинам, непонятным самому человеку. Это блистательно показано Фрейдом. Что придает устойчивость Я, так необходимого для осуществления выбора между бытием и небытием?

Человечество давно знает ответ на этот вопрос. Каждый человек ищет и находит на него ответ в разном возрасте, но наиболее вероятно, что и сам вопрос и возможность ответа на него приходят в юности.

Наверное, в самом общем виде ответ может быть дан такой: каждый человек в мире не лишний. Потенциально каждый человек — создатель нового, творец, говоря высоким стилем, самой жизни, так как обладает данной ему экзистенцией. Для конкретного ответа на данный вопрос у человечества достаточно опыта, который многие пытались обобщать и описывать как явление человеческой дружбы¹.

Я уже отмечала ранее возникновение у детей в середине детства тоски по "ребенку" как экзистенциального переживания о необходимости собственного воплощения в другом.

Развившееся тело, стремление Я к интегрированности с новой силой обостряет потребность (тоску) в подтверждении реальности собственного Я, обладающего не только потенциальной, но и настоящей, правдивой, истинной, принимаемой другими людьми силой. Появляется готовность к установлению особого отношения с другими. Я уже назвала его отношением дружбы.

В современных условиях жизни оно чаще всего реализуется среди сверстников (возрастные субкультуры обладают относительной замкнутостью и непрозрачностью друг для друга). Что же это за отношение и почему оно является таким важным? (Вспоминается неподдельная грусть и даже обида на жизнь в словах немолодого человека — 69 лет — о том, что за всю жизнь так друга и не встретил.)

Попробую описать то, что понимаю об одном из самых потаенных экзистенциальных проявлений жизни Я, жизни живого Я.

Первое, что бросается в глаза наблюдателю при анализе дружбы, это то, что другу разрешается приходить в дом. Друг никогда не бывает там гостем, он там присутствует в совершенно особом качестве. Может быть, прояснить это качество поможет словарь. Читаю у С.И.Ожегова: "Друг — 1. Тот, кто связан с кем-то дружбой («Близкие отношения, основанные на доверии, привязанности, общности интересов» — там же). 2. Сторонник, защитник кого-нибудь или чего-нибудь. 3. Употребляется как обращение к близкому человеку, а также (просторечие) как вежливое обращение к товарищу, к соседу, к встречному человеку".

"Гость — 1. Тот, кто посещает, навещает кого-нибудь в домашней обстановке. 2. Постороннее лицо, приглашенное присутствовать на собрании, заседании'¹.

Может быть, в описании различия найдется существенная характеристика отношений дружбы? Гость — это человек, который претендует на близость, на возможность присутствовать в психологическом пространстве человека. Зачем? Думаю, что роль гостя можно сравнить с ролью зеркала (слегка кривого) — он должен отражать достоинства хозяев. Гость быстро становится нежеланным, если он этого не делает. Опять же есть почетные гости (свадебные генералы), но как-то не приходилось узнать о "почетном" друге...

Гость, думаю, выполняет особую психологическую миссию — он дает хозяевам дома (или хозяину) пережить необходимость построения отношений, именно построения, а не проявления. Перед гостями нельзя ударить лицом в грязь и тому подобное. В общем, гость — это человек, который своим присутствием вынуждает хозяев вести себя хорошо.

Наверное, традиции детских балов и утренников, проводимых для небольших групп детей, помогали осваивать это умение. Гости (или гость) помогают осознать правила, общие для всех людей данной культуры, на которых базируется непрозрачность Я, возможность его преобразования по образцу правил (пусть это и правила хорошего тона).

Пригласить кого-то в гости или самому пойти в гости — значит в известной степени взять на себя обязательство "быть хорошим", "быть правильным". Того, кто не умеет это делать, в гости обычно не приглашают.

Итак, гость — это человек, задающий своим реальным или возможным присутствием в доме позицию неравенства в отношениях с другим человеком, так как оказывает влияние на проявление его спонтанности. Особенно в традициях культурной гостеприимности гость может оказаться даже повелителем хозяина ("Слово гостя — закон"). Не будем обсуждать хорошо это или плохо, в культуре ничего не возникает случайно. Может быть, законы гостеприимства — одно из правил этики, позволяющее человеку пережить свою зависимость от других людей, не воспринимаемую в других обстоятельствах как значимую. Может быть...

Иное дело друг и дружеские отношения. По сути дела одним из первых симптомов появления дружеских отношений является приглашение человека в дом. Если гости приходят для того, чтобы рано или поздно покинуть дом, то друг приходит туда, чтобы остаться там надолго. Истории известны случаи, когда дружба длилась всю жизнь. Я думаю, что читатель понимает слово "остаться" не буквально, а в переносном, метафорическом смысле. Друг начинает занимать место в психологическом пространстве человека, в доме его души. Это совершенно особое место. Как оно появляется — это одна из тайн человеческой жизни, я не претендую на ее раскрытие, а только пробую описать доступное моему пониманию.

У человека в юношеском возрасте существует огромная потребность, необходимость в интегрировании разных проявлений жизни своего Я—он чувствует, переживает возможность этого как направленность течения жизни, но для осуществления интеграции нужна сила, нужна энергия, позволяющая преодолеть противоречивость разных проявлений жизни, ее глобальную противоречивость — наличие в жизни смерти.

Источником такой силы, такой энергии становится друг — другой человек, который своим присутствием дает необходимую психологическую информацию для интеграции Я. Какая это информация? Я бы сказала о ней как об информации, подтверждающей, если хотите, утверждающей действительность, правдивость, реальность существования Я другого человека как для него самого, так и для всех людей. Здесь проходит основная ли-, ния разграничения содержания отношений с гостем и с другом: с гостем надо казаться, с другом надо быть Я.

Попробую сказать так: друг для человека — это его живая, реальная, "всамделишная" экзистенциальность, поэтому если с гостем может быть тяжело, то с другом — легко. Возможно, по этой легкости и узнают люди своих друзей — с ними словно возвращается (проявляется) полнота собственной жизни, растрачиваемая с другими людьми на установление отношений, например, ранговых, служебных и тому подобное.

Скептики утверждают, что в современном мире социальных отношений нет места дружбе, так как она потенциально может быть средством нарушения норм межличностных отношений. Да, по сути, она такой и является. Если руководствоваться идеями всеобщей справедливости, то место человека в системе социальных отношений должно определяться его заслугами и качествами, которые оцениваются объективно (!). Дружба своим существованием выступает противовесом праву, законам деловой жизни.

Можно понять скептиков, если всю жизнь человека свести к деловым отношениям и его конкурентоспособности, что сегодня и происходит, к сожалению, в нашей жизни. Сведение дружеских отношений к отношениям взаимной выгоды, я думаю, временная тенденция нашей жизни.

Вспоминается в связи с этим сцена, наблюдавшаяся в ресторане. Была вторая половина дня, еще не вечер и уже не обед-Компания молодых людей (лет по двадцать, не больше) за соседними столиками, вдруг на повышенных тонах вопрос-крик:

"Если ты мне друг, то скажи мне, кто я? Скажи мне, зачем я? Зачем мне эти деньги, если я не знаю, кто я?" Прошу читателя не сомневаться в реалистичности этой сцены — это был один из тех российских городов, которые принято называть провинциальными, был ноябрь 1995 г., моего спутника звали Валера, и он только что задал мне тот же самый вопрос. Он ждал ответа от меня как от психолога, как от профессионала, а в ту минуту, в ту паузу, так необходимую для того, чтобы услышать вопрос собеседника, прозвучал громко-громко, отчаянно и надрывно вопрос-крик за соседним столиком. Приближается конец XX века, в нем, как и за столетия до Рождества Христова, люди тосковали (тоскуют) по дружбе. *

Кто это может делать? Только друг, не гость, не приятель, не любимый, а друг. Если он не встречается на жизненном пути, так и останется горький след тоски, горький след невостребованного живого Я, которое не нашло самого себя.

Не буду подробно останавливаться на всех вариантах понимания слова "дружба" как возможного содержания отношений между людьми, а постараюсь более детально остановиться на облике другого человека, кого называют настоящим другом. Замечу сразу, что уточнение "настоящий" возникает неслучайно, так как в семантической сложности слова "друг" подчеркивается его экзистенциальное содержание.

Можно привести множество примеров из личных дневников, из биографических и автобиографических описаний сложнейших, противоречивых переживаний юношей, связанных с осознанием того, что перед ними ненастоящий друг, а просто другой. То душевное смятение, которое вызывает это открытие, может оказать очень сильное (часто необратимое) влияние на отношение к людям вообще, особенно в юношеском возрасте, так как он сензи-тивен, особенно чувствителен к содержанию этих отношений.

Вопрос о том, как отличить истинную дружбу от других видов отношений между людьми, является крайне актуальным в юношестве, так как жизнь заполнена множеством разного рода отношений, основанных на явном или скрытом подчинении человека человеку. Достаточно в этом смысле взглянуть на сценарии игр в отношениях между людьми, остроумно и точно описанных Э. Берном¹.



Воспользуюсь его схемами для описания существенных характеристик отношений с другом (с друзьями). Как известно, Э.Берн рассматривает три относительно независимых составляющих в человеческом Я: эго-состояние Родителя (Р — на схемах), эго-состояние Взрослого (В) и эго-состояние Ребенка, или Дитя (Д). Он их изображает в виде кружков, помещенных один под другим с соответствующим обозначением буквами. Отношения с другом он изображает так: если встретились два человека А и Б, то возникновение дружеских отношении отображает приведенная схема.

Сущность дружеских отношений в том, что, как отмечает Э.Берн, нет у людей активного эго-состояния Родителя. Друг не критикует друга, хотя может дать совет, который основан на признании и утверждении Взрослый — Взрослый или Взрослый — Ребенок. В науке это пытаются обозначать словом "принятие" людьми друг друга, но оно мало что проясняет.

Схема Э.Берна и его пояснение к ней дают возможность наглядно увидеть, может быть, почувствовать, что друг — это не наставник, не учитель, а уж тем более не судья, он и не мудрец, он реален как Я другого человека, потому что ему доступно состояние Взрослого, он динамичен и изменчив, оставаясь самим собой, так как ему доступно состояние Ребенка, Дитя, так и хочется сказать, что благодаря ему у другого человека появляется чувство собственной реальности и возможности ее изменения.

Надо сказать, что люди могут быть друзьями и при активных эго-состояниях Родителя. Это ситуация реальной беды, опасности — друг проявляет сочувствие и заботу, не нарушая дружбы. Но если он сочувствует и заботится тогда, когда его об этом не просит ситуация, он не будет другом. Отчасти поэтому заботливые матери редко бывают друзьями своим детям.

Другой вариант, когда дружба выдерживает активного Родителя, даже критического, — это критика других, а не друг друга. Думаю, что самое существенное отличие друга от другого описано Э.Берном достаточно точно. Друг не критикует, друг бережно относится к тайне Я, зная о ее существовании. Все-таки при всей, казалось бы, очевидности критерий настоящего друга найти и описать трудно, ведь существует множество типов отношений, где люди не критикуют друг друга вовсе не потому, что они друзья, а например, сообщники, завистники, подлизы и прочие малоприятные люди, которые могут обходиться без критики друг друга.

Попробуем поискать еще отличительные свойства отношений настоящего друга от ненастоящего. При анализе литературных данных и жизненных наблюдений можно отметить, что друг становится таковым не сразу, он как бы постепенно завоевывает себе место в психологическом пространстве человека, но это место, где возникает новое качество Я — его целостность. Думаю, читатель согласится с тем, что появление нового требует усилий. Это усилия по установлению взаимных отношений, дружеские отношения — это всегда взаимные отношения, в которых каждый из участников обозначен и так или иначе проявлен для другого. При этом они оба проявлены, представлены в соответствии со своими реальными свойствами, чем больше реализма, тем больше вероятность настоящих отношений дружбы. Дружба основана на справедливости, она не требует от человека невозможного, сверхъестественного, она обращена к его реальному Я, которое по-настоящему может осуществить свою интегральность в полной жизни. От друга ждут понимания, другу дают понимание. Все остальные могут не понимать, это им прощается, но если не понял друг — это уже катастрофа, это уже потеря, основанная на переживании невозможности воплощения собственной экзистенциальное™, это обрыв нити жизни, обрыв собственного существования. Многим людям достаточно одного такого опыта, чтобы потом остерегаться людей всю жизнь.

Как возникает дружба — это отношение, в котором требуется обязательно быть, а не казаться собой? Психологи обычно описывают момент возникновения дружбы как особое явление и называют его встречей. В отечественной психологии нет практики анализа встречи как феноменологического явления, однако исследована достаточно подробно, например, потребность в общении у молодых людей¹ и другие виды так называемых социогенных потребностей, то есть потребностей в других людях. Юность характеризуется как период выраженных социальных потребностей. Потребность в дружбе, в подтверждении возможности осуществления собственного Я находит свой предмет (другого) в момент встречи. Главное переживание, которое ее характеризует, — это узнавание близости этого человека себе, своему Я. Иногда его описывают как разрыв, как скачок в обычном течении жизненных будничных событий.

Можно иметь много знакомых людей и очень долгое время, но так и не пережить такой встречи. Мне кажется очень верным замечание о том, что для дружбы не имеет значения частота и длительность контактов с настоящим другом. Важна и единственно существенна содержательная сторона встреч. Встреча — это точка роста сил Я, это момент переживания энергии собственной интегрированности, плотности, реальности бытия собственного Я. Именно встреча дает возможность пережить свою позицию как действительно существующую, реальную, которая может (и задает) направление в движении по жизни, осуществляющейся как индивидуальная судьба.

Во встрече время приобретает особый экзистенциальный смысл — все, что происходит, имеет реальный смысл, а все, что происходит в промежутке между встречами, может вообще не иметь значения. Во встрече всегда заложена готовность к продолжению, к возобновлению, если же с ней не связано это переживание, то, значит, дружбе пришел конец.

Встреча дает ответ на самый важный вопрос, который может задать себе человек, — это вопрос о цели существования. Беседа с другом позволяет осознать, кто Я есть на самом деле. Человек может быть самим собой только в соотношении с тем, что он сам о себе думает. Познавая друга, человек познает себя. Именно друг своим присутствием в жизни как бы гарантирует независимое существование Я.

Исследователи дружбы отмечают удивительный факт, что единственный опыт, который люди могут и хотят использовать, это опыт друга. Именно с ним возможно общение на языке правды, она сообщает точную эмоциональную и интеллектуальную информацию о нашем Я.

Дружба, как и все межличностные отношения, подвержена кризисам, связанным с потерей уверенности в другом человеке. Преодоление кризисов такого рода — сложный момент в развитии человека, часто для его разрешения нужен посредник, который дает возможность вернуться к истокам кризиса, уточнить и пересмотреть свои позиции.

У настоящей дружбы есть одно удивительное свойство — в ней никогда не возникает потребности изменить другого человека. Каждый из них имеет свое жизненное пространство, психологическое пространство, где выстраивается его жизнь. Друг бывает рядом, он занимает такое положение, которое помогает осуществить переход на другую позицию с учетом существования уже имеющейся. Друг не разрушает позицию, он помогает ее отреф-лексировать, осознать, то есть посмотреть на себя со стороны, используя ту часть знания о себе, которая для этого необходима. Друг помогает быть справедливым в отношении собственного Я, собственной позиции. Никто другой этого сделать не может.

Как правило, дружба прощает, прощает до конца. Это свойство настоящей дружбы, прощение до конца — это проявление безграничного доверия к силе Я другого человека осуществить свою интегральность, воплотиться в жизнь. Как только начинается сомнение или осуждение, значит, что-то в дружбе надломлено и уже навсегда. Может быть, затемнен источник силы, направленной на другого человека, может быть, он иссяк из-за неумеренного использования. Может быть.

Дружба имеет нравственную природу. Однажды потерянное доверие не восстанавливается никогда. Этот грустный закон давно описан и понят исследователями дружбы. Благодаря дружбе человек решает свою жизненную задачу развития — задачу интериоризации морали. Думаю, что нравственная природа дружбы заключена в ее бескорыстности, в ее непосредственном ("беспредметном") отношении человека к человеку. Если нравственные категории совести, ответственности, долга отражают экзистенциальность человека, то дружба как отношение человека к человеку конкретизирует эту экзистенцию, ошибки в этом процессе, думаю, связаны со сложностью этого процесса. Иногда кажется, что он вообще доступен не всем людям, а только тем, кто, по словам Э.Фромма, обладает биофильными тенденциями — тенденцией сохранения и развития жизни, которая отражается в его тенденции жить. Некрофил, человек с преобладанием другой тенденции, вряд ли может дружить, так как для него другое Я — предмет воздействия, воздействия без меры, то есть до возможности разрушения.

Для биофила другой человек, его Я — проявление жизни, проявление экзистенции, которая имеет свою собственную выраженность, нетождественную ничему другому, кроме ее самой.

Вот это переживание полноты и целостности другого человека как проявление его сущности и есть нравственное переживание, которое делает дружбу честной и требовательной к соответствию человека своей сущности. В дружбе главное ее содержание — разум и способность оценивать соответствие проявлений Я человека его собственной сущности. Друзья судят друг друга по нравственным законам, потому что дружба основана на свободе. Это ее основное отличие от любви. Любимого человека можно и ненавидеть, ненависть — обратная сторона любви; любовь не предполагает постоянства чувств и вовсе не обязательно бывает взаимной. В дружбе взаимность чувств и строгость соблюдения нравственных законов составляет главное содержание. Другу не прощают их нарушения, любимому — да.

Дружба не может существовать без нравственного отношения людей друг к другу, то есть ценности дружбы уже определены заранее тем, что давно и единодушно называется в обществе человеческой добродетелью. Друг — это тот человек, который открывает для нас эти ценности и строит свое поведение в соответствии с ними.

По друзьям человека можно составить объективную картину нравственного облика человека.

Дружба — это встреча человека с самим собой, это дар жизни, ее чудо, она не может быть постоянной благотворительностью, или постоянной помощью, или выгодой. Об этом так давно и так современно рассуждали и Аристотель, и Кант, и Фома Аквинский, и много других великих людей, что я просто отсылаю желающих к их текстам.

Психологически важно то, что дружба дарит человеку силу для строительства собственной целостности, которая порождает и силу его Я, сохранять и охранять свое Я, свои права, переживать их необходимость для сохранения своего Я и Я других людей от возможного воздействия. Думаю, что именно здесь могут быть найдены психологические истоки правового сознания человека. Дружба — это процесс осуществления равенства Я, право — это процесс осуществления социального равенства.

Обычно дружба не предполагает закрытости отношений, это характерно скорее для влюбленности. Можно считать, что цель влюбленности, цель любви в том, чтобы создать новую общность с другим человеком, ту, которой еще никогда, нигде не было. Вот когда она создана (или кажется, что создана), тогда можно снова обрести интерес к личности как к таковой, тогда взаимопонимание становится снова главным.

Осознание существования динамики в отношениях близких людей — один из резервов развития в юности. Понимание ценности целостности другого человека как условие самой жизни, ее многозначности и неповторимости делает людей этого возраста более зоркими к восприятию своих собственных переживаний и переживаний других людей. Это понимание и переживание его ценности происходит через осознанное освоение знаний о человеке, не только общих философских, но и конкретно-психологических знаний о самом себе, о другом конкретном человеке.

Кроме проблемы независимого существования своего Я — целостного, интегрированного, узнавшего свои свойства с помощью идентификации их в друге, в юношеском возрасте актуальными для развития (именно психического развития!) становятся задачи независимого существования. Для их осуществления необходимы умения и навыки организации своей социальной жизни, в том числе важнейший навык принятия ответственных решений.

Надо сказать, что он появляется только тогда, когда есть психологические предпосылки для его реализации, в первую очередь есть целостное Я, которое обладает необходимым опытом экзистенциальных переживаний выбора между собственным бытием и небытием. Сегодня существует огромное количество отечественной и переводной литературы, рассказывающей, как принять ответственное решение о карьере и осуществить его.

Я остановлюсь на некоторых важных с моей точки зрения моментах, характеризующих возрастные особенности принятия решений о карьере в юношеском возрасте. Прежде всего это необходимость прояснения для себя самого своей же собственной цели. Если обратиться, например, к конкретному опыту работы с людьми в этом направлении¹, то вырисовывается поразительная закономерность — нравственная (скажем педагогически скучновато) цель вызывает огромную мобилизацию сил на долгое время — на марафон творческой деятельности. Конкретные цели таким свойством не обладают, после достижения их быстро наступает спад активности, чреватый депрессией и скукой. Это не поучение — это констатация доказанного факта.

Кроме того, в принятии решений о карьере огромное место надо отвести явлению, которое можно назвать социально-психологическим реализмом — способностью определить соответствие своего Я тому социальному пространству, которое предполагает избираемая карьера. В этом не последнюю роль играют два важнейших психологических образования: концепция жизни и Я—концепция, где степень идентичности Я самому себе является той силой, которая будет определять успех в осуществлении намерений относительно своей жизни. Решение жизненных задач, так же как и задач собственного развития, предполагает предвидение, ориентацию на будущее и степень его возможного воплощения, для этого надо иметь осознанную теорию (пусть и не абсолютно верную) того явления, с которым человек собирается иметь дело. Это можно сформулировать достаточно жестко: надо только знать, что хочешь увидеть в будущем. Тогда настоящее будет конкретной ступенькой, шагом к нему. Неопределенное будущее не дает возможности двигаться к нему, поэтому устойчивость собственного Я, а значит, и возможность противостоять единственной определенности — смерти, в его конкретных проявлениях как осуществляющейся жизни, значит, жизни, соответствующей своей сущности. Это очень трудно, для этого надо преодолевать собственную дискретность, о которой так много говорилось выше. У юности есть для этого все возможности в интериоризации норм нравственности, в осознании своей экзистенциальное™.

Современная психология располагает большими возможностями для исследования индивидуальных особенностей человека — его психологического типа. При выборе карьеры мимо этого знания (может быть, полученного и другим путем) проходить не надо. Оно дает возможность уточнить содержание своей Я—концепции, концепции жизни. Возможно, будет информацией к самовоздействию.

Профессиональная ориентация и подбор кадров в современных условиях — дело далеко не личное; осуществляясь как Я— решение о карьере, оно будет отзываться на жизни многих людей, если не на жизни всего человечества. Через это решение начинается путь в практическую этику, где чувство долга и ответственности выливается в конкретные профессиональные решения и действия.

Юношеский возраст — возраст роста силы Я, его способности проявить и сохранять свою индивидуальность; в это время уже есть основания для преодоления страха утраты своего Я в условиях групповой деятельности или интимной близости, или дружбы. Именно в этих условиях Я пробует свою силу, через противостояние с другими людьми юноши обретают четкие границы своего психологического пространства, защищающие их от опасности разрушительного воздействия другого.

Опасность этого периода жизни состоит в том, что отношения близости, соперничества и борьбы переживаются в связи с людьми, подобными себе, со сверстниками. Это рождает предвзятость в отношениях, неприятие самого себя и других, это одиночество, за ним — страх перед близостью.

Может быть, отчасти потому ранние браки и обладают такой хрупкостью, что за ними стоит страх перед одиночеством, а не переживания полноты жизни. Может быть...