И. Р. Чикалова (главный редактор); доктор исторических наук, профессор

Вид материала

Документы

Содержание Матриархат: исследовательские конструкты Концепт «матриархат» 1. Матриархат как стадия младенчества народов (человечества)

Подобный материал:

• Альманах издан при поддержке народного депутата Украины, 3190.69kb.
• Президент России Борис Ельцин подписал закон, 88.22kb.
• Программа дисциплины этнология Цикл гсэ специальность: 02. 07. 00. История, 540.26kb.
• «Слова о Полку Игореве», 3567.27kb.
• Кабытов Петр Серафимович, профессор, доктор исторических наук; Леонтьева Ольга Борисовна,, 321.42kb.
• Кабытов Петр Серафимович, профессор, доктор исторических наук; Леонтьева Ольга Борисовна,, 218.63kb.
• Методические рекомендации по курсу историография истории россии для студентов, обучающихся, 208.04kb.
• Н. В. Куксанова доктор исторических наук, профессор (Новосибирский госуниверситет), 3256.65kb.
• Президент Российской Федерации поручил Правительству Российской Федерации разработать, 162.06kb.
• Сущность человека, 9651.02kb.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

• разработать рекомендации по гендерно-корректному употреблению национального языка и отразить их в специальных справочниках, словарях и руководствах для работников средств массовой информации, редакторов, преподавателей школ и вузов и других профессий, связанных с публичным использованием языка;
  
• разработать и принять нормативные акты, обязывающие редакции принимать к печати только те материалы, которые соответствуют принципам гендерного равноправия в языке;
  
• лоббировать проведение гендерной экспертизы языка законодательных и нормативных актов, что позволило бы выявлять и устранять случаи гендерной дискриминации языковыми средствами;
  
• ввести санкции за гендерную некорректность употребления языка в официальной сфере общения;
  
• провести гендерную экспертизу реестра официально зарегистрированных профессий, всей совокупности специальностей, должностей, научных степеней и званий, знаков отличия и т.д. с тем, чтобы зафиксировать в нем не только мужские, но и женские их варианты.
  

Необходимость и актуальность гендерного подхода к языковому планированию в новых независимых государствах, вставших на путь демократического развития, подтверждается его результативностью в тех странах, где уже осуществлялись гендерные лингвистические реформы. Исследования, проведенные на материале английского языка в США¹²², Новой Зеландии¹²³, Австралии¹²⁴ и Канаде¹²⁵ и немецкого языка в Западной Германии¹²⁶ продемонстрировали существенные изменения в гендерном общественном сознании и возрастание гендерной чувствительности общества, произошедшие за период после введения гендерных инноваций в языковое законодательство этих стран. В частности, зафиксировано значительное уменьшение количества гендерно-маркированных лексических и грамматических форм в прессе, в первую очередь молодежной. Как отмечает известная британская феминистка Дебора Камерон, многие из тех, кто несколько лет назад даже не задумывался о существовании данной проблемы, сегодня признают существование сексистского и несексистского языков, а гендерно-нейтральные модели все чаще и чаще становятся обычными в языке прессы¹²⁷.

Сразу же хотелось бы предостеречь от возможности неадаптированного использования как на украинском, так и на русском языковом материале тех методов, которые были наработаны в западной практике гендерного языкового реформирования, в частности в англо-, франко- и немецкоязычных странах. Такой подход может полностью нивелировать саму идею гендерных реформ в языковых ресурсах этих двух, хотя и родственных, но все же разных культур. Каждая языковая культура обладает своей уникальной, исторически сложившейся гендерной идентичностью и ее коррекция в сторону демократизации требует тончайшего аутентичного методологического инструментария. Важно иметь в виду, что гендерные языковые ситуации могут существенно различаться даже в тех национальных культурах, которые пользуются одним и тем же языком. Следовательно, и стратегии гендерных лингвистических преобразований также должны разрабатываться в строгом соответствии с особенностями лингвистических и социальных реалий конкретной языковой ситуации. Так, Д. Камерон указывает, что рекомендации по несексистскому употреблению английского языка, разработанные американскими исследователями, часто оказываются неприменимыми или бесполезными даже применительно к условиям функционирования того же английского языка в Великобритании¹²⁸.

Следует иметь в виду и то, что лексико-грамматическая организация языка сама по себе диктует возможности для большей или меньшей степени свободы в осуществлении гендерного лингвистического реформирования. В связи с этим Г. Яворская отмечает, что гендерная реформа такого плана, как та, которая имела место в языках со скрытой грамматической категорией рода, в частности, в английском языке США и Великобритании, лишена смысла в языках с облигаторной категорией рода (украинском, русском, белорусском, французском, итальянском и.т.д.) и совершенно невозможна в языках, не имеющих категории рода, как например, китайский¹²⁹. Гендерная либерализация языковых ресурсов требует нестандартного, самобытного, творческого подхода к достижению поставленной цели, тщательно разработанной национальной концепции и весьма осторожного, взвешенного отношения к опыту зарубежного гендерного лингвистического реформирования.

Думаю, что сегодня задача очищения языка от проявлений сексизма актуальна для всего постсоветского пространства и ее решение должно стать делом самого ближайшего будущего. Для этого потребуется консолидация усилий всего общества — в первую очередь, исследователей разных областей знания — лингвистов, юристов, культурологов, социологов, а также активистов правозащитных организаций, женской общественности, средств массовой информации, представителей издательских кампаний, государственных органов и всех тех, кто заинтересован в демократических преобразованиях в постсоветских странах.


^ МАТРИАРХАТ: ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ КОНСТРУКТЫ

ИСТОРИЧЕСКОЙ УТОПИИ


Анна Бородина,

Дмитрий Бородин


«МАТЕРИНСКОЕ ПРАВО» И.Я. БАХОФЕНА И

^ КОНЦЕПТ «МАТРИАРХАТ»


Введение


Человеческое сознание существует, по крайней мере, в двух измерениях: на повседневном и научном уровнях. На повседневном уровне оно редко выходит за рамки решения индивидуальных, зачастую сиюминутных, мелкомасштабных, чисто утилитарных задач; на этом уровне люди оперируют относительно размытыми понятиями. Напротив, на научном уровне человеческое сознание ставит перед собой более сложные задачи, связанные с адекватным восприятием и интерпретацией реальности и последующей адаптацией сообщества к ее условиям. Для решения подобных проблем необходимо выработать относительно строгие категории. Разумеется, разграничение между двумя уровнями весьма условно, они активно взаимодействуют — собственно, само существование второго уровня, опирающегося на сравнительно точные, отрефлексированные, обобщенные и формализованные знания, имеет смысл только в том случае, если он оказывает влияние на повседневное сознание, стараясь приблизить его к себе. Процесс этот всегда длительный и неполный: даже если повседневное сознание человека усваивает какую-то часть из предложенного наукой, всё же сохраняется временной и качественный разрыв между вышеозначенными уровнями. Однако и повседневное сознание активно влияет на формирование сознания научного, этот процесс особенно заметен в социальных и гуманитарных дисциплинах: стереотипы, утвердившиеся на уровне повседневного сознания, находят отражение и в научном сознании. Парадоксальность ситуации заключается в том, что в силу временного разрыва, о котором говорилось выше, повседневное сознание усваивает материал, предложенный наукой, тогда как с точки зрения научного сознания он оказывается опровергнутым либо устаревшим. Именно в этот момент массовое сознание, словно по инерции, “возвращает” усвоенные им знания в виде общеупотребительных понятий, причем проходит определенный промежуток времени, прежде чем научное сознание обнаруживает наличие сомнительного в силу своей эфемерности понятия в категориальном аппарате. Между тем подобное понятие начинает воспроизводиться и принимается уже как данность. Избежать подобной ситуации можно, периодически подвергая критическому осмыслению устоявшуюся понятийную базу.

В настоящей статье предпринята попытка проследить эволюцию одного из самых общепринятых (как на уровне повседневного, так и на уровне научного сознания) понятий — матриархата. Что такое матриархат, казалось бы, общеизвестно. На повседневном уровне наше коллективное сознание твердо усвоило, что в истории человечества был период, известный под этим названием; многие ученые придерживаются такой же точки зрения¹³⁰. В этой связи представляется небесполезным попытаться вырваться из капкана “общеизвестного” и переосмыслить матриархат как научную категорию. Необходимо сделать одно предварительное замечание. Авторы статьи не ставили своей целью анализ исторических источников: речь, стало быть, пойдет не о фактах, обычно рассматриваемых в рамках древнейшего периода человеческой истории. В фокусе анализа — концептуальные построения, использовавшие ту или иную концепцию “матриархата” с тем или иным идеологическим прицелом.

Матриархат прочно вошел в повседневное сознание людей, живущих на постсоветском пространстве. По справедливому замечанию одного из ведущих российских антропологов, “бóльшая часть населения нашей страны (имеется в виду Россия — А.Б., Д.Б.) в существовании “эпохи матриархата” до сих пор, по всей видимости, даже не сомневается”¹³¹. Поводов для возникновения каких-либо сомнений пока достаточно немного, если учесть, что значительная часть школьных и даже некоторые вузовские учебники¹³² продолжают повторять как магическое заклинание мысль о матриархате как универсальной стадии человеческой истории. Образ общественного строя, основанного на господстве женского пола, укоренившийся в сознании нескольких поколений благодаря усилиям советской образовательной системы, поддерживается и воспроизводится и средствами массовой культуры¹³³.

Между тем, существующая на сегодняшний день в социальных и гуманитарных дисциплинах трактовка термина “матриархат” лишена однозначности и универсальности. Прежде всего, смысл данного в антропологии и социологии понятия сузился до обозначения “типа семейных отношений, при которых главой семьи является мать, а происхождение прослеживается по материнской линии”¹³⁴. Предпринимаются попытки переосмыслить идеологическую направленность и методологическую ценность указанной категории¹³⁵. При этом необходимо отметить, что сам термин “матриархат”, если и не выпал окончательно из научного оборота, то оказался в настоящее время предельно маргинализованным. Во многом, такое положение вещей объясняется идеологической перегруженностью самого термина, а также кризисом научных парадигм, в рамках которых он сформировался — эволюционизма и его советской разновидности — марксистско-ленинской методологии (“исторического материализма”).

Необходимо отметить, что само слово “матриархат” изначально было искусственно сконструировано: это симбиоз греческого корня arche, обозначающего одновременно “власть” и “начало, исток” и латинской приставки matri, означающей “относящийся к матери, материнству”¹³⁶). Ввел этот термин в 1896 г., в качестве комплиментарного для уже существовавшего понятия “патриархат”, британский антрополог Э.Тайлор. Сам концепт, однако, к тому моменту уже существовал: его возникновением¹³⁷ мы обязаны швейцарцу Иоганну-Якобу Бахофену (1815—1887), чей труд “Материнское право” был опубликован за 35 лет до того¹³⁸.

Базельский правовед, по его собственным словам, первым “вступил как бы на нетронутую целину, ещё ожидающую первого плуга”, поскольку, “до нынешнего времени история древних времён ещё не говорила о материнском праве”¹³⁹. Бахофен учился в лучших европейских университетах в эпоху господства идей романтизма, что, по-видимому, во многом предопределило направление его творческого поиска. Этим направлением стала древность, где, вполне в духе времени, Бахофен отыскал свой “золотой век” — век “господства” материнского права.

В этой статье нам хотелось бы проанализировать “Материнское право” Бахофена как социально-историческую утопию, оказавшую значительное влияние на развитие социальных дисциплин и общественных движений. Этим обусловлена структура настоящей статьи, которая состоит из двух взаимодополняющих друг друга частей.

Часть первую можно озаглавить “Матриархат Бахофена”. В оригинальной концепции Бахофена, на наш взгляд, прослеживается, по крайней мере, 5 дискурсивных направлений:1) Матриархат как стадия младенчества народов (человечества); 2) Матриархат как принцип Афродиты; 3) Матриархат как поэзия истории; 4) Матриархат: женщина как оплот общества; 5) Матриархат как зеркальное отражение патриархата.

Появление второй части статьи — “Матриархат после Бахофена” — обусловлено тем, что книга Бахофена вызвала неоднозначную реакцию как среди современников, так и среди последующих поколений читателей: одни считали Бахофена выдающимся ученым, отводя ему место в одном ряду с Ч.Дарвином; другие называли его концепцию досужими измышлениями. В любом случае, влияние работы Бахофена, эксплицитно или имплицитно, присутствует в литературе по широкому кругу вопросов — антропологии, древней истории, философии, этнологии, и проч. В этой связи интересной представляется попытка проследить, как идеи, высказанные Бахофеном, преломились в работах более поздних авторов. Слово “преломились” здесь является, по нашему мнению, ключевым, так как далеко не всегда имело место прямое заимствование идей или их сознательная адаптация / рецепция. В данной статье мы будем придерживаться той точки зрения, что матриархат — это идеологический миф (мифологический конструкт). Наша основная цель состоит в том, чтобы, опираясь на “Материнское право” Бахофена, показать, как много несхожих, а порой и взаимоисключающих выводов можно сделать из “канонического” текста.

Исходя из основных положений работы Бахофена, можно выделить 3 основных варианта дальнейшего развития его идей, существующих в современных социальных исследованиях. Авторы настоящей статьи сознают, что ее построение носит сугубо спекулятивный характер, что книга Бахофена могла породить значительно бόльшие (или значительно меньшие) последствия, однако считают, что даже приблизительный набросок в генеалогии мысли может оказаться полезным для ответа на многие из поставленных выше вопросов. Итак, среди возможных вариантов реакции на идеи Бахофена мы рассматриваем следующие: 1) Матриархат как оправдание патриархата; 2) Матриархат как “гилания”; 3) Матриархат как универсальная стадия исторического развития.


Матриархат Бахофена

^ 1. Матриархат как стадия младенчества народов (человечества)

Сам Бахофен называл открытое им общество обществом господства материнского права и эпохой гинекократии. Для гинекократии, по Бахофену, характерно наличие как правового (отсюда и материнское право), так и морального аспектов. Последний зиждется на двух “естественных чувствах”, женской религиозности и материнской любви. Чувство материнской любви “не чуждо ни одной эпохе” и “само по себе сразу рождает понимание”¹⁴⁰. Материнская любовь, в её вечной неизменности и универсальности, есть своего рода ключ к пониманию описываемого Бахофеном явления. Материнская любовь для Бахофена — это тот культурный код, через призму которого следует (вос)принимать эпоху господства материнского права. Любовь к матери суть “таинственная сила, которой в равной степени проникнуто всякое существо из земной твари”