Geum.ru

Stephen King "The Shining"

Вид материалаДокументы

Содержание


45. Аэропорт стэплтон, денвер
Подобный материал:
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   41

Джек вдруг растерялся.

- Я... но... если бы они просто могли уехать... я хочу сказать, в

конце концов, ведь управляющему нужен я? Иначе быть не может. Потому

что... - Почему? Ему следовало знать, но Джек вдруг обнаружил, что не

знает. Ах, как кружилась его бедная голова!

- Фу, какая собака! - громко говорил Дервент, контрапунктом к смеху.

- Плохая собака, надула на пол лужу!

- Вы, конечно, знаете, - сказал Грейди, доверительно склоняясь к

Джеку над тележкой, - что ваш сын пытался привлечь сюда сторону извне. У

вашего мальчика огромный талант - управляющий мог бы использовать его на

дальнейшее процветание "Оверлука", еще больше... ну, скажем, обогатить

его? Но ваш сын пытается применить этот самый талант против нас. И делает

это намеренно, мистер Торранс, сэр. Намеренно.

- Сторону извне? - тупо спросил Джек.

Грейди кивнул.

- Кого?

- Ниггера, - сказал Грейди. - Черномазого повара.

- Холлоранна?

- Да, сэр, по-моему, его зовут так.

За очередным взрывом смеха последовал ноющий протестующий голос

Роджера, который что-то говорил.

- Да! Да! Да! - нараспев затянул Дервент. Его окружение подхватило,

но не успел Джек расслышать, чего они теперь хотели от Роджера, как

музыканты снова заиграли - мелодию "Такседо джанкшн", в которой было много

сочного саксофона, но не очень много "соул".

("соул"? "соул" еще даже не придумали, или придумали?)

(ниггер... черномазый повар...)

Джек открыл рот, собираясь заговорить и не зная, что может

получиться. Вышло вот что:

- Мне сказали, вы не получили высшего образования. Однако, вы

говорите не как необразованный человек.

- Я действительно очень рано завершил организованное образование,

сэр. Но управляющий заботится о своих служащих. Он считает, что это себя

оправдывает. Образование всегда оправдывает себя, вы согласны, сэр?

- Да, - изумленно сказал Джек.

- Вы, например, выказали сильную заинтересованность в том, чтобы

побольше узнать об отеле "Оверлук". Очень мудро с вашей стороны, сэр.

Очень благородно. В подвале был оставлен известный альбом - чтобы вы нашли

его...

- Кем? - быстро спросил Джек.

- Конечно, управляющим. Если пожелаете, в ваше распоряжение можно

предоставить и иные материалы определенного рода...

- Желаю. Очень сильно. - Джек попытался справиться с жаром в голосе и

самым жалким образом потерпел поражение.

- Да, вы настоящий ученый, - сказал Грейди. - Не бросаете тему, пока

та не исчерпается. Истощаете все источники. - Нагнув низколобую голову, он

оттянул лацкан белой куртки и костяшками пальцев стер невидимое Джеку

пятнышко грязи. - И потом, управляющий никак не ограничивает свою

щедрость, - продолжал Грейди. - Никоим образом. Взгляните на меня - бросил

школу в десятом классе. Подумайте, насколько вы сами могли бы продвинуться

в организационной структуре "Оверлука". Возможно... в свое время... на

самый верх.

- В самом деле? - прошептал Джек.

- Но ведь на самом деле это решать вашему сыну, верно? - спросил

Грейди, приподняв брови. Деликатный жест странным образом сочетался с

ними: брови были мохнатыми и создавали впечатление свирепости.

- Это решать Дэнни? - Джек нахмурился, глядя на Грейди. - Конечно,

нет. Нет. Я не позволю своему сыну принимать решения, касающиеся моей

карьеры. Еще не хватало. За кого вы меня принимаете?

- За преданного человека, - тепло сказал Грейди. - Возможно, я плохо

выразился, сэр. Давайте скажем так: ваше будущее здесь зависит от того,

как вы решите поступить относительно своенравного сына.

- Свои решения я принимаю сам, - прошептал Джек.

- Но вам придется разобраться с мальчиком.

- Разберусь.

- Решительно.

- Решительно.

- Мужчина, не умеющий справиться с собственной семьей, представляет

очень небольшой интерес для нашего управляющего. Если человек не в

состоянии направлять жену и сына, вряд ли можно ожидать от него, что он

сумеет выбрать правильный путь для себя - не говоря уже о том, чтобы

принять на себя ответственный пост в столь значительной операции. Он...

- Я ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО ПРИСТРУНЮ ЕГО! - выкрикнул Джек, неожиданно впадая

в ярость.

Только что закончилась "Такседо джанкшн", а новая мелодия еще не

начиналась. Крик попал точнехонько в паузу и разговоры за спиной Джека

внезапно прекратились. Его вдруг бросило в жар. Он положительно уверился,

что все до единого не сводят с него глаз. Они покончили с Роджером и

теперь примутся за него. Кувырнись. Служи. Умри. Если будешь играть с нами

мы тоже поиграем с тобой. Ответственный пост. Они хотят, чтобы он принес в

жертву своего сына.

(а теперь он повсюду таскается за Гэрри и виляет хвостиком...)

(кувырнись, умри, отдай сына на заклание)

- Пожалуйста, сюда, сэр, - говорил Грейди. - Кое-что, что может вас

заинтересовать.

Разговор потек снова, он делался то громче, то тише, у него был свой

ритм, он то вплетался в музыку, то выбивался из нее. Играли свинговую

вариацию "Тикет ту райд" Леннона и Маккартни.

(слыхал я и лучше - в супермаркете, из громкоговорителя)

Джек идиотски хихикнул. Опустив взгляд к левой руке, он увидел, что

там еще один полупустой бокал. И осушил его одним большим глотком.

Теперь он стоял перед каминной полкой, ноги согревал разожженный в

камине потрескивающий огонь.

(огонь?.. в августе?.. да... и нет... время стало единым)

Между двумя слониками из слоновой кости стояли часы под стеклянным

колпаком. Стрелки показывали без одной минуты полночь. Он затуманенными

глазами уставился на них. Что, Грейди хотел показать ему вот это? Он

повернулся, чтобы спросить, но Грейди его уже покинул.

Наполовину отыграв "Тикет ту райд", музыканты завершили мелодию медью

фанфар.

- Пришло время! - объявил Горас Дервент. - Полночь! Маски долой!

Маски долой!

Он снова попытался обернуться, чтобы увидеть, какие известные лица

окажутся под глянцем и красками масок, но оцепенел, не в силах отвести

глаз от часов - их стрелки сошлись, указывая вертикально вверх. Гости

продолжали скандировать:

- МАСКИ ДОЛОЙ!

Часы начали деликатно вызванивать полночь. Вдоль стального рельса под

циферблатом навстречу друг другу поехали две фигурки - одна справа, другая

слева. Джек смотрел, позабыв, что снимаются маски. Часы зажужжали. Зубцы

повернулись, сцепились; тепло поблескивала латунь. Балансир исправно ходил

из стороны в сторону.

Одна из фигурок изображала поднявшегося на цыпочки мужчину, в руках у

него было зажато что-то наподобие крошечной клюшки для гольфа. Вторая -

маленького мальчика, одетого в бумажный колпачок школьника-лодыря.

Поблескивающие куколки были выполнены фантастически точно. Спереди на

тулье бумажной шапочки малыша Джек прочел надпись: ДУРАК.

Фигурки скользнули на противоположные концы стальной палочки-оси.

Откуда-то безостановочно неслись звенящие ноты вальса Штрауса. В голове

Джека в такт мелодии закрутились слова бредовой рекламной песенки: "корм

для собак... гав-гав-гав-гав... корм для собак..."

В часах папочка опустил на голову мальчугана стальной молоточек. Сын

рухнул вперед. Молоточек поднимался и опускался, поднимался и опускался.

Воздетые вверх для защиты руки мальчика задрожали. Скорчившийся малыш упал

навзничь. А молоточек все поднимался и опускался под легкую, звенящую

музыку Штрауса; казалось, Джек видит лицо мужчины - вспухшие узлы мышц,

сосредоточенность, зажатость - видит, как рот игрушечного папочки

открывается и закрывается, пока он поливает руганью безжизненную

обезображенную фигурку сына.

Изнутри на стеклянном колпаке появилось крошечное красное пятнышко.

Еще одно. Рядом шлепнулись еще два.

Теперь брызги красной жидкости летели вверх, подобно грязному дождю,

они ударялись о стеклянные бока колпака и стекали по ним, мешая видеть,

что делается внутри, а к ярко-алому примешались крошечные серые ленточки

живой ткани, кусочки мозга и кости. И все равно Джек видел, как взлетает и

падает молоток - ведь часовой механизм продолжал поворачиваться, зубцы

по-прежнему цеплялись за рычаги и зубчики этой хитроумной машины.

- МАСКИ ДОЛОЙ! МАСКИ ДОЛОЙ! - визжал за его спиной Дервент, а где-то

человеческим голосом выл пес.

(но у часов не может идти кровь, часовой механизм не может

кровоточить.)

Кровь залила уже весь колпак. Джек разглядел клочки слипшихся волос -

но и только, слава Богу, ничего больше он не видел, и все равно думал, что

его стошнит, ведь он все еще слышал удары опускающегося молотка, слышал

даже сквозь стекло, слышал не хуже, чем мелодию "Голубого Дуная". Но это

было уже не механическое "тинк-тинк-тинк", когда механический молоток бьет

по механической голове, удары стали мягкими, расплющивающими, глухими -

воздух разрезал настоящий молоток, он с чавканьем опускался на губчатые

грязные останки. Останки, некогда бывшие...

- МАСКИ ДОЛОЙ!

(и над всем воцарилась Красная Смерть!)

В нем поднялся жалобный пронзительный вопль, Джек бросился прочь от

часов, вытянув вперед руки, спотыкаясь; ноги, как деревянные цеплялись

друг за дружку. Он умолял остановить это - забрать его, Дэнни, Венди,

забрать весь мир, если им так хочется, - только остановиться, не погружать

его в полное безумие, оставить хоть крошечный огонек.

Бальный зал был пуст.

Стулья, растопырив ножки, покоились вверх дном на столах, закрытых от

пыли кусками пластика. Красный с золотым узором ковер вернулся на

танцевальную площадку, защищая полированный паркет. Эстрада пустовала,

если не считать отсоединенной микрофонной стойки и пыльной гитары без

струн, прислоненной к стене. Из высоких окон вяло падал холодный утренний

свет - зимний свет.

У Джека по-прежнему кружилась голова, он все еще чувствовал

опьянение, но, обернувшись назад к камину, мгновенно протрезвел. Там

стояли только слоники... и часы.

Спотыкаясь, Джек пересек холодный, полный теней вестибюль и столовую.

Нога зацепилась за ножку стола, тот с треском перевернулся, а Джек

растянулся во весь рост, до крови разбив нос об пол. Он поднялся, шмыгая и

промокая нос тылом руки. Добравшись до бара "Колорадо", Джек ввалился туда

сквозь качающуюся дверь так, что створки отлетели назад и ударились о

стены.

Пусто... но, слава Богу, бар был полон! В темноте тепло поблескивало

стекло и серебряные каемки этикеток.

Однажды, вспомнил Джек, давным-давно он рассердился, что за полками

нет зеркала. Сейчас он был этому рад. Поглядев в него, он увидел бы просто

очередного пьяницу, который только что нарушил зарок не пить: расквашенный

нос, расстегнутая рубаха, взъерошенные волосы, заросшие щеки.

(вот каково, если сунуть в гнездо всю руку.)

Джека вдруг пронзило чувство полного одиночества. Он расплакался,

чувствуя себя неожиданно несчастным, и от души желая умереть. Наверху от

него заперлись жена и сын. Вечеринка закончилась.

Он снова потянулся вперед, к стойке.

- Ллойд, мать твою так, где ты? - заорал он.

Ответа не было. В этой прекрасно обитой

(камере)

комнате не было даже эха, которое вернуло бы его же слова и создало

бы видимость компании.

- ГРЕЙДИ!

Никакого ответа. Только бутылки, стоящие по стойке смирно, все -

внимание.

(кувырнись, умри, апорт, служи, умри)

- Наплевать, сделаю сам, черт вас дери.

Обойдя стойку наполовину, он потерял равновесие и упал вперед, глухо

стукнувшись головой об пол. Он поднялся на четвереньки, вращая глазами

(причем каждый глаз делал это независимо от второго), и что-то невнятно

забормотал. Потом рухнул, повернув голову набок, и захрапел.

Снаружи ветер, который гнал перед собой сгущающийся снег, завыл

громче. Было 8:30 утра.


^ 45. АЭРОПОРТ СТЭПЛТОН, ДЕНВЕР


В 8:31 по горному времени летевшая рейсом N_196 авиакомпании ТВА

женщина разрыдалась и принялась выплескивать свое личное мнение, которое,

возможно, разделяла часть пассажиров (а коли на то пошло, даже экипаж),

что самолет сейчас разобьется.

Женщина с резкими чертами лица подняла глаза от книги и выдала

краткий анализ характера: "Дура", после чего вернулась к чтению. За время

полета она прикончила две порции водки с апельсиновым соком, но, похоже,

не смягчилась.

- Мы разобьемся! - пронзительно причитала женщина. - Я знаю, знаю!

К пассажирке поспешила стюардесса, присела рядом с ней на корточки.

Холлоранн подумал, что только стюардессы и очень молоденькие домохозяйки

умеют присесть на корточки изящно в полном смысле этого слова. Редкий и

чудесный дар. Так он размышлял, а стюардесса тем временем тихонько

уговаривала женщину и мало-помалу успокаивала ее.

Насчет прочих пассажиров рейса N_196 Холлоранн был не в курсе, но сам

он перепугался так, что чуть не наложил в штаны. За окошком виднелась

только налетающая волнами белая пелена. Резкие порывы ветра, налетавшие

словно бы со всех сторон, бросали самолет с боку набок, вызывая тошноту.

Чтобы частично компенсировать это, завели моторы, и в результате пол под

ногами затрясся. Несколько человек за их спиной стонало над "туристами",

одна из стюардесс вернулась с охапкой чистых пакетов, а мужчина, сидевший

на три ряда впереди Холлоранна, сделал "у-у-уп" в свой номер "Нэшнл

Обзервер" и, извиняясь улыбнулся девушке, которая подошла помочь ему

почиститься.

- Все нормально, - успокоила она его, - я себя так чувствую, когда

читаю "Ридерз дайджест".

У Холлоранна был достаточный летный опыт, чтоб предположить, что же

произошло. Они почти все время летели против сильного ветра, над Денвером

неожиданно ухудшилась погода, но теперь уже поздновато было заворачивать

куда-то, где погода поприличнее. Ну, выноси, родимый!

(дружок, это же не баба, а сигнал к кавалерийской атаке, мать ее!)

Стюардесса, кажется, успешно обуздала истерику пассажирки. Та хлюпала

и сморкалась в шелковый носовой платок, но перестала беспрепятственно

сообщать пилотской кабине свои мысли насчет вероятного завершения полета.

Стюардесса в последний раз похлопала ее по плечу и встала, но тут боинг

накренился совсем сильно, она попятилась, споткнулась и приземлилась на

колени мужчине, которого недавно стошнило в газету. Обнаружилось

прелестное, длинное, затянутое в нейлон бедро. Мужчина заморгал, а потом

добродушно похлопал девушку по плечу. Она вернула улыбку, но Холлоранн

подумал, что напряжение заметно. Нынче утром лететь было черт знает как

трудно.

Раздался легкий щелчок и вновь появилось предупреждение НЕ КУРИТЬ.

- Говорит командир экипажа, - сообщил негромкий голос с легким южным

выговором. - Мы готовы начать снижение в Международный аэропорт Степлтон.

Прошу извинить за трудный рейс. Посадка тоже может оказаться не слишком

простой, но никаких серьезных затруднений мы не ожидаем. Пожалуйста,

обратите внимание на предупреждающие надписи: ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ и НЕ

КУРИТЬ. Мы надеемся, что вам понравится пребывание в Денверской зоне...

Еще мы надеемся...

От очередного сильного толчка самолет подбросило, а потом швырнуло

вниз, подобно несущемуся с головокружительной скоростью лифту. Желудок

Холлоранна проплясал вызывающий тошноту "хорнпайп". Несколько человек -

явно не только женского пола - завизжали.

- ...что очень скоро встретимся с вами на одном из рейсов

авиакомпании ТВА.

- Накося выкуси, - сказал кто-то позади Холлоранна.

- Как глупо, - заметила остролицая соседка Холлоранна, закладывая

книгу оберткой от спичек и захлопывая ее, когда самолет начал снижение. -

Когда человек видел ужасы грязной войны... как вы... или ощутил

унизительную аморальность вторжения дипломатии доллара ЦРУ... как я...

сложное приземление просто БЛЕКНЕТ в своей НЕЗНАЧИТЕЛЬНОСТИ. Я права,

мистер Холлоранн?

- Как пить дать, мэм, - сказал он и затуманенным взором уставился в

иллюминатор на бешено несущийся снег.

- Можно узнать, как на все это реагирует ваша стальная пластинка?

- О, голова у меня в полном порядке, - сказал Холлоранн. - Просто

немного растрясло желудок.

- Стыдно. - Она снова раскрыла книгу.

Пока они снижались в непроницаемых снежных тучах, Холлоранн подумал

про крушение, случившееся несколько лет тому назад в бостонском аэропорту

Логан. Условия были похожими, только вместо снега - туман, снизивший

видимость до нуля. Самолет врезался брюхом в подпорную стойку в конце

посадочной полосы. То, что осталось от восьмидесяти девяти пассажиров, не

слишком отличалось от рагу "Гамбургер Хелпер".

Будь дело только в Холлоранне, он бы не переживал так сильно. На

свете у него теперь почти никого не осталось и на его похороны пришли бы

лишь те, с кем он вместе работал, да старый отступник Мастертон - тот, по

крайней мере, выпьет за помин души Дика. Но мальчик... мальчик зависел от

него. Может быть, он - единственная помощь, какую может ожидать мальчуган.

К тому же Холлоранну не нравилось, как обрубили последний призыв малыша. У

него не шло из головы, как передвигаются эти звери-кусты...

На его руку легла тонкая, белая.

Женщина с резкими чертами сняла очки. Без них лицо казалось куда

мягче.

- Все обойдется, - сказала она.

Холлоранн кивнул, изобразив улыбку.

Как и было объявлено, приземление прошло непросто. Силы, с которой

самолет воссоединился с землей, хватило, чтобы выкинуть из переднего

багажного отделения все вещи и заставить пластиковые подносы каскадом

обрушиться на пол камбуза подобно огромным игральным картам. Никто не

закричал, но Холлоранн услышал, как у нескольких человек сильно, словно

цыганские кастаньеты, щелкнули зубы.

Потом взвыли турбины двигателей, тормозя самолет, и, когда вой затих,

из системы внутренней связи раздался мягкий голос пилота-южанина.

- Леди и джентльмены, мы совершили посадку в аэропорту Степлтон.

Прошу оставаться на местах до тех пор, пока самолет окончательно не

остановится. Спасибо.

Соседка Холлоранна закрыла книгу и длинно вздохнула.

- Мы живем, чтобы давать бой каждому новому дню, мистер Холлоранн.

- Мэм, мы еще не разделались с этим.

- Верно. Очень верно. Не выпьете со мной в баре?

- Я бы не прочь, но у меня назначена встреча.

- Неотложная?

- Еще как, - серьезно ответил Холлоранн.

- Надеюсь, она хоть чуть-чуть улучшит общее положение дел.

- Вот и я надеюсь, - с улыбкой отозвался Холлоранн. Она улыбнулась в

ответ, отчего ее лицо тихо помолодело лет на десять.


Поскольку весь багаж Холлоранна состоял из дорожной сумки, Дик

протолкался через толпу к стойке Герца этажом ниже. Сквозь затемненные

оконные стекла он увидел, что снег и не думает перестать. Налетающий

резкими порывами ветер носил из стороны в сторону белые снежные облака, и

идущие к стоянке люди с трудом пробивались сквозь метель. Один мужчина

потерял шляпу, она взлетела, описывая красивые широкие круги. Холлоранн

посочувствовал. Мужчина пристально глядел шляпе вслед, и Холлоранн

подумал:

(да забудь ты о ней, мужик. Этот "хомбург" не приземлится, пока до

Аризоны не долетит)

Следом пришла другая мысль:

(ежели в Денвере так гадко, каково ж тогда к западу от Боулдера?)

- Я могу вам помочь, сэр? - спросила девушка в желтой герцевской

униформе.

- Ежели у вас есть машина, то можете, - широко ухмыляясь, ответил он.

За плату выше средней можно было нанять машину тоже не среднюю -

серебристо-черный "бьюик/электра". Холлоранн думал скорее об извилистых